House Of The Rising Sun

Как стремительно улетают птицы! Как страницы у книжных червей... Но ведь вечно полет только длится; Чем скорее читаешь, тем развязка быстрей.

Город, кажется, сошел с ума. Витрины, ранее скучными стеклами провожавшие прохожих, сейчас яркими лампочками и мишурой освещают улицы, вселяя чувство спокойствия и предвкушения праздника. В каждом магазине, куда заходит Новак, стоит огромная пышная елка, длинными пушистыми «лапами» с блестящими шарами тянущаяся к нему, словно приглашая подойти поближе. Он останавливается напротив каждой витрины, рассматривая содержимое с огромным вниманием и выискивая то самое, что порадует глаз человека, которому он собирается это подарить. Запах корицы, фруктов и хвои приятно щекочет нос. Кастиэль восторженно ходит мимо рядов, рассматривая подарки. Свой дом первым нашел огромный, крупной вязки с ярко-оранжевыми и коричневыми полосами шарф. Увидев его, Кастиэль сразу понимает, что это именно то, что понравится маме. Он покупает вещь, даже не задумываясь о цене, и радуется, как маленький ребенок, получивший конфету. С подарками Джона и Сэма все складывается намного труднее. Особенно Джону. Кастиэль ломает голову, шагая мимо отделов магазина и раздумывая, что может понравиться мужчине. Поэтому просто решает оставить подарок на потом и договориться с Сэмом, это кажется самым оптимальным решением. Кстати о Сэме. Любопытно, но подумав о подарке, он сразу решает подарить книгу. Это кажется разумным решением, ведь младший Винчестер никогда не упустит возможности погрузиться в другой мир. А что дарить Дину? В прошлом письме Бальтазар сказал, что понимает его. Это странно, учитывая всю странность их отношений. Но Милтон не говорит напрямую, что делать. Выбирает нудный путь, который ужасно раздражает Новака и советует прислушаться к собственным чувствам. Зачем? Он и так прекрасно осведомлен. Кастиэль бродит между рядами, заглядывает в каждый магазин, но не может найти ничего, отчего сразу бы появилась мысль: «О, да! Это отличная идея». Он понимает, что Винчестер ему ничего не подарит, он для него никто. Просто одно большое пестрое пятно на репутации, мешающее жить, но, тем не менее, бродит по магазинам, упорно ища подарок. Мужчина с кудрявой бородой, по цвету напоминающей шоколадных Санта-Клаусов, что стоят в магазинах сладостей, стоит за прилавком, нарядившись в костюм эльфа; широко улыбается проходящим мимо обывателям, провожая их спины немного грустным взглядом. Кастиэль подходит ближе, приветливо улыбается и рассматривает выложенное на витрине. В основном это безделушки: книга с тайником, гадальные карты, стеклянный шар, внутри которого стоит упряжка с оленями, во главе с олененком с ярко-красным носом. Кастиэль улыбается, вспоминая любимый мультик, вертит шар в руке, наблюдая как «снежинки» кружатся в медленном танце. Мужчина стоит рядом, рассматривая парня с нисколько не скрываемым интересом. Он хмурит брови, смотря из-под густых бровей. - Вам помочь? В его голосе нет раздражения. Скорее он звучит радушно и тепло. - Нет, спасибо, - Кастиэль поднимает на него глаза и ставит шар на место, обращая свое внимание на другие безделушки. Он берет в руки стальной ножик, украшенный тонкой змейкой-гравюрой, ползущей вдоль рукояти. - Интересная вещица, - говорит старьевщик, подходя ближе, - Этому ножику уже много лет, можно сказать, антиквариат, но не думаю, что это лучший подарок на Рождество, если вы так хотите его преподнести. Я бы обратил ваше внимание вот на это. Кастиэль поднимает глаза, встречаясь с темно-карими напротив. В своих огромных руках мужчина держит кулон в виде какого-то божка. Толстая коричневая веревка сочетается с золотистым покрытием безделушки. Он очень прост, но представив его на Дине, Кастиэль решает, что это именно то самое. Да, это определенно то, что он искал. Странно, но порой вещи, даже самые неказистые, сразу возникают в воображении со своим владельцем. - Говорят, что это талисман, - говорит мужчина, вертя вещицу в руках, - или амулет. Что больше нравится. Кастиэль не раздумывая покупает вещицу, благодарно кивая, и кладет в карман, по дороге домой сжимая его в руке. Солнечные лучи пробивались из-за тонкой оранжевой занавески, падая на лицо и заставляя жмуриться. Комната наполнилась янтарным светом. Он открыл глаза и сонно заморгал, смутно припоминая вчерашний день. Перекатившись на бок, свесил ноги с кровати, а затем поднялся сам, одергивая задравшуюся пижамную футболку. Ноги дотронулись до холодного пола, и он блаженно потянулся, вытягивая руки в стороны и широко зевая. Мороз разукрасил окна ледяным узором, полностью изолировав маленькую комнату от внешнего мира, но согрев стекло дыханием, он не увидел ничего, что подняло бы настроение. Город редко дарит картины, не лишенные красоты, раскрашенные цветом, похожие на фотографии с глянцевых обложек. Сегодня они должны с Дином сделать работу, заданную им на уроке биологии. Они тянули целую неделю, и сейчас, от одной мысли, хочется кружиться как волчок, звонко смеясь и напевая что-нибудь веселое под нос и одновременно закрыться в комнате, занавесить окна и сделать всю работу самому. Учитель же сказал, что биология Винчестеру трудно дается, так зачем же его мучить? От этой мысли становится тошно. Дин не хочет просидеть с ним несколько часов, потому что он его раздражает. Еле терпит. Ненавидит. Выносит только потому, что знает, как Джон любит Ребекку, поэтому и делает эти героические подвиги, переступая через себя и свои принципы. Он переводит взгляд на кулон-подарок, висящий на спинке кровати возле ловца, прячет его под подушку на всякий случай и заставляет себя встать. Кастиэль открывает шкаф и придирчиво осматривает гардероб. У него почти нет теплых вещей. Вытащив с самой нижней полки отвратительного цвета коричневый свитер, Новак натягивает его на обнаженное тело, даже не удосужившись поддеть футболку, и когда голова вылезает из колючего воротника, и без того непослушные волосы наэлектризовываются и теперь торчат в разные стороны, напоминая антенны. Кастиэль попытался пригладить их рукой, но ничего хорошего из этого не выходит, поэтому он оставляет все как есть. Спустившись вниз, видит счастливого Сэма, уплетающего за обе щеки бутерброд, и присаживается к нему. Через несколько минут появляется Дин. Он садится на стул рядом с ним и берет оставшийся бутерброд с тарелки. Сердце делает кульбит, продолжая биться дальше как ни в чем не бывало. - Ну что, – говорит он, откусывая от бутерброда, - Сегодня делаем задание? Кастиэль кивает. - Я хотел зайти в библиотеку и взять все необходимое, - зачем-то говорит Новак, тут же мысленно давая себе оплеуху. Дину это неинтересно. - Там холодно и, - Винчестер смотрит на свитер и улыбается, - эта странная штука тебя не согреет. Могу подвезти, если хочешь. Кастиэль перестал жевать. Не в силах выдавить не звука, он тянется к чаю и делает огромный глоток, тут же обжигаясь напитком. Щеки мгновенно краснеют, а в глазах застывают слезы. - Эй, ты в порядке? – Дин наклонился и заглянул в его глаза. - Да, все в порядке, спасибо, – сипло говорит Кастиэль, откашливаясь. Он переводит взгляд на Сэма, который рассматривает их лица с ничем не прикрытым интересом. На лбу у младшего брата залегла глубокая складка. Наверняка, в будущем, когда мальчишка вырастет и станет мужчиной, при любом мимическом движении складка будет появляться. Темные брови недоуменно поднимаются вверх, но Новак ничего не говорит, понимая, или думая, что понимает, что значит этот взгляд. Кастиэль закусывает губу, переводя взгляд на старшего Винчестера. Вздыхает и приподнимается из-за стола. - Когда хочешь приступить к работе? - Мне все равно, - Винчестер равнодушно пожимает плечами, - Все зависит от тебя. Кастиэль останавливается в дверном проеме. Работы много, он мысленно решает растянуть процесс, сам прекрасно понимая для чего. - Тогда, было бы неплохо заняться этим сейчас, - говорит он, неловко теребя края свитера. - Я поднимусь через несколько минут, - говорит Дин и делает глоток из большой чашки, поворачиваясь обратно к Сэму, избегая взгляда. Кастиэль поднимается наверх, наспех заталкивает разбросанные вещи в корзину для белья, книги под кровать, валяющиеся бумажки в корзину. Подключает ноутбук к питанию и достает тетрадь в толстой обложке. Пододвигает еще один стул к столу, представляя как Дин сядет, оказавшись совсем близко. Нетерпеливо вертит в руках ручку, но заслышав шаги по лестнице, откладывает ее в сторону, смотря на дверь. Дин стучится и заходит. Молча подходит к столу, и садится за стул. - Итак, что за тема хоть? – говорит он, переключаясь на экран компьютера, где уже выведено название работы. Хмурится так, что брови сводятся на переносице. Кастиэль мимолетно улыбается, замечая это, но тут же начинает диктовать то, что надо выписать. Дин сидит совсем близко, коленки почти соприкасаются, спешно водит ручкой, записывая научные термины и еле успевая за Новаком. Хмурит брови над каждым непонятным словом. - Если ты хочешь, я могу все объяснить, - резко говорит Кастиэль, замечая недоумение на лице парня, - Я неплохо знаю биологию. - И почему же? - Просто нравится, - отвечает Новак, - Тебе же тоже нравится какой-нибудь предмет, так? - Дин кивает. - Физика – это единственное, что я очень хорошо понимаю. Короткие диалоги в перерывах, Кастиэль выводит понятия на листе один за другим, стараясь не отвлекаться на Дина, взгляд которого порой буравит в нем дыру. - Как там Бальтазар? Кастиэль вздрагивает, поднимая на него глаза. Дин не смотрит, уставился в тетрадь и записывает конспект, пальцем водя по строчкам в учебнике. - Все хорошо, - неуверенно говорит он, - Почему ты спрашиваешь? - Просто так, - Дин пожимает плечами. - Хорошо, как дела у Джо? - Как обычно, с ней все в порядке. - Ясно, она кажется весьма милой. Он совсем так не считает. Может, она и симпатичная, но характер у нее ужасный. Недовольный голосок разносится по всему коридору, когда Джоанну Харвелл что-то не устраивает. - Была бы милой, если бы не была такой стервой, - Дин улыбается. - Но тебе она нравится. Звучит не как вопрос, а скорее утверждение. Кастиэль смотрит на Дина, с надеждой ища любые изменения в лице, которые вселили бы ему хоть что-нибудь… - Ну, не больше, - отвечает он, отрываясь от созерцания конспекта и смотря на него. Паук впрыскивает в жертву яд, держа хрупкое тельце бабочки в крепких объятьях. Смертельное тепло ползет по венам, заставляя трепыхаться. - А это правда, что вы, хиппи… Дин осекается, думая как сказать. - Что? - Любвеобильны. Я где-то читал, что у вас там свободная любовь, - Винчестер говорит это немного напряженным голосом, но за этой напряженностью чувствуется интерес, - Так это правда? Кастиэль хмурится. Он не любит это обсуждать, особенно сейчас это кажется немного болезненной темой. - Да, свободная любовь. - И вы устраиваете… оргии? На лице Винчестера появляется отвращение вперемешку с чем-то непонятным. Кастиэль медленно кивает, наблюдая за ним, не отрывая глаз. - Ну, бывает и такое, но, - он хмурится, думая над тем, как лучше преподнести это Дину, - большинство из нас, кто, скажем так, более мудр, вступают в половую связь только с постоянными партнерами. Главное в отношениях — это общность интересов и умение находить общий язык, хотя я представляю, что ты думаешь. - И что же? Винчестер пододвигается поближе, кажется, даже сам этого не замечая, а вот Новак все видит и слегка напрягается. - Куча извращенцев, ищущая приключений на свою голову. Он издает слабый смешок, смотрит на Кастиэля, а тот молчит, ссутулившись больше положенного, закусывает губу и смотрит исподлобья, стараясь не зацепиться за его взгляд. Не смотрит, потому что не может успокоиться, рой пчел копошится в груди, норовя разорвать оболочку и вырваться наружу. Прячет влажные ладони под столом, вытирая пальцы о кромку джинсов, пробегает взглядом по конспектам, пытаясь сосредоточиться и доделать работу, медленно, едва слышно, выдыхает и все ещё молчит, ждет чего-то. - Извини, - бурчит он, не зная, как еще разрядить обстановку, самим собой же и созданную, берет в руку ручку, продолжая писать дальше. – Для тебя это слишком, наверное, - спешно продолжает, волнуясь еще больше, - Это просто мои глупости, - он неожиданно улыбается и осторожно смотрит на Дина, скорее даже с интересом, чем с тревогой и недавним страхом. Внутренний голос кричит во всю глотку: "Ну скажи же хоть что-то, ну скажи! Не молчи, ради всего святого". - Знаешь, я понимаю, - начинает Винчестер неуверенно и тут же снова замолкает, сверля взглядом стену за ним, - Ты это ты, и тебя уже не изменить. Слова горькие и соленые на вкус. Дин цокает языком, снова смотря на листы, а Кастиэль отводит взгляд, но продолжает украдкой поглядывать боковым зрением, запинается: - Может, у меня есть шансы, - усмехается, запуская руку в волосы, неловко их убирая с лица, - Может, я не так уж и отвратителен - голос становится серьезнее, а сознание уходит глубоко в себя, подбирая нужные слова, - Может, это просто и подростковые заморочки? Может, я просто не нашел того самого человека? – выходит вяло, Кастиэль с грустью понимает, что даже сам своим словам не верит. - Заморочки? – переспрашивает Винчестер, скептично приподнимая бровь. - Человека? - Что-то вроде этого, - Кастиэль закусывает губу, подбирая более правильные слова. - Настоящая любовь и все дела… Какой же бред он говорит. Дин хмыкает, и Кастиэль понимает, что тот не верит. Слова застывают в горле, но он упрямо продолжает писать. Остаток работы протекает в тишине, помимо скрипа стержней о бумагу, щелчков клавиатуры и шелеста переворачиваемых листов учебника. Кастиэль дописывает последнее слово, ставя жирную точку в конце, пока Дин собирает в кучу листы, разбросанные по всему столу. - Готово, - говорит Новак, и Дин улыбается, смотря на проделанную работу. За окном потемнело, они даже не заметили этого, полностью сосредоточившись на задании. Он встает из-за стола и подходит к двери, уже положив руку на ручку. - Ладно, круто поработали. - Вполне, - он подходит к Винчестеру, возможно слишком близко, чувствует запах травы, вдыхает запах, чтобы запомнить его еще на несколько минут. При освещении лицо Дина как будто светится изнутри. Глаза блестят, и от густых ресниц падают черные тени на щеки. Сердце Кастиэля готово выпрыгнуть из груди, он сам не понимает, как решается, но тут же припадает к губам Дина. Воздух вылетает из легких, соприкоснувшись с горячей кожей напротив. Закрывает глаза и прижимается сильнее, рукой проводит по тонкой клетчатой рубашке, ощущая под ней твердый пресс. Губы идеальной формы. Он чувствует их, теплые, нежные, не то, что его обветренные и сухие. Дин стоит, не двигается, не произносит ни звука. Сердце трепещется в груди, словно бабочка. Кастиэль чувствует, как их носы соприкасаются, от этого ощущения кружится голова. Он издает еле слышный стон, скорее напоминающий хрип, потому что в горле пересохло. Но словно от резкой пощечины Дин отстраняется. Кастиэль открывает глаза, с ужасом понимая, что только что произошло. Встречается с огромными зелеными глазами совсем рядом. Тоненькая зеленая радужка еле видна из-за черного зрачка. В груди все сжимается, и он отшатывается назад, предчувствуя бурю. Сердце ударяется о ребра, норовя выскочить наружу. Дин хмурится. Странно, что он еще не врезал, хотя, может быть, боль вернула бы его к реальности, и он полностью осознал бы эту чудовищную ошибку? Выдыхает, отводит глаза, ожидая объяснений, пока Винчестер скажет хоть что-нибудь, но тот молчит. Набрав в легкие как можно больше воздуха, поворачивает голову, испуганными глазами смотря на него. - Почему? – спрашивает он, боясь услышать ответ. - Зачем? Короткое слово, не несущее в себя тяжелой смысловой нагрузки. Конечности наливаются свинцом от голоса, не наполненного ни одной эмоцией, и Кастиэль, борясь с чувством, выпрямляется, не отрывая взгляда. - Потому что я… Договорить не успевает. Дин резко поднимает голову, ледяным взглядом прожигая в нем дыру. Всего несколько минут он был теплым, и… Кастиэль замолкает. - Я не хочу слушать этого бреда, Новак, - шипит он, - если ты думаешь, что твои штучки на меня как-то подействуют, то ты глубоко ошибаешься. Кастиэль мгновенно ссутуливается, делает шаг по направлению к двери, не желая слышать этих слов, от которых останутся осколки в сердце. Лицо горит, словно в огне. - Прибереги это для Милтона, - продолжает Дин. С каждой секундой на его лице отображается еле сдерживаемая ярость, кулаки уже давно сжаты до побелевших костяшек, но, тем не менее, в глазах присутствует боль, - Хочешь потрахаться с кем-нибудь? Да? Ну, так вот огорчу тебя, я под тебя не лягу, и твои невинные, - Дин делает кавычки в воздухе, - глазки не помогут. Глаза расширяются от шока. Он открывает рот, чтобы что-то сказать в свое оправдание, но нужные слова не желают лезть в голову. Вылетает из комнаты. Бегом по лестнице наверх, щелкнуть щеколдой замка, чтобы отгородить себя от всего… этого. Кастиэль падает на твердый матрац, пружины впиваются в торчащие ребра и он еле сдерживается, чтобы не зарыдать. Утыкается носом в подушку, как будто ткань поможет сдержать влагу, предательски стекающую из-под ресниц. Дальше как в замедленной съемке. В голове миллионы мыслей, и так страшно открыть глаза. Страшно выйти из своего маленького убежища. Кровать скрипит под тяжестью тела. Кастиэль переворачивается на спину, тыльной стороной руки вытирает глаза, втягивая воздух через нос, чтобы успокоиться, садится, подтягивая ноги к подбородку, его продолжает трясти. И вот эти чувства, черепицеобразно накладываются, эти воспоминания прошивают его насквозь красной нитью. Он глушит слезы. Горячие, соленые слезы, в любой момент готовые потечь по скулам к уголку рта, по нижней губе, по подбородку, на мгновенье застыть там, чтобы продолжить свой путь к углублению между ключицами. Воспоминания словно измазали дегтем. Стискивает зубы, чтобы не было так больно, кусает губы, впивается короткими ногтями в ладонь, чтобы хоть как-то заглушить сердце. Он наступил на собственные грабли. Теперь знает, каково это, когда, сделав шаг навстречу человеку, резким словом отталкивают назад, бросая вдогонку гневный взгляд и слово, ранящее душу. Хотя какая у него может быть душа, да? Жалкий огрызок общества.