***
Отойдя в тень высокого дуба, Чара, сложив руки в замок и опёршись об кору дерева, без особого интереса поглядывала в сторону резвящихся на берегу реки ребят. Чужой смех намеренно резал уши красноокой, вызвав у той новую волну раздражения, которая так же быстро и утихомирилась. Помнится Чаре — та вовсе не хотела идти на этот чёртов пикник, но матушке Ториель, казалось бы, было куда виднее, что лучше для её дитя, а что нет. Да ещё и этот мелкий засранец Фриск не отцепился бы от неё с просьбами и уговорами, по крайней мере, до тех пор, пока девушка окончательно не сдатся. В голову брюнетке невольно закралась мысль о том, чтобы её сводный младший брат по-меньше общался с другим младшим из семьи Скелетоннов. Чара инстинктивно направила взгляд в сторону веселья, когда услышала восторженный вскрик со стороны мальчишки. Фриск, неуклюже покачнувшись, упал прямиков в воду, вызвав волну смеха со стороны Андайн, Альфис и калеки-ровесника по кличке Монстрёнок. У последнего на месте рук были протезы. Сам же Папс в тот час быстро поспешил протянуть руку, взволновано тараторя на одном дыхании все известные ему извинения. Но мальчишка только отмахнулся, с добродушной улыбкой схватив того за протянутую ладонь, и повалил вслед за собой, вызвав новую волну очередного смеха компании. Конечно, за мокрые одежды Фриск с Чары будет спрос, но на такую мысль девушка фыркнула и отвела взгляд подальше от толпы восторженной группировки. Пока Ториель и Асгор на совместной лесной прогулке, брюнетка хоть на миг могла забыть о нравоучительных лекциях, которыми так любила поучать матушка — о важности присмотра за младшими. Лёгкий летний ветерок развеял несколько прядей с лица девушки. Воцарившуюся побережную тишину нарушали только крики развесёлой компании и чаек. Даже шум бьющихся об камни волн не был в силах заглушать этот гул. Вода сегодня должна быть необычайно тёплой, подумала девушка. В какой-то момент мысль о том, что просто помочить ноги в летней воде было бы не плохим решением, мигом заменилась на ту, что общество Фриск тут же затащит её за собой. А отказать Чара просто не решилась бы. Нет, не потому, что была слишком вежлива. Пожив несколько лет под одной крышей с Фриск, Чара прекрасно знала, что тот настучит матушке Тори. И на несчастную девушку опять посыпется тонна нравоучений. Рефлекторно дëрнув плечами, Чара нахмурилась. Ох, как ей хотелось домой. Поняв, что деваться некуда и присев на мягкую траву, рука девушки зашарила по дну наплечной сумки. Несколько недель назад, обходя территорию в компании Скелетонна-старшего, девушка наткнулась на родительский дом. После долголетнего и желанного освобождения Существ* из Подземелья, первым делом решили обустроиться в заброшенной деревне. Хоть внутренне Чара и не одобряла такого решения, но выбора не было. Куда им ещё было деваться? И девушка смогла бы позабыть о том, что это место служило для неё оплотом, хранившим множество воспоминаний, если только не один стоящий вдалеке от всей округи дом. В тот вечер Чара была сама не своя. Обеспокоенная состоянием приёмной дочери Тори, пыталась выведать все подробности у Санса. Но пепельно-волосый только разводил руками, сам того не понимая, что могло послужить для красноокой приступом меланхолии. Кажется, в тот вечер Чара впервые плакала как подобало человеку с живой душой. Нащупав на дне желанный скетчбук и угольный карандаш, девушка машинально начала выводить чёрными линиями незамысловатый рисунок. Немного втянувшись, на белом пергаменте начали появляться более понятные силуэты чужого портрета. Чирканье карандаша об бумагу резко затихло, как только девушка почувствовала на себе чужой взгляд. — Не думал, что ты умеешь рисовать, малая — немного басистый голос Скелетонна-старшего на секунду оцепенил красноокую, тягучим узлом сжав всё внутри. Инстинктивно девушка прижала рисунок к своей груди, не поднимая в сторону парня своего недовольного взгляда. Будь сейчас это кто-то другой, Чара накричала бы на незванного гостя, но сейчас красноокой только приходилось прятать от пристального взора Санса своё раскрасневшееся лицо. Но это не значило, что девушка сейчас не злилась на него самого. — Брось, я даже толком и не понял, что ты там калякаешь. — Что тебе нужно? — нервно проговорила девушка, наконец-таки взглянув в сторону Санса и одарив того взглядом полного недовольства. Бледноватое лицо парня тронула незлобная усмешка. — Просто узнать, как ты. — Вполне неплохо. Это всё? — Брось, малая, меня правда беспокоит твоё состояние, — парень довольно умостился рядом с брюнеткой, не вынимая своих рук из карманов синей куртки. Чара с недовольной гримассой на лице подвинулась дальше от него. — Если бы я знал, что вид той развалюхи… — Не говори так! — резко перебив парня, Чара посмотрела на него озлобленным взглядом. Подобный жест Санс не раз получал в свою сторону от девушки, но в этот раз в голосе он услышал ещё смешанное отчаянье и даже… грусть? Парень чуть опешил. Немного остыв, девушка отвела свой взгляд в противоположную сторону, едва почувствовав, как к глазам начал приливать новый поток слёз. — О, это был раньше.? — немного неуверенно начал Санс. — Мой дом, — поборов в себе поток выступивших эмоций, немного томным голосом ответила девушка. — Я не хочу вспоминать об этом, Санс. Не сейчас. — Прости, малая. Я правда не знал. Чара хмыкнула в ответ, всё ещё прижимая рисунок к своей груди. Реконструкция деревни началась спустя неделю пребывания Существ на земле. Многие здания не подвергались особому изменению, но сердце Чары невольно обливалось кровью, стоило ей наблюдать, как ранее знакомые места переделывались под стать совершенно новых, уже не напоминая о своём прежнем виде. Девушка догадывалась, что у Асгора были планы на ещё несколько заброшенных загородных домов — в одном из которых приходилось ранее жить красноокой, — но протидействовать было бессмысленно. От такого понимания девушка злилась ещё сильнее. На себя, разумеется. В момент, когда она впервые зашла в захолустье, что ранее напоминало двухэтажный небольшой дом, вставший в горле ком с каждой секундой душил всё сильнее. В середине уже ничего не осталось кроме развалившейся мебели, обмотанной сетью паутины. С каждым скрипом прогнивших досок, чутьё девушки яро кричало о том, что ещё один шаг, и её тушка вот-вот провалится под ними, но желание отыскать хоть единственную уцелевшую вещь брало вверх над инстинктом самосохранения. Подняться в комнаты, найти тайник с рисунками и убираться отсюда прочь, с силой сдерживая горькие слёзы. Портрет Маркуса средь стопок пожелтевших и хрупких листов она не нашла. — Эй. Эй, малая, — последнее слово парень особенно протянул, рассекая воздух тыльной стороной ладони перед лицом застывшей девушки. Моргнув пару раз и помотав головой, Чара обернулась в его сторону. Санс готов был поклясться, что таким пустым и немного грустным взглядом девушка на него смотрела впервые. Что-то непривычно съёжилось внутри. Не то чтобы Скелетонна-старшего как-то волновало душевное состояние брюнетки, но сейчас почему-то парню так захотелось прибодрить её. Отношения Санса и Чары не ладились с самого начала. Девушку раздражал его бесящий каламбур, Санса — её отчуждённость и язвительность. Если не в его сторону, то в сторону его братца и других жителей. Но спустя время, парень начал замечать кое-какие изменения в поведении девушки. Один раз невольно подкралась мысль о том, если не подружиться, то хотя бы узнать друг о друге немного больше, но парень проигнорировал её, решив, что всё покажет время. Беседы с Ториэль не проходят мимо ушей Чары, он это давно понял. Сама Чара уже более терпимо относилась к компании пепельноволосого, хоть и бесилась всякий раз, когда тот заводил свою шарманку из неуместных шуток и каламбура. Но это не значило, что брюнетка решалась подпускать его ближе к себе. — Знаешь, малая, — парень посмотрел на неё своими светло-голубыми глазами. — Мы можем вернуться туда. Если… Если тебе нужно время и всё такое. Я пока не совсем понимаю, что движет вами, людьми, дабы вы раз за разом вспоминали о том, что прошло очень давно, при этом терзая себя ненужными восспоминаниями, но для тебя могу сделать исключение, — Санс словил на себе внимательный взгляд девушки и усмехнулся. — Если тебе станет чуточку легче от этого, то я готов провести тебя туда опять. Правда, если ты ещё не растрепаешь об этом Фриск. Загородные здания сейчас находились под пристальным присмотром нанятой отцом охраны, и пробраться туда было изрядно непросто. В глазах Санса чувствовался азарт. Такой же, как когда-то у Марка. На секунду девушка задумалась — правильно ли всё это? Память неизменчива, её старший брат никогда не покинет её. Хоть прошло уже много лет. Очень много. Чара подавила в себе всхлип. Выплакаюсь дома, подумала она. — Это бессмысленно, Санс, — тихо проговорила Чара. — Этот дом действительно для меня значим, но если его перестроят, я не расстроюсь. — Тогда в чём дело? Чара тяжело вздохнула. Она не любила откровенничать, но что-то подсказывало ей, что Сансу довериться можно было. — В своей былой комнате у меня был тайник с рисунками. Мать часто запрещала мне валять дурака и заниматься подобным, но это к делу не имеет никакого отношения, — в глазах кольнуло. — Незадолго до падения, я нарисовала портрет своего старшего брата. Думала подарить на его день рождения… Он умер от лихорадки незадолго до него, — к горлу подступил ком. — Его портрет я так и не успела закончить. Спрятала его в папке с другими. Это всё, что я хотела найти в той развалюхе. Какое-то время девушка даже не почувствовала, как на щеках образовалась мокрая дорожка. Чара отвела взгляд, утирая шершавым рукавом зелёного свитера лицо. Санс задумался: что бы мог сделать обычный человек в такой ситуации? Обнять, как леди Ториель? Потрепать сочувственно по-волосам, как король Асгор? Нет, это бессмысленно. Посоветовать нарисовать его портрет по памяти? Что это изменит? Но и смотреть, как раз за разом эта девчонка будет терзать себя воспоминаниями, он не мог. Санс понимал, что начинал что-то чувствовать к Чаре ещё очень давно. И если уж точно не влюблённость, то хотя бы привязанность. Какую чувствуют только родные братья и сёстры. Возможно, когда-то парень признается в этом самому себе, а пока… На плечо брюнетки опустилась худая рука. Девушка осеклась, неуверенно посмотрев в сторону улыбающегося от чего-то блондина. — Как ты смотришь на то, чтобы на следующем дежурстве пойти к Гриллби? Я угощаю. — Дежурстве? Отец нас двоих по головкам не погладит за такое, — на лице дрогнуло подобие улыбки, на что парень внутренне возликовал. — Ты ему об этом скажешь? Красноокая едва открыла рот для ответа, как тут чуть ли не вихрем подскочила вся компания Фриск. Сам мальчишка хоть и выглядял слишком безобразно расхаживая в промокшей одежде, но в глазах Чара точно видела восторженный блеск. Весь запыхавшийся мальчишка протароторил: — Чара… Ты… Ты нам нужна… У, у нас… — Отдышись, мелочь, — проговорила Чара. — И переоденься в сухую одежду. Не хватало, чтобы ты… — У нас соревнования на спор! — голосисто выкрикнула Андайн, торжественно подняв кулак вверх. — ЭТО ВЕРНО! БРАТ, Я ПОСПОРИЛ С ЧЕЛОВЕКОМ, ЧТО ЕСЛИ ЕГО КОМАНДА ПРОИГРАЕТ, ТО БУДЕТ ДОЛЖНА НАМ ДЮЖИНУ МОНСТР-КОНФЕТ! — от крика Скелетонна-младшего, у Чары загудело в ушах. Хотелось высказать, по этому поводу всё, что она думает, но присутствие Санса останавливало её. — Великолепно, бро. Ты обязательно выиграешь это соревнование. — САНС, ТЫ ТОЖЕ УЧАСТВУЕШЬ! — О нет, бро. Боюсь, что ваши головоломки будут слишком сложны до мозга КОСТЕЙ. Увидев, как лицо Папайруса начало багроветь от подступающей злости, Альфис мигом взяла ситуацию под контроль, неуверенно лепеча о том, что в соревновании нет никаких головоломок. — Ты же учила меня пускать блинчики по воде, — проговорил Фриск, с надеждой посмотрев в глаза девушки. — Но, я всё ещё филоню и мне в команду нужна ты. Пожалуйста, пожалуйста, — последнее мальчишка протараторил быстро, с той же надеждой смотря в глаза Чары.— Ты ещё не разучилась пускать блинчики? А то, я поспорил с Роном на парочку тянучек.
Чара тяжело вздохнула. Посмотрев в сторону Санса и выпалив: «Я подумаю», направилась под радостный возглас остальных в сторону берега. Осторожно вынув из внутреннего кармана изрядно пожелтевший сложившийся лист бумаги с рисунком конопатого мальчишки, Санс подложил его под лист чистого пергамента. Торопясь, девушка оставила свой скетчбук на земле, позабыв его спрятать в свою сумку. Санс подумал, что Чаре он вряд ли расскажет, на какие жертвы пришлось пойти ради рисунка, но чувство прилившей гордости и минутной радости стоили того. Парень только собрался сложить его обратно, но любопытный взгляд устремился в сторону пергамента, на котором остались следы недавнией мазни. — Ну, — тихо вымолвил Санс, внимательно рассматривая свой портрет, попросту не заметив, как уголки губ расплылись в тёплой улыбке, — вполне похож.