House Of The Rising Sun

Опять чернуха выходит наружу. Опять опорный скелет мой простужен. Знобит безысходностью порой не слабо А еще к логопеду, говорят, мне надо.

Небо затянуто белёсой пеленой размытых туч и бледно-голубых облаков. Ярко-красный зонтик резко выделяется на фоне серых деревьев и мутных луж. Прохладная вода, стекающая с его купола, пару раз попадает за шиворот и отвлекает от хоровода мыслей, непрестанно кружащихся в вихре вальса в голове. Ноябрь в этом году выдался дождливым. Кастиэль переминается с ноги на ногу не потому что холодно - просто кеды, надетые не по сезону, насквозь промокли, и кажется, что теперь внутри образовались два моря. Он встает на носочки и морщится от раздражения, когда обувь издает булькающий звук. Но сейчас это меньшая проблема. Все его внимание устремлено в сторону школьных ворот, где вот-вот должен появиться Бальтазар. Мимо проходят ученики и косо смотрят в его сторону. Конечно, кто захочет стоять здесь в такую погоду под дождем? Естественно, лучше укрыться под навесом в тепле и уюте, пусть этот уют и в школе. Кастиэль слышит звук покрышек об асфальт, и броская, раритетная Импала паркуется на школьной стоянке. Из-за плотной стены дождя трудно различить лица в салоне, но вот передние двери открываются, и две фигуры - одна немного выше другой - бегут к школе, закинув рюкзаки за спины. Кастиэль отводит взгляд в сторону. Он нормально не разговаривал со старшим Винчестером все выходные. Если быть точным, то Винчестер с ним не разговаривал. Как только Харвелл ушла, из его комнаты сразу же послышались завывания Metallica, и поговорить Кастиэлю с ним так и не удалось. Он не понимает почему, но появилось искреннее желание поделиться с Дином своими мыслями. Да, при всей его колючести и агрессивности, Кастиэль пришел к выводу, что Винчестер неплохой парень. Он всю ночь обдумывал его поступки. Вот, например, Сэм. Или как называет его Дин – Сэмми, хотя тот бесится, услышав кличку. Кастиэль уже давно заметил, что как только дело касается младшего брата, Дин превращается в заботливую домохозяйку, что очень забавно наблюдать. Он внимательно слушает и готов заступиться в любой момент. В общем, это настоящая каменная стена, за которой можно укрыться в случае опасности. В его глазах всегда загорается огонек заботы и ответственности. А Кастиэля, кажется, Винчестер теперь решил в упор не замечать, а все из-за его глупости. Особняком проходит мимо, даже не посмотрит ни разу. А если взгляды все же пересекутся, то кроме равнодушия и надменности в них больше ничего не увидишь. И в голове у Кастиэля явно что-то щелкнуло, потому что его начинает задевать такое поведение. Для него это нетипично. Совсем нет. Когда он лежал на кровати, накрыв голову подушкой и пытаясь заглушить завывания снизу, от которых уши сворачивались трубочкой, Кастиэль боролся с желанием спуститься и поделиться со своим открытием именно с Дином, но тот же его не замечает, следовательно, остается только бороться с желанием. Кастиэль еще раз в надежде обводит двор взглядом. Среди спешащих учеников мелькает светловолосая макушка. Он машет рукой, и фигура направляется в его сторону. Бальтазар насквозь промок. Струйки воды стекают по щекам и подбородку. Мокрые ресницы то и дело хлопают, смахивая мокрые капли. Они не разговаривали все выходные. Милтон пару раз звонил, но Кастиэль решил не брать трубку, потому что… Просто потому что ему так хотелось. - Привет, - парень улыбается и встает под зонт. Внезапно становится страшно. Кастиэль дрожащей рукой поднимает зонт повыше, чтобы не задеть друга, и нерешительно смотрит на него. - Почему ты не брал трубку? – Бальтазар выжидающе смотрит на него, но Кастиэль игнорирует вопрос. - Нам нужно с тобой поговорить, – говорит он. Звучит вполне уверенно. Бальтазар как всегда нежно улыбается, не чувствуя подвоха. Когда очень привязан или слепо любишь, не замечаешь, как тобой играют и манипулируют. - Конечно, - он пожимает плечами и пододвигается ближе, но по инерции Кастиэль делает шаг назад. Бальтазар хмурится. Но рано или поздно начинаешь осознавать, что что-то не так. - Тогда после школы, - говорит он и, кивнув в сторону дверей школы, подталкивает Кастиэля. Он хочет это сделать сейчас. Просто расставить все точки над «i», а теперь придется весь день только и думать о том, как сказать это мягче. Он не хочет его обидеть, совсем не хочет. Бальтазар действительно хороший и надежный друг. И в этом вся и проблема. Он друг, а Кастиэль по своей распущенности и неумению распознавать свои чувства подпустил его ближе, не обозначив рамки дозволенности. - Хорошо, - коротко бросает он. В школе как всегда скучно. Кастиэль уже давно не обращает внимания на колкие комментарии со стороны одноклассников. И со временем они к нему привыкли, так что, когда он снял куртку, никто особенно не пялится, увидев на ярко-красном свитере Микки Мауса, сидящего на ядовито-зеленой траве. Бальтазар улыбается, а Кастиэль старается этого не замечать, старательно отводит взгляд в сторону, с наигранным интересом смотрит на одноклассников. Он твердо решил, что должен сделать, и останавливаться не собирается. Зайдя в класс, он закидывает вещи на парту и садится на стул, поджав ногу под себя. Сначала учителя к этому цеплялись и немедленно просили сесть нормально, но потом просто забили, потому что Кастиэль оказался очень упрямым, да и не только в вопросе, как правильно сидеть за партой. Он оказался очень способным в биологии. Не удивляйтесь, но на уроке он только и тянет руку. Правда, по остальным предметам была твердая тройка, но, честно говоря, это ему откровенно безразлично. Если ему интересно, значит, он будет стараться, а если нет, то уж извините. Бальтазар садится рядом и пялится на учителя. Урок проходит, как обычно, разве что Кастиэль от нервозности елозит на месте в предвкушении предстоящего разговора, а Бальтазар косится в его сторону. Похоже, парень начинает понимать, что предстоит что-то серьезное, и вертит карандаш в руках. Остальные уроки пролетают точно так же, кажется, даже быстрее, чем обычно. Кастиэль пытается сосредоточиться на уроках, но получается плохо. И вот звенит последний звонок. Он подскакивает с места и быстро заталкивает все учебники в сумку. Милтон спокойно поднимается со своего места и повторяет движения. Лучшим местом для разговора Кастиэль решил выбрать школьную площадку. Во-первых, сейчас там не будет ни одной живой души, потому что ученики со всех ног побегут домой в надежде погулять, так как дождь закончился. А во-вторых, не вести же его к себе домой, а потом обрушить все это на голову. Кастиэль бросил сумку возле турника и обернулся к парню. Милтон теребил ремешок своего рюкзака, подозрительно смотря на него. На лбу залегла глубокая морщинка, а серые глаза сузились в одну узкую полоску. - Я должен объясниться, - Кастиэль закусил губу и уставился под ноги. - Я должен был это сделать давно, просто… Бальтазар, я так запутался. Бальтазар потупил взгляд. - Запутался в чем, Касси? - Прости, что обманывал тебя все это время, - слова давались тяжело. Раньше он никогда такого никому не говорил. В смысле, он много раз отшивал парней и девушек, но к Бальтазару он испытывал чувства, хоть и дружеские. - Я люблю тебя, но как друга, и я пойму, если ты не захочешь больше со мной общаться, потому что я прекрасно понимаю, что… Он запинается. Становится мерзко, от осознания своей глупости. Бальтазар такой же, как все. Но это чувство пропадает, когда Бальтазар резким толчком отрывается со своего места и заносит кулак, попадая в скулу. - Аа-аах, - Новак отшатывается назад, цепляется ногой о камень, выпирающий из влажной земли, и падает на пятую точку. Щека горит, и он инстинктивно прикасается к ней рукой и смотрит на Бальтазара, который нависает над ним. Милтон хватает его за воротник куртки и немного приподнимает. Серые глаза полны гнева и обиды, и чувство вины, кажется, заполняет весь мир. У Кастиэля в глазах засверкало, и во рту почувствовался вкус крови, напоминающий ржавчину, но он, несмотря на это, сказал: - Я заслужил. В глазах Бальтазара наравне с обидой застыло удивление. Он расслабил хватку и вовсе отпустил Кастиэля. - Черт, - послышался рваный вздох. К штанам и куртке прилипли ошметки грязи, Кастиэль поднялся с холодной земли и подошел к Бальтазару, закрывшему глаза и нерешительно замеревшему рядом. – Извини. Милтон повернулся в его сторону. - Но нет, ты не прав. Ты не заслужил. Кастиэль потирает челюсть и отводит взгляд в сторону. - Я не могу без тебя, - вырывается у Милтона, а когда Кастиэль поднимает глаза, видит, как тот утирает непрошеные слезы. Он пытается закрыть лицо, и слышатся приглушенные всхлипы. Сначала громко влюбляются, а потом тихо плачут. Когда люди влюбляются, они делают это громко и шумно. А что потом? Всему приходит конец, и рано или поздно с этим нужно смириться. Кастиэль замирает, не зная, как поступить. Уйти, но разве так поступают друзья, ведь теперь они просто д.р.у.з.ь.я. Новак подходит ближе, притягивает его к себе, обхватывая руками за шею. Бальтазар утыкается носом в куртку, переставая сдерживаться. - Кастиэль, не надо, пожалуйста,- всхлипывает он. - Извини, - слова даются трудно, но они – словно спасательный свет маяка. Новак закрывает глаза и отодвигается, мысленно воздвигая между ними барьер. Бальтазар всхлипывает и поднимает заплаканные глаза. Но Кастиэль сразу же хватает сумку с земли и разворачивается в сторону ворот, чтобы поскорее сбежать отсюда. Сбежать отсюда, больше не видеть Милтона. Он быстрым шагом заходит за ближайший угол. Глаз цепляется за небольшой проход между зданиями и, недолго думая, Кастиэль идет именно туда и садится на мусорный бак, оставив сумку у противоположной стены. Пальцы потянулись к кармашку на рюкзаке, и через несколько минут он уже вертел в пальцах бумажную пачку сигарет. Обжигающий дым вырывается из легких, зависая в холодном воздухе. Он отводит зажженную сигарету за ухо и прикасается к скуле. Боль усиливается с каждой минутой, и мелькает мысль, что надо бы приложить лед, но ему так лень, что он даже рукой двигает еле-еле, делая очередную затяжку. Если его попросить назвать время, когда он действительно был счастлив, так это все дни путешествий в фургоне. Кастиэль блаженно закрывает глаза, пытаясь отвлечься от ноющей боли, и представляет побережье. Они тогда с мамой весь день с пляжа не вылезали. Приятные мысли помогают отвлечься. Тогда Ребекка ужасно обгорела, стала красной, словно рак, а он так и остался белым. На его губах появляется улыбка, когда он вспоминает, как она морщилась и шипела, когда он намазывал ей спину кремом. Именно тогда она стала называть его Солнцем, а потом это приелось уже и среди Детей Радуги. А как все трудно сейчас? Нести ответственность. Он даже не заметил, сколько прошло времени, но солнце - настоящее солнце - уже клонилось к земле, окрашивая небо в красноватый оттенок. Порывы нежного ласкающего ветра убирают волосы с лица и стремятся залезть под куртку своими дрожащими наглыми руками. Желтые фонари приветливо подмигивают и просят остаться в их обществе, а не уходить домой. Юноша бросил сигарету на асфальт и потушил ее кончиком кеда и, поправив сумку на плече, побрел в сторону дома, где по наводке Бэллы должна была состояться вечеринка. Девушка явно знает толк в отдыхе, поэтому вряд ли вечеринка будет скучной. Самое время отвлечься, забыть все заботы и переживания, отбросить все на дальнюю полку. Он бредет, словно призрак, по пустынным улицам в обществе одиноких фонарей. 195 шагов составляет расстояние между двумя столбами. Но, завидев дом, Кастиэль ускоряется. Только войдя в помещение, он чувствует, как в нос ударяет тягучий запах дыма, алкоголя и пота. Громкая музыка долбит по ушам, и танцующие толкаются друг о друга, подпрыгивая и качая головами в такт. Кастиэль повернул голову к стене и заметил несколько парочек просто липнущих друг к другу. Думаю, важно сказать, что все замешано на сексе. Вот почему все эти ребята пришли сюда. Да и кому захочется быть одному дома, особенно зная, что происходит здесь? Он протолкнулся в центр и закрыл глаза, полностью отдаваясь танцу. Хотелось просто забыться. Кастиэль подпрыгивал вверх, подняв руки и покачивая ими в ритм, иногда напевал глупые слова, не значащие ровным счетом ничего. Но как только Новак открыл глаза, взгляд остановился на невысоком парне в черной обтягивающей водолазке и неприлично узких джинсах, Кастиэль сразу же забыл о музыке. Тот немного придирчиво рассматривал толпу, как будто его вынуждают здесь стоять, но как только его взгляд остановился на юноше, лицо сразу же преобразилось. Тонкие губы растянулись немного в подлой улыбке, а взгляд поблуждал по тонкой фигуре перед собой, пока не остановился на лице. Он сделал глоток из бутылки, которую все это время держал в руке, и спросил: - Прикольный костюмчик, - темно-карие глаза потемнели. - Белая ворона просто. Кастиэль улыбнулся той самой улыбочкой, что обычно использовал, когда пытался кого-то привлечь. Он облокотился рукой о стену позади парня и прошептал ему в ухо. - Неотъемлемая часть меня. Тот повернул голову в его сторону, и они почти столкнулись носами. - Что же привело ангелочка сюда? Он сделал еще один глоток из бутылки. Кастиэль заворожено наблюдал, как выпирающий кадык опустился, проталкивая воду. Парень это заметил и нагло улыбнулся. - Желание повеселиться, - Кастиэль улыбнулся. Парень понимающе кивнул. - У меня как раз есть средство, - он достал из кармана маленький сверток, на дне которого лежало несколько капсул, и поднес к лицу Кастиэля. - Ну что, ангелочек, возьмешь? Кастиэль широко улыбнулся. Он гонится за поставленным в определенные рамки состоянием счастья. Это мимолетное ощущение блаженства будет каждый раз преследовать разум, пока не получит новую дозу. Юноша протянул мятую купюру. Чувство эйфории приятно разливалось по венам. Начинаешь любить всех. Музыка снова увеличивается в разы. Веселые лица мелькают перед глазами, в бешеном потоке сливаясь в одну большую живую массу. Кастиэль закрывает глаза и покачивается из стороны в сторону, откинув голову назад, но неожиданно кто-то притягивает его к себе. Лениво приоткрыв один глаз, он видит того парня. Тот хищно улыбается и тянется к пухлым губам. Новак отвечает. Он медленно размыкает губы и чувствует, как чужой язык касается кончика языка и осторожно проводит по небу и зубам. Он обхватывает Кастиэля за талию и прижимает к себе так, что места между ними совсем не остается. Воздух накаляется в несколько раз. Парень отрывается на несколько секунд, чтобы сделать вдох. - Кстати, если тебе интересно, - выдыхает он, хотя голос больше похож на хрип. - Меня Кроули зовут. Кастиэль нарочито медленно растянул губы в улыбке. - Мне все равно. Не выдавить ни звука. Музыка полностью завладела, оставив весь мир позади. Он чувствует, как чужие руки водят по талии и приподнимают кофту, останавливаются на тазовых косточках. Горячее дыхание обдает кожу, и слабость тягуче разливается по венам. Кастиэль запрокидывает голову от блаженства. Пестрые картинки мелькали одна за одной. Кроули хватает его за руку и стаскивает с танцпола. Кастиэль не возражает, но неожиданно в сознании мелькает резкая вспышка, и он жмурится от боли. Новый знакомый подозрительно смотрит в его сторону, Кастиэль просто кивает, как бы говоря, что все в порядке. Пока они ищут пустую комнату, голова начинает болеть сильнее. Ее словно зажали в тисках. Кастиэль прижимает пальцы к виску, но все превращается в одну большую кашу. Тело словно наполнилось свинцом и так и норовило упасть на пол. Ватные ноги с каждым шагом двигались все медленнее. Кроули поцеловал его, пока открывал дверь, но Кастиэль зашипел и отстранился. Тот непонимающе посмотрел, и сделал шаг вперед, снова оказываясь слишком близко. - Подожди минутку, - застонал Новак, чувствуя, как глаза непроизвольно наполняют слезы. Он трясет головой, желая избавиться от этого мерзкого чувства, но слабость становится сильнее. Кроули настороженно приподнял лицо за подбородок, всматриваясь в глаза. - Дерьмо, ангелочек. Кастиэль облокотился на стенку и сполз вниз. - Чувак? - его испуганный взгляд заметался из стороны в сторону. Он суетливо оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто его не видел, ретировался. Кастиэль застонал и закрыл глаза руками. Тошнота подкатывала резкими волнами. Хотелось лечь и просто умереть. Когда открыл глаза, уже сидел один в пустом коридоре. Приглушенная музыка доносилась из соседних комнат. Скрип двери и кто-то опускается рядом. - Эй, - невесомо рука касается до плеча, и Кастиэль вздрагивает. – Парень, тебе плохо? Он еле кивает. Тишина. На какое-то мгновенье ему кажется, что он снова остался один, но потом чувствует, как кто-то обшаривает его карманы и достает телефон. Он хочет возразить, но слышит как девушка, да, это точно была девушка, диктует адрес. Телефон возвращается на место. И снова тишина. Время тянулось бесконечно долго. Каждый вздох дается с трудом. Дышать становится тяжелее. Кастиэль судорожно глотает кислород, но в трахее будто образовался барьер, мешающий воздуху заполнять легкие. Парень открывает глаза и пытается сконцентрироваться на стене напротив в надежде хоть как-то отвлечься, но перед глазами все плывет, щипет, как будто туда выжали сок лимона. Он хватается за горло, как будто это может как-то помочь. В холле слышатся громкие крики. Кастиэль пытается подняться, но только начинает трястить из-за кашля и сгибается пополам. Краешком сознания он слышит испуганный голос. - Кас! Кто-то ударяет его по щеке, и Кастиэль инстинктивно дергается, пытаясь открыть глаза, но веки словно налились свинцом и прилипли друг к другу. - Черт. В голосе слышится явное смятение и страх. По телу бегут мурашки. Кастиэль поворачивает голову на источник шума, но в следующее мгновенье его вздергивают вверх, обвив сильными руками под подмышки. Парень шипит и попытался вырваться, но жалкие попытки ничем дельным не увенчались. Тошнота с каждым мгновеньем усиливается все больше. Кастиэль с трудом делает глубокий вдох. Незнакомец поднимает его на руки, но Кас попытался отодвинуться. Крепко зажмурившись, он изо всех сил борется с тошнотой. Как же незнакомец не понимает, что его сейчас стошнит. Он разомыкает губы и с огромным усилием сипит: - Отпусти, - чуть не плачет. Но скорее это похоже на бессвязное бормотание. Новак только еще сильнее чувствует, как его сильнее обхватывают и куда-то несут. Кастиэль молится поскорее отключиться, просто потерять сознание, чтобы это не чувствовать. Не чувствовать эту ватность в ногах, не чувствовать барьер в горле, не слышать отвратительную музыку, которая только усиливается, когда его несут к выходу. Да, теперь он даже не знает, в чьих руках находится его жизнь, в буквальном смысле. Он понимает, что должен здесь умереть. Незнакомец опускает его на что-то мягкое и холодное. Кастиэль хмурится, и тело начинает знобить. - Холодно, - судорожный вздох слетает с губ. В это же мгновенье что-то большое и такое же холодное накрывает сверху, словно покрывалом. Краешком сознания Кастиэль понимает, что это куртка, а он, скорее всего в машине, но вот куда эта машина поедет, известно только Богу и, естественно, водителю. Тело ломает так, как не ломало никогда. Озноб и боль везде. Он осознает, что просит помочь потерять сознание, потому что больше нет сил терпеть. Слышатся ругательства. Тело сводит в судорогах. Под кожу словно попал яд, медленно расползающийся по венам и пробираясь к сердцу. Он чувствует, как грудь вздымается все быстрее. Ослепительная вспышка поволокой затмевает разум, и он отключается. ***** - Дин! – Сэм вбежал в его комнату, толкнув дверь с такой силой, что та ударила об стену. Винчестер - старший подпрыгнул на месте и вытащил наушники из ушей. Он развалился на кровати, вытянув ноги и положив руки за голову, но недовольно нахмурился, увидев младшего брата. Огромные каре-зеленые глаза в ужасе смотрели на него, не предвещая ничего хорошего. - Дин, только что позвонили, сказали, что, судя по описанию, Касу плохо. Он выговорил это с такой скоростью, что Дин не сразу уловил сказанные слова, но когда разобрал, только нахмурил брови. - И что дальше? Сэм удивленно поднял бровь. - Дин! - Я не собираюсь вытаскивать его задницу из переделок. У него своя голова на плечах есть, и меньше всего он хочет моей помощи! Так уж пусть сам разбирается, - Дин нарочито закатил глаза, явно показывая, что он не настроен ничем помогать Новаку. Сэм умоляющими глазами смотрел на него. - Но это же Кастиэль! Откуда эта грёбаная забота? Очнись, приятель. Дин фыркнул и отбросил гаджет в сторону. Господи, как же его достали. Он натянул кеды и сбежал по лестнице, но остановился в дверях и вопросительно посмотрел на Сэма, вертя ключи от Импалы на пальце. Когда он начинает вмешиваться в дела этого идиота, становится только хуже, хотя, казалось бы, хуже быть-то уже и не может. - Ну и где твой Кастиэль? Сэм в спешке продиктовал адрес. Он быстро завел двигатель и вдавил педаль газа. Да, при всем своем напускном равнодушии он волновался. Дин Винчестер волнуется о хиппи. Даже думать смешно о такой глупости. Уголки губ дернулись от напряжения. Мертвой хваткой вцепился в руль, выворачивая его на очередном повороте. Сзади послышалось недовольная сирена автомобиля, но Дин даже не обратил внимания. Господи, да почему он собственно волнуется? Новак скорее всего опять напился или обкурился, и просто не может дойти до дома. А кто-то позвонил, потому что Кас и пары слов связать не может. По крайней мере, Дин успокаивал себя именно этими мыслями. Но как только машина остановилась у дома, он резким толчком распахнул дверцу и быстрым шагом пошел к крыльцу, откуда на всю улицу кричала громкая музыка. Двое парней, пошатываясь, спускались по лестнице, и что-то друг другу объясняли, пьяно размахивая руками и осоловело поглядывая под ноги. Дин протолкнулся мимо них и поморщился. Господи, ну и притон. В самом коридоре на полу уже лежало несколько человек. Кто-то потягивал пиво из горлышка бутылки, а кто-то уже вырубился, привалившись головой к плечу товарища. Дин бегло осмотрел их, удостоверившись, что Каса среди них нет, и пошел дальше по коридору. Девушка, громко смеясь, вывалилась из следующей двери и практически упала на Дина, а когда взгляд сфокусировался на лице появилась пошлая улыбочка. Серые глаза остановились на его губах, но Дин слишком грубо оттолкнул ее в сторону, сразу же слыша позади себя ругательства. Черт. Да тут все просто наркоманы. Он протискивался мимо танцующих, периодически задевая кого-нибудь локтем или наступая на ногу. Глаза бегали по лицам, стараясь отыскать всего лишь одно. Просто увидеть эти синие глаза. Он уже было решил, что Каса тут нет, а по телефону был какой-нибудь шутник, но взгляд зацепился за еле заметную дверь за танцполом. Дин направился в ту сторону и случайно задел какого-то парня и опрокинул на него его же выпивку, а тот просто зашипел от негодования. Дин, бросив короткое «извини», влетел в холл. Сердце дрогнуло в груди, когда он увидел скорчившуюся фигуру, привалившуюся к стене. В животе закручивается огромная, давящая, дрожащая пружина. Он подходит ближе. Кас дрожал. Нет, не так. Его просто трясло из стороны в сторону. Сердце колотило как ненормальное. Стеклянные зеленые глаза бегло осматривали бледную кожу. Он протягивает руку и поднимает лицо за подбородок. — Тшш, тихо… — Дин крепко обхватывает его за плечи, встряхивая так, что голова слегка запрокинулась, едва не ударяясь о стену. Ноль. Ноль реакции. Слов нет. Мыслей тоже. Черт. Пустота. - Кас… Дин смотрит на зажмуренные глаза, надеясь. — Кас, посмотри на меня! Черт. Черт. Черт. Но… потом. Всё потом. Кас открывает глаза, но Дин догадывается, что тот ничего не видит. Обычно яркие синие глаза словно затянуло туманом, а огромные черные зрачки слишком контрастируют на их фоне. Страх. Заползающий в самое нутро и вытравляющий там всё живое. Глаза. Стекленеющие. Красные, воспалённые от слёз, мокрыми дорожками скользящих по щекам. Губы приоткрыты, слетают хрипящие вздохи. Дин поднимает его на руки, но неожиданно Кастиэль начинает дергаться, как будто стараясь оттолкнуть Винчестера от себя. Ну уж нет. Он только крепче обхватывает хрупкое тело и чувствует, как сердце юноши несется в бешеном ритме, как будто отбивая удары… Дин сглатывает. Об этом сейчас совсем не хочется думать. Кастиэль что-то шипит и стонет, утыкается носом ему в куртку и, кажется, немного успокаивается. Тонкие пальцы вцепляются в рубашку, слабо ее сжимая. Дин в несколько шагов преодолевает расстояние до двери, чудесным образом протолкнувшись мимо людей. Наверно, просто все были в шоке. Он бегом долетает до машины, кое-как получается открыть дверь. Кастиэль всхлипывает и еще сильнее сжимает куртку. Кажется, что как только его тело соприкоснулось с кожаной обивкой машины, он задрожал сильнее, поэтому Дин решил все же набросить на него куртку. Он вдавливает педаль до упора, иногда бросает взгляды в зеркало заднего вида и еще сильнее морщится, видя, как Кастиэль глотает ртом воздух, широко открыв рот. До больницы совсем недалеко, за что Винчестер благодарит Бога. Дин оставляет машину у самого входа и несет Кастиэля в помещение. Он с ужасом думает о том, что парень на его руках не подает признаков жизни. Рука безвольно свешивается, он почти не дышит, только ресницы слегка подрагивают. Медсестра в короткой юбочке сразу подбегает к ним. Она, только взглянув на юношу, тяжело вздыхает, бежит к посту и нажимает на кнопку вызова. В коридоре сразу появляется врач в белоснежном халате. У Дина кружится голова. Что, если он не успел? Что, если Кастиэль умрет, а все из-за его злопамятства? Врачи забирают Новака с его рук и, положив на каталку, увозят в реанимацию. Перед тем как скрыться в белой комнате, Кастиэль вздрагивает и начинает что-то судорожно шептать, а Дин садится на стул, судорожно сжимая в руках свою кожаную куртку. Хочется сбежать отсюда. Все забыть. Может, ему это снится? Он бы очень обрадовался, если бы это оказалось именно так. За дверью слышится суета. Винчестер вздыхает, пряча лицо в ладонях. Неожиданно приходит мысль, что надо бы позвонить домой Ребекке. Трясущимися пальцами он достает телефон, но в ответ только длинные гудки. Наверно, Сэм уже предупредил. Ужасно хотелось спать, но как только в дверях появлялся врач или медсестра, Дин вздрагивал и вскидывал голову, но те, казалось, совсем не замечали его. Хочется заснуть и проснуться в любом месте, но только не в этой удушающей комнате. Веки тяжелеют с каждой минутой. Дин посмотрел на часы и удивился, увидев, что стрелки показывают уже четыре часа утра. Хаотичные потоки в животе взрывали кровь. Все мысли подобны глубокому океану, а он лишь качался на волнах, на спине, раскинув руки, вытянув и скрестив ноги. Для ощущения искренней истерии нужно всего лишь утонуть. Неожиданно Дин понял, что раньше абсолютно всё вокруг не несло в себе никакого глубокого смысла, а сейчас, когда ему предоставили возможность посмотреть со стороны на жизнь, он не увидел в ней что-то совершенное и глубокое. Новак сломал все, что он так долго возводил. Все было размазано по серым дням тончайшим розовым слоем, а может жизнь была вообще мнима, может, он просто сам себя обманывал. В любом случае, пути назад нет, ни у кого из них. Кастиэль – единственное яркое пятно в этой серости. "Но уже слишком поздно", - с какой-то обречённостью проносится в голове.