Цветок каштана

             Слава не стал ждать лифт — в тридцатиэтажном офисном здании это могло занять минут десять, а он и так жутко опаздывал, — и пешком взлетел на пятый этаж. Промчался по коридору, отдуваясь и на бегу оттягивая узел галстука, и резко притормозил перед дверью в кабинет.       — Опять, — сурово сказала женщина, сидящая за стойкой рецепции.       — Пробки! — выпалил Слава.       — Какие еще пробки? Тут пятнадцать минут пешком.       — Ой, все. Поймала, — сдался Слава, гадая, сильно ли виден засос у него на шее прямо над воротничком рубашки — главная причина его опоздания в это утро. — Звонки были?       — Конечно. Список у вас на столе, — сказала его помощница и, когда Слава скрылся в кабинете, проворчала ему вслед: — Кто ближе всех живет, тот позже всех приходит.       Слава вошел в кабинет, бросил на стол дипломат и подошел к приоткрытому окну. Широко распахнул его, втягивая полной грудью запах парка, рядом с которым находился его офис. Как раз зацвели каштаны, и, ощутив этот крепкий, приторный аромат, Слава усмехнулся и безотчетно почесал пальцем засос на шее.       Нет, с этим реально надо что-то делать. Утренний секс — это прекрасно, но ужас как непрактично. Он постоянно опаздывает на работу, вызывая толки среди сотрудников и закономерное негодование помощницы. Света была Доминой — достаточно мягкой, чтобы согласиться работать на саба, но все-таки Доминой. И каждый раз отчитывала Славу, как мальчишку — то за опоздания, то за забывчивость, то за безалаберность. Собственно, для этого он ее и нанял: кто-то должен следить за его расписанием и организовывать встречи, сам бы он в жизни не справился с объемом обязанностей, которые на него свалились за последнее время.       Он улыбнулся, припоминая, какой путь проделал за эти пять лет. От волонтера в кризисном центре «Саб для саба» до младшего администратора, а оттуда, очень стремительно — до руководителя и совладельца. Конечно, без Мирона тут не обошлось. Слава уже перерос юношеский максимализм и мог думать спокойно и благодарно о помощи, которую принял от своего Доминанта в начале карьерного пути. В какой-то момент, когда Слава был еще рядовым сотрудником приюта, Мирон устал слушать его жалобы насчет постоянной нехватки финансов на полноценную работу центра — и поставил вопрос ребром, предложив Славе попросту выкупить этот центр и вложить в него достаточно средств для развития. Слава, конечно, встал на дыбы, но после целого месяца ожесточенных споров они пришли к компромиссу. Мирон выдал Славе официальный кредит в три миллиона, под три процента годовых. Задачей Славы стало устроить так, чтобы кризисный центр для сабмиссивов, пострадавших от произвола Доминантов, превратился в прибыльное предприятие, чтобы кредит можно было вернуть. А как сделать социальный проект прибыльным? Только через новые инвестиции, через правительственные гранты, привлечение крупных благотворительных вливаний. Один бы Слава это не потянул, но три миллиона на старте позволили ему нанять команду, которая его, к счастью, не подвела.       И вот теперь, через пять лет, «Саб для саба» не просто процветает — он стал крупнейшим социальным проектом такого рода в стране. Они открыли пять отделений в столице и еще двенадцать — в других регионах. Мирон помог Славе найти действительно знающих людей, которые сумели создать для проекта превосходный имидж, и уже через несколько лет инвесторы буквально выстраивались в очередь, чтобы поучаствовать в нем и таким образом улучшить свою репутацию. Всего через два года Слава полностью выплатил Мирону взятый кредит, и при этом у центра остался прочный финансовый базис, поддерживаемый стабильными вливаниями от частных инвесторов. Слава считал, что им просто повезло — человечное отношение к сабам как раз входило в моду среди доминантной элиты. Хотя и не благодаря партии суфражистов — те шли своей дорогой, которую Мирон по-прежнему категорически не одобрял, а Слава, получше разобравшись в сути вопроса, одобрял только отчасти. Он не отказывал суфражистам, если они хотели поучаствовать в работе центра, но когда к нему явился лично Тимур Юнусов, Слава послал его подальше. Не потому, что Юнусова ненавидел Мирон, а потому, что Слава доверял деловому опыту и интуиции своего Доминанта. Как сказал когда-то Илья, все, к чему притрагивается Юнусов, превращается в говно, а Слава ни за что не позволил бы испортить и засрать дело своей жизни.       Потому что да, теперь это было делом его жизни. Именно тем, чем он и хотел заниматься. А главное, у него получалось. Он был на своем месте.       Слава постоял у окна еще немного, сунув руки в карманы брюк и вдыхая цветочный аромат. День был чудесный, работать страшно не хотелось, но сегодня на три часа у него была назначена встреча с заместителем министра социальной политики. Слава не особо хотел, чтобы государство вмешивалось в работу центра — статус частной организации давал им гораздо больше свободы, как финансовой, так и юридической. Но сейчас наметилась устойчивая тенденция к защите прав сабмиссивов именно на государственном уровне. Полгода назад, после очередных выборов, большинство в парламенте получила лево-центристская партия, и новым министром соцполитики стал деятель, известный своими выступлениями на суфражистских митингах. Хотя Мирон считал, что Слава не должен связываться с правительством, это выйдет ему боком, но у Славы было свое мнение на этот счет — его соблазняли обещаниями бюджетных дотаций на развитие проекта, так что стоило хотя бы выслушать их предложение. Блин, а еще ведь утром были какие-то звонки, про которые упоминала Света. Надо хоть распечатку глянуть...       Тяжело вздохнув, Слава сел в кресло за стол, расстегнул пиджак и взялся за бумаги.       Он проработал пару часов, когда дверь его кабинета открылась — без стука и предупреждения от помощницы. Только два человека могли так входить к Славе: Мирон, с которым у них не могло быть никаких формальностей, и Ванечка, для которого формальности просто не существовали. Хотя если бы сейчас ворвался именно Ванечка, Слава бы бесцеремонно завернул его на пороге — у него и правда было дел по горло.       Но нет, это оказался не Ванечка, а Мирон. Увидев его многозначительную улыбку, Слава протяжно застонал.       — Ох не-ет, только не это. Не сейчас, Мирон! Мне правда некогда. Неужели до вечера не мог потерпеть?       — На обед сходить тебе тоже некогда?       — А что, уже обед? Блин, — Слава бросил взгляд на часы и увидел, что уже действительно почти час дня. — Стой, только без десяти час. У меня есть еще десять минут.       — А ну-ка вставай, трудоголик долбанный, — приказал Мирон, решительно подступая к столу.       Когда он говорил таким тоном, спорить было бесполезно — да и, по правде, не хотелось. Аромат цветущего каштана доносился теперь не только из-за окна, и Слава сразу размяк.       — Ну если только быстренько. На полчасика.       — Никаких полчасика. Я заказал нам столик в ресторане.       — У меня встреча с замминистра в три! — ужаснулся Слава. — Да и зачем ресторан? Что ты...       Он осекся и замолчал. Глаза Мирона опасно сузились.       — Ты забыл, — сказал он пугающе вкрадчивым голосом.       — Н-нет, — неуверенно сказал Слава. — Ничего я не забыл.       — Врешь.       — Не вру! Хотя нет, вру, — Слава сник, но тут же встрепенулся с надеждой. — Стой, но мы ведь заключили договор в июне. Еще целый месяц. Ты все напутал!       — Это партнерский договор мы заключили в июне. А брачный — в мае.       Слава беспомощно смотрел на него. Ему было жутко стыдно. Ну охренеть просто, так забегался и заработался, что забыл про их первую годовщину. Ну то есть не первую — в отношениях они состояли уже пять лет, но поженились всего год назад... ровно год назад.       И подарок он не купил. Забыл напрочь. Ну что за херня такая?!       — Извини меня, — сокрушенно сказал он. — Столько работы в последние пару недель, я просто...       — Извинениями ты не отделаешься, — спокойно сказал Мирон. — Встань и иди сюда.       Член у Славы в штанах заинтересованно напрягся. Слава прекрасно знал этот тон, и даже после пяти лет отношений чутко и охотно на него отзывался всем своим существом.       Он поднялся, больше не пытаясь спорить, покорно обогнул стол и позволил Мирону повернуть себя лицом к окну. Ощутил легкий толчок в спину, наклонился и уперся ладонями в столешницу. Рука Мирона сгребла его яйца сквозь штаны, и Слава торопливо расставил ноги пошире. Через минуту его ремень оказался расстегнут, а брюки с трусами приспущены на бедра.       — Ты дверь хоть закрыл? — пробормотал Слава — и тут же ойкнул от неожиданности. получив болезненный шлепок по заднице.       — Не разговаривай. Считай.       — Один, — послушно сказал Слава.       Рука у Мирона умела быть то ласковой, то осторожной, то тяжелой, то грубой. Сейчас она была беспощадна. Шлепки были такими тяжелыми, как будто Славину задницу обрабатывал кожаный флоггер, а не ладонь. Пришлось закусить губу, чтобы не стонать. Один раз он попытался обернуться на приоткрытую дверь — и следующий шлепок прицельно пришелся прямо по яйцам, так что Слава не выдержал и вскрикнул.       Через несколько секунд раздался негромкий щелчок, с которым дверь все-таки закрылась. Света была сама деликатность.       Когда задница у Славы уже пылала огнем, член стоял колом, а уперевшиеся в стол руки заметно дрожали от напряжения, Мирон отстранился и приказал:       — Сними галстук.       Это был любимый Славин галстук, оранжевый. Может, и не лучший выбор для делового костюма, но Слава чувствовал себя в нем абсолютно уверенно, а это главное. К тому же его было очень удобно развязывать, даже одной рукой. Что Слава и сделал, а когда закончил, протянул руку через плечо, не оборачиваясь и низко свесив голову.       Мирон забрал галстук из его руки, мимоходом слегка погладив его пальцы своими. Слава усмехнулся: все-таки он неисправим, не может удержаться от нежности, даже когда они играют в наказание.       Мирон заметил его усмешку — и наказал за нее, грубо перехватив его запястья и толкнув вперед, на стол. Слава упал на рассыпанные бумаги и лежал неподвижно, вжимаясь пахом в столешницу, пока Мирон связывал ему за спиной руки его оранжевым галстуком. Закончив, снова пару раз шлепнул по ягодицам, и Слава заерзал, раздвигая ноги шире. Его дырка уже изнемогала, так хотела поскорее ощутить член Мирона внутри.       — Я купил тебе подарок, — сказал Мирон, щедро размазывая смазку по Славиному анусу. — Он дома. Утром не показал, потому что все ждал, что ты все-таки сам вспомнишь.       — Я тебе тоже куплю сегодня, обяза... о-ох, — протянул Слава, когда в него разом на всю глубину толкнулся крепкий член его Доминанта.       Мирон не был с ним нежен — драл от души, сдавив затылок и прижав голову к столу. Слава лежал, растекшись в лужицу, балдея от этой нарочитой грубости. Честное слово, если бы он не забыл про их годовщину на самом деле, то притворился бы, что забыл, только ради вот этого. А дома же еще какой-то подарок... жутко интересно, какой.       Он начал постанывать, а стены в офисе были достаточно тонкие — они это уже не раз проверяли. Мирон наклонился и зажал ему ладонью рот. Слава благодарно вздохнул и застонал уже во всю силу, благо сильная ладонь его Дома надежно приглушала непристойные звуки. Жаль, что звонкие шлепки их бедер друг о друга нельзя было так же эффективно приглушить.       Слава кончил на распечатку своих утренних звонков, но Мирон продолжал его драть — так быстро Слава в этот раз от него не отделается. В дверь раздался деликатный стук, и они оба застыли.       — Вячеслав Валерьевич, вы помните, что у вас встреча с замминистра в три часа? — спросила Света через дверь.       Мирон убрал ладонь от его рта, чтобы он мог ответить.       — Помню, — громко сказал Слава, но предательское придыхание в голосе явно не было тем, что могло успокоить его помощницу.       — Мне отменить встречу?       — Нет! Мирон, пожалуйста, слезть с меня, — прошипел Слава. — Я вечером все отработаю, клянусь. В двойном размере.       — В тройном.       — Договорились. Нет, подожди, побудь во мне еще минутку... о-ох, бля-ядь...       Мирон поцеловал его в шею, дразняще всасывая кожу. Слава слишком поздно осознал, что рядом с утренним засосом теперь будет красоваться еще один, побольше и посвежее. Но что он мог с этим поделать? Ничего.       Мирон наконец отпустил его и развязал ему руки. Как только Слава выпрямился. развернул к себе, толкнул, заставив присесть голой, выпоротой и выебанной задницей на стол, сжал его лицо пятерней и глубоко поцеловал, легонько покусывая его губы. Слава только и мог, что обхватить его руками за плечи и постанывать, целуя в ответ. Долбанный замминистра, чтоб ему провалиться нахрен!       — Все, — сказал Мирон. — Отпускаю.       — А может, не надо? — выдохнул Слава, окончательно разомлев от его ласк.       — А как же твоя встреча?       — Какая встреча?       Мирон отстранился от него, взял за руку и потянул на себя. Помог натянуть штаны, сам застегнул на них ремень. Слава виновато подумал, что Мирон не успел кончить, и улыбнулся в сладком предвкушении того, как он вечером наверстает.       Напоследок Мирон застегнул и поправил его воротничок, аккуратно пригладил взъерошенные волосы.       — Давай пообедаем все-таки, хотя бы тут в вашей столовке.       — Это не столовка, а кафетерий. И тут обалденные салатики, между прочим.       — Вот и проверим. Пошли.       — Галстук отдай, — сказал Слава и потянулся вперед.       Но Мирон, все еще сжимая в кулаке оранжевый галстук, который минуту назад стягивал Славины запястья, только ухмыльнулся, качнул головой и сунул его в карман.       — Ни в коем случае, — внушительно сказал он. — С этим мы еще не закончили. Вечером продолжим.