***
Обезумевшие гости долго не хотели покидать поместья, хотя их уже в который раз просили об этом. К большому счастью, Рейху ничего не угрожало. Сейчас с ним был доктор Пауло и ещё несколько горничных, и моя помощь уже не требовалась. Ближе к вечеру, некоторые дворяне всё же начали потихоньку покидать владения графства. Остались немногие. Поместье только об этом и говорило. Сегодняшний инцидент перешёл все грани возможного, и никто не мог предугадать, что будет дальше. Я была совершенно отстраненная всё это время, просто ходя по дому, не зная, куда себя деть. Мой внешний вид тоже желал лучшего: взлохмаченные волосы, уставшее лицо, истерзанное и испачканное, уже с засохшей кровью, платье. Зайдя в свою комнату Германии в ней я не обнаружила. Сев на край кровати, я прикрыла лицо руками, приходя в себя. Через какое-то время, любимый всё же пришел. Услышав его торопливые шаги, я как бы пришла в себя. Посмотрев на него, что уже стоял совсем рядом, я хотела было что-то сказать, но ком в горле мне этого не позволил. — Ничего не говори. Всё и так понятно... Присаживаясь рядом и заключив меня в свои объятия, Германия поглаживал меня по голове, успокаивая, позже переведя свою руку уже на спину. Я ответила ему тем же, обняв и сомкнув свои руки за его спиной. Пытаясь забыться, я прикрыла свои веки. Всю ночь никто не смыкал глаз. Утро наступило незаметно. Большинству прислуг пришлось весь следующий день не сладко, но работа не ждала. Со знати остались лишь несколько, и то, только для того, чтобы решить дальнейшую судьбу. Уже позже я узнала, что Рейх решил ничего не предъявлять к будущему наследнику, так как тот уже не несёт ответственности за ошибки отца, да и только благодаря парню всё не закончилось летальным исходом. Не для СССР конечно. Я была рада этому, ведь Россия и вправду не виноват. Новый правитель графства Ивановых, хоть и не был ещё официально коронован, пообещал в будущем наладить отношения не только с нашим графством, но и с остальными соседями. Но всё таки, для него, как он позже выразился, первостепенным оставалось решить проблемы среди народа — возобновить доверие, так сказать. Уже спустя неделю во владениях всё более менее стабилизировалось, хоть разговоры о прерванной церемонии ещё долго будет у всех на слуху. В один из таких вечеров, я, как и обычно, готовилась ко сну. Германия куда-то исчез, так ничего мне и не сказав. Ждать его возвращения я уже не стала — время было уже за полночь — и торопливо легла в кровать, предварительно погасив свет. Я было уже провалилась в сон, но чьи-то руки прикоснулись к моей спине. Сонно перевернувшись, в кромешной тьме я узнала силуэт парня. — Украина, не спишь? — Уже нет... — возмущённо ответила я — Прости, что разбудил. Уже поздно, но я бы хотел тебе кое-что показать. Пойдём? Всё ещё не понимая, к чему парень клонит, я всё же привстала. — Что может быть такого важного в час ночи? — Увидишь) — сказал парень, заботливо добавив: — И надень что-нибудь. Нам надо будет выйти на улицу. Хоть уже и лето, но ночи сейчас прохладные. Послушав его совета, я накинула на себя тёплый плед и как была, в ночнушке, так и пошла. Германия вёл меня долго, аж к конюшне. Что было там такого важного, чтобы среди ночи туда идти? Зайдя внутрь, парень попросил не поднимать лишнего шума. Пройдя по конюшне, мы завернули на сеновал, где при свете свечей, меж сена в углу, свив себе что-то на подобии гнезда, лежала Беттани, свернувшись калачиком, прикрытая какой-то серой тканью. Она тихо спала. Подойдя ближе, собака зашевелилась. Увидев хозяев, завиляла хвостом. Присев возле немецкой овчарки, я почесала ей за ушком. В то время, как я отвлеклась на любимицу семейства, Германия приподнял ткань, и мне открылась милейшая картина. Щенки, всего лишь несколько часов отроду, лежали близь друг друга, греясь и сопя возле живота матери. Я не скрывала эмоции. Поглаживая маленьких комочков почти не касаясь их, я умилялась. — Конюхи мне сообщили, что собака уже несколько дней не выходила отсюда. Я пришел проверить, что не так, и попал на то время, когда она окотилась. Поэтому я и задержался. — объяснил мне юноша, позже продолжая: — Правда же милые? — Не то слово! — Я как-то и забыл о ней со всем этим... И в правду. Всё так закрутилось, что даже нам не хватало времени на себя, не то что на нашу Бет. — Жаль, что в скором времени, после того как они подрастут, им придётся искать новый дом. — Почему же? — спросила я, недоумевая. — Они же могут остаться в поместье, в своре графских охотничьих, разве нет? — К сожалению, нет. Отец уже давно сократил то количество собак, что принадлежали поместью. Остались лучшие из лучших — остальные были отданы, подарены или проданы новым хозяевам. Большинство из них находятся в столичных семьях, тут, недалеко. — Лишь подумаю, что эти малыши вырастут и разъедутся по новым домам, аж на душе кошки начинают скрести. — Мне и самому не хочется куда-то их отправлять. — признался немец, после продолжив: — Можем хотя бы одного оставить, максимум двух, не больше. Для Бет будет хотя бы какая-то утешение. — Ух... Сейчас выбрать будет очень сложно, ведь они на одно... на одну морду. — Решать не обязательно сейчас. Пусть пройдёт какое-то время. — И в правду. Я положила уставшую голову на плечо парня. Легонько приобняв меня и притянув к себе одной рукой, Германия прикоснулся своими губами к моей макушке. — Может, если уж мы здесь, пойдём на звёзды смотреть? — светло-голубые глаза паренька так и сияли при тусклом свете ламп. — Небо сегодня безоблачное... — Ну ты и романтик, Германия!) — после чего весело согласилась: — Конечно пойду! Когда ещё такая возможность нам выпадет? Мы вышли. Небо и правда было ясным. Звёзды, какие-то тускло, какие-то ярко, возвышались на ночном небосводе. Недалеко от той же конюшни, на небольшом стоге сена мы и прилегли, обратив свой взор в небо. Звёзды были прекрасны! В воздухе витал запах свежескошенной травы, летних цветов и сухого сена, на котором мы, естественно, и расположились. Германия обнял меня за плечи, а я поближе тулилась к нему. Разглядывая небо, мы говорили о прошедшем. Германия оповестил меня, что господин Рейх решает пойти в отставку. После полученных ранений он какое-то время будет прикован к постели, и после ещё долго будет восстанавливаться. Здоровье уже не то, как было раньше. Рассказывая всё это, в голосе Германии слышался лёгкое волнение. Он до этого уже замещал отца, но лишь на короткий промежуток времени. Но через какое-то время парень успокоился, и уже уверенно вёл разговор. Как-то разговор плавно перешёл к обсуждению возможного продолжения романтических отношений между Кларой и Генрихом. Да, они начали встречаться, и лишь недавно я узнала о их отношениях. Девушка долго не могла отпустить Марка, и тот случай, когда Клару послали в город за доктором, они то с Генрихом и познакомились. Они и до этого знали о друг друге, но никогда не общались, да и понятно, ведь он был приближен к самому графу, а она — лишь прислугой. Хоть большего я ещё не узнала от подруги, но я точно уверена, что она счастлива. Клара снова начала радоваться жизни, расцвела и стала больше уделять внимание своей внешности. Не скажу, что она не делала того же и в прошлом, но всё таки в ней что-то изменилось. Как-то иначе она взглянула на мир, и я не могу это объяснить. Сменив уже не одну тему, наш разговор продолжался ещё долго. Наконец мы могли насладиться временем сполна. Вокруг было тихо, лишь слышно песнь сверчков и ветер колыхающий ветви деревьев. В объятьях Германии ощущалось тепло и забота, и в какой-то момент я поняла, что меня начинает клонить в сон. В который раз зевая, я надеялась на то, что парень сам спросит, не хочу ли я спать. Но, сколько бы не прошло времени, он так и не заметил. Всё же решившись перебить любимого, что, похоже, так увлёкся, что не заметил столь понятной усталости в моём голосе, я обратилась к нему с просьбой: — Гер, можешь, пожалуйста, приостановить свой рассказ. Он и правду интересный, но я уже не в силах себя сдерживать, так и хочется вздремнуть. Я толком и не спала... — Прости! — признав свою ошибку, юноша повернулся ко мне. — Конечно. Если ты устала и хочешь спать, пусть будет по твоему. — Мне уже внемоготу куда-либо идти. Так что, если ты не против, посплю здесь. — Хорошо. — ответил парень. — Позже мне будет не сложно отнести тебя в дом. Улыбаясь, я прижалась к парню ещё сильнее. Устроившись, я довольно, словно кошка, прикрыла веки. Усталость вскоре покинула меня, после чего на её место пришёл долгожданный сон.Конец POV Украина
спустя 10 лет...
Солнечный зимний день. Просторная комната, украшена к скорым празникам, а именно — Рождеству и Новому Году, совсем недавно находилась в полнейшем бардаке: на полу, где не попадя лежали разбросаные новогодние дождики и конфети, в неразобранных коробках покоились ёлочные украшения, а по комнате только и было, что слышно звонкий смех и весёлые разговоры, сопровождающейся пением песен. Теперь здесь царила полная тишина. Слышно лишь тихое пение не то колыбельной, не то какой-то старославянской песни, что доносилась с конца комнаты, где-то возле камина. Женщина, что и исполняла сию мелодию, прикрыла свои глаза. Её руки покоились на двух маленьких головках её дочерей, что расположились на коленях матери. Девочки, уставшие, уже тихо сопели, в то время как мать, уже прекратив пение, задумалась о своём. Ею была Украина. Спустя десять лет Украина почти что не изменилась. Да и что могло измениться, когда ей всего двадцать девять? Жизнь только начинается! В комнате на данный момент уже царила полная идиллия: ёлка украшенная, свечи расставлены, некоторые из которых уже горели, потрескивая вместе с древесиной в камине; все поверхности задекорированы всеми возможными подделками, мишура развешана, а самое главное — убрано. Посматривая в камин, Украина вспоминала о былом. Где-то и в это же время она, ещё будучи ребенком, продавала спички по людным улочкам городка, рядом с которым и жила. Вспоминая тот приют, детей, о которых приходилось заботиться, летные обноски, которые доводилось носить из-за отсутствия другой одежды, жестоких горожан и условия, в которых приходилось выживать и жить, зелёноглазка не могла поверить, что ей посчастливилось попасть именно сюда. Она не раз задумывалась, что было бы, если в тот самый день, когда бушевала снежная буря, она не решила скрыться в одном из вагонов? А если она тогда решила продолжить свой путь к "дому"? Она могла тогда и не дойти... Совпадение ли это, что поезд именно в тот день остановился возле города, хоть до ближайшей станции оставалось совсем недолго? Совпадение ли то, что Бет и господин Рейх с его сопровождающим проходили лесом с города к поместью, и нашли её? Совпадение ли то всё, что происходило с ней в графстве Габсбургов и в поместье графа? Украина до сих пор не могла понять, за какие заслуги она получила от самой судьбы такой подарок, ещё и в такой сказочный день — Новый год. Так много загадок скрывает этот день. Такой долгожданный для многих... В камине догорало последнее полено. Докинув ещё дров, женщина бегло посмотрела в окно, после переведя свой взгляд к столику, стоящему возле неё. На нём лежали конверты — какие-то ещё не распакованные, какие-то уже, но лишь один привлёк внимание девы. Это было письмо от брата. От родного брата. Они часто переписывались, иногда он и сам приезжал в гости, но это были не так часто. В этот раз он писал, что отпросился на праздники к нам, и в ближайшее время должен приехать. Пообещал привести подарки малышкам. Его просьба не говорить пока девочкам о сюрпризе позабавила её, вызвав улыбку на лице. Снова посмотрев на своих чад, она продолжила гладить их по волосам. Вроде как родные, но такие разные... Старшенькая, Германская Империя (кратко Герия), имела чёрные и немного завитые волосы, как и у отца, и зелёные глаза как у матери. Она была вспыльчивая, энергичная, любознательная, любила активные игры и особенно проводить своё время с тётей Японией, что учила её ездить верхом, стрелять с лука и владеть оружием, хоть Герие было всего девять. Девочка росла не по годам, как и её мать в прошлом. Ей удавалось с лёгкостью учиться, быстро усваивать новые знания, да и в принципе девочке нравился сам процесс. Когда она была ещё маленькая на неё требовалось много внимания, как, впрочем, и сейчас, ведь чтобы Герия хотя бы один день ничего и не натворила — такого не может быть. Совсем противоположное её сестра — Украина. И да, её зовут точно также, как и её мать. Девочка с самого рождения была тихая, спокойная, не перетягивала на себя внимание родителей, как бывает в семьях, где ребёнок не один. Внешностью она была полностью похожа на Украину, и лишь светло-голубые глаза так и говорили, чьих кровей она является. Украина Старшая её всегда называла вежливо "Мой цветочек" или "Мой василёчек". Да и сам Германия зачастил её так называть, ведь ему было сложно обращаться к ней именем её же матери, хотя именно он и предложил такое имя. Девочка интересовалась многим из того, что и мать в её возрасте. Украина Младшая единственная, которой был интересен украинский язык, и поэтому она и овладела им. Кроме всего этого, начала интересоваться травами, рукоделием и чтением. Девочкам сейчас было девять и семь лет, но они вели себя намного старше, хоть это и не казалось так. Украина хорошо знала этих шалунишек, которые действовали всегда сообща, и понимала, что долго они так не продремлют. На её плечи, вдруг, легли чьи-то руки. Она обернулась. За ней стоял Германия. Тот тоже ни чем не изменился, только одежда давала понять, что он — глава графства. — Ну что, вижу вы и без меня тут справились. — сказал черноволосый, целуя любимую. — Ну как ты? Не устала с нашими ангелочками? — Совсем нет. — улыбаясь, ответила Украина, спрашивая: — Как всё прошло? — Всё прошло хорошо. Гости уже разъехались. — Вот и славно) На голос отца проснулись и дети. С криками "Папа, папа!" они бросились к тому обниматься, а Герия так и повисла на его шее. — Ну вы и шумные! — с ноткой сарказма, сказал тот, присаживаясь рядом с Украиной. Солнце близилось к закату, а с ним — и минувший день. Украина обрела то счастье, которого желала. Лишь из-за одного случая её жизнь повернулась на все 180 градусов, привнеся в неё новые впечатления и эмоции, подарив возможность начать жить с чистого листа. Новый год стал для неё днём, когда эта жизнь и началась.