«Мы перестали искать монстров у себя под кроватью, когда осознали, что они внутри нас» —Чарльз Дарвин.
Боль, беспокойно полыхающая внутри обожжённых тканей, заставила меня прочно стиснуть зубы, а голова, рефлекторно упавшая на колени, почувствовала всю силу только что случившегося столкновения. Я до конца не могла понять, что здесь и сейчас происходит: жжение было неописуемо, а тень оказалась гораздо более реальней, чем галлюцинация, возникшая вследствие травмы… Я сглотнула, медленно поднимая голову. Ее янтарные, невообразимо яркие глаза смотрели прямо в мои, до смерти испуганные. Существо все ещё продолжало повторять моё имя, пока в один момент его рука не потянулась ко мне, отчего я инстинктивно попятилась назад. Оно остановилось в нескольких сантиметров от меня, и я заметила, как неизвестное мне создание начало растворяться в воздухе, что несказанно обрадовало и одновременно удивило. Словно дымка от костра, тень растворялась, делилась на чёрные ленты, колышущиеся под порывами осеннего ветра. Прошло всего несколько секунд, и невероятное мистическое явление исчезло, не оставив и следа, а я, словно парализованная, продолжала пластом лежать на холодном асфальте, обрабатывая полученную информацию только что прожитых минут. Я тяжело дышала. Казалось, словно мир вокруг начал стремительно терять краски, даже небо. Я резко двинулась, отчего почувствовала лёгкое головокружение, но при этом, не теряя равновесия, твёрдо поднялась на ноги. Сумасшедший денёк, как и вся моя жизнь после той самой аварии… Но, на мое удивление, это был не самый странный момент сегодняшнего дня. Как только тень растворилась в воздухе, боль, которая обжигающе обволакивала мою руку, моментально исчезла, оставив на память только медленно зарубцовывающиеся раны. И все-таки мистер Смит прав, это невероятный феномен. После моего возвращения в «Ридлидж» прошло чуть меньше недели. Бесконечные кошмары, преследующие меня как во сне, так и наяву, стали верными спутниками жизни. Первые три дня это были лишь типичные horror's, как и у всех нормальных людей, но однажды это переросло в нечто более интересное. Сонный паралич. Слышали о таком? Так называемое физиологическое состояние близко к естественному параличу, который наступает во время фазы быстрого сна. Биологическое значение паралича во время фазы быстрого сна состоит в препятствовании резким движениям и, соответственно, тому, чтобы человек регулярно от этого не просыпался. Во время сонного паралича мозг как раз возобновляет работу, а тело — нет, и паралич сохраняется на протяжении некоторого времени. Иногда это состояние сопровождается ощущением того, что пошевелить пальцем можно, но переход от мысли к движению длится бесконечно долго. Казалось бы, не все так страшно, но не тут то было… Он появился вскоре после того, как я принялась за работу на фабрике в день выписки. Ровно трое суток я ночевала на работе, так как заказов было очень много, а рабочей силы - катастрофически мало. Наконец, на четвертый день мне удалось вырваться в «Ридлидж» под предлогом неважного самочувствия. Кошмары начали мучать меня ещё в первый день работы. И вот я возвращалась в комнату поздно ночью, аккуратно, как можно тише открывая скрипучую дверь, стараясь не разбудить Марти. Но, к моему удивлению, она бодро ходила по комнате, держа в руке восковую свечу. — У кого-то ночное бдение? — невольно улыбнулась я, тихо ступая в комнату. — Валери! — Марти тут же с визгом бросилась мне на шею. — Наконец-то ты вернулась! — Да тише ты! — с наигранной грозностью скомандовала я, закрывая рот Марти ладонью, — уже давно был отбой! Меня не было всего ничего, а ты… — Зато по какой причине… — перебив меня, блондинка с любопытством принялась изучать моё тело серьезным взглядом, отчего я возмущенно закатила глаза. — Ой, только давай без этого, — очередной раз болтать о случившемся ДТП у меня не было ни сил, ни желания. — Как скажешь, — учтиво протянула девушка, не скрывая нотки досады в своем голосе, — самое главное, что ты жива и здорова, — уже более радостно добавила соседка. — Марти, — я медленно подошла к стулу, на котором лежала белая ночная рубашка, и, расстёгивая непослушные пуговицы на груди, наигранно усмехнулась, — знаешь, меня частенько раздражает твоя обходительность, но сейчас я искренне рада, что ты меня ни о чем не допрашиваешь. Марти цокнула языком, направляясь в сторону кровати. — Ох уж этот характер… — Ну, какой есть, — ответила я, падая в объятья неудобной подушки, шустро зарываясь в тонкое одеяло. — Спокойной ночи, — тихо буркнула блондинка. — Спокойной. Признаться, первое время нашего знакомства я считала младшую мисс Эверглом до безобразия глупой и наивной. Тихое, истошно воспитанное создание влетело ко мне в комнату с мистером Маккалистером и поселилось в ней, как я тогда думала, для того, что отравлять мне жизнь своей невероятной выдержкой. После такого неожиданного стечения обстоятельств в виде новой и, на первый взгляд, «неповторимой» соседки, я принялась специально изводить её собственным характером, что получалось у меня весьма хорошо. Эверглом первое время даже плакала по углам, думая, что я этого не замечаю, но мне это было в радость, словно толчок для дальнейших стараний. Наверное, если бы Джордан не поднял на неё руку, я бы и дальше поступала как откровенная стерва, гадкий, невоспитанный, никому не нужный беспризорник. В тот момент мне стало стыдно… Зависть из-за материального обеспечения этой девочки в прошлом охватила меня с ног до головы, и я не заметила, как превратись в монстра, хотя я всегда придерживалась мнения, что я такая от рождения. Но время летело, и Марти почему-то стала мне доверять. Когда-то она мне сказала, что я мягкий ребенок, который просто пытается скрыть свою истинную натуру под маской злобы и безразличия, на что я лишь усмехнулась, мгновенно переводя тему. В тот вечер ночь была невероятно холодная. Я, стараясь хоть как-то согреться, сгруппировалась в позу эмбриона, сильно прижимая колени к груди, но и это не помогало. Я металась на кровати из стороны в сторону, пока наконец Морфей не сжалился надо мной. Неприятное ощущение холода все ещё гуляло мурашками по спине, и я невольно вздрагивала. Мои глаза были закрыты, а внезапно появившийся неприятный кислый запах ударил в нос. Я резко открыла глаза, пытаясь понять, где нахожусь. Это не была комната «Ридлиджа», а что-то наподобие леса. Огромные густые деревья и кустарники покрывали все вокруг, не давая возможности увидеть горизонт. Я попыталась сделать шаг, но попытка не увенчалась успехом. Мои ноги медленно тонули в некой чёрной липкой жидкости, напоминающей дёготь. Я искала что-то, за что можно было зацепиться, но не находила. Сердце колотилось с огромной силой, а осознание того, что смерть надвигается слишком стремительно, душило горло комком боли. Я задыхалась, но не сдавалась, вновь и вновь повторяя неудачные попытки, и вот дёготь достиг уровня моей талии, практически обнуляя процент моей уверенности в собственном спасении. Левую руку затянуло в неприятную жидкость вслед за хрупким, костлявым, полуголым телом. Наконец, когда метание на месте потеряло всякий смысл, я глубоко вдохнула зловонный воздух, крепко закрыла глаза и погрузилась с головой в глубины смертоносного дёгтя… Я резко подорвалась с кровати, жадно хватая ртом спасительный воздух. Сердце всё ещё колотилось с невероятной скоростью, а руки охватила дрожь. Боль, которая мгновение назад сжимала моё горло, медленно проходила. Я находилась в состоянии шока, а паника охватывала меня с ног до головы. Кошмаров ранее до аварии я никогда не видела… Ни разу в жизни за все семнадцать лет, что многих удивляло. Я продолжала тяжело дышать. Наконец, когда волна адреналина прошла, я облегчённо выдохнула, окидывая тревожным взглядом комнату. Все та же спальня «Ридлиджа»… Успокоившись, я медленно прилегла на кровать и укуталась в колючее тонкое одеяло с головой, стараясь забыть мгновения прожитых минут. До утра я проспала, словно убитая. Новое утро встретило меня новыми приключениями. Все тот же привычный холодок нашего детского дома бесцеремонно гулял по моим тонким рукам, заставляя мышцы сокращаться, отчего я вновь привычно вздрогнула. Желание накрыться одеялом в надежде спастись от столь надоевшей дрожи, настойчиво сражалось с ленью даже пошевелить пальцем. Естественно, первое победило. Я медленно нехотя разлепила глаза, стараясь подняться на локти, но увы, моя попытка обернулась настоящим провалом. Какого было моё удивление, когда я обнаружила, что совершенно парализована. Новый приступ паники подступал все ближе и ближе, а невероятно гулкий шум в ушах, который возник совершенно внезапно, давил на голову мучительнейшей болью. Дыхание вновь учащалось с каждой новой минутой. Попытки закричать тоже покатились куда подальше, потому что у меня не получилось издать ни звука. Я лежала всё в той же комнате с той же обстановкой, освещаемой тусклым утренним светом. Я чувствовала, что кто-то ходит вокруг меня, отчетливо слышала приближающиеся шаги. Мысль о том, что это Марти тут же улетучилась, так как заметить её спящее на кровати тело периферическим зрением мне не составило никакого труда. И вновь приближающаяся волна адреналина…— Ты просыпаешься в страхе, холодном полумраке…
Знакомый хриплый голос раздался по комнате, отчего чувство дежавю накрыло меня с головой.— Тёмный тощий силуэт, вновь думаешь, что это бред…
Чувство страха, как я заметила, стало привычным для меня, но этот случай перешагнул все прожитые мною криповые моменты. Та самая тень вновь нависла над моим телом, и я с легкостью смогла почувствовать её холодное, леденящее дыхание.— Валери…
Лицо существа приближалось все ближе ко мне, отчего я тут же рефлекторно прикрыла глаза. Я слышала, как за окном шумели деревья на ветру, представляла, как по беспокойному небу пролетали облака, а сквозь них пробивался рассеянный утренний свет. Лгать не буду: было страшно, но попытки успокоить себя и внушить, что это всё нереально, заставили меня потерять бдительность, о чем я очень сильно пожалела. Существо подалось вперед и укусило меня за шею, отчего я истошно завопила на всю комнату. — Валери! — холодные руки Марти, молниеносно вскочившей с кровати, крепко сжали меня за плечи, — Валери, Валери, Валери! Я здесь, что случилось? — Марти… — я опустила взгляд на руки. Они дрожали как никогда, однако рассказывать о галлюцинациях, которые преследовали меня по пятам, я не хотела, — это всего лишь кошмар, все хорошо. — Ты же говорила, что тебе никогда не сняться дурные сны. — Все бывает впервые, — ответила я, вдыхая прохладный воздух. На мгновение мне показалось, что я успокаиваюсь. Паника медленно покидала моё едва дрожащая тело, а сердце ритмично сокращалось, стремительно забывая сегодняшнюю ночку. Но опять же, моя жизнь не может быть без сюрпризов. Громкий вопль Марти тут же вернул меня в реальность, а её напуганные глаза быстро наполнялись страхом и хрустальными слезами. — Валери, — блондинка прикрыла рот ладонью, видимо для того, чтобы не поднять на ноги весь «Ридлидж», — что это? — она ткнула тонким пальцем практически мне в шею, на которой колосилась глубокая борозда. Из нее бежали маленькие капельки алой крови, пачкая собой мою единственную ночную рубашку. — Эверглот, успокойся, — шепотом проголосовала я, — наверное поцарапалась на работе, а ночью расчесала, сама того не заметив. Все хорошо. Я привычно удивилась, делая вид, что не знаю, откуда взялся этот сюрприз, однако память моментально воскресила образ нависшего надо мной силуэта с острыми зубами. Марти, естественно, не успокоилась и пригрозила рассказать Мерлину о несоответствующих условиях труда на моей работе, однако я быстро поставила соседку на место, грозно информируя, что съеду в другую комнату, если она это сделает. В итоге, Марти обреченно поплелась досыпать в кровать, так как на часах было семь утра, а занятия начинались в девять. Я медленно поднялась с кровати, направляясь в ванную промыть рану, предварительно оглядев коридор снизу вверх, проверяя наличие незваных гостей. К счастью, моего сумасшествия на горизонте не наблюдалось, и я бегом ринулась к двери, с силой опуская ручку. Громко выдохнув, я повернула ключ, а затем вяло сползла на холодный кафельный пол, обхватывая голову руками. Мне было страшно. Впервые в жизни я считала себя помешанной, совершенно сумасшедшей, безумной, которая видит всякую несуществующую мерзость. Я вновь расплакалась. Шея не болела, но кровоточила, что меня несказанно удивляло. Где же ты, феноменальная регенерация, когда ты так нужна? Или укус этого чудовища особенный? Слезы катились как из ведра, падая на холодный немытый пол, расплываясь в грязном ободке. Я не шевелилась, сидела недвижимо, словно статуя… Наконец, найдя в себе силы подняться на ноги, я подошла к умывальнику, опуская руки под горячую струю. Аккуратно промыв рану проточной водой, я присела на колени, вспомнив, что где-то под сифоном одна из местный задир Лесли прячет спиртовую настойку. Все знали с какой целью, но выдать её мистеру Маккалистеру ни у кого не хватало смелости. Открутив непослушную пробку, я налила небольшое количество жидкости на внутреннюю поверхность ладони, и быстро растерла мгновенно испаряющуюся настойку по рукам. Далее, оторвав кусочек испорченной рубашки, я смочила его тем же раствором и приложила к все ещё сочащейся ране. Легкое жжение разлилось по телу, однако после аварии и укуса не пойми чего, эта боль казалась конфеткой. Оставив шею в покое, я принялась за утренние процедуры. — Эй, там, — за дверью раздался пронзительный женский голос, — давай быстрее, принцесса, — вслед за руганью я услышала громкий стук в дверь, видимо с кулака. Удивление накрыло меня с головой, когда до меня дошло, какое время показывают часы, которые висели в ванной видимо для того, чтобы девушки здесь долго не задерживались. — Восемь двадцать? — я риторически спросила саму себя, удивляясь тому, что не заметила, как просидела в сырой ванной комнате больше часа. — Подождешь, не состаришься! — дерзнула я, подавляя желание открыть дверь и преподать девчонке парочку полезных уроков, однако проблем и так было выше крыши, поэтому я мирно покинула ванную, бросая презрительный взгляд на незнакомую мне девушку. Это была невысокая, стройная, красивая девчонка с яркими светло-карими глазами и рыжими кудрявыми волосами. Правда, был в ее внешности один весьма заметный изъян — длинный нос. Одежда не отставала от внешности рыжеволосой. Пестрое, ярко-зеленое платье украшало ее точеную фигуру. И, как говорится, заразу заметно сразу. Издалека было видно, что девушка не знает, к кому можно лезть на рожон, а к кому - нет. — Красотка, — со смешком проронила рыжеволосая бестия, — с такой-то внешностью горячая ванна и тонна косметики не поможет, — добавила она, неосторожно разбрасываясь подобными словами. Девушки, которые стояли за ней в очереди, напротив, в один голос охнули, толкая друг друга в бок, понимая, что сейчас произойдет. И правильно поняли. Не выдержав, я с разворота прижала локтем шею нахалки к грязной стене. — Повторишь? — А ты что, глухая? — продолжала усмехаться очередная моя проблема. — Ха, — наиграно улыбнулась я, — скорее ты, чем я. На будущее, знай своё место. — Сказала беспризорница без рода и племени, — стараясь освободиться от моей хватки, дерзила рыжеволосая. — Уж лучше не знать свой род и племя, чем быть такой хамкой, как ты, — сказала я, с новой силой вжимая девушку в стену. — Как будто у таких как ты, есть понятие чести и этикета, твоя судьба — сбор милостыни под забором, — очередной раз огрызнулась незнакомка, выделяя каждое последнее слово. И тут моё терпение лопнуло. Разозлившись, я швырнула на пол незнакомку, не успевшую отскочить в сторону. Я далеко не трезво оценивала свои шансы против здоровенных ногтей противницы, выставленных вперед. Надо сказать, девчонке изрядно досталось от моих кулаков, потому что силу я не рассчитывала и целилась прямо в переносицу. Кулак встретился с разукрашенным лицом рыжеволосой хамки. Кровь брызнула в разные стороны, оставляя на моей и без того грязной рубашке новые ярко-алые пятна. Потеряв окончательно контроль над собой, я вцепилась в волосы стервозной бесстыдницы, яростно выдирая красные пряди мягких волос. Я поднялась на ноги крепко держа противницу за густую роскошную шевелюру. Сделав несколько шагов вдоль коридора, я волочила за собой бьющуюся в приступе боли девчонку, не обращая внимания на душераздирающие крики. Кровь, ручьём стекающая из разорванных артерий носа, оставляя свои бордовые дорожки на черно-белом кафеле. Толпа орущих девчонок, задорно повторяющих «Драка!», самовольно следовали за мной, стараясь не упустить следующий ход событий. Взглянув на искривленное гримасой боли лицо рыжеволосой, я уселась на ее тонкий, плоский живот и беспощадно прижала обессилевшее тело к полу всем своим весом. Я энергично размахнулась правой рукой в надежде ударить как можно сильнее, вплоть до потери сознания. И у меня это получилось, если бы не внезапно появившаяся, словно из воздуха фигура директора этой каталажки. — Немедленно прекратить! — грозным тоном скомандовал Мерлин, расталкивая руками толпу орущих полуголых девчонок, — что здесь происходит? Мелоди? — с далеко не наигранным беспокойством и ощутимой силой директор сжал мое плечо, безжалостно стаскивая меня с окровавленного тела девушки, больно припечатывая меня к стенке. — Ты что творишь, Валери?! Признаться, я впервые видела его таким. Глаза невероятно спокойного, рассудительного Мерлина, наполнялись яростью и неописуемой злобой. Его руки все сильнее сдавливали воротник моей рубашки, словно заставляя меня посмотреть в эти беспощадный глаза. — Джордан! — пуще прежнего закричал шатен, не ослабляя ни на мгновение мой воротник, — Джордан! Старичок явился в мгновение ока, что и следовало ожидать. Он никогда не опаздывал, был наделён невероятной пунктуальностью и талантом пресекать такие ситуации, но, видимо, сегодня его система дала сбой, ведь мне без труда удалось разукрасить личико одной смазливой овце. — Святые небеса… — протянул Джордан, как только его взгляд поймал измазанное кровью лицо Мелоди, — только не говорите, что это опять ты, Валери! — Она, — сухо ответил Мерлин, швырнув мое ослабление после боя тело прямо в руки Маккалистера, — проводите её в мой кабинет и, прошу вас, мистер Маккалистер, пригласите Кору туда же, — скомандовал директор, аккуратно поднимая тело огненно-рыжей девчонки, распластавшейся на полу. — Что это значит? — уже спокойно начал допрос Скот, держа в руках стаканчик, наполненный экстрактом валерианы. Он сидел совершенно спокойно, как и обычно, лишь бледные руки периодически вздрагивали. Видимо, директор знатно волнуется за эту лохудру. — Валери, я с тобой разговариваю, — добавил Мерлин. Я молчала. Сказать мне было нечего. Я понимала, что любое моё слово будет пустым звуком, в конечном итоге все все равно поверят рыжеволосой, которая уже пришла в сознание и бодро сидела на кожаном диване. Тем временем мисс Кора закончила осматривать нахалку. — Да-а-а, — протянула высокая женщина с изящно собранными в высоком пучке угольно-черными волосами, — травмы средней тяжести, но, как мне удалось заметить, Валери постаралась на славу, — Кора метнула в мою сторону колкий взгляд, — кости раздроблены, и я ничем не могу помочь, здесь необходима ринопластика и хороший квалифицированный хирург. — Я всего лишь хотела вымыть руки в ванной комнате, — хлюпая окровавленным носом, смелая рыжеволосая уже не казалась такой крутой, ну, разве что как хвост поросёнка, — а она набросилась на меня. — Было бы на кого, — возмутимо возразила я — Прекратите! — повысил голос Мерлин. — Спасибо, Кора, — кивнул Скотт, — если вы закончили, можете быть свободны. — Конечно, Мерлин, — улыбнулась женщина, молниеносно покидая кабинет, увлекая за собой рыжеволосую, видимо, для дальнейшего осмотра в медпункте, — всего хорошего. — Эх, — тяжело выдохнул директор, — как мне поступить с тобой? — Для начала глаза разуть, — не выдержав, съязвила я. Мне изрядно надоел это погорелый театр. — Вы посмотрите на нее, — начал где-то в углу тираду Джордан, — ещё и огрызается. — Да, — очередной раз рискнула я, — потому что вы ничего не видите дальше собственного носа. — Валери! — вновь подал голос Маккаристер, — мелкая… — Не стоит, мистер Джордан, — учтиво остановил его Мерлин жестом, — я сам с ней разберусь. Начинается… Всегда ненавидела, когда Мерлин Скотт разбирался в той или иной потасовке, он никогда не доходил до истины, всегда оправдывая виноватую сторону, и эта виноватая сторона была я. Постоянно… — Валери, — тяжело выдохнул Мерлин, скрестив руки на груди, — я никогда не предавал значение твоему поведению, считая, что ты умная девушка, которая тонко чувствует грань дозволенного, но сейчас ты перешла её. Сломанный нос моей младшей сестры — это перебор. — Сестры? — я удивлённо уставилась на Мерлина. — То есть вы хотите сказать, что это невоспитанное создание, которое не умеет держать язык за зубами ваша сестра? — На твоём месте, я бы помолчал, — грозно рявкнул Скотт, ударяя кулаками по поверхности дубового стола, — положение у тебя и так шаткое! Я опустила голову, в недоумении стараясь вспомнить все детали произошедшего неравного боя. И правда, я била со всей силы, позабыв о мере, но чувство жалости ни на мгновение не промелькнуло во мне, младшая мисс Скотт заслужила это. Однако молчание и раздумья длились не долго, сама того не ожидая, я выпалила слова, которые явно должны были меня реабилитировать, но я ошиблась. — Она сказала, что мое место под забором… Мерлин театрально закатил глаза: — Не поверю, — бросил шатен, — родители очень щепетильно относились к нашему воспитанию, поэтому я со стопроцентной уверенностью могу сказать, что Мелоди ни в чем не виновата. — Глупый Скотт, — усмехнулась я, выглядывая из-под копны густых волос, — вы и правда не видите, кому действительно в вашем чертовом заведении нужна помощь. — Довольно! — не по-детски обозленный директор запустил руку в карман идеально выглаженных брюк и, достав свёрток зеленых купюр, принялся отсчитывать деньги. — Здесь твоя месячная зарплата. Я знаю, что ты на фабрике не только шила перчатки, но и продавала их на рынке, поэтому здесь небольшой аванс и за это. Больше ты не работаешь. — Что? Но… — Никаких «но», это была последняя капля моего терпения, ты исчерпала его. Я тебя устроил на фабрику, завтра же я это исправлю. Забирай деньги и уходи. — Мне не нужны ВАШИ деньги! — Они честно заработаны тобой, — директор встал из-за стола, взял несколько лежащих на нем купюр и вручил их мне прямо в руки. — Забирай и уходи. Теперь до конца твоего пребывания в «Ридлидже» ты и шагу не сделаешь за его пределы. — Вы не имеете право мной командовать! — сорвалась я в непривычном крике, отчего боль разлилась по голосовым связкам. — Пока ты здесь, имею. Свободна, Валери.