Охана

1       Соня отметила с каким аппетитом ел Ричи, когда пришло время ужина. Мэгги не казалась ей матерью, которая может отказывать ребёнку в еде или не заботиться о нём (ведь только стоит вспомнить, что она осмелилась сотворить со своим мужем, который должным образом не обращался с их общим ребёнком), но Ричи очистил тарелку куда быстрее Эдди, несмотря на то, что на столе был его любимый ужин с индейкой.       И он, этот мальчик, говорил не переставая, вызывая только излишнюю головную боль, пока Соня не прикрикнула на него. Эдди вжаля в стул, замерев с куском индейки, поднесённой ко рту, и Ричи услышал, как он облегчённо вздохнул, поняв, что кричат не на него. Но свою порцию он так и недоел, поглощённый рассказом Ричи и следя за его словами, чтобы его мать, не дай бог, не узнала о том, что он всё ещё по-прежнему гуляет в Пустоши. Но раз ей пришлось убирать его следы, Соня, несомненно, заметила жирную вязкую землю, какая бывает только в Пустоши, будто наступил на какого-то жука или паука, и его внутренности пристали к подошвам вязкой массой.       После того, как с обедом было покончено, Эдди с Ричи уселись перед телевизором, смотря комедийные передачи, и Ричи, не переставая, удивлялся, что Соня запрещает сыну слушать рок, но вот насчёт комедий не имеет ничего против.       - Мне казалось, что ты стал клоуном именно по этой причине, - Эдди больше смеялся от попыток Ричи подражать комедиантам, чем от шуток из телевизора. Может, потому что лёгкий восторг так и не ушёл, да и шутки человека, который сидит перед тобой, кажутся намного лучше. – Мама и сама не против посмотреть комедии перед сном.       - Нет, сеньор, мой отец слишком ступидо для того, чтобы понимать, что такое настоящее искусство, - Ричи сделал телевизор громче, позабыв, что находится в чужом доме и нужно вести себя прилично.       Соня делала несколько попыток утихомирить их, но смех Эдди делал своё дело, и каждый раз она вспоминала ссору с миссис Ван Претт после того, как Эдди сломал руку. «Ребёнку нужно контактировать с другими детьми, чтобы вырасти нормальным и приспособиться к окружающему миру». Может, старуха и была права, но после того, как она попыталась разнести до глупости нелепую и уж точно ненужную сплетню, Соня не собиралась в открытую признавать это, а хранить в себе, как постыдный секрет. Как постыдный секрет того, что Соню Каспбрак мог хоть кто-то переубедить, особенно если дело касалось благополучия её сына.       - Мама думает, что рок – это музыка дьявол.       - Эдс, Эдс, Эдс, когда-нибудь ты станешь беден, как церковная мышь, если не перестанешь слушать Библию, - Ричи покачал головой.       - И почему же? Да, там есть странные рассказы, как, например, про горящий куст, который ещё и говорил…       - Просто кто-то поджёг вора, когда он там прятался, - Ричи сложил ладони по обеим сторонам головы и издал утробный голос. – Я, горящий куст, и я хочу, чтобы ты проходил мимо, потому что мне нужно выбежать и потушить себя, но у меня в мешке украденные дары Иисуса!       Эдди не сильно верил в Библию, особенно после того, что чуть не произошло с младшим братом Билла (почему же тогда Бог забирает маленьких детей, если он любит всех, кого создал?), но всё же решил прекратить это безобразие, пока не увидела Соня.       - Ты похож на идиота с короной на башке, Рич.       - Не начинай, - он закатил глаза и улыбнулся. – А то из-за тебя я превращусь в Стэна-Супермэна.       Эдди улыбнулся, представляя, как было бы хорошо, если бы все они сейчас собрались вместе, под одной крышей, вне их убежища. Конечно, в доме со взрослыми не так комфортно, потому что нельзя обсудить какие-то изменения в жизни, которые нельзя обсуждать при взрослых, о том, как кто-то увидел трусики, когда ветер задрал юбку на игровой площадке, послушать рок-н-ролл и рассказать «взрослые» анекдоты, половину которых они не понимали, а вот Ричи смеялся навзрыд.       - Сколько ещё часов мне тебя развлекать, Эдс?       Эдди пожал плечами.       - Часа два? Я не следил за временем.       - Просто пойми, клоунам тоже нужно отдыхать, - Ричи выставил ладони вперёд и доверительно наклонился, чтобы Соня ничего не услышала. – Мне пора вызывать маленькую машинку с ещё 26 такими же клоунами, но, увы, я не смогу забрать твою мамашу. Место только для 27 клоунов. Но мы можем закрепить её на крыше, только нас потом остановят копы и… Знаешь почему?       - Почему? – Эдди уже предчувствовал, как его ухо разорвётся от резкого смеха Ричи, когда тот даже не успеет отсесть в сторону.       - Потому что нас остановят копы, болван! Они скажут: «Вы что, совсем охуели?! Вы зачем пытаетесь вывести из города мамонта?! Это старая жирная туша – прекрасный артефакт, а не какая-то там фигня!»       На удивление Эдди, он тоже засмеялся, да так, что слёзы брызнули из глаз, и экран телевизора расплылся в чёрно-белых пятнах. Он представил, как его мать, привязанная сверху, к машине, мотыляется из стороны в сторону, когда маленькая тачка (а она обязательно будет белой с оранжевыми, розовыми и синими кругами) делает резкие повороты, и его мать выглядит не как мамонт, а как нелепая большая рыба, которая пытается вернуться обратно в воду.       - Кто-нибудь вызывайте психушку! Мистер Каспбрак сошёл с ума! – Ричи поднял руки вверх и изобразил машину скорой помощи. – Серьёзно, Эдс, если ты сейчас взорвёшься, родишь или обосрёшься от смеха, твоя мамаша убьёт нас обоих. 2       - Вы не скрыли врачебную тайну, мистер Килн.       На следующее утро Салливан уже оказался в отделении Городской больницы Дерри. Он перехватил Килна и загнал в подсобку, где они теперь сидели вдвоём, вдыхая запах пыли и антисептических средств. Маленькая лампочка смутно мигала в темноте, и на миг даже потухла. И тогда, Салливан был готов поклясться, он заметил, как глаза Килна блестят в темноте нездоровым красным светом, как у бешеной собаки.       - О каком несокрытии врачебной тайны может идти речь, шериф Салливан? – Килн был ниже Салливана на добрую половину фута, но взгляд, которым тот смотрел на него, заставил шерифа отшатнуться, но он вовремя взял себя в руки. Такой взгляд он видел только однажды, на практике, когда был совсем ещё юнцом, даже намного младше Мисси – их повели в отделение заключённых с психическими отклонениями после Первой мировой войны, и он увидел неизвестного мужчину, почти скелета, бьющегося о железные прутья клетки, разбивая лицо в кровь, и только глаза его, большие и пустые на обтянутом кожей черепе горели жизнью и необузданной злостью.       - Вы знаете сами, мистер Килн. Вы не сокрутили врачебную тайну касаемо состояния мистера Тозиера и причин, которые привели к этому.       - Я ничего не говорил, - он про себя проклял Кина. Он думал, что старик изменился, поумнел. Но как бы ни так. – Может, медсёстры или другие врачи, которые проводят расследование. Помните, шериф Салливан, я не могу в одиночку справляться с пациентом, что находился в коме, а теперь нвходится в состоянии ребёнка.       - Только вы знали о том, что в голове мистера Тозиера были найдены осколки, потому что вы присутствовали при операции. Медсёстры тоже там были, но только вы, по уверениям оперирующего хирурга, могли увидеть, что осколки были именно стеклянными, а не, например, керамическими.       - Это мог сделать хирург!       - Данный хирург, мистер Килн, сотрудничает с полицией, и если бы он даже и проболтался, мы бы сразу вычислили его. К вам ведут следы. И кто же тогда вам рассказал всю эту историю?       Килн сжал кулаки, но взгляд не отвёл.       - Какакя разница в том кто и что рассказал? В любом случае когда-нибудь это станет правдой.       Салливан усмехнулся. Он ещё не растерял всю сноровку. Стоило только немного надавить и задать лишних вопросов, как Килн сразу же выдал себя, да ещё и так по-глупому.       - Потому что это приведёт к массовым беспорядкам, мистер Килн. Вина, в первую очередь, падёт на защитные органы города, провинции, штата. Потому что какая-то женщина попыталась убить своего мужа, а какой-то врач разболтал об этом.       В головах обоих будто бы разом вспыхнула кнопка, прогремела, как сигнализация. И оба поняли, что Тозиер очнулся. Не было никаких кнопок, не было поспешных шагов врачей и медсёстров – осознание пришло лёгким толчком, как при землетрясении.       Первым кладовую покинул Килн, и Салливан пропустил его. 3       Мэгги не появилась и утром, и терпению Сони пришёл предел. Когда Эдди собирал рюкзак, а Ричи находился в ванной, она подобралась к сыну на цыпочках, напугав того до смерти, и тихо зашептала, прижимая его к необъятной груди, как игрушку: «Как только закончатся уроки, беги и не дожидайся его, Эддичка. Ты понял меня? Беги. И. Не. Дожидайся. У него есть своя собственная мать, и, если она не может сдерживать обещания и заботиться о единственном ребёнке, тогда, ну что ж, это – её вина, и только её».       Эдди не мог ни вымолвить ни слова. Объятия матери и её запах кислой капусты и аптечных духов мешал дышать, он не мог открыть рот и сказать хоть слово в защиту Ричи. Даже если бы она его отпустила, он не смог бы сделать этого, потому что понимал – мать нужно слушаться всегда. Даже в тот момент, когда он накричал на неё в больнице, отпечатался в его памяти навечно болезненным тёмным пятном, заставив почувствовать себя монстром. Он мог бы ослушаться её и провести Ричи, запереть в комнате над гаражом, как раньше проделывал такое с маленькими животными, пока мать не находила их – котята, бурундуки, белки – но ведь Ричи – не маленький зверёк. Ему нужна еда и развлечения, ему нужна собственная мать, и это правда.       Во всяком случае, он сможет решить это позже, после уроков, когда они пойдут играть в Пустоши, может, тогда, когда пойдут домой. Если придёт Билл, он сможет решить это. Стэн мог бы сделать это тоже, но в большинстве случаев он опирался исключительно на собственную точку зрения, упираясь, как баран. Билл мог оценивать всё гораздо объективнее. Майк тоже мог проделывать это, равно как и Бен, но у первого все идеи получались исключительно взрослыми (касающиеся денег или типа такого, которых у Эдди хватало только на лекарства и газированные напитки, выпиваемые втайне от матери), а у второго они были переполнены излишним романтизмом и киношными клише. Но Биллу он доверял как-то больше, сам не зная почему. Они выбрали лидера инстиктивно, будто иногда через него говорил кто-то более могущественный, взрослый, старее, чем сама планета. Ричи назвал бы это тупостью и шутил, как это Билл ещё не превратился в песок, но Эдди верил в это всем сердцем, потому что не раз замечал, как менялось состояние Билла, когда они принимали какое-то судьбоносное решение.       Если, конечно, он прдёт вообще. Потому что никто из Неудачников, ни Эдди, ни Бен, ни Стэн, никто не видел его вот уже несколько дней.       Будто бы Билл провалился сквозь землю или его сбил автомобиль, совсем как чуть не проделал это с его младшим братом. Он поплатился за то, что призвал для Джорджи такую судьбу.       Эдди мог бы поделиться этими догадками с Ричи или Стэном, но он не хотел никого пугать. Ничего ещё неизвестно. Если бы он действительно умер, все бы в городе говорили только об этом. Даже не смотря на то, что детская смертность в этом городе была самой высокой в штате. 4       Билл не умер. Более того – он ожил.       И случилось это спонтанно, в один день, когда мать распахнула шторы в его комнате и заявила, что скоро он превратится в черепаху с заросшим мхом панцирем, если и дальше продолжит валяться в постели. Температуры не было два дня, и она тревожилась, что Билл лишь прикидывается больным, что это какой-то этап переходного возраста, когда прикидываешься больным, чтобы ничего не делать. Этап, который превратит её прилежного мальчика в ленивого мужчину в будущем. И кто тогда продолжит писать рассказы? Она прочитала листы черновиков, когда он спал. Рассказы о монстрах показались ей вульгарными и непристойными, но ведь это было проявление творчества, пускай и походило на те же чёртовы представления, что и рок-н-ролл.       Билл считал про себя несколько раз, прежде чем рывком встать с кровати, надеть свитер и джинсы (холод уже давал о себе знать) и сбежать вниз. Джорджи спал после занятий в школе, и он не собирался мешать ему. В любой другой день он мог бы взять брата с собой, покатать на Сильвере и довести до края Пустоши (такое случалось крайне редко, потому что Билл тревожился, что Джорджи решит как-нибудь пойти туда в одиночку и сможет наткнуться на Генри и его дружков или зыбучие топи), но сегодня ему предстояло отправиться туда в одиночку. 5       Эдди передал Ричи слова матери, и тот лишь утвердительно кивнул, не пошутив насчёт Сони просто потому, что понимал, что если выгоняют, то ты должен послушно выполнять то, что тебе сказали. Другого пути нет. С утра, когда Эдди стоял на улице и растирал ладони, чтобы согреться, Ричи пытался позвонить домой, но ничего путного из этого не вышло – шли лишь длинные гудки, пока девушка-оператор не сообщала, что абонент не отвечает и не хочет ли он позвонить ещё раз. И так продолжалось до тех пор, пока она не вмешалась в линию и не сказала, что ему следует позвонить чуть позже. «Не следует перезагружать телефонную линию звонками, которые ни к чему не приведут».       Ричи хотел пойти домой один, подумать и осознать, что произошло за все те недели, чтот прошли после того, как его отец чуть не пытался утопить его. Просто побыть в одиночестве и помолчать хоть некоторое время. Может, таким образом даже отдать дать уважения к отцу. Что бы там он ни отрицал, внутри него всё ещё продолжала теплиться любовь к нему, не такая сильная, как у Бев (он думал, что так было только из-за того, что девочки сильнее повёрнуты на эмоциях, чем мальчики), но всё же любил. И даже такой своеобразный символ мог бы облегчить его душу, может даже поднять настроение.       Но Билл с Беном увязались за ним. Майк поехал другой дорогой, намереваясь нагнать Стэна, с которым планировал пойти в детскую библиотеку и помочь с выбором книг из списка литературы на зимние каникулы.       И Ричи вновь пришлось шутить. Шутить и пытаться не обращать внимания на Билла, зациклиться только на Бене, спрашивать о том, какие комиксы он недавно прочитал, как поживает его мать,, как правильно ухаживать за шрамом и было ли ему страшно от того, что шрам мог разойтись и тогда все кишки вывалятся наружу. Бен растягивал рукава свитера, пряча в них руки целиком, и неспеша отвечал на вопросы. И вдруг Ричи показалось, что Бен в такой одежде похож на какого-то знаменитого бизнесмена, Билл, в его узком чёрном свитере с высоким горлом напоминал стереотипного писателя, а сам он был… Сам он был ведущим, который берёт интервью. О чём он и поспешил сообщить.       - Мне нравится это идея, - Бен улыбнулся. – Но каким образом бизнесмен и писатель могли оказаться на одном интервью?       Ричи приложил большой палец ко рту и оттянул нижнюю губу.       - Не знаю, партнёры во всех смыслах этого слова.       Бен пфыкнул и ударил Ричи по предплечью. Билл никак не отреагировал, и Ричи решил, что он презирает его не только за шутки, но и за то, что произошло на ферме. Неприятные мысли так и лезли в голову, и ему пришлось пронзительно закричать, чтобы изгнать их.       - Ай, ай, ай, ай, Стог! Ты меня убить хочешь?! Твой удар сравним с шаром для разрушения зданий! А мощь твоя, как у сраного слона, Стог!       - Эскаватор-драглайн, - Бен замялся.       - Да-да, Стог, мы все необразованные, и мы поняли, что ты не только силён, но и умён.       Они прошли всего полмили, когда Бен завернул на проторенную тропинку и попрощался с ними. Ричи понадеялся, что Билл пойдёт с ним, так как дома их находились поблизости, но он последовал за Ричи, помахав Бену напоследок. Последний изобразил восклицательный знак, согнув правую руку и подставив под локоть кулак другой, но нормального ответа так и не дождался, поэтому махнул рукой и поплёлся домой, разбрасывая кроссовками комки пыли и грязи. Что бы он ни планировал, об этом можно будет узнать завтра.       Ричи пришлось ускорить шаг, когда Билл прощался с Беном, но тот нагнал его уже спустя меньше ста футов. Он услышал громыхание вещей в рюкзаке раньше, чем увидел его хозяина. Ричи было неловко, он чувствовал, как часто-часто колотится сердце, отдаваясь в ушах, а на языке вертятся непонятные слова и шутки, из лёгких рвётся безудержный смех, а ноги так и норовят сорваться с места и побежать. В любом случае, Билл бы его догнал, да и бегать Ричи было нельзя. По крайней мере, до тех пор, пока шрам не превратится в узкую белую полосу.       - Д-думал ты сегодня с Беном, - Ричи отметил про себя, что тоже начинает заикаться. Он ударил себя по затылку, как отец всегда стучал по неработающему телевизору, но ничего не поменялось. От этого движения стало только ещё более неловко. Билл посмотрел на него с удивлением и любопытством.       - М-м-мне нужно куп-п-пить для Дж-жорджи нотные лис-с-сты.       - Не знал, что в младшей школе уже учат музыке, а не просто петь, - Ричи подхватил разговор. Ему всегда удавалось это. – Типа, мы в начальной школе только квакали, как лягушки. Некоторые из нас даже не знали песню про День Рождения! – он запел, приложив ладонь к сердцу, как в гимне, изображая лягушачье кваканье, пока не рыгнул от сгустка воздуха.       - От-т-тличное завершение! – Билл коротко засмеялся. – Пох-х-хоже на у-у-удар барабанных т-тарелок.       - Это должен был быть гонг! – словно в усиление своих слов, Ричи хлопнул в ладоши.       - Н-н-нет. М-м-мама пытается научить Дж-ж-жоорджи играть на пиан-н-нино.       - Церковь?       - П-п-просто она училась в с-с-семинарии или типа того, как м-м-мне кажется.       Разговор вновь зашёл в тупик. Ричи мог бы продолжать спрашивать о семье Билла, но ему не нравилось одностороннее общение, будто бы он был копом, а Билл – преступником.       Над горизонтом вспыхнула зарница. Вблизи пронзительно закричали птицы, из камышей, прямо перед Ричи, вылетела куропатка, и он закричал, замахав руками. Когда Билл поспешил, чтобы отогнать птицу, она уже улетела.       - Эта птица изрядно меня напугала. Мне кажется, что Стэн не Стэн-Супермэн, а какая-то Белоснежка. Тренирует птиц, чтобы они нападали на меня.       - Скорее мы по-о-охожи на тех с-с-семерых гномов.       Ричи засмеялся, найдя общее между ним и Весельчаком, Биллом и Умником, Стэном и Ворчуном, Беном и Скромником. Эдди однозначно был бы Доппи – маленьким глупым гномиком.       - К-К-Как там Бертрам? – Билл не смог заполнить наступившую после этого тишину, и пошёл на крайние меры.       - Я не знаю. Я не говорил маме о нём. Никто ведь не знает, что мы были на ферме. Я просто повис на заборе, проколов пузо, потому что подскользнулся. Ты это увидел и сообщил взрослому, который и вытащил меня. Никакого Генри, Бертрама или ножа, - он хотел добавить «никакого поцелуя», но рот его наполнился слюной, а язык, парадоксально, засох.       - Т-т-точно…       Они прошли ещё несколько футов. Ричи казалось, будто их от убежища отделяла не миля, а всего один фут. И почему только Билл не забрал Сильвера из-под моста? Но вместо этого он произнёс совсем другое.       - Мне жаль, что тогда было.       Билл понял его без пояснений, и Ричи осознал со страхом и восхищением, что Билл тоже думал об этом.       - Всё нор-р-рмально. Ты прос-с-сто обрадо-о-овался, и всё.       - Ну да, ну да. Мамаши целуют детей в губы, когда они ещё маленькие – уверен, что именно так Эдс и подхватил стоматит – девочки целуют подруг, так что…       - В-в-всё окей, Ри-и-ичи.       Он хотел сказать что-то ещё, но промолчал, увидев, что Билл не собирается продолжать разговор. И точной причины не знал никто из них.       Ричи подумал, что Биллу не нравится весь этот разговор намного больше, чем ему самому. Что он просто хочет молча пройти домой и больше никогда, никогда не вспоминать об этом, вычеркнуть из воспоминаний, да и вообще из памяти тот день, когда они ночью прокрались на чужую ферму за чертой города, когда поцеловались и когда Генри чуть не убил их обоих. Потому что все три из этих вещей казались до глупого сюреалистичными, такими, какие не бывают даже в книгах.       - На самом деле, я даже и не понял, что это было. Не думают, что я обрадовался или что-то в этом роде, - Ричи подтянул очки к переносице и робко посмотрел на Билла.       Он остановился, и мальчики долго смотрели друг на друга, будто видя в первые жизни.       «Он собирается меня убить или погнать пинками, чтобы я заткнулся и исчез из виду», - мысль, преследовавшая Ричи в ту пору, когда они ещё жили в Касл-Роке, мысль, возникавшая только из-за его отца, пришла в тот момент, когда его взгляд встретился с глазами Билла и замер. Сердце учащённо колотилось в груди, ладони вспотели, а холод пробрался даже под свитер.       - Т-т-так зна-а-ачит…       - Я не знаю, что это значит Билл! – Ричи неожиданно вскрикнул, и Билл дёрнулся. – Просто не знаю! У меня мозги кипят! Просто как чёртовы обезьяньи мозги! Майк говорил, что некоторые люди едят такое! И знаешь что?! Хоть вскрывай мой череп, добавляй спагетти и ешь! Спагетти с мозговыми фрикадельками! – он воздел руки к небу со сгущающимися тучами. – Я без понятия, что и творю вот уже месяц. Как сказал бы Бадди Холли: «Милая Пегги Сью, у меня едет крыша!», - голос получился идентичным, и, если бы Билл не видел перед собой Ричи, он с лёгкостью мог бы подумать, что лидер «Сверчков» приехал дать концерт в маленький городок. – Да, то что у меня ненормальный отец – это ещё не отговорки. И то, что происходит у меня – тоже. Я даже не знаю, что происходит со мной! – он почувствовал, как начинает задыхаться, но слова так и не прекратили литься потоком. Лишь на мгновение он остановился, потому что в голову закралась мысль «именно так чувствует себя Эдди, когда начинается приступ астмы. Тебе тяжело дышать, а все твои конечности сводят судорогой». – Можешь поспорить на свою шкуру, я не понимаю, что творю! Не понимаю! И лучше бы мы ни ходили на ту ферму! Да, я всё ещё скучаю по Бертраму и, да, я хотел бы забрать его обратно, но от этого только хуже, понимаешь? Мы увидели друг друга, побыли вместе минут десять, а потом заявился этот Бауэрс и чуть не изрезал меня, как чёртового поросёнка, Билл!       С каждым словом Ричи отступал всё дальше и дальше, пока Билл не понял, что тот собирается сбежать. Ричи действительно планировал сбежать, убежать к Каспбракам и, если Соня не пустит его домой, посидеть на крыльце, пока не зажгутся фонари, а уже потом пойти домой. Он не знал, где его мать, и это было хуже всего. Билл поймал на лету одну из его рук, когда тот яростно жестикулировал. Рот Ричи остался раскрытым на полуслове, и из груди вырвался лишь сдавленный вздох – то ли продолжение слова, то ли просто как знак удивления.       - Т-т-ты хоче-е-ешь сказать, что сде-е-елал это намеренно?       Ричи опустил взгляд и попытался выдернуть руку, но Билл держал крепко, и от этого даже несколько слёз боли осели на линзах очков маленькими засыхающими круглешками, от чего лицо Билла разом размылось и пропало.       - Я не знаю, Билл, - он уже и не пытался вырваться. Стоял, как вкопанный, ожидая удара, как и прежде. Потому что облик Билла разом сменился его отцом.       Ричи снова восемь, и он впервые в жизни допустил ошибку – привёл домой друга без разрешения родителей. Друга, о существовании которого они даже не подозревали. Мать тогда просто подозрительно посмотрела на мальчика (Кевин, его звали Кевин, и он был из паралелльного класса), а вот отец разозлился не на шутку. Он так же схватил Ричи и Кевина за руки, один с каждой стороны, а потом вывел Кевина за дверь, перед этим позвонив его родителям. Ричи помнил, как горело его запястье, и как потом после этого остался синяк, и ему пришлось долгое время прикрывать его большими наручными часами. Как только приехали родители Кевина, отец отвёл его на задний двор, где и отшлёпал, пока Ричи не заревел в голос, как младенец.       - Я могу просто пойти домой? Мы разобрались, окей, Большой Билл? – Ричи улыбнулся, но губы его задрожали и опустились. – Мне нужно позвонить маме. Я даже до сих пор не знаю, где она.       Билл не раз думал о том, как будет целовать Бев, проводя рукой по её рыжим волосам, стараясь не задеть синяки, оставшиеся от мистера Марша… Но он уже смирился с тем, что она будет с Беном. Он был, даже, в каком-то смысле, счастлив такой перспективе. Бен не был так сильно зациклен на будущем, он был более приземлённым, и всегда мог понять её, в отличие от самого Билла. Но теперь он был на всех четверых – на Бена, за то, что ему нравилась Бев, на Бев, что она нравилась ему, на Ричи, за то, что из-за него возникли все сложности, и на самого себя, потому что если бы он осмелился сообщить Беверли о своих чувствах раньше, может быть, всё и обошлось.       Но вместо этого он задал вопрос, который прозвучал совсем без заиканья, чего оба, как ни странно, не заметили.       - Хочешь попробовать и узнать?       Глаза Ричи расширились, и он отскочил.       - Билл, ты… Ты идиот или на голову больной?! Когда тебя мать рожала, наверняка голову прищемила, вот и выродился такой больной, - Ричи истерично засмеялся своей шутке и забегал по кругу, повторяя одно и то же. – Больной! Услышь же мир! Билл Денбро – больной на всю голову!       - Я с-с-серьёзно, Ричи.       Ричи остановился в паре футов от него и опустил руки по швам, как солдат, не зная что и предпринять.       Глупая идея закралась к нему в голову, и он произнёс:       - Только обещай мне, что больше никаких Генри Бауэрсов не будет. Я не хочу, чтобы меня ещё раз исполосовали, как чёртов стейк.       Первый шаг сделал Билл, и хруст осенней листвы раздавался у него в ушах с каждым ударом сердца.