House Of The Rising Sun

И древней вязью голос тишины Меня унёс в мерцающие сети Миров, в которых тают шептуны – Венком луны целованные дети.

Уличные тротуары сгибались под тяжестью ботинок и каблуков, застревая в снегу. Тяжелые хлопья, кружась в медленном танце, ложатся на землю, укрывая замерзший асфальт пушистым одеялом. Серое небо тяжелой массой давит на глаза, отчего кажется, что солнечные лучи вряд ли выбьются из своей дымной клетки. Кастиэль медленно шел в сторону школы. Теплая куртка стесняла движения, а лямки рюкзака скользили по плечам, так что их постоянно приходилось поправлять. В тех местах, где снег еще не выпал, земля покрылась тонкой корочкой льда, он то и дело поскальзывался, размахивая руками и стараясь сохранить равновесие. - Что путного из него может вырасти? Скажи мне, - сказал Джон, стараясь вести себя как можно тише, - Лично я не думаю, что он выбьется в люди такими темпами. Он старался не кричать, так как было еще совсем рано. Шесть утра. Коридор погружен в темноту, только в самом конце из-под двери выбивается тоненькая полоска света от тусклой лампы. Кастиэль уже проснулся и собирался в школу. Но застыл напротив двери родителей, услышав слова отчима. Новак прислонился к стене, чтобы никто не смог его застать за подслушиванием. - Джон, он же еще ребенок, - послышался успокаивающий шепот матери в ответ. – Ему надо немного свободы, ты же… - Свободы? Кастиэль вздохнул и закрыл глаза. - Дорогая, я понимаю, что ты стараешься быть лояльной, но это явный перебор. У меня два сына, и я не могу сказать, что оба они подарки, но никто, еще никто из них не баловался наркотиками! В ответ была только тишина. - И если ты серьезно думаешь, что я позволю этому продолжаться, ты ошибаешься, – продолжил мужчина. Он уже не говорил тихо, его голос приобрел стальные нотки, полные уверенности и решимости. – Если еще раз такое повторится, мне придется провести воспитательную беседу, потому что я не потерплю такой безалаберности в доме. - Привет, - слышится сбоку, и он чувствует, как его обнимают за плечи. На Бальтазаре ярко-зеленая шапка и черная куртка. Странно, что он его не заметил. – Как себя чувствуешь? - Все в порядке, - Кастиэль слабо улыбается. Они идут в тишине еще несколько минут. Это неловкая тишина. Вязкая, давящая на подсознание. Кастиэль идет и судорожно думает, что сказать, пока Милтон сам не заводит тему о школе, и уроках, что он пропустил. Парень выглядит таким спокойным и искренним, но Кастиэль замечает, что с ним что-то не так. Но ждет, терпеливо ждет момента, когда тот выскажется, ведь он игнорировал его несколько дней, а Милтон про это ни слова не сказал. Слишком хорош. Слишком правильный. Слишком любящий. - Кстати, - неожиданно Бальтазар бледнеет и закусывает губу. - Вчера прислали письмо. - И? – Кастиэль понимающе смотрит на него. - И скоро я переезжаю к своей тете в Канаду. Оказывается, она все эти годы искала меня. После смерти родителей я же сразу попал в приют. Мне казалось, что никто из дальних родственников не захочет меня усыновить. Кому я такой… Кастиэль кидается другу на шею. Выходит очень неуклюже, так как куртка мешает нормально поднять руки, но это совсем неважно. Он рад, искренне, по-настоящему. Семейные проблемы сразу отходят на другой план. - Я рад за тебя, - говорит он ему в шею, обмотанную шарфом. Мех с капюшона куртки лезет в рот, и Кастиэль поджимает губы. – Надеюсь, тебе будет хорошо с… семьей. Руки Бальтазара оказываются на его талии, неловко проводя вверх-вниз. - Я буду тебе писать, так что от меня ты не избавишься. - Ты хороший друг, - говорит Кастиэль спустя несколько минут. – Когда ты уедешь? Страшно представить, что человек, который первый нормально к нему отнесся в школе, уедет в другую страну, оставив его совершенно одного. Кастиэль понимает, что вел себя несправедливо по отношению к нему. Бальтазар заслуживал большего. - Завтра. Приют уже оплатил билет на самолет, и я уже собрал вещи. Это все так странно… Его голос немного дрожит. Может, это из-за мороза, а может, действительно, сказываются чувства. - Что именно? - Уезжать отсюда. Я здесь всю жизнь провел, и тут такое… - Бальтазар улыбается, но улыбка выходит фальшивой. - Ты не рад? - Рад, но мне страшно, что я забуду это место, забуду вас, а вы забудете меня. Уеду и больше никогда не вернусь. Слабая улыбка появляется на губах Новака. - Я буду брать у Сэма ноутбук и писать тебе, - говорит он, отодвигаясь от него и смотря в глаза. Бальтазар улыбается широкой улыбкой, но глаза подозрительно блестят. - Ты знаешь, как я к тебе отношусь, Касси. Сильный порыв ветра сдувает капюшон с головы, и Кастиэль ловит его рукой в варежке, чтобы тот совсем не упал. Но сумка скользит по плечу, и он еле успевает ее подхватить, тогда как капюшон падает. - Черт, - шипит юноша, всхлобучивая его на свою голову. – Ненавижу холод. Бальтазар смеется и натягивает шапку на уши. - Шапку носить надо, или на школьном автобусе ездить, – говорит он, продолжая идти в сторону школы, ворота которой уже виднеются вдалеке. – Я думал, что тебя Винчестеры должны подвозить, разве нет? Кастиэль хмурится и искоса смотрит на него. - Нет, я не хочу их утруждать своим присутствием. И не меняй тему. Во сколько ты уезжаешь? - В шесть утра, - отвечает Бальтазар, немного прикусывая губу. – Странно, мне казалось, что ты сейчас с ними в хороших отношениях, или я не прав? - Говоришь, как психолог, - ворчит Новак, - Но да, ты не прав. Кое-что случилось, и не думаю, что присутствие такого грязного человека, как я, в драгоценной Импале обрадует Винчестера. Бальтазар заинтересованно смотрит на него и, отвлекаясь на мгновенье, чуть не поскальзывается. - Расскажешь, что случилось? И какой именно из Винчестеров, хотя я знаю ответ на последний вопрос, – голос звучит немного резко и запыхавшись. Кастиэль хмурится. Рассказывать парню, который его наверняка - хотя нет, - точно, любит, что он перебрал «немного» с наркотиками, кажется не лучшей идеей, но это же Бальтазар. Вздохнув, Новак рассказывает, во что он вляпался. Чем больше он говорит, тем сильнее меняется лицо Милтона: от скептичного до разгневанного. Но ярость сразу же сменятся грустью. Школа совсем близко, поэтому Кастиэль опускает подробности про Кроули и просто говорит, что Дин его отвез в больницу. - А Винчестер не такой уж и дурак, - говорит Бальтазар. - Он совсем не дурак, - соглашается Кастиэль, - и это даже не потому, что он меня спас. Просто теперь, живя с ним в одном доме, все время боюсь сделать то, что вызовет у него презрение или что-то вроде того, а как оказываюсь за пределами сразу все как обычно. - Хм, - грустная улыбка заиграла на его губах. – А что ты о нем думаешь? - В смысле? - Ну, - Бальтазар поднял глаза к небу, и ему на нос упала большая снежинка, которая сразу же растаяла, соприкоснувшись с горячим телом. – У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу. - Он мой старший брат, - спокойно говорит Кастиэль. – Сводный конечно, но… Все время кажется, что когда он рядом, ничего не произойдет. Порой, конечно, он меня бесит, но вообще он отличный парень. Бальтазар улыбнулся. - Интересно. - Что именно? - Ничего, - Милтон поднялся по ступенькам школы и открыл дверь. – Будешь мне все подробно рассказывать, что у вас там происходит. Кастиэль непонимающе поднял бровь, но больше ничего спрашивать не стал. Уроки пролетали быстро. Казалось, никто даже не заметил, что он отсутствовал несколько занятий. Только учитель биологии – профессор Мозли – заинтересовалась пустыми клеточками в журнале, а так все было обычно. Звенит звонок с предпоследнего урока, и ученики вываливаются в коридор. Бальтазар ушел прощаться с одноклассниками, а Кастиэлю нужно взять вещи из шкафчика. Краем глаза замечает фигуру, сидящую вдалеке у противоположной стены. Дин облизывает губы, как ребенок. Ноги подогнул под себя, пальцы сжимают страницы учебника, а глаза судорожно бегают по строчкам. Кастиэль стоит и не двигается, надеясь, что его никто не заметит. То и дело Дина загораживают ученики, и Кастиэль недовольно морщится, в надежде еще раз увидеть это интересное лицо. Интересное… С каких пор оно стало ему интересным? Джоанна Харвел сидит рядом с ним, собственнически положив голову ему на плечо и скучным взглядом провожая проходящих мимо одноклассников. Она приоткрывает рот и, кажется, что-то начинает говорить, но Дин резко обрывает ее и снова смотрит в книгу. Джо хмурится, но сразу же замолкает. Она так и продолжает лежать у него на плече. Что он учит? Это, кажется… учебник биологии. Кастиэль прищуривается и узнает темно-зеленый переплет книги. Да, это именно он. На обложке должна еще быть зеленая игуана. Но Дин резко захлопывает книгу и поднимает глаза, встречаясь с Кастиэлем. Ни один мускул на его лице не дергается, а Новаку кажется, что он выдает себя с головой. Он громко хлопает дверцей шкафчика, чуть ли сам не подпрыгивая от неожиданности, и, так и не достав того, чего хотел, скрывается в кабинете. В голове творится полный кавардак, а косые взгляды в его сторону только накаляют атмосферу. Давно такого не было. Но с тем же приятное теплое чувство замирает в груди, и не хочется его отпускать. Бальтазар, увидев его покрасневшее лицо, ничего не спрашивает. Кастиэль видит, как тому тяжело прощаться с друзьями. Он знает их намного больше его, и наверняка они вместе побывали не в одной передряге. Чарли чуть ли не плачет. Она крепко держит Бальтазара в объятьях, чуть его не задушив, и напоминает скорее ребенка в своей футболке с Суперменом, в отличие от Мэган, которая, словно стойкий оловянный солдатик, пытается совладать со своими эмоциями, но, не выдержав, все равно всхлипывает. - Только попробуй не писать, - шепчет она Бальтазару в ухо, но получается слишком громко. – Найду тебя в твоей Канаде, и мало не покажется. Чарли кивает головой, подтверждая слова. - Сам знаю, завалю тебя письмами. – Бальтазар улыбается, и поворачивается к Кастиэлю, ловя его грустный взгляд, что сразу же замечает Мэган. - Даже не знаю, как Клэренс без тебя будет, - говорит она. Бальтазар опускает глаза. «Он им не сказал», - проносится в голове, но он ничего не говорит, просто подходит к парню и обнимает его за плечи, как бы извиняясь. Как быстро меняются чувства к человеку, когда узнаешь, что скоро он оставит тебя. Такая странная природа. Все эти траектории и дороги размыты и смазаны. Подобно белому листу, перед тобой всегда чистая равнина, ты все выбираешь, иногда открывая для себя одну простую истину: нам ничего не известно о конце и о начале как отдельной жизни, так и об общем начале и возможном конце (такая уж у нас архитектура и перспектива - точки схода); весь этот белый лист условно когда-то исчезнет, так что есть хоть какая-то толика смысла только в настоящем моменте. - Я буду скучать, - говорит он, зная как важны эти слова, особенно сейчас. Особенно для Бальтазара. - Надеюсь, ты найдешь человека, который о тебе позаботится, - доносится шепот в ответ. Чарли всхлипывает, а Мэг ворчит: - Все, хватит! Не будем реветь, - говорит она, вытирая глаза. Остаток дня проходит в сборах. Они ввалились вчетвером в скромную комнату Бальтазара, помогли собрать ему вещи. Женщина, которая скорее всего была кем-то вроде воспитательницы, как подумал Кастиэль, заглянула в комнату из-за сильного шума, но ничего не сказала. Вещей было не так много, большинство составляли книги и учебники. Бальтазар то и дело смотрел на него грустными глазами, но как только Кастиэль пытался выяснить причину, сразу же отворачивался. - Может, лимонаду? – спросила Чарли, достав из своего портфеля бутылку. - А давайте, - Мэг залезла с ногами на кровать и поудобней устроилась, скрестив их по-индийски. Пластиковые стаканчики наполнились до краев. Светло-желтые пузырики плясали по поверхности, лопаясь и шипя. Кастиэль поднес жидкость к носу, и один из газов приятно защекотал нос. - Надеюсь, тебе там будет хорошо с тетей, - серьезно сказала Чарли. – Не каждый день приобретаешь семью. - Спасибо, Чарли, - сказал Бальтазар, обведя друзей глазами и задержав взгляд на Кастиэле. – Но мне будет вас не хватать. - Эй, чувак, - Мэг с напускной серьезностью смотрит на него, - на Рождество мы ждем твою задницу здесь, не приедешь - найду. В ее глазах мелькает удовольствие за сказанные слова. Она делает большой глоток из стакана и жмурится от наслаждения. Кастиэль сидит в кресле напротив Бальтазара. Большой чемодан стоит у двери, как будто ожидая, когда его поднимут за толстую ручку и отвезут в аэропорт. Кастиэль невидящим взглядом смотрит на него. Грустно, невообразимо грустно расставаться с этим человеком. Он много раз уезжал, но никто еще не становился чем-то большим, чем приятель. - Я думаю, нам пора идти, - говорит Чарли. Она обнимает Милтона напоследок и целует в щеку. - Не пропадай, - говорит она и утаскивает Мастерс за дверь. Комнату заполняет тишина, только шипение недопитой газировки нарушает своеобразную атмосферу. Бальтазар застыл у двери. Пальцы до сих пор лежат на ручке. Он смотрит на Кастиэля. - Я хочу тебя попросить об одном, но знаю, что это слишком много. Голос немного хрипит. От нервов или от газировки? Кастиэль поднимает глаза, неуверенно кивает, тем самым разрешая говорить дальше. - Поцелуй меня, – тихо доносится в ответ. Последний раз. Кастиэль встает с кресла и подходит ближе. Серые глаза смотрят с такой надеждой и опаской, что, наверное, если бы Кастиэль его любил, в сердце разгорелся бы пожар, но сейчас это просто слабый огонек, как от лампадки. - Последний раз, - шепчет он, прислоняется к губам и закрывает глаза. Тихий слабый стон в ответ. Кастиэль чувствует, как горячие ладони обнимают сзади, притягивая ближе. Губы приоткрываются, и он ощущает слабое касание чужого языка к своей нижней губе. Больно причинять боль. Легкий страх пробегает по коже, когда Бальтазар подается вперед и сильнее прикусывает губу. Горячее дыхание обжигает кожу. Краешком сознания Новак держится за мысль, что так нельзя. Это неправильно. Но разве он может отказать? - Люблю тебя, - тихие слова в губы. Кастиэль отстраняется, видя в глазах напротив боль. *** Когда Новак пришел домой, вся семья была уже в сборе. Он бросил сумку на пол и пошел в ванную. Стянул теплый свитер и, оставшись в одной ядовито-зеленой футболке, заглянул в зеркало. Мешки под глазами еще не сошли. Щеки покраснели от мороза, и на фоне бледной кожи это выглядит весьма интересно. От черных ресниц при таком освещении падают длинные темные тени на лицо. Кастиэль достает из стакана фиолетовую зубную щетку и щедро выдавливает на нее зубную пасту. Но как только щетка оказывается во рту, дверь открывается, и на пороге застывает Дин. - Пифет, - говорит Кастиэль, продолжая чистить зубы. Дин на секунды теряется, но в ванную все же заходит. Его взгляд, кажется, мечется по маленькой комнатке, как будто ища поддержку. Кастиэль отворачивается, продолжая наблюдать за ним в зеркало. Дин стянул футболку с Железным Человеком и бросил ее корзину для белья. Кастиэль замедлил движения рукой, и зубная паста почти потекла по подбородку, не вытри вовремя он ее. У Дина очень красивая фигура. Тело сложено атлетически, довольно широкие плечи, узкий таз. Высокий рост придает выразительности его внешности и немного отрешенным чертам лица, как будто парень старается не смотреть в его сторону. Он сразу же натянул чистую, темно-бордовую рубашку и, выходя, странно посмотрел на застывшего Кастиэля, бросив короткое «у тебя паста изо рта течет», и закрыл за собой дверь. Господи, как же это глупо. Нельзя быть таким идиотом. Кастиэль смывает с лица остатки пасты и заодно умывает все лицо. Челка намокает, мокрыми прядями прилипая ко лбу. Он садится на краешек ванной и смотрит на корзину, где лежит грязная футболка Дина. Хочется взять и… Он трясет головой. Что за мысли? Но рука сама тянется и обхватывает мягкую ткань. Кастиэль подносит ее к лицу и вдыхает. Странно, но ничем противным совершенно не пахнет, а скорее чем-то приятным. Машинное масло, корица и трава. Да, определенно пахнет травой, но на улице снег, и Кастиэль в растерянности вздыхает еще раз. Если бы не снег на улице, он бы решил, что Дин валялся на земле весь день. Дверь открывается, и Кастиэль успевает бросить футболку опять в корзину, невозмутимо смотря на Винчестера, который открыв рот и нахмурив брови, что-то хочет спросить, но застывает. Кастиэль поднимает одну бровь, будто не он сейчас держал футболку Дина. - Что-то хотел? Дин заторможено кивает. - Сэм передает, что Бальтазар скинул тебе адрес на почту. Кастиэль кивает, продолжая смотреть на Дина, но тот, кажется, никуда не собирается уходить. - Впадаешь в депрессию, что твой «обожаемый» Милтон уезжает? – спрашивает он, делая шаг вперед и закрывая за собой дверь. - Откуда ты знаешь? - Вся школа об этом говорит. Дин садится на край ванны, складывая руки на груди. Он смотрит куда-то в пол отстраненным взглядом, но слова слишком резки. Его грубость ранит. Кастиэль запоздало понимает, что забывает держать невозмутимое лицо. Уголки губ ползут вниз. - Славно, - говорит он, направляясь в сторону двери и переступая через ноги Дина, но тот, кажется, совершенно не собирается подвинуться. - Эй, - Винчестер хватает его за локоть, и Кастиэль чуть не падает, но вовремя успевает сохранить равновесие. – Я не хотел обижать твоего парня. Извини. Кастиэль замирает. Необъяснимое чувство поселяется где-то внизу под ребрами. Как будто он чего-то ждет. Он не может объяснить словами чего и инстинктивно поворачивается, встречаясь с настороженными глазами. Кастиэль кивает, пытаясь распознать это чувство, но, кажется, все его попытки бессмысленны. Дин убирает руку и то место, где сильные пальцы обхватывали руку, горит огнем. - Наверное, это тяжело? – спрашивает Винчестер, и Кастиэль присаживается рядом. - Что ты имеешь в виду? – он хмурит брови, как маленький ребенок, и внутри Дин начинает неосознанно улыбаться. - Он же навсегда уехал, да? – Дин не мастер устраивать разговоры по душам, у него всегда это плохо получалось, поэтому пытается подобрать как можно точные слова. – Мне всегда казалось, что ужасно трудно отпустить любимого человека на далекое расстояние и… Кастиэль поворачивает голову в его сторону. Идеальный профиль с немного девчачьими чертами лица в слабо освещенной комнате выглядит завораживающе. Он почти не слышит, что говорит Дин, только краем уха улавливает «любимого человека». - Мы расстались, - говорит он, и Дин сразу же замолкает. – Я тогда послушался твоего совета. Слова растворяются в комнате. Дин улыбается уголками губ и запускает пятерню в волосы, поправляя их, но скорее кажется, будто ему просто неловко или некуда деть руки. - Это… круто, - говорит он, но сразу же осекается, - то, что ты больше его не обманываешь. Кастиэль кивает и улыбается. - Да, спасибо. Словно теплое облако накрывает комнату. За дверью слышится шарканье тапочек, но парни даже не двигаются. Как все относительно. - Ладно, - Дин встает и смотрит на Кастиэля сверху вниз. Голубые глаза изучают его с нескрываемым интересом и осторожностью, будто та тоненькая паутина связи, что образовалась между ними, может в любой момент оборваться, так прочно и не закрепившись. Дин сглатывает и открывает дверь, последний раз бросив взгляд на Новака, который уже отвернулся и, насупившись, смотрит на плитку. Тихий щелчок замка выдергивает из облака, ярким светом погружая в реальность.