Сосед сверху

Неохотные аплодисменты разносились по всему залу. Внутри было до невозможности душно и пот полностью покрывал всё, даже сокровенные места на теле. Кто-то безудержно давил улыбку на все свои тридцать два присутствующих, кто-то со скукой наблюдал за процессом, который происходил на сцене, а кто-то не сдерживал слёз, и под глазами дам образовывалась черная дорожка от потекшей туши. Почти никто не скупился на эмоции, будь они лицемерными или наоборот же искренними. Скрестив руки на грудях, я дожидалась своей очереди за кулисами, дабы, наконец, сказать слова “благодарности” учителям, которых они больше чем, просто не заслужили. Спасибо стоило говорить нервам родителей и самим ученикам. Нет, среди змеиного гнезда и были свои ужи, но их поглощал яд напудренных женщин, чей возраст давно переступил отметку «40». Дешевые тени всегда были скатавшиеся, а в глазах потухали последние надежды на действительно счастливую жизнь. При любом непослушании ты становишься врагом народа, даже те, кто не знает тебя лично, делали выводы заранее и любили в журнал с оценками влепить средний бал, не задав даже вопроса. А под конец каждого года не придумывали ничего лучше, чем ярко намалевать губы плешивой розовой или красной помадой и пуститься в пляс на выпускной, делая вид, что они были прекрасными людьми последние несколько лет жизни для своих учеников. Злость и мысли в голове подкатывали комом в горле, а желание высказать всё, что накипело за последнее время, всё давило и давило на меня. Мои пальцы непроизвольно сжались в кулак. Всё равно это последний день, когда требуется находиться в этом душном здании. Уже этой осенью моей ноги здесь не будет, как и одинаковых надоедливых лиц, орущих, бегающих друг за другом детей, сбивающих тебя с ног. Привкус свободы на кончике языка уже давно ощущался, это было что-то между осознанием зрелости, страсти и отсутствием контроля, который постоянно стоял позади тебя. Оно, как слабоалкогольный напиток, то и дело, что слегка дурманил разум, но при этом не доводил мысли и действия до абсурда. Задняя часть платья плотно прилипла к моей спине, к горлу подкатывала тошнота, а голова кружилась от жары. На небольшом столике стояли прозрачные бутылочки с водой. Я подбежала к нему и, взяв первую попавшеюся пластиковую бутылочку, сделала глоток. Прохлада растеклась внутри меня, отчего становилось постепенно легче. Хотелось бы полностью облить себя водой, а по возможности, вообще прыгнуть в огромный бассейн. Но реальность настолько печальна, что меня ждал лишь ночной, летний ветерок, который где-то гулял за окнами четырехэтажного здания. За моей спиной кто-то подошел и от неожиданности я вздрогнула. На мои плечи легли тяжелые, знакомые ладони. Это был мой, так называемый, парень. Отношения с этим человеком — сплошная ошибка моего пубертата, от которой попробуй ещё избавься. Но радовало то, что ещё немного и это всё закончится. Если смелости и алкоголя в крови хватит, то сегодня, а если нет, значит в другой день. Пускай это будет четверг. По-моему, прекрасный день, чтобы послать ко всем чертям парня, к которому ты не чувствуешь даже сексуального влечения. А может и не четверг, а стоит подождать всего пару минут? Как же хотелось отобрать микрофон у ведущего и начать свою игру. А затем видеть выражение лица любимого, когда из моих уст неслись бы гордо слова. Где черным по белому проговаривалась правда на полный зал людей. Я тяжело выдохнула и повернулась к брюнету, фальшиво натянув улыбку. — Переживаешь? — приторно сладким, низким голосом спросил он. Затем наклонился и убирая накрученную прядь с моего лица, поцеловал в щеку, — я тоже, немного. Этот жест был мне неприятен, поэтому машинально отошла от него. Нужно было делать вид, что всё в порядке, но подобное имитировать довольно сложно. Брюнет приподнял бровь, слегка удивлено посмотрев на меня. Я улыбнулась и ответила: — Конечно, переживаю, ведь это «очень важный» день для всех нас. С некой иронией проронив это, я сделала ещё глоток воды. Со второго раза я почувствовала привкус помады во рту и поморщилась. Жаль, это не сладенький цитрусовый бальзам, который уже на протяжении нескольких лет наношу на свои губы. Парень не заметил иронии в моих словах и это всегда до жути раздражало. Глупая, наигранная серьезность с надменностью, которые раньше не бросались в мои, запудренные первой влюбленностью, глаза. Вроде как, совсем недавно всё было хорошо, мир казался таким розовым и прекрасным. — Ну, раз сегодня важный день, может, мы тоже займемся после выпускного не менее важным, для наших отношений, делом? — проронил он, взяв из моих рук бутылку, тоже сделал пару глотков воды, лукаво посматривая на меня, — Уже почти два года отношений, но такое чувство, будто нам по десять лет и кроме поцелуев, ничего больше не знаем. Я ожидала подобного диалога. От сказанных слов прошлись мурашки по телу и липкое чувство неприязни обняло меня с ног до головы. Как-то не честно получается: он то у меня первый, а я у него, если на пальчиках посчитать, далеко не вторая. Однако паренек всё так же наивно думает, что я не знаю о его похождениях на левую сторону. Желание справедливости заставляло делать необдуманные поступки. Не то, чтобы я была святошей и желала только парня девственника, к которому не прикоснулась ни одна дама, но в наглую врать мне, позволить не могу. — Сегодня будет всё то, что ты действительно заслужил, — спокойно ответив, я подошла к нему и взяла за руку, — немного терпения, милый. Он молча кивнул, но в его взгляде промелькнуло что-то странное. Это слегка смутило меня, хотелось бы придать этому какое-то значение, однако, если в этом смысл? Ведущий подбежал к нам и протянул микрофон парню, вырвав его руку из моей, потянул на сцену. Значит, скоро и мой черед говорить смазливые словечки, только вот, увы, никто их не услышит. Я краем глаза посмотрела за кулисы. Все уставили свой взгляд на сцену, а некоторые зрители между собой перешептывались. Смотрящими весь этот бред, в основном, были родители и родственники моих одноклассников, кое-где сидели молодые ребята, которые решили поддержать своих приятелей. Где-то среди этой толпы находилась моя мать и ждала моего выхода. Она пришла сюда ради того, чтобы морально поддержать, как примерный семьянин, но нужна ли мне действительно эта поддержка? Возможно. Рядом со мной метались из стороны в сторону одноклассницы, то и дело, что постоянно поправляли свои накрученные кудри и макияж. Я безразлично наблюдала за этим со стороны. Даже было обидно, что не чувствовался трепет, важность происходящего, ни одна слезинка с моих глаз так и не стекла по лицу. Будучи заняты своим внешним видом, они даже не обращали внимания на друг друга, хотя ещё пару дней назад чуть ли в десна не целовались. Я присела на стул, рассматривая своё платье. Оно было абсолютно без всякой мишуры, страз, всё, как мне и хотелось: просто, зато со вкусом. Шёлк, однотонность, благородный бордовый оттенок на ткани и неяркий макияж делал из меня статную девушку, которая забрела на очередное светское мероприятие, дабы попить дорогого шампанского и заесть его каким-нибудь канапе. Однако реальное «мероприятие», это литры алкоголя в ближайшем недоресторане, а так же пьяные танцы молодых людей, часть из которых уже к двум часам ночи будут головой в унитазе. Пожалуй, это лучше, чем совсем ничего. Через пару минут ко мне подбежал всё тот же ведущий, который был похож больше на официанта из-за бабочки на шее. Очередными спешащими движениями он впихинул мне микрофон. Низковатый блондин, с парой шрамов от акне на щеке, на удивление, аккуратно взял меня за руку и вывел на сцену. Его напарница-ведущая называла мое имя, яркий свет безжалостно ударил мне в глаза. Я слегка прищурилась, а через долю секунды привыкла к освещению. Передо мной сидела толпа, отчего сердце усилило ритм. Не могу сказать, что до ужаса боялась выступлений, скорее, это первый опыт стоять на виду у большого количества людей. Я ненавидела школьные праздники и не принимала в них участия, но в данной ситуации, избежать подобного казалось чем-то невозможным. И так: спину ровно, подбородок чуть повыше, а выражение лица оставить непоколебимым. Мне вручают заветную бумажку об окончании двенадцати кругов ада. Теперь осталась торжественная речь, которая даже была придумана не мною. В голове крутились сомнения, но я понимала, что если не скажу этого сейчас, то возможности больше не будет. Глубокий вдох, голос спокойный, не дрожащий, в отличие от рук. По спине течет холодный пот, а ноги подкашиваются. — Дорогие учителя и родители, уже немало тех, кто произнес слова благодарности, настало и моё время добавить их от себя, — торжественно начала я. Наши взгляды с ведущим пересеклись и он, в знак поддержки, кивнул мне, — однако, знаете, их не будет. Выразить благодарность хочу только маме. Спасибо, за то, что терпела все мои нервные срывы во время подготовки к экзаменам, за то, что переживала за мои отношения с одноклассниками, за то, что терпела все походы в кабинет директора. А остальным, мне нечего сказать. Некоторые из вас заикнулись на том, что хорошие оценки по предмету нужно заслужить. Но, естественно, по вашему мнению, я их не заслужила, как вы и моих слов благодарности. Только вот их можете слышать и слушать каждый год, а школьный аттестат мне дается лишь раз в жизни. Ах, да, ещё особую благодарность хочу выделить своему любимому парню Нику. Если хочешь, выходи из-за кулис, давай! Выкрикнув последние слова, я пальцем поманила его на сцену. Будучи в полном шоке, он неуверенно вышел ко мне, натягивая на лицо поддельную улыбку. В зале была абсолютная тишина. Все с интересом и удивлением наблюдали за моими действиями. Даже те, кто особо и не смотрел на происходящее на сцене. Среди взглядов искала мамин, но он настолько затерялся среди других, что невзначай я встретилась глазами с пепельноволосым парнем. Его раньше мне не приходилось встречать, поэтому слегка удивилась такой личности, а потом вовсе перестала смотреть на публику, однако я успела заметить ухмылку на его лице. Не придав этому особого значения, крепче сжала микрофон в руке и продолжила: — Ох, дорогой Ник! Я так благодарна тебе… за то, что ты постоянно изменял, это сделало меня действительно сильнее и заставило задуматься больше об учёбе, чем о таких чудесных отношениях. Но знай, девочки даже не скрывали ваши приключения, поэтому, задумайся над тем, чтобы в следующий раз ты смог чем-то заткнуть им рот. Сказав последние слова, я самодовольно улыбнулась и поклонилась, в знак благодарности. Тишина всё так же резала душную атмосферу праздника. Ко мне подбежал ведущий, вырвав микрофон из моих рук. Он начал всячески извиняться и отмахиваться. Мой парень был покрасневший то ли от злости, то ли от стыда, и затащил меня за кулисы. Я лишь чувствовала облегчение, которое впервые за последний год вернулось обратно. Было абсолютно плевать, что ожидает мою, любящую на приключения, задницу. Может не так сильно, но у меня вышло удовлетворить свою тёмную сторону. Конечно, склоняюсь на то, что произошедшее просто обсудят какой-то промежуток времени в школе, а потом прекрасно об этом забудут в серых, рабочих буднях. Парень начал трясти меня за плечи, а в его глазах уже не читалась «любовь» к моей персоне, скорее наоборот, это были яркие проблески ненависти. Стараясь не поднимать шум за кулисами, он чуть ли не шипя начал расспрашивать о произошедшем. Сзади него образовалась небольшая толпа зевак. — Какого хрена ты себе позволила? Что это было?! — спрашивал он, не останавливая трясти моё тело. Я оттолкнула его от себя, не хотелось заблевать от такой тряски платье и пол едой, которая была у меня на обед. — Что это было? Это была правда, которую ты так хорошо пытался от меня скрыть. Как видим, не вышло, — ответила я, отойдя подальше. Всё же его агрессивный настрой меня слегка пугал, — о каких отношениях можно говорить, ведь ты так любишь клеиться к любой юбке, а потом писать о том, что задержался у репетитора или: “Извини дорогая, я утомился, давай сходим погулять завтра?”. Слушай, может, поступишь не в международный универ, а пойдешь в актерское? Играть «наивного девственника» у тебя хорошо вышло. Ты действительно думал, что я настолько наивна и поверю в это? Он сжал руку в кулак и хотел уже подойти ко мне, как за рукав пиджака его схватил друг. Сцепив зубы, мой, уже бывший, прошипел: — А я должен был терпеливо, как дрессированная псина ждать, когда ты уже решишься раздвинуть ноги? Такие неуверенные в своём теле девушки не имеют право встречаться с парнями. Сказала бы спасибо, что вообще оставался с тобой. Слова больно пронзили меня, но отступать от такой перепалки не хотелось. Если есть возможность, почему бы не закончить начатое. Не смотря на то, что внутри было до ужаса неприятно, обдумав сказанные вещи, я спокойно ответила: —Спасибо за такой чудесный комплимент. Мне жаль, что у такой чудной, светлой женщины, как твоя мать, такой сын мудак. Не смей подходить ко мне после этого праздника в ресторане ближе, чем на метр. Он резко вырвался из хватки друга и подошёл ко мне, но все планы прервал ведущий, который подбежал к нашей группе и сообщил о финальном выходе. Напряжение не угасало, бывший смотрел на меня всё так же злостно, будто был готов прямо здесь и сейчас разбить моё накрашенное личико. Я ухмыльнулась, выходя на сцену. Спиной чувствовала не менее злые взгляды учителей. Думаю, многие на моём бы месте сгорели от ужасного ощущения того, что всё внимание одноклассников далеко не примкнуто к празднику, а к твоей личности. Но впервые за долгие года учёбы, мне нравилось это. Может, произошедшее очень плохо повлияет на общение с некоторыми, однако, скажу ещё раз: «Плевать на всё это хотела». Уже в конце следующего месяца я буду находиться в другом городе, где меня никто никогда не знал и не знает. Мы «дружно», хором поём, завершающую концерт, песню, держа в руках конфетти и всячески изображаем радость на лице. Последние строчки, ноты разносятся по всему залу, а в голове навязчиво уже играли мысли о закусках с выпивкой в ресторане и то, как лучше сфотографироваться с близкими на память. Помимо учеников на «вечеринке» присутствовали их друзья, с которыми можно было также легко подружиться на один вечер, а уже следующим утром вы друг другу даже не отправите сообщение. На пол полетели золотистые конфетти, а затем сзади послышался хлопок от небольших пушек. Они всю сцену засыпали бумажками, что запросто цеплялись, путались в волосах. Ведущий говорит о завершении вечера и люди начали потихоньку группироваться в кучки, а некоторые из них покидать зал. Спустившись со сцены, ко мне сразу же подбежала мама и крепко обняла, засыпая поздравлениями. Мы увлеченно болтали, пока к нам не подошли несколько преподавателей, злобно смотревших в нашу сторону. Без особых эмоций, они начали беседу: — То, что ты вытворяла на сцене, переходит все границы! Мы были в шоке, как и многие родители, это позор, неуважение того, что мы делали последние полгода, — сказав это, низкорослая географичка злобно посмотрела на меня, а потом на мою мать, добавив, — вы что, совсем не занимаетесь воспитанием своей дочери? Мама слегка улыбнулась, облизнула свои суховатые губы. Скрестив руки на груди, без особого азарта на конфликт, она ответила: — Занимаюсь, поэтому в отличие от других детей, которых вы запугиваете плохими оценками и давите тем, что праздник сделан якобы для них, она не боится говорить правду. Я не осуждаю свою дочь, но при этом и не хвалю. Это абсолютно её выбор, она сама разберется с последствиями. Географичка, явно не ожидавшая такого ответа, удивленно, с некой неприязнью посмотрела на мою мать. Осмотрев нас с ног до головы, она произнесла: — Что-то не особо видно ваше «воспитание». В таком случае, скажите спасибо, что на празднике не было администрации. Умейте, пожалуйста, контролировать свои детские порывы и обиды на всё. Меня смутили сказанные ею слова, захотелось ответить что-то не менее гадкое, однако взгляд мамы дал понять, что лучше не стоит этого делать. Географичка ещё раз бросила гневный взгляд в нашу сторону, развернулась и ушла. Остальные учителя, зеваки, которые хотели посмотреть на намечающийся скандал, последовали за ней. Казалось, что они даже поникли от того, что ничего интересного не произошло. Вскоре, весь этот происходящий бред оказался позади и впереди оставалась «веселая» ночь. Почти все разошлись по своим машинам, направляясь сторону ресторана, который находился не так далеко от нашей школы. Наконец-то, ночная, летняя прохлада окутала нас своими объятиями и дышать, казалось, легче. Мы прошли с мамой к нашей небольшой чёрной, стальной старушке. Отключив сигнализацию и открыв её, сели в салон. На самом деле, уже хотелось очутиться дома и спокойно лечь спать, чтобы с утра начать новую, свободную, как казалось мне, жизнь. Я уселась на заднее сидение, включив свет, нарыла небольшой рюкзак, в котором лежала сменная одежда. Праздник, праздником, но абсолютно не хотелось испачкать свое платье. Это одна не из многих вещей, которую жалко портить, а переодеваться в машине, наверное, самое неудобное, что приходилось делать в жизни. Кое-как справившись с преградами и кучей тряпок, на меня всё же налезли злосчастные джинсы и огромная футболка, которая досталась мне от отца по наследству. Это было неофициальное мероприятие, поэтому абсолютно насрать, в чём мне придется лакать дешевое пойло, заедая его жирной, как мой кот, пищей. Закончив довольно быстро, я обула кеды и скомандовала маме ехать. Машина завелась, и рёв потрепанного жизнью мотора нарушил ночную тишину. — Жаль, что со мной не останешься, — с грустью сказала я, осматривая знакомые, родные улочки, которые превращались в сплошную, тёмную полосу. Она тяжело вздохнула и, снизив скорость, ответила: — Правда, я бы очень хотела пойти с тобой и развлечься, но ты же знаешь, утром мне на работу. Мама произнесла это таким грустным тоном, что её даже стало жаль, но продолжать именно эту тему как-то не хотелось. Я немного подумала, и чтобы не ехать в кромешной темноте, продолжила диалог: — А как ты провела свой выпускной, мам? Слегка улыбнувшись, она поправила свои волосы, а я подвинулась к ней как можно ближе. В салоне воняло этой хреновой ёлочкой для машины, но в этом было что-то своё. Запах дешевого освежителя в стиле «Хвойная весна», заставлял вспоминать все дорожные приключения, которые нам удалось пережить за последние несколько лет. И вот, на моих глазах, рождается новое. — Я набухалась в хламину, а утром мало что помнила… но, было одно важное последствие от произошедшего — это признание твоему отцу в любви. Даже не помню, как это произошло, а он, сукин сын, ещё долго высмеивал этот момент, — с лица её пропала еле заметная улыбка, она ехала, не отрывая взгляд с дороги, тряхнув головой, добавила: — с его слов, я еле стояла на ногах, в тот момент твой отец курил со своими ребятами в сторонке. Взяв с собой подружку, чтобы не так страшно было, я подошла к этой толпе, громко сказав: “я тебя люблю и мне плевать, испытываешь ли ты это в ответ”. Думаю, со стороны это выглядело очень неловко и глупо. Но отец повёлся на это дерьмо, а значит не всё так плохо. Жаль, сейчас в его голову не лезут, «милые, юные» года, о которых он так с любовью ностальгировал. От рассказанной истории мне было тяжело сдержать смех, мама тоже посмеялась в ответ, вспоминая былые времена. Тяжело представить её в моем возрасте, для меня она всегда казалась сильной и независимой женщиной, которая за надобностью и шею свернет тому, кто решит обидеть близких людей. Так же, я все ещё задаюсь вопросом, почему от такой женщины можно уйти к тому, кто даже о финансовом положении семьи не может побеспокоиться? Логика отца не переставала меня удивлять, хотелось бы, конечно, осуждать его за глупые поступки, но это как-то не правильно, ведь вся картина развода родителей так и осталась: полноценно мне не раскрыта. Я люблю их обоих, каждого по-своему. Машина затормозила возле небольшого, одноэтажного ресторана. Из него уже доносились басы музыки, кто-то весело и звонко смеялся. Атмосфера праздника вот-вот должна была начаться, поэтому некоторые ребята только доходили к зданию. Я посмотрела в зеркало, заметив свой слегка потекший макияж, достала из сумочки помаду и подкрашивая губы, взглянула на себя ещё раз. Ну, да с такой кислой миной только на праздники ходить. Мой телефон неожиданно завибрировал и я посмотрела на экран. Звонила моя приятельница, которая, судя по логике, уже была внутри. Друзей как таковых у меня в школе особо не было, поэтому, всех тех, с кем я общалась за школьной семьей, прозвала приятелями. На другом конце провода послышался звонкий голос девушки: — Где тебя черти носят…? — спросила она, чуть ли не срываясь на крик. Музыка и голоса людей были настолько громкими, что остальную часть трепета попросту не слышно. Звуки из динамика были настолько неприятными, что казалось, вот-вот мой телефон взорвется от них. — Иду! — как много громче крикнула в ответ я и отключилась. Мать попрощалась со мной, желая весело провести время и через несколько секунд, на месте, где стояла машина, образовался клубок пыли. Я повернулась и направилась в сторону ресторанчика. Вид так и не изменился: свет из панорамных окон переливался из синего в фиолетовый, а за ним в розовый. Из колонок доносилась какая-то очередная попсятина на заказ, некоторые силуэты ребят уже сливались в танце. «Быстро же они» — пронеслось в моей голове и я улыбнулась. Пройдя ещё чуть вперед и поднявшись по ступенькам, передо мной оказалась деревянная дверь, которая не особо-то вписывалась во внешний вид здания. Пришлось приложить немного усилий, чтобы открыть этот чертов кусок дерева. Зайдя внутрь, в нос резко ударили разные ароматы: начиная от духов и одеколонов одноклассников, заканчивая запахами блюд. Пройдя по короткому коридору, я попала в главный зал, где всё и происходило. Весь зал не был похож на дорогое местечко, зато стояли диванчики тёмного оттенка, деревянные столы и такого же цвета пол. Зал был довольно широким, в нем ещё оставалось место для танцев. Помещение было тускловатым, поэтому я не сразу нашла свою приятельницу. Пришлось действительно постараться, чтобы растолкать ребят и девченок с таким же подобным фасоном платья, как у неё. Но вскоре, в скромном уголке виднелась светловолосая голова. Преодолев тесноту и толкучку, я подошла к ней. Девушка стояла с бокалом вина и активно общалась со своей сестрой. — Наконец-то нашла, — нервно сказала я. Она обернулась, её брови слегка приподнялись, а затем она ответила: — Такое прекрасное платье сменить на стиль бомжа, Энд, с тобой всё в порядке? Я закатила глаза от её слов. Приятельница всё так же оставалась в праздничном наряде, как и на выпускном. Лицо от обилия косметики блестело, а помада на губах почти стерлась. — Вот поэтому я и переоделась. Не хочу такую красоту пачкать обо всех подряд, — раздраженно пробубнила я, а затем подошла к ближайшему столу, взяв полный бокал белого вина, — мне искренне жаль твоё платье, пожалуйста не порви его до конца праздника. Ты бабки летом не для этого зарабатывала. Она цокнула в ответ и, сделав глоток из бокала, продолжила беседу, изредка посматривая на сестру, которой только стукнуло четырнадцать. Ей не хотелось, чтобы та пробовала слишком много алкоголя, поэтому всучила ей какое-то шампанское. — Ты сегодня на сцене, конечно, дала жару и про учителей высказала, а твой бывший… Боже, он мудак. Я говорила тебе об этом ещё давно, но нет же, кто меня будет слушать, — возмущалась она. Повернув голову, девушка посмотрела в сторону кучки парней, — смотри, делает вид будто ничего не было. Не боишься, не знаю там, какой-то мести? — Нет. Он заслужил этого, давай, не будем о плохом? Праздник же, — грустно улыбнувшись, ответила я, аккуратно цокнув свой бокал о бокал подруги. Она улыбнулась в ответ и, допив содержимое бокала, поставила его на стол, потянув за руку на сцену свою сестру. Я даже была рада, что меня туда не потащили. Танцевать особого настроения не было, голова слегка гудела от местонахождения и хотелось наоборот где-то присесть. Однако почти все столики были заняты группками людей, которых я знать не знала. Поэтому, не придумав ничего лучше, я взяла ещё один бокал вина и направилась в сторону лестницы, чтобы посидеть спокойно на крыше. Проходя мимо некоторых столиков, всё так же ловила какие-то странные взгляды на себе, но никто так и не осмелился подойти, чтобы заговорить. Не сказать, что я была какой-то зажатой мышью и имела всего пару приятельниц, просто ребята в моей школе всегда выделялись какой-то надменностью, любовью к унижению за внешний вид или вечному обсуждению какой-то персоны. За собой тоже замечала подобное, но всегда старалась это пресекать. Когда ты ребенок, найти друзей не так сложно, в отличие от подросткового возраста. Именно из-за этого, из десятка друзей и приятелей, к восемнадцати годам у меня осталось тройка верных ребят. Кто-то не выдерживал мой характер, кому-то не нравился внешний вид, но я больше не обращаю внимания на подобное, мне стало абсолютно плевать. Сейчас на лице ни единой эмоции, а по горлу растекается горечь и тепло от алкоголя. Крыша, на удивление, была пустой и я в одиночестве прекрасно раздумывала о планах на оставшееся лето, а также о будущей учёбе в университете. Время протекало довольно долго, на небе местами мелькали звезды, а легкий ветерок колыхал черные силуэты деревьев. Под ногами стоял шум, не прекращая играла музыка, но, здесь, на крыше, было по-своему уютно. Я закрыла глаза, наслаждаясь моментом, как вдруг дверь громко и резко открылась. Вошла небольшая кучка людей, которые разбрелись по всей крыше. В их руках сверкнули белые пачки сигарет. Где-то послышались звуки чирканья зажигалки и запах табака разнесся по всей крыше. — Всё испортили, мать вашу…— под нос сказала я себе, опираясь на перила. Из полумрака мне послышались шаги, которые приближались. Сначала я подумала, что это пришла за мной приятельница, но присмотревшись, дошло: фигура далеко не женская. В горле пересохло и стало как-то напряженно, я понимала, кто идет. Спокойно выдохнув, попыталась успокоить себя тем, что тут есть люди и плохо ничего не будет. Но получалась поддержка самой себя, откровенно говоря, дерьмово. Он шёл, слегка шатаясь, торопливо, будто спеша. В любом случае, если помирать, то не от рук такого мудака как Ник. Рука непроизвольно сжалась в кулак. Скандалы должны были быть на сегодня уже окончены, так решила я, значит так быть и должно. — Весело тебе, да? — начал он довольно грубым голосом, подходя ко мне почти вплотную.– Ты у нас такая паинька, а я плохой, да? Только, вот, не моя вина, что попалось мне зажатое, пугливое животное. Думаешь, я тебя не любил? Любил! Правда, терпеть твоё: «Я ещё не готова», не собирался. Почему, скажи мне, почему среди прекрасных девушек, я выбрал такое моральное уебище? Он смотрел на меня, будто собираясь что-то сделать, но смелости пока не набрался. От его слов становилось как-то неприятно, однако, я осознавала, что это алкоголь в его башке и не более. Да и на трезвую голову от него, можно было ожидать подобного. — Не весело, но я не жалею, о том, что сделала, ты этого заслужил, тема закрыта. Сопли свои будешь у подружек вытирать. Изменил, вот и получай последствия, — кратко сказала я, уже собираясь отходить от него. Он схватил меня за руку, сильно сжав. вскрикнув от неожиданности с примесью боли, я сказала: — Ай, какого хрена? Он молча улыбнулся, притянул меня к себе. Из его рта несло выпивкой и сигаретами, а ведь раньше даже табак на дух не переносил или это было очередной ложью, в которой я порядком потерялась. Грубо взял за плечо и шепнул мне на ухо: — Если я должен принимать последствия, значит, тебе стоит получить наказание. Ты же так хотела романтики, не правда ли? Сейчас, уединимся в одном местечке, считай, мы квиты. Сказав последние, он снова взял крепко меня за руку и потащил в сторону выхода с крыши. Физически я, естественно, ему уступала и сопротивляться было сложно. В голове поселилась паника и страх того, что если сейчас не принять меры, может произойти что-то плохое. Идей особо не было, но я попыталась сделать хоть какой-то шаг. — Отпусти меня, ублюдок или сейчас же закричу, — как можно громче сказала я, но он будто и не слушал мои угрозы, — если ты со мной что-то сделаешь, потом половину жизни отделаться не сможешь! Он смотрел на меня, как на глупое существо, и улыбался. Остановившись, он схватил за футболку так, что ткань вот-вот порвалась бы в его кулаке. На лице я максимально старалась выдавать бесстрашие, но видимо, испуганный взгляд меня сдавал. — И что ты мне сделаешь? Натравишь своего адвоката папочку, который давно хуй клал на вас? Или мамашу копа, которая вместо того, чтобы тебя воспитывать, сутками втыкает на работе? Ну, рискни, — прошипел сквозь зубы он. Последние слова разозлили и задели меня действительно за живое. Не сдержав обиды, я ответила: — Знаешь, лучше отец похуист, чем конченный алкоголик. Видимо, мои слова задели его за больное. Он резким движением отпускает свою руку и замахивается на меня. Через долю секунды получаю больной, жгучий отпечаток ладони на своем лице, не удержавшись, я падаю на землю. От шока и удара, у меня непроизвольно намокли глаза. Физическая боль в левой щеке и моральная в сердце, окончательно завершили мою вечеринку на сегодня. Он хотел нанести ещё один удар, но его кто-то схватил за руку. — Не лезь! — рявкнул он кому-то. Подняв голову, я увидела того самого пепельноволосого парня, с которым случайно пересеклась взглядом, когда была на сцене. Он держал его руку, а в зубах тлела сигарета. Сам парень тоже был подвыпившим, но сил у него было достаточно, чтобы остановить удар. Посмотрев сначала на меня, потом на бывшего, он сказал: — Ты тут это, либидо при себе держи, Ромео. Чё, на литературу не ходил? Женщин, ой, прошу прощения, девушек, не силой берут. Или у тебя настолько маленький член, что по-другому с дамами общаться не умеешь? Бывший опустил руку и, ткнув в меня, промолвил: — Эта дрянь сама начала. Пепельноволосый ухмыльнулся, будто шутке, вынул сигарету изо рта, встряхнув пепел, вернул её обратно. Затем посмотрел пристально на нас ещё раз и ответил: — Не сильно и верю, я видел, как ты её грубо за руку хватал. Думал, ну ссора, между голубками, бывает, но не драка же. Да и вот сейчас понял, что на пару вы особо и не тяните. Давай так: вы разбегаетесь в разные углы и до конца вечера друг другу мозг и глаза не ебете. Идёт? И это, перед дамой, извинись, а то противный ты, какой-то, — закончив, он бросил сигарету под ботинок и потушил, наступив на неё. — Идите на хуй, оба! — крикнул он и, развернувшись, ушел на выход. Собственное тело меня не слушалось, да и встала я не сразу, всё ещё смотря в пол, обдумывая произошедшее. Перед моим лицом возник телефон, который, скорее всего, выпал, когда я очутилась на земле. — Твой? — спросил меня защитник. Я молча кивнула и забрала гаджет из рук: защитное стекло на нём было треснутым. «Зато, не одна я побитая» — сарказмом пронеслось в моей голове. На моем лице появилась мимолетная ухмылка. В попытке встать, я поняла, что моя рука чертовски болит. Подняться помог мне пепельноволосый. На его белой футболке осталась грязь с моей руки, стало до жути неловко, что личные проблемы ввязался кто-то другой, не боясь получить по лицу в ответ. — Спасибо, твоя футболка…— начала я, при этом набирая в телефоне номер матери. — Да похуй, всё равно к утру она и без тебя стала бы такой же, — спокойно ответил он, посмотрев на грязь, — дам советик, можешь его не слушать, но: не общайся с подобными мудаками у которых хватает смелости бить женщину, да мать твою, извиняюсь, девушку. Её можно бить только во время секса и то, по жопе. Если он снова будет махать своими крылышками, мы сидим за третьим столиком. Типа, там на табличке цифра три, желтенькая такая. Я улыбнулась от его совета и ещё раз поблагодарила. Он попрощался со мной, снова вставив в зубы белую сигарету и направился куда-то в сторону. Где-то со второго раза мать взяла трубку. Выслушав всё, она сказала мне спуститься вниз, чтобы я дожидалась её приезда. Абсолютно ничего не хотелось, кроме горячей ванны перед сном и подушки, в которую сегодня, от осознания собственной беззащитности и грусти, буду реветь я.