House Of The Rising Sun

Мы прожили минуты, как крайне последние, Мы считали слова, собирая в букет, Мы на Юге с тобой, хотя начали в Севере, И не знали, что мир этот – синтез планет.

Вот и их Ветер, после стольких скитаний в поисках счастья, после стольких путешествий, наконец-то обрел свой дом. Тяжелые испытания, трудные головоломки и мысленные терзания поджидали его на каждом углу такого опасного, но такого загадочного мира, что сопротивляться их притяжению не было сил. Кастиэль разрезает горячий ночной воздух пальцами, касаясь лица Дина, такого умиротворенного и спокойного. В голове пробегает мысль, что это только начало, а не конец истории. История света, мудрости, преодоления себя и, конечно же, любви. И Дин, даже не подозревая об этом, поведал ему эту историю. Показал, что в жизни главное, а что второстепенное и не стоит внимания. Заглядывая в его глаза, Кастиэль видит целый мир, а не всего лишь радужку и зрачок. Стоило только заговорить этому человеку, как он тут же очаровывает, сводит с ума, открывает в Кастиэле непреодолимое желание жить, жить и чувствовать, идти к свету и мудрости. Обычный парень вызывает бурю эмоций, притягивает к себе. Кастиэль задумчиво ведет пальцем по смуглой коже, наблюдая, как во сне меняется лицо Дина. Они вместе уже полгода. Об их отношениях знают только трое: Ребекка, Сэм и Джо, да и этого вполне хватает. Эти люди – родственные души, всегда помогут и поддержат, невзирая ни на какие трудности. Джон так ни о чем и не знает. Для него старший сын – сильный как физически, так и морально юноша, не лишенный рассудка, не поддающийся дурному влиянию, всегда знающий, что правильно, а что нет. И этот его побег с «братом» - просто шанс отдохнуть перед тяжелым жизненным путем. Если честно, Джон очень рад, что сыновьям удалось найти общий язык с таким парнем, как Новак. Конечно, он не знает всех подробностей этой связи, но оно и к лучшему. Может быть, Дин решится рассказать ему. Не сейчас точно, но через несколько лет такое вполне может произойти, если он, конечно, посчитает нужным до конца быть честным. Но сейчас эти мысли кажутся такими далекими и неземными, что возвращаться к ним не имеет никакого смысла. Кастиэль закрывает глаза и вспоминает это лето, о котором никому не рассказывал. Вспоминает, что, когда Дин получил диплом об окончании школы, они на все каникулы сорвались в путешествие в солнечную и пыльную Аризону. Вспоминает короткие звонки от матери, трассу шестьдесят шесть и неоновые вывески придорожных американских забегаловок и баров, быстрыми вспышками мелькающих у обочины. Вспоминает перекусы на крыше фургона и скептичную улыбку Дина, наблюдающего за бродягами-буддистами, передающими единственную сигарету по кругу. Как часами ловили попутку, потому что двигатель фургона перегревался, и машину сдвинуть с места было невозможно. Кастиэль обращается мыслями в знойный Техас с ковбойскими шляпами и безбашенными ковбоями, ветреную и дождливую Оклахому, Аризону, усыпанную каньонами, солнечную Калифорнию и знойную Мексику. Ветер гонит их по городам, толкая в спины. Они не знают куда, но спокойны - точно вперед. Он вспоминает жаркие ночи на полу фургона, страстные поцелуи, обжигающее дыхание в шею, сильные руки на талии, удерживающие его в сознании, пронзительно-черные глаза совсем близко, и, если приглядеться, можно увидеть зеленые ободки вокруг этой черноты. Шум машин на заднем плане, крик охранников моря – чаек - и шелестящий шепот в ухо. Неожиданные ссоры, помириться после которых казалось уже невозможно. Но такие же неожиданные примирительные поцелуи, накрывающие волнами облегчения. Кажется, еще одна недомолвка, и они расстанутся, и все закончится. Но Ветер продолжает толкать в спины, только крепче переплетая свои невидимые пальцы. Горячие губы прижимаются к смуглой шее, и Дин протяжно стонет. - Кас… - и от того, как он произносит его имя, с каким вызовом смотрит в его глаза, Кастиэль представляет, как пожар охватывает его тело, затаскивает в самый эпицентр. Тело горит, но слабая улыбка не покидает лица, и волнение овладевает сердцем. И Дин тушит, тушит этот пожар. Языком выводит влажную дорожку на груди, руками держит за тазовые косточки, не давая вырываться. Только здесь он раскрывается, не боится показать себя настоящего, живого. Механика вечного восторга. Ловец снов, висящий на зеркале заднего вида, отражает лучи солнца, попадающие в ловушку его разноцветных бусин, и посылает в путешествие по фургону, отражаясь на переплетенных обнаженных телах. От воспоминаний внутри все переворачивается. Дин уже не спит. Часы на пожелтевшей двери фургона неприлично громко стучат стрелками, разрывая молчание тишины и с каждой минутой приближаясь к еще одной важной цифре. Шестнадцать лет - самый прекрасный и самый ужасный возраст. Уже очень много, но еще так мало. Ты не понимаешь, чего хочет от тебя мир, чего хотят родители и самое главное, чего хочешь ты сам - точка зрения еще не до конца сформировалась, не до конца сформировалась ориентация, ты пытаешься быть похожими на тех, кто намного тебя старше и имеет какие-то выделяющиеся привычки и положение в обществе. В шестнадцать лет обычно встречают первую любовь. Нескончаемое чувство радости, счастья и покалывания в животе… Наверное, все это испытывали в шестнадцать лет? Познаешь новое чувство. Мир играет новыми красками, словно ты смотришь через розовые очки. Но не каждый понял, что это была именно она - та самая любовь. Делая ошибки, ты на них учишься. Ты не такой как все - у тебя есть что-то свое. Скажем, свой мир. Свой Дом Солнца, со своими правилами, войти в который не так-то просто. Каждый это испытал, но не каждый прошел. Шестнадцать лет - самый прекрасный и самый ужасный возраст. Через минуту Кастиэлю исполнится семнадцать.