Сосед сверху

От лица автора Густые, мрачные облака окружали маленькую церковь и её шпиль, направленный к небесам, словно он пытался рассеять мрак вокруг. Местность это была довольно особенной: ни птица не запоёт, ни дерево весной не зацветёт. Такое место навевало некую тяжесть и пустоту у проходящего мимо человека. Местные жители предпочитали обходить его стороной. Сегодня, к несчастью, лил мелкий, неприятный дождь. Он настойчиво стучал по крыше, а затем нещадно бил по витражным окнам церкви. Её финансировали лишь единицы. Местное население не испытывало особой склонности к вере, которая жила внутри стен этого здания. Высокие потолки словно простирались к небу, а свечи едва освещали всё пространство. Казалось, что из тёмного угла кто-то пристально следит за тобой. Орган, стоявший посреди помещения, не играл уже лет десять, и на нём слои пыли были толщиной в палец. Шаги молодого человека отзывались эхом по всем уголкам церкви, напоминая о его присутствии. Огоньки от свечей, словно живые существа, игриво вздрагивали при каждом звуке, сотрясаясь от закрытия двери за ним с грохотом. Тишина плотно обволакивала его, но он давно привык к этой атмосфере. Не привыкать. Воспоминания пробуждали в душе некую грусть, и он не особенно стремился покидать это святое место. Рука скользнула по старым, деревянным скамьям, и на коже остался тонкий слой пыли, напоминая о вековой истории этого места. — Я думал, что никогда не вернёшься, — чиркнув зажигалкой, сказал мужчина, стоящий позади парня. Он вышел из тёмного угла, одетый в смокинг, будто вот-вот вернулся с важных переговоров, его низкий голос придавал некий шарм. В зубах у него была сигара, что было непозволительным в церквях. — Пришёл мать навестить, — ответил пепельноволосый парень, даже не поворачиваясь в его сторону. — Она не здесь похоронена, забыл? — ухмыляясь, продолжил мужчина, продолжая курить терпкий табак. — Здесь её душа, пришел помолиться. Потуши сигару, будь добр, — принюхавшись, ответил парень. Но тот и не собирался этого делать, а скорее наоборот: сделал затяжку ещё больше, выпуская густой дым. Парень находился близко к свечам и какому-то портрету (сложно было это назвать иконой). Стал на колени и что-то произнёс шёпотом с закрытыми глазами, на другом языке, а в конце всего, поцеловал треугольник, который висел на его шее. Мужчина молча смотрел на этот обряд, затем, докурив, потушил сигарету об косяк деревянной двери. Парень, к счастью, не заметил этого. Повисла неловкая пауза, которая разбавлялась громкими шагами мужчины в его сторону. — И как давно мой сын стал таким верующим, — задал он риторический вопрос, — Хидан, а почему ты посещаешь мёртвую матушку чаще, чем, пока что, живого отца? — Я никогда не отрекался от своей веры, это, во-первых, а во-вторых, зачем мне отец? И без него хорошо раньше жилось, — холодно отвечал ему парень, всячески намекая, что на диалог он не готов. — Это было в прошлом. Если бы я оставался таким же, то не стал бы спонсировать этот сарай ради тебя и жены. Всучила тебе с детства эту верующую дурь, еле расхлебал. Иногда, я жалею, что взял под венец даму из восточных стран, — продолжал мужчина, будто разговаривая сам с собой. — Я пришёл сюда не твой высер выслушивать. Спасибо за «душевный» разговор, но мне пора, — поправив темный шарф, а затем черное пальто, он уже отправился к выходу. — А долг…когда долг вернешь? — от этих слов у Хидана прошлись мурашки по коже. Внутри всё полыхало. Злость. Абсолютная злость к этому человеку пробирала до дрожи. Не останавливаясь, он произнёс: — Всю сумму я почти отдал, последняя тысяча придёт на днях. И надеюсь, после этого мы больше никогда с тобой не пересечёмся. Мужчина рассмеялся. Вся ситуация с сыном казалась ему забавной. Он видел его как жалкого, зависимого от алкоголя существа, которое никогда не сможет погасить свои долги, и если и сделает это, то вскоре вернётся за новыми. Между ними не было той теплоты, которая присуща семейным узам. Между ними царила война. Хидан уже давно вырос, а его отец погрузился в свои дела, полностью забыв о своей роли в семье. Поэтому любые их встречи наполнялись негативом. Сначала это задевало парня и ранило его чувства, но со временем он просто принял это как неизбежную часть своей жизни. — Почему никогда? У нас много общих дел, не забывайся сынок, кто тебе подниматься помогал, — ответил ему мужчина, скрестив руки. — Потому что, у меня своё дело. Мы с тобой не более чем бизнес партнеры, папаша. Наша семья умерла ещё вместе с мамой. Я давно тебе не «сынок», мне не о чём с тобой разговаривать, прощай, — после сказанных слов, он вышел из церквушки, довольно громко стукнув дверью. Парень был зол, ему хотелось остаться в одиночестве, в укромном местечке, но и здесь его нашли. Он тяжело выдохнул, последний раз взглянул на любимое мамино место. Внутри всё ныло и полыхало ненавистью. Парень понял: это был последний раз, когда он сюда приехал. Прикоснулся к своей треугольной подвеске, затем глянул на здание, снял с себя символ и бросил куда-то сторону. Это последнее, что держало его здесь. Теперь он свободен. Ведь верить можно и без этого всего. Подвеска, подаренная матерью, упала куда-то в сухую траву, предательски блестя. Он вызвал такси и отправился домой. Сырой и холодный подъезд ещё больше взбесил. Ему не хотелось здесь жить. Просыпаться каждый день в небольшой квартире, потом ехать на учёбу, которую он так же не любил. Все дела, приносящие ему, хоть малое удовольствие, происходили вечером. Такая работа, что поделать. Но, сегодня выходной, а это значит: придут его друзья и он опять утонет в пучине алкоголя. Так было легче забывать проблемы, а распитие градусных напитков в компании не давало ему закапываться в себя. Это больше всего и раздражало его в своей личности. На часах пять вечера, а он уже с бутылкой пива смотрел ленту в социальных сетях. С каждым пролистыванием рассматривал фотографии своих знакомых и друзей. Кого-то осуждал у себя в голове, а кого-то и вовсе удалял. Они казались ему не больше, чем ненужными людишками, зато девушек всегда рассматривал долго, будто анализируя. На их селфи изучал цвет глаз, запомнил у кого какая фигура, какие черты лица. Ему нравилось это, но в этом не было романтики. Он хотел их просто отыметь и забыть. Девушки не были для него чем-то значимым. Что-то на уровне очередного трофея, который побывал на его члене. Он пытался, пытался влюбиться, но боялся этого чувства. Боялся того, что ему снова сделают больно. Куда лучше быть похуистом с животными инстинктами, чем обычным парнем. В дверь позвонили. Он не особо спеша подошел и открыл её. На пороге стоял друг, а в его руках звякнули бутылки. — Я тут с девочками в гости, — улыбаясь, сказал Пейн, подняв бутылки. Хидан рассмеялся в ответ, а затем добавил: — Чур, брюнеточка слева – моя. — Хорошо-хорошо. Думаю, она и не против, — подыгрывал ему Пейн. Он зашел в квартиру друга и принюхался. Пахло травой, отчего Пейн скривился, не сдержав свои мысли: — Ты опять за своё? — Это органика, а то, что органично — не вредно, читай по губам, — оправдался Хидан, — от одного маленького косячка, ничего не будет. Почти не вставило. — Я вижу, — злобно ответил друг. Хидан решил разбавить обстановку включив музыку. Квартиры, которые находились рядом с ним, пустовали, поэтому он мог позволить себе включить её на всю, так, что колонки завибрировали на полу. Он прекрасно знал, что внизу была Энд, и как же ему нравилось её время от времени бесить. Это доставляло удовольствие, не только соседке доставалось такое «внимание». Некоторые первокурсники тоже попадали под волну его подколов и шуток. Это поднимало настроение и бодрило. Он был тем самым психологическим вампиром, который способен выпить из человека все соки. Однако на друзей это не было распространено. Пейн попивал алкоголь и наблюдал за тем, как Хидан отжимался. При накурке, его постоянно пёрло заниматься спортом. Казалось бы, всё должно быть наоборот, но трава никак не успокаивала, после неё хотелось движения. — Мне тут птичка на крыле принесла новость интересную, — начал Пейн, смотря на бутылку. — Я весь во внимании, — тяжело дыша, ответил Хидан. Рыжеволосый облизнулся, сделал глоток алкоголя. Он не сразу мог подобрать слова, поэтому мгновенного ответа не последовало. Обдумав всё в своей голове, наконец, выдал: — На днях встретился с твоей подружкой, Энд которая. Бедняга, совсем поникшая была. Я думал, у вас там что-то назревает, а оказалось, как обычно. — В смысле, «как обычно»? — от услышанного, он перестал отжиматься и сел на пол, в ожидании объяснений. — В прямом, Хидан, ты опять за своё? Она мне рассказала последнюю вашу встречу. Снова пытался лезть к девушке, при этом напоив всяким дерьмом, она совершеннолетняя хотя бы? — А, хочешь сказать, что она пожаловалась тебе на меня? Забавно, — улыбнулся тот и, сжав кулак, со всей силы ударил по полу, — не волнуйся, защитник, совершеннолетняя. Так сложились обстоятельства, не более. — Идиот, я сам выжал из неё эту информацию, ты напугал её и я уверен, что у девочки психологическая травма останется, — нахмурившись, продолжил Пейн. Но в Хидане не было того сочувствия, что было у Пейна. Рыжеволосому действительно стало жаль девушку, а поведение друга, время от времени, как раздражало, так и пугало. — Она сама кому угодно сделает психологическую травму. С каких пор ты вообще защищаешь девок? Ну, ошибся я немного, бывает. Сейчас мы с ней квиты: я помог ей, она помогла мне. Не моего формата девочка, — нехотя отвечал Хидан. Ему эта тема не нравилось, в глубине души и сам пожалел, что перегнул тогда палку. — В любом случае, прекращай с ней эти игры. Думаю, ей лучше будет в общении с Итачи, чем с тобой, — добавил Пейн, а затем встал и направился в сторону балкона. Последние слова прошлись по Хидану электрическим разрядом. Он сразу нахмурился, схватил пачку сигарет, лежащую на полу, и направился в сторону балкона. Будучи без футболки уже на свежем воздухе, он пожалел о том, что ничего на себя сверху не надел. Однако возвращаться обратно не стал. На улице витало холодом, сыростью и капал дождь. Он не прекращался. Подпалив сигарету, парень втянул в себя как можно больше табака. — Какого чёрта он снова лезет туда, куда не нужно, — выдавил из себя Хидан. Всё же интерес был выше его каменной непоколебимости. Он терпеть не мог Итачи, и мечтал при самом удобном случае, отстранить его от своих приятелей. На это были свои причины. Пейн прекрасно знал Хидана, и знал, как разогреть в нём интерес. Ему хотелось, чтобы друг полностью был во внимании происходящего. — Они случайно пересеклись на крыле, мне так сказала Конан. Он всё прекрасно слышал от нас про Энд. Тебе же, вроде как, плевать на неё, или… — не закончил парень, глядя на друга. — Никаких «или», Пейн. Эта сучка даже не понимает, с кем она может связаться, — гневно ответил Хидан, смотря куда-то вдаль, нервно стряхивал сигарету. — Это было только знакомство. Не думаю, что она с ним будет общаться. Энд, так сказать, довольно недоверчивая личность. Ему долго придётся втираться к ней в доверие, — рассуждал вслух Пейн. — Если она захочет сделать какое-то дерьмо, тогда точно с ним подружится. А знаешь… похуй. Почему мы уделяем время какой-то первокурснице? Пошли лучше ещё выпьем, — Хидан резко перевёл тему. Он не знал, что отвечать и как реагировать на происходящее. Его раздражало всё. Свои поступки, слова, приятели и последние такой месяца жизни. Он словно стал подростком, который не понимал, как жить, что делать завтра и имеет ли это всё вообще смысл. Посмотришь в одну сторону, а там — отец мудак, который, словно призрак прошлого, преследует его, стараясь надавить на больное. Затем глянешь на другую сторону — мимолётное знакомство и дурачество с соседкой, в итоге обернулось каким-то несуразным пиздецом. А третья сторона, вообще окутана мраком, депрессией и желанием запить проблемы. Хидан взялся за голову и оперся на стену. Нужно всё решить, а затем забыть, словно этого и не было. Он вспомнил о первой встрече с Энд. Она казалась ему настойчивой, на своей волне, так как любила прибегать, жаловаться, забавно реагировала на его подколы. Это частично рассеивало его серые будни, и девушка казалась каким-то свежим глотком воздуха. Он понимал, что из этого ничего хорошего не будет. Парень не умел быть романтичным, флиртовал только под градусом, да и сами временные порывы страсти ему не были нужны. Но, он забылся, теперь первое, что сделает, так это решит проблемы с ней. Пейн не отвлекал от раздумий парня, оставив его наедине, пошел за выпивкой. Музыка уже играла немного тише. Рыжеволосый расслабился и стал листать ленту в телефоне. Через несколько минут ему пришли уведомления. — Слушай, мне нужно домой. Тут походу потоп, — крикнул он в сторону балкона. Хидан слегка напряженным. Он надеялся хотя бы с другом провести остаток хуевого дня. Видимо, везение не всегда лучшее качество этого паренька. — Жаль, думал, сейчас в клуб поедем. Занеси это ей,— ответил ему Хидан. — Прости друг, не сегодня, — в его голосе звучала нотка грусти. Как можно быстрее парень собрался и покинул квартиру. Хидан снова остался один, а это давило на него. Чтобы побыстрее закончить день, он допил за собой и другом весь алкоголь, но на месте никак не сиделось. В голове смешались все мысли. Ему хотелось выпустить всё, что накопилось за последнее время. Вызвав такси, он поехал в ближайший клуб. Его встретило серое, длинное здание с неоновой анимированной вывеской. Название клуба мигало фиолетовым и розовым, а возле него в коктейль падала красная вишенка. Это не было элитным местом, поэтому у входа столпились малолеток с фейковым айди. Никто особо не церемонился, просто так, пропуская ребят. Данный клуб был для Хидана значимым. Первое место, где он нажрался в говно, а затем проснулся на другом конце города. Первое место, куда он привёл свою первую любовь, первое место, где он встретил своего друга. Ему не хватало той беззаботной атмосферы. Парень уже шатался, но всё же проник внутрь и отправился в сторону бара. Заказав себе два синих шота с водкой, он сразу же опустошил их. Тело само стало двигаться под музыку, когда он оказался на танцполе. Хотя, это трудно было назвать музыкой, скорее винегрет из всего, что можно было между собой совместить. Пол подсвечивался белым и голубым неоном, а на потолке пробегали светлые круги от прожекторов. Людей было много, от чего становилось душно. Будучи уже мокрым, он примкнул к какой-то девушке, которая была и не против внимания парня. Сначала, они вместе выпили алкоголь в баре, немного оторвались на танцполе. Желание с кем-то потрахаться, давало о себе знать. Их танец постепенно превращался в разврат: Хидан схватил её за руку, они зашли в туалет. Без всяких церемоний, он затащил в ближайшую кабинку и прильнул к губам. Жадно целуя, прижимая к стене, он блуждал руками по всему телу. Девушка была довольно худой, с выпирающими рёбрами, острыми скулами. Её «лёгкость» можно запросто почувствовать, в его руках она была куклой. Он сжимал грудь, кусая за шею, ключицы, оставляя засосы, а где-то кусал до крови. Второй рукой он поднял её ногу, держа как можно крепче. Из-за выпитого алкоголя, ей было абсолютно не больно, она не сопротивлялась. Парень сразу же поднял её юбку, а затем снял нижнее белье. Девушка стала расстёгивать ему ремень. Это выглядело всё так нелепо, быстро и грязно. Он повернул её к себе спиной, а затем вошёл в неё. Места в кабинке было мало, но это не помешало ему взять за волосы девушку и войти в неё, как можно сильнее. Он ускорял темп с каждым разом, накручивая волнистые пряди себе на кулак. Стон девушки эхом разносился по туалету. Парень со всей силы шлёпнул её по заднице, оставляя красные следы. Из её глаз текли слезы, весь макияж на лице давно превратился в месиво. Она еле упиралась о стенку, от каждого толчка было тяжелее стоять на ногах, они дрожали. Хидан дёрнул за волосы, отчего девушка вскрикнула. Приподняв её голову, парень сразу засунул в рот пальцы, начав их пропихивать как можно глубже. Девушка их облизывала, посасывала и делала всё так, как хотелось ему. Когда Хидан был уже на грани, процесс ему наскучил, покорность девушки стала раздражать. Ему хотелось того же, что он испытывал, когда был с Энд. Этих чувств не могли дать другие. Поэтому, его чертовски злило то, что её нельзя заменить. Ещё через пару толчков и он вытянул член, кончив девушке на спину. На чёрной футболке прекрасно рисовался «автограф» от его спермы. Тяжело дыша, он сказал вслух: — Хуйня всё это. Он оставил девушку, застегнул ремень, поправив футболку, и вышел из кабинки. Но перед этим засунул в лифчик девушке пару купюр, сказав напоследок: — Купи нормальные шмотки, эти просто отвратительны на ощупь. Хидан вышел из клуба и поймал такси. Пьяный, уставший, так же морально подавленный, отправился домой. Голова гудела, зато не было мыслей. Он смотрел на ночные огни города, они приветливо светились ему в лицо. Холодный ветер развевал через приоткрытое окно его волосы, которые поблескивали в темноте. Как же он устал. Снова оказавшись в подъезде дома, парень зашел в лифт и нажал на свой этаж. Но его взгляд остановился на кнопке того, где жила Энд. Под эффектом алкоголя или других веществ, он становился намного мягче. Маска похуиста бесследно спала с его лица. Сейчас в голове крутилось только одно: «Я должен извиниться».