Чёрное с белым. История первая: Гибель

«Пик, пик, пик»–объявил термометр, символизируя, что работа его окончена. Карлайл облегченно вздохнул и потянулся забрать градусник изо рта дочери, которая, кажется, не особо озаботилась своим состоянием и вместо того чтобы лежать в постели, как порекомендовал доктор, предпочла ходить со стулом вдоль стены и стаскивать разноцветные колбы. В ее руках покоилась уже порядка десяти, и одно из зелий девушка выпила как только этому перестала препятствовать «новомодная человеческая ху…». –Эля, нельзя глотать лекарства, не зная, что с тобой, –машинально упрекнул Карлайл прежде чем посмотреть на дисплей, нахмурится и фыркнуть нечто, что никто из присутствующих разобрать не смог, но оно определенно несло негативный характер. –Это витамины, –отмахнулась Эльвина, привставай на носочки, чтобы стянуть ещё одно зелье. Чтобы с ней не было, девушка надеялась, что пройдет это быстро, поскольку отсутствие магии за пару минут уже довело ведьму до предела. –Что, больше ста? Девушка усмехнулась, сама понимая, глупость этого вопроса. Конечно больше, иначе ее бы не трясло так сильно. Будучи профессионально болеющим, Эль прекрасно осознавала, состояние ее мягко сказать плачевное. Плохо ей бывало частенько, а настолько хреново, кажется, уже давно, поскольку общеукрепляющие неплохо сводили симптомы к минимуму. Что ж, видимо, ей стоит проверить сроки годности и обновить некоторые зелья, ибо если и дальше так пойдёт, сгубит ее вовсе не Карлайл, а банальная простуда и на самом деле теперь девушка даже не уверена, что из этого будет более обидно. Взгляд Эль метнулся в сторону стола, куда она положила все еще слишком крошечные покупки. В них была парочка новых противовирусных, и ведьма хотела бы изучить подробнее состав, однако, по всей видимости придется потратить их на себя. С некоторой надеждой девушка перевела взгляд на настороженно-недовольного отца. Может быть, если там сто один, максимум сто два, она справится своими силами? –Девяносто шесть с половиной, –вздохнул мужчина и теперь настала очередь Эльвины настороженно хмурится. –Никогда не доверял этим современным штукам: раз через раз выдают ошибки, –посетовал он о наболевшем и сунул бесполезный прибор в карман. И почему техника выдает ошибки именно тогда, когда больше всего нужно, что бы она работала исправно? К счастью, Карлайл всегда просчитывал такие проблемы наперед, поэтому…– Нет ничего лучше проверенной классики. Эммет, ты не видел, куда Эсме положила аптечку? У меня там остался ртутный, –ободряюще улыбнулся он мрачной дочери, но она, ожидаемо, не оценила, если вообще его слышала. А Эль и вправду не вслушивалась. Она все пыталась осознать, сказанное, но от шока мысли все никак не могли сформироваться в нечто единое, все время расплываясь в отрицании. Дела плохи. Дела действительно очень плохи. После оглашения цифр девушке стало не по себе, и мрачное предчувствие тяжелым одеялом навалилось на хрупкое тело. Услышать девяносто шесть вместо ста двух удивительным образом не радует колдунью, напротив она становится более беспокойна. Это было неожиданно, хоть и объясняло многое. Незначительное отклонение для людей, с их привычными девяносто семь-восемь, однако опасное для магов, обычно нагретых магией до девяносто девяти с половиной. Если это не ошибка на которую ссылался Карлайл и теперь искренне уповала ведьма, то дела ее даже хуже, чем думала она изначально. Не то чтобы это было чем то абсолютно новым, и раньше волшебники, да и сама Эль сталкивались с пониженной температурой. Почти всегда это свидетельствовало о переутомлении. Банальная вещь, опять же для людей и вовсе едва ли диагноз, однако, когда в тебе бурлит раскаленная магия, это становится на порядок опаснее. Иногда смертельно опаснее. Жизненные силы уходили как на поддержание хоть малой, но активности в теле, так и на питание магии, и так уж вышло, что Боги более были обеспокоены вторым, нежели первым, оттого в любой нестандартной ситуации тело приносилось в жертву. Эльвине приходилось видеть такое, как маги буквально высыхали на глазах за считанные дни, поскольку в ослабшем теле не оставалось ресурсов подкармливать ненасытную золотую энергию. Умирать так крайне болезненно, несправедливо, в некоторой степени иронично и очень страшно, поэтому если температура опускалась до девяносто семи, мага немедленно отправляли в постель, покуда не выявят причину или он не отдохнёт достаточно долго. Так однажды Эль провела в кровати два дня без возможности даже почитать, когда магистр заметил, что девушка стала вялой и колдовство работало не стабильно. И радоваться бы сейчас, что причина отсутствие магии столь пустяковая, вот только… В этот раз Эльвина не колдовала, прежде чем «остыть», а значит переутомило организм вовсе не магия, а болезнь или… что, на самом деле, хреново. Эль поставила несколько склянок обратно и посмотрела на толстые книг на самых верхних полках. –Эм, посмотри в гараже, –сквозь раздумья услышала девушка неуверенный голос Эммет. –Я кажется видел ее в ящике с твоими инструмента…ми. Карлайл коротко кивнул, проходя мимо сына. Больше обеспокоенный состоянием дочери, че тем, что там сказал Эммет он не обратил внимание ни на слова, ни на заминку и лишь в конце лестницы, расслышав облегченный вздох, остановился, поражённый осознанием. –А зачем ты залезал в ящик с моими инструментами? –дернулся мужчина, оборачиваясь к сыну, который нашел что то любопытное на стене и теперь старательно разглядывал это, покачиваясь с носка на пятку. Мужчина устало провел по лицу. Похоже, не одна Эль решила проверить, насколько далеки границы отцовского терпения. Впрочем, фокусы Эммета хотя бы более предсказуемые, во всяком случае с годами Карлайл научился ничему не удивляться и лишь благодарить Бога за то, что его дети живы, а с остальным он может придумать, что делать. Возможно, однажды он познает нечто подобное и в отношении Эль, и когда-нибудь, лет через пятьдесят, она придет спустя три дня отсутствия, с улыбкой заявит, что быстренько слетала в космос, стала там пиратом и теперь их ищет Интерпол, а Карлайл на это поцелует дочь в лоб, скажет, что рад ее возвращению, пожурит, приличия ради и пойдет как ни в чем не бывало покупать новые документы для побега. Мужчина тяжело вздохнул. Через пятьдесят лет, после пары десятков таких побегов, но сейчас вампир полностью растерян и напуган. Карлайл строго осмотрел сына на предмет видимых повреждений и, убедившись, что все конечности на месте, справедливо рассудил, что с этим можно разобраться и позже, сейчас в приоритете дочь с температурой. –Эммет Каллен, –строго обратился он к сыну, ткнув в того указательным пальцем, –имей ввиду, этот разговор не окончен, и если я не досчитаюсь хоть одного алмазного диска, он будет очень и очень долгим. С этими словами мужчина отправился в гараж, делая себе мысленную пометку проверить все опасные инструменты и на всякий случай переложить их в другое место. Опять. –Диски то ладно, ты главное сверла не считай, –тихо усмехнулся Эммет, как только отец оказался вне пределов слышимости. Юноша потер ягодицу, отдающую фантомной болью. Мягко сказать, неприятненько было. «Мягкие ткани, нет важных органов, более устойчивы к боли…». Ага, ага, конечно. Десять раз. Теперь Эммет точно знал, эти ученые-теоретики понятия не имеют, о чем пишут, и сверлить там так же больно. Но с другой стороны, Эммет недавно в журнале отца читал про умение выбирать место для укола и может быть… «Когда там у Карлайла ночная смена?» –Эм, Эль? –заговорчески позвал юноша. –Ты бы не могла… –Я сейчас несколько занята, если ты не заметил, –раздражено выплюнула она в ответ, даже не дослушав просьбу. Какой идиот додумался поставить книги так высоко? Ладно, может, этим идиотом была сама Эль, но сделала она это только из-за того, что полки уходили под потолок и так и манили убрать на самый верх то, что вроде как нужно, однако чем пользуются крайне редко. И тем не менее сейчас, глядя на стул и здраво оценивая собственный рост и высоту потолка… Да, пожалуй иногда Эль была редкостной идиоткой. Девушка чертыхнулась и поставила на стул несколько книг. Конструкция выглядела крайне шаткой, однако не то чтобы у ведьмы был выбор, поэтому, обреченно вздохнув она встала одной ногой на норовящие съехать книги. –Что ты делаешь?! –А на что это похоже, Эммет? –зло рявкнула девушка неловко балансируя на неустойчивой конструкции. Собственная дрожь не облегчала и без того трудное положение. А самое обидное было в том, что даже с такими рисками низкорослая девушка не доставала до верхней полки, буквально немножко, что вдвойне не приятно. –Зараза, –прошипела она сквозь зубы, обращаясь то ли к себе, то ли к тому, кто придумал такие высокие потолки. –Мне кажется, это плохая идея, –с сомнением покачал головой Эммет, видя, как сестрица примеряется чтобы встать на носочки. Ожидаемо, Эль одарила его взглядом, красноречиво говорившим, ее совершенно не волнует, что там «кажется» вампиру, и в одно резкое движение она смогла дотянуться до заветных полок. Увы, столь же предсказуемым оказалось и то, что книги не выдержали и совсем немного качнулись в сторону, чего впрочем хватило, чтобы скинуть Эльвину с небес на землю в слишком буквальном смысле. А так как высота была не велика и падала ведьма с нее быстрее, чем соображал Эммет, юноша успел лишь подскочить к месту, куда приземлилась разразившаяся проклятьями Эль. Мокрые волосы закрыли разъяренное личико и, чтобы явить миру все свое негодование Эльвина отбросила их резким движением, неприятно хлестнув по лицу вампира. Нагнувшийся чтобы предложить помощь Эммет рефлекторно отпрянул, так и не успев выразить сочувствие, впрочем, видимо Эль в нем не особо нуждалась, ибо встала она быстро и вновь принялась складывать книги на стул. Поистине, ослиная упрямость, от которой даже Эммет не сдержался и закатил глаза. –Давай все же я, –мягко настоял вампир, со всей возможной нежностью и деликатностью отстраняя сестру от потенциально опасных книг. Что ж, из любой ситуации есть плюс и теперь, когда его братья и сестра будут направлять его почитать он с чистой совестью сможет сказать: «вся эта макулатура таит в себе угрозу для жизни» и посмотреть на них так, будто это всем известный факт, лишь им неведомый. Эля же, однако, помощи не поддавалась и с громким стуком опустила книгу на ее товарищей, злобно при этом фыркнув и оттолкнув руку Эммета, точно та ее обжигала. –Я не беспомощна, –почти прорычала ведьма, силясь скрыть за яростью нотки отчаяния, которые все же прорезались в дрожащем голосе. Она обернулась к вампиру и посмотрела на него почти обвиняюще. Мокрая с ног до головы, дрожащая, бледная как скелет, с глубокими синяками под глазами и столь же неестественно фиолетовыми губами она, увы, не казалась столь грозной, какой бы хотела. Даже взгляд, обычно вселяющий опасность теперь выглядел каким то уставшим, болезненным и совершенно растерянным. Удивительно, но даже будучи израненной она умудрялась выглядеть лучше, чем сейчас, словно нечто выпило всю ее жизненную силу, оставив всем в назидание жалкую оболочку, почти что тень. Эль храбрилась, и Эммет это видел, но делала она это точно по привычке, а самой глаза были на мокром месте, казалось вот-вот и уткнется в грудь старшего брата. В некоторой степени вампир даже ждал этого, но… Эль гордо вскинула подбородок и решительно полезла наверх. В этот раз Эммет успел ее поймать. –Да сука! — сквозь сжатые зубы с отчаянием прорычала Эльвина. Эммет на это покачал головой, собирая всю свою силу воли, чтобы не произнести заветные «ну я же говорил». Теперь он понимал, как чувствует себя Розали большую часть времени, и жене, откровенно говоря юноша теперь сочувствовал, тесно переплетая это с безграничным уважением. Стоит почаще говорить любимой сколь она замечательна и благодарить за то, что еще не открутила голову мужу за откровенно глупые идеи, которые очевидно закончатся плохо. Поистине, великая женщина. «Куплю ей завтра огромный букет цветов. И тот набор отверток,»–обещает сам себе вампир, крепче прижимая к себе пытающуюся выбраться Эль. –Поставь меня на землю! –шипит она еще больше напоминая вертлявую змею. –Немедленно! Юноша слегка прищуривается в ожидании огня, но кара так и не постигает его. Эммет переводит недоумевающий взгляд на Эль, однако та продолжает попытки вырваться без помощи любимого поджигающего заклятья и совершенно не обращает внимание на озадаченное выражение лица. Это напрягает еще больше. Да и к тому же тревожит скомкавшийся в углу Мерфи, который никак не отреагировал на то, что Эммет задел его ногой. И все эти ценные зелья, рассыпавшиеся по полу, поскольку вместо того, чтобы левитировать их, девушка организовала хранилище из края свитера. А зацепив взглядом стопку книг Эммет приходит к еще одному шокирующему открытию: Эль даже не попыталась призвать книги с помощью магии и так по варварски поступила с любимыми рукописями. Вывод напрашивался сам собой. –Ты не можешь колдовать? –озвучивает свои мысли Эммет и девушка тут же напряженно замирает в его руках. –Я…–начинает она ослабшим голосом, но резко дергается и продолжает уверенно: –Я уже показывала. Когда магам плохо, магия нестабильна. И чем хуже магу, тем она слабее. Только и всего. –Значит тебе очень плохо, –заключает вампир. Эль стонет и закатывает глаза от жизненной несправедливости. «И почему ты продемонстрировал дар логически мыслить именно сейчас, камня кусок?!». Вселенная определенно имеет очень черное чувство юмора. Может, поэтому у космоса именно такой цвет? –Да, капитан очевидность, –выплевывает девушка, возобновив попытки выбраться. –А теперь отпусти меня немедленно! Эммет стоял истуканом, совершенно не шевелясь. Девушка извернулась, чтобы посмотреть на своего «спасителя» и еще раз, медленно, будто для самых маленьких, потребовать ее отпустить, однако слова застряли в ее глотке, когда вместо привычного расслабленного лица она увидела строгое и серьезное. Эль от этого стало крайне некомфортно. Не сказать, что ей в принципе было нормально в нынешней ситуации, но теперь было вдвойне неуютно. Брови Эль сами собой немного приподнялись и девушка поспешно отвернулась. –Жить я с вами буду долго, магия ко мне вернется скоро, а память у меня хорошая. Сложи это воедино, раз уж научился наконец думать и сию же минуту отпусти меня! –Нет, –уверенно ответил Эммет и поудобнее перехватив ведьму отправился с ней в сторону импровизированной постели. –Что?! –почти взвизгнула Эль. –Да что ты себе позволяешь, кретин?! Эльвина дралась, словно на руках ее нес не род…не сводный брат, а совершенно незнакомый человек. Эммету казалось, что еще немного и она начнет царапаться и кусаться совсем как зверь, из-за чего юноша перешел на вампирскую скорость, справедливо опасаясь за хрупкие ногти и зубы девушки. В один быстрый шаг вампир преодолел оставшееся расстояние, закинул Эльвину на одеяло (совершено, правда, забыв, что ложе только выглядело мягким, из-за чего получил новую порцию проклятий) и «запеленал» отчаянно сопротивляющуюся девушку в плед, оставив торчать только злые презлые глаза. Кокон получился неумелым, но достаточно прочным и все что могла делать маленькая гусеничка, это вертеться из стороны в сторону и мычать что то неразборчивое и крайне недовольное. –Какие, говоришь, тебе нужны книги? –мило улыбаясь поинтересовался Эммет, захватив тело Эльвины в крепкие медвежьи объятья. Он бы и на колени сестру посадил, но опасался, что это станет последней каплей и вновь обретя силы Эльвина не оставит ему права на существование. Звериное рычание, донесшееся вместо ответа подсказывало, что вампир недалек от истины. Однако учитывая, что доносилось оно из вороха одеял и оттуда же смотрели до умиления яростные глазки… Эммет не смог сдержать смех. –Эммет?! –раздался обеспокоенный голос со стороны двери. Взлохмаченный от быстрого бега отец стоял там, нервно сжимая найденную аптечку. На молодом лице залегла почти старческая усталость и явственно читалась не произнесенное «ну что опять у вас происходит?». Возможно, если бы не воспитание, мужчина и глаза бы закатил, перестав переводить взгляд с дочери на сына и обратно. Но Карлайл был приличным человеком, поэтому лишь тяжело вздохнул и пошел к столу. –Отпусти ее, –бросил он через плече необычно для него раздраженно. –Сейчас же. Такому тону не повиноваться Эммет не мог, поэтому в следующее мгновение кокон начал вертеться совершенно свободно, из-за чего девушка едва не навернулась с кровати, в последнее мгновенье осознав свою ошибку и извернувшись обратно. Злым рычанием Эль оповестила о том, что она все еще крайне разгневана и требует немедленно ее размотать, однако к ее удивлению, это не произвело впечатление ни на Эммета, ни на отца, который ответил еще одним тяжелым вздохом и покачиванием головы. –Суми, –гневно простонала девушка, поняв, что помощи ждать не откуда и спасать себя придется самой, впрочем как и всегда. Магия предательски не реагировала, Повелитель издевался молчанием, и Эль почти до слез было обидно за себя. Давненько она не ощущала себя настолько беспомощной, в последний раз когда едва не лишилась сил, будучи пораженной лучевой болезнью, но даже тогда ОН оставался рядом. Шипел, рычал, ругался на все лады, однако оставался где то недалеко, прячась в тенях и наблюдая за своим питомцем, как люди рассматривают аквариумных рыбок: с любопытным ехидством, в перышку с некоторой странной любовью. Теперь Эльвина была совершенно одна и это оказалось неожиданно неприятно. Ведьма и сама не заметила, как за годы, проведенные в его компании ОН стал неотъемлемой частью ее жизни, прирос к ней, став дополнительным органом, отсутствие которого теперь ощущалось вполне физически, будто оторвали руку. Впрочем, аппендикс тоже орган и притом вполне необходимый, однако удаляют его и живут вполне спокойно, особенно когда вместо того чтобы помогать он начинает медленно убивать… Одеяло затрещало, поддаваясь острию кинжала. Услышавший это Эммет едва успел вскочить прежде чем металл успел вонзиться в его руку, притом судя по взгляду, брошенному Эль сделала это девушка вовсе не случайно, пара проклятий, вылетевших из освободившегося рта стали тому подтверждением. Ведьма хмыкнула, всем видом показывая, что это еще не все, и стоит ей вновь обрести силу, месть последует незамедлительно. Пара ловких движений и вот уже вместо кокона девушка обернута в лоскутки из которых выбраться оказалось значительно легче. –Эля…–хотел было отругать Карлайл, но быстро передумал, действительно устав на сегодня от приперательств и ссор. Мужчина протянул дочери градусник и та все еще злобно зыркая на Эммета схватила противоположный кончик. –Ну прости, –не выдержал юноша. –Я не хотел тебя обидеть правда. Ты просто… Давай я достану твои книги, ок? Девушка окинула взглядом полки. Высоко далеко, да и Эль чувствует себя такой разбитой, что не то чтобы взбираться на верх, сил нет даже на то чтобы встать с кровати. Приходится поджать губы и примирительно кивнуть. В конце концов действительно Эммет лишь хочет помочь, просто в своей крайне беспардонной манере. Девушка махнула рукой в сторону нужного шкафа. –На самом верху три книги в красном переплете с зеленым теснением. –Уверена, что сейчас время для чтения? –с намеком спрашивает Карлайл, одним взглядом заставляя сына остановиться на месте. –Может лучше чаю и спать? –Это медицинские справочники, –отмахнулась от предложения отца Эль. –Уж извини, не пошла по твоим стопам и лекарь из меня весьма условный, так что все болячки пока не выучила. Доставай, Эммет. Сейчас же. Поразительно похожи были глаза цвета небес и цвета солнца. Усталые, с затаенным раздражением, уверенные в собственном решении и бесконечно упрямые. Эммет бы рад разорваться и исполнить просьбы-требования обоих, только вот не умеет. А они смотрят, ждут оба, кого же он послушает. Застыли, кажется, даже не дышат. Мужчина стоит, спина ровная, напряженная, одна рука на бедре, вторая протягивает градусник. Девчонка полусидит в разорванном одеяле, сгорбленная, точно готовящаяся к атаке кошка, и держится за противоположный кончик термометра. Трудно, когда твой отец лечащий врач. Трудно, когда твое дитя настолько привыкло само решать проблемы, что даже не допускает мысли, что кто то может знать лучше. И совсем невозможно, когда оба вы упрямы как мулы. –Ну раз медицинские справочники, –примирительно вздыхает Карлайл, настойчиво протягивая градусник дочери. Добившись своего успокоилась и Эльвина, с благодарным кивком забирая прибор. Впрочем лицо ее расслабляется всего на мгновенье и в следующую секунду оно становится еще более встревоженным, чем до этого. Ведьма резко дернула градусник и отложила его в сторону, вместо этого схватив отца за руку обеими ладонями. –Что такое, Эль? –испугано обернулся мужчина, тут же осев на кровать дочери, не в силах больше стоять от свалившегося напряжения. –Ты не чувствуешь? –тихим, дрожавшим голосом спросила девушка, глядя на вампира так, словно видела его в первый раз. –Мы с тобой почти одной температуры. Настала очередь Карлайла открывать от удивления глаза. Вот что так тревожило его все это время! Действительно, Эль не была горячей. Кожа вампира холодная. Она всегда холодная, не зависимо от состояния вампира, и разве что под открытым солнцем может нагреваться, точно камень, но весьма условно. Кожа людей теплая. По их венам вместо ледяного почти неподвижного яда струится обжигающе горячая, бесконечно желанная вампирами кровь. Температура людей непостоянна и меняется от буквально от всего начиная с окружающей среды и заканчивая настроением. Чуть выше нормы, норма, чуть ниже и в обратном порядке буквально в течение одного дня. За годы практики Карлайл научился улавливать эти мельчайшие колебания и игнорировать их, как Эдвард мысли или Джаспер эмоции. Первое время было сложно, казалось будто людей все время лихорадит и приходилось то и дело мерить температуру, а то и сразу пичкать жаропонижающим, из-за чего молодой врач то и дело получал затрещины от начальника, но со временем стало легче. И теперь лишь задумавшись доктор мог понять нормально ли тепло, исходящее от человека или несчастный в паре шагов от судороги. Эль же была…холодной, словно только что вылезла из ледяной воды, что судя по пару в ванной было далеко не так. –Блядь, –выругалась Эль, отталкивая от себя руку отца и закладывая в рот термометр. В этот раз мужчина не стал ругать за брань. Слово то действительно очень подходило ситуации. Жар это плохо, борясь с инфекцией организм может ненароком самоуничтожится. Однако и понижение температуры обычно не сулило ничего хорошего. «Пока пациент горит, от хотя бы точно жив,»–шутил один из его коллег во время эпидемии испанки и с этим не поспоришь. Борющийся организм куда лучше сдавшегося. И как назло в домашней аптечке Карлайла не было ничего на такой случай, равно как и в запасах дочери, судя по тому, как лихорадочно забегали ее глаза по разноцветным колбочкам. Мужчина нервно поправил рукой волосы и достал из кармана телефон. –Эдвард, –позвал он как только на другом конце прекратились гудки, –срочно едь в аптеку, нужно купить лекарства. –Ынехнаэмстосомнои, –промямлила сквозь полузакрытый рот девушка, лихорадочно перелистывая страницы справочников. Ее коллекция была неполной. Сильно неполной, откровенно говоря. В отличии от людей, плотно занявшихся медициной всего столетие назад, волшебники изучали болезни тысячелетиями, никогда не пытаясь объяснить недуг проклятьями. Большинство хворей, которые только предстоит открыть человеческим ученым уже много поколений успешно исцеляются магическими докторами, а зараз, которых людям не узнать ввиду их полного искоренения существовало столько, что одни названия их можно выговаривать больше двух суток, если не делать перерыв даже на вдох. Более двухсот тысяч болезней, вызванных вирусами, бактериями, палочками, прочими «нечистями», ошибками в генетике и травмами были описаны и заботливо собраны в двести одном сборнике, которые переиздавались раз в семь лет со всеми внесенными правками. Самый новейший вариант всегда можно было найти в библиотеке или лечебнице, так что мало кто утруждал себя сбором всей коллекции и уж тем более ее обновлением, обычно ограничиваясь одной-двумя книгами с самыми распространенными травмами и легкими ОРВИ. Эль же пошла иным путем. Еще незадолго до ухода из Башни она приобрела два сборника с наиболее редкими болезнями, часть из которых на тот момент еще изучалась, и с тех пор регулярно обновляла их, пополнив собрание еще одним недавно выпущенным экземпляром. Несколько раз это спасало жизни ее собратьев по оружию и вот теперь, по всей видимости настал ее черед. Проблема была лишь в том, что Эльвина понятия не имела с чего начать, ведь лекарем она действительно не была. –Не говори с градусником во рту, –единственное что смог посоветовать имеющийся врач. Эль закатила глаза, но не стала продолжать спор. Пусть выкинет деньги, если карман тяжелый, а она тем временем продолжит искать недуг. «Очиянум квуасн, –читает просебя девушка.– Редкое заболевание…поражает дыхательные…передается через укус… Не то. Глячем-латиа…неизлечимо…малоизучено…после купания в холодной воде…возбудитель бактерия…низкая температура…кашель…синеющие ногти на руках и ногах…». Эльвина посмотрела на перевернутые ладони. Ногти были абсолютно здорового розоватого цвета, может чуть бледнее, но это скорее от нервов. «К счастью не оно. Албузи…народное название — болезнь минерало-добытчеков…в горах…воздушно капельный путь…бледная, вплоть до белоснежного, холодная кожа…холодный пот…низкая температура…нестабильность в магии…рвота… Три из пяти. Инкубационный период более двух месяцев с момента заражения… Мимо. Гутай пропе лунам…бледность…пониженная температура…сыпь, проявляющаяся в ночное время…непреходящий зуд…» –Время, –заключает Карлайл, дав Эдварду подробные инструкции. –Четыре сорок две, –тут же реагирует приунывший сын за что получает снисходительную улыбку отца и мягкое поглаживание по щеке. Эммет не учился на врача. Эммет даже никогда не задумывался о медицинской нише. Поэтому юноша понятия не имеет, что происходит. Знает только, что хочет помочь хотя бы чем то, ведь сестре очевидно плохо, и отца это пугает. Карлайл всегда излишне остро реагирует на плохое самочувствие детей и Эммет к этому уже привык в отличии от явно раздраженной Эль. Девушка злится, то ли на ситуацию, то ли просто в угоду зловредного характера и градусник изо рта дергает слишком резко, ненароком едва не травмирую кончик. Карлайл на это тяжело вздыхает, но сдерживается, лишь более нервно чем обычно протягивая руку чтобы забрать термометр. Только вот ведьма жест этот игнорирует, продолжая сверлить прибор потерянным, встревоженным взглядом. Пальцы ее опасно сильно сжимали корпус, несколько подрагивая от напряжения. Казалось она едва сдерживается, чтобы не швырнуть градусник на пол, выплескивая наконец накопившиеся эмоции, однако разум все же взял верх и девушка ограничилась выдохом. –Либо электронная хрень солгала, либо дело плохо, –упавшим голосом констатировала ведьма, протягивая Карлайлу термометр, который четко показывал неутешительные девяносто шесть. Эль плотнее закуталась в остатки одеяла и пододвинула книги ближе. Теплые страницы приятно шелестели под озябшими пальцами. Настоящие колодцы знаний, хранившие тысячи ответов на миллионы вопросов. Бесполезные треклятые бумажки, не способные дать ответ на единственный вопрос Эль. Похожие диагнозы, практически не различимые симптомы, недостаток информации и скудный собственный опыт, вот и все, что имела в своем распоряжение ведьма. Время секундами утекало сквозь пальцы словно песок, играя явно не на стороне колдуньи. Половина деления за пару минут… Такими темпами Эль не протянет и пары часов. Кажется к таким же выводам пришел и Карлайл, во всяком случае сквозь ворох собственных мыслей девушка расслышала, как отец велел Эммету притащить все одеяла в доме и поискать старый обогреватель. Сам же мужчина настойчиво вложил в руку девушки обжигающе горячую чашку. Он, кажется что то говорил, скорее всего утешал, но едва ли слышала его встревоженный бубнеж, будучи более увлеченной перелистыванием страниц. Перед глазами мелькали буквы, уже почти сливающиеся в одно черное пятно, что никак не помогало в поисках. Через пару дюжин страниц бормотание над ухом прекратилось и нечто тяжелое опустилось на хрупкие плечи, а затем и все тело оказалось обернуто в кокон. Знакомо заботливые руки подтягивали ткань выше, прикрывая хрупкую шею. «Закрой горло, а то заболеешь,»–посоветовал голос из далекого детства. Показалось что стало теплее. От обогревателя. Конечно от него. И от чая. И от…одеяла. Определенно лишь от них. Внешнее тепло помогало и действительно становилось легче, однако даже так это не борьба, а лишь отодвигание неизбежного. Эльвина вновь перелистнула страницу. «Передается генетически». Это было совершенно не то. «То» вообще могло отсутствовать в ее книгах. Ведьма одним большим глотком осушила кружку и спешно спрятала руку под коленку. Хорошо, что повышение общей температуры в комнате помогало, но Эльвине небезосновательно казалось, что это ненадолго. Девушка прикрыла глаза и захлопнула книгу. Нет. Так она ничего не найдет. Слишком мало данных, слишком много нюансов для того, кто в целительстве выполняла скорее роль медсестры, чем врача и жизнь свою посвящала не изучению болезней а поиску лекарства для уже хорошо известных. Перепрофилироваться сейчас было столь же умно, как поливать сгнивший цветок, так что ведьме пришлось буквально проглотить свою гордость, чтобы пойти на поклон к тому, кто может знать хоть что-то. Неприятная горечь все еще жгла язык, когда Эльвина серьезно посмотрела на отца и требовательно приказала: –Дай мне свой телефон. Карлайл на это лишь поднял брови, не понимая, с чего это дочери приспичило рыскать в его мобильнике в такой то ситуации. Неужели не нашла ответ в книгах? Что ж, стоит разочаровать ее, но всезнающий Гугл вряд ли подскажет ей магическую хворь. Да и к тому же, как врач Карлайл в принципе не одобрял самодиагностику, и уж тем более не любил, когда напуганные люди шли искать причину недуга во всемирной паутине. Мало того, что часто мнительные граждане с радостью выискивали у себя симптомы, которых изначально и в помине не было, так ещё и получали дополнительную порцию страха, узнав, что их условный кашель оказывается является редчайшим симптомом рака. А бедному врачу потом разубеждай, утешай и лечи непонятно от чего. Поэтому мужчина с крайним сомнением извлек устройство из кармана, но отдавать его не спешил. –Эль, я не думаю… –Это твое нормальное состояние, –зло прервала его девушка, резко подавшись вперед и практически ухватившись за мобильник, убранный владельцем в последний момент. –Боги, Карлайл, дай мне чертов телефон! Свой, спешу напомнить, я утопила косвенно по твоей вине. –Я куплю тебе новый, когда поправишься, –тут же уверил ее Карлайл, пропуская мимо ушей вырвавшееся ругательство. –Но сейчас не лучшее время для посиделок в гаджетах. Давай ты лучше поспишь, наберешься сил, а я пока… –Сваришь мне куриный бульончик? –издевательски нежным высоким голосом спросила Эльвина, глупо улыбаясь, но тут же резко помрачнела. –Не еби мне мозг, Карлайл, без тебя проблем… Какой к черту бульон, сон и ограничения? Я похожа на подростка с простудой? Ни. Слова. Эммет! –почти прорычала девушка, указав пальцем, на повеселевшего юношу. Молодой вампир было открыл рот, но все же захлопнул его и на всякий случай отвернулся, чтобы вдоволь просмеяться, не зарабатывая лишних очков ненависти. Впрочем помогло не сильно и басистый смех привлек внимание ведьмы. В этот раз, однако, вампиру повезло и Эль была настолько утомлена, что даже подвернувшуюся под руку подушку не кинула в шальную голову, ограничившись злобным шипением на латыни, в котором Карлайл с легкостью распознал весьма грубое ругательство. Что ж, во всяком случае не прокляла… Что в общем то на нее не похоже… Мужчина настороженно осмотрел дочь с головы до…места где должны быть ноги. Когда же взгляд проделал обратный путь он наткнулся на затянутые льдом озера. –Телефон, –жестко отрезала девушка и требовательно протянула руку. –Сейчас же. Мужчина вновь выдохнул. Ему казалось, что за сегодня он дышал чаще, чем за все прожитые три сотни лет. Ах, а ведь утро так чудесно начиналось. Почему именно в такие прекрасные дни все идет наперекосяк? Может быть мир иногда решает, что Карлайл слишком счастлив? Гладкий металл корпуса телефона плавно проскользил из одной ладони в другую. –Зачем он тебе? –опускаясь на кровать от накатившей усталости спросил мужчина, все же протягивая заветный гаджет. Ловкие пальцы быстро выхватили аппарат, и тотчас забарабанили по экрану. –В школу позвоню, скажу, что заболела и папа разрешил не идти, –закатила глаза Эльвина, поднося гаджет к уху. Несколько гудков и на другом конце послышалась несколько разраженное «Чего тебе?». –Дем, привет, –быстро поздоровалась ведьма и судя по звукам ее собеседник напрягся. –Нет, нет, с ним все в порядке… Да точно… Дем, дьявол, какого ху…?! …Блядь, он конченый псих, я тебе отвечаю, такая помешанность не нормальна. Не от меня надо спасать… Тц, и не говори… Ага, причем нам всем, если уж на то пошло, –впервые после возвращения с ярмарки по доброму улыбнулась Эль, однако тут же приступ дрожи вернул ее в реальность, напоминая, что звонит она вовсе не одержимость Аро обсудить. –Дем, –позвала она уже серьезно, –мне кое что нужно… Да, случилось… Что? Оу, нет, нет это другое…телефон я утопила и поэтому… Это не имеет значения. Мне нужно, чтобы ты нашел Маркуса… Да, прямо сейчас. Это срочно. Очень… Я…Я потом тебе объясню. Просто найди Маркуса… Дем!.. Я сама не понимаю, ладно?.. Нихуя я не понимаю… Не знаю. Но дело плохо, –Эльвина сжала руку в кулак, а затем медленно разжала ее, смотря на пустую ладонь со смесью страха и боли. –Дело действительно очень плохо… Да… Пожалуйста… Ты мне нужен, –закончила она почти неразличимым шепотом, поскрипывающим так, словно вот-вот и девушка разрыдается. Это было больно. Какая то часть Карлайла понимала, почему дочери предпочтительнее чужая компания вместо родного отца, но другая выла подстреленным зверем и душу драла когтями точно дикая кошка. Когда-то Эль говорила эти слова только ему. Она была папиной дочкой. Первое ее слово было «папа». Первые шаги она сделала к нему на встречу. Он был для нее всем миром, и Эль нуждалась в нем как подсолнух в солнце. Папа защитник, папа герой, который всегда будет рядом, который знает все на свете и может решить любую проблему. Ни дворовая шпана, ни монстры под кроватью, лесные духи, ни звери, ничто не смело коснуться крошки Эль, пока две сильные руки прижимали хрупкое тельце к самому сердце. Тогда Эльвина свято верила, что пока отец рядом она всегда будет под защитой, и не важно с кем придется сразиться ему, хоть с собственным отцом, хоть с самим дьяволом. И Карлайлу нравилось это. Нравилось чувствовать себя особенным, как бы тщеславно это не было. Впервые с момента своего рождения он почувствовал себя важным…нужным, лишь тогда, когда на него уставились огромные любопытные глаза, так похожие на его собственные. Тогда он наконец понял, для чего надо жить. Эльвина. Только его маленькая Эль. Она была крошечной, ее ладонь едва ли обхватывала его мизинец, и глядя на этот хрупкий цветок мужчина желал лишь одного: защитить, уберечь свое сокровище. Он знал, что никогда и ни в чем не откажет дочери, всегда будет за нее. Он станет стеной, на которую Эльвина всегда сможет опереться. Когда он будет нужен ей он будет… Далеко. Деметрий был ее стеной. Карлайл даже не деревянный забор, он москитная сетка самого паршивого качества. И от осознания этого больно. Мужчина незаметно впился ногтями в бедро. –Маркус! –с облегчением выкрикнула Эль, как только телефон наконец оказался у древнего вампира. Из Италии с девушкой поздоровались устало и нехотя, однако продолжили слушать, что было для этого короля совершенно нехарактерно. –Мне…мне…я…понимаешь… Да! Да, случилось… Я приболела и понятия не имею чем, ты не…ммм… Может ты мог бы… Да! Да, именно… Я посмотрела справочники, но даже не знаю с чего нача… А, да, да, конечно. У меня падает температура. Сильно. Девяносто шесть… Нет, ничего не предвещало, все было нормально сегодня утром… Нет, не переколдовала, Маркус, это не все… Меня трясет, пробелы в памяти и… И я не могу колдовать. Совсем… Совсем значит совсем, Маркус… Да, не могу… Чувствую, да, я все еще чувствуя ее внутри себя, но она как будто не откликается. Нет реакции. Никакой. Как будто ее заблокировали. Но…не знаю, у меня нет ощущение… У меня блокировали магию и чувство там совсем другое, как будто искусственное а здесь… Да! Да очень похоже на нее, но там другие симптомы… Ага… Ммм, сейчас посмотрю. Эльвина резко подскочила с кровати и бросилась в сторону зеркала прежде, чем отец успел поймать ее. Карлайл лишь дернулся вперед и схватил за край одеяла, которое теперь валялось на полу, пока дочь крутилась перед зеркалом, высматривая что то тщательнее, чем Розали. –Маркус, –глухо повторил мужчина, удивленно скинув бровь. Выбор казался Карлайлу крайне сомнительным, несмотря на все уважение к королю, Каллен не доверял ему. Третий брат Вольтури всегда оставался загадкой для молодого вампира. На самом деле иногда Карлайл опасался его больше, чем Кая и Аро вместе взятых, поскольку эти двое хотя бы предсказуемы. Маркус же…на самом деле несмотря на все прожитые с Вольтури года, Карлайл не мог сказать, что хорошо знает этого вампира. Первоначально мужчина ошибочно подумал, что тот лишь усталый снисходительный старик, эдакий деревенский сумасшедший, к которому все обращаются за советом, но в остальном стараются не тревожить лишний раз. Со временем Карлайл понял, что ошибся. С Маркусом советовался только Аро, и то скорее для порядка, тут же самостоятельно отвечая на поставленный вопрос. Остальные же жители замка в почтении склоняли головы, стоило древнему вампиру выползти из своих покоев или сада, но предпочитали не тревожить. Да и сам король не горел желанием наседать с непрошеными советами. Впрочем, попросить их тоже оказалось задачей не из легких. Маркус был не из болтливых и кинув пару фраз замолкал, будто не хотел или боялся сболтнуть лишнего, отчего все приходилось тянуть практически щипцами. «Карлайл, оставь его, он устал,» –часто твердил Аро, увлекая молодого вампира за собой, когда тот уж слишком сильно начинал докучать своей любознательностью, хоть и поощрял эти разговоры в целом. И стоило было Каллену успокоится, решить, что Маркус хоть и нелюдимый, вполне добр и безобиден, как внезапно открылась другая сторона короля. Древний брат был жесток, холоден и крайне обидчив. Он был первым, кто поднял руку на Карлайла в стенах казалось безопасного замка. Его уверенность в собственной правоте, его внутренняя сила тогда внушала неподдельный страх, клубилась в комнате почти физически. Карлайл понял, Маркус может его убить, и никто не поможет, никто даже не скажет слово против решения короля. Ни один мускул не дрогнет на лице древнейшего, как бы тепло не улыбался он Каллену до этого, в сущности, Маркусу совершенно плевать на жизнь молодого вампира. В этом Карлайл убедился еще раз, когда отравился сильным ядом. Аро паниковал и даже Кай демонстрировал явное волнение, а Маркус…приличия ради навестил его единожды и ушел заниматься садом, более о самочувствии не справляясь. Ни жалости, ни нежности, ни снисхождения не приходилось ждать от живого камня, и это Карлайл усвоил, быстро поняв, откуда такая всеобщая отстраненность. Но Эль, похоже, была иного мнения. –Нет, –мотнула девушка головой, –нет, ни одной черной точки. Нигде, ни глаза, ни рот, ни нос, разве что…–Эль задумчиво посмотрела вниз и потянулась пальцами к ширинке, однако, голос в трубке прервал ее, сказав, что гнойнички появляются на всех слизистых разом. И только после этого Карлайл понял, что Эль не поболтать захотела с Маркусом, а использует его в качестве своего врача. Это было несколько необычно. В штате Вольтури был своего рода лекарь, правда занимался он в основном механическими повреждениями и был немного сведущ в редких вампирских болезнях. Сам же Карлайл предпочитал обращаться по крайней необходимости к Каю, куда более подкованному в зельях и недугах с ними связанными, поскольку отравиться шанс был куда выше, чем подцепить почти исчезнувший вирус. Для Эль же, по всей видимости, более авторитетным был Маркус, как, очевидно, самый древний из ныне живущих вампиров. И пусть Карлайл сомневался в его компетенции, тем не менее… –Что он говорит? –прошептал вампир в свободное ухо дочери. Та на него недовольно шикнула, продолжая что то слушать. –Эль, дай мне телефон, –уже куда настойчивее позвал отец, пытаясь выхватить аппарат из рук девушки, но та вяло отбивалась и злобно рычала «отстань». –Нет, что ты, я не тебе, это Карлайл, он… Эль не успела договорить, ее тут же прервал уже не на шутку встревоженный голос Каллена старшего. –Маркус, что там?! –громко спросил мужчина, почти добравшись до аппарата. –Что это может быть?! –Карлайл! –вместо ответа услышал он возмущенный вскрик дочери. Эльвина умудрилась извернуться и проскользнуть между ног мужчины, оказавшись прямо за его спиной. Легкий, но настойчивый толчок должен был подсказать отцу наконец отстать, однако то и не думал прекращать и в одну секунду младшее и старшее поколение замерли лицом к лицу. Эль поёжилась от холода, однако гордость не позволила побежать и схватить одеяло, благо Эммет оказался нарядность сообразительным и доставил последнее к месту ментальной дуэли. –Поставь на громкую, –скрестив руки на груди потребовал Карлайл. –Я имею право знать, что с тобой. –Мне хуево, –почти не размыкая зубов ответила Эльвина, прижавшая телефон к шее. –Узнал? Отъебись. Ало, Маркус? –уже куда мягче позвала она, возвращаясь к разговору. –…Да, приебался… Так что?.. Угу… –Что он говорит? Эль отмахнулась от отца, как от назойливой мухи, изобразив при этом гримасу, будто почуяла запах любимого деликатеса крылатых. –Нет, не пожелтели…–вновь более дружелюбно отозвалась она, внимательно изучая глаза в зеркале. –Ты подозреваешь леопардовую оспу…? –Оспу?! –вместе дернулись мужчины, а затем напряженно переглянулись. –Нет, это точно не она, –к их успокоению заверила Эль собеседника. — У меня стоит НАРП…Знаю я, Марк, я обновла… Года четыре назад, надо выписку смотреть… Я своих поставщиков не сдаю. Вакцина настоящая, я в ней уверена. Так что это точно не оспы… Нет, это у меня по симптомам не подходит, так что… Нет, с магами давно не было, а люди не переносчики и… Карлайл не выдержал. С вампирской скоростью он подался вперед и прежде чем дочь успела среагировать, выхватил телефон из слабых пальцев. Эль только и смогла, что возмущенно взвизгнуть и ударить по воздуху, однако мужчина был уже на другом конце комнаты и все что оставалось делать девушке, это зло сверкать глазами и скалится. –Маркус, это Карлайл, –поздоровался вампир. –Так что там?.. Нет, никаких точек я не… Нет, не пожелтела… –Отдай телефон сейчас же! –рычала сквозь сомкнутые зубы Эль, подходя ближе, точно охотящейся дикий зверь. –А еще что это может быть?.. Нет, вроде не выворачиваются, хотя на ногах… –Нормально у меня все с пальцами, отдай телефон! Карлайл прежде особо не задумывался о преимуществах высокого роста, однако теперь он был несказанно рад, что выиграл генетическую лотерею и чтобы оказаться в полной недосягаемости Ль ему достаточно встать на цыпочки, что он незамедлительно и сделал. Дочь, очевидно, не обрадовалась и издала звук, который был чем то средним между возмущением и удивлением, а после принялась усилено подпрыгивать, что из-за спутанной одеялки оказалось затруднительно. –Нет не тошнит… Тебя же не тошнит? –Только от тебя. –Ну, значит симптом не новый. Нет, Маркус, что то еще?..–сосредоточенное лицо сменилось озадаченным, когда собеседник спросил, ставит ли Карлайл и его коллеги диагнозы по звонку.–Ну можно попробовать, но обычно мы настаиваем на посещении, потому что по телеф… Я понял. Мужчина посмотрел на призадумавшуюся дочь и удрученно вздохнул. Так они ничего не добьются. Карлайл не понаслышке знает, как трудно порой отличить одно заболевание от другого, особенно на ранней стадии. Кучи анализов, осмотры, бесконечные разговоры и все равно есть случаи, когда лучшие из лучших хмурят брови и задумчиво потирают затылок. И это с теми кто пришел в больницу, по звонку же тяжелый случай не разобрать точно. А случай Эль явно не из простых. Ее бы в больницу и… Карлайл понятия не имел, что «и». Без знаний он все равно ничего не мог и даже не описал бы верно Маркусу, поскольку некоторые вещи нужно увидеть, чтобы понять. Нужно было ехать в Вольтеру, но перелет в состоянии Эль… Карлайл сжал телефон чуть сильнее. На том конце провода послышался щелчок секатора. Конечно, Маркус в своем саду, вновь больше увлечен гвоздиками, чем живыми (или почти живыми) людьми (и не людьми). Карлайл любил цветы, но не настолько, что бы заменять ими близких. Впрочем, быть может все дело было в том, что «близких» у Маркуса не было, не осталось после возлюбленной Дадим. Но у Карлайла были. И одной из них сейчас нужна помощь. Что ж, если Карлайл не может отвести Эль к Маркусу, значит нужно… –Маркус, –позвал непривычным, заискивающим тоном, от которого самому стало мерзко, Карлайл, –ты не мог бы приехать? Пожалуйста? На другой стороне земли воцарилось напряженное молчание. Казалось даже ветер стих в ожидании вердикта короля. Маркус не торопился отвечать. Он в целом не особо был активен, но в такие моменты его медлительность казалось увеличивалась в разы и это неимоверно раздражало. Но Карлайл терпеливо молчал. Нельзя было давить. Шанс положительного ответа итак был невелик. Владыка вампиров редко покидал дом… Если говорить точнее он вообще выходил лишь тогда, когда его вытаскивал Аро. В последний раз это произошло на свадьбе Эммет и Розали, насколько знал Карлайл и то, мужчина тогда ограничился лишь официальной частью и совсем немного банкетом, сославшись на усталость в начале вечера и вернувшись домой с частью стражи. В одиночку же и по собственной воле вампир не путешествовал, ни в качестве досуга, ни по необходимости. И вероятность того, что мужчина согласится прервать свое многовековое затворничество, решив, что неизвестная болезнь Эль достойный повод была ничтожно мала. Карлайл это понимал. Эммет об этом догадывался. Эльвина знала это точно. Девушка посмотрела на отца скептически и протянула руку, чтобы забрать телефон. В этот раз мужчина не стал сопротивляться. –Ладно, –неожиданно услышали из динамика все трое. Никто не поверил, что ему не послышалось, но быстрый взгляд друг на друга убедил, что всем показаться не могло. –Прости, что, Маркус? –выдавила Эль взволнованным шепотом, все еще подозревая массовую галлюцинацию. –Я приеду. *** Время близилось к вечеру. В доме Калленов царила атмосфера напряжения и тревоги, чего не было со времен ухода Эдварда. В ожидании Маркуса все старались занять себя хоть чем то, но ожидаемо дела шли не так, как задумано и вскоре сменялись другими, где снова все валилось из рук и так по кругу. Эсме отложила нож, когда лезвие очередной раз прошлось по ее пальцу, окончательно затупляясь. В любом случае пришло время снимать с плиты молоко, пока оно вновь не убежало, и к счастью для вампирши забытое на столе полотенце не сыграло бы большой роли в защите пальцев от жара, иначе и эту партию бы пришлось оттирать с пола. А пятно от раскаленного металла на столешнице можно и оттереть. –Элис, детка, –позвала женщина, переливая молоко в чашку с чаем. –Отнеси, пожалуйста это на… Эсме не смогла сдержать улыбку, смотря на взлохмаченную дочь. Ее короткие волосы теперь торчали колом и путались, напоминая птичье гнездо. Одетая сразу в платье, джинсы, кофту, свитер и куртку она выглядела скорее как оборванка, если бы не дорогущие бирки, впрочем, Эсме никогда не понимала этой погони за модой. Довершали образ городской сумасшедший разрисованные помадой руки и разная обувь. Девушка нетерпеливо переменилась с ноги на ногу и схватила из рук матери чашку. –Я собрала два пакета, –на бегу сообщила пикси, –надо их отдать. Из кресла около камина послышался недовольный стон Эдварда. Он уже догадывался, кому сестрица поручит это ответственное задание, а значит очередной выходной с Беллой будет испорчен. От злости юноша поставил в тетради слишком жирную точку, насквозь проткнув несколько страниц. Вырванные листы присоединились к собратьям в камине. –Джаспер, было бы здорово, если бы ты не проецировал свои волнения на нас, –вампир быстро обвинил в своем дурном настроении брата. Эмпат сверкнул злыми глазами на читателя мыслей, но ничего не сказал вслух, продолжая протирать пыль. Вопреки советам Эсме это совершенно не успокаивало и даже наоборот раздражало, однако перечить родителям в сложившейся обстановке не хотелось. Да и кроме того, было бы обидно случайно травмировать один из раритетных пистолетов, а вот статуэтку дельфинчика не столь жалко. Звон разбитого стекла привлек внимание Эммета и тот перестал наконец бездумно пролистывать ролики на Youtube. Шутит сейчас отчего то совсем не хотелось, поэтому недолго посмотрев на неловкого брата он вернулся к занятию, которое хотя бы было безвредно для окружающих. Журналы, конечно, не жалко, смятую кастрюлю тоже, да и дыру от меча в потолке они залатают, но все же сейчас лучше тихонько посидеть и не подливать масло. Максимум, что он мог еще сделать, так это время от времени спускаться в гараж, подавая то одни инструменты, то другие. –Эммет! –вновь позвала его жена. –Проклятье! Эммет. Юноша тут же поспешил вниз, чтобы найти любимую, перепачканную в какой то жиже и обеими руками сжимающую шланг, их которого, собственно, мазута и хлестала. Карлайл читал медицинский форум, сидя в комнате задремавшей Эль. Дочери стало хуже. За несколько часов, несмотря на все их ухищрения ее температура упала на два градуса, что медленно приближалось к критической точке. В таком состоянии она отказалась есть, и даже чай пила едва ли, сколько бы Эсме его не готовила. Последние полчаса Эльвина провела в поверхностном сне, то и дело вздрагивая и приоткрывая глаза, чтобы в следующую секунду вновь впасть в тревожное забытье. Шприц и адреналин лежали на полу, прямо около кровати, но колоть тяжелый препарат отец не решался, хоть с каждым ударом сердце билось все тише и медленнее.

«А сколько лет вашей пациентке?»

Док. Брэндон Скотт. Карлайл поднял глаза от экрана и посмотрел на дочь. Ей почти три сотни лет. Ее кожа все еще нежна, как у младенца, на расслабленном лице ее ни одной морщинки, ни одного лишнего пятнышка или прыщика, ее волосы едва тронула седина, зрение и слух остры, тело молодо и подтянуто…только вот душа древнее самого старого из ныне живущих людей. Эль перевернулась во сне и нахмурилась чему то. Даже сейчас…особенно сейчас ее донимали кошмары. Карлайл был рад, что он не может больше спать. Возможно, не так уж суров Бог к вампирам, раз забрал у бессмертных такую возможность, иначе любой бы тронулся умом, пройдя за свою бесконечно долгую жизнь круги Ада, и будучи вынужденным вновь и вновь проживать их. Эльвина мотнула рукой, отбиваясь от кого-то и вновь приоткрыла глаза. Невидящим взглядом она обвела комнату, остановившись на отце. Девушка щурилась и напряженно дышала, пока наконец Морфей не забрал ее в свое царство вновь.

«Шестнадцать.»

Док. Карлайл К.

«Тогда притворяется. Напилась парацетамола лишь бы в школу не ходить»

Конд. наук Дж. Кейл Андрос. Карлайлу хочется захлопнуть ноутбук, но он боится тем самым потревожить дочь, поэтому мягко опускает крышку, не желая принимать участье в дискуссии о «потерянном поколении». Мужчина делает глоток чая, который принесла Элис. Напиток с странный, слишком сладкий, но при этом оставляет на языке жжение, которое наверняка для человека будет невыносимым. Что то из народной медицины, не иначе. Взгляд мужчины вновь падает на шприц. Впрочем, в их то ситуации… Размышление о том, стоит ли давать дочери сомнительное варево или нет, прерывает настойчивый стук в входную дверь. Запах псины Карлайл слышит даже отсюда и раздраженно цокает. «Этого еще не хватало,»–думает он, тихо выходя из спальни. Если оборотни хотят встретиться это уже не предвещает ничего хорошего, но если они посмели заявиться на их территорию без приглашения или хотя бы предупреждения, то это вдвойне плохо. Как будто сейчас мало проблем. Спускаясь по лестнице Карлайл не сдерживается от закатывания глаз. «Только бы Эммет чего ни будь не выкинул,» –думает патриарх, входя в гостиную. К счастью, проказливому сыну хватило ума не предпринимать ничего сверхординарного. Да, юноша стоял в готовой к защите позе, но не пытался атаковать, а лишь закрывал собой жену и мать. Розали стояла в пол оборота к окнам, театрально закрыв нос и злобно шипела, как разгневанная кошка. Эсме же выглядела встревоженной и растерянной. Она неотрывно смотрела на дверь, выводя на спине старшего сына только ей понятные узоры в попытке успокоить мальчика. По другую сторону комнаты собралась вторая семейная тройка. Алиса, его крошка Алиса, явно была напугана больше всех. Не имея возможности заглянуть в будущее она чувствовала себя совершенно беззащитной, поэтому даже сил стоять у нее не осталось и девушка осела на пол, обняв колени руками. От этого зрелища у отца разрывалось сердце, и он тут же дал себе обещание, что если волк посмеет хотя бы рыкнуть в сторону детей, Карлайл тут же разорвет его и плевать, какие последствия будут. Впрочем, мужчина не до конца был уверен, что это его эмоции, поскольку в комнате находился разъяренные Эдвард и Джаспер, который сосредоточился исключительно на эмоции брата. Юноши стояли, закрывая собой Элис, но смотрели в сторону предполагаемой опасности, а друг на друга, очевидно ведя эмоционально-ментальный диалог. Эдвард тихо рычал, пытаясь вывернуть руку из стальной хватки Джаспера, но тот не собирался уступать, тоже издавая приглушенные угрожающие звуки. За дверью же, нетерпеливо топая ногой, стоял Джейкоб. Карлайл удивленно вскинул бровь и нерешительно двинулся в сторону двери, перебирая в голове причины, почему бы вообще младшему Блэку понадобилось посетить их дом. –Ведьма, –коротко выплюнул Эдвард, когда рука Карлайла застыла на дверной ручке. Мужчина чуть повернул голову в сторону сына в ожидании пояснений, но вновь вернулся к противостоянию с братом. Карлайл надавил рукой вниз и замок с легким щелчком открылся. –Джейкоб, –как можно дружелюбнее поприветствовал незваного гостя хозяин дома. –Доктор, миссис Каллен, –уважительно ответил на приветствие юноша, однако головы не склонил. Эсме мягко улыбнулась, делая шаг навстречу, однако остановилась, заметив едва уловимый жест мужа и осталась стоять за его спиной. Карлайл же переместился так, чтобы занимать весь проход. Конечно, он не верил, что мальчик Блэков собирается причинить ему или его семье вред, но их конфликт с Эдвардом из-за юной Беллы и последние странные события… Мужчина несколько опасался. Ему не хотелось войны, поэтому он надеялся уладить все быстро и тихо. Тем более, судя по возе, шум внизу разбудил Эль. Кажется, и оборотень уловил шуршащие звуки, поскольку взгляд его тут же метнулся наверх, заставляя присутствующих напрячься еще больше. –Я…–начал он, прерывая неловкое молчание. –Кхм. Я могу войти? –Нет! –прорычал Эдвард, все же вырываясь из хватки брата. –Ты не переступишь порог моего дома! –НАШЕГО дома, –твердо поправил Карлайл, смиряя сына строгим взглядом. –Но, Джейкоб, сейчас и вправду не лучшее время. Мы можем обсудить все с Сэмом, когда… –К черту Сэма, –выплюнул Джейкоб, делая шаг вперед. Карлайл напрягся, но остался неподвижен. За его спиной, чувствую защиту, семья несколько поменяла позиции. Эсме отошла к Элис и присела к ней на пол, нежно обнимая и утыкаясь носом в взлохмаченную макушку. Эммет сменил позу, теперь уже собираясь атаковать, если потребуется. Розали же закончила с представлением и так же встала в воинственную стойку, готовая в любой момент наброситься, если зарвавшаяся псина посмеет напасть. К сестре с братом присоединились и вмиг помирившиеся Джаспер с Эдвардом, хотя последний больше делал вид, чем реально собирался драться, поскольку прекрасно знал, зачем явился оборотень. Злая ухмылка расползлась по его лицу, и он не старался ее скрыть. –А знаешь, –вдруг легко протянул юноша, –заходи. Забирай эту стерву и валите на все четыре стороны. –Ах ты…! –выкрикнул Джейкоб, дернувшись вперед. Карлайл не позволил оборотню даже нос сунуть за пределы порога, резко наклонившись в сторону. Его вампирская часть рвалась в бой с неимоверным желанием показать, кто хозяин этой земли. Что то темное внутри него злобно рычало и царапалось, рисуя в голове страшные, жестокие образы растерзанного тела врага. К счастью для Джейкоба, человеческая часть Карлайла была не менее сильна. Она упрямо твердила «твой сын разжигает конфликт», что было чистейшей воды правдой. За доли секунды опытный Карлайл разрешил трудную ситуацию компромиссом: он сделал шаг вперед, вынуждая Джейкоба отступить и сложил руки на груди, давая понять, что не сдвинется с этого места, но при этом сохранил самообладания и набрасываться не стал. –Эдвард! –сделал уже словесный упрек сыну Карлайл, однако тот лишь ухмыльнулся и пожал плечами, а что получил предупреждающий рык от отца. –Джейкоб, –мягче отругал он чужого ребенка. Оборотень еще несколько секунд сверлил взглядом заклятого врага, но, не нападал, а вскоре и вовсе посмотрел на Карлайла и поднял руки в знак примирения. Карлайл на это благодарно кивнул. –Спасибо. Ни нам, ни вам не нужны проблемы, уверяю. Мы все можем решить, только позже, пожалуйста, передай Сэму, что я… –Да причем тут он?! –А ты разве не по его приказу пришел? Очередной смешок донесся до ушей отца, но так как Джейкоб не заметил (или сделал вид, что не заметил), мужчина решил не заострять внимания и позже провести с сыном лекцию об уважении к гостям. –Нет. Скорее вопреки…не суть. Потом с ним сам разберусь. –Уверен? –обеспокоено спросил Карлайл с сомнением оглядывая лес в поисках подвоха. –Мне бы не… –Все в порядке, дело не в вас. В смысле не в нас и в вас. Не в оборотнях и вампирах. –Тогда что же случилось? –подала голос Эсме, все еще обнимающая дочь, которая теперь выглядела больше заинтересованной, чем напуганной, как впрочем и все остальные. –Эля, –коротко ответил оборотень и попытался пройти мимо Карлайла. –Мне нужно… Теперь напряглась не на шутку и человеческая сторона вампира. Его принцесса Рожали один раз привела парня, который вскоре стал мужчине сыном, до этого же, к счастью, толпы поклонников молодая вампирша собрать не успела, хоть мысленно отец и готовился отбиваться от целых армий, чтобы защитить свой цветок. Его малышка Элис пришла с готовым мужем, поэтому мужчине вновь не пришлось беспокоиться об ухажерах. Его первенец Эдвард и вовсе был юношей, так что Карлайл не переживал, что к тому будут ходить с цветами и признаниями в любви всякие проходимцы (во всяком случае мужчина очень надеялся, поскольку даже не представлял, что делать ему в обратной ситуации). Так что к ситуации, когда к нему в дом будет ломиться мальчишка, которому видите ли что-то надо от его дочери Карлайл оказался совершенно не готов. Возможно, к такому не готов ни один мужчина в мире. «Ненавижу», –сказал однажды Карлайл, наблюдая, как соседский мальчик подарил Эль цветок. «Кого?»–тут же удивился Фридрих, прежде не слышали этого слова от миролюбивого сына. «Того, кто придет за ней, лет через десять. Он же будет ее… Мерзость. Я его уже ненавижу». Прошло чуть больше времени, однако чувства были свежи. Не ненависть, конечно, это слишком громкое слово для этих чувств, но определенно неприятное ощущение. –Что бы тебе не было нужно от МОЕЙ дочери, я уверен, это подождет, –настаивал мужчина, решив не продолжать, что «ждать этому» придется примерно до момента, пока Карлайл рассыплется в пыль. Джейкоб практически терся о Карлайла, не останавливая попыток попасть внутрь. Настойчивый щенок. –Мне нужно ее увидеть. Сейчас. –Эль занята, велела не беспокоить. Уходи, Джейкоб. –Я не уйду, пока не увижу ее, –будто в бреду произнес Джейкоб, стоило возне наверху усилится. –Я нужен ей сейчас, ей плохо. Очень плохо. Я не уйду. Эль! –Откуда ты…? –обескуражено помотал головой Карлайл и бросил беглый взгляд на детей. Никто из них не стал бы, им просто не за чем. Разве что Белла могла проболтаться случайно. Но в любом случае это не имело большого смысла… Приход Джейкоба не имел большого смысла. Даже если он узнал, что Эльвине не здоровится, то какое отношение он имел к… –Я запечатлен на ней! –признался оборотень, наконец отталкивая Карлайла с прохода и практически влетая в комнату. В шоковом состоянии патриарх даже не успел понять, что только что произошло, поэтому молча и неподвижно наблюдал, как спина оборотня удаляется все дальше и дальше. Запечатление. Карлайл слышал про такое. «Это мерзость», выплевывал Кай. «Это любовь», напевал Аро. «Это неотъемлемая часть волчьей сущности, направленная на сохранение вида, потому что запечатленные являются идеальной парой, простая биология» спокойно объяснял Маркус. Когда Карлайл только услышал про такое явление, он считал, что прав Аро, поскольку и вампиры чаще всего находят одного партнера. Со временем Каллен понял, что Маркус ближе к истине, ведь действительно все процессы обусловлены биологией и в запечатлении не то чтобы нет магии, но это и чудом его назвать нельзя. Сейчас же мужчина обнаружил, что больше склоняется к словам Кая. Теперь эта форма любви казалась ему какой то странной, неправильной. Было у ней что то, что настораживало. Ну какая там любовь за пару встреч? Может, Бог и умен, но он точно ничего не понимает в межличностных отношениях. Не должно все возникать вот так с первого взгляда. Да и к тому же, его то дочь НЕ оборотень. Технически на нее запечатлелись без ее согласия и это… Чья то нежная рука обвила предплечье Карлайла. –Мне было шестнадцать, когда ты понял, что любишь меня. Мужчина перевел взгляд с лестницы на супругу. Он помнил тот день, будто это случилось вчера. Обычная смена, дежурство в травматологии. Был жаркий июльский день и доктор Каллен писал отчеты под трель пролетающих мимо птиц. Обычно в такую пору мало пациентов, неотложных еще меньше, поэтому можно расслабится и позаниматься рутиной. Тем неожиданней было, когда в приемный покой ворвался встревоженный мужчина с дочкой на руках. Девчушка была вся бледная, даже губы побелели, однако она улыбалась и успокаивала встревоженного отца, уверяя, что ей совсем не больно. Лгала, конечно, но это мужество юной девушки не могло не восхищать. Только вот восхищение не единственная эмоция, которую испытал Карлайл, глядя прямо в шоколадные глаза. «Доктор Каллен, да очнитесь же вы! Обычно он более расторопный, видимо жара на всех действует». Было действительно жарко. Безумно жарко. Впервые за много лет практики у Карлайла подрагивали руки. «Я Эсме Платт». «Карлайл… Каллен. Доктор Карлайл Каллен». Ей было шестнадцать. Совсем ребенок. То, что испытывал Карлайл касаясь ее нежной кожи неправильно, мерзко и аморально. Но Карлайл не мог не испытывать. «Вы очень смелая юная леди». «Скорее уж глупая. И зачем я только полезла на это дерево?». Смелая, глупая, красивая и безумно желанная. Ее сердце билось быстро-быстро, как у птички и кровь от этого бурлила, пробуждая внутри Карлайла настоящего монстра, готового прямо здесь и сейчас впиться зубами в нежную шейку, наплевав на всех, кто смотрит. «Будьте осторожны, маленькая мисс в следующий раз». В следующий раз он может не сдержаться. Заявление на увольнение лежало на столе начальства через час. Вещи были собраны через три. Вечером доктора Каллена и его брата уже не было в городе. И как бы не было аморально, но еще долгие десять лет мужчина время от времени, пока Эдвард был на занятиях или охоте думал о ней, о ее прекрасном запахе, о ее карамельных волосах и чувственных карих глазах, о ее нежной коже и улыбке, будто заставляющей мертвое сердце доктора биться. Тогда, сейчас и навечно. –Как ты…? –было начал Карлайл, но быстро перевел взгляд на все еще ухмыляющегося сына. –Эдвард! –Что? –искренне недоуменно спросил юноша, обращая наконец внимание на отца. –Нет, дорогой, –тут же улыбнулась Эсме, укладывая руку на щеку возлюбленного, чтобы привлечь его внимание, –у тебя все на лице написано. У всех отцов девочек одно выражение на этот случай. И лучше тебе не вмешиваться. Задохнувшийся от возмущения Карлайл отстранился от нежного поглаживания и посмотрел на жену так, будто она сказала, что земля плоская и стоит на трех слонах и черепахе. «Не вмешиваться»?! Да какой нормальный родитель не будет переживать за своего ребенка? Даже если этот ребенок разменивает третью сотню лет, и опыта имеет больше, чем все в этом доме вместе взятые, помноженные на два. Карлайл не был ханжой, но он был отцом. А тут еще и столь необычная ситуация, связанная с древними, чуждыми пониманию обычного смертного повадками. Да и насколько бы не был благоприятно настроен к оборотням мужчина, он не лишен предрассудков полностью, ибо жутких историй о детях луны наслушаться за двадцать лет успел вдоволь. Карлайл раздраженно посмотрел наверх, когда хлопнула дверь спальни Эдварда. –Но он запечатлелся на мою дочь! –А ты, –вампирша игриво ткнула пальцем в грудь мужчины, — влюбился в шестнадцатилетнюю девушку, когда самому по человеческим меркам было под тридцатку а по вампирским и сказать страшно. –Это не то же самое, –дернул головой все еще излишне напряженный мужчина. –Абсолютно то же. Принцип один, но мы используем разные слова, чтобы его обозначить. И ты знаешь, что я права. –Он оборотень. –Она ведьма. Карлайл побеждено вздохнул, беспомощно утыкаясь лбом в плечо супруги. Казалось, за последние несколько часов Карлайл устал больше, чем за год работы. Переживания натягивали и без того взвинченные нервы, и те грозили вот-вот разорваться, выплескивая наружу накопившееся за сотни лет напряжение. Мужчина вдруг почувствовал себя невероятно старым и измученным. Теперь, когда казалось бы обычные проблемы навалились как снежный ком, он понимал этих вечно недовольных брюзжащих стариков из больницы, у которых вечно самое колючее одеяло, самая холодная каша и самый грубый персонал. Хотелось сесть у камина, закутавшись в плед и тишины, хотя бы пару минут тишины, в которой можно будет не думать об окружающих проблемах. «Поскорей бы этот день закончился,»–подумал Карлайл, совсем по человечески надеясь, что завтра будет лучше. –Ладно, –пробурчал он в плечо жены. –Ты права. Но мне это не нравится. Мужчина наконец распрямился и посмотрел в лицо возлюбленной. Эсме была спокойна, как и всегда. Что бы не произошло эта удивительная женщина всегда умудрялась сохранять трезвость ума и ясность мыслей. Когда весь мир Карлайла рушился, Эсме, его милая хрупкая Эсме была спасительным маяком, не позволяющем ему окунуться в темную пучину страдания. Карлайл знал, ей тоже бывает тяжело, видел, как она украдкой стирает слезы, целовал подрагивающие пальцы. Но как бы сложно не было, его жена всегда первая брала себя в руки. Мать. Защитница семьи, ее центр, звено, которое скрепляло всех воедино. Она умела найти слова утешения для каждого, любила и принимала так, как не умел никто. Эсме настоящее спасение для этой семьи…для Карлайла. Он не знал, за что ему такое счастье, но не уставал благодарить Бога за этот чудный дар. Карлайл взял ладонь жены в свою и в легком поклоне прикоснулся ней губами. Наверху послышались голоса, а значит Эль окончательно проснулась. В следующую секунду Карлайл уже стоял у подножья лестницы, собираясь подняться наверх однако на второй ступеньке он все же остановился и развернувшись на каблуках и посмотрел на толпившихся внизу детей. –Элис, дорогая, –ласково подозвал он пришедшую в себя дочь. Девушка с радостью бросилась в объятья отца, стоило ему развести руки в стороны. Чувствуя, как ее плечи сжимают крепкие ладони она окончательно расслабилась, зная, что что бы не происходило, здесь, в их доме безопасно, с ее даром или без. Нежный поцелуй в макушку окончательно отогнал все плохие мысли и повеселевшая девушка сама отстранилась от родителя, не предсказывая, но понимая, что сейчас ему стоит быть не здесь. –Все в порядке, папа, –уверила она, улыбнувшись своей бесконечно обворожительной улыбкой. –Я в порядке. Карлайл осторожно провел большими пальцами по щекам дочери, смахивая остатки слезинок и улыбнулся в ответ. Однако вскоре выражение его лица сменилось на строгое, стоило ему поднять взгляд на остальных. –Розали, Эдвард, мне стоит напомнить сейчас, как вести себя с гостями, или это подождет? –Но ты сам…–начали они в один голос, однако были остановлены поднятым вверх пальцем отца. –А я сам и слова Джейкобу на эмоции его не выводил, и нос не морщил, хоть обоняние у нас с вами одинаковое, Розали. Это как минимум не прилично, мы с Эсме не этому учим вас. На выговор дочь ожидаемо цокнула и отвернулась, всем своим видом показывая, что вины не чувствует. Подкрепила она это артистичным громким хмыканьем и вздергиванием подбородка, однако отца таким представлением уде не проймешь. У котенка Карлайла были острые коготки, который она не собиралась прятать, однако она все еще была его нежным, нуждающимся в любви и заботе котенком. Розали не стерва, как бы не старалась она показать обратное и за всей этой напускной брадвой она скрывает стыд. Мужчина знал, дочь ненавидит, когда ее ругают, и пусть словесных извинений от нее добиться сложно, она никогда не демонстрировала недостойного поведения дважды. Эдвард же в этом плане был более бунтарским. Возможно, дело в его возрасте, но он действительно считал, что делает все правильно. До поры до времени, конечно, и в итоге юноша, поняв свою неправоту извинялся, практически вымаливая прощение, однако до момента осознания нервы он умел истрепать знатно. И этот конфликт с мальчиком Блэком явно не подходил к логическому завершению. Подобно сестре, услышав отповедь, Эдвард зло фыркнул и отвернулся от отца, однако в отличии от девушки, он развернулся полностью и бросив, что пойдет подышит свежим воздухом пока псина здесь, удалился в лес, громко хлопнув дверью. Эсме было ринулась за ним, но остановилась, когда Джаспер коснулся ее запястья. –Давай лучше я, –скорее настаивал, чем спрашивал юноша. –Нам все равно нужно поговорить, да и с оборотнем в доме мне не комфортно. Карлайл? –Спасибо, Джаспер, –кивнув поблагодарил патриарх. –За все спасибо. Эммет, –обратился он к оставшемуся сыну, отвлекая его от созерцания побега братьев. –Ты сегодня большой молодец, сынок. Я горжусь тобой. –Всегда пожалуйста, папаша, –усмехнулся атлет…роняя на пол вторую статуэтку дельфина, неудачно оперившись о полки. *** –Почему ты его впустил? –был первый вопрос, который задала Эль, стоило отцу войти в комнату. Джейкоб в одних шортах сидел на полу, у изножья кровати. Его одежда нашлась на ноутбуке, лежавшем на стуле, который раньше занимал Карлайл и мужчина не знал, какой факт раздражает его больше. Мужчина с недовольным вздохом извлек технику из-под наспех сваленных вещей и переложил его на стопку книг, надеясь, что опасно покачнувшаяся конструкция не рухнет. –Почему ты без одежды, позволь узнать, –впился вампир недовольным взглядом в юношу, игнорируя вопрос дочери. –Да у вас тут филиал Ада, –усмехнулся оборотень, откидываясь головой на одеяло. –Градусов не меньше тысячи, наверное. –Эль приболела и… –И совершенно не хочет, чтобы кто-то ее видел такой. Зачем ты его пустил? Оба мужчины посмотрели на кутающуюся в одеяло Эль. Выглядела откровенно говоря плохо. На почти прозрачной коде теперь отчетливо проступали синюшные вены, а синяки под глазами казались почти черными. Обескровленные губы совсем потерялись на лице, на котором оказалось раньше был хотя бы какой то румянец, во всяком случае по сравнению с нынешним состоянием. На этом фоне волосы казались особо контрастными, даже несмотря на то, что очевидно поблекли. Они лежали ужасно сухой спутанной копной вод накидкой из одеяла и выбивались из-под импровизированного капюшона почти прямыми прядками. Эль мелко подрагивала. Кончики пальцев, сжимающих одеяло насколько это было возможно при столь ослабших мышцах, приобрели голубоватый оттенок, и своим врачебным взглядом Карлайл понимал, что если ничего не предпринять пойдет некроз. Эль верно и сама это осознавала, поскольку старательно прятала конечности в складках ткани. –Я не пускал, –тут же оправдался Карлайл, беря в руки недопитый чай и направляясь с ним к дочери. –Ты в курсе, что он запечатлен на тебе? Карлайл сверкнул золотыми глазами, переведя быстрый злой взгляд на оборотня и обратно на ведьму. Обоих это не впечатлило. Джейкоб лишь хмыкнул и закатил глаза, а Эль посмотрела кажется еще более раздраженно, чем отец, и чашку из его рук брать отказалась. –Ах! –деланно удивилась девушка. –Не может быть, Боже мой… Господи…–протянула она полным сарказма голосом. –Я так по твоему должна была отреагировать? Конечно я черт возьми знаю! –И что ты об этом думаешь? Теперь мужчина сверлил взглядом мальчишку, который так показательно игнорировал его. Джейкоб смотрел прямо перед собой и выглядел задумчиво напряженным. Он будто бы хотел показаться незаинтересованным в ответе, но Карлайл то прекрасно видел, как напряжена ушная раковина. –Я думаю, Карлайл, что это совершенно не твое дело. Уж куда, куда, а сюда точно лезть не смей. –Но я же… –Не имеешь к этому и малейшего отношения и интересовать тебя это не должно. Мы сами разберёмся. И вообще, возьми себе за правило, не лезть в мои отношения. –Это был не мой выбор, –вклинился в разговор Джейкоб, вставая и поворачиваясь к Карлайлу всем корпусом. Они смотрели прямо друг на друга, явно солидарно желая оказаться в любом другом месте и в любых других обстоятельствах. –Я вообще не хочу ввязываться в это, но это волчьи повадки. Вы пьете кровь животных, но вы все еще пьете кровь, потому что вот такая у вас, клыкастых, природа и ее не отменить. Придется нам всем смириться с этой фигней, нравится вам или нет. Я запечатлен на Эльви и я буду рядом с ней, когда она во мне нуждается. Карлайл собирался что то сказать, однако его прервал резкий болезненный вздох. Несостоявшийся соперники синхронно быстро обернулись и посмотрели на предмет своих разногласий. Эль стало хуже. Это было видно невооруженным взглядом. Если раньше девушка храбрилась и сидела почти прямо, то теперь она сжалась в позе эмбриона и завалилась на бок. Она отпустила края одеяла, чтобы обхватить ладонями плечи, которые била крупная дрожь. Зубы Эль стучали быстро быстро, а изо рта вырывался пар. –Эля! –в панике вскрикнули вампир и оборотень, тут же бросаясь к девушке. Карлайл оказался ближе и прежде чем Джейкоб успел сесть на кровать, отец уже прижимал к себе дочь, лихорадочно пытаясь растереть предплечья. Эль немного сместилась, запутываясь в одеяле окончательно. Мужчина прижался губами к оголившейся макушке дочери с ужасом обнаруживая, что Эльвина одной температуры с ним, а может быть даже чуть холоднее. Карлайл всхлипнул, обнимая хрупкое тельце ещё крепче. Он так хотел помочь ей, он желал этого больше всего на свете. Где то на подкорке сознания сохранялась человеческая мысль, что объятья согревают и отец так старался, так притягивал дочь к себе в надежде, что ей будет легче… Но он не учел одной крошечно, к сожалению решающей детали. Люди тёплые, а он… –Ннннеттрогггаймммемеменя…–сквозь дрожь пролепетала заплетающимся языком Эль. –Ттттыххххохолооооднный… Лишь теперь мужчина понял, что Эль не пыталась устроиться удобнее в его объятьях. Она вырывалась. Вырывалась из рук родного отца. Может быть у вампиров все же живое сердце? Заболело оно во всяком случае как настоящее. Орган, о существовании которого Карлайл успел бы позабыть, если бы не работа, напомнил о себе сейчас, разлетевшись на тысячи осколков и мужчина не был уверен, что это в фигуральном смысле. Он бы не чуть не удивился, если бы вскрыв грудную клетку, увидел бы чуть левее середины груду бесполезных обломков. Бесполезных, жалких, как сам вампир. Превозмогая ужасную боль, отец разжал объятья. Было трудно, руки его будто окаменели, не желая принимать суровую реальность. Теперь вместо дочери Карлайл обнимал собственные предплечья. На подрагивающих, непослушных ногах мужчина поднялся, чтобы холод, излучаемый его проклятым телом не усугублял и без того сложную ситуацию. Его место тут же занял оборотень. Он замер в нерешительности, помня опыт собрата по несчастью и не желая причинять больше страданий. Но Эль так дрожала, так куталась в кажется совершенно бесполезную ткань… –Да ты ледышка…–не смог сдержать шокированного вздоха Джейкоб, когда наконец решился и сжал в ладони стремительно синеющие пальцы. Как только его руки коснулись заледенелой кожи Эль, она перестала дрожать. Это был будто разряд тепла, который пропустили через все тело ведьмы… Ба что там тепло, в Эльвину будто вдохнули саму жизнь! Впервые сначала приступа она смогла сделать настоящий, полноценный вдох, а от громкости биения собственного сердца грозились порваться барабанные перепонки. Хорошо, как же стало хорошо! Пальцы на ногах противно ныли, требуя тоже поделиться с ними этим сокровищем, но Эль не могла заставить себя отпустить этого огонек и все крепче, насколько вообще было возможно ослабевшими пальцами, сжимала греющие ладони. Только бы они никуда не делись, только бы продолжали дарить ей тепло оставшуюся вечность! Эль впилась короткими когтями в прочную кожу. Она не отпустит, никогда не отпустит. Еще… Должно быть ещё. –Какой ты горячий, –не помня себя от брела прошептала Эль, подавшись вперед и прижимаясь всем телом в груди Джейкоба. –Солнышко…–едва разборчиво выдохнула она, прикрыв глаза. –Энэпей…–прозвучало совсем как вздох засыпающего и вскоре раздалось тихое сонное сопение. Карлайлу хотелось разрыдаться от несправедливости. Хотелось рвать на себе волосы и совсем по детски швыряться вещами. Хотелось… Хотелось чтобы дочь была счастлива. И если ее счастье сейчас спать в объятьях этого оборотня, значит не имеет значение, чего там хочется ее отцу. Мужчина побеждено склонил голову, украдкой наблюдая за парой. Джейкоб осторожно переместил Эль к себе на колени, чтоб одной рукой продолжать массировать руки, а второй возвращать жизнь пальцем ног. Он заботливо натянул одеяло обратно на голову Эль, удобно разместив ее на свое плече. Эльвина наконец забылась глубоким сном, уткнувшись носом в шею оборотня. Она совсем перестала дрожать, а в местах, где руки Джейкоба растирали кожу особенно усердно проступил даже легкий розоватый цвет. –Пожалуйста, Джейкоб, останься, –умолял Карлайл человека, которого пару минут назад просил уйти. К счастью оборотень не был злопамятным. Джейкоб поднял на доктора взгляд, тепло улыбнулся и едва заметно кивнул.