lucky you

— Это последняя? — спрашивает Цзян Чэн. Вэй Ин молча кивает, отдавая ему сумку с вещами. — Я подожду тебя на улице, — Цзян Чэн кое-как пропихивает огромную сумку через дверной проем и прикрывает дверь. Усянь вздыхает, обводит взглядом прихожую, что ведет в гостиную. Он обходит квартиру еще раз. И этот раз точно последний. Идет, начиная с их спальни, нет, не так, с его спальни, по коридорам в ванную, гостиную, заканчивая кухней, на которой он, честно говоря, проводил меньше всего времени. Готовить он не любил, а ели они чаще всего в гостиной перед телевизором после рабочего дня. Хотя, пожалуй, ему нравилось, когда Лань Ванцзи трахал его на этой самой столешнице. На самом деле, Вэй Ину проще перечислить мебель, на которой они этого не делали, чем наоборот. Каждый уголок этой квартиры пропитан ими. Он уверен, что Лань Ванцзи тоже съедет на днях. Вэй Ин кладет записку на тумбочку, закрывает входную дверь и оставляет ключ в почтовом ящике. Возможно, забирать вещи, пока Лань Ванцзи на работе, не правильно, но находиться с ним в одном помещении слишком тяжело. По крайней мере, сейчас. Им нужно время, чтобы отвыкнуть друг от друга. В конце концов, у них достаточно много общих знакомых, и не видеться совсем они не смогут. Вэй Ин даже не знает, сколько времени должно пройти, чтобы сердце перестало болеть и кровоточить при его упоминании. Он думает, нет, он уверен, что это не произойдет никогда. Но сейчас время — это все, что у них есть. Он садится в темно-пурпурную машину его брата, и они молча добираются до его нового съемного жилья.

***

Холодная, темная, пустая. Вэй Ину кажется, будто он тайком пробрался в чужой дом. Он ставит только что купленную бутылку виски на стол, подходит к вешалке, чтобы снять верхнюю одежду. Сегодня у него был сеанс с постоянным клиентом, и он бил ему рукав на левой руке несколько часов без перерыва. Честно говоря, он устал, но работой остался доволен. И теперь он снова включает машинку, подготавливает картриджи с иголками, краску, вазелин и перчатки. Несмотря на то, что Вэй Ин профессиональный тату-мастер, у него есть всего одна татуировка. Интимная. Он набил ее на левом бедре с внутренней стороны, когда ему было восемнадцать. Смысл в том, что увидеть ее сможет только любимый человек. Когда клиенты спрашивают его о том, почему же у их мастера нет татуировок на теле, он лишь смеется и рассказывает им историю о том, как они набивали именно эту. Если быть честным, все получилось глупо, по пьяни и ради веселья. Вэй Ин, будучи человеком ветреным, даже значения этому не придал. И только потом, два года спустя, татуировка приобрела для него особый смысл. Тогда, когда он встретил Лань Ванцзи. Влюбился, как дурак последний. Все доставать его пытался, внимание обратить, да так, чтобы больше ни на кого посмотреть не смог. Поначалу не получалось, Лань Ванцзи оказался полной его противоположностью. Наверное, стоит сказать спасибо Лань Сичэню, его брату. Сам того не подозревая, он сводил их вместе в самое неожиданное время. А потом как-то само закрутилось. Встречи, прогулки, ночевки. Первый поцелуй — робкий и самый лучший из всех, что Вэй Ин помнит. Ни у кого из них на тот момент отношений не было, дураки неопытные, что сказать. Но Вэй Ин чувствовал себя на седьмом небе от счастья, когда на его чувства ответили взаимностью. Когда Лань Чжань впервые увидел его татуировку, он слегка удивился. Провел по коже кончиками пальцев, знакомясь, затем губами и в конце языком. Он каждый раз уделял ей достаточно внимания, прежде чем перейти к основному и вобрать в рот его член. И Вэй Ину нравилось. Нравилось так, что глаза закатывались от ощущений, а возбуждение усиливалось еще больше. — А ты везунчик, знаешь? — шептал ему в губы Вэй Ин, пересаживаясь на чужие колени. Но на деле Вэй Ин считал, что везунчик именно он. Лань Чжань был идеален во всем. Начиная с его красивого лица и заканчивая многочисленными талантами. А еще у него охуенное тело, Вэй Ин бывало даже завидовал сам себе. Пусть его и могли посчитать безэмоциональным занудой, коим по началу его видел и сам Усянь, эмоций в нем было слишком много. Нужно только научиться их видеть. А улыбается он поистине прекрасно. И только для Усяня. Вэй Ин, кстати, и ему татуировку набил. Долго уговаривал, пока Лань Чжань все же не согласился. Солнце, пламенем выжженное прямо возле сердца. Пожалуй, это его любимая работа. Любимая, потому что для Лань Ванцзи. Любимая, потому что на коже Лань Ванцзи. Коже, которую он целовал бесчисленное количество раз. Вэй Ин любил его так сильно, что сбивалось дыхание, а в груди скапливалась безграничная нежность и привязанность к одному единственному человеку. Вэй Ин знает себя достаточно хорошо, чтобы признать, что любит до сих пор. Забавно, как все обернулось. Забавно, только смеяться почему-то не хочется. Он сидит на полу, опираясь спиной о диван; вещи вокруг хаотично разбросаны. Он даже не считал, сколько стаканов виски уже выпил, но бутылка опустела ровно наполовину. Жидкость обжигает горло, слегка опьяняет, только вот совсем не согревает и облегчения не приносит. Обработав нужное место, он включает машинку, она тихо жужжит в его руках, и, на удивление, он старается выводить буквы на коже. Имя, образ человека, знакомого ему до мелочей. В сердце так больно и томно от воспоминаний. Они расстались спустя три года отношений. В какой-то момент череда недоразумений и стена непонимания встали между ними. Вэй Ин, тот еще дурак, глупость сказал. Лань Чжань, еще больший дурак, эту глупость о расставании в пылу гнева поддержал. В тот вечер, когда они поссорились, Вэй Ин ушел в бар. Напился в стельку, позвонил Цзян Чэну, чтобы поплакаться. Цзян Чэн, разумеется, из бара его забрал, отвез к себе и до утра пытался успокоить. Вэй Ин толком не помнит, но тогда он точно рыдал взахлеб, все прощения у Лань Чжаня просил, только тот его не слышал. Вэй Ин даже во сне все бормотал, чтобы тот его не бросал. Цзян Чэн, хоть и любил брата, решил в их отношения не влезать. Он знал, что они помирятся. Только вот на следующее утро, когда Вэй Усянь уехал домой, тот ему так и не позвонил, и с Лань Чжанем они так и не помирились, он у Лань Хуаня спрашивал. И на другой день тоже. И после тишина. А потом Вэй Ин приехал к нему сам. Еще более пьяный, чем в предыдущий раз. И вот тогда он сказал, что теперь они точно расстались. Цзян Чэн пытался до него достучаться и узнать в чем дело, но Усянь упорно молчал, даже несмотря на то, что был в состоянии нестояния. У пьяных обычно язык еще больше развязывается, но Вэй Ин был непривычно молчалив. Что произошло на самом деле, никто из их компании так и не узнал. После того, как он закончил с татуировкой, Вэй Ин боли так и не почувствовал. Кожа тонкая и чувствительная, в первый раз ему было достаточно неприятно. Только сейчас сердце болит куда больше, и ему даже обидно. Струйка дыма от сигареты в его руке поднимается к потолку перед тем, как раствориться в воздухе. В одной руке он все еще держит рукоять от машинки, в другой — сигарету. Позже он заменяет окурок на стакан с виски. «lucky you» Интимная татуировка, которую может увидеть лишь тот, кому Вэй Ин сам позволит. Тот, кому позволено касаться его в самых недоступных для других местах. Тот, кому он отдал бы свое сердце без раздумий. Возможно, Вэй Ин тот еще романтик, раз поставил такие условия. Возможно, виноват Лань Ванцзи, перевернувший его внутренний мир с ног на голову. — К черту тебя, Лань Ванцзи, — говорит он. И может показаться, что ему все равно. Только вот после этого он обхватывает колени руками, всхлипывает и отпускает себя с концами. Плачет так громко, как не плакал даже в утешающих объятиях Цзян Чэна. Плачет, потому что невыносимо больно сидеть в этой пустой квартире. Невыносимо больно быть без Лань Ванцзи. Не видеть его каждый день, не прикасаться, не целовать, не улыбаться ему так искренне, как он только может. Закат окрашивает комнату в розовый оттенок. «lwj lucky you» Теперь его татуировка такая, как надо. Полноценная. Чертов везунчик Лань Ванцзи, да?