думал не о совсем дружеских прикосновениях. не о совсем дружеских губах на его члене. не о совсем дружеском сексе с тэхеном, его длинных, медовых ногах и розовой дырочке без единого волоска.
это всегда сводило с ума. тэхен гладко выбрит. везде. каждый сантиметр его кожи чист. — сомневаешься или нарываешься, тэ? — чонов голос стал пронзительней и ниже. он не был доволен, и тэхен прекрасно это видел. вот то, чего он жаждал. вот он, настоящий чонгук — озлобленный, недовольный тем, что все не так, как должно быть в его представлении. тэхен прижимался к накаченной груди, руки ползли вниз по бокам. — не знаю, гуки, скажи мне, — глаза в глаза. в тэхеновых — шалость, в чонгуковых — смятение, возбуждение и непонимание. — я нарываюсь? он практически промурлыкал свой вопрос. он ждал, когда чонгук обернет свои руки вокруг его талии, когда повалит на кровать, но этого не произошло. чонгук просто отошел, оставив тэхена на краю постели. он встал за камеру, поправил джинсы и сказал: — нам нужно работать, тэхен. ким испытал такой прилив отчаяния, что хотелось плакать. он практически раскололся, тэхен видел это в его глазах, он хотел его так же сильно, как тэхен хотел чона, но отступил. почему? почему он отступил? после того инцидента (и много-много мокрых снов) прошло уже три недели. и все это время по два раза на неделе тэхен пытался завести чонгука, соблазнить, заманить, сделать так, чтобы чон наконец-то отошел от этой камеры и трахнул его, как последнюю шлюху. у него от одного вида на гука текут слюни, если он получит его член в своей заднице, то из его слюней соберется океан. он уверен в этом. а еще он знает, что чонгук перевернет ему все внутри, потому что он большой…ох, господи, боже… он такой большой.
он больше, чем все с кем тэ был раньше. тэхен чувствовал это, когда прижимался к нему. и его до сих пор не покидает желание взять в рот и ощутить его на языке. тэхен ставит все свои заработанные деньги, что чонгук вкусный. очень вкусный, потому что ест много фруктов, особенно, ананасов. и тэхен изнемогает от желания прямо в эту самую секунду, стоя на четвереньках на своей постели и виляя задницей, попробовать его на вкус. потому что от чонгука пахнет цитрусом. тэхен облизывает губы, стараясь держать зрительный контакт с объективом камеры, но его взгляд постоянно переключается на чонгука. на его рубашку и брюки, на его идеально уложенные волосы, круглые сережки в ушах… — тэхен, — этот голос. неужели он… — смотри в камеру. — нет, — отвечает он, садясь на колени, спиной к камере. — тэ… предупреждение. как в тот раз. по спине бегут мурашки. — я не буду смотреть в камеру, чонгук. он слышит, как подходит чон. слышит, как пружины в кровати прогибаются за его спиной. горячее дыхание обжигает кожу на плече. тэхен судорожно вздыхает. — и почему же? ты снова не слушаешься меня. так нельзя, котенок. тэ не сдерживает писка от прозвища. каждая клеточка в теле будто в огне. нервы на пределе. ладони сжимают ткань покрывала, стараясь сдержать порыв повернуться и взять инициативу, первым поцеловать, но тэхен держится, он хочет, жаждет увидеть, как расколется чонгук. — зачем? — что зачем? — шепот на ухо. — зачем мне смотреть в камеру? — твои подписчики любят, когда ты это делаешь, — чонгук проводит пальцами вниз по позвоночнику, не касается его, лишь призрачное ощущение на коже. но этого достаточно, чтобы в голове на мгновение стало пусто. — ты же не хочешь расстраивать их, принцесса. — не хочу, — хмыкает тэхен. — не хочу расстраивать моих зрителей. — и меня. — тебя? — ты не хочешь расстраивать меня, малыш, — не вопрос, а утверждение, которое корнями вгрызается в сознание. он не хочет. не хочет. не хочет расстраивать, но до боли хочет руки чонгука на себе, в себе. — ведь если ты расстроишь меня, то за этим последует наказание. тэхен хныкает, подается вперед. ладони сильнее сжимают покрывало. еще чуть-чуть. еще немного. он снова прижимается лицом к холодной поверхности шелковой подушки. его задница прямо перед лицом чонгука, обтянутая лишь тонким слоем кружевных трусиков. в голове сумбурно путаются мысли, дыхание тяжёлое, а внутри — самый настоящий пожар. — детка, — чонгук не договаривает то, что должен сделать тэхён. повернуться лицом в камеру, да-да, он знает, что нужно сделать, но необходимо ли? когда прямо сейчас, в паре сантиметров находится чонгук, щекочет бархатную кожу своим обжигающим дыханием, и его ладони опускаются на выпяченную задницу. — н-нет, — звуки проглатываются, а перед глазами все плывет. ощущение, что в комнате поставили печь — тэхёну до ужаса жарко, но самое пекло — внутри, а ещё одно сидит рядом. тэхен готов поклясться, что чувствует жар чужого тела. или ему кажется? — ты вынуждаешь, принцесса, — твёрдый тон голоса. тэхен не в силах сдерживаться. но… но если чонгук сейчас падет и сдастся, ким готов потерпеть. — вынуждаешь сделать так, чтобы ты мучался, хныкал и просил. у тэхена выпрыгивает сердце из груди, а ноги, согнутые в коленях, раздвигаются шире, потому что он чувствует чужие подушечки пальцев, проводящие по его промежности. медленно, игриво и растягивая удовольствие, он приспускает трусики тэхена. и через мгновение чонгук касается розовой дырочки, не проникая, лишь интенсивно надавливая на неё, ухмыляясь. он наклоняется ближе к лицу тэхена, который готов распластаться на кровати, стараясь сохранить остатки самообладания. чонгук касается его. правда касается. нет, сука, он грязно играется, но тэхен сделает все, чтобы вместо пальцев сегодня оказался чонов большой член. — малыша уже унесло в мир грез и желаний? — ах, эта лукавая саркастичная интонация. тэхен, не видя лица гука, точно знает, как выглядит брюнет и как он доволен. — думаешь о том, как тебя хорошенько трахают, да, крошка? тэхен кивает и сильнее прогибается, в надежде сделать так, чтобы чужой палец не просто трогал его — стимулировал внутри. — скажи мне, будь послушным мальчиком, кого ты представляешь, чей член ты хочешь внутри себя, когда трахаешь себя? — чонгук проводит по уже взмокшим волосам кима, убирая часть с глаз и со лба. он заглядывает в чужие глаза, полные желания и мольбы. нет, так просто все не бывает. — я-я, — мямлит тэхен, пока чужой палец позволяет себе вольность щекотать сфинктер и лишь слегка проникать в него. — не слышу. скажи чётче, тэ, кого ты представляешь? — а-ах, — он тяжело вздыхает, потому что, дразня, чонгук всё-таки погружает одну фалангу в горячее нутро тэ. — я… тебя. — меня? — да он издевается? у тэхена на лице это написано, его стоящий и истекающий член говорит об этом, он во снах произносит это настолько часто, что это для него — обыденность. и он еще спрашивает? тэхен, ты должен держаться и идти до конца. и резкий шлепок по упругим ягодицам отрезвляет кима и заставляет прикусить губу. — чонгук, я постоянно представляю тебя, — тэхен повышает громкость голоса, показывая всем своим видом, что раздражён. почему он должен говорить очевидные вещи? ему хочется получить за своё поведение, ему хочется чона. — представляю твои пальцы в себе, как они растягивают меня… — что ты еще представляешь? — чонгук поглаживает место шлепка на заднице. тэхен судорожно вздыхает. прикосновение — ожог на оголенных проводах его нервов. — тэхен, ты должен ответить мне. — мхпм… — он больше не может отвечать, он так давно ждал хоть каких-то действий от чонгука, что прямо сейчас все ему кажется бессмысленным: университет, дурацкий аккаунт, видео два раза в неделю, прогулки с друзьями и вечные репетиции в хоре. это бессмысленно. значение имеет только чонгук, который все еще мучает его, не позволяет наслаждению разрастаться. второй шлепок был ожидаем, но тэхен извивается из-за него на постели. — твои руки! — отвечает тэхен. — представляю, как твои руки проводят по моей груди, задевая соски… и чонгук делает именно это. одним движением прижимается грудью к спине, наваливаясь на тэ. его ладони скользят вверх по животу и останавливаются на сосках, начиная играться с розовыми горошинами пальцами. — вот так? — а-ах… — скажи мне! — да! — выкрикивает тэхен. — а еще я представляю, как ты прижимаешься ко мне. — я уже делаю это, принцесса. — нет-нет, не делаешь, — как маленький ребенок хныкает тэхен. он толкается задницей в бедра чонгука, чтобы почувствовать. — ты должен прижаться ко мне так, чтобы я… тэхен гортанно стонет. черт. вот так… да. он чувствует его. даже сквозь эти чертовы джинсы он чувствует. — пожалуйста, гук… — просит тэхен, непроизвольно толкаясь. чужие ладони хватают его за бедра. фиксируют. — я позволил тебе слишком многое, — от этого голоса кружит голову. вес чужого тела пропадает со спины, но гук все так же прижимается к его заднице. всего лишь немного. если он совсем немного сдвинется, то… — не смей двигаться, тэхен. приказ. тэхен хныкает. ему так хочется. прямо сейчас. пожалуйста, пожалуйста. щелчок. такой знакомый. прохладная жидкость льется на копчик. чужие ладони возвращаются на его задницу, сжимают ее, раздвигают ягодицы и… — чонг... чонгук… — тэхен дрожит от пальцев внутри. до съемок он всегда растягивает себя, поэтому гук начинает с двух. его пальцы короче, чем у тэхена, но они толще, и от этого сносит голову. гук двигает пальцами внутри него, исследует, медленно… размеренно… он делает резкий толчок, и пальцы на ногах поджимаются. — еще… — ты думаешь, что заслужил? тэхен кивает. часто-часто. так что в голове на минуту темнеет. чонгук ухмыляется и, добавляя третий палец, доводит до исступления точными движениями прямо по простате. тэ кричит, слезы наслаждения стекают по его щекам. это только его пальцы. только пальцы. тэхен боится представить, что с ним будет, когда чонгук войдёт в него на всю длину. — чонгук, я… — голос на конце ломается. тэхен дрожит, внизу живота разрастается знакомое пламя, и он, сжимая зубами покрывало, кончает. пытается сделать вздох, но чужие пальцы все еще внутри него, все еще попадают по простате, и тэхен расплывается. на мгновение отключается. — мхпм… — эй, тэ, ты в порядке? — спрашивает чонгук. пальцы выходят из него, дырочка сжимается вокруг холодного воздуха. тэхен облизывает губы, кивая. не доверяет своему голосу. — ты обмяк в моих руках. — все в порядке, — хрипит он, спустя несколько секунд. чувство пустоты охватывает неожиданно. он всхлипывает. он не знает, почему чувства переполняют его; не может понять, из-за чего внутренности горят огнем, а желание расползается противной чесоткой по всему телу. — чонгук, пожалуйста, пожалуйста… хочу тебя… — малыш хочет мой член? — он снова переключился, его голос опять стал низким и глубоким. — д-да… так пусто… — говорит тэхен, дотрагиваясь пальцами до своей дырочки. — нужен… — тогда возьми, — ухмылка на губах и огонёк в глазах. чонгук поднимается на ноги, вставая с кровати. он расстегивает пряжку ремня, смотря на то, как тэхен оборачивается, не желая пропустить такое шоу. персональное шоу для него. только для ким тэхена. он ложится на спину, его ноги все еще раздвинуты и открывают достаточно завораживающий-развратный вид. чонгуку нравится. и тэхен захлебывается от осознания того, каким прожигающим взглядом смотрит сейчас на него чонгук, пока освобождает себя от тесных джинс. ким прекрасно видит, как сильно брюнет хочет его, сглатывает вязкую слюну, когда взгляд падает на колом стоящий член, прижимающийся к животу, стоит его только освободить из плена темных боксеров. чонгук красуется пред ним, и тэхен готов накинуться на него прямо сейчас. но… он терпеливо ждет и, наконец, получает то, чего так сильно желал. кровать снова прогибается под тяжестью чужого тела; чонгук усаживается прямо напротив разведенных ног тэ, пальцами медленно ведет вверх до тазовой косточки, стараясь раззадорить сильнее. член тэхена заинтересованно дергается. — ох, как это мило, — протягивает чонгук, оборачивая руку вокруг него. — такой нуждающийся. тэхен шипит сквозь зубы из-за контраста температур. руки чонгука всегда холодные, и от этого наслаждение расползается сильнее. или же тело тэхена раскалено до предела. щеки тэхена розовеют, а смущение достигает предела — чонгук растягивает губы в нахальной улыбочке и слишком резко опускает голову. тэхен не успевает сообразить, чонова рука скользит по всей длине его члена, пока чонгук своим языком касается дырочки, желая ее хорошенько вылизать. у тэхена взрываются галактики, а стройные ноги разводятся сильнее — он опускает ладонь на голову чонгука, зарываясь в его мягкие волосы, пока мужчина размашистыми движениями языка доставляет удовольствие своему… другу. они ведь друзья! ничего такого, все так, как должно быть. они, можно сказать, напарники. да! напарники и отличные… — еще! — просит тэхен. … друзья. это нормально, что тэхен подмахивает бёдрами и закатывает глаза, пока чонов язык трахает его, проникая глубже и глубже, пока второй рукой играется с чувствительной головкой. тэхен мечется по кровати, не в силах терпеть этого. в любой другой момент он всеми конечностями «за» долгие и нежные прелюдии, за всю эту авантюру, но не, сука, прямо сейчас!!! все в поведении тэхена кричит о том, что он жаждет большего, что ему хочется член вместо языка. он хнычет, сводит брови к переносице, потому что недоволен, потому что нет сил вести в этой несправедливой и нечестной игре. чонгук жаждет услышать это лично от кима. — это ещё что? прекрати хныкать, — чонгук убирает руку с члена и останавливается. он смотрит прямо в глаза тэ, взгляд которого поплыл. он такой забавный. сексуальный, да, но забавный, когда все идет не по плану. тэхен закусывает губу от обиды. ему хочется, ему безумно хочется, и он каждый раз опускает взгляд намного ниже, чем положено, замечая, как сочится смазкой член чонгука. он возбужден до предела, так почему он ждет? почему мучает и себя, и его? его чертова выдержка. им срочно нужно от нее избавиться. она лишняя в их отношениях. — п-пожалуйста, — тихо. вполголоса. отчаянно. с надеждой в карамельных глазах. чонгук смягчается. он наклоняется к лицу тэхена, чувствуя своей грудной клеткой бешеное сердцебиение тэ, и целует его в кончик носа, медленно спускаясь к влажным и искусанным губам кима. слишком долгожданно. слишком сладко. слишком… он входит в него плавно, будто продолжая дразнить, кусает его губы, пока сам тэхен цепляется руками за чужие плечи, прижимаясь плотнее. член тэхена с каждым толчком трется о кубики на животе чонгука, и ким чувствует, как сыпятся искорки из его глаз. чонгук набирает темп, затыкая тэхена глубоким поцелуем. но даже так тэхен громко стонет, кричит и едва ли не задыхается. и, блять, у чонгука срывает тормоза многолетней выдержки. это не недельное, месячное или сезонное. давнее. глубокое и потаённое. спрятанное в самых дальних уголках извращённой души. эти два года были адом для него. он не знал, куда себя деть, когда тэхен раздевался на камеру; когда он громко стонал, изливаясь себе на живот; как все его выдохи, хрипы заглушала подушка, потому что из груди постоянно вырывалось его имя. имя чонгука. он игнорировал, считал, что это лишь игра, показуха, но три недели назад он понял настоящее желание тэхена. и сегодня это стало последней каплей. неброский макияж на лице тэ и чулки с бантиками на задней стороне ног свели чонгука с ума. сводят с ума, пока гук вбивается в податливое тело, оставляя созвездия на ключицах. ким жмурит глаза, хватая губами воздух. он сорвал голос. наверняка, завтра он будет жаловаться на боль в пояснице, но это все завтра, а сегодня… — черт, тэхен, ты такой узкий, — хрипит чонгук. — нет, просто. апхмп… — голос на две октавы выше. тело — натянутая струна. — просто ты большой… я чувствую тебя… — где ты чувствуешь меня, малыш? — он замедляет движения, позволяя тэхену перевести дыхание. — здесь, — ким кладет руку на низ живота, слегка прижимает и стонет от удовольствия. чонгук накрывает своей ладонью тэхенову и делает толчок. он чувствует себя внутри тэ. блять. блять. блять. чертовски горячо. — блять, тэхен, это… — быстрее, гук. пожалуйста, — и сам насаживается на член, нетерпеливо прижимаясь губами к чонгуковым. все воспринимается сейчас как нечто правильное и обыденное: жаркие поцелуи, тяжелое дыхание обоих, которое сливается в одно единое, полустоны тэхена тонут в стенах его комнаты, пробираясь к каждой клеточке чонова организма. они оба на пределе, настолько заведены, что разрядка кажется такой долгой, желанной… но чонгуку хочется иначе попробовать тэхена, взять его по-другому, иначе, заставить кричать под собой, и потому он меняет позу, заставляя тэхена вновь встать на четвереньки и оттопырить свою попку. одним движением чонгук заполняет его, не замедляет скорости — наоборот, увеличивает, цепляется за чужие бока, оставляя на солнцем поцелованной коже красные следы от своих пальцев. он берет его сзади, время от времени хватает за отросшие волосы и тянет на себя, громко рыча, пока все еще вбивается в кимово податливое тело. тэхен не чувствует ног, его локти не выдерживают, и парень утыкается щекой в постель, чувствуя, как все внутри него содрогается. его голос хрипит, глаза закатываются, а на пухлых губах остаётся недосказанное «гуки». оно проглатывается в чужих попытках вдохнуть кислород и показать чонгуку, что он достиг финишной прямой. чон чувствует, как сильно сжимается тэхен вокруг его члена, как приносит дискомфорт и заставляет лишь внутриутробно рычать — чонгук не в силах терпеть, делает еще несколько толчков и изливается прямо в кима, заполняя его без остатка. — ты в порядке? — спрашивает чонгук, когда выходит из тэхена. сперма вытекает на постель, и чонгук давит в себе желание наклониться и вылизать тэхена еще раз. нет, на сегодня достаточно. — угу, — мычит тэхен, его стеклянные глаза не могут сфокусироваться. все плывет, и он, кажется, тоже. опять. дыхание сбито, вещи, как и злосчастное покрывало, сброшены на пол. уставший, но довольный тэхен лежит в нежных объятиях чонгука, что взъерошивает чужие волосы и чмокает в висок. их пальцы переплетены, а на душе — спокойствие. они обо всем поговорят. завтра. сейчас — перевести дух и попробовать заснуть. тэхен прижимается к накаченной груди сильнее, словно если отпустит, то чонгук растворится, и все произошедшее окажется очередным его сном. он жмурится, щипает себя за бедро. больно. значит, он не спит. чужая ладонь гладит его по спине. точно не сон. еще никогда чонгук не задерживался так долго. он всегда растворялся, но сейчас он здесь и держит крепко. тэхен не сентиментален, но прямо сейчас он хочет заплакать. — тэхен, перестань думать, — хихикает чонгук и, будто прочитав мысли, продолжает: — я никуда не уйду. давай, надо поспать. чон разворачивается, и они оказываются лицом к лицу. чонгук накрывает их одеялом. тэхен смущенно улыбается, поджимая губы. — что? — ничего. просто я все еще не верю, что мы только что… — да, я тоже, — признаётся чонгук, в его глазах — звездочки. он счастлив. — но все вышло отлично. тэхен хихикает. даже больше, чем отлично. — все было замечательно, гуки, — прикасается к чужим губам, тут же получая ответ. — занесу это в свое портфолио. — дурак! — хлопает его тэ по груди. чонгук кидает быстрый взгляд в сторону двери, и он вдруг начинает громко смеяться. — что? что такое? — кажется, мы записали все на камеру. лицо тэхена застывает в изумлении и легком шоке. он приподнимает свою голову, на пару мгновений отрываясь от чонгука, на его губах расцветает легкая улыбка. как они могли забыть о камере? хотя их забывчивость вполне легко объясняется: они занимались более приятными вещами. у всего есть свои плюсы. у них теперь есть домашнее видео.