Среди обломков мечты

      Слипшиеся от слёз глаза постепенно открываются. Ещё не совсем проснувшись, я не понимаю, где нахожусь. Но, когда прошло некоторое время, кадры из вчерашнего дня начинают всплывать в моей памяти. И вдруг меня обдало такой тревогой, отчего я тут же подскочила, но в ту же секунду упала обратно на сидения из-за головокружения. — Чёрт, резко встала, — положив руку на голову, прихожу в себя. Протерев глаза, я поняла, что не то что бы я была в порядке, а скорее очень измученная плохими мыслями и осуждением моего поведения вчера, — «Чеён, где Чеён?» Встав на ноги, на этот раз плавно, понимаю, что нахожусь в зоне регистрации. Подбегаю к девушке, что перебирала документы у стойки регистрации. — З-здравствуйте, — сложно было произносить слова и чувствовала я себя паршиво, но мне обязательно нужно было посетить Рози, поэтому приходится наплевать на эти осуждающие взгляды на счёт моей внешности. Верно, выглядела я сейчас, наверное, ужасно. Растёкшийся макияж и отёкшее лицо. Это сильно ощущалось и сказывалось на мне как морально, так и физически. Чувствую себя бичом. И нет, не бич гёрл, какой привыкла быть, а в переводе «бомж», что очень подходило мне сейчас. Только бомжик в брендовом прикиде. Будто богатый папик тёмной ночкой вышвырнул на трассу из элитной Lykan HyperSport и отправил в свободное плавание во время сильного ливня. Мда, такие соображения сейчас не особо уместны, ведь Чеён в больнице и мне очень к ней надо, но общественное мнение… кто же его не боится, — Пак Чеён, — всё, что смогла выговорить, но знала, что стоит продолжить, — в какой палате? — Ах, простите, есть такая. Кем вы ей являетесь? — наконец та отвела взгляд, набирая что-то на компьютере. — Я её по.. сестра. Я её сестра, — ещё раз протерев глаза, я не могла избавиться от чувства тревоги. Сердце билось сильно, и это можно было назвать.. паникой? Сложно было поверить, что всё, что сейчас происходит, настоящее. Глаза будто не специально, но бегали по помещению, а время длилось так долго. Уши обложило, и ощущения, словно в самолёте. Все спокойно сказанные слова были для меня такими громкими. Хотелось просто убежать от этого всего. Но без Рози я никуда не пойду. Иначе кто я? Ведь даже ничего не смогла сделать, когда ей нужна была помощь. Хотя, может я ничего и не могла сделать, но это чувство самоуничтожения всё равно осталось. — Пятый этаж, VIP палата 6, — девушка улыбнулась, дав мне стакан воды. Сделав глоток, мне полегчало. — И вы… не будете проверять информацию? — по лицу девушки было видно, что я сказала глупость, — вип палата. Вы каждому откроете туда дорогу? Беспокоюсь за её безопасность, — быстро проговорила, уже прийдя в себя. — Ох, нет, вас привезли сюда вместе с этой девушкой. Вы довольно знаменитая личность. Шумиха с восхождением на трон ещё не ушла. О вас говорят, — та стала нез умолку болтать, но, глянув на меня, поняла, что стоит вернуться к теме, — так вот, мы вписали вас её опекуном. Вся информация уже проверена. Вчера вы были немного не в себе, поэтому не помните, но с вами были все документы, — она посмотрела на меня ещё раз, разглядывая моё лицо. Кажется, ещё один человек на земле понял, что знаменитости тоже люди, — даже не верится… вы из семьи Манобан, которая была первая в рейтинге… очень давно. А теперь из ранее конкурирующей с Манобан семьи, Ким, которая первая в рейтинге на данный момент. Они всё это проверили? Они проверили родство? Так мы сёстры. Знают ли они больше? Знает ли об этом мир, и почему Рози не хотела говорить об этом мне? Так, нахер это всё. Я вчера обещала себе, что не буду больше об этом думать. Главное, чтобы Рози была жива и здорова. Манобан… а я ведь так и не смогла вспомнить всё то дерьмо из прошлого. Как это работает? — Тогда… спасибо. Я-я пойду, — нервно развернулась, выйдя из пучины своих размышлений, и направилась куда-то, будто зная дорогу. Здесь есть лифт, но я успешно прошла мимо, так и не заметив его и держа путь по изящной лестнице. Здесь не сильно пахло формалином, как из моих представлений про больницу ранее. Многое изменилось. — «Пятый этаж… я здесь. палата 1… 3…5… Шестая, наверное, по другой стороне», — не поворачивая головы, а в спешке развернувшись всем телом, я чуть не врезалась в широкую грудь с виду доброго дедульки, что вышел из палаты номер… не было видно. Этот дудулька слишком широкий. Словно ребёнок, потерянно стою, мешая пройти. Но тот, слава богу, начал разговор, явно запомнив меня. — Лалиса Манобан? — сверил с записями из своего блокнота, поправив, — Ким, прошу прощения. — Всё в порядке. — Что? — словно не ожидал. — Лучше зовите меня Манобан. Мне так комфортнее, — замялась. — А, понимаю, мисс Манобан, — тот явно подумал, что я ещё не привыкла к новой фамилии, но это и к лучшему, — спешу уведомить вас, что с вашей сестрой всё в порядке. По крайней мере сейчас. Не сказал бы, что это состояние стабильное. Ей стоит пройти обследование, но сейчас она чувствует себя хорошо. — Могу ли я… — Конечно. Но попрошу вас не быть слишком резкой. Пациентке всё ещё нужен покой. Ей вредит волнение, — какой понимающий врач. Но от его слов почему-то стало так больно. Ведь я сделала всё то, что противопоказано… этой пациентке. Врач поспешил по другим делам, и мне открылся обзор на дверь. А точнее на номер двери. 6. да, мне сюда. Будто нехотя открываю дверь, ожидая всего самого худшего. Что Рози обо мне подумает и захочет ли вообще меня сейчас видеть? Нет другого выбора. Я не сбегу. Хоть врач и сказал, что с ней всё в порядке, но я должна убедиться в этом сама. Тревога, грусть, отчаяние — всё это прошло, как только дверь распахнулась. Меня в миг обдало тёплыми лучами солнца из нараспашку открытых занавесок палаты. Здесь будто царила атмосфера спокойствия, и это сильно ощущалось. Любой сюда вошедший не захочет выходить. Я будто бы очистилась от своих грехов и на душе стало так спокойно. Делаю несколько шагов вперёд, плавно переведя взгляд на девушку, лежащую в полусидячем положении. Она такая же светлая, как сегодняшний день. От неё исходили вибрации, заставляющие расслабиться и прочувствовать ту родную атмосферу. Это не как связь с космосом, который далеко. Эта девушка не обжигает, а греет своим сиянием. Движения её плавные, а взгляд и сосредоточенность — всё направлено на маленькую книжку в руках, листы которой стремительно сменяются другими, слегка сминаясь из-за этих маленьких и тоненьких пальчиков. Она выглядела хорошо; лучше, чем вчера. Может, вдали от меня ей лучше? Решаю, что, пока не поздно, пора развернуться и покинуть это место, не портя атмосферу своими порочными мыслями. И как только собралась это сделать, позади меня с небольшим хлопком закрылась книжка. Она меня заметила. Молчание… Я закрыла глаза. Было так неловко, что даже страшно. Теперь она знает, какая я трусиха. Стою спиной к блондинке, не открывая глаз. Страшно посмотреть на неё снова, ведь тогда я забуду, как была виновата. Её вид сейчас равноценен потере дара речи. В то время как я сейчас зарёванная… и вся такая неприятная. Ещё вчера я думала, что сука — Чеён, ведь она многое недоговаривает. Но оказалось, что сука — я. Зачем я так с ней поступила. Наши отношения были чем-то, что нельзя повторить. Она всегда была сильной, а я такой слабой, что позволяла ей защищать себя. Она всегда была рядом. Я и правда считала её самым родным мне человеком. Она была мне как сестра. То есть, она мне и есть сестра. Что бы было, если бы мы не были сёстрами. Она бы стала со мной возиться? Она бы удостоила меня хотя бы приветствием? Из-за новой волны размышлений я потеряла ощущение реальности и не заметила, что происходило вокруг. Снова я наедине со своими мыслями. В кромешной тьме. С вопросами, так и оставшимися без ответа. Но в мою тьму пробился маленький лучик света, позже осветив всё пространство рядом со мной. Мои веки распахнулись, а со спины ощущалось хрупкое тельце в больничной одежде, обвившее меня своими изящными ручками. Её пальчики нежно поглаживали мой живот, а голова лежала на левом плече, позже дотронувшись губами до оголённых частей. Это был своеобразный ритуал очищения, ведь стало проще думать, когда позади поддерживает столь надёжный и родной человек. Нам не нужны были слова. Мы хотели чувствовать, ведь все ответы на былые вопросы находились за моей спиной. Сейчас я раз и навсегда для себя решила, что она расскажет мне всё, когда будет готова сделать это. Ведь для неё это также волнительно, как и для меня. Я повернула голову вправо, будто не хотя принимать это немое прощение от Рози, но на деле мне этого очень хотелось. А я не заслужила. Спустя время девушка подарила мне первый за сегодня поцелуй, и он был оставлен на тыле моей руки. Я сжала своими костяшками её руку, так и не повернувшись в её сторону. И девушка всё же подала голос, не желая меня отпускать: — Я не такая невинная, как тебе кажется, Лиса, — как было приятно снова слышать её голос. Особенно, когда она назвала меня по имени. Этот голос ласкал слух. Девушка знала, как мне нравится её слушать, поэтому не решилась замолкнуть и податься атмосфере тишины и спокойствия, которую так старалась создать, — все мы свернули не туда по пути в церковь, хих, — она зарылась в мои волосы, щекоча своим носиком мою шею, что заставило меня взглянуть на неё. Она знала подход ко мне. Она многое обо мне знала. Но что знаю о ней я? Это уже не та Рози, что была в детстве. Она же даже перестала собирать безделушки. Как так? Я думала, что это смысл её жизни. Что же изменило мою малышку, которая так радовалась своему первому термометру? — Прости, прости меня, — наконец выдала я эти слова, повернувшись всем телом и крепко обняв эту девушку. Та сделала то же самое, от чего я поняла, что Рози так же меня не хватало, как и мне её. — Нет, Лиса… Нет, не извиняйся. Ты не виновата. Я понимаю, что тебе многое хотелось узнать. Я просто… у тебя была своя жизнь, ты её построила. И вдруг заявляюсь я со старыми ранами. Просто поверь, я не лучшее воспоминание в твоей жизни. Но я такая эгоистка, — быстро проговорила Рози, периодически шмыгая носиком, будто на грани того, чтобы заплакать. — Что ты говоришь? Это не так. Ты не эгоистка, это всё я… — Нет, Лиса. Я так эгоистично ворвалась в твою жизнь и втёрлась в доверие в глубоком детстве. Тогда, в первый день в детдоме. — Рози, нет. Я не представляю свою жизнь без тебя. Я рада, что ты у меня есть, — слегка поглаживая волосы сестры, сказала я. — Верно. Ты не представляешь жизнь без Розе. Но ты не знаешь, какого это жить с Чеён. Рози - это та, кого я себе придумала. Это тот человек, кем я хотела бы быть, помнишь? Беззаботная девочка, порой даже наивная. Я хотела быть такой. Хотела остаться такой для тебя, — немного помедлив, будто думая, стоит ли продолжать, добавила, — ты ведь тоже этого хотела… — …ты тогда не спала, — корящим себя голосом вырвалось у меня. Она тогда не спала и слышала всё то, что я наговорила на эмоциях. Она всё слышала, и от этого мне стало не по себе. Не стоило даже думать о таком тогда, — ты не обязана быть такой, какой якобы хочу видеть тебя я, — немного отстранившись, я набралась сил посмотреть той в глаза, — будь собой. Просто будь собой и больше никогда мне не ври, слышишь? — Да, хорошо, — на её глазах появились слёзы, когда она увидела моё лицо. Я много плакала, и не хотела этого же для неё, поэтому старалась убрать её слёзки большими пальцами рук, но они непрерывно стекали, не давая глазкам отдохнуть, — я больше не буду врать, но не заставляй меня говорить о прошлом. Пожалуйста… Не хочу, чтобы ты узнала… — Чтобы я узнала о тебе? Всё настолько плохо? — Нет… не думай об этом. Всё было прекрасно. И было оно без тебя, — она успокоилась, поняв, что совершенно неуместно высказалась про меня. Я знала, что сейчас она так сказала, чтобы я в своей голове сделала её прошлое чем-то наименее важным. Поэтому я не стала настаивать, и просто обняла её. — Мы сёстры? — мне будто нужно было подтверждение от самой Чеён, и она знала, что умалчивать об этом бесполезно. — Да, сёстры. — Я не помню… — Знаю. Тебе тогда было всего 3. Уверена, родители и не упоминали обо мне, — было видно, что ей тяжело об этом говорить. — Но как ты помнишь? — Лиса, просто обнимай меня, — сказала она нетерпеливо, этим остановив данный диалог. Я не могла её ослушаться. Во-первых я чувствую вину за то, что она здесь, а во-вторых это всё так нетипично. Когда этот человек всегда относится ко всему несерьёзно и играючи, а позже становится таким сдержанным и холодным, ты сможешь поверить уже во что угодно. И сейчас осталось лишь поддаться повелительному тону девушки. Я знаю, что она это не со зла, — «я всегда жила тобой, Лиса. Я так старалась не забыть о тебе, что даже тогда, когда твой образ в моей голове начал теряться, я спала с твоей фотографией под подушкой. И так я к тебе привязалась, что даже стала зависима. Будешь ли ты меня бояться, когда узнаешь о моей зависимости? Я не хочу, чтобы ты знала».