«Я нуждалась в ней, знаешь? она была моим лучшим другом, и я любила её. она была тем человеком, к которому я приходила, когда была слишком подавлена, чтобы сказать хоть что-то, или когда уставала так, что не могла заснуть. я нуждалась в ней, как в ингаляторе, что помогает мне дышать.
Мария Эсперанса Салазар — почти что королева южной готики. С острой белозубой улыбкой, в привычном боевом облачении: вишнёвый бархат, тонкое белоснежное кружево и алые розы в волосах. Вспыльчивая и импульсивная, роскошная, игривая — яркий цветок, привлекающий наружной мягкостью и красотой, но опасный и даже смертоносный. Эллисон Арджент — почти что аристократка с французскими корнями, фарфорово-бледной кожей и хитрым прищуром любопытных внимательных глаз. Представительница именитой охотничьей и криминальной династии. На удивление простая и приземлённая, в отличие от других учеников. Салазар по привычке почти плыла по коридорам академии лёгким непринуждённым шагом, когда занятия заканчивались позже, чем обычно. Она спешила в комнату Эллисон. Сидеть вдвоём и обсуждать события прошедшего дня для них стало ежедневным ритуалом. Разговоры обо всём на свете, прогулки на задний двор, посиделки за чашкой мятного чая и печеньем с шоколадной крошкой, любовно приготовленными мисс Арджент, а по выходным — самые незабываемые и шумные вечеринки. На первый взгляд совершенно разные, но на самом деле имеющие так много общего, девушки всегда могли прийти друг к другу за помощью и поддержкой. Эллисон, попавшая в Академию раньше Марии и к моменту их первой встречи была достаточно осведомлена о местных устоях. Поставить их с Салазар в пару — значило обеспечить блестящее выполнение многих заданий. Владея техникой стрельбы из Лука и арбалета, Эллисон оказалась достаточно хороша в стратегии и планировании. Мария же легко схватывала правила боя и быстро училась новым приёмам. Мастер Линн отмечал, что девушки отлично коммуницируют и давал им общие задачи. «Руки и мозг, движения и разум. Учитесь не только содействовать друг другу, но и впитывать, перенимать, делиться», — говорил директор. И девушки прислушивались. Понять друг друга им было значительно проще, чем кого-то ещё. Из комнат Арджент и Салазар вечно слышались смех и музыка, но на уроках вид обеих приобретал серьёзное вдумчивое выражение. Казалось, ничто не в силах разрушить эту идиллию ровно до тех пор, пока рядом не появлялся Чико. Эллисон возненавидела его мгновенно, да и к Маркусу цеплялась с упорным постоянством. Очередная неприятность, в которую их втянул Лопез, оказалось для подруг губительной, ведь ситуация пошла не по плану. Гниющая черепушка Чико покатилась к ногам ребят и Эллисон поняла — пути обратно уже не будет. Не осталось места для шуток, улыбок, смеха, — лишь инстинктивный страх и необходимость сражаться, используя все свои возможности. Заготовленные лук и стрелы будто бы ждали своего часа. Маркус быстро скомандовал и разгорелась битва. Вспышки адреналина пробуждали внутри что-то новое — азарт и внезапное до нелепости бесстрашие. Рука Эллисон быстро скользнула за спину, вытаскивая из колчана очередную стрелу, в миг рассёкшую воздух и вонзившуюся в тело врага. Почти победоносная улыбка Арджент вдруг исказилась гримасой боли — она допустила ошибку и не обернулась, не среагировала. Колени подогнулись сами собой и Эллисон обессиленно рухнула на землю, дрожащими пальцами зажимая рану на животе. Она стремительно теряла кровь. Салазар истошно закричала и бросилась к Арджент со всех ног, перерезая лезвиями веера глотку очередного ублюдка, возникшего на пути. Жаль, что к напавшему на Эллисон не успела — Петра одолела его быстрее. Эллисон дышала рвано, сипло, дрожа от слабости и пронизывающего насквозь ноябрьского воздуха. Остальные успели закончить битву и вот уже столпились рядом, не в силах проронить и звука. Мария гладила Элли по волосам, роняла на её лицо горячие солёные слёзы, но пыталась сохранять успокаивающий вид — впустую. Арджент умерла на её руках.***
Марии кажется, что Маркус не понимает и никогда не поймёт, каково это — иметь в жизни источник света. У Салазар было то, чего не хватает большинству учеников Академии — пристанище в объятиях родного человека, которому можно всецело довериться, не ожидая удара в спину. Для многих это непозволительная роскошь, но Марии повезло чувствовать себя ценной, нужной и любимой кем-то, кто не пытался подавить её, унизить или растоптать морально. Эллисон была для Марии голосом разума, но в один миг Салазар осталась совсем одна, а разум затуманило горе.ㅤㅤㅤㅤㅤ…И теперь вес всего мира оседает на моей груди».