Гарь

​ Несколько дней Лина с дядей не разговаривали, перекидывались сухими приветствиями и дежурными фразами, но не вели, как прежде, разговоров у камина. Зато Алех стал повнимательнее, чаще появлялся рядом, сопровождал княжну, упорно интересовался её делами. Ведана от Алеха не отставала, представляя противоположную сторону баррикад: играла с княжной в шашки, шахматы, гуляла по пустоши, тянула танцевать, когда даже музыки не звучало и рассказывала истории о своей жизни, которые Лина с превеликим удовольствием слушала. Верная Ольха держалась рядом. Сначала служанка с подозрением косилась на новую подружку, а затем привыкла и сама вступила в игру, подпевала песням, брала на себя партии, вставляла короткие рассказы, которые и в сравнение не шли с историями Веданы. Так прошло семь дней: днём Лина гуляла с подругами, за ужином переговаривалась с Алехом, а ночью вышивала, сидя у окна. Новое знакомство немного скрасило её быт, и ей оставалось только радоваться, что именно человек, которого она сама пустила в дом, оказался тем, кто относился к ней серьезно, а если не серьезно, то хотя бы дружелюбно. На восьмой день после того, как терем пополнили новые жители, на ужин подавали запечённую картошку, свинину под тмином и медовуху. Алех умудрялся грациозно есть, одновременно рассказывая княжне историю из его детства, когда они с друзьями пошли на реку ловить карпов, а их погнали оттуда дружинники, поскольку место было проплачено. Дядя, кажется, тоже его слушал, но даже головы не поворачивал, наблюдая за толпой в зале, лишь изредка кидая косой взгляд на своего ближайшего советника и Лину. Ужин закончился, кметы собирали посуду. Алех отпил медовухи, сказал: - Моя госпожа, мы утром с княжичем Агатошем отъезжаем в Вапаоник. Там прибудет посол от баронессы Расины, мы хотим с ним переговорить. - Вот как… Обернулась на дядю. Тот и бровью не повёл. Чтож, если он даже не предложил присоединиться к поездке - так тому и быть. Пусть и дальше тонет в своих тщетных надеждах. - Когда вернётесь? - Через восемь дней, я думаю… Это будет скучный и утомительный поход, так что хорошо, что вы остаётесь! Столько трястись в седле ради встречи с каким-то послом - даже я этого не хочу! - он ободряюще улыбнулся. - Может, вам что-нибудь привезти? В Вавонике пекут прекрасные пряники! Вам понравится, точно. - Нет, благодарю. Я не хочу пряников. Лина врала: ей очень хотелось, чтобы Алех привёз ей какой-нибудь сюрприз, но ещё больше ей хотелось, чтобы дядя увидел её равнодушие. Она осушила бокал и отправилась в комнату, не глядя по сторонам. ​ Утром княжна не вышла их провожать, лишь смотрела из окна на стройный ряд всадников, седлающих оленей. Видела, как дядя встаёт во главе, а Алех по правую руку. Он что-то сказал, и дядя обернулся к окну Лининой комнаты. Подождал, а потом помахал племяннице рукой. Михалина тихонько махнула в ответ, улыбнувшись. Так они и расстались, с робким прощением. Алех тоже попрощался, размахивая синим рукавом, как флагом. Вскоре делегация скрылась за тёмными соснами. Михалина посидела у окна ещё немного, а затем отправилась искать Ведану и Ольху. Служанка нашлась быстро - перебирала сухие цветы в холле, а вот за Веданой пришлось идти до жилых комнат. Там девушка разговаривала с Белгрой, но, увидев княжну, быстро переключила внимание. - Княжна Михалина! Что вы тут делаете? Меня ищете? - Да. Дядя и Алех уехали, я думала, может, поиграем в шахматы. - Можно и в шахматы, - кивнула подруга, приглаживая торчащие волосы. - Но нас трое, может, поиграем в шарады? Хорошая игра, я вас научу! И она старалась: раз пять объясняла правила (“вы показываете слова, но без слов, понятно? Только руками, ногами... телом, в общем!”), демонстрировала пассажи самостоятельно (отгадать слово “табуретка” у них так и не получилось), но всё же игра не задалась - Лина была слишком скованной, а Ольха наоборот разошлась так, что показывала что угодно, но не нужные значения. В конце концов Ведана махнула рукой. - Готова признать, что игра не универсальна. Она упала на Линину кровать, потом встала и подошла к окну. - Вот же… Терем. Вы всегда в этом тереме, моя княжна? - Нет, иногда я выезжаю с дядей в другие города. - А… но он же сейчас уехал без вас? - Да. Так вышло. Ольха прикусила губу, но не прокомментировала. Ведана провела пальцем по стеклу, разделила пейзаж напополам. - Ах, вот бы сейчас пойти в лес, погулять там между деревьев! Услышать пение птиц, вдохнуть морозный воздух! Я бы могла там погадать, кстати. В лесу ворожба всегда лучше работает. Хотите гадание, госпожа Михалина? А погулять? Прежде чем Лина успела обдумать, вмешалась Ольха: - Ой, нет-нет-нет, ты что! Там же Совы, волки, разбойники. Заблудимся ещё! - Никого там нет, Ольха, - отрезала Лина. - Ещё слишком светло. Перестань бездумно повторять за Алехом и дядей, ничего от небольшой прогулки в лесу не случится, я всё время бываю на поляне. Вот, видишь, жива. - Поляна - это не лес. Поляна - это поляна. - Поляна в лесу. Собери нам с собой еду и приготовь горячей медовухи. Ведана права - мы засиделись в Тереме, так что отобедаем на пикнике. - Мы же всё время гуляем! - Это не считается, мы бродим вокруг дома и всё… Поторопись, будь добра. А то пойдём в сумерках. Служанка удалилась, а Лина подошла к гардеробу, выбирая наряд для прогулки. Она разделяла опасения Ольхи: дальше поляны она никогда не гуляла, но желание сделать что-то наперекор обычному порядку перевесило осторожность. Тем более, небольшая прогулка развеяла бы её тоску. Для прогулки выбрала штаны в обтяжку, которые надела под тяжелое шерстяное платье цвета сажи, накидку из волчьего меха, перчатки и шрем с просторным капюшоном. Пока одевалась, попросила у Веданы, покорно стоявшей у окна: - Собери пока золу. И возьми ножи. Скажи ещё Никите, что мы уходим. Девушка поклонилась: - Конечно, моя княжна. И ушла исполнять приказ. Лина положила ладонь под рёбра туда, где пульсировал Свет. Чувствовала волнение, предвкушение чего-то нового и небольшую тревогу, глупую, нерациональную, но всё же. Одевшись, оглядела себя в зеркале. Жаль, Алех не видит - выглядит она прекрасно! Внизу её уже поджидали подруги. Ольха укуталась с головой в белый шрем и сжимала в руках огромную корзину, а Ведана стояла налегке, даже капюшон на голову не накинула. Вытащила из-за пояса брюк три мешочка, два из которых отдала спутницам, и ножи. - Я набрала золу. Сильно сомневаюсь, что пригодится, но всё же возьмите. Мы явно вернёмся до темноты, Ольха, не дрожи ты так. - Мне холодно, - пробубнила служанка. - Тогда давайте отправимся, - предложила Лина, - движение согревает. Солнце бледным шаром пыталось пробиться сквозь облака, ветер наклонял верхушки деревьев, но почти не трогал землю. Девушки шли друг за другом по знакомой Лине тропинке прямо к лесу. Оказавшись между деревьями, остановились на минуту. Лина думала над тем, чтобы показать подругам свою полянку, но отмела эту идею: ей было чрезвычайно важно иметь что-то своё, тайное, сокрытое. - Ну, давайте тогда двинемся дальше, - предложила Ведана. - Что у самой кромки толкаться, найдём симпатичный луг, там пообедаем. - Только далеко заходить не будем, - пискнула Ольха. Лина поправила накидку на плечах: - Перестань трусить. Конечно, не будем. Вон, терем виден сквозь деревья, чего бояться? Ольха, конечно, бояться не перестала, но больше ничего не говорила, покорно следуя за своей княжной. Девушки лавировали между сосен, ступая на пьяную тропу, подгибались под еловыми лапами, перепрыгивали через ручеек. Кричала кукушка. Минут пятнадцать они шли по лесу, разглядывая редкие сугробы. Вскоре им открылась небольшая полянка. - Думаю, она отлично подойдёт для обеда! - обрадовалась Ведана. - Смотрите: вон поваленная сосна, на ней можно посидеть! Так и поступили. Лина порядком подмёрзла, но виду не показывала, наблюдая, как служанка распаковывает корзину с обедом: кувшин медовухи, три бутерброда с мясом и вафли. Разложила всё это на алой скатерти. Медовуха почти остыла, но её крепость согревала. - Вот тут лес красивый! - рассказывала Ведана. - Когда я у ведьмы училась, там лес был тоже красивый, конечно, но совсем другой - тёмный, мрачный, сырой даже в самый жаркий день. И комары… комаров жуть как много, хоть не ходи. Бабка тогда специальную мазь из полыни делала, чтобы их отпугнуть, только так и спасались, да ещё одеждой по горло: оставил лицо открытым и пошёл. Госпожа Михалина, а вы много лесов повидали? Княжна запила бутерброд тёплой медовухой, посмотрела на капли, упавшие с ветки. - Нет… мы с дядей много путешествовали, но в лесу скрывались мало. В основном просто проезжали его насквозь, а останавливались в деревнях. - Ого… должно быть тяжело провести детство вот так в бегах? - Для меня это было нормально. Я видела, что другие дети живут оседло, но всегда знала, что я от них отличаюсь. На лице новоиспеченной подруги мелькнуло странное выражение, но тут же исчезло за дежурной весёлостью. - Конечно! Давайте же выпьем, как вы смотрите на эту идею? Выпьем за нашу княжну и за её мечты о великом восстании! Тост получился натянутым: серость зимнего леса не придавала вдохновения, но Ведана всё равно старалась из-за всех сил. - А что вы планируете делать, как вернётесь в город Папоротников и Цапель? - Я наведу там порядок. Мне много говорили о тех бесчинствах, что устроил там Баграт, и надо всё исправить. Всё, что он натворил. - М. Это хорошо. Лине очень хотелось добавить к этому что-то ещё, что-то, что поставило бы её в один ряд с красноречивым Алехом, но любые слова казались фальшивыми, какой-то мёртвой копиркой. - Я замерзла, - пожаловалась Ольха, спасая положение. - Тогда, может, пойдём домой? - Нет! - воскликнула Ведана. - Ну что вы, солнце ещё высоко, а мы только пришли! Давайте согреемся по-другому! Я предлагаю игру. - Мы уже играли сегодня. - А почему надо прекращать? Княжна, давайте поиграем как в детстве! Это догонялки, простые догонялки, выпейте ещё медовухи и начнём. Лина сомневалась в своём желании рассекать в неудобном платье по лесу, но сделала ещё глоток напитка, передав его Ольхе. - Госпожа Михалина, скоро стемнеет, а нам уже идти… - запричитала она. - Да ладно, что мы в тереме не видели! Насидимся там ещё, а тут вон - простор! Свобода, княжна, свобода! - кричала, кружась, Ведана. Небо начало темнеть. Дом, полный чужих людей, ждал Лину. - Ладно, давайте попробуем поиграть, - сказала она, поднимаясь с бревна. - Какие правила? - Да какие тут могут быть правила? - хохотнула подруга. - Вот, Ольха, скажи мне: играли вы в Жатву в детстве? - Ну играли… - Ну так вот. Тебе нравилось? - Нравилось, - улыбнулась Ольха. - Вооот. Просто подхватывайте! Ведана наклонилась, подняла скатерть, повязала на шею так, что вышел игрушечный плащ. Взяла с земли длинную палку, вскочила на обломок пня и сказала искаженным голосом, вскинув голову: - Я король башей, предводитель Жатвы! Вы, славные госпожи, имели несчастье попасться мне на пути! Но ничего, сегодня я добр! Сегодня я даю вам фору, минуту, чтобы убежать от меня! А как только я вас догоню - берегитесь! Утащу на остров Цветов и уничтожу там ваш Свет! Для пущего эффекта она зарычала. Михалина замерла, смущенно улыбаясь, не зная, как реагировать на подобное шутовство, но Ольха дотронулась её руки, озорно улыбаясь, и крикнула: - Побежали, княжна! Побежали, а не то нас утащат! И Лина побежала. Сначала семенила за подругой, думая, что эта игра - сплошная глупость, а затем услышала шум погони за спиной. По плечам пробежали мурашки, под рёбрами вспыхнул огонь. Она прибавила шаг, с губ сорвался смех. Вот как! Погоня! Если погоня - значит надо выиграть, а не то она погибнет! Игрушечная погоня, детская погоня - не опасная, не страшная, но такая захватывающая. - Какие вы медленные, человеческие дети! - грохотал низкий голос Веданы. - Какие вы медленные! Я сейчас снесу вам голову мечом! Уууууу… Лина и Ольха захохотали. Бросились вбок, протиснулись между зарослями бузины как раз вовремя: палка-меч рассекла воздух. - Бузина! Вы думаете, можете спрятаться там! Глупые люди, это меня не остановит! Красный плащ мелькнул за голыми ветвями. Девушки бросились прочь со всех ног. Сердце Лины билось, как мотылёк в кулаке. Тум-тум. Тум-тум. Тум-тум. Шум погони был где-то слева. Деревья, как назло, стояли так плотно, что мешали быстро бежать. Лина перескочила через сугроб, чуть не оставив каблук в мокрой земле. - Смотрите, княжна! - Ольха схватила её за руку. - Смотрите, там можно спрятаться! Там, где указывала Ольха, находился крупный валежник, идеальный для того, чтобы две несчастные девушки скрылись за ним от короля башей! Они метнулись за тяжелые комья земли и корни, покрытые мхом, присели на корточки и притихли, прикрывая рты ладонями, чтобы укротить смешки. Король-Ведана шумел за пределами их зрения. Выиграли! Выиграли! Осталось только чуть-чуть переждать! Лина переглядывалась с Ольхой, приложив палец к губам. Она ждала, пока Ведана подойдет достаточно близко, чтобы напугать подругу, скинуть с неё плащ с криком: “Вы пали, Ваше Величество!” Но минуты шли, небо становилось всё темнее и темнее, а ничего не происходило. Ни шума, ни крика, лишь пение птиц. Подруги опять переглянулись, на этот раз тревожнее. Лина поднялась и оглядела местность. Пусто. Никого. Талый снег, еловые ветки и всё. - Неужели она пошла в другую сторону? - прошептала Ольха. - Не знаю. Мне казалось, она заметила, что мы побежали сюда, просто подыграла нам. Покричи её. Сложив руки рупором, служанка крикнула: - Эээээ! Ведана! Ведана!!! Мы тут! Эхо разлетелось по лесу, но никто не ответил. Лина нахмурилась. Вот так шутки! - Пойдём обратно, она, наверное, там, на поляне. Потеряла нас, а теперь не слышит. Они направились назад. Обогнули бузину, огляделись, понимая, что пейзаж вокруг удручающе однообразен, а в порыве погони никаких отличительных черт они не разглядели. - Ольха, ты умеешь по солнцу определять? - Нет, княжна. Да и какое солнце, глядите, скоро совсем ничего не увидим. И правда, сумерки стремительно опускались на лес, заливая всё вокруг серостью. Лина сделала несколько шагов влево, ей казалось, что именно оттуда они и пришли, и тут заметила яркий алый уголок ткани за липой. Направилась к нему. - Вон она. Ведана, ты решила нас напугать? Не смешно, а если что-нибудь случилось бы? Но, заглянув за дерево, увидела лишь одинокий брошенный плащ. Красная тряпка повисла на сучке, как флаг побеждённых. Тут Лина испугалась по-настоящему. Побледнев, схватила Ольху за руку. Подруга, жалобно пискнув, прижалась к княжне. - Думаешь, с ней что-то стряслось? Думаешь, её съели волки? Или Совы? - прошептала она. - Не глупи, ты разве видишь тут кровь? Наверняка она просто потеряла нас, пошла к поляне, а плащ потеряла по дороге, потому что торопилась… Голос звучал не так уверенно, как хотелось. - Она знала, куда идти. Я думаю, нам следует пойти в ту сторону, где был плащ. - Жаль снега нет, - всхлипнула Ольха. - Пошли бы по следам. Лина не ответила. Она напряжено вглядывалась в прорехи между деревьями, стараясь разглядеть хоть что-то знакомое, что-то отличное от бесконечного леса. Ощущение, что их просто бросили, накрывало её с головой, хотя она прекрасно понимала, что с подругой, скорее всего, случилось что-то ужасное. Но ничего, они же не так далеко ушли. Сейчас быстро выйдут к терему, соберут дружину и найдут Ведану. - Покричи её ещё! - Ведана! Ау! - закричала Ольха. - Ты нас слышишь? Ведааааанааааа! Лес снова остался безучастным. Ольха тихо заплакала. Лина сжала её ладонь. - Видимо, она уже у терема. Не волнуйся, мы дотуда быстро дойдем. Не плачь, пожалуйста. Она сказала Никите куда мы ушли, а уж он с собаками нас быстро найдёт. Это немного успокоило плачущую служанку. Сухостой цеплялся за юбки, репей лип к подолам. Кукушка звучала издевательски, каждое её “ку” превращалось в: “Ха! Дурочки! Вам всего ничего осталось жить!” Хруст веток за деревьями казался крадущимся зверем. Дядя всегда говорил Лине, что голова должна быть холодной, а сердце горячим. Но он никогда не говорил, что делать, если заблудишься в лесу в конце зимы. А этот совет ей бы сейчас больше пригодился. Пока они шли вслед за надеждой, стемнело окончательно, и княжне пришлось признать, что направление они выбрали неверное. Остановилась, чтобы не уйти ещё дальше. - Нет, Ольха. Давай повернём назад. Рано или поздно мы выйдем к поляне. - Может, останемся на месте? Они нас сами найдут, если Ведана и правда скажет Никите про то, что мы потерялись. Так будет легче отыскать. Правда же? - Да, - кивнула Михалина. - Ты права. Давай останемся на месте. И они остановились между двумя совершенно невыразительными деревьями. Стволы их скрипели. Холодный ветерок пробирал до костей. - Ты можешь развести костёр? - спросила Лина у служанки. - Я могу попробовать… Ольха присела на корточки, пошарила руками, потом в паре шагов левее повторила процедуру, но быстро вернулась к княжне. - Не могу найти ни одного камня… Может, попробую прутьями. Давай подойдём к тому орешнику, я попробую содрать с него ветки. Я этого никогда не делала, только видела, как Шура делает. - Кто такая Шура? - спросила Лина, чтобы хоть что-то говорить. Она была почти уверена, что Ольха уже не раз рассказывала. - Такой. Муж моей сестры. Старшей сестры, - служанка обдирала куст. - Замечательный парень, умеет всё: и кадриль плясать, и силки на зайцев ставить, и костёр разводить. Сестра всё шутила, что Свет Шуры так ярко горит, что не нужно ни огниво, ничего - всё само загорается. Я несколько лет назад у них гостила, у них спички отсырели, а мы хотели мясо пожарить, и Шура развел костёр при помощи двух палочек. - Впечатляюще. - Ещё как! Ольха сложила палочки домиком и принялась активно крутить одну из них между ладонями. Девушки напряжённо уставились на будущий костерок, но сегодня им явно не везло: груда веточек осталась незажжённой. - Прости, - всхлипнула Ольха. Не выходит. Ничего не выходит! Где там Никита? Где Ведана? - Они скоро нас найдут. - А если на найдут? А мы погибнем здесь! О, зачем мы только пошли в этот проклятый лес! Ольха упала на землю, захлёбываясь слезами, а Лина стояла рядом, не зная, как утешить подругу. Что она могла кроме бессмысленных обещаний? Вот она - княжна, наделённая властью с рождения, стоит между двух сосен и не знает, как быть. Их же и вправду могут не найти сегодня. Идти дальше? Глупо. Стоять на месте? Тоже глупо. Снова огляделась, сжимая в ладонях проклятый плащ-скатерть. Ничего вокруг, а темень стоит такая, что только очертания деревьев и видно, а дальше только темнота. Вдруг послышался новый, отличный от остальных звук. Звук, который она надеялась не услышать. Уханье совы. Руки похолодели. Ольха подняла заплаканные глаза, в них отразился древний страх перед неизвестным. - Что это? - спросила она беззвучно. Они знали ответ. Лина схватила подругу за руку и потащила к ближайшему дереву. Прижалась к шершавому стволу, уповая на густоту кроны. - Тихо, - прошептала она. - Если будем стоять так, нас могут не заметить. Но Ольха продолжала плакать, не в силах себя успокоить. - Нас съедят совы, Михалина. Нас съедят! - Не съедят, если ты прекратишь реветь, - холодно сказала княжна, хотя сама сейчас была не прочь поплакать. Но не здесь, а где-нибудь дома в тепле, уюте, безопасности. Уханье послышалось ближе. Хлопанье огромных крыльев прозвучало в небе, но самой совы не было видно. Лина огляделась в поисках убежища, но ни куста, ни коряги вокруг не было. Оставалось только слиться с сосной и молиться Мотыльку, чтобы их не заметили. Снова звуки полёта. Лина зажмурилась, пошарилась в сумке, стараясь особо не шевелиться… Вот и мешочек с золой! Сжала нелепое оружие в руке, надеясь, что сможет попасть в совиные глаза при случае. Но еще больше надеялась, что случай пройдёт мимо. - Ухууууууууу… Прямо над их головами! Михалина схватила подругу за руку: она дрожала, из горла вырывался странный рокот. Ствол дерева резко качнулся. Княжна посмотрела наверх. Огромные жёлтые глаза смотрели на княжну. Она не могла пошевелиться, парализованная страхом. Огромная птица сидела на ветке в нескольких метрах от них. В темноте виднелся только её силуэт да лимонные зрачки. Несколько секунд безмолвие нарушал лишь ветерок. Затем ночное пространство разрезал визг. Ольха в ужасе показывала на Сову пальцем и кричала, словно это хоть как-то могло ей помочь. Затем оторвалась от дерева, вырывая руку, и кинулась вбок, поскальзываясь на траве. Ужасающе медленно птица расправила крылья и спланировала вниз. Когти впились в тело беглянки, повалили ей не землю. Крик сорвался и стих. Сова клевала свою жертву, закрываясь перьями. Лина разглядывала белый узор на тёмных крыльях: ломаные линии, точки, круги… Они были похожи на руны. Просто руны, не бывает птиц в рунах, значит вот это всё - не по-настоящему? Это сон? Просто кошмар? Сейчас она проснётся и Ольха принесёт ей завтрак, и посмеется над собственной глупой смертью. Птица обернулась, неестественно вывернув голову и распахнув окровавленный клюв. Из её пасти свисала рука. Михалина упала на колени. Её затошнило, тело забила крупная дрожь. Чтобы хоть как-то держаться за реальность, она вцепилась пальцами в кору, ощущая, как щепки впиваются под ногти. Не могла Ольха так умереть… Сова повернулась к ней целиком, пошла, опустив голову к самой земле, угрожающе расправила крылья. За её спиной осталось лежать тело. Птица была в нескольких шагах от Лины, и тут княжна снова вспомнила про мешочек. Дрожащими руками развязала узелок, выхватила из него горсть. - Не подходи ко мне, - сказала она таким же дрожащим голосом. - Не подходи, я кину в тебя золу! Сова остановилась. Её голова медленно повернулась, встав вверх ногами. Из клюва падала вязкая кровь. Пахло железом. Из горла птицы вырвался клокочущий голос. - Что мне? Что мне? Что мне твоя зола? - Я знаю, что вы, Совы, не переносите золы. Поэтому я запаслась. Поэтому не подходи, иначе я тебя ослеплю. - Наврали. Наврали. Наврали. Лина бессильно опустила руку. Она догадывалась, что Ведана приукрашивала свой подвиг, но... Лина нахмурилась, стараясь не думать про кровь её подруги. Кровт ручейком стекала по перьям. Поднялась с колен. Голова кружилась страшно, ноги подкашивались от слабости, но всё же она встала, хоть и при помощи сосны. Сова не отрывала от неё глаз. В зрачках отражались звёзды. - Меня зовут Михалина. Я - княжна города Папоротников и Цапель. Сова мочала. - Ты приняла мой дар. Я привела тебе его, и ты приняла, Сова. Поэтому, прошу, исполни желание. Её тошнило от собственной лжи, от этих грязных слов и от предательства. Ольха не заслуживала такой речи над своим мёртвым телом. Но именно это заинтересовало Сову. Круглая голова снова повернулась. - Вкусный дар. Вкусный. Вкусный. Что хочешь? Глубоко вздохнув, княжна заставила себя смотреть сквозь совиные глаза. - Я хочу твоей помощи, Сова. Тут запнулась. Что просить? Дороги? Признания? Алеха? Она же сама себе не простит, если потратит на это единственный шанс в жизни и такую жертву. Значит, нужно просить больше. - Я пойду с восстанием возвращать мой город. Пойду скоро, но мне не хватает армии. Не хватает людей. Один человек сказал мне, что я могу просить помощи у существ, поэтому я и пришла сюда. Пожалуйста, дай мне силы, чтобы вернуть мне мой дом. Звёзды с любопытством подглядывали через ветви. Сова выпрямилась: так она была выше Лины - расправила крылья. Вернулась к телу Ольхи, несколько раз его клюнула, задрала голову, с хищным клёкотом доедая мясо. В глазах Лины начало темнеть. Она не смела торопить птицу, но и смотреть на это больше не хотела. Внезапно хищница заклокотала так громко, что оглушила Лину, да и весь лес в придачу. Девушка заткнула уши, зажмурилась. Страх сжал ей желудок и горло. Что значит этот крик? Предсмертная песня? Приговор? Небо заполнил звук хлопающих крыльев, и на ветви деревьев опустились ещё четыре Совы. Ветви пригибались под их весом, в глазах отражалось любопытство. Та-Сова-которая-убила-Ольху что-то проклокотала, задрав шею. Остальные Совы ответили. Одна из Сов опустилась на землю. Глаза у неё были другие, блеклые, слепые. Та-Сова подскочила к ней, прижалась лбом ко лбу, а затем, приподнявшись в воздухе, полоснула когтями по горлу. Фонтан крови оросил поляну, попал на Михалину. Она в ужасе отвернулась, уткнувшись в сосну, но птица закричала вновь, привлекая её внимание. Слепая сова лежала на земле, слегка подрагивая. Море крови медленно растекалась под ней, пачкая перья. Белые глаза смотрели в пустоту. - Бери нож. Бери. Бери нож, режь крылья. Надень крылья. Надень. - Что… - Бери нож. Бери. Бери нож, режь крылья. Надень крылья. Надень, - повторила Та-Сова. Лина вытащила клинок из сумки, кое-как подошла к телу слепой Совы, упала рядом. Остальные хищницы смотрели на неё с веток. Лина занесла лезвие. Поборола новый приступ. Это Сова. Всего лишь Сова. Не человек. Даже не кот. Просто птица, одна из тех, которых десятками потрошат на кухне. Если уже повар справляется, то и княжна сможет! И она опустила клинок, вонзая в тёплую плоть. Сухожилия прорезались кое-как, кости приходилось ломать. Платье быстро пропиталось кровью, руки по локоть испачкались. Лина резала и резала, в голове стоял звон, но оно и к лучшему: думать о чём-то во время это мясницкой работы она не могла. Целую вечность спустя крылья оказались отделены от тела. Та-Сова снова повернула голову. - Надевай. - Как?.. - голос её уже не слушался. - Надевай! Надевай! Не понимая инструкций, Лина просто приложила совиные крылья к спине, изображая плащ. Тёплая влага струилась по лопаткам. Та-Сова взмахнула крылом, и крылья резко стали впору. Теперь они стали полу-плащом: держались на ключице, перьями спускались к земле и больше не кровоточили. - Теперь ты - мёртвая сестра, - раздался голос сверху. - Сестра умерла, но ты часть сестры, с крыльями. Теперь иди. - Куда мне идти? - отчаянно спросила девушка. - Это же не армия… Неужели всё это было ради плаща? Птицы заурчали, но Та-Сова взмахнула крылом, призывая к молчанию. - Крылья помогут говорить с Красным Псом. Красный Пёс придёт к тебе. Скоро. Иди домой, мёртвая сестра. Иди туда. Она указала кончиком пера в темноту. Взмахнула крыльями, подлетела к телу Ольхи, забрала останки в когти и, поднимая вихри, взлетела. Остальные сёстры последовали за ней. Вереница огромных сов оказалась в небе, а затем скрылась за соснами. Лина смотрела на них, не помня себя, только ощущутила тяжесть плаща на плечах. Затем расплакалась. Крылья грели, тяжёлым грузом лёжа на спине. Длинные перья цеплялись за ветки и волочились по земле, но Лина не обращала внимания, упорно двигаясь в нужном направлении. Она шла через лес уже час, прикрывая рукой глаза, спасая их от колючих древесных лап, то и дело спотыкаясь, но не переставала идти, хотя больше всего ей хотелось упасть, накрыться новым плащом и уснуть. Терем появился неожиданно, словно гриб вырос из-под земли. Множество факелов гуляли перед ним, как болотные огоньки, двигаясь туда-сюда и выкрикивая: “Княжна! Княжна Михалина!” Ноги подкосились, и Лина упала на колени. Добралась. Попыталась крикнуть: “я здесь!”, но голос не слушался, и из горла вырывался только тихий шёпот. Пришлось подняться и направиться к факелам, стиснув зубы. Ближайший факел дрогнул. - Это она! Это она! Быстро сюда! О Мотылёк, что с вами случилось? Почему вы в крови? Вы ранены? Приведите лекаря! Немедленно! На этом моменте мир перестал существовать: только яркий огонь факела и темнота вокруг. Проснулась она в сумерках. Знакомый потолок комнаты был покрыт тёмной пеленой. Глаза и губы болели, голова кружилась, но, по крайней мере, она была дома и жива. Посмотрела на руку: вся в земле и крови. Значит, никто не решился её отмыть. - Лина! Лина, ты в порядке? Бледное лицо дяди наклонилось над ней. Она никогда не видела его таким испуганным. С губ снова сорвался хрип, и дядя протянул стакан воды. Лина пила с жадностью, осушив стакан до дна, и только после этого смогла кое-как приподняться на подушках. Крылья Совы висели на спинке стула. Дядя стоял на коленях рядом с кроватью в дорожной одежде. Позади него сидел лекарь - полный бородатый мужчина. Его имени Лина не помнила. Увидев, что княжна проснулась, лекарь спросил: - Как вы себя чувствуете? - Голова кружится. Мужчина кивнув. - Я не заметил на вас внешних ран. Вы падали или принимали что-нибудь? - Нет, спасибо. Я в порядке. - Тогда я приготовлю для вас укрепляющий отвар и вернусь. Поклонившись, он покинул комнату. Дядя вернул себе самообладание, взял стул, предварительно положив крылья на стол (Лина заметила, что он надел перчатки прежде, чем дотронуться до них), поставил его рядом с кроватью. - Только не вставай. Ты проспала двенадцать часов, сейчас сначала выпьешь отвару, потом позовём служанку, и она поможет тебе умыться, - он сделал длинную паузу, - м, Лина, ты вся в крови. И крылья эти... Ты расскажешь мне, что случилось? Лина снова посмотрела на руки. - Я бы сначала умылась, дядя. Умылась и поела. Прикажи приготовить нам еду, мне крепкого чаю, а лучше кофе и позови Алеха, хорошо? Потом я всё расскажу. Дядя кивнул, покинул комнату. Княжна встала. Погладила крылья. Мягкие перья с геометрическими узорами приятно шелковились под пальцами и слегка дрожали. Накинув плащ на плечи, посмотрелась в зеркало. Выглядела она как ведьма из страшных сказок. Платье порвано, волосы спутаны, лицо и руки в грязи и крови, но на плечах - смерть Совы, и глаза горят. Кровь… Лина вздрогнула, вспомнив, чья она и заторопилась в ванную, не дожидаясь лекаря. Вода была не прогрета, но ей было всё равно: дрожа от холода, скинула с себя одежду, окунулась в лохань и принялась мылом скоблить с себя воспоминания о ночи. Когда думала, что уже не выдержит, прибежала служанка с кипящей кастрюлей и спасла княжну от простуды. Принесла душистого отвара от лекаря и несколько трав для купания. Лина наблюдала, как с кожи стекают ржавые разводы, окрашивая воду в цвет кирпича. Следующая наполненная лохань осталась прозрачной и Михалине стало легче дышать. Каждый раз, глядя на служанку, ожидала, что она окажется Ольхой и каждый раз с болью вспоминала, что это не так. Прикусывала ноготь, смотрела на воду и лишь надеялась, что Красные Псы и вправду явятся. В ином случае Ольха погибла зря. Как и… Ведана! Княжна аж вскликнула, вызвав тревожный взгляд служанки. Быстро вылезла из лохани, принялась одеваться, убрала влажные волосы в пучок. Накинула крылья на новое чёрное платье и поторопилась в комнату. Никита стоял у дверей. - О, княжна, вас уже ждёт обед и дядя, и… - Найди Ведану. - Ведану? - Ту девушку, что пришла восемь дней назад. - А. Так искали уже. Нету, как и той женщины с ребёнком. Говорят, их видели в ночь, когда вы пропали: они посреди ночи уехали, даже не попрощались. Лина нахмурилась и, обойдя дружинника, вошла в свои покои. Никита покосился на крылья, но благоразумно промолчал. Стол вынесли на центр комнаты, поставили вокруг три стула, в центре зажгли свечи. Дядя и Алех сидели, ужиная и разговаривая. На тарелках дымились блины. Желудок Лины радостно заурчал в предвкушении еды. Алех подскочил к Лине, взял её ладони в свои, тёплые и шершавые. - Моя госпожа! Слава Мотыльку, вы в порядке! Мы просто сами не свои были, когда к нам прискакал гонец и сказал, что вы пропали! Мчались так, что олени чуть замертво не рухнули, а как приехали - вот вы, спите на кровати, живая, но в крови. Что случилось? Что произошло? Вас никто не обидел? Лина пожала его ладони. - Не обидел. Не успел. Дядя, скажи, Ведана пропала? Она хотела меня убить? Слова прозвучали так буднично, словно это было не горькой правдой, а неотъемлемым правилом жизни. Алех отпустил её руки, отодвинул стул. Лина подавила в себе желание проглотить все блины разом и принялась орудовать ножом и вилкой, слушая дядю. В крыльях сидеть было не очень удобно, но снимать их не хотелось. Дядя кивнул. - Да. Думаю, она была посланницей Баграта и хотела, чтобы ты заблудилась в лесу. Все были слишком поглощены твоими поисками, чтобы задержать её… Хотя, м, следовало её казнить. Мы найдём её, когда придём в город. Найдём и казним, Лина. - Казним. Опережу тебя: знаю, мне не следовало ей доверять. - Да, - дядя сделал глоток вина. - Не следовало. Все, кому ты можешь доверять, находятся в этой комнате. Ещё, возможно, Ольха. Кстати, где она, Алех? Лине очень хотелось бы, чтоб её голос звучал как у настоящей правительницы: холодно и строго, но всё же при следующей фразе он предательски дрогнул: - Она мертва. На лицах её собеседников отразилась тень испуга, и княжна начала свой рассказ. Говорила без утайки, признавая собственную глупость и наивность, упустив лишь момент с рыданиями. К концу рассказа свеча прогорела наполовину. Алех слушал, порываясь что-то сказать, но останавливая себя. Дядя просто поджимал губы, хмуро глядя на пламя. - Можно я дотронусь до них? - спросил он, указывая на крылья. - Конечно. Дядя потрогал перо, но тут же отдёрнул руку. - Что случилось, дядя? - Неприятное ощущение. Будто твой Свет начинает дрожать. М, у тебя такого нет? - Нет. Я чувствую рябь от них, но она меня не коробит. Алех попробовал тоже, но поморщившись одёрнул руку. - То же самое. Ужас, будто кто-то держит Свет в ладони и пытается вытащить. Не знаю, насколько ценный дар Сов, но сильный - точно. Несчастная Ольха! Несчастные вы, госпожа Михалина. Попасть в такую передрягу! Я собственноручно казню Ведану, клянусь вам! Найду и казню… - Она тебе изначально не нравилась? - Да, я старался за ней приглядывать, но… недоглядел. Прошу простить меня за эту оплошность. - Ничего. Я тоже купилась на её дружелюбие. Дядя сложил пальцы домиком. Свеча отражалась в его зрачках. - М, то есть, ты попросила у Сов помощи, а они передали тебя Красным Псам? Что это за Красные Псы? - Я не знаю, дядя. Я про них не слышала никогда и в списках существ Калахута не читала. - Мы многое не знаем про Калахут, Лина. Я и не подозревал, что существа действительно могут помочь. Получается, Стеван был прав. - Мы ещё не знаем, насколько они нам помогли, - сказал Алех. - И не сделают ли эти крылья хуже. Может, они опасны для княжны. - Может, и опасны. М, в тереме есть какой-нибудь ворожей, чтобы проверить? - Ворожеев нету, Агатош. Ни ведьм, ни колдунов. Княжна Михалина, может, вы хотите их снять на время? Михалина вцепилась в плащ. - Нет. Не хочу. Они должны быть у меня. - Но у вас их никто не отбирает! Но обязательно, чтоб они были на вас? - Не знаю, - она оглядела алые перья. - Совы очень скупы на инструкции. - Так, может, снимете? Потому что это слишком волшебная вещь, а волшебство непредсказуемо. В крыльях было тепло и хорошо. В крыльях Лина чувствовала себя сильной. Но всё же Алех был прав: магия ей не подвластна, а Сов никак нельзя назвать добрыми волшебниками. Она потянулась к застёжке, обещая себе снять их ненадолго, хотя бы на ночь, как вдруг в дверь постучали и в приоткрытую щель пролезла Никитина голова. - Княжич, княжна! Там пожар, меня просили сообщить. - Что? - Алех подскочил. - Где пожар? Почему нет тревоги? Надо немедленно вывести всех из терема! - Ой, ну нет, я слово не то подобрал. Не совсем пожар, костёр. Посреди поля, в окно поглядите. - Ну костёр и костёр, если не пожар, то нам-то чего сообщаешь?! - Ну, он не наш просто. Никого из наших там нет. Он большой, в окно-то поглядите! Вся верхушка повстанческого движения столпилась у окна. Посреди поля горел огненный столб. - Ох, если огонь перекинется дальше, терем погорит! - сказал Алех. - Никита, быстро, скажи всем брать по ведру, бегом тушить! Охранник кивнул. В коридоре раздались его быстрые тяжёлые шаги. Дядя, доселе молчавший, сказал: - Алех, оббеги всех повторно, торопи их. Скажи взять оружие, мало ли этот огонь развели враги. Я пойду к нему с дружинниками, в первых рядах. М, Лина, оставайся здесь, следи за огнём, чтобы он не приближался. - Я не останусь. Я пойду с вами. - Нет, ты… - Я пойду с вами, дядя. Она посмотрела ему в глаза. Дядя глядел в ответ несколько секунд, потом кивнул. Спустя мгновение Лина осталась одна. Распустила волосы: сейчас они точно высохнут, у такого пожарища! Страха она не ощущала, лишь спокойное любопытство и тягу к огню. Никогда раньше не любила смотреть на костёр, а здесь только и желала, что оказаться поближе. Терем грохотал: люди наполняли водой вёдра, кастрюли, лохани, бежали куда-то, спорили, торопились, спотыкались, кричали: “пожар! пожар!” Оббегали мирно идущую Лину, и никто ни разу не толкнул её даже на лестнице. Княжна спустилась вниз, вышла на улицу. Холод попытался обнять её, но крылья помешали. Костёр горел в двухстах метрах от терема и поднимался до самых небес. Люди бежали к нему, утопая по пояс в траве, но, оказываясь рядом, почему-то останавливались. Неведомо откуда появился Алех, встал рядом. - Княжна, не подходите слишком близко к огню. - Не волнуйся. Со мной всё будет хорошо. Пламя слепило и грело. С каждым шагом ощущение, что Лина должна быть рядом, крепло. И вот, они остановились у самой сути пожара и поняли, почему люди неуверенно стоят вокруг. Три Красных Пса стояли перед ними. Безглазые, бесшерстые, огромные. Клыки их искрились, тощие рёбра вздымались. Лина сжала руку Алеха. Дядя стоял слева. - Это и есть те самые Псы? - задал он абсолютно бессмысленный вопрос. Лина кивнула. Хоть у существ и не было глаз, ей казалось, что они смотрят прямо на неё, выжидая. Кто-то из людей всё же плеснул воду в огонь, но один из псов угрожающе зарычал и человек отступил. Заставив себя отпустить ладонь Алеха, Лина сделала шаг вперёд. Дышать стало горячо, а смотреть на Псов - больно, но всё же она стояла, закутанная в крылья, вспоминала завет Сов и старалась погасить страх. Десятки пар глаз уставились на неё. Дядя сжал её плечо, показывая, что он рядом. - Меня зовут Михалина, я - княжна города Папоротников и Цапель. У меня есть крылья и благословение Сов. Они обещали мне, что вы явитесь, чтобы помочь нам. Вы пришли за этим? Один из Псов сделал шаг вперёд, поднимая узкую морду. Если бы Лина вытянула руку, то могла бы дотронуться до его алых клыков. Но она, конечно же, не стала этого делать. Сжала кулаки. А если он решит напасть?.. - Да, - услышала она хриплый голос. Пасть существа не шевелилась, - Мы явились за этим. Мы явились к тебе, Крылатая Девочка. Мы будем сжигать для тебя. Лина глянула на людей: слышат ли они голос? Судя по рассеянным лицам, нет. - Хорошо. Пока не надо ничего сжигать. Вас много? - Да. - Очень много? - Очень много. - Хорошо. Вы пойдёте с нами возвращать мой город? - Да. - Какую плату вы возьмёте? - Огонь и есть наша плата. Мы будем идти за тобой, пока на тебе эти крылья. - Вы будете исполнять мои приказы? - Да. - Вы можете контролировать пожары? - Да. - После того, как я завоюю город, вы уйдёте? - Нет. Что ответить на это, Лина не знала. Она боялась, что каждый её неверный шаг может разрушить хрупкое соглашение. - Хорошо. Меня интересует только мой город и ваша помощь. Тогда, Красные Псы Калахута, я заключаю с вами договор. Пока на мне эти крылья - вы выполняете мои приказы и помогаете завоевать город. После этого наши пути расходятся. Вы согласны на эти условия? Вместо ответа все три Пса подняли морды к небу и издали протяжный скрипучий вой. Костёр вспыхнул. Люди неуверенно переглядывались. Алех шагнул к Псам, протянул руку и дотронулся до загривка существа. Пёс не среагировал. Костёр вспыхнул снова и из пламени выпрыгнул ещё Пёс. Потом ещё. И ещё. Людям пришлось отступить, поскольку Псы появлялись нескончаемым потоком и через несколько минут их было больше сотни. Они спокойно стояли, слово изваяния и ждали. - Вы можете жить в этом лесу, - сказала Лина. - Но не сжигайте здесь ничего и никого. Явитесь тогда, когда я позову. Псы побрели в лес, алея в ночи, как маковое поле. Когда последний скрылся за деревьями, костёр погас. Алех повернулся к народу, схватил Лину за руку и прокричал: - У нас есть армия! У нас теперь есть армия и скоро город будет наш! Слава княжне Михалине, Хозяйке Красных Псов! Ночная поляна потонула в торжествующем крике. ​ ​ ​ ​