Спаси меня

Ему тридцать лет и он устал. Устал бороться, вставать каждое утро, работать, спать, есть, чувствовать, любить. Томас устал жить. Прошлый год был сущим адом. Ему казалось, что вокруг все горит. Все его надежды, мечты, идеалы, все плавится будто от заклинания Адского пламени. И это не останавливалось. Все сгорело дотла. Он никогда не думал, что самый близкий человек, что самый дорогой друг и самая преданная любовь окажется по ту сторону. Предаст и растопчет все искренние чувства в нем. Их история начиналась с бурного романа, да и закончилась не менее бурным бракоразводным процессом. Чертовски привлекательный молодой волшебник был самым завидным женихом на тот момент. Вот только его не интересовали пустышки, пусть и были хороши собой и до мозга костей чистокровными. Примерные леди своих фамилий. Она была другой что ли. Училась в магической школе во Франции, утонченные манеры, острый ум и язык. Строптивая и властная, но подчинилась ему. Теперь было понятно почему. Пэнси Паркинсон. Темно-каштановые волосы доходили до лопаток и были похожи на водную гладь. Болотно-зеленые глаза будто топь, но блестящие и прозрачные, цепкие и невероятно глубокие. Ее стан всегда цеплял взгляд чужих глаз. Красивая до безобразия. Купился ли он на это? Да, скорее всего. Тогда он был очарован ей, но виду не показывал. На него и самого косились хорошенькие ведьмы всех возрастов. Встречи в магической части Франции, ужины под Эйфелевой башней, прогулки по Трафальгарской площади. Тогда это было магией или еще чем-то, возможно даже любовью! Ее родители сразу приняли молодого волшебника в семью. То, чего не хватало так в детстве и юности. Семейного тепла и душевных разговоров. Тогда он уже принял титул лорда и стал заниматься артефакторикой. Успешное дело дало немало прибыли, а вслед за этим и связей. У ее семьи свои виноградники на юге Франции, поэтому в деньгах девушка не нуждалась. О, какое было предложение! Родители благословили их брак, но тут же пошел разговор о доле девушки в его деле. Тогда он и не подумал о двойном дне. Молодой и горячий. Ему всего было двадцать лет! И на сегодняшний день благодарен своим старшим друзьям, что те настояли о некоторых пунктах в их брачном договоре. Такова политика чистокровных семей, вот только обычно в Великобритании браки чистокровных, даже если не по любви, крепки и являются примерными ячейками общества. Его просто спас пункт в договоре. Пункт об измене. С момента их свадьбы прошло целых восемь лет. Восемь лет как он переехал во Францию и целых восемь лет, как он женат. Пенси не отличалась домовитостью, но у нее была стальная хватка в бизнесе. А Реддлу стало не хватать этих домашних посиделок, что были в первый год их брака. Семейный быт стал однообразным до тошноты. Томас думал, что пополнение в их доме что-то изменит. Но ничего не получалось. Долгие годы ничего не выходило. И вот на исходе восьмого года их жизни, когда Тому казалось, что еще мгновение и он дойдет до ручки… Пэнси врывается в его личный кабинет. Глаза горят, как прежде, как восемь лет назад! Сдержанно улыбается, но нет-нет да проскальзывает змеиная натура. И эти чертовы слова… — Томас, милый, у нас будет малыш! — Выдает радостно, а улыбка шире и шире. Только он не видит в ней искренности. Но поддается порыву! Так долго хотел! Так долго ждал! Том улыбается всего мгновенье и какое-то шестое чувство подсказывает посмотреть на стену сзади нее. На семейное древо, что скрыто от всех посторонних, что является только ему, что появилось в их доме с самого первого дня, что пустует… Золотая нить, что связывает его и Пэнс мерцает, а от его жены тянется полупрозрачная серебряная. — От кого ребенок Пэнси? Его тон голоса холоден, как вечная мерзлота. Лицо расслаблено, как и все тело. Он ставит локти на стол, как пример плохих манер в аристократическом мире. Вот он, тот Томас Реддл, которого как огня боятся в бизнесе. Мужчина всегда был мягок с женой, где бы они не находились. Обнять, поцеловать, нежно посмотреть. Он купался когда-то в этом прекрасном чувстве. Когда-то… Будто и не он и не в этой жизни. Подпирает голову тыльными сторонами ладоней и взгляд ледяных синих глаз устремляется на жену, пока еще не бывшую. — Что? К-конечно от тебя! — Ее голос дрожит, ведь такого его она не знает. Слышала от мужей подруг, но никогда не видела лично. — Милый, ты разве не рад? Лебезит перед ним. Почувствовала, что запахло жареным. Это мир вокруг них нагревается. Ей душно и жарко, и дело не в приближающейся тошноте. По крайней мере это не из-за беременности. Это от страха. Страха перед этим человеком. Кто он черт возьми? У нее в голове бьется мысль о побеге, но не будь она собой, если бы не пошла ва-банк. — Конечно он твой, чей же еще! Я тебе… — Ты дура, Пэнси, чистейшая дура, — выдыхает он. Раздавит, отомстит, уничтожи-и-и-т. — Ты вообще читала брачный договор? Хлопает глазами, то и дело открывает и закрывает рот. — В случае измены магический брак расторгается, изменившая сторона платит свою «особую» цену за нарушения магической клятвы. Не почувствовала еще? Это тебе не по магазинам с подружками гулять. Захотела купила, захотела вернула. — Я… — Закрой рот, — невербальное заклинание сомкнуло ее пухлые губы. В глазах болотного цвета плещется недовольство с каплями страха. — При расторжении брака по твоей вине, все активы приобретенные и полученные в браке переходят ко мне. А «особая» цена — это твоя магическая сила. Его посещает в ту же минуту чувство триумфа потому, что Пэнси в ужасе застывает и крупные градины слез катятся по щекам. Страдай. Страдай, сука, как он сейчас. Внутри все жжет, голова будто горит, он весь в огне. Хочет выжечь ее. Из памяти, из кожи, из сердца. Там, где она и он, где они вместе и счастливы. Или только он. Зачем… Томас не спрашивает. Не хочет знать мерзких подробностей, что выльются из ее рта. Он достает свою палочку из внутреннего кармана пиджака. Пэнс вздрагивает. Неужели думает, что он что-то с ней сделает? Наверное, не будь его голова холодней, сделал бы. Женщина тянется за своей палочкой, но не успевает. — Я Томас Марволо Реддл, именуемый титулом Лорда Мракса, расторгаю брачное соглашение с Пенси Элоизой Паркинсон. Отныне ей запрещен вход в поместья семьи Мраксов, отныне она исключается из круга доверенных лиц. Руны, что он выводит одна за одной разгораются ярче. Он помнит, как она кричала, когда он снял заклинание. Он помнит, ее гневные выпады в его сторону. Но магия не терпит промедления. Домовики теперь его дома ухватили смутьянку за подол длинного платья и трансгрессировали за пределы поместья. И Том позволил вырваться наружу всем своим эмоциям. Поместье во Франции сгорело дотла.

***

Спустя целый год Томас Реддл вернулся в Великобританию. Родная земля встретила с почестями, давая карт-бланш на дело, и вернула местечко в палате Лордов. Новость о разводе лорда Мракса разлетелась со скоростью снитча. Вновь Томас стал завидным холостяком. Но прежняя жизнь будто потеряла краски. Еще недавно он видел впереди цели, строил планы и шел семимильным шагами к их исполнению. Сейчас все это казалось сущим пустяком, а существование на вкус стало пресным. Реддл искренне надеялся, что родные стены излечат. В ресторане недалеко от министерства в полдень было полно народа, и так как он находился в магической части, то практически все были работниками ведомств. Том лениво перелистывал страницы Пророка, вчитываясь лишь раз. Эти журналюги уже прознали, что он вернулся, и перемывают кости его бывшей жене. Кто бы что ни говорил, а Англия своих подданных любит и ценит. А их международный брак тогда вызвал большую шумиху. Дело было даже не в том, что они поженились, ну с кем не бывает такой большой любви? А в том, что лорд Мракс покидал страну, меняя постоянное место жительства. Французы приняли новые активы с распростертыми руками, а вот англичане искренне негодовали. Напротив него присаживается мужчина лет сорока пяти. Высокий, шатен, с зелеными глазами, почти такими же, как у его бывшей жены. Волосы зачесаны назад и улыбка крайне приветливая, но с долькой цинизма, призванная держать собеседника на длинном поводке. Правда Томасу было все равно, ведь знал, что эта ухмылка просто выработанная с годами маска, так и приклеившаяся к мужчине. — Сколько лет, сколько зим, мой дорогой друг. Решил вернуться на родину? Надоела свежая выпечка по утрам? — Тадеуш, знал бы ты, какие налоги там, — улыбается Томас. Впервые за несколько месяцев. Тадеуш Нотт был начальником отдела международного магического сотрудничества. Просто образец честолюбия в министерстве. Сколько раз он и его отдел получал награды от самого министра за заслуги перед магическим обществом. Но надо было признать, Тадеуш был достаточно прост в общении с близким кругом людей. Подчиненные от него были в восторге, особенно женщины. Хоть ему всего ничего осталось до размена полувека, выглядел он моложаво. И не скажешь, что у него есть сын, которому уже девятнадцать. — Рад, что ты вернулся, Том. Правда, — Нотт-старший салютовал только что принесенным аперитивом. — Ах, вечерний апероль просто прекрасен.  — Мерлин, ты говоришь, как старик, — посмеялся Реддл. — Меня не было в Англии восемь лет, а ты состарился на все двадцать. Где тот Тадеуш, с которым мы накидались тогда в Манчестере? — Ты бы еще дольше пробыл там, приехал бы к моим похоронам, — наигранно вздохнул Нотт-старший. — Ты пропустил столько всего. — Ну времени теперь навалом, — Томас убрал газету и обратил внимание на друга. — Тадеуш, ты куда-то спешишь? — Нет, с чего ты взял? — Ты постоянно смотришь на часы. Опаздываешь? — На самом деле у меня мини-встреча запланирована, — улыбается он, поправляя галстук и лацканы пиджака. — О, выгодная сделка? Или новая миссис Нотт? — Ни то, ни другое. Хотя будь я помоложе, — мечтательно вздохнул Тадеуш. — О, — мужчина перевел взгляд на стойку ресепшена, где молодой волшебник хостес заискивающе беседовал с девушкой. — Том, прости, я скоро вернусь. Реддл перевел свой взгляд в сторону входа. Молодой маг почти краснел перед ведьмой. И Томас, будь он помоложе, тоже бы поддался очарованию волшебницы. Длинные каштановые кудри доходили до поясницы, тонкий ободок украшенный жемчугом придерживал волосы от попадания на лицо. Девушка была невысокого роста и это все, что мог увидеть Томас за расшитой серебряными нитями синей мантией. Тадеуш подходит к девушке и предлагает свой локоть. Она улыбается и Томас разглядывает еще одну деталь. Маленькая ладонь с короткими ногтями, тонкие пальцы и выступающий шиловидный отросток локтевой кости. Томасу интересно приведет ли он сюда эту девушку. Но Нотт-старший проводит ее мимо стола за которым расположился Реддл. А он снова подмечает особенность ведьмы. Складывает ее будто пазл. У нее белесая кожа с веснушками от летнего солнца, маленький слегка курносый носик, щеки чуть впалые, острая линия подбородка, нижняя губа чуть полней верхней, кажется будто девушка возмущена, но улыбка на ее лице говорит об обратном. А глаза большие, украшенные длинными подкрученными ресницами, которые видимо все от того же солнца выгорели на концах. Радужки глаз цвета Кимун. Томас никогда таких не видел, и его посещает сомнение не косметические ли это чары на девушке, чье имя он так и не услышал. Но столкнулся с ней взглядом. Мимолетным, таким, который происходит чисто случайно. Как будто в толпе с кем-то глазами встретился и тут же отвернулся или перевел взгляд. Но этих секунд хватило, чтобы дух внутри встрепенулся. Не сильно, не яростно как раньше, но ощутимо. Кто эта особа? Тадеуш со спутницей расположились через три стола от Тома и разговора он конечно же не слышал. Однако, отметил, пару вещей. Девушка держалась холодно, в некотором роде отстранено. Мантию она так и не сняла, но когда протянула руки с какой-то деревянной коробкой, Томас заметил легкую белую сетку-вуаль в горошек закрывающую руки. Нотт-старший открыл коробку и видимо пересчитывал содержимое. Реддл гадал, что же могла принести эта юная ведьма. То, что она юная Том не сомневался. Но какие дела у нее могли быть с чиновником министерства? Спустя пятнадцать минут Тадеуш вернулся к Томасу, проводив ведьму до выхода. — Даже и не знаю, что спросить, — Реддл расслабленно откинулся на спинку дивана. — У нас целый вечер впереди, — маг убрал коробку в карман пиджака, на котором было заклятие незримого расширения. — Для справки — ничего криминального. — Кто она? Не похожа на курьера или прислугу. — О, нет-нет. Это Томас та новость, которую ты пропустил будучи во Франции, мой дорогой друг. Полтора года назад почил сэр Гектор Дагворт-Грейнджер. И как ты помнишь, он не имел наследников. Но, неожиданно, магическое завещание находит единственную родственницу. Молодую ведьму, которая к слову еще учится в Хогвартсе. — Вот так да, а я хотел у него заказать парочку зелий для артефактов, — удивился Том. — Будешь хорошим мальчиком, дам адрес корреспонденции этой ведьмы, — усмехнулся Тадеуш. — Так вот, девчонка неожиданно стала наследницей Дагворта со всеми вытекающими последствиями. Тут тебе и зельеварни, и место в палате Лордов, и фамильный особняк. Свалилось в общем-то на голову бедняжке много чего, а помочь с этим некому. Поговаривают, она отдала хорошую часть наследства гоблинам из банка, чтобы те вели ее дела. Не знаю точно, просто слухи. А вот то, что всем известно, что ведьма особенная. Это факт, — Нотт наклонился вперед над столом. — Уже через год был заключен контракт с главным колдомедиком Мунго. А один наш общий зануда зельевар, дал ей рекомендации. — Уж не о Северусе ли ты говоришь? — Именно! В общем не девчонка, а камушек драгоценный какой-то. О, точно и вот интересный факт. Сам верховный чародей, Альбус Дамблдор, подтвердил подлинность завещания и известно, что наследница прямая родственница нашего почившего друга. — То есть либо сестра, что в принципе невозможно, либо дочь, либо внучка. — Склоняюсь к третьему варианту, но подлинно не известно, — Тадеуш похлопал себя по карману. — Готовит зелья только сама. Качество просто восхитительное. К привилегированным клиентам приходит сама и дает инструкции. Сам понимаешь, сервис на высшем уровне. — И как зовут эту ведьму? — Усмехнулся Томас. Заинтересовала, определенно интересный экземпляр. — Гермиона Джин Грейнджер.