~ глава, в которой потомок тёмного престола подставляется под удар вместо сурка ~
Равнина мелькала под копытами с дикой скоростью, трава и камни шли рябью, а все звуки пропали, кроме стука собственного сердца. Главное было успеть раньше тёмного пятна, несущегося прямо на светлую кобылу.***
Кассандра распахнула двери караулки решительно, потому что замяться на входе хоть на миг было бы легко и очень глупо. Внутри небольшой комнаты во внутренней замковой стене с широкими открытыми проёмами, из которых была видна зелёная равнина у стен и открытое море, обнаружилось с полдюжины гвардейцев – одни болтали, другие начищали пряжки, кто-то махнул ей рукой, кто-то поприветствовал и вернулся к своему делу. В кресле у стола, заваленного неровными стопками бумаги, сидел хмурый-прехмурый Джет и пытался упорядочить это безобразие – судя по его виду, тщетно. – Говорила тебе мама – учись на библиотекаря, – Кассандра понимающе покивала, но гвардеец только отмахнулся от шпильки. – Как себя чувствует Её высочество? – Намного лучше, – сказала Кассандра, – спасибо. По крайней мере, худшее позади. А у тебя что за завалы? Джет кивнул ненавистным бумажкам. – Один тут всё готовился к свадьбе и не сортировал письма с месяц, сейчас празднует у себя в селе, а мне разгребать. – Понимаю, – ответила она, но решила не напоминать лишний раз, что её обязанности строятся даже не вокруг документов. – Просто поверь. – Да уж верю, – сказал Джет. – с этими гостями и будущими гуляньями королевство будем поднимать из руин. – Сплюнь, – сказала Кассандра. Она присела на подоконник и поглядывала со стены вниз на поле под замком и тренировочные площадки, где в окружении кучки гвардейцев метали топоры в недавно покрашенные деревянные мишени принцессы Ингвара и громко ругались при редких промахах. – Хотя… Джет ещё раз сверился с каким-то посланием, чтобы занести данные в учётную книгу, попытался разобрать почерк, но перо под его рукой хрустнуло и сломалось, разбрызгивая чернила. Он выругался себе под нос и, отодвинув бумагу, потёр глаза. – Иногда я жалею, что научился грамоте, – вздохнул он. – Почему-то думал, что в гвардии будут дела поважнее. – По-моему, ты доделываешь за всеми то, с чем они не справляются, – хмыкнула Кассандра. – Кто бы говорил. – Кстати, а правда, что король затеял охотиться? Прыти Фредерика за столом со слов Юджина нельзя было так доверять, и она решила узнать всё из первых уст, потому что её старый товарищ как раз был сыном королевского ловчего, последние двадцать лет служившего скорее королевским лесничим. – Правда, – подтвердил тот. – Отец был в восторге, правда, говорит, по сравнению с прошлыми эта охота никуда не годится. – На мелкого зверя? – спросила Кассандра, понимая, что оленя или кабана непривыкшая за эти годы коронская знать вряд ли потянет. – Вроде бы на сурка, – Джет невесело дёрнул плечом. – Мы пытаемся защитить королевство от нападений, но сами отстреливаем неопасных зверей ради забавы. Ненавижу охоту. Мало кто думал так же – дворяне Короны окопались в своём идеальном мире и по большей чести не видели ни опасностей, ни голода, царивших за стенами столицы, не были вынуждены добывать себе пропитание в холодном лесу или спасаться от лютого зверя. Наверное, поэтому считали отличным занятием погонять по лесу животных, залить землю кровью и забросать стрелами. Джет видел охоту однажды в детстве, и до сих пор вспоминал, как отец повёл его посмотреть на оленей, предложил выбрать самого красивого, и как потом этот олень бился с копьём в боку, наполняя лес жутким криком. Когда пришло время идти в обучение, отец, хоть и не был доволен, но согласился пристроить его под начало капитана гвардейцев, своего давнего товарища, чтобы тот послужил безопасности королевства. Джет с тех пор ни разу не пожалел. – Капитан здесь? – спросила Кассандра. – Вообще-то я к нему шла. – Он на стене, – Джет кивнул в сторону двери. – А я почти закончил и отлучусь ненадолго. Кассандра кивнула в ответ и вышла во вторую дверь. С конца весны дел было выше крыши, и все они только иногда перекидывались парой фраз в коридоре, и она вела себя так, как будто ничего не изменилось, но и Джет, и Пит, и Стэн, и прочие уже не узнавали Кассандру, которую знали в детстве. После пирушки в честь её возвращения они толком не говорили и хотя произошло много всего – говорить им стало как будто и не о чем. Джет ещё посидел и вернулся к последним бумажкам. Кассандра вышла на стену, где её отец стоял в стороне от двух пар караульных, заложив руки за спину, и наблюдал за гвардейцами на плацу. С отцом за неполных три месяца с её возвращения она виделась тоже довольно редко, и то – коротко и по делу. Ему никогда не было плевать – иначе он не взялся бы воспитывать сироту и учить всему, что умел сам. Но начальник коронской гвардии всегда был занят и своё участие проявлял больше делом, чем словом – как и она сама. И всё-таки Кассандра ждала, что он скажет ей чуть больше после того, как она доставит принцессу обратно. Наверное её временное помутнение сгладило и этот момент. Но когда капитан послал за ней сам, Кассандра поняла, что нервничает, потому что теперь совсем разучилась с ним говорить. Подойдя, она встала ровно и привычным жестом отдала честь, что не слишком вязалось с нарядом фрейлины, но было привычно для обоих. – Капитан, – обратилась Кассандра, давая о себе знать. Тот обернулся. – Кассандра, хорошо, что пришла, – сказал он и сразу перешёл к делу. – Ты знаешь, что скоро планируется охота? – она кивнула. – Королева велела передать тебе, что ты будешь участвовать, – и капитан пояснил в ответ на её вопросительный взгляд, – сопровождать принцессу. – О, – сказала Кассандра, не ожидавшая этой новости, хоть ничего удивительного в ней не было. – Я поняла, буду знать. Она не знала, что сказать ещё, и капитан тоже молчал – он передал ей королевское повеление, а теперь как будто замялся, думая, говорить ли. – Её величество расспрашивала о тебе, – сказал он наконец. – Ты что-то натворила? Вот тут Кассандра действительно удивилась. Кроме того, что сбежала и вернулась с Рапунцель – нет. Вместо этого она сказала: – Только работала целыми днями, насколько я помню, – она была сбита с толку, особенно тоном отца. – О чём спрашивала королева? Капитан опять помолчал и ответил туманно: – О разном. Я бы решил, что она проверяет твою пригодность, – сказал он без обиняков, и это неприятно укололо, – но ты служила ей самой и она могла убедиться в твоей верности. И насчёт повышения я не уверен – твоя должность и так достаточно высока. Он прекрасно знал, к какой должности стремилась Кассандра, и если бы не Рапунцель – продала бы этот выдуманный почёт кому угодно в обмен на самый завалящий пост в карауле… для начала. Конечно, никто из них этого не сказал. – Она спрашивала без гнева? – Кассандра не знала, что тут ещё добавить, когда отец сам начал эту тему и не рассказал ровным счётом ничего. – Я бы сказал, с интересом, – ответил капитан. – Не знаю, в чём дело, просто будь в курсе. Она медленно кивнула. – Хорошо. – Можешь быть свободна. – Я… да, – Кассандра поняла, что больше ничего не дождётся, и ей самой нечего толком добавить. – До встречи, отец. – Удачно справиться, дочка. По крайней мере, она увиделась с отцом дольше, чем на пару секунд, и он, кажется, ею доволен. Кассандра спускалась во внутренний двор, прокручивая этот разговор в голове. Она не ожидала, что получит приглашение на главное гулянье года, но ещё меньше – что про неё станет расспрашивать королева, которая и так знала о ней всё с тех пор, как Кассандра прислуживала ей лично. Может, кто-то завидует её назначению и пустил слухи? Но тогда Арианна не приставила бы Кассандру к принцессе на потенциально опасном мероприятии. В любом случае, предупреждена – значит, вооружена. Капитан гвардии ещё какое-то время оставался наверху, глядя на широкие поля за стеной замка, и вспоминал черты королевы, с которой не говорил наедине, наверное, с самой её свадьбы – с тех пор, как в последний раз сопровождал их с сестрой в путешествие. Арианна с юности считала его добрым другом и доверяла, прежде чем отдалиться. Сейчас же она, попросив оставить разговор между ними, расспросила о том, где и как он нашёл и приютил приёмную дочь. Кассандре стоило знать, что ею интересуется королева, но рассказать детали беседы с Арианной, не трогая сложную тему, он так и не смог. У него никогда не получалось разговоров по душам, хотя сказать дочери стоило многое – но сейчас было не лучшее время. Если задуматься, подходящего времени для беседы не было никогда.***
Работы из-за внезапных гостей было невпроворот, и каждый день преподносил новые горы. Едва Кассандра закончила с длинным списком Особо Важных Поручений, которые больше никто, видимо, не был в силах принять из грозных уст миссис Краули, как свалилось новое. Конечно же, никто не удосужился проверить парадное платье Рапунцель, которое начали шить за неделю до этого и собирались закончить к осени, поэтому Кассандра подшивала его с вечера и до тех пор, пока за окном едва-едва не забрезжил намёк на солнце – она толком не понимала, какой сейчас день и сколько прошло за работой. Она отложила шитьё, протёрла воспалённые глаза и прилегла, кажется, всего на пару минут, как в дверь постучали, потом ещё раз – стук не заглушала даже натянутая на голову подушка. Кассандра поплелась к двери, за которой катался с носка на пятку Юджин, и в полутьме глаза его горели особо нервным блеском. – Прости, что рано, но седлай Коня скорее, – объявил он без лишних предисловий нараспев. – Чего?.. – Увы мне, но охота состоится, и не когда-то, а сейчас. Кассандра молча привалилась к дверному косяку, держась за лоб – если Юджин разыгрывал какую-то пьесу, смотреть её она не подписывалась. Улыбка принца поувяла. – А где благодарность? – голос его прозвучал обиженно и сбился до обычного разговорного. – Как будто ты предпочтёшь вернуться к стирке. Вообще-то это я убедил Фредерика, что лучше Рапунцель будет сопровождать дама, а не гвардейцы. – Лучше бы ты его убедил, что это плохая затея. – Давай, тут необходима фрейлина, которая сможет подняться в седло. – Это явно не я, – устало сказала Кассандра. – Я почти не спала. Но Юджин снова скорчил страдальческую мину и заломил руки. – Конечно ты, меня не хватит на трёх принцесс и Фредерика. – А Ланс? – Ланс нас покинул, скрывшись в баре, а самому мне не отбиться, – закончил он так жалобно, что смотреть было больно – отчасти из-за того, что она всю ночь шила при одной свече по тёмно-фиолетовому. – Ладно, – сказала Кассандра, закрывая дверь у него перед носом, чтобы переодеться, – только если короля возьмёшь на себя.***
Солнце уже поднялось, когда королевский двор в полном составе, с гостями, слугами и ловчими выехал на равнину за замковым мостом, за которой простирались засеянные поля, деревни и внешняя стена. Коронские вельможи на холёных конях беседовали со знакомыми, кто постарше вспоминал былые охоты при деде Рапунцель Вильяме Седом, вокруг носились слуги, готовые поднести ожидающим угощение и вино, пока другие устанавливали шатёр. Юджин намекал, что верховой прогулкой и пиром на свежем воздухе можно прекрасно обойтись, но, кажется, с приездом важных соседей сила убеждения принца иссякла. Они вышли из дворца вместе с притихшей Рапунцель, которая всё утро была не в своей тарелке и приободрилась только в конюшне, перездоровавшись с лошадьми и погладив все пушистые морды и смешные носы. Кассандра потрепала Коня по загривку – пусть повод не из лучших, но наконец её друг разомнётся где-то помимо стойла. Тот всхрапнул в ответ. Надо будет в следующий раз поехать в Старую Корону верхом, но сначала – выдержать сегодняшний день. Рапунцель явно подозревала, что такое охота, но как будто бы не была уверена, что именно сейчас собираются делать. Хватало того, что ранний подъём и скопище людей напрягали принцессу, но король посчитал, что раз лекарь объявил её здоровой, ни одно мероприятие без его дочери обойтись не должно. Вдалеке слышался громкий голос королевы Ингвара, потом показалась она сама на крупном вороном коне. Её дочери плелись следом, скучающе оглядывали окружающих и, ни к кому конкретно не обращаясь, стали припоминать, какого жару задали лосю в Ингваре прошлой весной. К ним навстречу выехала королевская семья Короны, а также любимый будущий зять, о котором на время как будто забыли и фрейлина, о которой не помнили и до этого. Стройный скакун Арианны вышагивал первым, рядом с ней осторожно ступала кобыла Рапунцель – принцесса щурилась на яркое солнце, переминая в руках поводья. Сбоку от супруги с подчёркнуто гордым видом ехал Фредерик. Юджин буркнул, что не переживёт ещё одни переговоры с Ингваром, а Кассандра посчитала, что понадобится позже, и они остановили лошадей чуть поодаль. Рапунцель, особенно издалека, выглядела такой миниатюрной верхом, бледное золото искрилось под солнцем на фоне фиолетового платья – она казалась феей с картины, более уместной на цветочном лугу, а не в этой сумятице. Кассандра очнулась от мыслей, поняв, что они оба сидят и молчат и покосилась на Юджина, который тоже не отводил от принцессы глаз. – Негоже пялиться, – проворчала она и не всерьёз пнула Юджина в колено. Тот хотел ответить колкостью, но вдруг нахмурился, и Кассандра перевела взгляд на монарший круг, которому они так старательно не мешали. Рапунцель о чём-то быстро говорила, обращаясь к королю, и казалось, она волнуется всё больше. Фредерик отвечал что-то, но был слышен только гул его низкого голоса, и выглядело это так, как будто сказать королю нечего – с чем бы дочь не обратилась, это явно было не к месту перед гостями и он пытался держать лицо. Дочери Ингеборги переглядывались и несколько раз закатили глаза. Рапунцель толком не умела управлять лошадью, но в конце концов неловко развернула её и потрусила к ничего не понимающим спутникам. – Что случилось? – не успели спросить оба на перебой, как стало заметно, что принцесса едва не плачет – коса, которую она теребила во время спора, была растрёпана, а взгляд метался, беспомощно переходя с Кассандры на Юджина. Принц спрыгнул на ноги, подбежал к лошади и провёл её оставшиеся несколько шагов в поводу, попытался было помочь принцессе спешиться, но Рапунцель вцепилась в лошадиную гриву и замотала головой, и из её глаз брызнули слёзы. – Они собираются охотиться на сурков, – выдавила она сквозь всхлипы, – я просила их – не нужно, но отец меня как будто не слышал, он, он… Юджин бросил взгляд на Кассандру, и та покачала головой – чего-то такого они оба и ждали, и теперь мысленно проклинали дурацкую королевскую затею. За её спиной Фредерик то оглядывался на дочь, то объяснял что-то Ингеборге, которая махнула рукой и приказала что-то своим людям, и несколько из них поскакали в рощу, а она, не дослушав, поехала прочь с видом человека, который, чтобы что-то получилось, берёт и делает сам. Рапунцель бессвязно говорила что-то о том, как кормила сурков, когда удавалось выйти ненадолго из башни, что они милые и что так не должно быть, и повторяла много раз, что её не послушали, и она ничего не могла сделать. Рапунцель прижалась к шее лошади, и смотреть на неё было горько. Юджин безуспешно пытался уговорить её слезть, когда из рощи послышался шум и надрывный лай собак, а потом – гулкий вой рога. Это показалось странным – обычно так начиналась травля крупного зверя. Люди на равнине тут и там оглядывались на рощу, послышались оживлённые крики ингварцев и прокатились по толпе. Раздавалось ржание пришпоренных коней и со всех сторон – стук копыт желающих присоединиться к погоне. Лошадь Рапунцель заметно нервничала, и очередной вой рога совсем близко оглушил её. Животное зашлось ржанием и поднялось на дыбы, вырвав поводья из рук у Юджина, и помчалось прочь с бешеной скоростью, скрывшись в перекрёстном потоке ингварцев. Те, опьянённые предстоящей забавой, только преграждали дорогу, пока лошадь Рапунцель неслась по равнине вдоль деревьев. Кассандра рванула поводья сразу же, только заметив краем глаза, как Юджин, выругавшись, взлетает в седло. Они бросились следом, стараясь не налететь на скачущих в сторону рощи и не потерять Рапунцель из виду. Когда поток всадников иссяк, скакать стало проще, оставалось только догнать перепуганную лошадь и остановить, пока та не сбросила принцессу. Сквозь шум и топот послышался крик – можно было различить голос Арианны. Вдалеке под деревьями затряслись кусты, и огромный чёрный вепрь, преследуемый охотниками, выскочил на равнину. Сразу за ним вылетел конь Ингеборги, за ней сквозь подлесок ломанулись остальные ингварцы, сумевшие вывернуть охоту на свой манер. Королева подняла арбалет и спустила стрелу, та прошла по касательной, но зверь взвыл и побежал ещё быстрее. Вторая стрела угодила ему в спину, толстая шкура делала выстрел не смертельным, но зверь взвизгнул от боли и только разозлился. Больше стрелять было нельзя – зверь нёсся туда же, куда лошадь несла Рапунцель. Он был слишком мощным, чтобы пытаться остановить, его копыта оставляли на земле глубокие борозды. Кассандра послала Коня вперёд быстрее и бросилась наперерез лошади принцессы – та громко заржала и заметалась, над головой забили в воздухе передние копыта. Рапунцель прижалась к спине лошади, вцепившись в гриву, Кассандра дёрнулась в сторону и попыталась ухватить отпущенные поводья. Краем глаза она увидела, как подоспевший с ней вровень Юджин заносит меч и запоздало подумала, что сама она безоружна – и, наконец, вцепившись в ремни, схватила их обеими руками, чтобы остановить метавшуюся лошадь. Она спрыгнула на землю. Костяшки Рапунцель, сжимавшие гриву, побелели, и казалось, она ещё долго не сможет их разжать, и тут принцесса наконец подняла голову от конской спины и закричала. Кассандра рванула повод в сторону, разворачивая лошадь и едва уводя её от удара. Она стянула принцессу из седла и подхватила как раз вовремя, прежде чем лошадь сбил с ног удар разъярённого зверя. Та заржала, суча ногами в попытке подняться, нелепо перевернулась и, кое-как встав, умчалась подальше. Воздух опять вспорол оглушительный визг. Вепрь вблизи выглядел неправдоподобно огромным. Из впившейся в спину стрелы текла, пачкая шерсть, липкая кровь – недостаточно, чтобы убить, но вполне, чтобы привести зверя в ярость. У Кассандры с собой был только кинжал, но им можно было разве что поразить зверя в глаз, а такая удача вряд ли случится. Вепрь, всхрапнув, взрывал копытами землю, и она успела только заслонить от него принцессу, прежде чем перед ними возник Юджин. Он рубанул наотмашь по морде, зверь мотнул головой и мощным ударом сбил его с ног. Меч, запачканный кровью, отлетел в сторону, но достать его Юджин не смог бы, не попав под копыта. К ним скакали люди, но никто не решался стрелять. Зверь взвился, закрывая над ними солнце. Вепрь грузно приземлился на передние ноги. Юджин едва успел откатиться из-под его копыт и выхватил два кинжала навстречу могучей шее. Кассандра рванулась в сторону и под оглушительный рёв падающего животного, как раз в тот момент, когда вепрь напоролся на выставленные клинки, вогнала ему меч Юджина в холку по самую рукоять. В ушах звенело и звуки вокруг опять пропали. Рапунцель стояла напротив и не могла оторвать взгляда, она казалась крошечной перед этой громадной тушей, которая наконец осела на землю, погребая под собой Юджина.