What If

Подростковая влюблённость — штука сложная, трепетная и, к огромному сожалению Сары О’Нил, неминуемая. Самые первые обитатели в животе демонстративно распахивают свои красивые крылья, щекоча его изнутри, награждая лицо цветущим румянцем, а голубые глаза дрожащим в смущении блеском. Не сходящая с лица улыбка, очаровательная забывчивость, связываемая с путешествием по просторам девичьих грёз, справедливо признаётся лучшим периодом юности. Так и было. Бабочки, томительное ожидание встречи, робкие поцелуи за углом уличного кафетерия, аккуратные прикосновения, распалявшие невыносимо приятный жар, и Майкл, чёрт бы его побрал, Тёрнер. Кружка с горячим чаем грохочет о поверхность обеденного стола, а безынициативно схваченный прибор протыкает жёлтый глаз слишком радостной яичницы. Густой желток медленно вытекает из границ, а Сара устало вздыхает. Ей следовало быть сдержаннее, а полоске бекона не так сильно улыбаться. — Детка, тебе нужно покушать. Мальчики мальчиками, но если ты осунешься и похудеешь, кто будет кусать локти, что потерял такую… — Мам, хватит. Прошу тебя. Я очень ценю твою заботу и желание поднять мою самооценку, но сейчас мне просто нужно побыть в себе. Немного. Ещё недельку. Тарелка с голубой окантовкой отодвигается на центр, а всё ещё горячий чай обжигает горло, заставляя поморщиться в противовес чувству выполненного долга. В завтраке поковырялась, отпечаток губ на чашке оставила. Первый пункт планов на день выполнен. Что там дальше? Точно. Полчаса на попытку почитать очередной роман, а затем долгожданные рыдания. — Может сходишь развеяться? Позвони Стефани или Кэнди. Прогуляйтесь, выпейте по коктейлю, познако… — Маргарет О’Нил осекается под молящим взглядом печальных глаз своей дочери и молча принимается убирать нетронутый завтрак, перелистывая ещё одну страницу поваренной книги со штампом «не помогло». — Я возьму телефон наверх? — выпрямив поджатую под себя ногу и опираясь на край стола, Сара относит тарелку к раковине, не решаясь отправить содержимое в корзину. Выбрасывать наверняка вкусную еду — ужасное расточительство. — Конечно, солнышко, только не натягивай сильно провод. Получив поцелуй на макушке и ободряющие объятия переживающей матери, девушка спешно покидает небольшую столовую, беря аппарат под мышку и отмечая свежий букет на журнальном столике. Ну хоть у кого-то в их небольшой семье порядок с отношениями. Ноги через ступеньку взлетают по деревянной лестнице, дверь закрывается, а пальцы спешно треплют дисковой номеронабиратель. — Вы позвонили в службу экстренной эмоциональной помощи «Стефани и КО», чем можем помочь? — нарочито деловой тон с помехами слышится на другом конце. — И тебе доброе утро, — бурчит Сара, удерживая трубку рукой, пока голова привычным движением приходится затылком в поверхность двери. — Значит, мои вчерашние советы не помогли. Подруга, хватит киснуть. Тёрнер — не пуп земли, а ты не жертва, как бы отчаянно ни пыталась её состроить. — Не жертва, — соглашается Сара. — Всего лишь наивная идиотка, решившая, что главный красавчик школы воспылал к новенькой чистыми чувствами, а не решил самоутвердиться таким рабочим способом. Верняк. — Знаешь, а это прогресс, — смеётся девушка. — Два дня назад ты была брошенкой, бездомным котёнком и… Как там было? Точно, полным ничтожеством. Ничего не забыла? — Забыла про сопливую размазню. — Нет, это прозвище ты ещё не заслужила отправить в прошлое. Что говорит календарь страданий? Я могу к тебе зайти, или у тебя истерика с полудня до двух? — До четырёх… Что? Сегодня воскресенье, имею право ни в чём себе не отказывать. — Сара, тебе самой не надоело? Я тоже тяжело переживала первое расставание, закидывалась фисташковым мороженым под хохмы Ларри Эппетона из «Идеальных незнакомцев», но это уже слишком. Во-первых, Майкл явно сблизился с тобой не только из-за спора, потому что ты действительно красавица, можешь мне верить. А во-вторых, куда лучшим ответом на остроты Адель, с которой он вдруг сошёлся, будет гордо поднятый нос. — Чтобы достать до уровня её авторитета, — язвительно тянет последнее слово Сара, — мне нужен нос как у Грейс из параллели. — Упаси боже, — смеётся брюнетка. — Я серьёзно, тебе нужно подстегнуть его. Показать, что тебя это не сломало, а наоборот, закалило суровый Балтиморовский характер. — В Балтиморе мягкий климат, Стеф. И в своей школе на месте Моринг всегда была я. — Что, такая же высокомерная сучка? Ни за что не поверю. — Не сучка, но использовать меня точно никто не пытался, — хмыкает Сара, ковыряя кончик ногтя, и раздражённо тянется стопой за брошенной в углу у кровати склянкой с блестящим лаком. — И что ты предлагаешь, каждый день маячить перед его носом в выпускном платье и при параде, чтобы он захлебнулся соевым молоком? — И как у такого громилы может быть аллергия на лактозу? Предлагаю для начала выйти из комнаты. — Понятия не имею. Следующий вариант. — Завести себе фиктивного парня. А ещё лучше — настоящего. Свидания, поцелуи, секс… — Стеф! Это точно не вариант, — колени поджимаются ближе, и Сара чувствует, как начинает краснеть. — Прости меня, моя святая невинность, я не хотела покушаться на твою девственность. Тогда заведи девушку. Я всегда к твоим услугам. — Тогда Майкл захлебнётся не молоком, а слюной от того, что я завоевала такую красотку, а он мне ещё нужен. — Ой-ой, не парься, я знаю, что ты по мальчикам. И… тебе ещё нужен Тёрнер? Серьёзно? Он, конечно, долго просил прощения, но ты ведь отшила его, подруга. Все думают, что вы… — Порвали? — процесс нанесения индикатора ухоженности прерывается, а живот неприятно скручивает. — Типа того, — нехотя признаётся девушка на другом конце провода. — С треском, выдранными волосами, без права на воссоединение. Даже если ты возглавишь школьную группу поддержки, сместив Адель с трона. На это я бы посмотрела. Кисточка съезжает с поверхности ногтя большого пальца, а флакон летит на пол, брызгая пару капель. С глубоким выдохом Сара зажимает трубку плечом, собирая ваткой следы собственной глупости. — Надо было сразу простить его? — Не знаю. Это ведь ваши отношения, но ты поставила себя как достойную уважения девушку. В этой ситуации нет твоей вины. Боже… Я сбилась со счёта. Сколько раз я уже говорила эту фразу? — Два? — испачканные диски летят в кучку, а Сара активно трясёт рукой, обдувая свежее покрытие. — Фу, как некрасиво. Тысячу, не меньше… Да, пап? Сейчас верну. Отцу нужен телефон, у него приём с какими-то важными пациентами из Аризоны, так что я пошла втискиваться в образ хорошей дочери, а ты втискивайся в образ крутой девчонки из большого города и переставай себя жалеть. Заставь Майкла вспыхнуть и держи ухо востро. Мисс-королева-выпускного-бала не отдаст его без боя… Да иду! Всё, побежала. Люблю! — И я тебя… Отставляя аппарат с колен на пол, Сара выпрямляется и нехотя бредёт к зеркалу, открыто сталкиваясь с отголосками былого лоска. Руки осторожно приподнимают длинные светлые волосы, стараясь не загубить результат с боем добытого успокоения. Не считая припухших глаз с сопроводительными фиолетовыми пятнами, общий вид не вызывает явного отторжения. Удивительное везение, учитывая неделю вынужденного больничного и скудное питание. Ладони обхватывают щёки и коротко прищипывают кожу, разгоняя кровь. Как бы ей не хотелось последовать выверенному до мелочей расписанию и немедля приступить к следующей и особенно любимой фазе дня, подавленная предательством бывшего бойфренда девушка понимает, что её самая близкая подруга права. Все проведённые для плюшевых обитателей комнаты концерты, внутренние монологи и причитания — лишь уступка собственной слабости и желание во всех цветах ощутить прелести первой влюблённости. Желание, которое давно пора придушить и закопать на заднем дворе их небольшого двухэтажного домика на пересечении Прэтт и Вест Франклин стрит. Отойдя от белой рамы чуть дальше, Сара медленно прокручивается вокруг себя, подмечая необходимость восстанавливать режим и возвращаться к упражнениям. Раз уж она поддалась напору и решила заставить самоуверенного красавца, от одного вида которого язык сворачивается в узел, а координация покидает тело, хорошенько побеситься, ей совершенно точно пора брать себя в руки. Удивительно, как задатки первоклассного психолога передаются в семье Стефани от отца к детям. Пусть и не с первого, даже не с десятого раза, но подруге удалось вытолкать Сару за пунктир такого красивого и громкого для всех подростков слова как «депрессия». Первый шаг сделан, на встречу с подушкой она опоздала. Жаль, но механизм сбился, а это значит, что теперь ей придётся выйти на улицу и даже поздороваться с соседями. Крутовато для одного дня. Решив минимизировать риск вынужденного общения, Сара натягивает джинсы и свободный джемпер, собирая волосы в хвост. Чай у миссис Хилл без лишних свидетелей — неплохое начало. — Мам, я дойду до антикварной лавки. Скоро вернусь, — слетая со ступенек, собранная девушка машет рукой и с поразительным рвением всовывает ноги в модные ботинки, купленные ещё в Балтиморе. — Конечно, детка, не торопись, и… — рассматривая немного преобразившуюся дочь, миссис О’Нил боится спугнуть навеянный разговором настрой. — Не забудь зонт. Обещали дождь.

***

Сухой октябрьский ветер треплет хвост, превращая его в плеть, что поучительно бьёт растёкшуюся хозяйку по лицу. Сара собирает плечи и поднимает стойку воротника, чтобы спрятать туда нос. Шарф благополучно остался дома, напоминая о всех приобретённых за неделю расстройствах. На душе по-прежнему живут бездомные кошки, которые не умеют ценить уют нового дома, а потому даже не заботятся о целостности стен. До хорошо укрытого здания со слегка выгоревшими витражами остаётся несколько шагов, и она впускает холодный воздух внутрь. Надежда на то, что добродушная старушка решила впервые за десятки лет взять неожиданный выходной улетучивается, а возможность развернуться, чтобы пойти обратно, исчезает. В лавке есть посетители. Знакомые посетители. — Здравствуйте, миссис Хилл. Привет, Кэнди, Дерек, — Сара прикрывает за собой дверь, тревожа восседающего на своей жёрдочке ворона и выдавливая какую-никакую улыбку, пока парочка друзей с нескрываемым любопытством рассматривают подругу. Они думают, что новенькая, с которой они всё же успели подружиться, словила грипп, а потому и не приходит в школу, игнорируя скучные уроки и бесконечные зачётные проекты. — Сара, отлично выглядишь, — улыбается милая блондинка в розовой дутой куртке, хотя они обе знают, что это не совсем так. — Как себя чувствуешь? Я звонила тебе на той неделе, но твоя мама сказала, что ты спала. — Золотце, почему ты не сказала, что приболела? У меня есть кое-что от любой хвори, — старушка вытирает руки о фартук и крепко обнимает девочку, принимая благодарность. Облако седых волос скрывается в проёме, а спазмы отпускают тело. Может, это только магия, но от таких объятий ей действительно стало легче, словно добродушная женщина забрала часть негативных эмоций и вернула напоминание о привычной беспечной жизни до Тёрнера. Чёрт, не сейчас. — Как в школе? — продолжая удерживать располагающее к беседе выражение, взгляд падает на нервно переминающихся одноклассников. Кэнди показательно обвивает локоть парня и сумбурно делится последними сплетнями, пока Дерек покорно ждёт окончания словесного излияния своей девушки. Изредка кивая, Сара довольно отмечает, кто конфуз выпившего одноклассника на вечеринке у Морингов в эту пятницу затмил её бенефис. — Мисс Дрю дала нам контрольную на дом, а Бобби отказывается помогать. Мы знакомы с самого детства, а он променял нас на свой гербарий. Разве друзья так поступают? — пышет возмущением вошедшая во вкус блондинка, повышая тонкий голосок. — Очевидно, нет? — тянет полуулыбку Сара, унимая желание потрепать ухо, чтобы унять неприятный звон. Из подсобки слышится звук тщательно перебираемых коробок вместе с шорохом упаковки, а чёрная кошка громко мяукает и трётся о выглядывающие из-под длинной юбки ноги хозяйки. Небольшое помещение продолжает содрогаться от подробностей бытовой жизни школьников мирного городка, и, кажется, даже застывшие в немощности фигурки выискивают выкрашенными глазами надёжное убежище со звукоизоляцией. — Кэн, нам пора, — обрывает пересказ программы будущего школьного спектакля Дерек и тянет её к выходу, коротко прощаясь с подругой, даже не представляя, какую услугу тем самым ей оказывает. Звонок сгоняет ворона с насиженного места, и птица низко пролетает над головой Сары, заставляя пригнуться, опускаясь на плечо хозяйки. — Ох, память в последнее время совсем меня подводит, да, Гарольд? — гладя пальцем ворона, миссис Хилл несёт небольшой свёрток, а расстройство так ярко читается в её светлых полупрозрачных глазах, что пальцы Сары крепче вжимаются в шерсть. — Я собрала травяной чай с мелиссой, но обязательно поищу оберег, за которым ходила. Куда я могла его подевать? — Не нужно, правда. Это только небольшая простуда. Попью витамины, молоко с мёдом и мамин фирменный какао, — улыбается девушка, загоняя совесть в самый пыльный угол лавки с экстраординарными экспонатами. — Милая, твоё здоровье страдает вовсе не от погоды. Я чувствую это. Дела сердечные — камень преткновения всех людей, главная причина бед и несчастий. — Не уверена, что великие антагонисты страдали от неразделённой любви, для этого всегда была молодёжь. — Любовь завладевает человеческим сердцем в любом возрасте, Сара. Какой бы противоречивой и неправильной она не казалась. Если здесь, — жилистые руки ложатся в область сердца, — отзывается, значит, это твоя судьба, а от неё ещё никто не убегал. — А как понять, что отзывается? Вдруг это просто гипертония? — с серьёзно сосредоточенным видом спрашивает вольный слушатель. Возможно, взгляд на проблему с высоты жизненного опыта поможет разрешить банально типичную задачку. — В самый неподходящий момент жизнь поставит перед выбором. Тогда-то и обнажатся подлинные чувства, а избранники преодолеют выстроенные преграды, познав великую силу, — с вдохновением наговаривает женщина, всё больше погружаясь в вековые тайны. — Звучит как пророчество. — Вспомнила молодость. Хочешь поговорить об этом? — Миссис Хилл, мне очень неловко, но я лучше пойду, спасибо за чай и… за всё, — девушка делает робкий шаг назад. Долго увиливать от разговора по душам со старушкой она точно не сможет, а нагружать никчёмными неприятностями совсем не хочется. — Конечно, милая. Заглядывай, как будет время, — спина чувствует родительские поглаживания, а с глаз срывается одна-единственная слеза. Запасы морской воды были исчерпаны ещё несколько дней назад. — Старики всегда рады своим детям. Напомни Аарону об этом, если вдруг нечаянно встретитесь. Элеонора Хилл добродушно улыбается, но Сара готова поклясться, что за невинной просьбой бьётся очередная попытка обеспокоенной бабушки устроить личную жизнь своего занятого и опасного внука. Того самого, который изредка по-приятельски помогал ей в лавке и советовал не обращать внимания на причуды своей бабули.

***

Обратный путь сопровождается подстёгивающими движениями усилившегося ветра, а время прогулки больной наконец подходит к концу. Сара жутко довольна собой, и её греет мысль, что узнай Стефани о полноценных трёх диалогах за один день, в уголке больничного листа красовалась бы твёрдая «С», а симптом нелюдимости оказался бы жирно зачёркнутым. До дома остаётся три квартала, оценка «удовлетворительно» постепенно ползёт к «хорошо», испытывая выдержку пациента на прочность. Рокот мотора сходит на нет, а стёкла домов перестают дребезжать. — Какие люди, — радостно тянет знакомый голос, и Сара, натягивая не самую естественную радушную улыбку, оборачивается к облокотившемуся на руль кудрявому брюнету. Она определённо не собирается грубить, но как без лишних криков объяснить шаткое психическое состояние? — Привет, как… дела? — уставшие уголки губ едва держатся на месте, а после падают в привычное состояние, пока девушка виновато отводит глаза. Всё-таки «С». — Извини, не могу изображать вселенскую радость, но мне правда интересно. Не против если, — она обводит указательным пальцем лицо и под ползущие вверх брови удовлетворённо кивает. — Вот и славно. — Что случилось? Кто посмел обидеть Принцессу? — Вишня слезает с мотоцикла, предварительно поставив коня на подножку, и приближается к обхватившей себя руками девушке. — Ничего, пустяки. Обычные издержки переходного возраста. Так как Драконы? Шериф не пристаёт? — Да у нас всё как всегда. Убийства, наркотики, расправы, — на вопросительный взгляд застывшей девушки он мирно вскидывает руки. — Понял, шутить ты тоже не в состоянии. Сейчас на удивление тихо. Аарон старается не показываться лишний раз на глаза, так что эту красоту нагло прячут в промозглом кабинете, — откидывая спадающий на лоб локон, брюнет складывает руки на груди, пристально всматриваясь в уставшие голубые глаза смелой девчонки, прикрывшей перед блюстителем закона их вылазки пару раз, сползая взглядом ниже. — Классные боты. — Спасибо, — хмыкает девушка, отрывая носки от земли и заваливаясь на внешний свод стоп. — Твои мне тоже нравятся. Очень стильные. — Спасибо, — разводит руки брюнет. Повисает неловкая пауза. Вишня молчит в ожидании ответной реплики, а Сара дрожит не то от холода, не то от пробивающего бронь тоски напора. Под действием гипнотизирующего взгляда она морщится и начинает обходить… друга? Знакомого? Приятеля? Да не важно. Вот только этот кто-то аккуратно хватает её за рукав твидового пальто, останавливая. — Я не отстану, Принцесса. Рассказывай, у меня есть несколько минут. К тому же с твоей стороны будет некрасиво просто уйти от разговора, когда я уже поделился новостями. — Хорошо, — сдаётся девушка, решая вылить на него свои «новости». — Мой бывший оказался мерзавцем, в отместку мне сошёлся со своей бывшей, наградив статусом «бывшей» меня, а я не могу его забыть и хочу проучить их обоих. Добавь к этому подростковые заскоки и получишь мою полную медицинскую карту. Сильно? — Если честно, не очень. Точнее, я запутался после второго бывшего… — Бывший был только один, — фыркает Сара, сокрушаясь от невозможности просто переложить все мысли в чужую голову. — Тёрнер, что ли? Вот придурок, такую девчонку профукал, — на вздёрнутую в неверии бровь он только смеётся. — Принцесса, я серьёзно. Меня смущает то, что он был твоим первым парнем. Как так? Тебе сколько? Шестнадцать? — Вообще-то, семнадцать. — Тем более. В таком солидном возрасте, мисс, у Вас должен быть целый список имён в милом блокнотике для мудаков. — Боюсь даже спрашивать, сколько женских имён в твоём розовом блокнотике с сердечком посередине, — кривится Сара, подтягивая хвост и пряча ладони в рукава обратно. — Ты рылась в моих вещах? — с деланым негодованием возмущается Вишня. — Плохо вынюхивала, Принцесса. Там нет ни одного. — Тебе вообще не стыдно? Ты же Вишня. И тебе тридцать. — Вообще-то, двадцать пять, — поправляет брюнет. — Да какая разница, верность одной-единственной ты явно не хранишь. — Знаешь, звучит обидно. Но раз уж мы заговорили об этом, — он отодвигает рукав кожанки и бегло смотрит на часы. — У меня никогда не было девушки. В смысле платоническом. — Я думала, парни ведут своеобразное соревнование между собой, — искреннее недоумение путает расставленные точки слишком сложного внутреннего мира местных парней. Парня. Чёрт. — Ну, например, кто больше оприходует или что-то в этом роде… — Ты так очаровательно краснеешь, когда пытаешься обойти грязные словечки, — закусив губу, склоняется к ней Вишня. — Давай вместе и по слогам… — Хватит, — ладонь поднимается в останавливающем жесте, а Сара принимает поражение и заливистый смех. — Я поняла. Не будем. Лучше скажи, чем можно посильнее задеть одного засранца. — Боже, Принцесса, тебе нужно научиться говорить прямо. Ты хочешь заставить Тёрнера приползти к тебе на коленях с извинениями? Не выйдет. Это не в его духе. Максимум, что ты можешь, это заставить его ревновать. При условии, что он ещё питает к тебе чувства. — Легко говорить, когда он будущий король выпускного, и во всей школе не сыщешь кого-то более… — Сара на секунду замолкает, поднимая прищуренный взгляд на закурившего сигарету друга, определённо друга, который круговым жестом кисти велит ей продолжать, и в хитрой ухмылке прикусывает губу. В голове наконец щёлкает гениальная мысль, а фантазия будущей расправы и санации уничтоженной самооценки ярко освещает хрупкое тельце изнутри. — Более популярного? Согласен, тебе придётся постараться, потому что тут нужно что-то… — Покруче, — она ловит зрительный контакт сквозь едкий дым и даже не спешит показательно кашлять, отмахивая сероватые клубы. — Мне совершенно точно не нравится этот взгляд, — указательный палец останавливается у лица, а брюнет принимает серьёзный вид. — Вишня, мне нужна твоя куртка, — безапелляционно заявляет Сара, впервые за неделю без натяжки улыбаясь. — Принцесса, ты же знаешь, что я снимаю её только в одном случае. И название этого случая ты даже не можешь произнести вслух. — Значит, сделай исключение для меня. Или у тебя каждая вторая — принцесса? — Давай проясним. Принцесса только одна, это ты. И эта самая Принцесса хочет использовать меня, чтобы отомстить придурку парню, так? — Так, — спокойно подтверждает Сара и слышит ехидно-возмущённый хмык. — Но за это ты воспользуешься мной. Одно желание. Любое, — она пристально смотрит во внимательные голубые глаза, на два тона светлее чем у неё, и шатко осознаёт масштабы катастрофы, в которую так отчаянно пытается влезть. — И почему я должен согласиться? Вишня локтем опирается на руль, пока Сара пытается вспомнить, когда они успели вернуться к мотоциклу. Поток воздуха взметает чёрные кудри, а кленовый лист прилетает в это самодовольное лицо. — Пожалуйста? — она пытается не смеяться от того, с какой деликатностью он убирает дар природы, и делает умоляющее лицо, сдвигая брови домиком. — Я никогда не отдаю куртку. И если ты вдруг начнёшь носить её, дорогая Принцесса, это будет значить лишь одно, а такой казус может сильно ударить по моей репутации сердцееда, — выдыхая густой дым, Вишня отправляет сигарету на землю и растирает носком ботинка. — Не связываешься с малолетками? — обиженно складывает руки на груди Сара, готовясь умолять его на коленях, если потребуется. — Дурацкое клише. Стать фиктивной пассией главного красавца Сентфора, пусть и на одну ночь — самый точный способ заткнуть Майкла за пояс. А если Вишня на посиделках Драконов ещё и пару комплиментов об их спонтанной встрече невзначай отвесит, он точно свалится с инфарктом и больше никогда не будет бесить её своей потрясающей ухмылкой. — Тем не менее… Хотя твоя подружка очень даже горячая. Стефани, кажется. С такой я бы пообщался, — мечтательно тянет выбранная ревнивой подружкой жертва, а сразу после светлые голубые глаза вспыхивают хищным блеском. — Я тут подумал… Если ты организуешь нам свидание, я, так и быть, соглашусь на твой милый фокус. — Она же по девочкам, — ошарашенно произносит юный стратег, постепенно понимая подтекст озвученной цены. Он думает, что она не справится и задолжает оплату. Вызов, получается. — Сделай так, чтобы она перешла на нашу сторону хотя бы одной ногой, а дальше я сам справлюсь. — Значит, встреча со Стеф в обмен на аренду твоей куртки? Я согласна, — Сара радостно выпрямляется, вновь падая в омут пленяющих фантазий многоликого негодования бывшего бойфренда. — И, кстати, договариваемся на берегу. Если ты провалишься, будешь платить неустойку в двойном размере, — новоявленный бог интриг едва не потирает ладошки от их предстоящей игры, наслаждаясь растущим возмущением на красивом юном лице. — Два желания? Не слишком жирно? Ростовщичество — это не по-дружески. — Лучше меня в этом городе тебе не найти. А ты, как я погляжу, настроена решительно. Ну так что? По рукам, партнёр? — По рукам, — пожимает крепкую ладонь Сара, и чувствует, как Вишня ловко перехватывает её, оставляя лёгкий поцелуй на тыльной стороне. — Можно тогда вопрос? — Валяй. — Какой тебе интерес? Неужели моя неприступная несовершеннолетняя подруга так запала тебе в душу, что ты готов поступиться собственными принципами? — Я мужчина, охотник, и чем сложнее цель, тем интереснее её достигать. Твоя подруга — крепкий орешек. К тому же, я работаю в казино. Азарт, риск, потеющие ладони и страсть до куша. Такова моя суть, дорогая Принцесса. Вот и вся философия. — Если ты планируешь просто воспользоваться ей разок, чтобы записать в блокнот, то я разрываю нашу сделку. Лучше буду серой мышью, — пальцы скрываются в кармане, а неприятный осадок хаотичными переливами плещется внутри. Она не имела права втягивать Стеф в свой коварный план мести. — Я уже говорил, — снисходительно повторяет Вишня. — В блокноте есть место только для одного имени, и Стефани вполне годится. Поздно откатываться, Принцесса. Мы скрепили договор рукопожатием. — Но не плюнули, так что грош цена такому договору. — Серьёзно? Хорошо, сама захотела, — Вишня сплёвывает на ладонь и тянет к сморщившейся Саре. — Давай, Мата Хари, будет весело. — Ты в курсе, чем она занималась? — голубые глаза сталкиваются друг с другом, пока партнёры испытывают диаметрально противоположные эмоции. — В этом вся соль. Будешь лучше стараться. Нехотя смачивая свою ладонь, она протягивает руку Вишне, и он с самодовольной улыбкой трясёт чавкающие ладони: — Закину кожу вечером. Адрес тот же?