Реконструкция

      — Этого не может быть… это реально? — произнесла Алексис, переводя взгляд на разложившиеся трупы, бесцельно бродившие по полю.       Девушка зажмурилась, молясь, чтобы, когда она снова откроет глаза, это оказалось каким-то ужасным кошмаром. В то же время Маккий боялась, что — если это сон — она проснётся привязанной в том ужасном подвале.       Взяв себя в руки, Алексис сделала глубокий вдох и открыла тюремные ворота, направляясь во двор.       — Куда это ты собралась? — спросил Рик. — В твоём состоянии далеко не уйдёшь, особенно с такой лихорадкой. Ты упадёшь в обморок ещё до того, как доберёшься туда, куда направляешься.       Алексис резко покачала головой.       — Я хочу посмотреть, — сказала она, прерывая Рика хриплым дыханием.       Не говоря больше ни слова, Рик и Дэрил последовали за Алексис.       — Ч-что это? — она запнулась, совершенно не понимая, что видит.       — Мы называем их ходячими, — ответил Рик.       — Злобные и голодные ублюдки, — сказал Дэрил. — Они разорвут тебя в клочья в считанные секунды, если ты им позволишь. Что бы ни случилось, не дай им себя укусить.       Алексис с трудом сглотнула.       — А если человека укусит один из этих «ходячих», — неуверенно пролепетала она. — Что… что с ним произойдёт?       — Смотря куда попадёт ходячий. Человек может выжить посредством ампутации, когда укус пришёлся на конечность. Ну, а если под ударом оказалось тело… у пострадавшего нет шансов. Инфекция распространяется быстро, и человек угасает за считанные часы, после смерти «перерождаясь» в такого же упыря, — ответил Рик.       Девушка снова повернулась к «ходячим», разгуливающим за сеткой.       — Так… это какая-то болезнь, — она тяжело дышала; ей всё ещё было сложно передвигаться, а лоб успел вспотеть от боли в ранах (или же лихорадки?)       — Да, и мы все заражены, — подтвердил Рик, кивая.       Она медленно повернулась к нему, не совсем уверенная, правильно ли расслышала его слова.       — Что значит «мы все заражены»? — полюбопытствовала Алексис, практически выплюнув последнее слово.       — Если я убью тебя, ты вернёшься как одна из этих тварей, — кинул в ответ Дэрил. — Это случится со всеми нами.       — Значит, мне не просто мерещилось. Сара действительно вернулась к жизни.       Мысли Алексис были как в тумане. Она со злостью вспомнила ублюдков, из-за которых умерла её сестра. Вместо того, чтобы выразить свои мысли словами, девушка снова перевела взгляд на постанывающие трупы, что неспешно бродили за забором.       — Мы полагаем, что половина населения была уничтожена, если не большая часть, — сказал Рик, исподтишка поглядывая на Алексис.       Половина? А как же Уильям и Обри? Возможно, они каким-то чудом выбрались отсюда живыми и находятся где-то там, в безопасности и вдали от всего этого? Или, быть может, умерли мучительной смертью, пали жертвой этих одержимых болезнью существ?       Это не может быть правдой. Это всё не происходит на самом деле.       Алексис тяжело дышала от мучительных мыслей и всевозможных образов и сцен, которые могли бы сопровождать её за этими воротами, и ни один из вариантов происходящего ей не нравился.       Сердце Маккий сжалось, когда она представила себе улыбающиеся лица семьи. Она больше не почувствует сильных рук Уильяма, обнимающих её, и не услышит ровного биения его сердца. А её дочь Обри никогда не состарится, не поцелует мальчика или влюбится. Алексис не знала, считать ли свою вновь обретённую свободу, своё выживание благословением или проклятием.       Она смогла провести пару драгоценных лет с Обри. Момент рождения малышки был самым счастливым событием в жизни Алексис. Ей будто напомнили, каково это — не просто существовать, а по-настоящему жить. Однако теперь, когда Обри с Уильямом исчезли, мир для Алексис стал ещё тёмнее, чем прежде. Ей так хотелось увидеть их хотя бы раз. Почему их отняли у неё именно сейчас, когда после стольких лет Маккий удалось сбежать от мук. После стольких лет бесконечных унижений и пыток, сейчас был именно тот момент, когда Алексис нуждалась в объятиях мужа, в играх с её малышкой, в тёплом подбадривающем слове сестры.       После долгого молчания Рик решил заговорить.       — Я знаю, как ужасно это звучит, — тяжко вздохнул он. — И я знаю, что это сложно принять.       Алексис издала невесёлый смешок, оборвав Граймса.       — Сложно? — она усмехнулась. — Сложно принять… Чёрт, мы живём в мире, где мертвецы возвращаются к жизни! А я даже не знаю, где мои муж и дочь…       Её фраза осталась незаконченной. Алекс отступила на несколько шагов назад. Напряжённая обстановка и шок сказались на ней, она чувствовала себя слабой и хрупкой.       Рик схватил девушку за руку, чтобы поддержать, пока та не упала, и спросил, всё ли с ней в порядке. Алекс ахнула и внезапно оттолкнула его.       — Не прикасайся ко мне! — она не была готова подпускать кого-то к себе. — Мне просто нужна минутка, чтобы…       — Никакой минуты больше, — строго высказался Рик. — Ты слишком многое пережила. Тебе нужно отдохнуть.       Рик повернулся к Дэрилу, который лениво наблюдал за их разговором.       — Иди, возвращайся в тюрьму. Мы будем прямо за тобой.       — Ты уверен? — глядя на Алекс, спросил Дэрил, слегка наклонив голову.       Бывший помощник шерифа коротко кивнул. Не говоря больше ни слова, Дэрил дружески похлопал Рика по руке и ушёл, оставив Граймса и Маккий наедине.       — Откуда мне знать, что ты не такой, как те люди? — тихо спросила Алекс, нервно переплетая пальцы.       — Я не знаю, как переубедить тебя, — сказал Рик после короткой задумчивой паузы. Он пытался подобрать правильные слова, которые не испугали бы девушку. — Это прыжок веры, который тебе придётся совершить. Я потерял здесь людей, хороших людей, я потерял жену. Я больше не хочу смотреть, как умирают невинные.       Алексис всё ещё выглядела сомневающейся, поэтому Рик добавил более мягким голосом:       — Если ты мне не веришь, — Граймс вытащил свой нож и повернул лезвием к себе, чтобы Алекс могла схватиться за ручку.       — Не надо.       — Возьми его, — мягко приказал Рик. — Он твой. Рано или поздно наступит время, когда тебе придётся защищаться.       Дрожащими руками Алексис нерешительно обхватила рукоять ножа.       — Мне жаль, что это случилось с тобой, — осторожно сказал Рик, — я сожалею о твоей потере. Тебе пришлось через многое пройти… Но… я могу тебе помочь. Ты можешь остаться здесь с нами, вылечиться. Тебе больше не нужно беспокоиться о тех людях. Теперь все кончено.       Переполненная горем, отрадой и усталостью, она упала на колени и расплакалась, рыдая так сильно, что Рик не мог разобрать её слов. Граймс молча опустился на колени рядом с ней, медленно положил руку на запястье девушки и вынул нож из чужих пальцев.

***

      Несмотря на усталость, Алексис прежде всего хотела принять душ. Она включила воду, её тело сильно протестовало против холодных капель, пронзавших кожу, как иглы, но Маккий стиснула зубы и терпела. Голова девушки с тяжёлым стуком упёрлась в холодный кафель. Похоже, весь мир был против неё.       Она не хотела этого всего, и теперь, когда всё было кончено, Алекс чувствовала себя ещё хуже, чем раньше, потому что её побег казался напрасным. Она подвела его жертв и подвела свою семью. От одной мысли о родне у девушки сжималось сердце. Даже если бы они были живы, что бы она сказала? Как она могла смотреть им в лицо после того, что сделала, особенно Уиллу? Он был бы так зол и разочарован в ней, что, вероятно, даже не захотел бы смотреть на неё, не говоря уже о том, чтобы называть своей женой.       Слёзы хлынули сами собой, но теперь она не пыталась остановить их, потому что знала, что сейчас одна. Алексис позволила течь им по щекам; тихие рыдания сотрясали её тело.       «Прости, — девушка мысленно извинилась перед мужем, когда холодные капли продолжили вновь жалить её. — Такой человек, как я, не заслуживает прощения, не говоря уже о спасении».

***

      Когда Кэрол помешивала в кастрюле булькающий суп, двор наполнился соблазнительным ароматом. Морковь, лук и рис были смешаны с красным соусом, и дети практически истекали слюной, скуля каждые две минуты с вопросами о том, сколько времени требуется, чтобы приготовить. Кэрол отогнала детей и снова накрыла кастрюлю крышкой. Всё было почти готово, и скоро им подадут еду.       — По тюрьме ходят слухи, что вы привезли новенькую, — спросила Мишонн, сгорая от любопытства узнать побольше о девушке, которая теперь будет жить в том же тюремном блоке, что и она.       Рик слегка улыбнулся и кивнул.       — Да, — сказал он со вздохом, смущённо почёсывая затылок. — Она прошла через очень плохие вещи. Я помогаю ей справиться с этим.       — Ты чувствуешь себя виноватым? Из-за того, что случилось с твоей женой? — в лоб поинтересовалась Мишонн, уставившись на Рика. — Это является причиной, почему ты спас ту девушку, почему привёз сюда?       Бывший помощник шерифа замер у металлической двери, ведущей в камеру, когда острая боль пронзила его грудь глубже, чем острое лезвие ножа. Он был так осторожен, защищая себя от эмоциональной боли, вызванной инцидентом с Лори, что забыл, как это мучительно.       Мишонн увидела, как Рик напрягся. Её глаза сузились, сердце заклокотало от мысли о том, что она таки докопалась до правды. Рик повернулся к ней лицом, его взгляд излучал лишь гнев.       — Дело не в этом, — раздраженно отрезал Рик, его настроение из приятного превратилось в кислое при одном упоминании о его бывшей жене. — Она бы умерла там сама по себе. Я не мог просто бросить её.       Тёмноволосый мужчина не проронил больше ни слова и направился в тюрьму, понимая, что ведет себя неразумно. Рик осознавал, что вымещать своё разочарование подобным образом было несправедливо по отношению к Мишонн, но он ничего не мог с собой поделать.

***

      Вернувшись со свежего воздуха, Алексис предположила, что сейчас около половины пятого; её внутренние часы были более точными, чем большинство наручных. Хотя, конечно, трудно понять, который час, когда живёшь в комнате без окон, но эту самую комнату Алексис теперь называла домом.       Девушка перевернулась на другой бок и тихонько вспомнила то, что видела днём. Дэрил и Рик сквозь сетку прокалывали головы ходячим. Алексис понимала, что время летит, и скоро ей придётся сделать то же самое. Здешние люди так легко приспособились к этому новому миру, и если она хочет выжить, то и сама должна найти способ приспособиться.       Маккий выбралась из постели и подошла к металлической скамье, чтобы взять свои ботинки. К счастью, она смогла достать свежую одежду, избавившись от грязной, в которой проснулась. Алексис выбрала комплект, подходящий под погоду. Думая о чём-то своём, она надела джинсы с высокой посадкой. Вероятно, когда-то они были темно-синими, но цвет уже выцвел. Сверху на ней был мягкий серый топ с длинными рукавами, облегающий каждый изгиб тела, а также пара коричневых сапог на ногах.       Алексис не могла поверить, что делает это. Ей действительно не хотелось встречаться с людьми здесь, в этой тюрьме, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ними. Ей хотелось свернуться калачиком в углу, где она могла бы плакать и рыдать сколько душе угодно, но она делала это с тех пор, как приехала сюда, и это начинало надоедать. Поэтому, когда Рик сообщил ей, что пришло время представиться, она отбросила первоначальное желание отказаться и согласилась встретиться с ними позже, оправдав себя тем, что хочет немного отдохнуть.       Алексис была так поглощена своим занятием, что не заметила Рика, стоящего в дверях. Он ничего не сказал, просто молча смотрел, как она надевает сапоги. Мужчина заметил, что Алекс слегка вздрагивает, когда шевелит рукой.       — Как твоё плечо? — тихо спросил Граймс.       Алексис вздохнула и повернула голову на голос, но когда поняла, что это Рик, выдохнула с облегчением.       — Тебе определенно не следует так подкрадываться ко мне, — сказала Маккий, натягивая подол каждой штанины на голенище ботинка.       Рик слегка улыбнулся, радуясь, что с тех пор, как они покинули Скотленд-Ярд, она наконец сказала ему больше, чем несколько слов.       — Вот, — произнёс Рик, доставая из кармана большую таблетку. — Выпей её. Это очистит твою ногу от инфекции, и лихорадка спадёт.       Алексис посмотрела на таблетку. С того момента, как её похитили, насильники ежедневно насильно кормили ту различными видами таблеток, и она не собиралась принимать что-либо ещё в ближайшее время.       — Оставь себе, — сказала Алекс, не делая ни малейшего движения, чтобы взять таблетку из его протянутой руки. — Когда-нибудь она кому-нибудь действительно понадобится.       Бывший заместитель явно начинал сердиться.       — Послушай, рано или поздно тебе придётся дать людям шанс.       Рик понимал, что злостью ничего не добьётся, Алекс и без того выглядела подавленной, поэтому Граймс добавил более мягким голосом:       — Пожалуйста, ты должна принять это.       Девушка раздраженно вздохнула и приняла таблетку. Рик улыбнулся, отчасти потому, что выиграл бой.       — Ты голодна? — следом спросил Граймс, прекрасно зная, что так оно и есть.       Женщина раньше не замечала голода, но его вопрос сразу напомнил ей, что она уже несколько дней ничего не ела, поэтому Алекс молча кивнула.       — Пошли.       Рик повернулся и велел девушке следовать за ним.       — Это правда? — нерешительно спросила Алекс, останавливаясь и отказываясь делать ещё один шаг, пока Рик не ответит на её вопрос. — Что ты сказал о своей жене…       Рик поморщился, как будто эти слова были физическим ударом, и повернул голову, чтобы посмотреть на неё. Он должен был догадаться, что она заговорит об этом. Меньше всего ему хотелось говорить о Лори.       — Да, — спокойно подтвердил он.       — Как это случилось?       Рик глубоко вздохнул, новая волна вины захлестнула его при мысли о жене — ещё одной жизни, которую он не мог спасти.       — Осложнения… — коротко ответил Граймс.       — Она… превратилась?       На мгновение воцарилось удушливое молчание.       — Нет, — наконец сказал Рик, поворачиваясь на пятках и направляясь к двери.       Идя бок о бок с высоким мужчиной, Алексис нервно сглотнула; она внезапно почувствовала тревогу из-за всего этого.       — Не знаю, смогу ли я это сделать.       Рик почувствовал, как в голосе женщины нарастают паника и отчаяние, его сердце потянулось к ней. Он никогда не был в подобной ситуации, он не мог по-настоящему понять, через что она проходит, но все равно сочувствовал ей.       Граймс остановился и заметил, что Алексис смотрит себе под ноги, а её слегка побитое и порезанное лицо сморщилось от беспокойства.       — Я буду с тобой, — сказал он, — ты сможешь преодолеть это, хоть реабилитация займёт какое-то время.       К несчастью, его слова мало её успокоили, и она заметно опустила плечи.       — Ты прожила с этими людьми два года, — продолжал Рик. — Ты сильный человек, так что не говори, что не можешь этого сделать, потому что я знаю — у тебя всё получится.       Маккий сделала глубокий вдох, не отрывая взгляда от Рика.       — Хорошо, да. Я пойду. Я сделаю это.       Рик кивнул, и Алексис сразу же почувствовала приятное тепло, согревающее её, когда он толкнул дверь. Двор был очень большим, теплее и светлее, чем в любом другом месте, где Маккий держали эти два года. Блаженный вздох сорвался с её уст, она наслаждалась солнечными лучами на своём лице. Алекс совсем забыла, каким чудесным может быть свет.       Открытая площадка для пикника была заставлена несколькими потёртыми, но удобными на вид стульями, а также столами и различными уличными плантаторами, но всё это едва ли стоило упоминания в сравнении с десятью парами поражённых глаз, которые в данный момент были направлены на неё.       Оказалось, что семеро из десяти сидевших за большим столом играли в какую-то карточную игру, в то время как пожилой джентльмен с длинными седыми волосами удобно устроился на одном из стульев с книгой в руках. Последние двое стояли у импровизированной кухни — высокая женщина с короткими волосами, и мужчина, который помогал Рику этим утром, по имени Дэрил. Очевидно, эти занятия были гораздо менее интересны, чем разглядывание девушки, стоящей перед ними.       — Алексис, вон там, в углу, небольшая группа: Гленн, Мэгги, Бет, Саша, Тайриз, Мишон и Карл, — сказал Граймс, затем повернулся и указал пальцем на двоих, стоявших под навесом во дворике. — Вы уже знакомы с Дэрилом, а женщина, стоящая рядом с ним, — это Кэрол, она и Хершель, сидящий вон на том стуле, ухаживали за тобой, когда мы привезли тебя сюда, — объяснив всё Алекс, Рик обернулся к толпе. — Народ, это Алексис. Она присоединится к нам. С сегодняшнего дня она — часть нашей общины.       Поначалу никто не произносил ни слова, все просто продолжали спокойно смотреть, поэтому Алексис начала чувствовать себя неловко. Может быть, они не очень-то восприимчивы к новичкам.       Однако Кэрол наконец нарушила молчание.       — Я рада, что ты решила остаться, –сказала седая женщина с улыбкой, прежде чем жестом пригласить девушку сесть.       «Держи себя в руках, Алекс, — подумала она, садясь. — Всё будет хорошо, просто дыши. Постарайся вести себя нормально.»       Алексис изобразила на лице улыбку, надеясь, что та выглядит искренней. Она была полна решимости не показывать своего огорчения.       — Честно говоря, я никогда не думала, что окажусь в таком месте, — призналась Алексис. — Хотя на самом деле у меня не было особого выбора.       — То же самое относится и ко всем нам, — сказал Тайриз, бросая карты и вставая со стула. — Никто из нас никогда не думал, что мы будем делать то, что делаем сейчас, но вот мы здесь, собрались вместе по той или иной причине.       Все дружно закивали, и Алексис посочувствовала им. Судьба привела нынешних жителей тюрьмы сюда, и теперь это была их жизнь.       — Суп готов, — объявила Кэрол, а Тайриз встал и начал раздавать миски. Алекс заметила, что хоть и кастрюля, в которой Кэрол сварила суп, была внушающих размеров, после распределения порций в ёмкости буквально ничего не осталось.

***

      Алексис поймала себя на том, что нерешительно ковыряется в тарелке с едой. Несмотря на то, что она уже несколько дней ничего не ела, девушка обнаружила, что даже при соблазнительном аромате супа её аппетит полностью исчез. Всё же девушка заставила себя съесть несколько ложек, чтобы не привлекать ещё больше нежелательного внимания к своей персоне.       Пока все были так увлечены беседой, Алексис почувствовала, что теряет концентрацию. Её глаза бесцельно блуждали по заражённым за тюремными воротами. И тут она увидела его: одинокое лицо, выделяющееся среди толпы гуляющих. Его тёмные, как уголь, волосы и гладко выбритое лицо контрастировали с остальными гротескными и обветшалыми ходоками, бесцельно бродившими по периметру тюрьмы.       Она сосредоточилась на нём, его ухмылка стала ещё шире, как будто он знал, что Маккий наблюдает за ним. Алексис громко ахнула и чуть не упала со стула, когда её глаза встретились с чужими; она почувствовала, как что-то холодное сжалось у неё внутри. Он пришёл за ней.