Когда наступает весна — наступает и время перемен. Так всегда думал Чонгук. Любые изменения в жизни он принимал с распростертыми объятиями, ведь обыденность всегда ему приедалась и надоедала. Этой весной перемен даже больше, чем он планировал. А он их и не планировал, кажется, вовсе.
Единственное, что он не любил — это появление новых людей в его окружении. Когда ты долго с кем-то общаешься — всё спокойно и привычно. Не нужно бесконечно объяснять, почему у него нет времени на «что-то» или ему не хочется в данный момент видеть «кого-то». Но, когда ты запускаешь новых людей в свою жизнь, тебе приходится вновь проводить для них этапы ознакомления. И если бы всё было так просто. Если бы...
Может быть, это и была одна из основных причин «Почему я не хочу (боюсь) знакомиться с тем парнем». И да, он действительно боится. Именно на этого человека он не смотрит как на других. Он не смотрит на него как на потенциального друга, нет, он видит его как кого-то другого, но это слово страшно произносить, поэтому он и не произносит.
После встречи с Намджуном (по совместительству — единственным близким другом) Чонгук вышел из кафе со свежей головой и побрел в направлении дома, а заодно и мимо того самого места, куда хочется приходить и приходить. Это действительно пугает. Всё-таки это ненормальная увлеченность, похожая на одержимость.
Апрельская погода переменчива: в шесть вечера, когда он только шел к другу, солнце пекло как в июле, а сейчас, к десятому часу ночи, температура опустилась до градусов пятнадцати, да и ветер холодный (неприятно колется и продувает горло). Чонгук кутается в пальто. Атмосфера не из приятных.
Фонарь на улице мигает, от чего-то становится жутко. Чонгук начинает оглядываться назад, но его паранойя оказывается совершенно глупой, и он спокойно сворачивает в уже ставший родным переулок, ведущий к многоэтажке. Намджун настоятельно порекомендовал прислушиваться к своим ощущениям, чувствам, и сейчас, уже замечая вдали дом, Чонгук учащено дышит и не справляется с непонятным натиском волнения. Ладони потеют, в ушах звон гудит, он делает глубокий вдох, когда остается метров двадцать до заветного места. Он просто посмотрит несколько секунд и уйдет. Всё просто. И тут он слышит приглушенный крик.
Чонгук замирает. Звук не из окон дома, а откуда-то дальше. Однако сложно понять откуда именно. Он поворачивает голову в поиске источника крика, но слышит лишь шуршание листьев где-то из-за угла. Немедля он быстрым шагом подходит к торцу дома. Свет фонарей тусклый и совершенно не помогает увидеть хоть что-то, поэтому он осторожно ступает на узкую асфальтовую дорожку и идет к обратной стороне дома. И вновь заглушенный крик, за которым теперь идут чьи-то слова. Слышно крайне плохо. Чонгук ускоряется, наконец, подходя к углу и осторожно выглядывая. А затем резко дёргается обратно, потому что видит там
его. Только он не один. Чонгуку становится дурно, ведь это первый раз, когда он видит незнакомца настолько близко. Он улавливает довольно громкое «Заткнись» и «Я заебался тебе звонить». Хочется сбежать, сбежать подальше, но Чонгук вдруг отмирает и понимает, что парню, кажется, сейчас грозит опасность. Серьезная опасность. Вновь выглядывая, он видит абсолютно незнакомого (еще одного, да) мужчину с довольно крепким телосложением, который схватил шатена за запястье, сжимая его. Вторая рука закрывает парню рот, пока тот, в свою очередь, пытается вырваться и закричать. Чонгука передергивает от злости, страха и желания защитить. Кулаки чешутся, и он пытается быстро сообразить, что же ему делать. Не влезает ли он не в свое дело? В чужую жизнь, где не ждут новых людей? Хочется удариться головой о бетонную стену и закричать от беспомощности и неумения принимать быстрые решения.
Дилемма.
Эгоистично? Возможно. Чонгук выходит из-за угла, делая совершенно удивленное лицо и рассматривая двух людей.
— Извините, вы делаете молодому человеку больно, отпустите его, — твердо говорит он в спину мужчины, и, когда тот разворачивается, принимает на себя устрашающий агрессивный взгляд. Шатен не прекращает попыток освободиться, пока второй сдерживается от нападения на Чонгука.
— Ты, блять, кто вообще такой?! — усмехается тот, не отпуская руки. Чонгук выдыхает сквозь зубы и сдержанно кивает.
— Я повторюсь: отпустите его, — еще тверже, а голос начинает хрипеть от бушующей в крови злости.
Парень что-то мычит и наступает мужчине на ногу, за что тот прижимает к себе ближе за талию, отпуская запястье.
— Иди, куда шёл, мы просто разговариваем, не лезь.
Чонгук смотрит на крепкие руки, что схватили парня за талию, отводящего взгляд куда угодно, лишь бы не видеть мужчину, и крепче сжимает кулаки.
— Не похоже на разговор. Я прошу по-хорошему, отпустите его, — мужчина смеется и закатывает глаза. Страшно? Не то слово. Но Чонгук (спасибо жизненному опыту) не из пугливых.
— Я смотрю, ты больно смелый. Свали, — выплёвывает он. Чонгук сокращает дистанцию, хватая мужчину за руку и отталкивая его от шатена, а тот от страха на дрожащих ногах не удерживается и падает на асфальт. Чонгук первым наносит удар в живот, от чего мужчина стонет и бьет брюнета в плечо, а затем Чонгука накрывает яростью: он толкает его к стене, вновь ударяя в бок.
В его сегодняшние планы не входила драка, но он уворачивается от ударов, нанося свои, и, когда тот всё-таки сгибается пополам, говорит:
— Не суйся к нему, пока я не убил тебя, ублюдок, — раздраженно говорит Чонгук, отталкивая мужчину и позволяя ему скрыться за углом дома. Досталось ему не сильно. Чонгук его пожалел, хотя это больше похоже на вовремя найденный здравый смысл. Смешно и иронично: «здравый смысл» в данной ситуации звучит как что-то фантастическое. Костяшки жжёт, а он притуплено чувствует боль в животе. Он надеется, что будет хотя бы синяк, а не гематома.
Чонгук переводит взгляд на парня, который пытается подняться на ноги, но терпит поражение, захлебываясь в слезах. Сердце почему-то болезненно сжимается. Шатен поднимает на него испуганные глаза и, в противовес недавним действиям Чонгука, отодвигается подальше, прижимаясь к стене.
Боится. И Чонгук не имеет права осуждать. Он лишь осторожно подходит, не отрывая взгляда. Сердце стучит бешено, когда он опускается на корточки, соблюдая дистанцию, но всё равно находясь слишком близко. Слишком непривычно быть рядом с человеком, которого обычно видел в окне. Слишком странно пристально разглядывать черты заплаканного лица. Глаза такие испуганные и огромные. Смотрят с немой мольбой и, кажется, криком о помощи. Прижатые к груди колени дрожат. Чонгук чувствует эту дрожь. Еще он чувствует запах чужого парфюма. Он легкий, свежий, но его перебивает запах леденящего страха. Самого настоящего страха и ужаса, от которых тошнота комом в горле стоит.
— Я не собираюсь делать тебе больно, — тихо, почти успокаивающим шепотом говорит Чонгук, а шатен вздрагивает, сжимая руками колени и смотря на него сквозь слезы.
— Ты выглядишь так, будто очень этого хочешь, — дрожащим голосом отвечает он, а у Чонгука дыхание перехватывает. Он, честно говоря, предполагал, что его голос высокий и звонкий, как хрусталь или летний дождь, но он глубокий, тягучий, словно деготь.
Чонгук аккуратно дотрагивается до его руки, поднимая её вверх, встает сам и поднимает парня, подхватывая его за талию, чтобы стоял твердо. Слишком близко и слишком неожиданно для самого Чонгука. Он сглатывает нервозность.
— Пойдем, я проведу тебя, — он не настаивает, не хочет пугать, но чертовски обеспокоен за шатена. Кто же знал, что их долгожданное знакомство произойдёт именно так? — Я — Чонгук, если что.
Он смотрит на дрожащего парня, что отводит взгляд и пытается идти сам. От этого сердце кровью обливается. Зато теперь Чон чувствует хоть какую-то значимость в этом мире. Особенно по отношению к этому человеку.
— Тэхен... — тихо отвечает парень, а у Чонгука в горле пересыхает. Наконец-то он избавится от этого мерзкого
«незнакомец» и заменит на нежное
«Тэхен». Тэхен... так красиво. Ангел.
— Тэхен, ты скажешь, куда мне вести тебя? — быть умным, значит вовремя прикинуться тупым. Не может ведь Чонгук сам повести парня к его квартире, которую он сам и нашел. Вероятно, такое действо поразило бы Тэхена до глубины души.
— Я живу в этом доме. Первый этаж, — Чонгук кивает и, подхватывая парня под локоть, ведет к подъезду. Невероятно. Ему действительно не верится в происходящее. Кажется, будто он сейчас проснется от очередного сна, вновь погружаясь в гложущую реальность, где нет места этому... Тэхену.
— Он тебе... что-то сделал? — аккуратно спрашивает, а сам вновь сжимает челюсти, задыхаясь от злости к тому подонку. «Сволочь, как он мог вообще на него поднять руку?»
Тэхен около минуты молчит, а когда они выходят из-за угла дома и подходят к подъезду, отвечает:
— Он... он злился на меня, я вывел его из себя, и поэтому он хотел поговорить со мной, но я... не очень хотел. И он ударил меня... — Тэхен прикладывает трясущуюся руку к центру живота. — ...сюда, а потом схватил за руки и угрожал не очень хорошими поступками... — от злости Чонгуку хочется сжать кулаки и найти этого ублюдка. Убить его, к чертовой матери, чтобы поплатился за причинённую Тэхену боль.
— Это твой друг? — спрашивает Чонгук и его передергивает от мысли, что этот ненормальный мог проводить с Тэхеном очень много времени и доставлять ему неприятные эмоции.
Тэхен сильно дергается и сглатывает.
— Да, друг. Уже бывший друг, к счастью.
Как же много грусти и страха скрывается за его улыбкой. Как много... и это, скорее всего, лишь одна из частей.
Тэхен хлопает по карманам джинсовки, вытаскивая ключи. Чонгук, видя, что тот не может удержать их в руке, осторожно касается чужих пальцев, забирает, и сам открывает дверь подъезда.
Ту же операцию он проделывает и с входной дверью, на которую Тэхен указывает кивком. Осторожно заводя парня в квартиру, Чонгук замирает на пороге, несколько секунд находясь в ступоре.
Ощущение сравнимо с мечтой о далекой и прекрасной стране с головокружительными горами и лугами, которую ты долго видел лишь на фотографиях, мечтая, хоть на пару минут оказаться там и вдохнуть полной грудью свежего воздуха, а затем, в один момент, твоя мечта исполняется, и ты стоишь голыми ногами на мягкой зеленой траве, касаясь облаков кончиками пальцев.
Он будто оказался в закулисье театра после окончания выступления. Очень странно осознавать, что Тэхен был единственным героем своего немого представления. А Чон оказался непрошеным зрителем.
— Проходи и сядь куда-нибудь. У тебя есть аптечка? — всё-таки спрашивает Чонгук, осматривая квартиру. Она милая. Правда милая и очень уютная. Говорят, что квартира человека отражает его внутреннее состояние. Очень любопытный факт и хотелось бы проверить его правдивость.
— На кухне. В верхнем ящике... — голос всё еще дрожит. Тэхен скрывается в комнате, а Чонгук, борясь с диким желанием обнять и успокоить парня, снимает обувь и идет на кухню.
Находит он Тэхена в спальне. В той самой, которую неоднократно видел из окна. На столе замечает знакомую коробку, а в углу комнаты — шарики. Дыхание перехватывает. Чонгук подходит к сидящему на кровати парню, незаметно бросая взгляд на улицу, отмечая, что отсюда совершенно ничего не видно из-за фонаря, что отсвечивает прямо на стекло. Это значит, что Тэхен не имел возможности увидеть его, даже если бы Чонгук стоял под самым окном и разглядывал его пристально. Это звучит жутко, будто он действительно маньяк. Чонгук жмурится, а после присаживается на корточки возле кровати.
— Я могу посмотреть твои запястья, Тэхен? — аккуратно спрашивает он, пока голова шатена опущена, плечи слегка подрагивают. Чонгук мысленно считает до десяти, подавляя желание прижать парня к себе. Нельзя. Нет.
— Д-да... только не делай мне больно, — просит он, а в ответ получает тихое и наполненное сожалением: «Не буду».
Чонгук бережно поднимает рукав джинсовой куртки, сразу же понимая, что на запястьях (от сильной хватки) будут огромные синяки. Он открывает аптечку в поисках обезболивающей мази и, к счастью, находит её.
Тэхен вздрагивает от чужих холодных пальцев, смазанных мазью, на запястье, выдыхает и избегает зрительного контакта. Чонгук аккуратно втирает, стараясь не делать больно и не зацикливаться на тонких руках с длинными пальцами, что он держит в своих собственных. Это обычные мужские руки, верно? Верно. Тогда почему всё внутри сжимается от ощущения тонкой и теплой кожи под пальцами?
Закончив с мазью, Чонгук вновь смотрит на парня, который и не собирается смотреть на него в ответ. Отчего-то так больно. Его боятся, хоть он и не представляет угрозы. Но может ли Чонгук вообще осуждать? Он не знает причин и ответа на главный вопрос: «Чем вызван этот страх?», и спрашивать, наверное, не планирует.
Чонгук возвращается на кухню в поисках успокоительного, а затем вновь приходит в спальню, протягивая стакан с разведенной настойкой.
— Что это? — Тэхен всё-таки поднимает на него свои огромные влажные глаза, а у Чонгука ритм сердца сбивается.
«Какой же он красивый».
— Успокоительное из твоего ящика. Оно с мятой, так что точно поможет. Пей, — говорит он, и только тогда Тэхен принимает стакан из его рук.
— Я его не использую. Обычно пью таблетки, поэтому и спросил, — зачем-то поясняет, делая глоток. Чонгуку даже легче становится: с ним говорят, а значит он не такой уж и злодей в глазах парня. Не всё потерянно, да?
— Таблетки хуже сиропов и настоек, — знающе отвечает он, не отрываясь от рассматривания длинных ресниц и родинок на лице шатена. Сами волосы, кстати, уже с отросшими, более темными корнями (и это тоже не остается без внимания Чонгука).
— Ты что, врач? — усмехается тот, и Чон поражается тому, что даже в такой момент Тэхен пытается быть позитивным. Удивительно.
— Типа того...
— Наверное, ты очень крутой и умный, — он допивает и оставляет стакан на тумбочке.
— Наверное. Но это не избавляет меня от непредсказуемости и умения быть идиотом, — глаза Тэхена бегают по комнате, а затем перемещаются на Чонгука. Он смотрит на его черное пальто, на бежевый свитер, черные волосы с обесцвеченными концами. Чонгук же выжидает, позволяя любопытному взгляду исследовать себя.
— Спасибо тебе... — говорит Тэхен, опуская глаза на свои дрожащие руки. — если бы не ты, наверное, я был бы уже изнасилован и мертв, — усмешка вновь срывается с его губ, но теперь это имеет другой подтекст. Тэхену становится очень стыдно за свою слабость и за то, что он вообще втянул кого-то в эту ситуацию. Очень стыдно.
— Он действительно способен на... такое? — шокировано спрашивает Чонгук, а парень кивает осторожно, цепляясь своими пальцами друг за друга. Чон понимает: скрывает и нервничает. Возможно, даже врет, но что-то подсказывает, что это чистая правда. Особенно, учитывая, что Чонгуку пришлось увидеть.
— Он так делал... То есть, не это, а... делал мне больно, вот, — запинается Тэхен. Чонгуку тяжело смотреть на запуганного парня. Он бережно касается его предплечья, а парень удивленно поднимает на него встревоженный взгляд.
— Послушай, Тэхен. Ты, как и любой другой человек, не заслуживаешь такого отношения. Я не знаю, сколько раз ты ему позволял так делать, но, пожалуйста, прошу, порви с ним все связи. Не позволяй ему появляться рядом с тобой и выводить на непонятно какие разговоры. Это опасно для тебя, понимаешь? — с искренним беспокойством просит Чонгук, смотря на парня снизу вверх. Он слегка сжимает его плечо, вкладывая отчаянную злость и ненависть к тому мужчине, а затем поглаживает большим пальцем и умоляюще смотрит в большие глаза напротив. — Никогда. Не позволяй. Себе. Унижаться.
Тэхен вздрагивает как от звонкой пощёчины и отводит взгляд в сторону, закусывая губу. Чонгук вновь понимает: задел за больное. Любопытство по отношению к нему лишь растет в геометрической прогрессии, вытесняя любые другие мысли, что были у него до этого в голове. Теперь ничто не кажется таким важным, как жизнь этого парня. Одержимость?
Влюбленность.
— Спасибо, Чонгук, огромное спасибо, — вновь благодарит Тэхен, а названый кивает и просит лишь об одном:
— Не за что. Береги себя, Тэхен.
Он выходит из спальни, а затем из теплой квартиры, тихо прикрывая за собой дверь, оставляя Тэхена наедине со своими мыслями.
— Кто же ты такой, Чонгук? — еле слышно спрашивает он, сжимая одеяло пальцами и переваривая все произошедшее в собственной голове. Ответа он не получит, к сожалению. Стыд накрывает с головой.
Чонгук выходит из подъезда, кидая взгляд на окно с горящим внутри светом и парнем, неизменно сидящим на кровати. Сердце стучит, пропуская удары, отбивая неизвестный, совершенно новый ритм. Он идет в сторону дома.
Начинается дождь.
***
Двадцать пятое апреля.
Сейчас уже два часа ночи. Я вернулся домой три часа назад, но за это время даже не переоделся. Я сидел и пытался осознать реальность происходящего. Почему такого не было раньше? Я знакомился со многими людьми, но не испытывал... такого? Этот Тэхен... Тэхен! Я знаю его имя! Он внеземной, будто сказка или ангел, при этом, он совершенно обычный человек, но что-то в нём... не от обычных людей, которых я знал до этого. В нём множество секретов, которые я никогда не узнаю. Наверное, я буду умирать и ломать голову над разгадкой самого необычного человека в этой вселенной.
Я влюбился? Я не знаю ответа на этот вопрос. Не понимаю... себя. Я не понимаю своих чувств. Намджун сказал всё верно, но я пытаюсь переиначить его слова в обратную сторону, будто в них таится что-то страшное. Но да, так и есть.
Любовь — самый большой страх.
***
Голова нещадно гудит после четырех нудных пар. Тэхен обожает свою специальность, обожает узнавать новое и интересное, обожает показывать свои знания. Но с недавнего времени он ненавидит свой университет. Теперь, когда каждая живая душа в этом месте осведомлена о жизни Тэхена — это место является настоящим адом, без возможности избежать осуждающих взглядов. Отступать поздно, он уже на четвёртом, последнем курсе, и ему осталось потерпеть совсем немного до выпуска. И тогда он, наконец-то, сбежит. Можно бежать всегда, не останавливаясь, потому что люди (где бы ты ни был) всегда найдут в тебе недостаток, за который можно зацепиться. Люди всегда будут искать в тебе плохое, и совершенно никогда — хорошее, даже если ты ангел воплоти. Так стоит ли убегать? Для чего? От чего? От кого?
Тэхен хватает толстовку со спинки стула и быстрым шагом направляется к выходу из аудитории. Сейчас у него есть одно единственное желание — кровать. И, если можно, токпокки с сыром. Уже достав из кармана наушники, парень краем глаза замечает подходящего к нему декана.
— Здравствуйте, — кланяется Тэхен и удивленно смотрит на мужчину.
— Здравствуй, Тэхен. Как раз ищу тебя. Пройди, пожалуйста, со мной в мой кабинет, — коротко говорит он и уходит в нужном направлении, а парень идет следом, бледнея от ужаса. И что же он успел натворить?
Когда Тэхен закрывает дверь, мужчина просит присесть на стул. Кончики пальцев покалывает, и парень мысленно сдерживает крик внутри себя.
— Мы знаем о всей ситуации, Тэхен. Знаем, как это тебе усложняет жизнь, но не будем просить уйти или выгонять, потому что, сам понимаешь, тебе осталось учиться всего ничего, — Тэхен стыдливо опускает голову и чувствует влагу, скопившуюся в уголках глаз. Эта тема теперь и до декана добралась. — Поэтому старайся просто не реагировать. Это конечно... щепетильная ситуация, людям ты ничего не сможешь доказать или изменить их мнение о себе. Именно поэтому тебе стоит избегать конфликтов и просто сидеть в стороне. Стань серой мышкой, тогда эта тема поскорее уляжется, — мужчина и сам нервничает, поправляя очки и разглядывая документы на столе. Тэхен усмехается.
— Конечно. Спасибо за беспокойство, я постараюсь, — с натянутой улыбкой говорит он и, смаргивая слезы, поднимает взгляд на мужчину. Улыбайся. Улыбайся! Всегда улыбайся, даже если хочется упасть на колени и громко плакать. Улыбайся натянутой улыбкой, но главное — улыбайся. Не показывай свои слабости.
— Спасибо, Тэхен. Это всё, что я хотел сказать, поэтому можешь идти. — мужчина копирует его улыбку, одобрительно потирая ладоши. Тэхен кланяется напоследок, прикрывая дверь кабинета и вприпрыжку направляясь домой.
Он улыбается охраннику на выходе. Улыбается прохожим на улице. Улыбается тетушке в магазине.
Старается не брать во внимание тот факт, что на взгляд сокурсников возле калитки университета он не улыбнулся, а лишь ускорил шаг, не оборачиваясь на их выклики.
Улыбается. Улыбается женщине с собачкой и хальмони с восьмого этажа, сидящей на лавочке возле дома. Улыбается самому себе, смотря в зеркало, стоящее в коридоре.
Он снимает толстовку и обувь, проходя в спальню. Падает на кровать и, глядя в потолок, обжигает лицо собственными слезами. Его... общительного, дружелюбного, творческого, любвеобильного человека, просят стать...
серой мышкой?
Обида и несправедливость — вот что он чувствует в этот момент. Тэхен думал, что на оскорблениях и унизительных взглядах всё закончится, но нет. Его просят меняться только потому, что общество не способно принять его таким, какой он есть. Но ему к черту не сдалось принятие от этого мерзкого общества. Они ему никто, почему... почему он должен? Почему?! За что?!
Тэхен зарывается пальцами в волосы и оттягивает их, не прекращая тихо кричать и захлёбываться слезами. Если он будет кричать громко — возникнут проблемы с дотошными соседями, а у него и так слово «проблемы» является самым ненавистным и вызывающим только истерику, не иначе. Поэтому он плачет, плачет, плачет. Уходит в себя, в очередной раз подтверждая все мерзкие слова, что слышит в свой адрес на протяжении двадцати двух лет. Он жалок, у него нет стержня внутри, его характер — девичий, он может лишь быть посмешищем и заниматься самобичеванием. А еще ненавидеть себя. Если кто-то ненавидит людей, которые причиняют им зло, то Тэхен всегда ненавидит только одного человека — себя. Только он виноват во всем, что с ним происходит. Только он и никто другой.
Подушка промокает, но ему всё равно. Он роняет слезы и сворачивается клубочком, мечтая о небе. О полёте и леденящем кожу воздухе. О свободе. О мире без боли и изгнания.
Он мечтает о людях, которые не бросят в трудный момент. Не станут менять своё мнение лишь из-за слов окружающих. Авторитет — слишком хрупкая вещь, как и доверие. Их легко пошатнуть и уничтожить, а восстановить — почти невозможно. И сложно, очень сложно найти того, кто не будет опираться на чужие слова, а будет уверен, что ты — самая яркая звезда в его жизни. Без сомнений и лжи «во благо».
Мечты...
Тэхен вспоминает того парня... Чонгука. В нём есть что-то такое, что трогает до глубины души, задевая сердце и заставляя вспоминать каждое его слово. В них ведь заложена правда, которую так избегает Тэхен.
Сердце болит. Легкие сдавливает от нехватки воздуха. А он плачет и плачет. Ненавидит себя. Винит себя. Хочет убить себя.
Убить и закончить всё. 
