***
Он вновь смотрит на свое отражение в зеркале и решает всё-таки взять черный рюкзак вместо белого, хватает ключи с телефоном и выбегает из квартиры, закрыв её. На часах как раз без пятнадцати восемь и парень надеется, что Чон на самом деле ждет его, а не просто — «пошутил, но глупый Тэхен, конечно же, повелся». Он толкает дверь, в лицо бьет свежий утренний воздух, пропитанный приятной прохладой. У Тэхена внутри странный огонёк загорается, когда он видит на лавочке Чона, пьющего что-то из стаканчика. Он будто и не уходил после вчерашнего разговора, только вот одежда у него другая: клетчатый тренч, который теперь хочет Тэхен и себе (уж очень он красивый), черная рубашка и бежевые брюки — так что вариант, что Чон всю ночь провел под его окнами сразу отпадает. Он почти сразу переводит взгляд на хлопнувшую дверь и вышедшего Тэхена, легко улыбается и поднимается. — Привет, — Ким улыбается в ответ и все еще осматривает парня. — Доброе утро, — бодро говорит Чон и протягивает еще один стаканчик Тэхену. — Не знал, любишь ли ты кофе, поэтому взял черный чай, пьёшь же? — осмотрительно спрашивает он, а шатен закусывает губу забирая стаканчик. — Пью, конечно, — он улыбается и делает глоток теплого чая. — Спасибо большое, не стоило так заморачиваться, — просит Ким, хотя ему безумно приятна эта непривычная забота. — Я же знаю о питании студентов, — подмечает он, когда они направляются к зданию университета, имея в виду то, что время на перекусы совершенно отсутствует. — Скажи спасибо, что я шведский стол сюда не притащил, хотя мог бы. Ким смеется. Пугающая и отчасти приятная перспектива. — Я даже не сомневаюсь в том, что ты говоришь абсолютно серьезно, — Чонгук кивает. — Но я обязательно покушаю, как вернусь домой, — успокаивает его Тэхен. — Может... мне подождать тебя и мы пойдём в лапшичную на соседней улице? — неуверенно и абсолютно спонтанно предлагает Чонгук, и шатен удивленно распахивает глаза. — Ну... если ты свободен весь день, то... — Да, у меня же выходной. — Тогда я согласен, — Тэхен радостно улыбается, и Чонгук облегченно выдыхает. Отказ был бы неприятным, даже если это и простое предложение поесть вместе, а не свидание. Никаких свиданий. — Отлично, заплачу я. Ким хмурится и складывает руки на груди. Чонгук мысленно отмечает, что это самый милый большой ребёнок, которого он знает. — Нет, я тоже заплачу. — Хорошо, тогда давай пополам? — предлагает Чон компромисс, и Тэхен вновь светлеет: улыбается своей яркой улыбкой и его глаза сияют. — Замечательно! Я заканчиваю ровно в три, — они останавливаются возле ворот. Тэхен медленно грустнеет, замечая толпы одногруппников и людей с других курсов. — Тэхен, — зовёт его Чонгук. Названый переводит на него свой потухший взгляд. — Не забывай, что ты — удивительный и невероятный. Помни об этом, когда услышишь очередной бессмысленный разговор о себе или почувствуешь чей-то взгляд. Ты — потрясающий. Тэхен смотрит прямо ему в глаза и боится моргнуть, тем самым упустив какое-то действие Чона. Его слова проникают глубоко под кожу, как укол, и Ким улыбается краешком губ. — Спасибо, Чонгук. — Не благодари. Беги, покажи им всем, что ты находишься выше них, до тебя не доходит их завистливый писк, — он ободряющее улыбается и сжимает чужое плечо. — Так и сделаю, — Тэхен хочет обнять на прощание, но сдерживает и лишь кивает, а затем уверенным шагом идет сквозь толпу и не слышит ни одного их слова. Чонгук провожает взглядом и восхищается. Удивительный этот Тэхен, с каждым разом открывается всё больше, но при этом не кажется менее загадочным и простым. Видимо, быть простым — не для шатена.***
За все эти часы ожидания Чон накрутил себя тысячу и один раз, ругался с собой за такое непредвиденное предложение и избегал мысли, что это может быть каким-то подобием свидания. Просто дружеская посиделка, нет, не свидание. Никаких. Свиданий. Если Тэхен и вызывает в нём какие-то чувства, то он явно не может дать им название или определение. Влюбленность — звучит слишком обобщающе и громко. Да, он погорячился, когда подумал, что влюблен в него. И да, он всё-таки увлечён и безумно зависим от постоянного желания видеть Тэхена, говорить с Тэхеном, пытаться коснуться Тэхена и смотреть ему в глаза. Кстати, о глазах. Когда они разговаривают, и Чон ловит его взгляд, то понимает, что ни при каких обстоятельствах не хочет и не может его отвести. Он зависает, рассматривает каждый узор в чужой радужке, тонет и не может перестать. Удивительный феномен. Он стоит возле забора и наблюдает за мельтешащими студентами. Некоторые радуются окончанию нудных пар, кто-то прикуривает сигарету и отходит к компании, а кто-то... выходит из здания и быстрым шагом направляется прямо к Чонгуку. И этот «кто-то» — Тэхен. Его лицо выражает раздражение. Чон готовится успокаивать разъярённого парня. Мысленно он успокаивает и себя, ведь ненависть к тем, кто приносит в жизнь Кима плохое, пожирает его. — Ты в порядке? — вместо «привет», спрашивает Чонгук, и шатен замирает рядом с ним, поражённый такой чуткостью. — Препод по геодинамике, видимо, сегодня встал не с той ноги, и решил отыграться на мне, придираясь ко всем моим ответам, несмотря на то, что я вызубрил всё от и до, — обреченно говорит Ким хриплым голосом, а Чонгук беспокоится о том, что парень успел где-то простудить горло. — Ты идеально знаешь материал, а то, что у него день не задался, не дает ему привилегию отыгрываться на студентах. Забей на это, ад закончился, можешь выдохнуть, — Ким подходит совсем близко и роняет тяжелую голову на чужую грудь. Чонгук вздрагивает и старается успокоить бешено бьющееся сердце. Улыбка сама появляется на губах и Чон обнимает парня за спину, поглаживая. — Да, я знаю весь материал, я умный, — бурчит Ким куда-то в чужой тренч, и Чонгук улыбается еще сильнее, отмечая, что из всех сказанных им слов, Тэхен указал только на эти. Удивительный человек. — Самый умный. Буквально гений. Колумб двадцать первого века, — усмехается Чон, и Тэхен удивлено поднимает голову, чуть не стукаясь о чужой подбородок. — Ты сейчас типа показываешь свои знания по географии? — удовлетворительно хмыкает шатен и вновь прикладывается к груди, вдыхая аромат Чона и расслабляясь. — Знания? Издеваешься? Разве не всем известен этот человек? Не думаю, что это является чем-то удивительным. — Как человек, изучающий географию, могу сказать, что многие люди даже и не задумываются о существовании каких-то там Колумбов или Магелланов. И они совершенно точно не знают, что один открыл Америку, а другой совершил кругосветку, — хвастается Тэхен, и Чонгук негромко смеется. Этот парень обожает своё дело и отдаётся ему сполна: вот почему его так задела просьба стать незаметной серой мышкой. Когда человек блещет потенциалом — скрытие своей страсти можно приравнять к самоубийству. Поэтому Чонгук искренне рад, что Тэхен так загорается, рассказывая о путешественниках и их открытиях. И Чон действительно слушает, спрашивает, добавляет, что и сам знает и чему Тэхен искренне поражается, не ожидая, что психолог Чонгук осведомлен о малоизвестных фактах про Васко да Гама и других первооткрывателях. Лапшичная встречает их аппетитным запахом и урчащими животами, поэтому они быстро занимают столик и делают заказ. Если бы Чон мог заставить весь мир замереть на этом моменте, то определённо стал бы самым счастливым человеком на планете. С Тэхеном странно: легко, комфортно, спокойно и очень весело. От улыбки уже щеки болят, а Чонгук всё смеется и смеется с того, как парень пытается вспомнить кто же такой гелертер. — Я клянусь, на языке вертится! — хмурится Тэхен. Чон подпирает рукой подбородок, внимательно наблюдая за ним. Он-то знает, но решил помучать парня, так сказать, заставить напрячь мозги. Тэхен любит читать практически такие же книги, как и Чонгук — эта схожесть приятно греет сердце и оставляет надежду на большее сближение. Шатен — умный человек, просто порой немножечко тупит. Как и, собственно, Чонгук. — Давай же, я верю в тебя, — он подбадривает его, а Тэхен обреченно вздыхает и падает головой на сложенные на столе руки. — Я сдаюсь! — Чонгук тихо смеется. Ким не соврёт, если скажет, что этот смех, как яркое солнышко после дождя — такой тёплый и согревающий, хочется больше и больше, потому что и у самого настроение поднимается, пока он видит радость в глазах Чона. — Гелертер — это очень начитанный человек, — довольно и с умным видом говорит Чон, будто в детском саду рассказывает своим друзьям, что, оказывается, арбуз — ягода, а не фрукт, ну и дети удивленно тянут «ого», а он думает, что является вундеркиндом. — Точно! Я знал, честно, знал! — Тэхен оживляется, доказывая Чонгуку, что он, вообще-то, умный, и тот улыбается, отпивает сладкий чай и смотрит на время. — Уже пять вечера, — сообщает парень. — Пошли прогуляемся? Ким замирает и дает себе ровно десять секунд на устранение мысли «это похоже на свидание». Эти секунды кажутся вечностью, которая заставляет ладошки потеть и былой уверенности пропасть. — Да, пойдём. На улице прохладно и Чон беспокоится о здоровье Тэхена, даже предлагает свой тренч, но тот убеждает, что ему не холодно. Чонгук, сквозь стиснутые зубы и нахмуренные брови, верит. Они засматриваются на полную луну в отражении водной глади и идут по пустующей набережной, вновь оживлённо обсуждая присущие всем дела. Чонгук на секунду отвлекается и задается вопросом: «Если я расскажу Тэхену про то, как узнал его — он возненавидит меня?». И вообще, исходя из цели сохранения общения, стоит молчать об этом всю оставшуюся жизнь, но нет. Чонгук не может — его тяготит это, он не может держать в себе и чувствует себя виноватым. Как вообще можно отреагировать на такое? Да по-разному, если что! Откуда ему-то знать об этом? Может для Тэхена это покажется ерундой и он посмеётся — скажет, что это ничего не меняет. Продолжит шутить и радовать Чона. Очень хочется надеяться на такое. А быть может, это окажется конечной остановкой их непродолжительного общения и оставит Чонгука с вечным чувством ненависти к себе. — Тэхен, я могу кое-что тебе рассказать? — всё-таки спрашивает он, когда прошлая тема иссякает себя. Ким взволновано поворачивается к нему и опирается спиной об ограждение. — Ну... да? — его это сразу же напрягает, и это вполне понятно, любой человек, чьё доверие уже ни раз подрывали, будет чувствовать себя уязвимо. Чонгук очень жалеет, что так поступает. Боже, как же он жалеет... — Ты... — он запинается, подбирая слова и перебирая в своей голове всевозможные исходы этого разговора. — Что тебе пишет на телефон этот парень? Ну, тебя же это злило, очевидно... — осторожно спрашивает Чон и замечает на лице Тэхена сначала полное непонимание, а затем озадаченность. — Он... угрожал мне, я ведь говорил это. — Я помню, как тебе кто-то звонил и тебя это обрадовало, разве это был он? — Чонгук сжимает подол тренча и смотрит куда-то в сторону. — Звонил?.. Мне же никто не звонил, ты о чем? — хмурится парень и вспоминает все немногие моменты, когда при Чонгуке ему кто-то мог звонить. Но такого не было... — Тебе позвонили и ты смеялся, а затем... — он обрывает фразу, понимая, что сказал что-то не то. — Ты ничего не путаешь, Чонгук? Мне никто не звонил, пока мы были вместе... — Ким недоуменно смотрит на брюнета, и тот замирает, округляя глаза. До Чонгука доходит о чём и как он только что проболтался. Нет, нет, нет, он планировал рассказать по-другому, не так, будто он сумасшедший сталкер. — Я... Тэхен, просто... — Чон замолкает, стискивая челюсти. Шатен отшатывается и вспоминает вечер, за несколько дней до знакомства с Чоном, когда ему звонила мама, спрашивала о его успехах в учебе и личной жизни. Конечно же, он сказал, что все замечательно — ложь крайне легко соскальзывает с его языка, особенно в последнее время. Это был последний входящий вызов... Выходит, что... — Т-ты... следил за мной что ли? — на выдохе спрашивает Тэхен и в его груди что-то резко лопается, в горле он чувствует стойкий привкус крови и надвигающейся истерики. Разочарование накрывает с головой, и он закусывает дрожащую губу. Чонгук отходит от парня на несколько шагов назад и испугано бегает глазами по полу. Как? Просто как он мог выставить себя настолько ненормальным, если всё было совсем наоборот?! Но было ли всё именно так? Ему нужно оправдаться и сказать всё именно так, как нужно было изначально. — Чонгук... — Я... Тэхен, дай я всё объясню... — шатен не дает Чону договорить, громко всхлипывая и разочарованно смотря на него. — Ты... как ты мог?! Как ты мог молчать об этом? Сколько это продолжалось? Месяц?! Два?! — неожиданно кричит на всю улицу Тэхен, прожигая Чонгука взглядом, от которого хочется сбежать и корить себя за сделанное. Потому что нет, старший совершил огромную ошибку, но для Кима она является чем-то большим, является чем-то унизительным и отвратительным. — Как ты мог молчать об этом и спокойно вешать мне лапшу на уши? — он надрывает голос и плачет сильнее, Чонгук наконец смотрит на него и сразу же чувствует собственные подступающие слёзы. Тэхен выпаливает эти слова с такой болью, яростью и злостью, что Чон теряет дар речи, хватая воздух ртом и пытаясь подойти к Киму. — Тэхен, я прошу, успокойся... — Заткнись! Заткнись! Заткнись! Не смей говорить мне это! — шатен отходит назад, не желая подпускать к себе Чона. Все его надежды на хорошего и доброго человека рухнули, показывая Чонгука сумасшедшим лжецом, желающим неизвестно чего. Голова начинает кружиться. Ким чувствует тошноту. Ему ужасно тошно, что он доверился совершенно незнакомому человеку. Тому всего-то стоило проявить милосердие, сострадание. И, конечно же, глупый Тэхен поверил, подумал, что наконец нашел родственную душу и сможет жить счастливо. Идиот. Гребанный идиот. — Ты всё не так понял, подожди, позволь мне... — душераздирающий крик его опять перебивает. — Объяснить? К чёрту мне не нужно это, ненавижу тебя! Зачем я вообще... какой же я идиот! — Тэхен жмурится и разворачивается в противоположную сторону. Он бежит так быстро, как может, насколько ему позволяет дыхание. Он кричит, плачет, отдалённо и размыто слышит зов Чонгука и вновь вспыхивает ненавистью к нему. И к себе. В первую очередь именно к себе. Тэхен почти ничего не видит из-за слез и болящих глаз, ориентируется вслепую, иронично, что также он делает и с людьми. Сквозь бурление крови в ушах, он слышит бегущего за ним Чона, слышит, как тот плачет и умоляет остановиться. Тэхен не слушает его просьб и видит под веками яркие блики, ослепляющие и лишающие возможности нормально видеть. Он пытается открыть глаза и рассмотреть хоть что-то, при этом не останавливаясь ни на секунду. Гул в ушах нарастает и Тэхен чувствует резкую боль по всему телу, а затем в глазах всё начинает плыть и темнеть. Последнее, что видит Тэхен — слепящие фары автомобиля. Последнее, что слышит Тэхен — громкое чонгуково: «Нет, остановись!» Последнее, что чувствует Тэхен — нестерпимую боль по всему телу, — в лучшем случае. В худшем — подкрадывающуюся к нему на носочках смерть.