мне плевать на тебя.

— И надолго ты уезжаешь? Бэкхён смотрел на Чанёля таким взглядом, что мужчине хотелось послать всё к чертям и остаться, но утром в свой законный выходной, ему позвонили и сказали о том, что нужно лететь в Китай на две недели для того, чтобы проследить за началом проектирования нового здания. Чистая формальность, но быть там надо. Бён как раз вышел из душа и застал мужчину с телефоном руке. Разговор был окончен, прекрасное утро стремилось быть испорченным, но Чанёль лишь улыбнулся и за руку притянул ближе, усаживая на свои колени. Сам он проснулся ещё раньше для того, чтобы сварить им обоим кофе и привести себя в порядок. — Новый проект. Я должен там быть. Две недели, но по факту меньше. Я вернусь раньше. Юноша хмурится. — И когда ты улетаешь? — Во вторник. Утром. Настроение действительно испорчено. Чанёль видит насквозь, поэтому мягко целует в губы и ведёт носом по шее вниз. Бэкхён вздрагивает, но жмётся ближе, немного морщась от боли в заднице, но это ничего. Воспоминания затопили голову. Бён сглотнул. Мысли о том, что произошло вчера… — Снова покраснел. О чём ты там думаешь? Мужчина криво улыбается, заглядывая в глаза напротив, и чмокает в нос, прекрасно зная и без ответа юноши о том, что там в его голове сейчас творится. Кофе они идут пить через пять минут: Бэкхён зацелованный и ещё больше похожий на помидор, а Чанёль довольный, как котяра, наевшийся сметаны. За столом мужчина ведёт себя обычно, не давая поводов для неловкости, спрашивает лишь один раз о самочувствии, но не пытается завести разговор на эту тему. Он и не нужен. Они стали ближе, стёрли абсолютно все рамки между друг другом, и дышать стало даже как-то легче. Уровень доверия явно возрос. Хотелось понимать друг друга без слов. И в чём-то так действительно и было. Мужчина быстро готовит завтрак, разливает кофе по чашкам и садится рядом. Максимально. Бэкхён не против. Ему так дышится легче, а от осознания того, что Чанёль скоро улетит на некоторое время… Бёну слегка грустно. Пока что. Потому что потом будет ещё хуже. Не то чтобы он вообще не мог без Чанёля, просто он привык, что мужчина всегда рядом. — К матери поедешь? — Наверное. Но уже в понедельник. Хочу позвонить и спросить, когда её выписывают. Чанёль кивает, отпивая из чашки несколько глотков. Бэкхён не удивлён, что Пак спросил об этом, но на душе всё же остался осадочек. Как долго юноша будет корить себя за то, что умолчал о таком важном аспекте в своей жизни, он не знает, но хочется думать, что вся эта ситуация отпустит его как можно скорее. — Сехун летит с тобой? — Кивок. — А Кёнсу? Чанёль снова кивает. — Они мне там просто необходимы. Я хотел бы, чтобы они за тобой приглядывали, но понимаю, что это невозможно. — Бён вздыхает. Мужчина мягко улыбается. — Можешь звать своих друзей. Поиграйте в приставку, которую я тебе куплю сегодня же. Если хочешь. М? Бён задумывается, но кивает. — У меня только два друга. Приставка в самый раз будет. Мне правда можно звать их сюда? — Ты у меня взрослый мальчик. Это и твой дом тоже. Я знаю, что ты справишься. — Правда? Пак кивает, смотря на юношу с улыбкой. А Бэкхён теряется, но лишь на несколько секунд, потому что уже привык, когда Чанёль вот так вот смотрит. — Никогда ещё не видел тебя таким. Улыбка. — Каким? — Таким… моим. Бён цокает, чуть ли глаза не закатывает и отвечает: — Я всегда был твоим. Ещё с того самого момента, как ты сказал, что не любишь, когда трогают твоё. Мужчина хмыкает. — Ты помнишь? — Я всё помню. Иногда мне даже кажется, что я стал твоим, как только встретил тебя тогда на улице. — Бэкхён резко замирает, вспоминая кое-какую деталь, о которой тут же сообщает Чанёлю, что заинтересованно наблюдал сейчас за выражением его лица. — Завтра 19 августа. Мужчина хмурится. — Завтра у нас какая-то важная дата? Кивок. На самом деле, Бэкхёну плевать на все эти даты. Но он помнит. Просто помнит все детали, потому что так хочется. Чанёль не помнит. Явно не помнит. Судя по выражению лица, он вообще даже представить не может, что завтра за дата, поэтому Бён смеётся и спешит напомнить. — 4 месяца с того момента, как мы тогда столкнулись на улице. Чанёль цокает, протягивает руки, и Бэкхён с готовностью лезет к нему на колени, обнимая за шею. Поцелуй в нос не заставляет себя ждать. — Ты хочешь, чтобы мы отмечали эти даты? — Не знаю. — Бён пожимает плечами. — Я просто помню об этом. И всё. — Как ты относишься к тому, чтобы отмечать лишь годовщины? Например, 28-го мая мы начали отношения. Отметим сначала год, потом 2, потом 3, 10 лет и так далее. Бэкхён изгибает бровь, раскрывая в удивлении рот. Он и не думал, что Чанёль запомнил. — Ты не помнишь, когда мы первый раз встретились, но помнишь дату начала отношений? — Да. Для меня это важно. В отношениях с тобой. — Бён улыбается. — Так что? Согласен? Кивок. Чанёль крепко-крепко обнимает. Так, что кости хрустят. Сидеть вот так вот было слишком уютно. Бэкхён чувствовал себя счастливым. По-настоящему. Окрылённым. Банально, но так и есть. — Так я могу позвать друзей? — Да. Только расскажи мне про второго друга. Я знаю только Джэхёна. — А. Точно. — Бён вздыхает. — Доён. Он учится на смежном направлении. Они с Джэ давно знакомы. Он, кстати, тоже в курсе того, что я встречаюсь с мужчиной. Чанёль изогнул бровь, явно не ожидая, что всё могло так сложиться. Но Бён не собирался скрывать этого. — И какова была его реакция? — Нормальная. Я даже удивился, что люди могут быть понимающими. Чанёль хмыкает. — Не все ужасны, Бэкхён. Я думаю, ты поймёшь это. Сейчас начнёшь учиться, познакомишься с новыми людьми, начнёшь тусить. Кто знает, вдруг в душе ты великий тусовщик? Бэкхён смеётся. — Я живу со взрослым мужчиной, не люблю лишний раз на улицу выходить, но обожаю убираться и готовить. — Юноша поджал губы и посмотрел на сосредоточенного Чанёля. — Нет, тусовщик — это точно не про меня. Чанёль рассмеялся, но затем резко замолк, уставившись куда-то в стену. Его взгляд медленно пополз в сторону Бёна через пару секунд раздумий. Далее последовали изогнутая бровь и вопрос, заданный с такой серьёзностью, что Бён еле сдерживал смех: — Подожди. Ты сейчас завуалированно назвал нашу семью старпёрской? Теперь смеяться расхотелось. Бэкхён замер на месте, вдумываясь в эти слова. Семьёй. Чанёль сказал семьёй. Но подумать об этом хорошенько ему не дали. Чанёль продолжил свою речь: — Сехун как-то сказал, что в моём возрасте рано ставить на себе крест. А тебе вообще только 18, Бэкхён. Поэтому я требую, чтобы ты стал больше общаться с людьми. Ясно? Бэкхён смотрит на наигранную серьёзность и цокает. — Ты будешь ревновать. Не вопрос. Утверждение. Чанёль фыркает. — Буду. Да. Но это не значит, что ты должен сидеть дома и общаться только со мной. Ты ещё юн. Тебе нужно жить, дышать полной грудью и веселиться, пока ты можешь. Потом начнёшь работать, а там и я постарею. Нужно будет ухаживать за стариком и так далее… Продолжить Чанёлю не дал смеющийся Бэкхён. У мужчины было прекрасное настроение. И Бён чувствовал себя так хорошо, что не хотелось, чтобы что-то менялось. У них есть сегодняшний день. И завтрашний. А в понедельник начнётся совершенно другой этап. И до этого этапа хотелось насладиться друг другом по максимуму. Трапезу они заканчивают почти в обед. День пролетает незаметно. В уютных посиделках, просмотре шоу, объятиях и поцелуях. Бэкхёну ничего и не нужно было. Они почти не говорили, просто наслаждаясь обществом друг друга. Потому что скучали по этому. Даже если у них всего два дня — Бён хотел просто быть рядом. И был. В воскресное солнечное утро он всё-таки решился позвонить матери, но трубку никто так и не взял. Чанёль ещё спал, когда Бэкхён умылся, привёл себя в порядок и пошёл варить кофе. Сегодня его тело чувствовало себя намного лучше. Сил было много, поэтому он даже подумал съездить в больницу, но заходящий на кухню Чанёль перебил эти мысли поцелуем в плечо. Горячие руки прижали к себе. — Ты кому-то звонил? — Угу. Но она не берёт трубку. Чанёль прекрасно понял, кому звонил Бэкхён, но тактично промолчал, не продолжая разговор. Бён налил ему кофе и сел напротив, снова набирая номер. Но трубку не брали. Даже когда юноша набрал цифры, которые уже знал наизусть, в десятый раз. Чанёль заметил волнение сразу же. — Мы можем съездить в больницу, если ты хочешь. — Бён поднял на него взгляд. — Я же вижу, что ты переживаешь. — А если что-то случилось? — Бэкхён, тебе бы позвонили. Я уверен. — Брат мог и не позвонить. Мужчина вздыхает и поднимается с места. — Собирайся. Поехали. Бён кивает. Просто кивает. Идёт собираться, одевается и лишь на выходе из квартиры утыкается в грудь Чанёля лбом, останавливаясь. Мужчина прижимает к себе, гладит по спине, целует в макушку. — Малыш, всё хорошо. Я уверен, что ничего страшного не случилось. — Бэкхён поднимает на него взгляд. — Поехали? Кивок. Они приезжают в больницу через полчаса. Бэкхён не просит Пака остаться в машине, ничего не говорит, поэтому Чанёль идёт следом, давая поддержку своим присутствием. На стойке медсестра отвечает на вопросы парня быстро. Чанёль не слышит, но видит на расстоянии нескольких метров, как Бён облегчённо выдыхает. Он подходит к мужчине и даже улыбается. — Её выписали. А номер она, наверное, сменила. У меня давнишний. Чанёль улыбается в ответ. — Хочешь поехать к ней? Бэкхён тормозит, задумываясь. А хочет ли он? Хочется ли ему видеть её? Хочется ли продолжить эту затею восстановить хотя бы что-то? Юноша облизывает губы, хмурится, пытается проанализировать. Но не выходит. Ему не хочется думать, что она не сменила номер. Что она просто не берёт трубку, потому что звонит её сын. Он не хочет, чтобы это стало правдой. Он снова собирается сбежать. Укрыться. Но разум кричит, что он должен попытаться. Хотя бы раз. Юноша поднимает взгляд на Чанёля и кивает. Еле заметно, но Пак улавливает это движение. Поэтому кивает в ответ и уводит к машине. Адрес он помнит, поэтому дом найти не составляет труда. Бэкхён крепко хватается пальцами за обивку сидения, когда видит знакомую веранду. Чанёль не спешит выходить. Бэкхён тоже. — Что я ей скажу? Мужчина вздыхает. — Ты можешь просто посмотреть на неё, спросить о самочувствии и уйти. Тебя никто не заставляет идти туда, Бэкхён. Тебя никто не будет винить в том, что ты уйдёшь. Потому что она сделала всё для того, чтобы тебе не захотелось сюда возвращаться. Бён резко поворачивается и смотрит на сосредоточенного Чанёля. — Знаешь, ты сможешь простить её, Бэкхён. Наверное. И это будет твоим решением. — Юноша сглатывает. — Но я простить не смог бы. Ты — самое дорогое, что у меня есть. Я благодарен твоей матери только за то, что встретил тебя. Но если вспомнить, почему всё это произошло… Рука Бэкхёна накрывает ладонь мужчины. Чанёль легонько улыбается, смотря на их переплетённые пальцы, и вздыхает. — Я слишком нудный, да? — Нет. — парень сжимает руку крепче. — Спасибо. Благодарность тонет в тишине. Чанёль просто смотрит. И уже по взгляду понятно, что он чувствует. У него была мать, но для неё он был будто призраком. Бён прекрасно понимает, что испытывает мужчина, потому что его тревожит то же самое. Бэкхён выдыхает, и внезапная мысль начинает бить в голову. — Пойдём со мной. Мужчина хмурится. — Уверен? — Да. Уверен. — Хорошо. К двери они идут уверенным шагом. Бэкхён стучит пару раз, слыша шаги. И лишь в тот момент, когда брат открывает дверь, осознание начинает накрывать. Брат смотрит вопросительно, переводя взгляд на серьёзного Чанёля. Невозмутимый. Бёну даже хочется улыбнуться, потому что в такие моменты ему хочется кричать на весь мир о том, что этот мужчина его. Непроницаемый. Жуть. — Ты к матери? Бэкхён кивает. Сглатывает. Смотрит куда-то в коридор. — А это кто? — Меня зовут Пак Чанёль. — мужчина улыбается, опережая Бёна. Но тот даже и не пытается встревать. — Я близкий человек. Наверное, на данный момент — самый близкий. Приятно познакомиться. Брат кривится, но ничего не отвечает, молча пропуская внутрь. — Она в гостиной. Разбирайтесь сами. Мужчина ретируется на второй этаж. Бэкхён поворачивается к Чанёлю и толкает его в плечо. — Чанёль, ты будто из сериала про мафию сбежал. Держу пари, что он просто зассал. — Что за слова такие? Пак наигранно возмущается, но после улыбается так довольно, что Бён закатывает глаза. В гостиную они идут уже медленнее, потому что Бэкхён всё-таки осознаёт до самого конца, куда пришёл. Становится не до смеха. Он делает вдох и заходит первым. Мать сидит в кресле и что-то читает, но как только Бён появляется в поле зрения, тут же поднимает на него взгляд. Не удивлена. Знала, что он придёт? Взгляд меняется, когда следом за юношей в гостиную проходит Пак. Бэкхён не может понять посыла этого взгляда. Женщина прекрасно помнит Чанёля, помнит, на какой ноте они расстались в прошлый раз, она помнит все его слова. Но сейчас здесь нет отца. Бэкхён присаживается на диван, утягивая Чанёля за собой. Так спокойнее. — Привет, мам. Женщина кивает. Смотрит непонятно. Бэкхён всё больше начинает переживать. Он чётко понимает, что ему хочется обнять свою мать. Но он давит в себе этот порыв, понимая, что отдачи не получит. Лучше уж так. На расстоянии. — Как себя чувствуешь? Женщина произносит: — Нормально. И переводит взгляд на Чанёля. Когда Бён поворачивается в сторону Пака, видит, что их взгляды пересекаются. Гляделки. Бэкхён сглатывает, не понимая, чего ожидать от этого зрелища. Почему они так смотрят друг на друга? Чанёль не выдерживает первым. — Бэкхён очень хотел к вам. Я решил тоже зайти и проведать вас. Надеюсь, вы не против. Снисходительная улыбка. Чистая вежливость. Бэкхён снова сглатывает. Женщина взгляд не отводит. — Думаете, я смогу принять ваши отношения? Вот оно. Бэкхён напрягается, но ладонь Чанёля, резко стиснувшая его ладошку, не даёт волнению накрыть с головой. — Я и не рассчитывал на это. Я здесь только ради Бэкхёна. Отводит взгляд. Бэкхён порывается хоть что-то сказать, но не может и слова из себя выдавить. Чанёль кидает на него успокаивающий взгляд, но успокоиться не получается. — Я надеюсь, что в этот раз мы расстанемся на нормальной ноте. Мать вздыхает, смотрит рассеянно, трёт виски. И отвечает так, что Бэкхён застывает на месте, не в силах понять, почему она вообще такое говорит: — Отца Бэкхёна здесь нет. Поэтому можете не волноваться об этом. Я не имею желания с вами ссориться. Мне это ни к чему. Чанёль наклоняет голову чуть в бок. — И почему же вы поменяли своё мнение? — Я не поменяла его. Но я достаточно прожила для того, чтобы понять одну простую вещь. — Бэкхён сглатывает. — Вы подарили моему сыну путёвку в лучшую жизнь. Он рассказал мне о поступлении. И про университет. Он много чего рассказал. Всё это время вы были рядом с ним. Не я. А вы. Бэкхён стискивает зубы. Чанёль чувствует хватку на руке, усиливающуюся в два раза. — Я не приму ваши отношения, но я и не могу запретить их. Если вы пришли за моим одобрением — вот оно. — Мам, я к тебе пришёл. Я хотел узнать, как ты. Не выдержал. Бэкхён смотрит на мать уже слезящимися глазами. Женщина еле заметно кривит лицо в непонятных эмоциях. Чанёль молчит. Двигается ближе. Даёт сил. Всё это похоже на какой-то сон. Боже. Бэкхён поверить не может. — Я могу к тебе приходить? Просто ответь на вопрос. И мы уйдём. Женщина смотрит на юношу сосредоточенно. И кивает. На этом моменте шумный выдох вырывается из груди. Облегчение? Именно оно. Чанёль поднимается с дивана следом за юношей, прощается первым и выходит из гостиной. А Бэкхён смотрит на мать и произносит лишь одно короткое: — Спасибо. Женщина ничего не отвечает. Парень уходит быстро, прикрывая за собой дверь. Лишь в машине он расслабляется и смотрит на Чанёля. — Мне кажется, что всё будет хорошо. Мужчина улыбается. — Я уверен, что всё будет хорошо. Ты невероятно сильный, Бэкхён. Слышишь? Ты молодец. — Бэкхён сам рвётся вперёд к рукам. Чанёль обнимает, в макушку целует и шепчет: — Я горжусь тобой. Домой они приезжают через несколько часов, потому что Пак тянет Бёна в торговый центр для того, чтобы купить приставку, которую обещал ещё вчера. Юноша прекрасно понимает, что он пытается его отвлечь, успокоить и вернуть в состояние равновесия. И получается. Еду они заказывают, потому что устали. Они были в делах большую часть дня, поэтому время неумолимо близилось к вечеру, когда еду привезли, а они, распаренные после душа, сидели на диване. Бэкхёну очень хотелось спать, но он упорно сидел в обнимку с Чанёлем, зная, что послезавтра они расстанутся на неделю минимум. Не хотелось. У Бёна не было такого, что ему хотелось поскорее остаться одному для того, чтобы потусить, побыть в одиночестве и тому подобное. Ему было невыносимо одному. Пак сам затащил его в кровать, укладываясь следом. Всё-таки сон был сильнее. Бэкхён крепче прижался к груди мужчины и закрыл глаза. — Она дала нам шанс, да? Бэкхёну не надо было ничего объяснять. Чанёль прекрасно понял, насколько это понятие двойственно. Мать юноши дала шанс не только им, как паре. Она дала шанс себе и Бэкхёну, как своему сыну. Мужчина поцеловал в макушку и дотянулся до лампы, чтобы выключить свет. — Да. Именно это она и сделала, Бэкхён. Юноша закинул свою ногу на Чанёля и вздохнул, устраиваясь поудобнее. Пак лишь бровь изогнул, но быстро положил руку на чужое оголённое бедро, посылая табун мурашек по коже. Бён даже вздрогнул, на автомате прижимаясь ближе. — Ты оккупировал моё тело? — Ты просто… обнимательный такой. Удобненько. Пак рассмеялся, цокая секундой позже. — Обнимательный? Парень угукает куда-то ему в ключицы и начинает отключаться. А мужчина мягко улыбается, ещё раз целует в макушку и закрывает глаза.

***

Утро понедельника встречает дождём. Бэкхён встаёт пораньше, варит кофе, готовит лёгкий завтрак и идёт в ванную, умываясь. Первый день практики. Волнение? Нет. Он знает, что с ним рядом будут Джэ и Доён. Ему интересно. Просто интересно. Не верится, что время подошло к учёбе так быстро. Сейчас закончится практика и начнётся учебный процесс, а Бён всё ещё не может осознать, насколько сильно поменялась его жизнь за это лето. Чанёль чмокает в щёку, как только юноша заходит на кухню. Завтрак проходит в непринуждённой беседе о планах на день. — Я отвезу тебя и поеду на работу. Дождь не прекращается. Кивок. Бэкхён задумчиво смотрит на чашку. — Наверное, мы сегодня будем что-то делать в здании корпуса из-за дождя. — Но зонт возьми обязательно. Я сегодня по уши в документах, поэтому забрать тебя не смогу. — Мужчина поднимается, поправляя свой галстук. — А ещё лучше — езжай домой на такси, если дождь не прекратится. Ладно? Мужчина уходит вглубь квартиры, ищет какие-то бумаги, сосредоточенно осматривает каждый ящик в столе и все поверхности, пока не находит нужную папку. Бурчит что-то себе под нос, хмыкает и только через минут 10 понимает, что Бэкхён уже успел выйти из кухни. Юноша стоял, привалившись к стене, и наблюдал за всеми его манипуляциями с лёгкой улыбкой на лице. Пак поджал губы. — Интересно? — Очень. Цокает. Пак цокает, подходит ближе, обхватывает за пояс и крепко целует в губы, отстраняясь только через минуту. Смотрит нежно, чмокает в нос и отпускает. Если не оторвутся друг от друга, могут опоздать. Поэтому уже через пять минут они сидят в машине. А ещё через полчаса Бэкхён оказывается на парковке универа. Там ещё пусто, до начала практики целых двадцать минут, но дождь не прекращается. Зонт Бён взял, но у него получилось уговорить Чанёля на капюшон, ибо зонты он абсолютно не выносит. На горизонте появляются Джэ с Доёном. Бэкхён видит их издалека, но стоит Киму заметить парня, как они тут же двигаются в его сторону. Чанёль хмыкает, рассматривая знакомых, поэтому спешит поцеловать в губы и пожелать удачного дня. Парень расплывается в улыбке и выходит из авто, убегая навстречу к друзьям. Доён провожает машину восхищённым взглядом, а Джэ даже присвистывает, успевая кивнуть мужчине в знак приветствия. — Хотел бы и я такую тачку. Они забегают под крышу корпуса и останавливаются, чтобы перевести дух. Бэкхён хмыкает. — Всё в твоих руках. — Ладно, пошли в корпус. Надо пропуск ещё оформить. Джэ заходит первым. А Доён медлит, задумчиво смотря куда-то в пустоту. А затем поворачивается к Бэкхёну, который всё это время наблюдал за ним, и улыбается, спрашивая совершенно искренне: — У меня не было ни единого шанса с самого начала? Бэкхён сглатывает, смотрит прямо в глаза напротив и отрицательно мотает головой. Вот и поговорили. Доён вздыхает, а Бэкхён хлопает его по плечу и неожиданно для себя смеётся. Ким прыскает от смеха следом. Абсурдно, но как есть. — Крутой он у тебя. — Завидуешь? Доён цокает. — Ещё чего. Бэкхён снова смеётся, толкая его к двери на вход к корпусу. И уже сидя в кабинете, юноша понимает, почему Ким так спокойно отреагировал на его отношения. Знать, что ты кому-то нравишься, кроме Чанёля — это странно. Потому что всегда всё заканчивалось плохо. Вспомнить Хичоля и Сону. Бэкхёну вполне хватило такого стресса. Но Доён другой. Доён понял, осознал и принял. Возможно, осадок остался. Возможно, ему не по себе. Но прямо сейчас они смеются с какой-то шутки, ярко улыбаясь друг другу. И никакой неловкости между ними нет. Будто того вопроса и не было вовсе. Практика начинается ровно в назначенное время. Бэкхён глубоко вздыхает и задумчиво смотрит в окно, наблюдая за тем, как капли дождя размеренно стекают по стеклу.