Просто Маша

Утром спокойно подумать не удалось — надо было срочно делать завтрак для мужчин и отправлять одного — в школу, второго — на работу. Ах, просто счастье все эти бытовые чары, которые быстро помогают привести в порядок одежду. И воду почти мгновенно кипятят, да. Потому что проспали мы. То есть я и Эйлин. И только когда мы остались в доме одни, удалось умыться. Кожу после вчерашнего немного стягивало, но в целом все было прилично, особенно если учесть, что помазаться вечером я, конечно, забыла. Хотя у нас в тарелке — овсяночка с маслом еще не доедена, кто мешает воспользоваться? И вот лежу я на уже родном диване с развозюканной овсянкой на физиономии и заканчиваю читать лекцию о домашних масках для лица — для слушательницы первого года обучения Эйлин, конечно. А то она у меня начала возмущаться, мол, что это я делаю такое с ее лицом. Пришлось объяснить, что иногда мордой в салат — вполне себе косметическая процедура. Правда, салат должен быть из тщательно подобранных ингредиентов. Но если что, овсянка тоже сойдет. И даже картошка. Девочка в конце концов даже сделала философский вывод о том, что если что-то можно внутрь, то оно иногда и для наружного применения подходит. Зачатки логики, мои аплодисменты. Растет… Кстати, а может, магия — это действительно что-то такое, что мешает им взрослеть — ведь многие моменты действительно логику напрочь убивают? И тут меня опять пробивает мысль о том, что с папаней Принцем-то всякое могло случиться. А потом — другая мысль о том, что, если он палочку узнал, может заявить о ее пропаже. Приметы, небось, знает не хуже Эйлин, так что выйти на нас ему будет, наверное, несложно. Если он здоров. Кхм. И чего ему пожелать-то, здоровья или чтоб полежал немного? Но встретиться все равно придется — как только Эйлин к этому подготовлю, самой ей точно присутствовать нельзя. А потом пришла еще одна — вечером же к Северусу нашему гости придут! А у меня поле не пахано, кони не валялись и тесто не замешано. Так мы с дивана и свалились. Подобрали капли овсянки с пола, и снова — умываться. Ну и на кухню, черт побери. Эх. Да, я умею готовить и даже люблю, но при условии, что это не превращается в ежедневную повинность. Надоело. Стоп, Мария! Это что еще за бунт на корабле? Что вообще за настроения — с подопечной налиняло? А ну брысь! То есть марш! Я закатала рукава и принялась за работу — благо продукты и все необходимое теперь было под рукой. Эх, а мы ведь еще кресла не загнали! Я мечтательно улыбнулась. Телефон, нам нужен телефон! Ведь как иначе объявление о продаже давать? Снова с секретарем в школе договариваться — под процент? А там ничего так денег должно получиться. И дело вовсе не в том, что мне делиться жалко, а в том, что слухи поползут — мама не горюй. О том, что Снейпы, оказывается, богатенькие наследники или еще что в этом роде. И вскроют наш домик в не особо благополучном районе, никакая магия не поможет. Видела я этих… Нет, можно, конечно, навесить лапши, мол, Тобиасу дали отреставрировать, вот только он реставратор еще тот. Дорогие вещи не несут к неизвестным мастерам, ежу понятно. Может, с магами эта версия и прокатила бы, но обычные люди, каких я тут узнала, не менее ушлые, чем у нас. А то и более. Короче, телефон хочу. А денег на него нет. И как это супругу объяснить? Ведь если бы нам можно было позвонить, я бы просто объявление в газету дала — кстати, не местную, а Бирмингемскую, не через Армию Спасения же кресла толкать. Хм. А, собственно, почему бы не попробовать? Вот, мол, с вашей, то есть, конечно, божьей, помощью супруг образумился, нашел такое диво дивное и в порядок привел, как умел… Фабрика загибается, городок тухнет, ребенок растет, и вообще жить хочется и работать во славу кого вы там говорили. Мы старательные, вы же знаете. Памагити? Тэкс, опара готова. Я слегка присыпала мукой «зародыш теста», прикрыла старым, но идеально отстиранным полотенцем и поставила на подоконник, куда падали солнечные лучи. Час есть на то, чтобы заняться начинкой. Мысль насчет того, что спросить можно что угодно у кого угодно и это в принципе бесплатно, взбодрила, и я задумалась о том, что кроме телефона и фотоаппарат бы пригодился. Модели, которые сейчас в ходу, я представляю — еще дедушка учил с ними обращаться. Он опытный фотолюбитель был: «Зоркий», «Зенит», «ФЭД» и «Смена» — на все снимал, а потом и я при нем не только отиралась — все научил делать, светлая ему память. Здесь подобные всяко можно будет найти. Это не кошмар на гармошке и с магниевой вспышкой, разберусь. Хотя, может, просто найти фотографа и не париться? Мы ж не мебельную мастерскую открывать будем… Вот если будем, тогда и появится смысл покупать. Что-то меня занесло. Кста-а-ати, а где в этом доме документы? Эйлин, ау? Не то чтоб я этого ожидала, но она оказалась не в курсе, чему я не удивилась. Мда, все-таки волшебник — это диагноз. Ладно, Тобиас вернется — спрошу, уж он-то не может не знать. «Нет, не будем сейчас искать, — заявила я Эйлин, которая вдруг начала проявлять активность. — У нас другие дела, к чаепитию надо готовиться, раз пока мы не можем позволить себе просто пойти и закупить все в кондитерской — придется ручками, а ты вообще давай смотри и учись — мало ли, как жизнь повернется». Эйлин испуганно прошептала что-то вроде «не уходи» и осталась наблюдателем. Все же назвать ее общительной девушкой было довольно сложно — да и вчера мы так наговорились, что даже мне приятно помолчать. Вот ворона! Сову-то покормить забыла. Да и назвать ее надо вроде как для окончательной привязки. Я оттяпала ножом пару небольших кусочков от мясной обрези и полезла наверх по узкой скрипучей лесенке. В комнатке Северуса было в меру чисто, а как для десятилетнего пацана — так даже аккуратно — может, потому, что вещей было минимум, а расставить в ряд книги, чтоб удобней было брать, этот ребенок догадался, вангую, лет примерно с пяти-шести. То есть когда учился заниматься ими самостоятельно. На окне стояла пустая клетка, рядом с которой торчала палка-насест… Так. Откуда палка и где сова? Я осмотрелась. В комнате обнаружились две здоровые ветки, одна как-то хитро закреплена у окна, другая — наоборот, в самом темном углу. И из этого самого угла на меня неодобрительно зыркали пронзительные светло-желтые круглые глазки. — Ну извини, дорогая, извини, закрутилась, — я подошла к сове и протянула ей кусочек мяса. Та взяла довольно аккуратно, быстро проглотила и получила еще кусок. А потом вопросительно посмотрела на меня. — Ты у нас ястребиная сова, — я начала думать вслух. — Если бы ты была мужского пола, я бы назвала тебя Ястребок. Но ты у нас девочка, верно? Сова щелкнула, что-то проворчала — и, видимо, решив удивить меня могучим искусственным интеллектом, кивнула. Я показала ей большой палец. — Будешь Ясей? М? Ясенька? Еще одно согласное щелканье — ну, мне так показалось. Отлично. Теперь сменить воду, и… — Кстати, тебя же нельзя просто мясом все время кормить, тебе надо целых мышей там, цыплят… И если цыплят я в ближайшее время постараюсь найти, мышей ловить не пойду точно. Ты справишься сама, дорогая? На меня посмотрели скептически, а потом перелетели на подоконник и шкрябнули по стеклу лапой. — Прямо сейчас? — удивилась я. Впрочем, кажется, я просто забыла, что некоторые виды сов прекрасно охотятся и днем. Я открыла окно, но Яся продолжала топтаться на подоконнике. — О! Я же совиного печенья взяла, — вспомнила я, слетала за ним и угостила свою питомицу. Печенье, кстати, было такое, что нормальному человеку и в голову не придет его грызть… Потому что состояло аккурат из того, что сове надобно, только в подсушенном виде. Ага, такие сухие плоские раздавленные мыши, целиком. Правда, перемешано, но хвосты и челюсти определить можно было довольно просто, а местами и лапы виднелись. Короче, не для слабонервных печеньки. Хотя брала я самое дешевое в неправедной надежде, что — а вдруг хватит на основу для оборотного? Может, более дорогие печеньки как раз того… мелкодисперсные. Ха, то-то продавец на меня так иронически покосился, когда я расплачивалась! Мать моя, у меня ж тесто! По лестнице я ссыпалась едва не быстрей Северуса и рванула на кухню. Фух. Так, яйцо с маслом, соль, размешиваем, добавляем. А теперь муки и — месим, месим, месим… Хочу домовика. Интересно, у Принцев они есть? Эйлин, может, я договорюсь с твоим папой, м? Да перестань ты трястись, я тебя умоляю. Ты же умеешь, как там, окукливаться, короче, будто тебя нет? А меня так научишь? Как зачем? Ты что, не видела, какими глазами на тебя твой муж смотрит? Обрати внимание, дорогая… Да, именно это я и хочу сказать — ты ему нравишься. Ты! А я ни при чем, я сказала! Не думала, что ты извращенка. Нет, не думаю, что твой супруг тоже извращенец. Эйлин, ты забыла, сколько мне лет? Нет, я могу и поприсутствовать, но ты представляешь, если мне вдруг захочется высказаться? Эй, ты где? Ау! Впечатлительная моя… База, база, я — недра… Что я сказала и про какую базу? Наверное, что-то волшебное, раз ты отмерла. Меняемся, а? Ты окукливаешься, и я иду к мистеру Принцу, потом наоборот, окукливаюсь я, и у вас с Тоби наконец появится личная жизнь, м? Кстати, вы лорды или нет, в смысле, папа? Нет? Слава труду! Почему? Труду всегда слава потому что! Я засунула первый противень пирожков в духовку — эти будут с мясом — и сдула прилипающую ко лбу пушистую прядь — руки были в муке. Эйлин, слышь? — а я окуклюсь, когда Тоби захочет тебя поцеловать… Да хочет он, хочет! Я-то все вижу, в отличие от одной неопытной и еще молодой дурочки. Ты что, не в курсе, что мужчину не только кормить надо? И прекрати краснеть, мне и так жарко… * * * У Северуса заканчивалась вторая неделя учебы на новом месте, он был совершенно доволен новой школой — по сравнению со старой, конечно, ну и в целом радовал не только успеваемостью, но и рассказами об одноклассниках. Мы начали постепенно заочно знакомиться с, так сказать, местным бомондом — верхушка общества в каждом городе есть, а у них — родственники и дети, и я немного начала представлять, кто тут кто. Ну а Северус, видя мое внимание, осознал свою полезность как шпиона в стане магглов. Хотя последнее слово в его лексиконе стало встречаться все реже — и за это он тоже получил от меня похвалу. Так что мы его еще научим — и мимикрировать отменно, и родину любить, себя то есть. Возраст, к счастью, самый тот, так что это я все же удачно зашла. Когда Северус в компании одноклассников явился домой, было готово все. Пирожки с мясом, пирожки с луком, пирожки с капустой и один большой сладкий пирог с яблоками. Да, и я тоже была… готовенькая. Точнее, мы с Эйлин. Потому что как печь пироги магией, не знал никто из нас. У меня даже не было сил удивиться, что мальчишки были втроем. — А Эванс сказала, что должна переодеться, — просветил сын. — Ее родители проводят. — Хорошо, присаживайтесь пока за стол. Голодные? Возьмите по пирожку с мясом, хотя начинать есть до прихода всех гостей — дурной тон, но я ведь вполне могу отвернуться к окну и не заметить, — улыбнулась я и явно получила по десятку очков от каждого из мальчишек. И я действительно посмотрела в окно. И заодно подумала, что Эвансы-старшие действительно заботятся о дочери. Ведь как иначе отпустить девочку в неблагополучный район? Только лично отвести, познакомиться с теми, кто с ней будет, и лично забрать. Молодцы, что еще скажешь. Так все и получилось. Супруги Эванс раскланялись со мной, перебросились парой фраз о хорошей погоде, я неискренне пригласила их присоединиться, они искренне отказались, и мы расстались вполне довольные друг другом. Как хорошо, что ремонт в коридоре и гостиной был завершен. Но в голове нашей усталой таки завертелось… Семья, говорите? Пара чистейшей воды сероглазых блондинов с волнистыми волосами — и рыжая деточка с прямыми — и это я еще молчу про черты лица. Да еще зеленоглазая. Ну-ну. Вот прям верю. «Она в семье своей родной казалась девочкой чужой» — лучше и не скажешь, спасибо, Александр Сергеевич. Детки за столом вели себя поначалу образцово, обсуждали своих динозавров, в том числе Лох-Несское чудовище — причем наш Северус показал себя таким скептиком, что даже я не ожидала. Раскритиковал ту самую, нашумевшую, фотографию доктора Уилсона в пух и прах. Лили чуть не заплакала — она, как единственная барышня, оказалась самой романтичной, ей хотелось побывать на знаменитом озере, установить контакт с чудовищем, подружиться… Догадываюсь, она уже воображала, как станет его укротительницей. Правда, когда я спросила насчет путешествия, дети оказались единодушно «за» — ну еще бы! Им хотелось всего — и развалины замка Аркарт посмотреть, и «чудище попугать». Ну-ну, попугаи мои, — так и хотелось им сказать, но Северус предложил тоже сделать фотографию, «как тот доктор», и довольно связно рассказал, как это возможно практически силами здесь присутствующих. Мисс Эванс, конечно, возмутилась, мол, обманывать нельзя, на что он, на мой взгляд, вполне резонно спросил, можно ли шутить. И завязался уже почти философский диспут на тему, что можно считать шуткой, а что — серьезной фальсификацией. А детки-то неглупые… В голове у меня почему-то вертелась знаменитая трилогия об Артуре Мэри Стюарт — интересно, вышла или еще не вышла? Вот увлекательное было бы чтиво для подростков, и не только! Стоп. Преподавать я буду, если буду, конечно, историю, а не английскую словесность, куда хоть как-то можно это было бы протащить. Ну и каша у меня в голове, какая же каша! И всего три месяца, чтобы ее устаканить. А еще надо все же написать Кингсли, а то не дай бог искать начнет. И как-то осторожненько и аккуратненько узнать про ныне живущих Принцев. И про Тоби… хотя там вообще откуда копать, непонятно, да еще и опасно. Вот же занесло так занесло! * * * Когда в доме четверо подростков, двое из которых — маги, расслабляться нельзя. Жаль, до меня это дошло немного поздновато. Лили, любимая домашняя девочка, в компании оказавшись единственной, когда разговор касался того, что она знала, чувствовала себя прекрасно. Но через некоторое время мальчики увлеклись названиями, которые произнести-то было трудно… Некоторое время она слушала и удивлялась. А потом захотелось внимания. Я уже потом поняла, что ребенок терпел, сколько мог. Но посуда вдруг начала шататься и звенеть, Северус сделал огромные глаза… Мне ничего не осталось, как крикнуть: — Землетрясение! — сгрести в охапку детей — как только удалось, до сих пор не понимаю, магия, не иначе, — и вылететь во двор. — Наверное, показалось, — преувеличенно равнодушно заявил Северус, потирая ребра, и продолжил грустно: — А я там еще пирог сладкий видел… Может, вернемся? — Да, пойдемте в дом. Я думаю, — я сжала в руке ладошку Лили, и она очень вовремя посмотрела мне в глаза, так что получилось, что я сказала именно ей: — Больше такого не повторится. Я ожидала чего угодно — того, что она покраснеет, смутится, хотя бы кивнет… но она только пожала плечами и отвела взгляд. Да мы врунишки, так, что ли? Хотя если дома были уже в курсе о ее выкрутасах, то могли и проинструктировать, мол, никогда не подавай виду. А что, мы Северуса другому учим? Тому же самому… Ладно, что с десятилетки возьмешь. И мы вернулись. Пока мыли руки, пока рассаживались, хлопнула входная дверь, но на Тоби я отвлекаться не хотела, решив, что он и сам прекрасно разберется, а я глаз не спущу с двух малолетних волшебников. С одной так точно. Кстати, а не развеяться ли нам, заодно лишнюю энергию скинуть? Я предложила поиграть… Сначала показала, как тренировать равновесие, а потом они, стоя на одной ноге, касаясь противника ладонями, пытались его столкнуть. Тут как раз совершенно неважно было, кто девочка, кто мальчик, так что смех и писк, а потом и хохот заполнили дом, который, кажется, никогда такого не слышал. Потом сыграли в «займи место», потом во что-то свое школьное, и я отправилась на кухню за пирогом. В конце концов, он был большой — полный противень, и надо было сначала аккуратно нарезать. Увидев, что творится на моей кухне, я на миг замерла как вкопанная. Три пьяных рожи, четвертая — наш Тобиас, лыбились на меня, доедая… мой пирог! Одна конопатая морда сыто рыгнула и, обернувшись к Тобиасу, выдала довольно скабрезную похвалу насчет того, как готовит его супруга, словно меня тут не было. Тоби, идиотски осклабясь, попытался похлопать меня по заднице. Меня!!! И губешки вытянул… Для начала я заткнула ему рот первой попавшейся коркой, но он, улыбаясь, жевал и продолжал тянуть меня к себе. Ну, всё… А там дети меня ждут. С пирогом! Перед глазами все слилось — жующие дармоедские морды, стены, сковорода… и в этот момент в руку, словно сама, ткнулась… палочка. — Силенцио! Левикорпус! Тэкс, и на кой мне на кухне гирлянда из четырех поддатых мужиков, хлопающих ртами, аки рыбки вне воды? — Либеракорпус! Конфундус! Дружный шмяк — и на меня с пола смотрят одинаково дебильные рожи. — Мам, что-то случилось? Помочь? — Ничего, с чем я бы не справилась. Занимайся гостями! Еще не хватало мне тут детей. Они же за Северусом отправятся, им тут все любопытно! Блин, как же его… дьявол, почему я не помню, а, к чертям… — Пэк! О, получилось. Почти прямоугольная пачка из четырех мужичков по стойке "смирно". И... дальше что? — Эйлин, куда их девать? — В кладовку? — Очухаются, сожрут чего… Жалко. — Тоби… может, его в спальню? — Может, их всех тогда? Как я его сейчас отколупаю? — В нашу спальню? С ума сошла? В кладовку для уборки! — Ладно, ты сама предложила. — Тоби… — Ничего ему не сделается. Пить меньше будет. — Ты думаешь? — Я знаю! Может, их связать? Как назло, все из головы вылетело… — Инкарц… — Спасибо, родная! Инкарцеро! В темпе рок-н-ролла с помощью палочки, злости и известно чьей матери (Эйлин, заткни уши!) я укатила получившееся безобразие в чулан с ведром и тряпками, рванула на кухню, нарезала остатки пирога, прискакала с блюдом в гостиную, а там… Северус тушил горящие занавески Агуаменти. Без палочки. Делая вид, что у него бездонная чашка. Лили смотрела с ужасом — как я поняла, на дело своих… то ли рук, то ли просто воображения. Майк и Колин бодро таскали воду из умывальника — помогали Северусу. Беда была в том, что до верха пламени они не доставали, и оно бодро рвалось все выше. Надеюсь, это не спонтанный аналог Адеско Файр? — Финитэ! — рявкнула я так, что все присели. Пламя, кстати, тоже. И как-то быстро погасло. Я шваркнула на стол блюдо — куски едва не разлетелись, скомандовала: — Руки мыть! — и детки послушно встали. — А мисс Эванс я попрошу остаться, — процедила я. — Это не я, — залепетала девчушка, теперь уже пламенея ушами. — Я не знаю как! Оно само! — и заплакала. — Тем, кто одарен некоторыми особыми способностями, надо строже воспитывать себя! — отрезала я. — Вы слышали о том, что такое дисциплина? Терпение? Уважение к чужим интересам? — Я… нет, — пискнула Лили и уставилась на меня расширившимися глазищами. — Ой, вы все знаете? — Да. Я знаю. И даже вам расскажу, если будете вести себя прилично! — Я больше не буду! — закивала головой Лили. — То есть я буду хорошо себя вести! Я правда не нарочно, просто они… Хлюп… Шмыг… — Для начала помогите мне прибраться. — Я? — Кхм. А все это, — я хмуро обвела глазами часть разгромленной комнаты и выразительно посмотрела на девочку, — не из-за вас и вашего нетерпения? — Х-хорошо… Но я не уме… — Сейчас возьмем тря… Бля-а-а-а! Там же пачка из четырех хануриков, один из которых — наш уважаемый мистер Снейп! Познакомьтесь, ребятки, это наш папа. Пр-р-ровались. С-с-скотина, проснешься ты завтра у меня… А, плевать. — Репаро! Экскуро! Репаро! Тергео! Репаро! Скурдж… До момента, пока мальчишки вернулись — относительно в порядке, а главное, никто из них не пострадал от огня, у меня все было готово, в том числе легенда о куске старой проводки, который давно надо было поменять, да все руки не доходили, а Лили сидела, открыв рот, и пялилась на меня, как на богиню. Нет, все. Не могу больше! — Дорогие гости, не надоели ли вам хозяева? — А… простите пожалуйста, который час? Меня папа должен забрать… — Ах да, мисс Эванс, конечно, подождите. В котором часу? — Он сказал, что в восемь. — Значит, он скоро придет. Северус, когда проводишь своих друзей, зайди ко мне на кухню. А вы, мисс Эванс, хорошо подумайте, что будете говорить отцу. — А вы… — Я обязана поставить его в известность, - сказала я вполголоса, чтобы гости не услышали из прихожей. — А может?.. — Что? Что вам непонятно в слове «обязана»? Вы дом могли спалить! — прошипела я оторопевшей девчонке и ушла прощаться с гостями. А заодно встречать мистера Эванса. За спиной которого… Сухопарый представительный мужчина, седины на голове которого словно прибавилось после того, как я видела его вчера, увидев меня, словно споткнулся и замер. Я уже почти автоматически поприветствовала отца Лили и попросила Северуса ввести его в курс дела. Можно вместе с дочерью. Уверена, он сделает все как надо. — Эйлин! — мистер Принц бросился ко мне, и от такого взгляда я стояла ни жива ни мертва — такая смесь страха и надежды, счастья и боли… — Эйлин… — повторил он, протягивая ко мне руки. — Живая… Господи, и за что ты меня так? — хотелось буквально возопить, но я не могла выдавить ни звука — только протянула руки в ответ, а потом уткнулась лицом в его плечо и… разревелась. — Я так устала!