Гарь

Три руны показывали опасность. Вражка хмуро смотрела на расклад, трактовала его то так, то эдак, но всё одно - мир кричит: “беда у порога, беги, спасайся!” Ведьма убрала их в мешочек, свернулась клубком в кресле у камина, машинально взяла книгу. Всё было не так, совсем не так. Даже в самом воздухе что-то поменялось - он пах, как перед грозой, хотя зимой гроз не бывает, а всё же. Вот если бы она была чуть сильнее и могла увидеть или узнать что-то большее, чем простой расклад на костях или туманное предупреждение! Но ведьмам большего не дано. Но ладно, хорошо: судьбу - то, что всё будет плохо - она услышала и поняла. А делать-то с этим что?.. Последние десятки дней в Прибое были омрачены двумя факторами: ужасной погодой и чередой странных несчастий. И если было понятно, что погода жителям неподвластна, то попытки что-то сделать с несчастьями проваливались одна за одной. А самое паршивое то, что большинство надежд было возложено на Вражку, а точнее, на её магию. Сгорел сарай? Поколдуйте, госпожа ведьма! Заболела коза? Дайте ей снадобье! Жуки съели зерно? Истребите! А что с этим сделаешь? Оберегов вокруг козы можно сотнями понавесить, но здоровее она не станет, да и снадобья тут не помогают: люди и животные по-разному болеют, тут отвары ромашки бесполезны, а единственный звериный врач из Прибоя, как назло, уехал. С уничтожением зерна Вражка было выдохнула, потому что не представляла, что может быть хуже, но на жуках несчастья не закончились: колодец в доме Перстона умудрился порости какой-то бурой дрянью, маленькая Анка смотрела на сосульку (почему-то стоя прямо под ней) и, конечно же, была зашиблена куском льда (не насмерть, но ушиб сильный), убежал любимый кот Жаги (тут Вражка не очень расстроилась, пожелав пушистому свободы), теплица в соседнем доме прохудилась, на берегу нашли мёртвую рыбу и люди, испугавшись заражения, совсем перестали выходить в море. День за днём ведьма заходила в дома, жгла полынь, обходила углы со свечой, бормотала заклинания, вешала амулеты, но эффект, конечно, же, был не впечатляющим. Можно сколько угодно ворожить, но без старания со стороны людей всё это - почти пустое. Волшебство всегда было подспорьем, но не самой силой. Всё пошло под откос так резко, словно весь Прибой прокляли. Но его не проклинали, Вражка проверяла не раз. Но твёрдо знала: в этом обвинят её. В том, что она плохая ведьма, злая ведьма, неумелая ведьма. И выгонят прочь. А обвинят, конечно же, от страха. Как всегда, старая сказка: не понимают и боятся. Вот если бы ей удалось исправить эти несчастья! Если это не проклятие - значит, чей-то злой умысел, а его-то всегда можно пресечь. Но чужая воля была крепче кремня, ведь несчастья буквально сыпались на деревню как мёртвые птицы, упавшие с неба этим вечером: три галки свалились замертво с рябиновых веток, бессильно раскинув крылья на снегу. Люди покосились на ведьму и зашептались. Вражка старалась не обращать внимания. Птицы лежали, раскрыв клювики. Их отравили. Ни одна магия не могла так убить живое существо. Это точно был яд. К ней подошёл старик Толнь, положил мозолистую ладонь ей на плечо и пробормотал: - Знаешь, ничего страшного, что ты не справляешься, но когда это идёт во вред… На этой ноте и ушел, оставив ворожею с чувством нарастающего отчаяния. Вьюга гневно забарабанила в окно. Вражка снова открыла книгу, затем закрыла и достала из бессменной сумки зеркальце. Оглядела со всех сторон: на краешке образовался небольшой скол - много зим назад она поскользнулась и упала прямо на стекло. Испугалась тогда страшно, чуть не плакала, но с облегчением обнаружила, что повреждения оказались незначительными. Рама зеркала немного потемнела от времени, и до того, как она догадалась покрыть дерево дополнительным слоем лака, цвет уже стал тёмно-коричневым, с небольшими чёрными прожилками. Вражка всмотрелась в отражение, уже ни на что не надеясь. Удивительные события закончились в её жизни тогда же, когда и начались: две декады назад. Со вздохом убрала зеркальце назад в сумку - надо бы положить его в сундук, толку с собой таскать? Посидев ещё немного, отправилась спать. Но только она закрыла глаза, позволив мягкому покрывалу сновидений укутать её, как в дверь постучали. Сначала Вражка хотела было притвориться, что спит так крепко, что ничего не слышит, но потом решилась встать. Нечего ещё больше портить себе репутацию! А вдруг кому-нибудь и правда помощь нужна? Встав и надев тапочки, она открыла дверь. На пороге, закрываясь от вьюги платком, стояла Лида. Глаза у неё были красные, заплаканные, юбка развевалась на жестком ветру. - Лида! Что случилось? Проходи, что ты мёрзнешь?! - Нет, Вражка, - покачала головой подруга. - Пойдём со мной к Кее и Таёже. У них дочка хворает: тошнит весь вечер, голова горячая. Не растрачивая время на вопросы, Вражка накинула на сорочку юбку, свитер, взяла сумку и вышла в ночь, следуя за Лидой через темноту снежных улиц. Дом Кеи и Таёжи находился через две улицы от Вражкиного. Вражка была с ними поверхностно знакома и знала только, что это молодая пара, взявшая к себе сироту из соседней деревни. А ещё они хорошо пекли яблочные пироги - угостили её как-то раз. Лида крепко сжимала замёрзшей ладонью запястье подруги, неуклонно таща за собой. Снег царапал щеки и мешал смотреть прямо, но ощущение сна скинуть на мог: наоборот, Вражке казалось, что она так и не вставала с постели, а женщина, идущая впереди, просто шаловливый дух, решивший завести её в лесные дебри. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы скинуть наваждение и напомнить себе о том, что Лида хорошая и никогда не желала ей зла, хотя последнее время Вражке всё реже и реже хотелось с ней встречаться - по прошествии времени оказалось, что общих интересов у них не так много, и ведьма часто предпочитала общество книг, а не подруги, за что ей было несколько стыдно. Некоторые окна по дороге светились, а нужный дом притаился в темноте, лишь свеча мерцала на подоконнике. Лида подскочила к двери, быстро постучала и юркнула внутрь, увлекая за собой подругу. Прихожая была тёмной, слабо пахло землей и картошкой, в глубине дома слышались голоса женщин, о чём-то спорящих шепотом. Вражка и Лида вышли в комнату, где за столом сидели хозяйки дома: Кея - низкорослая, кудрявая, вся мягкая, как белка зимой, и Таёжа - чуть повыше, волосы светлые, цвета одуванчика и нос с горбинкой. Увидев гостей, они вскочили. Кея хмурилась, словно не ожидала прихода, а Таёжа слабо улыбнулась. - Горит Маяк! - тихо сказала Вражка. - Где ребёнок? Что случилось? Как давно её тошнит? Кея подняла руку, призывая к молчанию. - Милена спит, госпожа ведьма. Мы просим прощения, что оторвали вас ото сна, но дело срочное. Пожалуйста, присаживайтесь. Вражка удивлённо посмотрела на Лиду. Подруга кивнула, тоже села за стол и четверо женщин оказались в одном круге маленького огонька. Вражке ощутила, будто бы стала частью тайны. Прикусила губу и, не зная, на кого смотреть, поглядела в окно. Показалось, что там кто-то шёл. - Послушай, Вражка, - сказала Лида. - Я боюсь, у нас проблемы. Ну, с несчастьями. - Ты же не думаешь, что это я, Лида? - с опаской спросила ведьма. Тут впервые заговорила Таёжа. - Нет. Из нас никто так не думает, но мы - не вся деревня. А там многие уже точат на тебя зуб, их убедила в этом Мэрна. - Мэрна?! - удивлённо вскликнула Вражка, вздрагивая. - Да, - сказала Кея. - Мы слышали, как она говорила об этом на собрании, мы были там по вопросу праздника весны… Она не готова признавать свою неправоту, если что-то в Прибое идёт не так. Ей легче обвинить всех вокруг: кметов, крестьян, рабочих. Вот сейчас ей подвернулся отличный повод кричать о проклятии. - Но я говорила ей, что нет проклятия. Я проверяла. - Ты-то может и проверяла, а она всё о своём твердит. Ей не верится, что могут быть другие причины. Вражка положила обе ладони на стол, ступни крепко прижала к дощатому полу. Всё, чтобы почувствовать реальность ситуации. И свою правоту. - Так. Ладно. Хорошо. Может, мне с ней поговорить в таком случае? Ну, если не удастся её убедить, то просто уеду в другое место. Это всё неприятно, конечно, но не смертельно. Женщины переглянулись между собой, а затем Лида взяла Вражку за руку. - Дело в том, что мы боимся - это не точно, но боимся - что это может быть как раз смертельно. - Что?.. Кея поднялась с места, подошла к окну, задёрнула шторы, и сказала: - Зиму назад у нас был ворожей по имени Божир. Тебе наверняка сказали, что он уехал. Нам тоже так сказали, но… мы боимся, что это неправда. Тогда происходило тоже самое, ну, может с некоторым отличиями: урожай пропал, дичь ушла из леса… Местные довольно быстро ополчились на беднягу Божира, с Мэрной во главе. И Мэрна при всех попросила его уехать. Он уехал, его провожал Ашатон. Мы поехали по их следу через несколько дней, я и Таёжа. Таёжа тоже училась на ведьму когда-то, но бросила это дело, и всё говорила про странные сны. В общем, мы поехали, но совсем не в сторону Подлипок - туда следы не вели. Как и в Лисички, перед Чаячьей Бухтой которые; а тут только две дороги. Но нет - следы вели в лес, туда, где празднуется Красная Метель. А там… - голос у неё дрогнул, - мы нашли сожженного человеа. Мы не можем знать точно, был ли это Божир, но я в этом не сомневаюсь. Глаза Вражки наполнились страхом, она чувствовала его в подступающих слёзах, в сердце, в пульсирующем Свете. - А после?.. - После этого жизнь в Прибое стала такой, как прежде. И вот, это началось снова. - О Мотылёк! - обречённо пробормотала Вражка. - Как так? Я не понимаю, неужели она не отпустит меня, а решит… решит сжечь? Но зачем? Зачем, если я могу уйти? Почему вы мне не рассказали раньше? Лида? - Я не знала, Враженька! - Это правда, - сказала Кея - Мы не рассказывали про это - побоялись Ашатона, иначе нам бы пришлось бежать, а у нас ребёнок… Тем более, мы совсем не были уверены в том, что это Божир, поэтому и не болтали, но теперь ситуация повторяется и молчать больше нельзя, по крайней мере, не с тобой. Ведьма уронила голову на ладони, уставившись в тёмный пол. - Что за ужас… Лида, лёгкая, пахнущая выпечкой и цветами, обняла её за плечи, прижавшись щекой к затылку. - Мы тоже думаем, что ужас. Поэтому девочки сказали мне, а мы решили тебя предупредить, потому что… нельзя так, Вражка, просто нельзя. И мы не хотим жить в месте, где так поступают, но что мы можем?.. А если тут на деле все такие? Нас просто убьют, а у нас дети... Ведьма кивнула. Она понимала, конечно же, понимала. Она и сама постаралась бы сделать всё, чтобы выжить, но для неё было поздно играть хорошую и послушную девочку. Таёжа подалась вперед: - Я знаю, и ты знаешь, что три дня до и после Красной Метели - пора колдовства. Думаю, они задумали своё дело на этот период, как и в прошлом году. У нас ещё четыре дня до начала первых трёх… Но всё же мы предлагаем тебе бежать сейчас. - Сейчас? - Сегодня, - кивнула Кея. - Пока все спят. Иди домой, собери всё самое ценное, потом зайди в стойло за своим оленем и скачи куда-нибудь. Лучше в Чаячью Бухту, оттуда - на корабль, через пролив, где эта безумная тебя точно не найдёт. У неё точно бабочки в голове летают, говорю вам, я давно подозревала… Прикрыв глаза, Вражка глубоко вздохнула, собирая картину по кусочкам. Кея была права, ей надо ехать. Конечно, может быть они ошибаются, но лучше узнать об этом из письма, сидя в безопасности, чем получить извинения на могиле. Она поднялась. Скрипул стул. - Я поняла. Я поеду сейчас же. Метель может замести следы. Постараюсь доехать до Бухты…посмотрю. Я напишу вам. Спасибо вам большое. Лида вскочила, схватила за ладони: - О Вражка, мне так жаль, что это случилось! - она заплакала. - Это же безумие, чистое безумие, ну кто так делает? Не люди, не звери, не существа… Ну, баши, может, кого-нибудь убивают, но… Она упала на стол, не в силах больше говорить, захлёбываясь слезами. Вражка быстро обняла её на прощание и повернулась к хозяйкам: - Я рада, что в этой проклятой деревне есть такие люди, как вы. Спасибо. Пусть ваш путь освещает Маяк! - Может, тебя проводить? - робко спросила Таёжа. - Нет, не надо, такая процессия ночью точно привлечет внимание. Не позволяя себе больше отвлекаться на разговор, ведьма вышла на улицу, ещё раз поблагодарив женщин на прощание. Она шла по тёмной дороге и думала о своей жизни здесь - как было хорошо поначалу и как всё стремительно рухнуло. А ведь она старалась стать своей, пыталась помочь всем и узнать всё: вот дом кузнеца, вот тут живёт Шмырк, в этом она лечила прапрадедушку Душана. В том садике собирала рыжий физалис; в таверне, чьи окна робко блестели из снега, пела песни вместе со всеми. Неужели все эти люди готовы предать её, уничтожить её тело, растоптать её Свет из-за глупой прихоти Мэрны? А если она сейчас, прямо посреди ночи, явится к градоуправляющей и потребует ответов? Нет, если Кея права, то это будет последняя глупость в её жизни. Вражке снова показалось, что по улице кто-то идёт, но, обернувшись, увидела только снег. Надо торопиться. Вот и её дом. Маленький, хорошенький, с такой любовью обустроенный. Неужели все её надежды были напрасны? О, как хотелось упасть на кровать, забыться во сне и обнаружить, что всё это - кошмар, что последних дней, наполненных смятением и угрозой, просто не существовало! В коридоре её охватил знакомый запах сушеных трав. Секунду она стояла, закрыв глаза, сдерживая слезы, стараясь убедить себя торопиться, бежать и прятаться. Может быть потом ей скажутя, что это была ошибка. Может, потом… Но сейчас лучше уехать. Ведьма зажгла свечу, скинула с себя ночнушку, переоделась в дорожную одежду, заплела косу. Надела сумку, взяла ещё одну, начала скидывать туда тёплые веши, травы, книги, попутно раздумывая, как бы ей так незаметно забрать Персока из стойла. Тук. Тук. Тук. Она вздрогнула, уставилась на дверь, молясь, чтобы это было наваждением. Но нет, в дверь снова постучали. Тук. Тук. Тук. Может, это Лида? На цыпочках подошла к двери, приложила ухо к доскам. Стук повторился. - Кто там? - тихо спросила ведьма. С той стороны послышался незнакомый мужской голос. - Госпожа ведьма, вы дома? - Конечно, я дома, я же вам отвечаю! Вражка постаралась придать голосу раздражения, попутно молясь Мотыльку, что всё это просто недоразумение. - Хорошо-хорошо… не могли бы вы выйти? - Нет, посреди ночи я никуда не выйду. - Но там у нас проблема… волшебного толка. - Ждите утра. Она слышала, как человек мешкается, переступает с ноги на ногу. - Но вы нам нужны! Какая-то часть Вражки, та, что жалела всех незнакомцев и мёртвых птиц, говорила открыть дверь. Вторая часть же настаивала, что в такой ситуации выходить к незнакомцу - сродни самоубийству. Борясь с сомнениями, закрыла глаза, слушая, что происходит за дверью. Тихо-тихо расслышала ещё голоса и отшатнулась. - Нет! - воскликнула она, - приходите утром! Сейчас я не могу вам помочь! И снова, уже яснее, раздались голоса на улице. Затем человек у двери припал телом к древесине и, перекрикивая свист метели, спросил: - Госпожа ведьма, а вы случайно не собираетесь уехать? Мы видели, что вы идёте по улице и слышали… По телу прошла холодная дрожь. Они знают! Они всё знают! - Что вы, ночью, в метель? У меня ещё много работы тут, куда я поеду… - Да? Тогда вы согласитесь пройти с нами, вам всё равно не надо торопиться никуда… Вражка начала медленно отступать. Ей это не нравилось, катастрофически не нравилось, она не понимала, почему этот мужчина не уходит, почему это вообще происходит, и чем она это заслужила. В темноте налетела ногой на табуретку и пошатнулась, чуть не выронив свечу. Руки начали дрожать. Оглянулась на окно, прикидывая, может ли сбежать через него и насколько быстро уйдёи от погони, но, к своему ужасу, увидела за стеклом тёмный силуэт. А мужчина за дверью не переставал говорить. Значит, её окружили: - Немедленно уходите! Уходите, иначе вам будет плохо - я вас прокляну! Молчание. Лишь злой ветер терзал деревья и гонял снег. За окном - темнота, и Вражка совсем одна, всю жизнь одна, освещает себе путь почти потухшей свечкой. А идти некуда. На секунду неё отлегло от сердца: воцарилась тишина, а если непрошеные гости молчат, значит, испугались и ушли. А значит, у неё будет шанс… Но тут дверные доски затрещали, наличник пошатнулся, замок застонал. Вражка вскрикнула, осознав, что они выбивают дверь. Метнулась к окну, но человек оттуда не ушёл - наоборот, прижался к стеклу, так, что стало видно его ухмыляющееся лицо, искаженное злобой. - Нет! - закричала Вражка. - Уйдите от меня, пожалуйста, уйдите! Но мужчины были глухи к её просьбам. Она замерла, судорожно думая. Она ничего не могла сделать, магия работала не так, совсем не так. Никакие заговоры, никакие зелья не могли спасти её от разъяренных людей. Снова удар и скрип двери. Ведьма метнулась к столу, схватила нож. Рукоять чуть было не выскользнула из её мокрых дрожащих пальцев. Она не могла найти в себе силы ударить человека, пока не могла, но кто знает… Мотнула головой: глупости. Один нож, а сколько там людей? Ей надо спрятаться. Её всё равно найдут, но… Ещё один удар. Дверь жалобно заскрипела. Лёгкие не слушались Вражку: воздух почти не попадал в них, горло словно сдавили тисками. Через силу, заставляя себя хоть что-то делать, она нагнулась и откинула крышку погреба. Поставила свечу на пол, спустилась на пару ступенек вниз, в холодную темноту, забрала свет и заперла за собой проход на щеколду, поблагодарив того, кто строил этот дом много-много зим назад и догадался укрепить подвал. В момент, когда дверь погреба закрылась, дверь дома сдалась и слетела с петель. Множество шагов заполнили пространство, сотрясая пол. Погреб был крошечным, несколько метров и всё, только холодные стенки да банки с соленьями. Идти было совершенно некуда. Вражка села на мешок с картошкой, обречённо слушая спор её преследователей, обсуждающих, как лучше всего её выкурить оттуда, кричащих что-то, угрожающих, лающих, как злобные псы, сорвавшиеся с цепи. Слёзы покатились по щекам. Она была в ловушке, глупой, тёмной, холодной ловушке. Конечно, она могла надеяться на Лиду и остальных, но, скорее всего, они просто закопают её кости, на том их помощь и закончится. Уставившись в потолок, ведьма думала о скорой смерти. Вот, свеча почти догорела, и точно так же скоро погаснет её собственный Свет. Сквозь слёзы, нащупала на бедре свою сумку. Достала зеркальце. Надежды, конечно же, не было почти никакой. Но если в последние моменты своей жизни она сможет наколдовать что-то стоящее - это будет правильно. Хотя она уже давно убедилась, что правильного в этой жизни было не так уж много. При тусклом свете свечи стекло казалось дымчато-белым с рыжими искрами огня. Лицо Вражки, плачущее, испуганное, отражалось мутно. Закрыв глаза, она начала звать. Старалась стать единым с зеркалом, стать тонкой нитью, что соединяла этот кусок стекла с далёким-далёким островом Цветов, с башем, что однажды смог через это зеркало спасти себя, а теперь сможет спасти и её, точно сможет, если в этой жизни есть хоть что-то справедливое. Ноги в тяжёлых сапогах, марширующих вверху, гневно затопали, роняя на ведьму куски грязи и песок. Крышку подвала трясли, щеколда отчаянно звенела, крики людей нарастали, становились всё громче и громче, и громче, но Вражка не отвлекалась. Она звала.