Цикл драблов. Сборник

      Весь день слышать мат и ругань, всматриваться в оскаленный рот, колоть руки об стриженные рыжие волосы, а ночью засыпать на твоей груди, где ласковое сердце, будто море, бьется о скалы.       сплевывать соль через правое плечо и улыбаться уставшим взглядом.       тишина уплотняет воздух, и еще пара мгновений безмолвия — и все пространство станет вязким, будто подтаявшее сливочное масло.       Заглядывать игриво в чужие янтарные глаза, топить зеницы в этом вязком меду, а на дне мертвые-мертвые пчелы.       настолько мёртвые, что тысячи прожитых жизней похоронены в экзоскелетах.       настолько мертвые, что даже самый опытный патологоанатом не распознает этот сцеженный до состояния квинтэссенции яд.       В бреду бессонницы касаться губами нежного участка шеи возле кромки роста волос, он слегка соленый от пота, и хочется рефлекторно облизать губы. А лучше вцепиться зубами в напряженную плоть и вырвать вместе с костным мозгом,       вырвать вместе со всеми воспоминаниями друг о друге,       о слове «мы».       вырвать и бережно сушить на балконе в надежде, что тебя холодным осенним утром не повяжут копы.       Закинуть руку поперек его торса и слышать, как море выбрасывает к берегу все новые и новые трупы. Слышать, как трещат кости в разбухших синих телах. Морщиться от этого странного видения. Молиться не обнаружить в очередном мертвеце свое отражение.       Замирать настороженно и вслушиваться-вслушиваться-вслушиваться, пока волны не станут стуком его сердца.       пока мертвый соленый бриз не станет его спокойным дыханием.       пока янтарь с застывшей смертью не станет его глазами.       Засыпать молча,       не замечая, как в пространстве над вашими головами повисло лезвие.       и ядом пропитано все на километры вокруг.