мне плевать на тебя.

— Чанёль, а что такое отдых? Мужчина хмыкает, глядя на Бэкхёна, что устроился под боком. Утыкается носом куда-то в плечо. И больше ничего не нужно. — Это такие дни, когда ты отдыхаешь, лежишь, ничего не делаешь и целуешься со мной. Бэкхён закатывает глаза, поднимая взгляд. — Это был риторический вопрос. — Я знаю, малыш. — И… кстати. Только целуешься? Ну тогда — ладно. Будем только целоваться. Чанёль выразительно цокает, но смех сдержать не выходит. — Твоя словесная месть засчитана. Бэкхён сдал все зачёты, кроме одного, который будет сегодня. Этот зачёт ему не придётся сдавать, но для приличия и убийства своего времени так, будто оно лишнее, нужно быть. Он просто отдаст свою зачётку, поставит отметку и уйдёт с чувством покоя, потому что впереди отдых с Чанёлем где-то, куда он его увезёт. А потом выставка Кёнсу, Новый год и экзамены, о которых он подумает попозже. Точно не сейчас, когда долгожданный отдых так близко. — Тебе не надо собираться? Бэкхён угукает, утыкаясь носом в шею, возмущается на то, что время летит слишком быстро, и всё-таки встаёт, направляясь в ванную. Смыть сонливость, привести себя в порядок и выйти на кухню, где будет стоять Чанёль, игнорирующий трость — лучшее, что он видит по утрам. Трость он всегда притаскивает и ставит рядом. — Таблетки, малыш. — Помню. Бён хомячит со скоростью света, напяливает верхнюю одежду и лезет целоваться, падая в приглашающе распахнутые объятия. — Я за тобой приеду сегодня. — Твоя нога, Чанёль. — Доктор сказал, что мне даже нужна такая нагрузка. Не буду же я беречь себя постоянно. Мне уже намного лучше. Трость скоро вообще не понадобится. — Ты и так злоупотребляешь её неиспользованностью. — Мне нужно открыть окно. — Зачем? Бэкхён вопросительно смотрит на Чанёля, который вдруг широко улыбается и добивает: — Душно. Кулачок аккурат в плечо, но не сильно. Бэкхён вообще за последнее время привык Чанёля настолько беречь, что беречь бы так себя, но сил в нём хоть отбавляй. Он выстроил ментальный щит. И никому туда не протиснуться. И он начинает гордиться за себя. Гордиться тем, каким человеком он стал рядом с Чанёлем. Потому что ничего бы без него не получилось. Где бы сейчас был Бён, если бы не та встреча на углу, когда они врезались друг в друга? Прошлое в прошлом. Бэкхён выбегает из дома, доезжает до универа, берёт кофе около островка с кафешками и идёт в корпус, где его уже ожидают друзья. Сегодня не очень холодно, но противная морось портит всю картину. — Джэхён сдал тот зачёт. Доён говорит об успехах Джэ в первую очередь, потому что собственнолично подтянул его по предметам, если давать списывать практические — это подтянуть, но всё же! Их взаимоотношения идут дальше, по шажочкам. — Только вот сегодня я вообще не уверен, что меня допустят. Доён цокает, смотря на Джэхёна с искренней вредностью. — Ты сдашь. Последний зачёт, поднажми. — Вам легко говорить, вы просто поставите зачёт и свалите. — Я не свалю, а у Бэкхёна Чанёль, так что никаких претензий. Наш птенец едет отдыхать, порадуйся! Бэкхён коротко смеётся, почему-то проводя аналогию со своими родителями. Да, отец так и не вернулся. Да и не собирается. Да и не надо. Бэкхён не хотел бы, чтобы он возвращался. А мать часто спрашивает его об успехах в учёбе, делится с ним своими планами на жизнь, даже рассказала о том, что снова хочет устроиться на работу и находится в поисках. Это было ценно. Бэкхён до сих пор не мог поверить в то, что его отношения с матерью могут стать такими. Да, они не говорили о Чанёле, но когда-нибудь эта тема не будет запретной или неловкой. Посещения психолога очень помогли понять, что можно добиться должного уровня доверия и взаимоотношений только при маленьких шажочках. Торопиться некуда. И незачем. Бэкхён по кусочкам выстраивал всё заново, с чистого листа, и ему было необходимо, чтобы его поддерживали. Эту поддержку оказывали в полной мере его Чанёль, друзья и… мама. А ведь когда-то она не могла его защитить. Не могла сказать хоть что-то для оказания поддержки. Она ничего не могла. И как всё поменялось сейчас, когда нет рядом того самого человека, который гасил в ней человечность. Да, некоторые скажут, что родителей не выбирают, но Бэкхён счастлив, что его отца нет поблизости. Он не причиняет вред. И это самое главное. Зачёт проходит быстро и совсем не напрягает. С мыслями в голове время пролетает незаметно. Доён желает хорошего отдыха и отпускает Бэкхёна, оставаясь ждать Джэ. Когда Бэкхён выходит из корпуса, машины Чанёля ещё нет поблизости. Аллея пуста. Лишь редкие студенты фотографируются, болтают и радуются выходным, наматывая свои шарфы потуже. Осознание ещё до него не дошло. Прямо через несколько минут он сядет в машину к Чанёлю и сможет забыться. Необъяснимое чувство некой временной свободы от учёбы. Пару дней он точно будет ощущать это. — Бэкхён. Ком в горле не возник, страх не стискивал грудную клетку, но появилось раздражение. Бэкхён не хотел разговаривать с этим человеком, поэтому просто пошёл дальше, понимая, что может это делать. Но когда чужая ладонь ложится на плечо, останавливая, приходится дёрнуть им, чтобы эта ладонь исчезла. И Бэкхён бы ушёл, если бы его не развернули. Резко. И противно. Сону возмущённо глядел на него своими глазами цвета дерьма. Вот у кого-то это шоколад, у кого-то песок, а у Сону — дерьмо. Самое настоящее. — Игнорируешь? Бэкхён не успевает ответить. Отвечают за него. — Игнорирует. Бён легонько улыбается, чувствуя родное присутствие за спиной. Теперь уже любимая горячая ладонь ложится на плечо и прижимает к себе поближе. Чанёль вовремя. Всегда вовремя. — Он больше и слова тебе не скажет. Теперь буду говорить я. Сону усмехается в своей ублюдской манере и открывает рот. — С тобой я разговаривать не хочу. Мне нужен он. Палец указывает на Бэкхёна, который медленно чувствует, как разгорается Чанёль. Как только огнём ещё не дышит? — Где уважение к старшим? Мы разве переходили на «ты»? Сону поджимает губы. — Вы помешали нашему разговору. Исправился, но кажется, не очень надолго. — А ты мешаешь комфорту моего парня. Напомни, чем закончился ваш прошлый разговор? Ты действительно думаешь, что я позволю тебе выйти сухим из воды? Бэкхён чувствует тот же вайб от Чанёля, когда он ещё учился в школе. Тогда он не оставил проступок без внимания. Лицо Сону меняется. — Разве я позволил тебе это в прошлый раз? Напомнить? В этот момент Бён готов визжать от того, насколько это ощутимо. И насколько это сильно. И нет, они даже не в дораме, но это так… так. — Слушайте, Вы мне угрожаете? Не страшно? Мой отец после того, что с Вами случилось, вернулся на свою должность. Вы мне больше ничего не сделаете! Бэкхён хмурится, потому что явно об этом не слышал. И не знал. Но рука, сжимающая плечо чуть сильнее, выбивает из мыслей. Чанёль вздыхает. — Слушай, мальчик, я пожалел твоего отца из-за тебя. И из-за твоей семьи, которая ни в чём не виновата. Но не заставляй меня пожалеть об этом. Я могу изменить абсолютно всё в твоей жизни по щелчку пальцев. И я не думаю, что тебе понравится. Сону застывает на месте. И с каждым словом бледнеет так, будто тоже не знал. Ничегошеньки. Бэкхён обязательно спросит у Чанёля, как так вышло, но сейчас важнее побыстрее отвязаться от Сону, который медленно отводит взгляд и спрашивает: — Отец сказал, что он сам вернулся. Что его ждали. Вы мне лжёте. Чанёль хмыкает. — Разочарование — ужасная штука, верно? Спроси отца на досуге о том, как он ползал передо мной на коленях. Думаю, тебе будет интересно. Сону больше ничего не говорит. Его лицо искажает гримаса, похожая на боль. Но дальше Бэкхён уже ничего не видит. Чанёль бережно берёт его за руку и уводит к машине, открывая пассажирскую дверцу. Даже когда они уезжают, Сону так и остаётся стоять на аллее. — Всё прошло хорошо? Бён отвлекается от мыслей и поворачивается к Чанёлю, который сосредоточенно ведёт машину. — Да, поставили зачёт и… как твоя нога? — Терпимо. Почти не беспокоит. Очень приятно снова сесть за руль. Я скучал по своей малышке. Бэкхён умолкает лишь на несколько секунд. — Ты правда пожалел его отца? Чанёль вздыхает. — Да. Не из-за него самого. Я попросил следить за его деятельностью. Слишком много он наворовал. — И что теперь? — Пока ничего. Но я ясно дал понять Сону, что будет, если он станет лезть дальше. Ты же знаешь, что я всё могу. — Ты же Пак Чанёль. — Бэкхён улыбается, впервые осознавая за долгое время мощь своего мужчины. — Это было круто. — Понравилось представление? — Очень. — Тебе его даже не жаль, верно? — Возможно, совсем чуток, потому что его отец ему солгал. Пожалуй, он действительно разочаровался. Чанёль задумывается лишь на секунду. — Сону изначально полез туда, куда не стоило лезть. Всё это стечение обстоятельств привело к тому, что мы имеем сейчас. Так бывает. Предлагаю тебе забыть об этом и подумать о том, что впереди нас ждёт отдых. Бэкхён выдыхает. — Согласен. Дальше они едут молча. Чанёль отправляет собирать вещи в поездку, а сам созванивается с Сехуном для того, чтобы оповестить о своём отсутствии. Все полномочия переданы, вещи собраны через полчаса, Бён зацелованный, настроение отличное. Они садятся в машину, выезжают, но Бён больше не думает ни о чём, потому что засыпает под тихую музыку на фоне. Чувство нереальности происходящего зашкаливает. Он даже не замечает пути, а когда остров Чеджу встречает их с распростёртыми объятиями, понимает, что Чанёль всё продумал до мелочей. Они заселяются быстро, пытаясь не останавливаться на каждом шагу, потому что Бэкхёну нужно всё рассмотреть и повосхищаться. И лишь когда они выходят на балкон с прекрасным видом на море, Бэкхён впервые осознаёт, что на некоторое время он может забыть обо всём на свете, кроме этого моря, отдыха и Чанёля рядом, чьи руки обнимают со спины. — Мы действительно здесь. — Ты этого очень ждал. — А ты? Бён кладёт свои руки поверх ладоней мужчины. — Ещё сильнее. Увёз тебя, а теперь не знаю, как отделаться от ощущения, что я украл тебя у всего мира. — Весь мир — это ты. Так что никто ничего не крал. Чанёль смеётся, прижимая крепче. Становится немного прохладно, поэтому долго постоять не получится. Но Бёну хватает и этого. — Здесь красиво. Ты давно всё продумал, да? — Несколько недель назад. — Спасибо. — Не благодари, я прекрасно знаю, что я самый лучший. Бэкхён закатывает глаза и смеётся, поворачиваясь для того, чтобы тыкнуться губами в губы Чанёля. А потом ещё раз. И ещё. Пока в сплетении рук и ног они не оказываются в кровати. А что там дальше — уже не так уж и важно. Важно лишь то, что происходит здесь и сейчас.