Спаси меня

Могла ли Гермиона Джин Грейнджер подумать, что станет в миг эпицентром светского раута? Вон какое красивое платье у миссис Малфой. На неё могли бы обратить внимание. О, а вон профессор Слизнорт с новой пассией и весьма молодой. На него смотрите! А вон в том углу стоит Северус Снейп. Чернее тучи. Даром, что атмосфера праздника вокруг. Он, как черная дыра, превращал все в ничто. Вот на них смотреть надо, а не на неё. Черт. Да она с удовольствием пошла бы к Снейпу в компанию лишь бы не тут. — Ну и что ты молчишь? О. Она хочет просто не существовать в этот момент. — При всем моем уважении, мисс Паркинсон, — Гермиона специально выделила последние слова, — мне не о чем с вами разговаривать. Конечно, в этот вечер к ней мог подойти кто угодно, но явилась эта, с позволения сказать, ведьма. И то спорно. — Ой как же, — женщина наиграно удивилась. — Кажется маленькая девочка должна спать в такое время, — оскалилась Пэнси, — а не гулять с чужими мужьями. — Мисс Паркинсон, мне кажется это совершенно не ваше дело, — невозмутимо ответила Гермиона. Она знает таких девушек, встречалась с ними в школе. Наглые и самоуверенные. Такие считают себя чуть ли не высшими существами и им обязаны все и каждый. Грейнджер понимала, что женщина хотела вывести на эмоции, дабы та показала то, чего ждут от этой стычки. Скандала. Безродная сучка увела из благополучной семьи мужа. Вот уж трагедия. Это было написано на самодовольном лице Пэнси. О Паркинсон ей было известно давно. Да и кто не знал о брачном союзе Томаса Реддла с прекрасной француженкой? Эту новость затмил только их громкий развод. Пэнси действительно была хороша, нет, даже не так, она идеальна с точки зрения красоты. И даже недавняя беременность не оставила и следа на безупречной коже волшебницы. Когда Гермиона только начала общение с Томом, она уже понимала, что рано или поздно столкнется с бывшей женой волшебника. Если верить слухам или предположениям, чему она, конечно, никогда не верила, но собирала любую информацию, их брак распался по вине девушки, ввиду разгульного образа жизни. И Грейнджер была не столько удивлена поведением француженки, сколько разочарована в самой системе браков во Франции. Там никто не принял его сторону, и только договор спас от бедственного положения. И дело было даже не в деньгах, Том достаточно молод, чтобы заработать столько же раз по столько. А вот ущемленность? Унижение и уязвимость? Это потребительское отношение со стороны семьи? Пусть и новоприобретенной, но семьи. Могло ли это в недалеком будущем привести к чувству неполноценности? И рассуждая об этом на досуге, Гермиона поражалась, как Реддл держался на плаву. Но сильными личностями не рождаются, ими становятся. Таким был и Томас Марволо Реддл. И было обидно за него. В глазах Гермионы Томас был образцовым волшебником во всех возможных смыслах. А перед ней сейчас стоит та, что подрывала многие годы его самосознание. Грейнджер чувствовала покалывание магии где-то на кончиках пальцев. Хотелось проучить и наказать. Но кто она такая, чтобы вмешиваться? — Послушай сюда, чертовка, — во взгляде Пэнс искрилось отъявленное желание уничтожить «соперницу». — У нас с Томасом лишь небольшой перерыв в отношениях. Он мой. С ног и до головы. До последней капли магии. Мой и больше ничей. А его кратковременная увлеченность тобой, если так можно выразиться, ни что иное, как желание насолить мне и… — Мисс Паркинсон, как ваш сын? — Гермиона равнодушно смотрела на женщину рядом с собой. Она не покажет, что слова волшебницы задели ее, никогда и никому, но… но… — Насколько я помню, в браке с Томом у вас так и не вышло родить наследника, поэтому возникает само собой разумеющийся вывод, — Грейнджер сверкнула янтарем глаз, — сама Леди Магия не благословила вас. Это было ударом ниже пояса и девушка знала это. Позже она подумает о своем неподобающем поведении, но сейчас ее будто толкала невидимая сила. — Ах, ты, мерзкая грязнокровная паршивка, — Пэнси уже было замахнулась на когтевранку, которая опешила от действий женщины, как ее остановила женская рука. — Что тут происходит? Теперь на них троих уставился каждый взгляд в зале, ведь Пэнси остановила никто иная, как Нарцисса Малфой. Леди этого дома была на уровне с Пэнси, и та чуть ли не задрожала под колким взглядом хозяйки. — Юные леди, позвольте узнать, что тут происходит? — повторила Нарцисса, все еще придерживая занесенную руку. — Прошу прощения, Леди Малфой, — тут же спохватилась Гермиона, подбирая свое платье и склоняя голову в поклоне. — У нас с мисс Паркинсон вышел небольшой… спор, — Пэнс отпустила руку, и только потом Нарцисса сделала тоже самое. — Мне очень жаль, что мы омрачили ваш праздник столь неподобающим поведением. Гермиона знала не понаслышке о Нарциссе Малфой, урожденной Блэк. Та являлась столпом аристократического воспитания, а в своем родном доме, одной из тех, к кому прислушиваются, и чей голос имел достаточный вес, чтобы изменить старинные правила домов. А уж если говорить о том, что ее муж Люциус Абраксас Малфой, имел достаточное влияние, чтобы выдворить любого неугодного волшебника из страны… В общем и целом с Малфоями нужно дружить, ну или хотя бы быть приятелями, что она и делала с их сыном. — Мисс Грейнджер, к чему этот фарс? Или вы думаете я совсем лишилась слуха ввиду старости? — Девушка улыбнулась глазами, ведь миссис Малфой сейчас явно шутила, в своей манере, конечно. — А вы, мисс Паркинсон, кажется подзабыли, что приглашение на мероприятие получила ваша мать, но никак не вы, — атмосфера вмиг накалилась. И если Гермионе она ответила с ноткой веселья, то Паркинсон наградила холодной яростью, не меньше. — А ваш язык, — женщина перешла на шепот, который был больше похож на грозное змеиное шипение, — сквернословие не приветствуется в высшем свете, милая. Кажется, матушка плохо занималась вашим воспитанием. — При всем моем уважении, — сквозь зубы цедила волшебница, — я считаю, что моей вины здесь ровно в половину, а… эта девчонка смела дерзить мне, за что и … — Мисс Паркинсон, — совсем рядом с ними прозвучал тяжелый бархатный голос. Люциус медленно подошел к супруге. — К моему величайшему сожалению, я вынужден вас выпроводить за пределы нашего поместья. — С какой стати? Мистер Малфой, вы же видели, я совершенно точно не заслуживаю этого, — плаксиво сказала Пэнс, все еще метая яростные взгляды в сторону Гермионы, которой казалось, что она попала в какой-то фильм не иначе. Ей было стыдно, что к ней припечаталось внимание хозяев дома, а все потому, что француженка захотела выяснить отношения. Да, черт возьми, какое право она имела сейчас на Томаса? Так сильно ранить его и говорить, что это все временно, что… что… Что Гермиона тоже временно. Внутри завертелось что-то необъяснимое, то, о чем она даже не подозревала, а уж испытывать то — никогда. Крохотное семя сомнения прорастало в девичье сердечко, чуть затронутое прекрасным чувством влюбленности. У девушки что-то щелкает внутри. Обида поднимается из самых недр души. Обида в первую очередь на себя. Зачем она пошла на это мероприятие? Просто отправила бы сову с поздравлениями и сослалась бы на жуткую занятость. Но пошла же. Хотелось, так хотелось пойти … с ним. А ведь она не дура, не идиотка, понимает, что вполне может быть инструментом для мести его жене, простая игрушка, маленькая несмышленая ведьма. И от этого так больно. Сама вляпалась. Сама виновата. — Прошу прощения, миссис Малфой, мистер Малфой, — ее голос чуть дрожит, что не укрывается от глаз Нарциссы. Она смотрит с тревогой и чуть различимой нежностью. — Приятно было познакомиться, мисс Паркинсон. Гермиона разворачивается и направляется к выходу. В след ей брошены сотни взглядов, а ей по большему счету все равно. Дура. Дура. Ты такая дура, Гермиона. Надо быстрее покинуть этот дом. Наплевать, что в завтрашних газетах будет. Укрыться в своем гнездышке и забыть все. И Томаса Реддла в том числе. Полный бред, так быстро потерять голову от человека, которого едва знаешь. Потрясающий волшебник, удивительный человек с изысканными манерами, с прекрасной улыбкой, необыкновенными руками, с такими крепкими объятиями, невероятным умом, идеальный во всем. Нет. Не надо. Прошу. — Гермиона? Они сталкиваются у выхода поместья. Том тревожно осматривает ее. — Что… — Не подходи, — срывает голос она. — Не надо… Прошу, — надо выйти за аппарационную линию и скрыться. — Что случилось? — Томас все-таки осторожно подходит, беря девушку за руку, которая холодна сродни льду. И она говорит. Ее прорывает словно хрупкую плотину. Но тихо, так, чтобы слышал только он. Не останавливаясь изливает все, что накопилось. И про Пэнси, видя как меняется его лицо, и про свои странные ощущения, которые гложут изнутри подобно червям. В горле пересыхает, но не останавливается. Все скажет, все все. Пусть она страдает не одна. Да и будет ли страдать? А, к черту! Понимает, что в уголках глаз скапливаются слезы. Ей так надоело быть нерушимой стеной. Она так боится… — … что я всего лишь замена. Том сглатывает. Вот уж чего он не ожидал от сегодняшнего вечера. Ему стоило покинуть свою ведьму лишь на минуты, и вот результат. Как он понял, его специально отвлек тот мужчина с пронзительно зелеными глазами. Блондин вещал какую-то околесицу о артефактах, постоянно осматриваясь по сторонам. А Томаса это даже немного забавляло. Его отвлекли, чтобы Пэнс посеяла между ними семя раздора. И получилось. Женщина это умела. — Это не так, — твердо заявил он. — Я никогда не рассматривал тебя в качестве мести или замене Пэнси. Реддл не собирается ей лгать сейчас и в будущем тоже. — Все, что между нами… — Создали мы сами. Гермиона, я понимаю, как это выглядит со стороны, но поверь мне, — Том приподнимает ее лицо, когда взгляд девушки устремляется вниз, — ты никогда не была и не станешь заменой. То, что я к тебе чувствую продиктовано самым светлым чувством… — еще не любовь это точно, но что-то невероятное. — Прекрати думать об этом, я не позволю впредь, чтобы кто-то дал тебе усомниться в моих чувствах. Гермиона готова была расплакаться прямо тут, но Томас легко повел ее за собой, ступил за черту барьера и потянул к себе, заключая в объятия. — Доверься мне. Легкий ветер качнул выбившиеся пряди каштановых волос. Том медленно наклонился к Гермионе, очерчивая большим пальцем нижнюю губу. Еще сантиметр и их губы соприкоснулись в самом нежном поцелуе. Мгновенье. Вихрь аппарции. Щелчки колдокамер.