Это любовь без весомых причин

Кровать Хэ Тяня не скрипит, когда они заваливаются на нее вдвоем. Дорогой матрац только проминается под весом, но ни одна пружина не впивается в задницу. Шань концентрирует внимание на мягкой простыне и подушке с эффектом памяти, которая не сразу принимает прежнюю форму после того, как в нее уткнуться лбом. Шань закрывает глаза и весь превращается в слух: тяжелое дыхание рядом с ухом, тихие разговоры телевизора, редкие крики птиц из открытого окна. Квартира Тяня находится так высоко, что даже не слышно шума бесконечных машин. Тянь проводит рукой по позвоночнику, вызывая стаю мурашек, и Шань больше не может концентрироваться ни на чем. Он запоминает происходящее отрывками: поцелуй в плечо, под лопаткой, в поясницу. Он сжимает в кулаках одеяло, когда чужие руки медленно стягивают штаны. Шань на ощупь ищет чужие губы, потому что открывать глаза страшно, потому что мягкий шепот «Скажи, если будет неприятно» совсем не соотносится с реальностью. Шаню пиздец как приятно. Приятно, когда Тянь ведет ладонью по ноге, обхватывает коленку и закидывает ее себе на плечо. Безумно приятно, когда чужие губы дотрагиваются до члена, не снимая трусы, будто бы у Шаня еще есть шанс на отступление. Всего лишь надо сказать: «Хватит». Шань знает, что сейчас Тянь послушается. Шань молчит. Шань стонет, когда чувствует поцелуи на шее. Шань зарывается пальцами в черные волосы и молится: не останавливайся, не останавливайся, не останавливайся. Чувствует поцелуи в закрытые веки. Знает, что так нельзя: с закрытыми глазами и вечным отрицанием происходящего. Шань никогда не умел правильно принимать новые вещи в своей жизни. И это сбивающее с ног чувство принять еще сложнее, когда Тянь обнимает его посреди пустой студии, притягивая к себе так близко, что становится больно в грудной клетке. Чувство, которому нельзя давать определение, которое невозможно пропустить сквозь себя, оставляя позади. Шань открывает глаза, встречаясь с темным взглядом напротив. Тогда Тянь наконец-то снимает с него трусы и касается рукой вставшего члена. Шаню кажется, что теперь, как в Заводном апельсине, он уже не сможет закрыть глаза, его насильно заставят смотреть на происходящее. Только не для сформировавшегося отвращения, а для осознания правильности, принятия того, что Шань тянется рукой к чужому члену, который идеально ложится в руку. Шань запоминает каждое мгновение. Каплю пота над губой, слегка дрожащие бледные руки, родинку на плече. Шань кончает спустя пару мгновений после того, как Тянь обхватывает два члена своей рукой. Шань ловит губами чужой стон, и все его естество соглашается, принимает и понимает. Шань всегда плохо привыкал к новым вещам, но от подушки с эффектом памяти на утро не болит шея, а дорогущий кофе на вкус как самый обычный растворимый. Так что, в конце концов, к некоторым новым вещам привыкать не так уж сложно.