***
Глаза всех были сосредоточены на Алексис, когда она внезапно поднялась на ноги и, едва не зацепившись за ножку стула, отскочила от стола. — Алексис? — обеспокоенно спросил Рик, медленно поднимаясь на ноги. Алексис резко прижала ладонь ко лбу. — Нет, нет, нет… — Алексис захныкала, внезапно почувствовав, как её сердце подскочило к горлу и бешено заколотилось, словно птица, пытающаяся вырваться из клетки. — Он здесь. Он нашёл меня, он нашёл меня! Все быстро встали со своих мест и, готовясь к нападению, повернулись в ту сторону, на которой был сосредоточен взор девушки. Рик замер, оглядывая окрестности в поисках следов злоумышленника, но ничего не обнаружил. Даже если бы тот успел спрятаться, ходячие бы наделали шуму за оградой. Что странно, никто ничего подозрительного не замечал во время трапезы. Похоже, мозг Алексис был настолько эмоционально неустойчивым, что теперь ей мерещилось всякое. — Всё, успокойтесь, — приказал Рик, убирая оружие в кобуру, прежде чем снова сосредоточить внимание на Алексис. — У неё галлюцинации. Маккий задыхалась; ей казалось, что лёгкие и вовсе отказали. Грудь Алексис то поднималась, то опускалась, она хватала ртом воздух слишком часто и неглубоко. Рик с беспокойством взглянул на девушку: он знал, что ей грозит гипервентиляция*, если она продолжит в том же духе. — Тебе нужно успокоиться, дыши медленно, — сказал Рик. Было заметно, что девушка не услышала ни слова из того, что произнёс Граймс. Алексис знала, что ей нужно взять себя в руки сейчас же и начать стоит с её внезапно появившегося маниакального дыхания. Она дышала с трудом, втягивала в лёгкие воздух, но казалось, что ей всё равно нечем дышать. Чем глубже и быстрее она вдыхала, тем сильнее кружилась голова. Рик подошёл к Алексис и встал перед ней. — Кого ты видишь? Она не узнала Рика, и хотя он оказался в её поле зрения, взгляд девушки каким-то образом переместился выше Граймса и в противоположную сторону от него. Алексис не понимала, что с ней происходит. — Мне нужно, чтобы ты сказала мне, кого ты видишь, — повторил Рик. Она не ответила. Рик молча смотрел в испуганные глаза девушки; он всё ещё ждал ответа. Девушка закрыла глаза и сразу же их открыла. Она не хотела видеть его, величественного и красивого, с милой улыбкой, волнующими сердце глазами и засохшими пятнами крови на одежде. Но она не отвела взгляда. Она всё продолжала смотреть на него, даже не обращая внимания на стоящего так близко Рика. — В-Виктор, — выдохнула Алекс. Рик наклонился, сократив дистанцию между его лицом и лицом Алексис. — Я не вижу Виктора, — сказал он. — Но я верю, что ты его видишь. — Не позволь ему забрать меня, — после этих слов девушка не выдержала и заплакала. Нервные всхлипы сотрясали её маленькое тело. Все молчали, их лица были искажены тревогой. — Ты не можешь позволить ему забрать меня. Я не могу… Я не могу туда вернуться. Слишком много боли… это слишком, я не… я не могу, — голос Алекс дрожал, она словно в истерике повторяла эти слова. — Эй, послушай меня. Этого не случится, — заверил её Рик. — Я не позволю этому случиться. Я здесь, чтобы помочь тебе, — внезапно Рик опомнился. — Мы все здесь, чтобы помочь тебе, но прямо сейчас мне нужно, чтобы ты прекратила смотреть на Виктора и переключилась на меня. Ты же можешь это сделать? Алексис обхватила себя руками, словно отгоняя холод, но все знали, что это не имеет никакого отношения к прохладному вечернему воздуху. — Алексис, — сказал Рик. — Посмотри на меня. Её глаза медленно встретились с его лицом. — А теперь закрой глаза. — Но зачем? — прошептала девушка прерывистым голосом. — Потому что твои глаза и твой разум играют с тобой злую шутку, — ответил Рик, на что Маккий неохотно кивнула. Даже когда Алексис крепко зажмурила глаза, видения остались. Силуэт Виктора был словно выжжен на задней стороне её век. Она разваливалась на части. В ту секунду ей больше всего хотелось вернуть время на пятнадцать минут назад. Лучше бы она пялилась в тарелку с супом. Зачем она вообще рассматривала происходящее за забором? Голова девушки шла кругом.***
— В её случае галлюцинации — это норма, учитывая травму, которую она получила за те несколько лет в плену, — тихо сказал Хершель, отодвигая занавеску в сторону, чтобы Рик мог пройти в дверной проём. Рик бросил взгляд через плечо на крепко спящую женщину. — Она приняла ходячего за своего похитителя, — сказал Рик, поворачивая голову к старику. — Она видит в ходячих своего мучителя, поскольку это её собственный способ обесчеловечить его, — объяснил Хершель. Рик вздохнул и устало провёл рукой по лицу. — А как она сможет отличить реальное от ненастоящего, при этом не подвергнув свою жизнь опасности? — Думаю, небольшая эмоциональная терапия пойдёт ей на пользу. Это поможет взглянуть в лицо тому, что она находит пугающим, чтобы научиться эффективно справляться с этим, — ответил Хершель. — Но помни, Рик, ей нужно время, чтобы прийти в себя. Ты лучше всех должен это знать, так что будь терпелив. Ты был таким же после того, как потерял Лори, не забывай об этом, — Хершель посмотрел грустным взглядом на Рика и положил руку ему на плечо. Рик снова повернулся к Алексис, которая на удивление ещё спала. Он плохо помнил, что творил, узнав о смерти Лори, но понимал: Хершель прав. Надо дать время этой девушке. — Да, я знаю. Я знаю.***
— Хорошая новость заключается в том, что твоё плечо, кажется, достаточно быстро заживает, — сказал Хершель. — С другой стороны, нога — это совсем иная история. Ты всё ещё принимаешь антибиотики, которые дал тебе Рик? Алексис молча кивнула. — Хорошо, — сказал седой мужчина. — Просто продолжай принимать их, как положено, и промывай рану. Я загляну завтра и посмотрю, есть ли какие-нибудь изменения, — вставая со стула, закончил Хершель. Алексис снова кивнула. На мгновение воцарилось молчание, и Хершель стал сомневаться в том, что девушка скажет за сегодня хоть что-то. — Вы все, должно быть, думаете, что я сошла с ума, — сказала она тихо, почти шёпотом. Хершель покачал головой. — Мы так не думаем, — заверил старик. — Мы обеспокоены твоим состоянием, но не считаем, что ты сошла с ума. Хочешь верь, хочешь нет, но Рик пережил нечто подобное после того, как потерял жену. Алексис повернула голову к Хершелю. — Правда? — спросила девушка. Хершель торжественно кивнул. — Рику пришлось нелегко, но он сумел вернуться и с тех пор во многом стал прежним. — Я просто хочу, чтобы всё это ушло, — сказала девушка, потирая висок. — Я хочу чувствовать себя лучше, но не знаю, как я смогу после… Она не могла заставить себя закончить фразу. — Разговоры об этом могут помочь, — порекомендовал Хершель. — Не хочешь рассказать мне, что случилось? После некоторого колебания Маккий таки кивнула. — Человек, который похитил меня… — Алексис начала нерешительно, как будто боялась произнести эти слова. — Бывший полицейский, который должен был предстать перед судом под именем Виктора Хартли. — Это тот человек, которого ты видела сегодня в своих галлюцинациях? — Да, — резко и с болью в голосе ответила девушка. Она не хотела вспоминать прошлое, но понимала, что, возможно, старик прав; возможно, после этого ей полегчает. — Да, я только что вернулась домой, — сказала Алексис, прижимая телефон к уху и роясь в сумочке в поисках ключей от дома. — Кейт захотела оставить Обри на ночь, так что у меня будет немного времени, чтобы просмотреть остальные улики, прежде чем мы представим их суду на следующей неделе. Алексис повернула ручку двери и вошла в длинный коридор. Стеклянная люстра освещала помещение мягким светом, что преломлялся через сотни кристаллических призм. По обе стороны от двери в красивых резных горшках стояли маленькие ухоженные деревца, стволы которых сплетались в косы и спирали. — Хотя я беспокоюсь о девочках. Сначала они были так же решительно настроены посадить этого парня, как и я, но вдруг отказываются сделать ещё один шаг и дать свои показания суду, — сказала Алексис. — Может быть, их заставили? Алексис тяжело вздохнула. — Может быть и так. Даже если так, у меня есть достаточно веских доказательств, чтобы осудить этого больного ублюдка и надолго упрятать его за решетку. Он больше никогда не сможет никому причинить боль. — Это здорово, милая. — Ладно, хватит обо мне, — переключилась Алексис. — Как там дела в Атланте? — Как бы сильно я не хотел рассказать тебе, что здесь происходит, я не могу. Они заставили нас подписать договор о неразглашении, ты знаешь, как это работает, — уклончиво ответил мужчина. — Но хорошая новость заключается в том, что они готовы позволить некоторым из нас вернуться домой завтра, и я один из тех немногих счастливчиков. Алексис грустно улыбнулась, услышав доносящиеся голоса на фоне телефонного звонка. — Любимая, я должен… — Я знаю. Я знаю, — сказала Алексис. — Иди. Делай то, что у тебя получается лучше всего, спасай жизни. Пожалуйста, будь осторожен, приходи завтра домой, там и увидимся, хорошо? — Я люблю тебя, — сказал он. — И я тебя. Захлопнув телефон, Алексис закрыла за собой дверь и положила сумочку и портфель на столик в прихожей, прежде чем направиться в спальню, но тут же остановилась, почувствовав запах кофе. Она отчетливо помнила, как выключила кофейник перед уходом на работу в то утро. Алексис вошла в кухню и щёлкнула выключателем. Кровь отхлынула от её лица, когда она посмотрела прямо в эти прозрачные серые глаза. Виктор Хартли, бывший полицейский штата Джорджия, которому предъявлены четыре обвинения в уголовном преступлении: убийство, сексуальное насилие при отягчающих обстоятельствах, нарушение гражданских прав человека, находящегося под стражей, и ненадлежащая сексуальная активность с лицом, находящимся под стражей. Он был здесь, прямо перед ней, и, судя по ухмылке на его губах, он был в приподнятом настроении. Алексис открыла мобильник, но не успела коснуться первой цифры, как мужчина остановил её. — На вашем месте я бы этого не делал, миссис Маккий, — сказал он. — Если ты позвонишь в полицию, своему мужу или кому-то ещё, то с таким же успехом можешь всадить пулю в голову Обри. С губ Алексис сорвался тихий вздох. Как этот человек узнал об Обри? Ухмылка Виктора превратилась в улыбку, обнажив идеальные зубы. Алексис шагнула к незваному гостю, её зелёные глаза были широко раскрыты и блестели от слёз. — Где мой ребёнок? — спросила девушка, голос дрожал. — Успокойтесь, миссис Маккий, с вашей дочерью пока ничего не случилось, — спокойно сказал Виктор. — Сейчас один из моих людей стоит у дома вашей сестры. Мне приходится звонить ему каждые тридцать минут. Если что-то помешает мне сделать этот звонок, ваша дочь умрёт. А теперь, если вы хотите, чтобы ваша дочь дожила до двух лет, пожалуйста, уберите телефон. Маккий медленно захлопнула телефон и положила его на кухонный стол. Виктор переплёл пальцы, положил локти на стол и подпёр подбородок сжатыми руками. — Присаживайтесь, — продолжал мужчина, — нам предстоит кое-что обсудить.