мне плевать на тебя.

Бэкхён сидел на кухне некоторое время. Чанёль не проснулся до его ухода, поэтому, оставив таблетку, стакан воды, приготовленный бульон и сваренный кофе, юноша вышел из дома в приятную прохладу. Сегодня было не так жарко, поэтому Бён с удовольствием вдохнул свежего воздуха и дошёл до остановки, ни о чём не думая. Не хотелось. Он понимал, что когда Чанёль придёт в себя, — они поговорят. Они всё решат. И всё будет хорошо. Слова Сехуна отрезвили. Дали понять, что лучше иногда просто дать человеку время. До университета Бэкхён поехал на автобусе. А затем встретил Джэхёна, который уже с улыбкой шёл к нему навстречу. Юноша ответил другу только утром, но тот сделал вид, что всё в порядке, не придавая этому моменту обширного внимания. Позади него шёл Доён, который спокойно кивнул в знак приветствия и снова отвёл взгляд куда-то в сторону, так и оставаясь на небольшом расстоянии. Джэ трещал без умолку. Бэкхён пытался что-то отвечать, даже пошутил один раз, но чувствовал месть организма за слишком ранний подъём. Он был рассеянным сегодня. Хотелось спать, глаза закрывались, а Ким всё болтал и болтал, пока не спросил: — Бэк, ты меня слушаешь? Юноша поднял взгляд, пытаясь сфокусироваться на друге, но мысли даже сейчас были в другом месте. Он поправил очки и выдохнул. Слишком отчаянно. Наверное. Потому что Джэ тут же хмыкнул и приобнял его за плечи. — Дай угадаю. — Бён хмурится в ожидании последующих слов. — Повздорили с парнем? Идущий немного позади Доён резко остановился и впервые обратил внимание на их разговор. Бэкхён затормозил следом, когда услышал удивлённое: — Парень? Джэхён кривится, понимая, что сказал лишнего, напрочь забывая о присутствии Кима. Поэтому тормозит тоже и сглатывает, переводя взгляд с Доёна на Бёна, который даже сейчас не может нормально злиться. Ему просто всё равно. Резко приходит осознание того, что всего лишь пару месяцев назад он бы отреагировал совершенно по-другому. Он бы сильно разволновался, стал бы загоняться, ждать агрессии или осуждения, а сейчас ему было… плевать? Джэ отчаянно вздыхает, дотрагиваясь до бёновского плеча. — Прости, я… — Забей. — Ким хмурится. — Он же наш друг. Если он узнал, в этом нет ничего страшного. Верно? Спокойствие и уверенность в своих словах. Бэкхён и сам не заметил, как перенял многие черты от Пака. Удивительно. Но это нужное умение. Доён хлопает глазами, пару секунд молчит, но не порывается сказать что-то плохое или осуждающее. Он просто над чем-то размышляет, а затем хмыкает и задаёт вполне конкретный вопрос, которого Бэкхён не ожидал: — Ты считаешь меня своим другом? Джэ тактично молчит, давай Бёну ответить самому. А Бэкхён легонько улыбается (как может) и кивает. Ким вдруг улыбается тоже и от этого становится будто совершенно другим человеком. Улыбка меняет людей. Теперь Доён не кажется агрессивным или холодным. Странно видеть его таким. Наверное… Джэ был прав, когда говорил о том, что он абсолютно другой. — Я рад. Смутило. Бэкхёна смутило отсутствие какой-либо реакции, поэтому вопрос возник сразу же: — Тебя не смущает, что я встречаюсь с парнем? — С мужчиной. — Джэхён видимо решил, что если говорить правду, то до конца. — Взрослым. Бэкхён цокает. — Спасибо за уточнение, Джэ. Ты такой прекрасный друг. Тишина висит ровно пять секунд. Джэхён смеётся первым, а за ним подхватывает и Доён. Бэкхён мягко улыбается, понимая, что всё оказалось намного проще, чем он думал. Теперь они идут рядом, переговариваясь на различные темы. Бён не возвращается к их отношениям с Чанёлем, а Доён не спрашивает. Юноша не планировал говорить ещё кому-то, но раз так случилось — ничего не изменить. С этими мыслями он и приходит на консультацию, которая кажется длинной и бессмысленной. Оказалось, что всё, чем они будут заниматься — поливать растения, собирать мусор, готовить заведение к новому учебному году и выполнять всякие мелочи. Практика — сущий ад по мнению Джэхёна, но очень даже прекрасное время для Бэкхёна, которому уже хочется окунуться в университетскую среду. И даже если ему придётся возиться с растениями или протирать столы в аудиториях — это не помеха для того, чтобы насладиться новым этапом в жизни. Студент. Звучит красиво. Бэкхён вернулся домой после обеда, потому что друзья потащили в кафешку, где Джэ проболтался ещё кое о чём. Они просто делали заказ и друг спросил: можно ли ему пиццу с его сахарным диабетом. Бён бы сделал вывод о том, что Ким балабол, но он ни капельки не злился, потому что сам сказал о том, что Доён — друг. Если он узнал — так даже лучше. Никаких недопониманий. То, с какой лёгкостью Доён воспринимал информацию о юноше — вводило в ступор. Сначала. А затем Бэкхён расслабился и понял — не все люди на Земле встречают тебя с непониманием и агрессией. Стало легче от этого простого осознания. Бэкхён застыл на месте, когда поднял взгляд и увидел Чанёля, который стоял около стены на выходе из кухни и смотрел на него. — Как прошла консультация? — Как посидели в баре? Одновременно. Чанёль фыркает, слегка улыбаясь. А затем улыбка сходит с губ, и взгляд становится более серьёзным. Бэкхён никак не мог понять, что он там видит. Пак смотрит не очень долго, но для Бёна будто вечность проходит, прежде чем он слышит: — Я сорвался. Простишь меня? Бён хмурится в недоумении. Он приходит в себя быстро, тут же отвечая: — За что ты просишь прощения? Ты же просто сходил с другом в бар после тяжёлого завала на работе. Это нормально. Я понимаю. Я подлил масла в огонь. Усугубил всё. И это я тоже понимаю. Поэтому предлагаю просто поговорить об этом и всё прояснить. Как думаешь? Бэкхён говорит и сам не верит, что может показывать себя с такой разумной стороны. Он руководствуется головой. И это идёт на пользу. Однозначно. Его эмоциональность поутихла, а приступов агрессии не было практически вообще, поэтому стало легче прислушиваться к себе. Мужчина подходит ближе, застывая в нескольких сантиметрах. — За что ты мне такой? Ладони обхватывают лицо. Бэкхён выдыхает с облегчением и кладёт руки поверх горячих ладоней мужчины. Улыбка сама появляется на губах. — За всё хорошее. Что-то не нравится? Чанёль коротко смеётся, а Бён времени не теряет. Произносит на выдохе и абсолютно искренне, когда слышит родной смех: — Я люблю тебя. Бэкхён скучал. Ему хотелось сказать о своих чувствах, потому что он действительно испытывает что-то запредельное, убеждаясь в этом с каждым днём всё сильнее и сильнее. Пак застывает, но улыбаться не перестаёт, вжимаясь своим лбом в лоб юноши. В таком положении они стоят около минуты, пока Бэкхён не отстраняется для того, чтобы зевнуть и потереть глаза пальцами. — Ты рано встал? — Сехун тебя притащил почти в пять, а я уже уснуть не смог. Чанёль кривится от самого себя, вздыхает и о чём-то задумывается, но эта задумчивость проходит быстро. — Я думаю, тебе нужно поспать. — А поговорить? Мужчина снова притягивает за руку к себе, целует в лоб и мягко приобнимает. — Сначала выспись, а потом — поговорим. — Ты же не злишься на меня? Всё-таки Бён не мог не задать этот вопрос: — Бэкхён, ты вынуждаешь меня говорить тебе очевидные вещи. Тон становится серьёзным в одно мгновение. Бэкхён отстраняется. Даже страшно становится. Он же сейчас ничего не сделал, верно? Что успело произойти за эти ничтожные пару секунд, что они обнимались посреди коридора? Бён теряется. Мужчина прекрасно видит эту растерянность в его глазах, поэтому с таким же серьёзным лицом произносит: — Хочешь, чтобы я повторял тебе о том, что… люблю тебя, постоянно? Хорошо. Без проблем. Я люблю тебя, Бэкхён. Знал? — Парень сначала теряется ещё больше, а потом понимает, что Чанёль просто задница. — А ещё я люблю тебя и люблю тебя. Что думаешь об этом? — Чанёль… Бён протягивает его имя и устало улыбается, утыкаясь лбом в паковское плечо. Невозможный человек. Через пару минут юноша уже оказывается в комнате. Он переодевается, спотыкается и чуть ли не падает из-за своей рассеянности, но Чанёль вовремя подхватывает. Бэкхён засыпает в абсолютном спокойствии под мирное дыхание рядом почти мгновенно. А просыпается через пару часов. Наверное. Бён понимает, что находится в комнате один, шаря рукой по второй половине кровати. Хотелось поспать ещё, но тогда ночью не получится уснуть. Он открывает глаза и находит взглядом часы, понимая через пару секунд, что проспал до позднего вечера. Господи, он так устал, что его вырубило так надолго? Они смогли бы провести с Чанёлем больше времени вместе, но в противовес этому приходит мысль о том, что мужчина будет дома на выходных. Бэкхён вздыхает, встаёт, пытается размяться, делая парочку упражнений, а затем плетётся в душ, чтобы смыть с себя всю эту усталость. Юноша смотрит на своё отражение, натягивая одежду после душа, и понимает окончательно, что дневной сон — всегда плохая идея. Но у него есть Чанёль. Найдут занятие. Парень улыбается, цокает на самого же себя и выходит из ванной, находя Пака на кухне. Он что-то напевает себе под нос и следит за блюдом на сковороде. Подойдя ближе Бэкхён понимает, что мужчина что-то готовит. Что-то вкусное. Он втягивает аппетитный запах и утыкается в спину Чанёля носом, но тот даже не вздрагивает. Услышал. — Выспался? Парень угукает, заглядывая в сковороду. — Креветки? — Решил, что сегодня мы с тобой должны устроить свидание. На нашем диване. Что думаешь об этом? Бэкхён хмыкает, улыбаясь. Каждый раз, когда между ними происходит что-то, настроение юноши сильно зависит от обстановки дома. Каждый раз он чувствует такое облегчение, когда всё становится как раньше, что сложно описать словами. Он тухнет без Чанёля. А Чанёль тухнет без него. Это взаимосвязано. Нет, он знал, что привязанность сильная, но сейчас в полной мере начал понимать, как сильно ему нужен этот человек. И он уверен, Пак думает так же. — Разговорное свидание? Тот выключает конфорку, откладывая лопаточку, и разворачивается к Бёну, тут же прижимая его к себе поближе. За пояс. — Это расслабляет. Взгляд движется по вырезу тонкой белоснежной кофты с длинным рукавом, которую Бён купил совсем недавно, но Чанёль её ещё не видел. Вырез глубокий. Оголяет так, что ключицы видны во всей красе. Она такая длинная, что прикрывает домашние короткие шорты. Под таким взглядом потеряться бы. Бэкхён сглатывает, но не отходит. Он ничего не делает. Чанёль сам наклоняется ближе, целует нос, щёки, губы, опускается к шее, цапает за ключицу. Улыбается, когда юноша сам встаёт на носочки, ловя его губы своими. Хватка на талии усиливается. Бэкхён зарывается ладонью в затылок, ластится, прижимается с такой силой, что сам же стонет от этой близости. В этот раз всё странно. Странно, потому что он такой необходимости в ком-то никогда ещё не испытывал. С Чанёлем всё впервые. И сейчас так сильно… так мощно, что… — Если ты будешь так себя вести, мои старания на кухне будут напрасными. Бэкхён шумно выдыхает и утыкается носом в грудную клетку Чанёля. Он чувствует себя таким невесомым. Легко. Почему-то. И спокойно. — Прости, я просто скучал сильно. Пак хрипло смеётся, смотрит в осоловелые глаза, когда Бён поднимает голову, и снова коротко целует в нос. Не заметить состояние юноши просто невозможно. Сам мужчина чувствует себя аналогично, понимая, что Бэкхён прямо в его руках сейчас такой мягкий и тёплый. Он облизывает губы, выпускает из объятий и даёт понять, что нужно накрыть на стол, с наигранным возмущением напоминая о том, что у них свидание, вообще-то! Нельзя терять ни минуты. Бэкхён лишь смеётся. Юноша успокаивается, пока раскладывает приборы на столике около дивана, а затем притаскивает бокалы, вино и еду. Чанёль помогает, ловит его на половине пути, чмокает в висок и спасает от удара о пол тарелку, которая почти выскользнула из рук Бёна. Садятся на диван они через пятнадцать минут. На часах половина девятого. Оно и к лучшему. Никаких костюмов, ресторанов, неудобства. Домашняя пижама, взъерошенные волосы, уют и покой. Но самое главное — диван, ставший для них своеобразным островком спокойствия. Чем-то особенным. Бэкхён с удовольствием кушает пасту с креветками, чуть ли не мурча от удовольствия, а Чанёль спокойно пьёт вино по маленьким глоточкам, расслабляясь. Когда юноша доедает, Пак получает недовольный взгляд в свою почти полную тарелку. — Как мама? Бён тормозит, смотрит на мужчину пару секунд, а затем отводит взгляд и садится поудобнее. И поближе. Чанёль замечает, отставляет бокал и ждёт. Даже если всё хорошо, эту тему они должны обговорить. — Я не ходил к ней вчера. Сегодня тоже. Но в прошлый раз динамика была положительная. Ей повезло, что она может говорить и нормально мыслить. Не каждому так везёт. Мужчина кивает. Смотрит сосредоточенно, будто эта тема действительно важна для него. А Бэкхён готов себе подзатыльник зарядить, потому что для Чанёля важно всё, что с ним связано. И эта тема косвенно связана и с ним тоже, поэтому это просто не может быть неважным. Ладно. Уже лучше. Они начали этот разговор. Больше вопросов не следует, поэтому Бэкхён берёт себя в руки и начинает сам, пытаясь объяснить всё максимально так, как сам понимает. — Я хотел рассказать позже. Ты был в работе. Я не стал взваливать на тебя ещё и это, но я и сам не понимаю, почему… забыл? Возможно, я просто не думал о том, что это может быть важно для тебя. Бён смотрит на мужчину, чьё выражение лица довольно спокойно. Почему он вообще ждёт чего-то негативного? Бэкхён успокаивается мгновенно, понимая, что всё действительно в порядке. Обычный разговор, чтобы недопониманий больше не было. Так ведь? Пак анализирует, задумываясь, но отвечает быстро: — Я отреагировал слишком резко. Наверное. Когда ты сказал о том, что добил меня, я понял, что так и есть. Но я не должен был так реагировать. Я устал, не успел проанализировать всё и подумать над этим, разум не дал нормальной реакции, а вот стресс… даже очень. Я был не в состоянии правильно понять тебя. — Бён порывается ответить, но Пак продолжает. — Я прекрасно понимаю, что это твоя мать. Ты не должен мне обо всём рассказывать. Я просто никак не могу привыкнуть к тому, что ты не такой, как все остальные для меня. Что у нас всё абсолютно по-другому. Что мы работаем над доверием, что обсуждаем всё, что происходит. Что разговариваем. — Бэкхён внимательно смотрит на Чанёля, но никак не может понять, что у него в голове. — Скелеты в шкафу вылезают наружу, да? Пак улыбается краешком губ и берёт бокал в руки, делая пару жадных глотков. Бэкхён повторяет действия, а потом замирает на месте, осознавая услышанное. Мужчина сидел неподвижно, но в его глазах Бэкхён не видел ничего напряжённого или плохого. Он был спокоен. Но Бён был бы не собой, если бы не начал думать о том, что услышал. — Ты воспринял это так остро, потому что Минкю тебя обманывал? Это имя всегда будет отзываться чем-то неприятным. Но Бён должен был спросить. Им же не запрещено обсуждать его, верно? Чанёль хмыкает. — Проницательно. — От тебя нахватался. Мужчина снова улыбается, а затем аккуратно хватается пальцами за бёновские лодыжки и притягивает его к себе. Прямо на колени. Бён тут же обхватывает шею руками, ощущая полное спокойствие. — Не только он. От меня многое скрывали с самого детства. Даже то, что было важно и для меня тоже. А в отношениях с Минкю мы потонули в его лжи вместе. Он скрывал каждый свой шаг. Он поддавался моему контролю, но скрывал каждый свой шаг, представляешь? Я был ослеплён им настолько, что не хотел ничего замечать. — Бэкхён сглатывает. Ладони Чанёля медленно поглаживают его бёдра. — В отношениях с тобой всё по-другому. Мы оба меняемся. Ты для меня слишком дорог и любим, Бэкхён. Поэтому я воспринял слишком остро. Ты не виноват в том, что я так и не смог выкинуть из себя всё это дерьмо. — Чанёль… — парень легонько улыбается. — Всё в порядке. Ты же знаешь, как много для меня делаешь. — Бён вдруг хмыкает. — Во мне дерьма ещё больше. Мужчина цокает. — И не цокай! Так и есть. Чанёль затыкает его поцелуем. Резко, спонтанно, быстро, но тут же нежно. Бэкхёна ведёт сразу. Он ёрзает на коленях мужчины, прижимается теснее, чувствует пальцы, сжимающие бёдра, и тихонько стонет. Пак отстраняется, смотрит тёмными глазами и внезапно спрашивает: — Хочешь пойти до конца? Юноша дышит тяжело, у него глаза искрятся, возбуждение наполняет тело с каждой секундой всё больше. Мужчина видит. Всё видит. И Бэкхён отвечает совершенно искренне, основываясь на том, что сейчас ощущает: — Разве не видно? Чанёль ведёт руками выше, забираясь под футболку, и Бён чуть ли не выгибается. — Говори честно. Чего ты сейчас хочешь, малыш? Бэкхён напрягся, но растерялся лишь на пару секунд, выпаливая на выдохе: — Тебя. Они к этому шли слишком долго, но верными маленькими шагами. Ещё месяц назад Бэкхён бы не решился. Потому что был не готов, а сейчас совершенно другие ощущения и мысли. Мужчина шумно выдыхает, подхватывает Бёна и встаёт с дивана. До спальни они добираются за пару секунд, не говорят ни слова. Когда рот занят другим ртом, становится не до разговоров. Бэкхён чувствует предвкушение вперемешку со страхом. Но приятным. И это больше похоже даже не на страх, а на обычное волнение. Футболки летят к чертям. Бэкхён уже чувствует себя обнажённым, а это только начало. Он гонит от себя мысли о том, что ему когда-то не нравилось своё тело. Потому что в отношениях с Чанёлем он потихоньку начал учиться любить себя. И это дало свои плоды. Пак укладывает его на постель, нависает, наклоняется, целует в губы, спускается ниже. К шее. К ключицам. Оставляет пару засосов, кусается, зализывает, ведёт по коже к животу, снова целует, а через секунду поднимается чуть выше и обхватывает губами сосок. Бэкхён знал, что будет приятно. А ещё он знал, что будет краснеть. Такой ласки он ещё не чувствовал. Не пробовал. Поэтому тихо простонал, когда Чанёль пошёл дальше. Сладкая пытка продолжалась недолго. Но за это время Бён попытался максимально включиться в процесс. Было неловко даже потому, что он совсем не знал, куда деть свои руки. Поцелуй в живот отрезвил, но Бэкхён лишь шумно выдохнул. — Стесняешься? Черти в глазах. Бён сглатывает, но отрицательно мотает головой, позволяя стащить с себя штаны вместе с бельём. На Чанёля он не смотрел. Ему казалось, что он выглядит… юноша чувствовал себя даже глупо, ведь ничего не умел, но когда Пак медленно отстранился, избавился от своей одежды и устроился прямо между его ног, это чувство отошло куда-то на последний план. Бён всё ещё не смотрел. Это было странно. Это было волнительно теперь настолько, что юноша закрыл глаза, пытаясь не обращать внимания на свою наготу. — Посмотри на меня. Хрипло. Бэкхён тут же открыл глаза и посмотрел. Посмотрел и сглотнул, не в силах вообще ничего сказать. Потому что Чанёль оглядывал его таким взглядом, что… Бён потянулся руками к шее, хотел поцеловать, понимая, что таким образом пытается избежать взгляда, но мужчина не дал ему этого сделать, начиная скользить губами по животу вниз. Жарко? Нет. Это слово не описывает всего того, что творится сейчас между ними. Даже если они касались друг друга, сейчас Бён ощущал всё абсолютно по-новому. Мужчина целует внутреннюю сторону бедра, вырывая из юноши стон. Отвлекает от посторонних мыслей своими касаниями. И заставляет покраснеть, когда произносит: — Ты такой красивый, одуреть можно. Бён хлопает глазами. Чанёль не отрывается. Не отрывается и прикасается губами к низу живота. Юноша теряется, сглатывает, глаза прикрывает, но снова слышит: — Смотри на меня. И смотрит. Смотрит, как язык скользит по внутренней стороне бедра, задевает возбуждение и возвращается к животу. Бэкхён неразборчиво мычит, снова закрывая глаза. Его прошибает каждое прикосновение, ему невозможно хорошо, но он так смущён, как никогда ещё не был. Это слишком. В прямом смысле этого слова. Быть таким раскрытым перед кем-то — это слишком. Но Бэкхён понимает, что хочет быть таковым для Чанёля. Мужчина поднимается к его лицу, поэтому приходится открыть глаза. Он улыбается. И что-то в этой улыбке продирает до самых костей. Мурашки бегут по телу. Бэкхён дышит часто, сглатывает постоянно, губы кусает. А мужчина чмокает его в эти искусанные губы и спрашивает: — Скажи, чего ты хочешь прямо сейчас? Чего бы тебе хотелось попробовать? Бэкхён благодарен. Очень. За то, что с ним считаются, что о нём заботятся. Это Чанёль. По-другому никак. Но сейчас от возбуждения нечем не только дышать, но и думать, поэтому юноша отвечает так, как чувствует: — Не надо больше так, как ты сейчас… Это слишком много для меня. Давай просто пойдём дальше? Чанёль хмыкает, наклоняется к уху и шепчет: — Как скажешь, малыш. Бэкхён краснеет. Бэкхён готов сгореть. Бэкхён смотрит в тёмные глаза Чанёля и пытается расслабиться, когда тот отодвигается в сторону, доставая из ящика лубрикант и презервативы. Становится ещё волнительнее. Но Бён знает, что Чанёль не сделает ему больно. Он уверен, что всё будет правильно и аккуратно. Он просто уверен в самом мужчине и доверяет ему себя полностью. Потому что это Чанёль. Мужчина выдавливает гель на пальцы и устраивается поудобнее, попутно подкладывая подушку под бёновскую поясницу. Парня утягивают в поцелуй, но короткий. Мужчина осторожно проталкивает палец внутрь, следя за всеми эмоциями Бэкхёна. Дискомфорт. Юноша немного хмурится, но знает, что позже будет легче и приятнее, поэтому кивком даёт понять, что можно продолжать. Полностью палец оказывается внутри достаточно быстро. Бён чувствует дискомфорт, но возбуждение, которое спало совсем немного, Чанёль, находящийся рядом, и лёгкие поцелуи не дают почувствовать себя плохо. — Я добавлю второй? Бэкхён угукает. Чанёль смазывает пальцы ещё раз. Тугие стенки поддаются, как только Бён расслабляется. Он старается. И получается. Он помнит прошлый раз, поэтому пытается исправить все косяки, из-за которых ему было слишком неприятно. Старается не зажиматься. Чанёль всё ещё сосредоточен на его ощущениях, но стоит через несколько минут услышать протяжный стон из уст юноши, как бьёт по голове осознание, что теперь Бэкхёну приятно. Мужчина повторяет движения пальцами, несколько раз проходясь по простате, а затем спрашивает разрешения на добавление третьего. И парень, облизывая губы, кивает. Чанёль утягивает его в поцелуй, снова расслабляет, покрывает короткими поцелуями шею, ключицы, живот. Пальцы проникают сначала тяжело, и Бён дышит часто, хмурится от неприятных ощущений, хныкает, но принимает их. Мужчина слышит стон, попадая аккурат по комку возбуждения, поэтому делает так ещё несколько раз, пока внезапно не чувствует руку на своём затылке и не слышит хриплое бёновское: — Чанёль… остановись… я уже не могу. Мужчина останавливается. Видит искусанные губы, видит затуманенный взгляд, видит следы на шее, оставленные собой, и вытаскивает пальцы, слыша шумный выдох. Спрашивает. На всякий случай. — Я могу продолжить? Кивок. Бэкхён понимает, что последует дальше, но ему настолько сильно хочется стать ещё ближе, что он понимает одну простую вещь: он готов. Целиком и полностью. Таким уверенным он не был ещё никогда. Пакетик рвётся, Чанёль справляется быстро, устраивается удобнее и смотрит на лицо Бёна, наклоняясь ближе. Это происходит постепенно. Бэкхён протяжно стонет, чувствуя, как звёзды перед глазами летают. Мимолётная боль затыкается поцелуем, неприятные ощущения — касаниями пальцев. Чанёль входит медленно, стараясь не делать резких движений. А когда проникает до упора (спустя некоторое время), останавливается. Бён шумно выдыхает, сглатывает и тянется за поцелуем, но губы мужчины мажут по скуле. Горячее дыхание опаляет ухо: — Всё в порядке? Бэкхён сглатывает, кивая. На первом толчке было всё ещё некомфортно. Бён пытался не хмуриться слишком сильно, но понимал, что Чанёль замечает абсолютно всё. Именно поэтому Пак останавливается снова для того, чтобы спросить, но не успевает. Потому что дальше следует протяжное басистое «блять», когда Бён сам слегка дёргает бёдрами, подталкивая к действиям. Несколько толчков на пробу. Аккуратно и без резких движений. Бэкхён привыкает достаточно быстро, ловя себя на мысли о том, что ему нравится чувство наполненности. Максимальная близость. Стон вырывается неосознанно, когда Чанёль двигается чуть резче. Это как зелёный свет. Толчки становятся чуть быстрее. Бэкхён теряется во всём этом, тыкается в губы Чанёля и пытается быть ещё ближе, чем есть. Он обхватывает ногами бедра мужчины, потому что так удобно, и слышит рык. Его хватает на несколько минут. Рука Пака обхватывает возбуждение, двигая ею в такт толчкам, и юноша изливается прямо в его кулак, протяжно скуля. Он тянется руками к Чанёлю снова, притягивает его максимально близко, не давая остановиться. И мужчина не останавливается. Утягивает в поцелуй, делает заключительные толчки, выбивая стоны из уст Бёна, и заканчивает сам. Они целуются ещё некоторое время, прежде чем Чанёль отрывается и смотрит на него так, как ещё никогда не смотрел. Бэкхён подрагивает в руках мужчины, пытается дышать спокойно, глаза прикрывает от усталости, а Пак начинает выцеловывать каждый сантиметр его лица. Смотрит нежно, прижимает к себе, шепчет что-то, но юноша не разбирает. Он раскрывает глаза только через пару минут, когда Чанёль мягко опускается рядом и притягивает к себе за пояс. Поцелуй в висок и тихое: — Поверить не могу. Мой малыш повзрослел. — Заткнись, Чанёль. Мужчина хрипло смеётся, а затем прижимает уставшее тело Бёна ещё ближе к себе. Тишина настигает их быстро. Спокойствие накрывает стремительно. — Всё в порядке? Бэкхён хмыкает, слыша этот вопрос, но отвечает совершенно искренне: — Всё в порядке. И проваливается в сон, спустя один поцелуй в висок.