Мне его обязательно надо опять собрать, Осторожно, чтоб каждую часть в одну. И потом понимаешь: не придется врать. За этот барьер я шагнуть смогу.
Тонкая девчачья кисть скользит по бедру, игриво вырисовывая пальцами на джинсах какие-то каракули, но Дин продолжает грызть кончик карандаша, стараясь не обращать внимания на Харвелл. Краем глаза он замечает, как девушка откровенно смотрит на него, а не на учителя, и хочется сказать ей что-нибудь едкое, чтобы та отвернулась. Винчестер поворачивается в ее сторону и молча смотрит в темно-карие глаза, в которых застыло неприкрытое желание. Он хмурит брови и, убрав ее руку со своей ноги, отворачивается, стараясь сосредоточиться на уроке. Нет совершенно никакого желания флиртовать, отвлекаться и прочее. Но Джо, кажется, это не останавливает, и девушка пододвигается ближе, своим острым локтем задевая его руку. Она милая, но не более. В ней нет того, отчего сердце понесется бешеным галопом, как будто птица пытается вырваться из клетки, ударяясь о металлические прутья своей темницы. Учитель что-то пишет на доске белым мелом, занудным голосом объясняя тему и, кажется, он совсем не обращает внимания на класс, а рассказывает все самому себе. Дин кладет карандаш на стол и еле слышно шепчет Джо, чтобы та отстала. Видимо, это ее задевает. Она прищуривает глаза и переключает свое внимание на учителя, но через несколько минут до него доносится ее шепот: - Ты сегодня на редкость вредный. Дин поднимает бровь, и от такого глупого замечания уголки губ слегка поднимаются вверх. - Вредные не редкость, так что тебе уже давно пора было привыкнуть. Девушка цокает языком и, что-то подчеркнув в тетрадке красным маркером, внимательно заглядывает в его лицо, ни капли не смущаясь. - У тебя какие-то проблемы? В последнее время ты очень странный. Дин хмыкает. Странный. Это не то слово, чтобы описать все чувства, которые он испытывает. В голове уже какую неделю не пойми что, и кажется, чтобы разложить все это по полочкам, уйдет не одна и не две недели. Но копаться в себе совсем не хочется, и гораздо легче сделать вид, что ничего не происходит, поэтому он натягивает на лицо фальшивую улыбку: - Тебе так кажется. Харвелл несколько секунд еще задумчиво сканирует его. - Как в семье-то дела? Новак по-прежнему достает? Дин непонимающе смотрит на нее. Похоже, несколько месяцев назад он рассказывал ей об изменениях своей жизни, но эти воспоминания как будто кислотой полили, навсегда выедая их из сознания. - Нет, - сердце убыстряется в груди, и Дин сглатывает. – Я думаю, Кас понял, что к чему. - Кас? – ее накрашенные брови взлетают вверх, и от удивления она забывает, что на уроке надо говорить шепотом. Учитель громко стучит ручкой по деревянному столу, не сводя с нее глаз. Джо бормочет еле слышное «извините» и взглядом впивается в тетрадку. Убедившись, что девушка снова переключилась на урок, профессор все же отворачивается и продолжает рассказывать тему. – С каких пор он стал «Касом»? Харвелл не поворачивает в его сторону головы, но по ее напряженной позе можно с уверенностью сказать, что она жаждет услышать ответ. - Тебе не все ли равно? Он оборачивается, смотрит долгим упрямым взглядом, его губы сложились в одну полоску и слегка искривились в ухмылке, от которой больше не веяло дружелюбием. - Хочешь сказать, что ты с ним подружился? С этим педиком? Дин молчит и никак не комментирует оскорбление, хотя в горле застревают гневные слова. Хочется встать и хорошенько на нее накричать, чтобы больше не смела говорить такого. В конце концов, Кас - его семья. Хотя, скорее всего, здесь взыграло другое чувство, намного сильнее, однако Дин упрямо решает его игнорировать, но, не сдержавшись, шипит сквозь зубы, не отрывая взгляда от доски: - Джо, не смей так говорить. Ты его не знаешь. - Я видела достаточно. Особенно, как он обжимался с Милтоном в коридорах, или как ты потом ходил с опухшим носом, Дин. Мне этого вполне хватает. Его дурное влияние просто переходит все границы. Ее голос слишком злой, в нем читается нескрытое раздражение, не было больше отголоска того флирта. Дин открывает уже рот, чтобы возразить, но звонок меняет его планы. Она внимательно изучает его лицо, пока он собирает учебники в портфель и, видимо, признав свою оплошность, судя по закушенной губе, говорит: - Ладно, Дин, прости. Но ты сам же прекрасно понимаешь, что с этим Новаком лучше не связываться. Это же ходячая катастрофа. Не думаю, что Милтон просто так уехал в другую страну. Наверняка, Кастиэль имеет к этому отношение… Она не успевает договорить, Дин закидывает на плечо портфель и быстрым шагом пересекает класс, скрываясь в дверном проеме, каким-то чудом не врезавшись в профессора. Тот бред, что говорит девушка, слушать совсем не хочется. Внутри все пылает от злости, и он засовывает кулаки в карманы джинсов, проталкивается среди учеников, задевая кого-то портфелем. Но сейчас это совсем не волнует. Он оказывается почти у своего шкафчика, чтобы взять учебники на следующий урок, когда слышит сзади громкий смех. Сильная рука опускает ему на плечо, и рядом появляется Виктор, на лице которого играет белоснежная улыбка. - Винчестер, сегодня тренировка, ты же помнишь? Дин заталкивает учебники в шкафчик и, натянуто улыбнувшись, говорит: - Хендриксон, я капитан школьной футбольной команды, а не ты. Так что да, я помню, когда назначил тренировку. Облокотившись на шкафчик, Дин слушает друга, бегая взглядом по макушкам учеников, ища хоть какой-нибудь намек на присутствие рядом Кастиэля. Через несколько минут рядом оказывается Аластар, и шума становится в разы больше. Стоять надоедает, и Дин садится на ближайшую лавку, кидает на нее свой рюкзак и, вытащив наушники, включает музыку погромче, не обращая внимания на товарищей, обсуждающих предстоящий матч. Музыка помогает успокоиться, да и мысли свои сейчас слушать не хочется. Закрыв глаза, Дин вслушивается в слова, выученные наизусть, пальцами отбивая ритм на ноге, но буквы все равно хороводы водят в голове. Кастиэль мог бы быть далеко отсюда, совершенно с другими людьми, совершенно с другими чувствами, эмоциями и ощущениями. Он мог бы играть на своей странной гитаре каким-нибудь неотесанным мальчишкам-ровесникам и петь громкие песни о любви во всем мире. Но он еще здесь, живет с ними в этом доме, полностью не соответствующем его характеру и привычкам, ходит в школу, хотя заметно, что здесь ему не особенно-то и нравится, и даже как-то умудрился завести друзей. Неожиданно лавка, на которой он сидит, прогибается. Дин дергается и открывает глаза. Кастиэль, одну ногу перекинув через скамейку, внимательно смотрит на него, слегка наклонив голову вправо. Такое ощущение, что он пробежал несколько километров, отчего его слегка влажные волосы топорщатся в разные стороны, а на щеках появился румянец. Вдруг в его голубых глазах промелькнул огонек, и рот открылся, видимо, задавая вопрос. Дин нахмурился и вытащил один наушник из уха, и где-то далеко, почти на периферии его затуманенного сознания, слышится: - Как у тебя дела? – И действительно как? Наверное, как и у всех людей на этой планете. Ну, или у большей частью из них. Голос Новака хриплый и немного дрожит: то ли от волнения, то ли еще от чего. Он кашляет, явно пытаясь прочистить горло. - Все в порядке, Кас. На лице Кастиэля мелькает слабая улыбка. А Дин только сейчас понимает, что Новак больше не морщит нос, услышав кличку, не поправляет свое имя и, судя по его лицу, он привык. Но что поменялось? Он как называл его «Касом», так и продолжает, но теперь на лице этого ненормального нет и следа раздражения, разве что смущение. - Ты не выглядишь так, будто у тебя все в порядке. В голубых глазах напротив застывает волнение, и он опять поправляет волосы, откидывая непослушные пряди назад, чтобы они не попадали в глаза. Зрачки, похожие на блюдца. Как же завораживает игра света. Кастиэль, не выдержав гляделок, опускает глаза на свои руки, бездумно теребя яркие браслеты. Странное-странное, но знакомое до боли ощущение. - Что насчет тебя? - Физкультура была последней, так что я свободен. – говорит Новак, продолжая смотреть на руки. - Так почему же ты еще здесь сидишь? Кастиэль смущенно зарделся, и Дину кажется, что парень даже вздохнул, но тот неожиданно распрямляет плечи, как будто приходит к какому-то согласию сам с собой. Острые ключицы проглядывают через зеленую ткань футболки, и возникает желание натянуть на него свитер или что-нибудь вроде этого, потому что в школе весьма прохладно, несмотря на отопление. - Просто хотел увидеть тебя. Дин старается не вздрогнуть от неожиданности, но тело все равно подводит, услышав эти слова. И сердце как будто чего-то ждет, как воды усталый путник, только разуму страшно возделывать этот путь. На мгновенье застывает тишина. Винчестер чувствует, как горят его щеки, когда Новак поднимает глаза и смотрит на него. Стоит ли описывать, как сжалось сердце Дина, когда он лишь взглянул на парня напротив? Он сглатывает и отводит взгляд в сторону, замечая, как Кастиэль немного пододвигается к нему. Сидит и ждет, пытливым взглядом сверля дыру на лице юноши. Шевеление сбоку, и голова Новака поворачивается в том направлении, откуда слышится этот звук. - Новак? Ты здесь каким боком оказался? Кастиэль искренне улыбается, но Дин все равно замечает, что его поза становится немного напряженной: выпрямленная спина, и руки еще сильнее теребят фенечки. Улыбка тоже становится немного нервной, уголки губ дергаются, и Дину это совсем не нравится. - Привет. Кажется, Новак не замечает подвоха, и Дину хочется стукнуть себя по лбу. Кастиэлю лучше уйти. Аластар и Виктор – не самая лучшая компания для такого, как он. - Кас, - Винчестер смотрит сначала на Хэндриксона, потом на второго приятеля, застывшего позади чернокожего парня, а потом на Кастиэля. – Думаю, тебе пора домой. - Нет, я подожду тебя, - в его глазах застывает просьба, и Дин закусывает губу. Что он делает? Улыбка покидает лицо Кастиэля, и видно, как волнение овладевает его сердцем. - Кас, иди домой. Едкая желчь остается внутри. Слова беспощадно падают на Новака. Но тот упрямо мотает головой, и Дин не понимает, что на него нашло. Он долго смотрит на него, пока Новак не сдается. - Ладно. Плечи опускаются вниз, и фигура парня кажется еще более тонкой и печальной. Он неуклюже поднимает со скамейки свой рюкзак, и бусины громко звякают, сталкиваясь друг с другом. Натягивает куртку и, кое-как обвязав шею ярким шарфом, делает несколько шагов назад, бросая последний взгляд на Дина. Тот же резко вскакивает и, положив Аластару руку на плечо, пытается подтолкнуть его в сторону кабинета, попутно замечая, как выражение лица парня заметно поменялось. В такие моменты очень трудно понять, что тебе нужно. Дин борется с желанием догнать Кастиэля и подвезти его до дома и с желанием держаться от него как можно дальше, хотя последнее кажется невозможным. Тренировка проходит просто ужасно. Несколько парней неприлично опаздывают, кто-то вообще решает не прийти. Дин то и дело пропускает пасы, спотыкается и чуть ли не растягивается на пыльном полу школьного спортзала. Периодически Дин ловит на себе удивленный взгляд товарищей по команде, но ничего не говорит, разве что в извиняющемся жесте разводит руки в стороны.***
Только подойдя к школьным воротам, Кастиэль вспоминает, что забыл тетрадку в классе. Возвращаться совсем не хочется, но, преодолев свою лень, он разворачивается и идет обратно, шаркая ботинками по подтаявшему снегу. Какова вероятность, что он увидит Дина снова? Наверняка она равна нулю, потому что кабинет, в который он сейчас так спешит, совсем в противоположной стороне от зала. Кастиэль быстро находит свою тетрадь в толстой папке на столе учителя, который предусмотрительно оставил ее на этом месте, но, оказавшись в коридоре, врезается в Аластара, тут же получая от того весомый удар в бок. На секунду он не понимает, что происходит, но как только сфокусировался, а взгляд остановился на крепкой фигуре парня перед нем, мгновенно все понимает. - Держись подальше, педик, - сипит он куда-то Кастиэлю в ухо и отшвыривает к стене так, что тот впечатывается в шкафчики и тут же морщится от боли, чувствуя, что сильно прокусил губу. Что же такого он ему сделал? Просто оказался рядом в ненужный момент? Угрюмый и задумчивый, он так быстро шел по улице, надеясь прогулкой отвлечься от мыслей и морщась от того, как мороз щипал щеки... Оставив сумку валяться у входа, Кастиэль неторопливо плетется в соседнюю комнату. Рукой касается разбитой губы, чувствуя во рту вкус крови. Но скорее это все из-за того, что он слишком близко был к Дину. Да, это определенно не то, чего он ожидал. Он просто неудачник. Если честно, Кастиэль до сих пор не понимает от чего в груди больно: от ледяного голоса Дина или все же от этого злополучного инцидента в коридоре. Он никогда прежде не вращал свой мир вокруг живого, реального человека, до которого хочется коснуться, с которым просто хочется поговорить, а сейчас все просто летит в бездну с бешеной скоростью. Подставив руку под ледяные струи, Кастиэль набирает в ладони немного воды и умывается. Ему никогда не было так неприятно на душе. Разве он сделал что-то настолько ужасное, чтобы заслужить такое? Нет, Дину он ничего не расскажет. А зачем? Как только вода оказывается на ранке, вспышка боли проходит по всей губе, и он непроизвольно жмурится. Вздох – попытка успокоить тело. Кастиэль осторожно ведет пальцем по пораненной коже. На улице слышится рычание двигателя, и юноша срывается с места, сразу догадываясь, кто войдет в дом через несколько минут. Хлопок двери, и Кастиэль в жалкой попытке пытается проскользнуть в другую комнату, но знакомый силуэт всплывает совсем рядом. На секунду Дин замирает в дверном проеме, внимательно рассматривая лицо Кастиэля, который поднес руку к подбородку, пытаясь скрыть это недоразумение. Новак опускает глаза в пол. - Привет, - говорит Кастиэль, куда-то в кулак, отчего Дин поднимает бровь и удивленно хлопает глазами. Кастиэль делает несколько шагов в его сторону, надеясь покинуть комнату без лишних слов, но Дин хватает его за руку, которую все это время он держит у лица. - Что случилось? - в глазах застывает волнение и испуг, и Кастиэль в растерянности моргает несколько раз. - Кас, откуда это? Новак пожимает плечами и отводит взгляд. Опять становится стыдно, что Дин видит его в таком состоянии. - Ниоткуда. Просто упал. На лице Дина появляется недоверие, он, слегка ссутулившись, поворачивает его лицо к себе, обхватив за подбородок и слегка приподняв. - Упал? Кастиэль кивает, моментально краснея и стараясь не всматриваться в лицо Дину. Он чувствует его теплые ладони на подбородке, старается об этом не думать, но это кажется просто нереальным. На лице Дина отображается задумчивость и, кажется, парень решает, как быть дальше, но, видимо, что-то в голове у него щелкает, и взгляд становится более осмысленным. Он убирает руку, подходит к одному из деревянных кухонных шкафчиков и достает оттуда небольшую коробку, доверху наполненную таблетками со сложными названиями, которые за эти годы уже успел выучить, пока обрабатывал разбитые коленки и локти Сэмми. Достает упаковку со стерильными салфетками и, вытащив одну, поворачивается к Кастиэлю. Тот, молча наблюдая за его действиями со стороны, садится на кухонную тумбу и, свесив ноги, чувствует, как еще не остановившаяся кровь, стекает по подбородку. Дин подходит к нему и аккуратно подносит салфетку к лицу. В его глазах плещется столько эмоций, и уцепиться за что-то одно очень трудно. Кастиэль различает беспокойство, злобу, наверное, за то, что он неуклюж, и нежность. Хиппи моргает несколько раз, а Дин подносит руку к его подбородку, опять обхватив его и потянув немного на себя, чтобы было удобней обрабатывать. Дин берет ватную палочку, обмакивает ее в пузырек с мазью, которую уже поставил рядом, и начинает обрабатывать края ранки, снова удерживая одной рукой подбородок Каса в нужном положении. - Тебе не кажется, что стоит смотреть хотя бы под ноги? Напряженный голос врывается в сознание, и Кастиэль дергается, но Дин его удерживает, продолжая наносить крем. Его пальцы очень мягкие и теплые, и кажется, что тело под ними сейчас расплавится, как мороженое на солнце. Кастиэль расслабляется, чуть прикрыв глаза и наблюдая, как Дин, закусив губу, снова хмурится. Ему это совсем не идет. Куда приятней видеть Винчестера с улыбкой на лице. - Я рассчитывал, что ты меня подвезешь. Слова слетают с губ Кастиэля, и Дин напрягается. Это звучит как укор. Будто бы Дин виноват, что он такой неуклюжий и неповоротливый. - Ты же видел, что я не мог. Винчестер виновато опускает глаза и делает шаг назад. На щеках снова румянец. Он подходит к коробке, механически складывает в нее все лекарства, убирает ее на полку и моет руки в раковине. Кастиэль сидит совсем рядом, как сова, наклонив голову и изучая лицо Дина. Он даже не догадывается, как сильно хочется просто подойти и обнять. Такой обыденный жест, но он так много значит. - Зачем ты это делаешь? Винчестер отряхивает руки от капель воды и вытирает их об джинсы, на которых мгновенно появляются темные пятна. - Делаю что? – он смотрит, и абсолютно ясно, что внутри все борется. Кастиэль вздыхает. - Заботишься обо мне, Дин. Ты же не один раз меня спасал. Мне интересно зачем. Винчестер слегка улыбается. Слабо, еле заметно. Но в груди разлетается рой бабочек. - Ты только что обвинил меня в том, что я виноват в твоем невезении, а теперь спрашиваешь, почему я о тебе забочусь? Он неосознанно приваливается к кухонной тумбочке, наблюдая за Кастиэлем, который, качая ногами, отвечает улыбкой, только более искренней и преданной. - Это не такой уж и сложный вопрос. Дин пожимает плечами и переводит взгляд куда-то за его спину. Скорее всего на окно, обрамленное занавесками в цветочек. На улице уже сумерки, и их задний двор затянуло слабым туманом. Родители должны появиться поздно, а Сэм как всегда засиживается у своего друга над проектом. - Я хочу знать. Я полагаю, - начинает неуверенно Кастиэль, тут же замолкая и сверля взглядом деревянный паркет. Он отводит взгляд, но продолжает украдкой поглядывать на Дина боковым зрением, - ты знаешь почему. - Я тоже многое хочу знать, Солнце. Имя, услышанное несколько дней назад от Ребекки, зависает в воздухе. Дин отчетливо точно видит, как меняется лицо Новака напротив. - Откуда ты знаешь? – голос слегка дрожит. Еле заметно, но Дин чувствует. И это чувство хочется выковырять вилкой из сердца, потому что от него слишком больно. - Ребекка тебя так часто называет, - Дин запинается и неосознанно пододвигается к парню ближе, чувствуя тепло. – Я могу тебя так называть? Кастиэль улыбается слишком широко, поэтому тут же морщится от боли. Он подносит руку к губе и держит ее там, будто это как-то поможет смягчить неприятное ощущение. - Я не возражаю, - в глазах загорается яркий огонек, напоминающий свет маяка в темноте. Он спрыгивает со столешницы. – Мне приятно, когда ты так говоришь. Дин краснеет, а Кастиэль подходит к двери и оборачивается. - Ты мне так и не ответил. Дин пожимает плечами, пытаясь это сделать как можно безразличнее, но актер из него никакой, судя по улыбке Кастиэля. - Ты же моя семья. Новак кивает, и радость с грустью появляются на его лице, но мгновенно исчезают, сменяясь настороженностью и волнением. - Раз уж мы семья, не хочешь поближе друг друга узнать? Дин поднимает одну бровь вверх, но потом кивает, не в силах сопротивляться желанию. Поднявшись в комнату Кастиэля, Дин отмечает, что тут совсем ничего не изменилось, разве что гитара сменила свое положение, переместившись к кровати. Кастиэль садится на кровать по-турецки, скидывая кеды и складывая руки в замок перед собой. Он выжидающе смотрит, пока Дин проделает тоже самое с такой надеждой в глазах, что Винчестер садится рядом, облокачиваясь спиной о стену. - О чем ты хочешь поговорить? Новак пожимает плечами, и этот жест выходит безумно милым. Дин на мгновенье застывает, обращая внимание на его губы. Ярко-красная царапина резко выделяется на лице, и, наверняка ему больно, но губы все равно растягиваются в улыбке, пусть слегка и напряженной. Его кожа кажется бледной, даже какой-то желтоватой, как старая залежавшаяся кость, и хочется провести по ней пальцами, чтобы убедиться, что он настоящий. Цвет глаз глубок. Как раскаленные угли, они горят, кажется, невообразимой живостью. На них не падает свет, густые прямые ресницы перекрывают внешнее освещение, придавая бархатистость темному, синему цвету. - Разве нужно говорить о чем-то конкретном? - А почему нет? – спрашивает Дин, встречаясь взглядом с двумя океанами. - Ты мне так и не ответил, - голос тихий и спокойный. Кастиэль слегка наклоняется вперед, приближаясь к Дину еще на несколько сантиметров, и тот, не отводя глаз, смотрит на него, упрямо поджав губы. Тусклая лампа на столе направлена в их сторону, и длинные темные тени отражаются на стенах. Кастиэль застывает, любуясь взлохмаченными иглами волос Винчестера в искусственном свете. - Я не хочу отвечать на этот вопрос. Опустим его и перейдем к следующему. На секунду Кастиэль задумывается. Он не хочет давить. Ребекка же сказала, что лучше делать этого не стоит, да и сам он видит. Хочется обнять, но он не рискует. Дин же и сам все понимает? Он смотрит на Кастиэля, а тот ничего не видит. Кровь течет медленнее. - Что у тебя с Джо? Внизу слышится приглушенный хлопок двери, а затем голоса родителей и Сэма, но они быстро смолкают, видимо, оставшись в другой комнате. - Ничего, - Дин не отрывает от него взгляда, ища любые подвохи, все, что выдаст парня с головой, ведь он не до конца еще понимает, что происходит. Кажется, Кастиэль хочет спросить что-то еще, потому что его рот чуть приоткрывается, а брови сводятся на переносице, но он не произносит ни звука. - Когда-нибудь придет время для того, чтобы я был свободен от твоего напора? - Мне же интересно, Дин, - Кастиэль пододвигается еще ближе, и его лицо оказывается совсем близко от лица Дина. Зеленые глаза, широко раскрытые, от этого просто огромные, а в них - непонимание и страх. - Когда ты мне сказал, что моя любовь к Бальтазару ненастоящая, ты говорил о чувствах, которые должен испытывать влюбленный. О ком ты говорил? Дин смотрит на его губы и неосознанно облизывает собственные. - Обычно так в фильмах говорят, - выходит совсем неуверенно, и кончики его ушей предательски краснеют. Тяжелое дыхание слетает с губ, и Кастиэль сглатывает, боясь сказать следующие слова, кажущиеся сейчас невыносимо страшными. В голове его вертится только один вопрос: «Я могу тебя поцеловать?», но он не решается задать его вслух. Дин, боясь очередного вопроса на личные темы, вдруг неожиданно спрашивает: - Можешь сыграть что-нибудь? - Да, конечно. Что-то конкретное хочешь? - Нет… Все что угодно. – на лице Дина появляется немного растерянное выражение, и Кас, чтобы его не смущать, встает и берет гитару в руки. Вспышка разочарования пронзает тело – больше не чувствуется теплого плеча рядом. Сев к Дину лицом, Кастиэль удобно устроил гитару у себя на коленях. Строчка из песни сразу приходит на ум, и он, прикрыв глаза, проводит рукой по струнам. Сначала тихий и слегка дрожащий, голос перерастает в уверенный и приятный. От такого напряжения сердце вот-вот взорвется, но Кастиэль продолжает петь, слегка наклонив голову вбок и из-под опущенных ресниц наблюдая за Дином. В глазах – заинтересованность. «Ты поддерживаешь меня, словно горная цепь…»* Бархатный голос застилает комнату, Кастиэль замечает, как Дин расслабляется, слегка приоткрывает губы, но глаз от него не отводит. Долгий, невыносимо долгий взгляд отвлекает Кастиэля, и он запинается, но сразу же пресекает эту заминку и вновь продолжает играть. Вздрагивает, когда теплая рука касается его собственной на струнах, и музыка резко прекращается. Дин совсем близко. К выражению спокойствия примешивается смутное желание. Он смазано касается губ Кастиэля, тут же отодвигаясь. На его лице – нечитаемые эмоции, но Кастиэль хватает его за шею и притягивает к себе, целуя. Совсем невесомо: боится спугнуть. Дин в любой момент может передумать, да и губа до сих пор еще щиплет, но теплые ладони неожиданно касаются его талии, и это сводит с ума, и Кастиэль прижимается крепче, обхватив тонкими пальцами лицо напротив. Раскладушка прогибается под их тяжестью, а запах травы приятно щекочет ноздри, Кастиэль втягивает воздух, чувствуя, как Дин прижимает к себе, не давая отстраниться. Пальцами Новак хватается за рубашку и сжимает ее в кулаке, таким дурацким способом стараясь себя контролировать. Дин еще не готов на что-то большее. Он слишком осторожен и, видимо, тоже контролирует ситуацию. С его губ срывается едва слышный стон, и он отстраняется, боясь напугать. Кастиэль тяжело дышит, хотя поцелуй длился около минуты. Щеки горят огнем, и он всматривается в такого же раскрасневшегося Дина, который чуть прикрыл глаза. Винчестер до сих пор не убирает рук с его талии, и Кастиэль понимает, что сидит у него практически на коленях. Слышно, как кто-то ходит внизу по первому этажу, отчего половицы издают скрип, прогибаясь под весом. - Ты не собираешься на меня сейчас кричать? – Кастиэль испуганными глазами смотрит на него, но Дин качает головой, слегка улыбаясь. - Нет, я не стану этого делать, - голос становится тише и более низким. Он касается рукой лица Кастиэля. – Больно? - Бывало и хуже. Теплые руки – крепость. Чувствуется защита и спокойствие, непреодолимое желание остаться так сидеть всю жизнь, лишь бы только никуда не уходить. Дин тоже разделяет это мнение, наблюдает за Кастиэлем, слегка затуманенным взглядом очерчивает его тонкую фигуру совсем рядом. Тепло, близко. Слышно дыхание. Но Кастиэль слезает с его колен и садится совсем близко, прижимаясь плечом. - Было бы здорово, если бы ты остался, – шепчет он. Дин скидывает ботинки и забирается с ногами на кровать. _____________ * Janis Joplin - Half Moon