Похищение на улицах Лондона

      Вечер пятницы был тёплым и словно замедленным, усталым. Солнце лениво катилось на запад, то прячась за облаками, то выглядывая, то снова скрываясь за ними, а птицы провожали его тихим чириканьем, изредка перелетая с ветки на ветку. Весь Лондон постепенно погружался в тишину, в предвкушении багряного заката и тёмной ночи. Книжный магазин "A.Z. FELL AND Co." ещё был открыт: двое посетителей были внутри и бродили средь книжных полок и стеллажей, рассматривая обложки физических объектов, имя которым – книги.       Азирафаэль – владелец магазина – наблюдал за ними краем глаза, со стороны могло показаться, что он вообще никогда не обращает внимания на посетителей, но постоянные клиенты точно знали, что не тут-то было: из его магазина до сих пор не украли ни одной книги, а попытки были – и неоднократные. Для тех, кто пытался испытать удачу, двери книжного закрывались навсегда. Азирафаэль крайне трепетно относился к своим книгам, особенно к тем, которые хоть как-то касались религии или предсказаний; Ньютон Пульцифер – продавец-консультант, всегда считал это забавной странностью для владельца магазина. Слишком уж заботился он о своих книгах и иногда расстраивался, когда покупали ту, которую он особенно любил. Ну разве может хозяин книжного позволить себе так прикипеть к книгам? Дверь магазина распахнулась, а колокольчик, висящий над ней, нарушил всеобщий покой. На пороге книжного появился мальчишка тринадцати лет в чёрных шортах и белой рубашке, с растрёпанными светлыми волосами. — Даниэль? Что ты здесь делаешь? — недовольно заворчал Азирафаэль, поправляя причёску парня, испорченную ветром. — Я заглянул в почтовый ящик сегодня и увидел там приглашение на мероприятие, — Дэн протянул папе красивый конверт, на которым было написано лишь "For Aziraphale". — Я подумал, что это может быть важным, вот и пришёл. Азирафаэль взял в руки конверт, повертел его в руках и с недоверием глянул на сына. — И это всё? — спросил он, откладывая приглашение. — Ну… да, — Даниэль пробежал глазами по магазину, задержал взгляд на посетителях и снова посмотрел на отца. — Ты бы не пришёл сюда из-за письма, — констатировал Азирафаэль. — Я просто захотел увидеть тебя, ты рано ушёл и мы не виделись до школы… — Попытка засчитана, но я тебе не верю, — отец сердито нахмурил брови. — Даниэль Фэлл, не делай вид, будто ты самый умный и я не знаю, зачем ты пришёл сюда. Я прекрасно видел, как неделю назад ты стащил книгу из моего магазина... — на мгновение Дэну показалось, что его отец крайне недоволен, но мягкая улыбка на его лице говорила об обратном. — Я полагаю, ты уже прочёл её и хочешь вернуть? — Д-да, — парень снял с плеч рюкзак и аккуратно достал из него книгу, на обложке которой красовался мужчина в чёрной одежде и с черепом в руках. Дэн протянул книгу отцу и вопросительно взглянув на него, спросил: — Почему ты ничего не сказал, когда я взял книгу? — Ну, — такого вопроса от сына Азирафаэль не то чтобы не ожидал, скорее надеялся, что он его не задаст, — думаю, я хотел проверить твою совесть. Хоть ты и взял книгу без спроса, я надеялся, что ты скоро вернёшь её в прежнем состоянии. — Это ведь... Не всё? — мальчик пытливо смотрел на отца из-под длинных ресниц, а на его щеках от волнения появились ямочки. — Ха! Вы посмотрите на него: стащил книгу, ещё и допрос мне устроил, каков наглец! — шутливо возмутился мужчина и посмеялся. — Да, я хотел, чтобы ты её прочитал, поэтому и промолчал. — Мама любила Шекспира? — голос Даниэля стал тише, чем обычно. К этому вопросу всё шло с самого начала. Азирафаэль уже хотел ответить, но посчитал, что этот разговор слишком личный, и не хотел бы, чтобы покупатели слышали его и тем более мешали когда они, наконец, определятся с книгами. — Подожди, Дэн, я закрою магазин, ладно? — после этих слов мужчина направился к покупателям. Он сообщил им о преждевременном закрытии магазина и, что они могут оплатить покупки сейчас или прийти в другой раз. С точки зрения ведения бизнеса, Азирафаэль далеко не всегда делал правильный выбор, но зато он всегда отдавал себе в этом отчёт и признавал, что в первую очередь он не бизнесмен, а человек и отец. И сейчас отец должен был избавиться от лишних ушей, чтобы поговорить наедине с сыном. Не глядя пробив покупки старика, мужчина отпустил его и парня, который так и не смог выбрать книгу по вкусу, хотя, скорее всего, он пришёл сюда просто чтобы скоротать время и с самого начала не собирался ничего покупать, но владельца магазина это сейчас волновало меньше всего. Спровадив, наконец, надоедливых клиентов, он закрыл книжный магазин и потушил свет над стеллажами, оставив гореть лампы только в по-домашнему уютном читальном зале, который никогда не использовался по прямому назначению. В основном, там обитал Азирафаэль, за вечно заваленным бумагами, письменным столом, он писал отчёты и план на ближайшие месяцы, которого старался придерживаться. В этой же части магазина были оборудованы касса и рабочее место Ньюта Пульцифера. Даниэлю же больше всего полюбился старый диван, на спинке которого вечно лежал пыльный клетчатый плед и от одного только этого пледа веяло чем-то домашним. Вот и сейчас, в ожидании, когда его отец освободится, Дэн пригрелся на этом диване. — Роза, — начал Азирафаэль, как только присел рядом с сыном, но тут же запнулся. При одном лишь упоминании жены его голос стал мягче, а морщинки в уголках глаз залучились нежными воспоминаниями. — Твоя мама. Она... не то чтобы любила Шекспира. То есть, она, конечно, читала его, но его книги не были её любимыми. — Я видел билеты в театр на "Гамлета", поэтому решил, что он ей нравился, — признался Дэн. — В моём кабинете. Ты снова залез в мой кабинет без спроса? — Азирафаэль с самого начала подозревал, что такой выбор книги был результатом похода его сына в его кабинет, но глубоко в душе он всё-таки надеялся, что это не так. — Я просто хотел почитать, но не знал, что мне выбрать, — оправдывался Даниэль. — И ты решил без спроса залезть в мой кабинет? — возмущение отца не утихало. — Я подумал… подумал, что там я найду что-нибудь. — И как успехи? Нашёл? — уже с усмешкой спросил Азирафаэль. — Нет, там все полки забиты библиями и книгами с предсказаниями, — улыбнулся Даниэль и наигранно закатил глаза. — И как ты это читаешь? — Я же говорил, что там нет ничего интересного и нечего туда ходить, —отец вздохнул и поправил бабочку на шее. — Я правильно понимаю: ты не нашёл нормальной книги и поэтому решил заглянуть в мой шкаф? — Мужчина с укором посмотрел на сына. — Я только одним глазком взглянул, честно! — Даниэль признавал свою вину, и раз уж его изначально раскрыли, то смысла отпираться он и вовсе не видел. К тому же, его отец всегда ценил честность, и благодаря этому иногда можно было избежать наказания или смягчить его. — Я только заглянул, а там стояла шкатулка и я подумал, что там лежали какие-то мамины вещи, и открыл её. — Что ж, спасибо за честность. Я подозревал, что так всё и было, но мне было важно услышать это от тебя. — Азирафаэль строго посмотрел на сына. — Однако моя доброта совсем не означает, что я не возмущён твоим поведением. Я не хочу, чтобы ты снова оказался в моём кабинете без спроса, — отец остановился, ожидая реакции сына и после его кивка продолжил. — Поэтому, отныне ты можешь брать книги из магазина, но только с моего разрешения, — голубые глаза, отливающие синевой, горели неподдельным восторгом: Дэн будто светился изнутри, и даже Азирафаэль, пытающийся сохранить строгий вид, не смог сдержать мягкую улыбку. — Ты не шутишь? — спросил Дэни, не веря своему счастью. — Нет, я абсолютно серьёзен. Если хочешь, то можешь выбрать новую книгу прямо сейчас. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что должен возвращать книги в том состоянии, в каком их взял, — Даниэль секунду подумал над словами отца и тут же ответил: — Да, просто я хотел прочитать книгу, которую любила мама, поэтому взял "Гамлета", — Дэни выжидающе посмотрел на отца. — Тогда ты должен был спросить меня, — улыбнулся Азирафаэль. — Как я уже говорил, твоя мама не была в восторге от "Гамлета", да и Шекспир ей не особо нравился. — Тогда почему вы решили сходить в театр именно на "Гамлета"? — тень непонимания скользнула по лицу мальчика. — Потому что твоя мама была без ума от театров, её оттуда было за уши не вытащить, так она их любила. Зачастую, было даже не так важно, какая шла постановка и была ли твоя мама знакома с произведением – оригиналом, — мягкая улыбка коснулась лица Азирафаэля, как только он вспомнил те времена, когда два билета на спектакль могли зажечь радость в любимых зелёных глазах. — Был важен сам факт похода в театр, — закончил он. — Но вы так и не сходили туда, — сказал Дэн, не глядя на отца, он боялся поднять глаза, боялся увидеть в них ответ на свой ещё не заданный вопрос. — Да. Мы не успели, — Азирафаэль уже понял, куда его сын ведёт разговор, но на этот раз не стал вставлять ему палки в колёса. Как любящий отец, он решил быть честным с сыном до конца, понадеявшись, что Дэн уже достаточно взрослый, чтобы всё понять. — До спектакля оставалось всего три дня, но... Ты знаешь. — Да, пап, я знаю, — выдохнул Даниэль, пытаясь мысленно держать себя в руках. Он уже представил, как отец снова говорит ему извечное "ты слишком юн", вместо ответов на его вопросы. Но он просто не мог не попытаться снова. — Знаю, но не всё. — Ты спросишь меня о том, как она погибла? — на удивление, Азирафаэль был куда спокойнее, чем обычно, Дэни даже на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки. — Да, я хочу знать! — твёрдо сказал он, глядя прямо в глаза отцу. — Ты не можешь скрывать это от меня вечно, и даже не говори, что я слишком юн, потому что я... — Дэн не закончил свою мысль, или, скорее, заготовленную речь, но был перебит отцом. — Я расскажу тебе, — спокойно сказал Азирафаэль, надеясь, что его было слышно. — Ты… что? — не веря своим ушам, переспросил Дэн. — Да, я расскажу тебе, что тогда произошло, — сдался Азирафаэль, — но перед этим я хочу напомнить тебе, что я очень сильно тебя люблю, так же сильно, как тебя любила твоя мама. — Я тоже люблю тебя, пап, — Даниэль уже почти пожалел о том, что спросил, но если сегодня он не узнает правду, то ближайший месяц точно будет мысленно закапывать себя за это. — Хорошо… — Азирафаэль сделал паузу, взглянул на сына, мельком подумав о том, как он быстро вырос, и продолжил: — Тогда была весна, ты знаешь. Твоя мама хотела сводить тебя в парк развлечений перед тем, как оставить с ночёвкой у своей подруги, ты не очень любил ночевать вне дома, так что она хотела дать тебе отдохнуть, — Азирафаэль шумно выдохнул. — Я до сих пор виню себя за то, что забрал у вас машину и вы пошли пешком, я даже не настоял на такси, — мысль о том, что он мог это предотвратить, много лет не даёт букинисту покоя. Голубые глаза мужчины уже блестели от слёз — даже спустя семь лет, он едва сдерживал эмоции. — Папа... — Даниель сочувственно взял отца за руку, — что бы там ни произошло – это не твоя вина. Я знаю, ты бы сделал всё, чтобы этого никогда не случилось. — Я рад, что ты так считаешь, — улыбнулся отец и продолжил: — В тот день на перекрёстке произошло ужасное ДТП: на огромной скорости столкнулись две машины, водитель и пассажир одной из них погибли сразу…       Громкий, словно выстрел над ухом, грохот от столкновения автомобилей, один из водителей которых не справился с управлением и на полной скорости влетел в другую машину, прокатился по всей улице. Треск разлетевшихся на части бамперов и стёкол, скрежет покорёженных капотов и визг колёс, скользящих по асфальту, всколыхнули людей, предупреждая их об опасности. Одну из машин развернуло и теперь она летела на тротуар, прямо навстречу перепуганным людям. Молодому парню посчастливилось попасть под отлетевшее колесо машины, оно столкнуло его с "дороги смерти" и позволило остаться в живых, хоть и со сломанными рёбрами и разбитым лицом. Розе и её сыну повезло гораздо меньше: им обоим некуда было деваться, а бежать было слишком поздно. Глядя на то, как на неё несётся неуправляемый автомобиль, Роза за долю секунды сориентировалась, схватила сына за куртку и отбросила его в сторону, лишь бы подальше от машины. Судя по видео с регистраторов, последнее, что видела женщина перед смертью – её малолетний сын, летящий навстречу асфальту. Ей оставалось лишь надеяться, что Даниэль не слишком пострадает и не погибнет от удара о землю. Саму Розу, к сожалению, спасать было не кому: автомобиль с силой врезался в бедную девушку, сбивая её с ног. Она уже не чувствовала боли, когда летела те несколько метров навстречу асфальту: смерть была мгновенной. Очевидцы немедленно вызвали скорую помощь, но для некоторых участников ДТП было уже слишком поздно. Сотрудники скорой забрали троих погибших и троих пострадавших, среди которых был ещё живой мальчишка. — Мама спасла меня... — голосовые связки Дэна подвели его, и мальчик шептал на грани слышимости. —Почему ты раньше не рассказывал мне? — Ты был слишком мал, чтобы правильно всё понять. Я боялся, что ты... Ты мог начать винить себя, такое часто случается. Прости, я просто не хотел, чтобы тебе было плохо, — признался отец. Он уже потерял жену семь лет назад, тогда у него остался лишь сын и он не хотел потерять и его, если вдруг Дэн погрузился бы в самокопание. — Я понял... — Даниэль молчал, пытаясь переварить поступившую ему информацию, но она предательски встала поперёк горла. Ощущение, что отец только что рассказал ему какую-то сказку, не покидало Дэна; пожалуй, ему придётся привыкать к этому. — Есть что-то ещё, что ты хотел мне сказать? — спросил он. — Нет, это всё. Но если у тебя есть вопросы, я готов ответить на них. — Не сегодня, пап. Уже поздно, — за окном действительно было уже далеко за полночь, серебристый лунный свет, струящийся сквозь занавески, напоминал отцу и сыну, что одному из них утром нужно быть в книжном магазине, а другому – в школе. Тёплый сентябрьский ветерок обдувал желтеющие листья, поглаживая их, словно прощаясь с ними, осенняя прохлада постепенно наступала на пятки летней погоде и солнечным дням, заставляя людей доставать из шкафа тёплые шарфы и пледы.       Азирафаэль и Даниэль вернулись домой только в начале третьего часа ночи, подросток всю дорогу думал о том, что рассказал ему отец. Вряд-ли он сможет уснуть сегодня, а если и сможет, то даже во сне его мысли будут крутиться вокруг мамы и той ужасной аварии. Впрочем, уже в ванной, глядя в зеркале на покрасневшие глаза и появившиеся мешки под ними, Дэн понял, что до утра он точно обречён смотреть в потолок, а на уроках клевать носом. Он уже представил, как отец отчитывает его за замечание в дневнике, но мысли об этом быстро смыло холодной водой. Азирафаэль тоже не был уверен, что этой ночью хоть на минуту сомкнёт глаза. Те события, которые не были забыты, но были оставлены на дальней полочке сознания мужчины, оказались довольно болезненными, но почему-то он не мог прекратить проматывать в голове минуту за минутой того рокового дня.

***

      Азирафаэль был в магазине и принимал заказ на книги, когда в кармане его пальто вдруг раздался телефонный звонок с незнакомого номера. Разговаривать ему было совершенно некогда, но что-то внутри будто подсказывало мужчине взять трубку. — Алло? — Здравствуйте, это Мистер Фэлл? — женский голос, раздавшийся в трубке, звучал весьма обеспокоенно. — Да, а кто звонит? — спросил Азирафаэль, с тем же беспокойством. — Я из полиции, — сообщила девушка твёрдым голосом, но мужчина уловил в нём нотки волнения. «Должно быть, она недавно начала работать» — мелькнуло в голове мужчины. — Я должна сообщить вам, что ваша супруга и сын попали в автомобильную катастрофу. Ребенок не пострадал, но ваша жена погибла. Нам нужно, чтобы вы подъехали в больницу и опознали их. — Что? — из рук Азирафаэля выпала накладная и ручка, но он, казалось, этого не заметил. — Что вы только что сказали? — владелец магазина уже не слышал девушку по ту сторону провода, он думал лишь о том, что это не правда, это на могло произойти с Розой и Дэном. С кем угодно, да хоть с ним самим, но только не с его женой и ребёнком. Только не так.       Азирафаэль не помнил, как добрался до больницы, всё было словно в тумане, будто произошёл сбой в матрице, время остановилось и реальность перестала быть реальной. Он не помнил, как вышел из машины и оказался у стойки регистрации. Единственное, что смог вымолвить Азирафаэль – имена жены и ребёнка, и даже это далось ему с большим трудом, ком в горле драл глотку изнутри с каждым словом всё сильней, а воздуха уже не хватало, голова шла кругом, пальцы немели и мелко дрожали. Медсестра сочувственно посмотрела на посетителя, заглянув в его голубые глаза, полные ужаса и отчаяния. Хоть это и было совсем не обязательно, но она решила лично проводить мужчину до дверей морга. Вероятно, он был здесь впервые и мог бы с лёгкостью заблудиться. — Следуйте, пожалуйста, за мной, — сказала она и покинула ресепшн, надевая круглые очки в толстой, чёрной оправе. Азирафаэль на автопилоте поплёлся за женщиной, минуя одинаковые белые двери и одинаковых людей в белых халатах. — Я соболезную вашей утрате, — промолвила девушка, выглядывая из-под светлой чёлки, и осторожно коснулась предплечья мужчины. В ответ на это Азирафаэль дёрнул плечом и, нахмурив брови, бросил на женщину укоризненный взгляд. Последнее, что ему сейчас было нужно – это жалость от незнакомой девушки, которая, ко всему прочему, считает, что может просто взять и положить свою руку на чужое плечо. Они остановились у двери, непохожей на остальные. Эта дверь была металлической и, явно, больше других. У дверей стояло двое мужчин: врач и полицейский, оба они, по всей видимости, ждали прибытия Азирафаэля. Мужчина застыл как вкопанный в нескольких метрах от них, он вдруг поймал себя на мысли, что хочет развернуться и бежать так далеко и быстро, как только сможет. — Азирафаэль? — голос полицейского вернул букиниста на землю. И он, наконец, посмотрел на мужчин, что стояли перед ним. Полицейский показался ему знакомым и почему-то слишком печальным, но уже через секунду его вдруг осенило: это же его старый школьный друг! Поверить в такую внезапную встречу, да ещё и при таких обстоятельствах, было так же сложно, как и во всё, что произошло этим днём. — Т-тони? — Азирафаэль выглядел ошарашенным и растерянным, на мгновение ему показалось, что всё это – чёртов кошмарный сон, из которого невозможно выбраться и с каждой секундой этот кошмар становился всё страшнее. Вот сейчас перед ним стоит его первая любовь со школьной скамьи, меньше, чем через минуту, он должен увидеть бездыханное тело своей жены, а в реанимации лежит его сын и неизвестно, что с ним вообще и как он там. Шикарный день. — Да. Мне жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, — промолвил Кроули, глядя на убитого горем старого друга. Никогда прежде он не видел его таким мрачным, и он не ожидал, что это будет настолько больно даже спустя годы. — Азирафаэль, я обязан представиться, — мужчина в костюме полез во внутренний карман пиджака и достал удостоверение. — Детектив инспектор Энтони Кроули, — сообщил он однотонно. Только сейчас букинист обратил внимание на заметные изменения во внешности бывшего одноклассника: морщины, пролегающие на лбу и делающие мимику мужчины более выразительной, когда-то яркие и выжигающие глаза, рыжие волосы, теперь стали более тусклыми и короткими, в школьные годы Кроули никогда не отстригал волосы выше плеч и девочки вечно доставали его просьбами заплести его роскошные волосы, такое внимание ему не особо нравилось. В глаза бросилась и… татуировка? Кроули, конечно, никогда не был паинькой, но татуировка в виде змеи у правого уха удивила Азирафаэля. Однако он был рад увидеть в старом друге то, что было при нём с детства: круглые тёмные очки висели на вороте серой футболки, а чёрный пиджак с торчащими вверх лацканами, казалось, просто вырос вместе с хозяином. Врач звякнул ключами и открыл массивную, на вид, дверь, впуская внутрь полицейского и мужа покойной Розы. В морге было прохладно, это чувствовалось с порога. Вдоль стен стояли холодильные камеры, похожие на огромные сейфы, в которых хранились тела. Азирафаэль старался смотреть в пол, он не мог вынести даже нахождения здесь, понимая, что сейчас ему придётся увидеть свою мёртвую жену. Они остановились у одной из камер, мужчина в халате одним движением вытащил выдвижную секцию, по очертаниям тела было видно, что под тканью лежит тело стройной девушки. Страх сковал тело мужчины, он не мог отвести глаз от изгибов ткани, осознавая с каждой секундой всё яснее, кто под ней лежит. Он всё смотрел на грудь жены, ожидая, что она вот-вот подымется от вдоха и с выдохом снова медленно опустится. Но тело было устрашающе неподвижным. — Всё в порядке, мистер Фэлл, вы готовы? — врач хотел убедиться, что мужчина полностью держит себя в руках, что он не впадёт в истерику и не потеряет сознание. Конечно, через эту неприятную процедуру им пришлось бы пройти в любом случае, но люди привыкли думать, что слова поддержки и вопросы о самочувствии могут облегчить ощущение бесконечной пустоты внутри после потери близкого. — Да, — ответил он, не моргая. Азирафаэль не знал, готов ли он к этому на самом деле, но другого варианта у него просто не было. Кроули робко коснулся его плеча, так, словно готовился в любой момент поймать друга, если тот вдруг решит убежать или упасть в обморок. Его поддержка чувствовалась настолько сильно, она словно витала в воздухе, казалось, что её можно было потрогать руками, ощутить на кончиках пальцев, но легче от этого не становилось, она вся, без остатка уходила в бездну внутри Азирафаэля, располагающуюся где-то в области груди, не заполняя её, а растворяясь в ней, как сахар в горьком кофе. Врач подхватил белую ткань и рывком сдёрнул её, открывая лицо когда-то прекрасной девушки, а ныне бездушного тела. Роза выглядела так, словно она просто мирно спит, ты только прикоснись к ней, шепни её имя на ухо, как раньше, и она проснётся с сонной улыбкой на губах и откроет глаза. Но нет, глаза её были навечно закрыты и тени от ресниц линией падали на скулы. Ни о какой улыбке не приходится даже мечтать, уголки бледных, потрескавшихся губ были опущены и теперь уже даже любимый муж был не в силах заставить их подняться. Каштановые пряди волос аккуратно лежали на неподвижных плечах и ключицах, стекая с них лёгкими волнами, одна из прядок слиплась и затвердела от крови, хотя основные повреждения были на затылке, не считая раны на левом виске. Азирафаэль держал себя в руках до последнего, но прерывистый, судорожный вдох выдал его состояние, горячие слёзы тут же покатились по щекам и упали, разбившись о холодную кожу Розы. Азирафаэль не мог преодолеть жгучее желание в последний раз прикоснуться к любимой, к её волосам, в последний раз ощутить её бархатную кожу. Кроули слегка сжал его плечо, напоминая, что он рядом, хоть он и не был уверен, что его друг нуждался в этом. — Могу я побыть с ней наедине? — дрожащим голосом спросил букинист. — Конечно, выходите, как будете готовы, мы будем снаружи, — врач жестом указал полицейскому на дверь и Кроули нехотя вышел из морга, напоследок оглянувшись, перед тем, как дверь за ним закрылась.       Азирафаэль дрожащей рукой провёл по бледному лицу, нежно заправляя тёмные волосы за ухо, как он обычно делал это по утрам, когда будил любимую и шептал ей на ухо, что солнце уже встало и им пора. Обычно она блаженно улыбалась, а потом открывала зелёные глаза и, обняв край одеяла, выпрашивала ещё пять минут, чтобы полежать и понежиться в тёплой постели. Азирафаэль почти никогда не мог отказать ей, так что он просто целовал её в лоб, обнимал и соглашался на те пять минут, которые, порой, растягивались на все пол часа. Прозрачные слёзы покатились по лицу мужчины и одна за другой бесшумно западали на нежную кожу девушки и белую ткань, накрывающую её. Тихие всхлипы наполнили комнату, видавшую тысячи таких же всхлипов тысяч таких же убитых горем людей. Эти стены впитали в себя эхо множества сломанных судеб и сейчас наблюдали за тем, как ломается и кровоточит судьба ещё одного человека. Время в больнице, по ощущениям, намертво встало. Казалось, весь мир замер в ожидании, когда Азирафаэль простится с женой и сами небеса затаили дыхание, не смея им мешать. Кроули с пол минуты стоял у дверей морга, прислонившись спиной к стене и с серьёзным лицом разглядывал плитку на полу. Повинуясь, внезапно посетившей его голову, мысли, он оттолкнулся от стены и направился в сторону регистрации. — Мистер Кроули, куда вы? — послышалось вслед. Мужчина в халате сперва хотел его остановить, но посчитал, что это не нужно, полицейский и сам разберётся куда и зачем он идёт.       Энтони заглянул на ресепшн и снова поздоровался с медсестрой в очках. Она глянула на него и поправила свои чёрные волосы, собранные в конский хвост. — Вам что-то нужно? — спросила она, с улыбкой. — В какой палате лежит Даниэль Фэлл? —вопросом на вопрос ответил Кроули. — Третий этаж, шестьдесят восьмая плата, — ответила девушка чуть рассеяно. — Может, вас... проводить? — спросила она, но детектива уже и след простыл.       Кроули пролетел два этажа вверх и, оказавшись на третьем, на мгновение растерялся: справа был длинный коридор с кучей дверей, а слева такой же коридор с такими же дверьми, но помимо них было что-то вроде рабочего места медсестёр, но на деле – стол для выдачи таблеток. Кроули направился туда, поразмыслив, что лучше бы ему спросить разрешения, прежде чем вламываться в палату к чужому ребёнку. Врач с капельницей попал в поле зрения Энтони и тот поспешил к нему навстречу. — Вы лечите Даниэля Фэлла? — спросил Кроули, даже не поздоровавшись. — Да, — ответил мужчина. — А вы его отец? — Нет, я его друг. — Друг мальчика? — седовласый доктор округлил и без того круглые глаза. — Друг его отца – детектив инспектор Кроули, — объяснил Энтони и достал удостоверение. — Как Даниэль себя чувствует? — Хорошо, для того, кто ударился головой об асфальт, — констатировал врач. — Он уже пришёл в себя и никаких проблем, кроме раны на голове, лёгкого сотрясения мозга и кратковременной потери памяти мы не выявили. — Отлично, — хоть этого и не было видно, но Кроули с облегчением выдохнул. — Он должен остаться в больнице на какое-то время? — Вообще-то, мы решили отдать его отцу, — доктор взял капельницу и покатил её в сторону палат, кивком приглашая полицейского с собой. — Мальчик в стрессе, он не знает, как попал сюда, а мы не можем рассказать ему, и он всё время просит привести родителей. Ему будет лучше дома, с родным человеком, но отец ребёнка должен будет выполнять некоторые инструкции. — Могу я забрать его сейчас? — поинтересовался Кроули, бегая глазами по дверям палат, в поисках номера "шестьдесят восемь". — Конечно нет! Только родственник может забрать ребёнка, — возразил доктор. — Мистер Фэлл внизу прощается с женой. Я уверен, что с мальчиком ничего не случится, если он просто спустится на первый этаж в сопровождении сотрудника полиции, — предположил детектив. — Что ж... Я как раз иду в его палату, — сообщил мужчина, — можете пойти со мной, и мы вместе встретимся с отцом ребёнка после того, как я поставлю капельницу девочке. Не поймите меня неправильно, просто я должен убедиться, что всё в порядке. — Понимаю, издержки профессии, — кивнул Энтони, пропуская доктора в палату и сразу заходя за ним. В палате было три кровати, две из которых были заняты. Врач сразу направился к девочке лет восьми, Кроули же на глаз оценил состояние Даниэля и подошёл к нему. В целом он выглядел неплохо, для того, кто побывал в аварии и чудом выжил: забинтованная голова, пластырь на лбу, ободранные локти и левое колено. — Привет, малыш, — впервые за весь день Кроули улыбнулся. Мальчик ему не ответил, а только вытаращил на него свои большие голубые глаза из-под светлой, кудрявой чёлки. — Меня зовут Энтони, а тебя как? — разговор не клеился, Даниэль молчал как партизан, зажавшись в углу кровати, на край которой Кроули позволил себе присесть. — Если хочешь знать, я друг твоего папы, — инспектор снова улыбнулся и на этот раз ответа долго ждать не пришлось. — Мой папа здесь? — спросил Даниэль, не обращая внимания ни на что другое, его глаза вдруг загорелись неподдельным интересом. — Да, малыш, он ждёт нас внизу и очень хочет тебя увидеть, я отведу тебя к нему, ладно? — мягкая улыбка так и не сошла с лица детектива, он с интересом и приглушенной грустью улавливал в детском лице черты Азирафаэля. — Сейчас дядя врач поставит твоей соседке капельницу, сделает все процедуры, и мы пойдём к папе. — Ура! — Даниэль радостно спрыгнул с кровати и полез в прикроватную тумбочку, где лежали его сандалии. Он уселся прямо на полу, расстегнул один из них и натянул его на правую ногу. — Нет, так не пойдёт, — Кроули подхватил Дэна под руки и усадил на кровать. — Мы же не хотим, чтобы ты простудился, верно? — он застегнул уже надетый сандаль, а после взял второй и надел его на маленькую ножку. — Спасибо, — пролепетал мальчик, улыбаясь. — Может, теперь ты скажешь, как тебя зовут, м? — разумеется, Кроули не забыл имя мальчика, но дети, как, в общем-то, и взрослые, чувствуют большее доверие к тому, кому они представились, и кто представился им. Энтони пытался выстроить между ними хоть какой-то мостик доверия и, стоит признать, у него неплохо получалось, он в принципе всегда умел находить общий язык с детьми. — Даниэль, — ответил мальчик, глядя на мужчину. — Ну, я уже сказал своё имя, но ты не знаешь ещё кое-что, — почти прошептал Энтони, приблизившись к ребёнку. — Что? — спросил Дэн. — Ты обещаешь никому не говорить? — Кроули выглядел наиграно скрытным и загадочным. — Обещаю, — Прошептал Даниэль, нетерпеливо ёрзая по кровати, сминая простынь. — Я детектив под прикрытием, — сообщил Кроули почти на ухо Дэну. — И здесь я с очень-очень важным и суперсекретным заданием. — Правда? — голубые глаза сверкнули жгучим любопытством, а от прежнего стеснения и зажатости не осталось и следа. — Конечно! — в доказательство своим словам, Кроули достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение и показал его Дэну. — Видишь? Я не вру. — А какое у тебя задание? — Дэни старался говорить, как можно тише, чтобы не выдать полицейского, так что он шептал ему практически на ухо. — Доставить одного мальчика, по имени Даниэль Фэлл, его отцу в целости и сохранности, — отчитался детектив. — Кстати, ты не видел здесь мальчика, с таким именем? — Это я! — воскликнул Дэн, почти подпрыгнув на месте от радости. — Правда? А как мне это проверить? — задумался Энтони. — Я вот показал тебе своё удостоверение, а у тебя есть, что мне показать? — Нет, — Дэни опустил глаза и поджал губы. Кроули сразу вспомнил, как Азирафаэль так же опускал глаза, когда физрук ловил его в библиотеке или столовой, прямо во время урока. Мягкая улыбка коснулась уголков его губ. — Ну, тогда мне придётся поверить тебе на слово, — рассудил детектив. Он заметил, что доктор уже поставил пациентке капельницу и измерил температуру, так что Кроули просто подхватил Дэна на руки. Было видно, что ему не впервой держать ребёнка, сколько раз он точно так же держал свою дочь. — Что ж, пойдём! На короткие две минуты ты под моей опекой, — засмеялся Энтони и заразил своим смехом Дэна. Мальчик крепко держался за пиджак Кроули, когда ступени под ним одна за другой убегали от него. — А где моя мама? — внезапно спросил он, осознав, что его новый знакомый говорил только о папе. Энтони на мгновение потерялся и не знал, что сказать. Такого вопроса он не ожидал, хотя стоило бы. — Я не знаю, малыш, — сказал он. — Возможно, она дома, но лучше тебе спросить у папы, – чувство, будто он подставил друга внезапно упало на плечи Кроули, хотя он понимал, что рано или поздно ребёнку придётся рассказать правду и кто, как ни отец, должен это сделать?       Азирафаэль выглядел полностью разбитым, когда он покинул морг и дверь с щелчком закрылась за ним. Он не сразу заметил, что в коридоре его ждал только врач, а Кроули словно испарился, но не успел он спросить о нём у работника морга, как краем глаза увидал тёмный силуэт, приближающийся к ним. Рыжеволосый мужчина держал на руках его сына, сердце отца пропустило удар, когда он увидел Даниэля с ссадинами и синяками, с бинтами, но самое главное, живого. Где-то глубоко внутри он всё ещё не мог поверить, что его сын жив и относительно здоров. — Дэни! — окликнул Азирафаэль своего сына и он, услышав голос отца, словно дикий зверёк, чуть не выпрыгнул из рук детектива. Благо, Кроули вовремя среагировал и поставил его на ноги. Даниэль с счастливыми глазами бежал навстречу к папе и бросился в его объятия, цепляясь за ворот его пальто. Азирафаэль поднял сына и крепко прижал к себе, как единственную ценность, которая осталась в его жизни, будто он никогда больше не собирался его отпускать. — Я так рад, что с тобой всё в порядке, Дэн, — голос отца нещадно дрожал, как и его губы, когда он хаотично целовал своё чадо в лоб, щёки и макушку, прижимая его к себе всё сильнее дрожащими руками и перебирая его кудряшки. — Слава Богу, ты цел. — Я скучал, — вымолвил малыш. — Я думал, что вы не придёте и я останусь тут, — добавил он уже тише. — Что ты такое говоришь! — Азирафаэль немедленно заглянул в голубые глаза сына и, с ужасом для себя, увидел там слёзы и страх. — Я бы никогда тебя не бросил, так же, как и мама... Я обещаю, — Азирафаэль уткнулся в плечо сына, чтобы просто не разрыдаться перед ним, прижал его крепче к груди и шумно дышал, борясь за каждый вдох, чтобы не дать слабину, но тихие неразборчивые всхлипы всё равно вырывались наружу.       Кроули настоял на том, чтобы он отвёз Азирафаэля и Даниэля домой, он не мог позволить своему другу садиться за руль в таком состоянии, букинист прекрасно это понимал и быстро согласился на предложение детектива. Они с сыном сели на заднее сидение чёрной Бентли и всю дорогу ехали, не проронив ни слова. Азирафаэль не знал, как начать разговор с сыном, и тихо молился, чтобы остаток дня прошёл спокойно хотя бы для Даниэля, в то время как Дэн просто наслаждался поездкой до дома, в обнимку с папой, рассматривая неприветливый, на первый взгляд, Лондонский пейзаж. Небо было затянуто хмурыми тучами, капли дождя требовательно барабанили по крыше и капоту Бентли, а после на перегонки стекали по стёклам автомобиля. За окном виднелись тихие городские улочки, людей почти не было, все они кучками столпились на остановках под чёрными зонтами, прижимаясь друг к другу и сами напоминали грозовые облака. Весь город казался серым и бесцветным, а ярко-красные телефонные будки и такого же цвета двухэтажные автобусы, выбивались из общего вона и смотрелись слегка странновато.