***
Сон долго не идёт. Джунмён рассматривает тёмную гостиную и думает о том, как обычно говорят – дома и стены лечат. Тишина душит. Он забывается сном на несколько часов, а когда в очередной раз переворачиваясь, распахивает глаза, понимает, что чувствует себя чужим в собственном доме. Чужим оттого, что Джонин всего через лестницу от него, а такое ощущение, что на другом континенте. Садясь на диване, Джунмён босой неслышно двигает к лестнице, поднимаясь, и нажимает на ручку двери совсем тихо, радуясь, что спальня открыта. Тихо входит, закрывая за собой, рассматривает тёмную спальню несколько мгновений, ожидая, пока глаза окончательно привыкнут к темноте, и следом осторожно вынимает из-под спящего Джонина одеяло. Ныряет к нему в постель, прижимаясь к его спине грудью, и обнимает одной рукой за плечи, сплетая пальцы с ладонью, которая лежит возле его лица на подушке, другую складывая под голову. Пряча нос где-то в изгибе его шеи, между нею и плечом, Джунмён шумно втягивает носом воздух, чувствуя любимый запах, и оставляет на тёплой коже крошечный поцелуй. Прикрывает глаза и рядом с ним, в тепле, мгновенно засыпает.***
На подушке рядом чувствуется знакомый аромат парфюма. Джунмён прижимается к мягкой ткани поближе, утыкаясь в неё носом, и затихает снова, намереваясь ещё немного доспать. Мгновенье спустя любимый запах снова оказывается совсем близко и Джунмён сквозь дрёму чувствует мягкое прикосновение к своей щеке одними кончиками пальцев. Рука, ласково гладящая его, прикасается любовно, иногда переходя на лоб и волосы. Джунмён улучает такой момент и утыкается носом в запястье. Рядом слышится негромкий смех, большая ладонь согревает его щёку, накрывая её мгновенье спустя. Наслаждаясь его нежностью ещё несколько мгновений, Джунмён нехотя открывает глаза, тут же находя любимые тёмные глаза напротив, и осторожно улыбается одними уголками губ. - Доброе утро. - Зачем ты здесь? – Джонин чуть вздыхает, но смотрит в глаза совсем ласково, любовно. На дне его тёмных радужек Джунмён также узнаёт и тревогу. – Ты не в безопасности. Ты рискуешь. - Зачем мне безопасная жизнь, в которой тебя нет? – вопросом отвечает Джунмён. – Зачем мне вообще жизнь тогда в принципе? - Мён-а… - Джонин, наконец, не скрывает вздоха. – Попросить тебя остаться во имя моего эгоизма? – задаётся он риторическим вопросом. – Попросить тебя уехать ради тебя самого? - Тебе не нужно ни о чём меня просить, - убеждает Джунмён, отнимая его ладонь от своего лица и переплетая с ним пальцы. - Тебе нужно просто мне довериться. - Джунмён кивает, продолжая глядеть ему в глаза. – А сейчас можешь доспать. Прижимаясь к его губам коротким поцелуем, Джунмён, видя как он зевает, кутает его в одеяло, как маленького, и открывает окно, чтобы наполнить комнату свежим утренним воздухом. А когда снова оборачивается, чтобы взглянуть на него, Джонин вновь спит.***
- Бонмин-а! – начальник охраны привычно находится в кухне за столом, обложенный отчётами безопасности и проверяя их. - Вверенный? – отзывается он, слыша голос Джунмёна ещё из коридора по пути в кухню. - Поставь, пожалуйста, чайник. Я приготовлю ему завтрак, - Джунмён появляется в кухне мгновенье спустя. – А где его программа реабилитации? – уточняет следом. - У меня, - отзывается Бонмин, оборачиваясь от плиты, когда зажигает огонь под чайником. - Положи, пожалуйста, на стол в кабинете, - просит Джунмён. – Я попозже гляну. - Будет сделано, Вверенный. Бонмин с уважением кланяется и спешит выполнить поручение. Джунмён подходит поближе к отчётам, с которыми он работал, заглядывая в один. - И Бонмин-а! - Я! – Бонмин заглядывает в кухню из коридора. - Минкю уже проснулся? – Джунмён вопросительно вскидывает бровь. - Да. - Попроси его спуститься, пожалуйста. - Хорошо. Пока возится с завтраком, Джунмён не может сдержать улыбки – на своей коже он всё ещё ощущает любимый аромат и в его голове не укладывается пока до конца, что он дома. Что вот в кухне готовит завтрак, и что Бонмин привычно рядом с ними обоими, поддерживает и помогает, и что Бэкхён не за тысячи километров. И самое главное, что стоит лишь подняться наверх, чтобы спрятать нос на его груди. Почувствовать его тепло, услышать его голос, надышаться ими сполна. Рядом шелестят слои шёлка и Джунмён, понимая, откуда звук, бросает короткий взгляд через плечо, замечая в кухне Минкю. Тот в ханбоке и показательно плюхается на стул так, чтобы разложить юбки и продемонстрировать это. Джунмён хмыкает. - То, что он у тебя есть – ещё не делает тебя Вверенным, - замечает вслух, отворачиваюсь от Минкю прочь, чтобы спешно проследовать коротким инструкциям на липком стикере на новой кофемашине и добыть себе утренний кофе. – Нам нужно снова прийти к соглашению, Минкю, - Джунмён усаживается за стол напротив, выключая предварительно огонь под сковородой и заканчивая таким образом с завтраком. – В наших отношениях это неизбежно. – Джунмён договаривает, наблюдая, как Бонмин, что появляется в кухне, усаживается рядом с ним за стол. - Я – Вверенный национального главы! – коротко отзывается Минкю. - Это так, - без всяких споров кивает Джунмён ему в ответ. – Но это мой дом, - окидывает он взглядом кухню. – Там, в гараже моя машина, - указывает он пальцем куда-то за своё плечо. – И каждый предмет интерьера здесь выбран мною. Но самое главное, - Джунмён делает особую паузу. – Самое главное то, что мужчина, который является хозяином этого дома – это мой мужчина. И будь ты его Вверенным или нет, – это никто и ничего не изменит, - Джунмён многозначительно кивает. – Я вернулся домой, - продолжает он. – Но не гоню тебя прочь. Лишь прошу держать язык за зубами о моём приезде да играть свою роль. Понятно изъясняюсь? - Да. - Хорош, можешь быть свободен. Бонмин провожает Минкю взглядом прочь из кухни и вздыхает, следом устремляя взгляд на Джунмёна. - Вверенный, - зовёт. – У Хозяина что теперь, гарем? - Получишь сейчас, гарем, - Джунмён замахивается, чтобы стукнуть, но не делает этого, улыбаясь. – Бонмин-а, на самом деле спасибо, что ты был с ним всё это время, что не оставлял одного. - Как могу, Вверенный? – Бонмин хмыкает. – Я, как и вы, как и он, тоже давал клятву перед Домом мафии, перед лицами его глав. Поэтому случившееся… - Тоже выбило тебя из колеи, - Джунмён кивает, понимая. - Верно, - соглашается Бонмин. – Начальник охраны, не сохранивший Хозяина или Вверенного – больше не начальник охраны. Он предал положенное на него доверие. - Ты никого и ничего не предавал! – напоминает Джунмён, заглядывая в знакомые глаза напротив. - Ты выполнял приказ своего Хозяина, поэтому не шёл за ним шаг в шаг. Он это понимает, я это понимаю. Тебе этого недостаточно? - Достаточно, Вверенный, - Бонмин вновь вздыхает. – Просто… - Бонмин на мгновенье задумывается. – Помните, как вы впервые увидели его кресло, когда он сам забирал вас из Дома смирения? – уточняет он и Джунмён кивает. – Помните, как удивились его положению и как спрашивали о том случае, когда он в детстве свалился с яблони? - Помню, Бонмин-а, - Джунмён кивает. – Ему было девять. Сынвон выхаживал его. - Верно, выхаживал, - соглашается Бонмин. - При этом он чувствовал себя таким виноватым, это легко читалось в его глазах даже для девятилетних нас. Не потому, что это он повесил лианы не потому, что не запрещал нам залезать на яблоню. А потому, что когда это случилось, он не досмотрел. - Я понимаю, о чём ты, - теперь вздыхает Джунмён. – Но пойми, несмотря на то, что ты начальник охраны, ты не можешь быть приклеен к нему скотчем. И несмотря на то, что ты всегда рядом, Вверенный всё равно ближе. Как не крути. - Поэтому задача начальника охраны – беречь и Хозяина, и Вверенного. - И не смей думать, что не делаешь этого! – Джунмён грозит пальцем, поднимаясь из-за стола и подхватывая свою чашку кофе. – А теперь зови парней, потому что кое-кто там, наверное, уже воет от голода. Джунмён добродушно хлопает по плечу и двигает наверх к Джонину.***
- А ты не мог по телефону сообщить? – Чанёль смотрит вперёд, не отвлекаясь от дороги, но вопрос задаёт сидящему в соседнем кресле Бэкхёну. – Или тебе нравится кататься туда-сюда? - Что за претензии? – Бэкхён фыркает. – У тебя выходной. - Вот именно, - Чанёль всплескивает руками, предварительно останавливаясь на светофоре и устремляя взгляд на своего Вверенного. – И я хочу проводить его с тобой. - Ладно тебе, - Бэкхён смягчается, улыбаясь, и тянется, чтобы спрятать пальцы в большой ладони. – По телефону может быть небезопасно, а кабинет старшего воспитателя, сам знаешь, место безопасное и не прослушиваемое. Я должен предупредить близких людей. Они имеют право знать и смогут прийти на помощь в случае чего. - Если Дом мафии узнает и Совет вынесет моментальное решение, то кого бы ты не предупреждал – не поможет никто, - Чанёль хмурится. - Ты думаешь, Совет позволит себе подписать приказ о ликвидации без разрешения Национального? – Бэкхён вопросительно выгибает бровь. - А я о чём? – Чанёль устремляет на него взгляд. – Считаешь, Национальный разрешит? - Нет, конечно! - Вот именно! Впереди загорается зелёный и Чанёль снова сосредотачивается на дороге. - Ты считаешь, пути отступления нужно было искать ещё во время принятия правила? – уточняет вновь Бэкхён. - Считаю, - Чанёль кивает. – Явно не задним числом. Поблажек и так слишком много. Джонин – сын своего отца, который был уважаемым человеком. И управляя Домом мафии, он старается руководствоваться отцовскими принципами, но и Джунмён слишком известен своим взрывным характером и страстью нарушать правила. Пользоваться национальным статусом вечно не выйдет, ты же понимаешь, - Чанёль бросает короткий взгляд на Бэкхёна. - Давай оценивать ситуацию беспристрастно, – предлагает Бэкхён, потянувшись за стаканом кофе в подставке между ними с Чанёлем. – Предположим, что Джонин – не твой лучший друг и вы не росли вместе. Допустим, что ты просто Столичный, а он просто Национальный, твой шеф и… - Плохо! – Чанёль перебивает. - Чего это? – Бэкхён фыркает. - Потому что уже предвзятость: национальный и столичной главы работают самым тесным образом, как никакие другие Хозяева. Заменяют друг друга, решают такие вопросы, о которых остальные Хозяева даже не в курсе. - Ладно, тогда представим, что ты Хозяин Тондэмунгу, - снисходительно машет рукой Бэкхён. – И как член Совета, ты присутствуешь на собрании. Национальный глава сообщает вам, что его Вверенный нарушил введённое им же правило и вернулся в столицу, но с одной единственной целью – поставить своего Хозяина на ноги. Твоя реакция? – Бэкхён устремляет на него пытливый взгляд. - Для начала я тебя поцелуй! Бэкхён не успевает ничего понять и отреагировать. Машина мягко тормозит на очередном светофоре и Чанёль спешно подаётся к нему, накрывая его губы ласковым поцелуем. - Это что такое было? – уточняет он только позже, когда Чанёль отстраняется от его губ, но остаётся всё так же близко. - Я жутко люблю, когда ты такой сосредоточенный и серьезный. - Чанёль улыбается, потеревшись носом о чужой, и снова садится в кресле ровно. Делает пару глотков из их общего большого кофейного стакана и обхватывает руль ладонями, постукивая по нему кончиками пальцев. Задумывается над заданными вопросами. – Думаю, первой моей реакцией, как и у всех членов Совета, будет недоумение и возмущение, которое возникает всегда по факту нарушения правил, тем более так нагло и показательно, - выдыхает он. – Далее будем разбираться. Я скорее всего потребовал бы полного медицинского заключения по поводу состояния Национального. Кто-то скажет – что за бред, есть Вверенный рядом, нет его, но только не Дом мафии. Хозяева понимают ценность Вверенных друг для друга. И как обычные люди, они понимают ценность поддержки близкого человека, особенно в ситуации Джонина. - Так, - подначивает к последующему расскажу Бэкхён. – И что дальше? Ты бы проголосовал за ликвидацию? - Я бы предложил наказание в любом случае. Помягче. Но в назидание. Потому что национальный Вверенный всё-таки, как и Хозяин среди других Хозяев, имеет своё влияние и подаёт другим Вверенным, настоящим и потенциальным, пример. А о каком позитивном примере может идти речь, когда правила нарушены так открыто и беспринципно? - То есть ты бы отнёсся с пониманием к ситуации? – Бэкхён заметно расслабляется. - Да, - Чанёль кивает. – Но есть вот ещё какой нюанс, - хмыкает он. – Одно дело, если бы Джунмён только собирался нарушить правила и подал запрос на пересмотр, чтобы помочь Хозяину. Другое, когда Совет узнаёт постфактум, что он уже здесь, что правила уже нарушены и теперь он задним числом просит амнистии, - Чанёль пожимает плечами. - Думаю, это усложняет его положение. - Чанёль-а, - зовёт следом Бэкхён, потянувшись к его плечу, чтобы погладить то. – Ты ведь знаешь, что я тебя люблю? - Ничего себе! – Чанёль присвистывает, не отвлекаясь от дороги. – Правда, что ли? – уточняет. – А раньше-то криков было! – Бэкхён ничего не отвечает, только продолжает мягко улыбаться, оставляя ладонь на сильном плече. – Знаю, - отзывается спустя мгновенье Хозяин. - Я тебя тоже, вредина. Спустя уже буквально пару минут машина сворачивает на знакомую улицу и следом паркуется в знакомом дворе. - Я недолго, - обещает Бэкхён, выбираясь из машины, и двигает внутрь. Рядом во дворе, припарковавшись, Чанёль узнаёт знакомые машины, выбираясь следом из своей, чтобы усесться на знакомую лавку во дворе. Здесь привычное и знакомое всё. - Воспитатель Ан, - Бэкхён толкает дверь нужного кабинета, начиная звать ещё в коридоре, и входя, замечает, что он последний: и Минхо с Шином, и даже Сэхун – все уже здесь. - Бэкхён, - воспитатель Ан разводит руки, встречая его, и Бэкхён тут же шагает за объятиями. – Что произошло? К чему эти неожиданные срочные сборы? – интересуется он позже, как Бэкхён усаживается на свободное место на тахте рядом с Сэхуном и благодарит на врученную чашку чая. - Тут такое дело, - пожимает плечами Бэкхён. – То, что я скажу – очень вас удивит. Но я говорю это потому, что вы должны знать. Должны узнать от меня, а ваши Хозяева – от вас. - Хён, ты начинаешь меня пугать, - Сэхун чуть хмурится, обхватывая свою чашку с чаем покрепче. - Дело в том, что Мён на днях приехал. В кабинете старшего воспитателя повисает тяжёлая тишина осознания. - Приехал куда? – уточняет Минхо, но по его глазам Бэкхён видит – он всё понял. - Сюда, - отзывается он. – Он в Сеуле. Дома. С Хозяином. - Ох… - старший воспитатель вздыхает, закрывая лицо руками. - Почему этот мальчишка никогда никого не слушает? - Такой уж есть, - с лёгкой улыбкой отзывается Бэкхён. – Я дал вам знать и прошу, чтобы за пределы кабинета ваших Хозяев эта информация не вышла. - Но что происходит? – Шин взволнованно вздыхает. – Ему нужна помощь? - Пока никто не знает – нет, - отрицательно качает головой Бэкхён. – Но может понадобиться в будущем. - Но как никто не знает, что он здесь? – вопросительно заламывает бровь Минхо. – Как он пересёк границу? - Он не вдаётся в подробности, - уточняет Бэкхён. - Сказал лишь, что водным сообщением. Больше ничего не говорит, но уверяет, что знают только те, кто его видел и кому сообщили. То есть мы и вы. - Значит, Совет ещё не в курсе, - старший воспитатель качает головой. – И в наших интересах сделать так, чтобы он узнал как можно позже. - Верно, - соглашается Бэкхён. – Как сообщите Хозяевам, - обращается Бэкхён к другим присутствующим здесь Вверенным. – С любыми вопросами пусть обращаются к Чанёлю, или непосредственно к Национальному. Он открыт для диалога. - Я так понимаю, в случае голосования Совета Джонин в любом случае будет надеяться на друзей? – уточняет Минхо. – Это верно, - кивает он следом. – Так бы поступил каждый из нас. - Верно, - угукает Бэкхён. – Четыре голоса против двадцати одного в Совете – это ничто, но попробовать всё равно стоит. - Совет ещё не знает, - напоминает Шин. - Но узнает рано или поздно, - отзывается Сэхун. – Не думаю, что от Дома мафии можно скрыть что-то настолько масштабное и значимое. - Сэхуни прав, рано или поздно правда выплывет наружу, – подтверждает воспитатель Ан. – В нашем случае, лучше, чтобы поздно. - Тогда будьте все на связи, - просит Бэкхён после кивка, поднимаясь на ноги и потянувшись к письму в своём кармане, чтобы вручить то лично в руки старшему воспитателю. – Воробушек передал, - информирует он. – Я ушёл, меня Хозяин во дворе ждёт. Помахав на прощание, Бэкхён выходит за двери, двигая по узкому коридору, и находя Хозяина во дворе на лавке, молча плюхается рядом с ним, складывая голову на его плече. Чанёль сгребает в охапку, целуя в макушку. В комфортной тишине проходит несколько долгих мгновений.***
Джунмён видит его ещё из кухни, по пути через прихожую в гостиной на диване и не может сдержать улыбки. Он сидит на диване, вытянув на него, разложенный, босые ноги, с несколькими подушками за спиной, спокойный и расслабленный. Джунмён опускает рядом на широкую быльцу, адаптированную под столик его огромную чашку, наполненную парующим какао, так, словно Джонин обожает его с такой же силой как сам Джунмён, и забирается ему под бок. Прижимается щекой к плечу и несколько мгновений безмолвно и напряжённо ждёт, когда сильные руки сойдутся на его талии, обнимая. Также расслабляясь, Джунмён блаженно прикрывает глаза, затихая, и слушает его вдохи. - Как твоё самочувствие? – зовёт негромко. Джонин опускает голову, следом мягко целует его в лоб. - Ты пахнешь домом, - отзывается Джонин, зарываясь носом в его волосы, оставляя ещё несколько поцелуев на макушке и виске. – Я в порядке, - Джонин снова целует его в лоб. – Думаю о том, как хочу, чтобы ты тоже был в порядке. - Мы справимся, - негромко, но слышно для него отзывается Джунмён, не распахивая глаз. – Мы всегда справлялись, так будет и в этот раз, - убеждает, прижимаясь покрепче. – Боже, да сколько всего было за эти двенадцать лет, Джонин-а. - Уже двенадцать? – хмыкает он чуть погодя. – А разве мы не вчера половину правил на Смотринах нарушили? – уточняет он, заглядывая Джунмёну в глаза и тот довольно улыбается. - Вчера, - отвечает ещё более довольной улыбкой и подаётся поближе, чтобы украсть себе поцелуй. Джонин прикасается к его губам своими едва ощутимо, но так до мурашек приятно, Джунмёну кажется, это один из тех моментов, когда он может замурчать как кот. Едва успевая прижаться к его губам, Джунмён разочаровано выдыхает тут же, поскольку доносится голос Бонмина, а следом и короткий звонок во входные двери. – Я знаю, кто это. Джонин чуть хмурится, заметно напрягаясь, но уже через мгновенье расслабятся, когда в гостиной, после, как снимает пальто, показывается воспитатель Ан. Джунмён поднимается, чтобы встретить его и тут же юркнуть в его объятия. - Здравствуй, мальчик мой, - зовёт он добродушно. - Рад, что вы приехали, - Джунмён, отстраняясь, указывает ладонью в приглашающем жесте на соседнее кресло, а сам вновь забирается Хозяину под бок. - А я вот не могу так утверждать, - воспитатель Ан вздыхает. – Этот мальчишка всю жизнь игнорировал правила! – обращается к Хозяину старший воспитатель. - Да уж, я заметил! – Джонин хмыкает. – Воспитатель Ан, Бэкхён у вас был? - Да, он сообщил о приезде, - старший воспитатель кивает. – Но я до сих пор не понимаю, что ты себе думал, Джунмён-а? - Этим вопросом и я до сих пор задаюсь, - Джонин вздыхает. - Я делал так, как меня учили в Доме смирения, - отзывается Джунмён. – Делал всё, что в моих силах, чтобы быть Хозяину поддержкой и опорой. Чтобы быть этим в первую очередь любимому человеку. - Мы с воспитателем Ли, кажется, перестарались, когда объясняли это, - воспитатель Ан в очередной раз вздыхает, при этом улыбается чуть снисходительно, по-отцовски мягко. - Пока никто посторонний не знает – мы будем вести себя тихо. А там видно будет, - Джунмён пожимает плечами. - Минкю здесь? – уточняет воспитатель Ан, получая кивок в ответ. – Национальный, вы же понимаете, что он не может быть здесь. - Отправив его в Дом смирения, я нас выдам, - отзывается Джонин. – Пусть всё будет пока как есть, когда выплывет правда, действительно будем думать, что со всем этим делать. Старший воспитатель коротко согласно кивает, наблюдая, как прячась в кольце чужих рук и прижимаясь щекой к чужому плечу, Джунмён спит.