daisy petal

ed sheeran, justin bieber – i don’t care

      Острый язык Солнца прошёлся почти около глаз. Тихое шуршание волн, невесомый бриз, шепот пальмы за обманчиво хрупкой стеклянной дверью. И без того жарко, но Локи всё же кутается в одеяло.       Позже он инстинктивно пытается нащупать горячую изящную ладонь, но тщетно: рядом никого, простыни и подушка прохладны. Тревога бьёт неприятно, заставляет проснуться, вскочить и обороняться. Солнце теперь греет подушку, а не висок. Локи осматривает комнату. На бледном стуле мягко-медово мерцает золотой халат, лёгкий голубой кант которого напоминает волны за огромным окном. И тонкий запах кофе тянет к себе.       Локи вздыхает и признает, что всё ещё не верит в происходящее. Ему упорно кажется, что он где-то в Асгарде, разрушенном и разорённом, что он падает ниже и ниже, под толстый слой льда. Когда Рагнарёк свершился, когда асгардцы были спасены, Локи утвердился в мысли, что даже на звездолёте места ему нет. Сакаар часто снился, Сакаар был словно слепящим и любящим Солнцем, готовым купать в своих лучах бесконечно долго. Рядом с Гастом Локи чувствовал себя важным, необходимым. Локи ощущал любовь. Из Мидгарда до Сакаара пришлось добираться самому. Искать Эн Дви Гаста было слегка утомительно, но он всё же нашёл его, такого же изящного и восхитительного, слегка обиженного на такую выходку, однако готового на перемирие, если подобрать правильные слова. И Локи смог добиться милости, прощения, и позже уже развернул перед Гастом карту Мидгарда, предлагая сбежать туда и там залечь на дно. Эн согласился, постукивая пальцами по Африканскому континенту и намекая, что жить они будут именно там. Локи не спорил, в его положении не спорят. Мавритания стала достойной заменой Сакаару. Невероятно жаркая, с неистовым морем, пылким Солнцем. Локи определенно нравилось.       Шум волн всё-таки разбудил, вновь вытряхнул из плена воспоминаний. От тревоги осталось небольшое волнение, свернувшееся в груди маленькой гадюкой. Локи переводит взгляд на пол, медленно касается его большим пальцем левой ноги. Словно пол может быть ледяным, словно ему, наполовину йотуну, может быть страшен холод. Локи стряхивает эту мысль с волос, поднимается с кровати и неторопливо идёт на пряный запах кофе. Он не очень любит кофе: мидгардский напиток кажется неоправданно горьким, но его запах он вполне может потерпеть.       Локи кутается в мягкое одеяло, подхватывает так, чтобы не волочилось по полу, и заглядывает на кухню. Солнечные лучи заливают всю комнату, порой ослепляя, если смотреть в окно. Гаст стоит в лучах этого безобразного жёлтого цвета, готовит что-то на небольшой забавной плите, пританцовывает ритмичной мелодии, что льется из старенького пыльного радиоприёмника. Локи не в первый раз видит Гаста обнаженным, но засматривается и довольно долго созерцает. Теплые лучи переливаются на смуглой, слегка отдающей медью коже, словно море разлилось по всему дому, словно море можно пригласить домой как старого знакомца. – Твоё Солнце меня разбудило, - Локи протянул это тихо, слегка обиженно, с головой спрятавшись в одеяле и оставив только крохотную щель для глаз. – Ло-Ло, милый, Солнце этого Мира не моя задумка. Я не мог додуматься до столь примитивной формы, - насмешливо фыркнул Гаст, отпивая кофе из небольшой чашечки и игриво поглядывая в сторону нахохлившегося Божка, хмуро выглядывающего из кремового убежища одеяла. – Ты выбрал эту адскую страну, - глухо послышалось из кокона. Гаст мягко засмеялся и медленно приблизился к Локи, что тихо бухтел что-то, ещё больше путаясь в креме одеяла. – А ты подсунул мне ту забавную голубую карту, я не виноват, - игриво протянул Гаст, всё так же тихо посмеиваясь.       Локи в последнее время часто сетует на злое Солнце и адскую жару, но Гаст прекрасно знает, что он лишь заигрывает, чтобы поймать его, Грандмастера, в плен. Любит тепло, исходящее от Гаста.       Локи глядит исподлобья несколько долгих минут, но всё же распахивает нагретый одеяльный кокон, приближается к Гасту, накидывает на него одеяло и тесно прижимается. Эн невыносимо горячий, нагретый огненно-рыжим Солнцем, пахнущий кофе и специями. Локи, от неясного нетерпения, слегка покусывает мягкую, темно-медовую кожу, а потом нежно, невесомо целует. Над головой слышно как пара вязких вздохов слетает с пухлых губ. Локи вжимается сильнее, обнимает за шею, даже зажмуривается, прогоняя оставшееся волнение.       Гаст совсем не хочет разрушать уютный кокон, поэтому медленно двигается в сторону стола, утягивая Локи за собой. Он неторопливо садится за стол, устраивает Локи на своих коленях, и мурчит на ухо, обжигая дыханием и заставляя невольно поёжиться: – Неплохо бы поесть, ворчливый Божок, м?       Локи чуть краснеет и отрицательно машет головой: завтрак для него довольно странная традиция, утром воспринимать еду как-то сложно. Гаст хмыкает, но не настаивает: не в его духе. Локи жмется к Гасту, прикрывает глаза и ощущает мягкое спокойствие, поддерживаемое стуком сердца под смуглой кожей и шепотом вспененных волн.