Спаси меня

Теодор сидит напротив Гермионы, которая забилась в угол комнаты и практически не двигается уже более получаса. Все словесные методы иссякли и попросту не действовали, поэтому маг использовал известные ему заклинания. По всей видимости, знал он мало. Гермиона очень надеялась на это. Каждый раз, когда заклинание рассеивалось о барьер, девушка отрешенно смотрела за стараниями Тео, хотя про себя молилась всем известным богам, чтобы ни одно из них не сработало. Ее сердце готово было разорваться. Голова гудела, виски сдавливало, глаза слипались, ведь сон сейчас для нее был непозволительной роскошью. А так хотелось закрыть наконец-то глаза… Прошло уже почти два дня. Теодор периодически уходили вместо него приходил другой мужчина. Невысокий шатен худого телосложения, одежда которого не отличалась опрятностью. Он не говорил с ней, а лишь пристально осматривал, будто оценивая. И когда их взгляды наконец-то столкнулись, тот тут же сорвался к барьеру так близко, как только мог. Мужчина присел на корточки перед ней и хищно улыбнулся, показывая ровный ряд острых зубов. Неприятный тип. Магию, впрочем, не использовал. — Птичка~a, — вдруг заговорил он. Голос тяжелый, хрипловатый и наполненный весельем. — Почему не поешь, птичка? Не может оторвать взгляд. Глаза горят зеленым пламенем с переливами золота. Звериные. Ее пробивает дрожь, когда осознает, где же видела такого цвета глаза. Боже. Мерлин, помоги! — Малыш Тео так хотел заполучить певчую птичку, самую красивую, — мужчина проводит острым ногтем по барьеру, — такую умную, — облизывается, будто в преддверии сытного обеда, — но птичка вдруг перестала петь. Тео так расстраивается. Не произносит и звука. Лишь дыхание выдает, что она все еще жива. Заворожено смотрит за движениями зверя. Перед ней так близко невероятное существо. Оборотень. Знает ли Теодор об этом? Или… — Милая, — зверь тянет гласные, распевая на свой лад, — не обижайся на Тео, — и улыбается, слишком радушно, будто старенький отец, — ведь он так … — Дрейк! Не подходи к ней, — комнату пронзает голос Теодора. Среди общей тишины и почти шепота мужчины он казался слишком громким и даже оглушающим. — Я просто поговорил с твоей с… , — Дрейк не договорил, видимо задумавшись над окончанием предложения, устало потер подбородок, вздохнул и вышел из комнаты оставив Гермиону наедине с Теодором, который в это время бегло осматривал ее. Видимо, искал брешь в барьере. И нашел бы, если бы она не подала голос. Ей нужно быть внимательнее. — Он оборотень? — Хриплый, после долгого молчания, голосок девушки донесся до Нотта. На удивление Гермионы, парень просветлел. Улыбка, глаза, да и вся мимика… Перед ней стоял юноша, абсолютно не подоходящий этому месту. К этой ситуации. Улыбка добрая и теплая. Слишком резкая смена настроения еще больше пугала. Хотя ведьме уже казался любой шорох страшным. Нервная система была чертовски истощена. — Ты просто невероятна! — И, если раньше она думала, что Теодор еще остается в разуме, то сейчас надежда стремительно гасла, ведь он воскликнул это благоговейно. Да что с ним происходит?! Может он принимает дурманящие зелья? — Ты догадалась об этом проведя с ним так мало времени, хотя Дрейк искусный лжец, хитрый лис. Гермиона была всегда излишне наблюдательна. Мимика, жесты, поведение и даже выражение глаз. Она уже видела оборотней и в человеческом и зверином обличье. Ей нужно было знать, как работает ее зелье, поэтому в последнее время она часто была в Отделе тайн. Сол Крокер сопровождал каждый ее визит. Хоть его область изысканий была далеко от разработки Гермионы, но академический интерес брал свое. Ну увлеченный он, что сказать. Сол всегда разрешал смотреть от самого начала до конца. Волшебница считала, что это было чрезвычайно важным опытом. Наблюдать за всеми стадиями превращения, от первых признаков до ярой агрессии перерождения. А уж когда впервые зелье сработало на сто процентов. Когда в звериных глазах она увидела живую нить здравого смысла, сердце трепетало так, что ведьма не удивилась бы сердечному приступу. И сейчас она смотрит на обладателя таких же глаз. В них жгучая смесь, в которой разобраться будет не так-то просто. — Тео? — Да, любовь моя? — Его голос нежен, хоть тело говорит о крайней напряженности. Палочка строго параллельно бедру чуть колеблется. Может быть он вспоминает заклинания? — Прекрати, прошу, — тихо произнесла девушка. — Тео, что с тобой произошло, зачем… Договорить ей не дали. В щит прилетело парочка быстрых заклинаний, от которых тот лишь скудно замерцал на пару секунд и тут же восстановил былое свечение. А вот Гермиона ошарашено смотрела на Теодора, который все еще с тем же милым выражением лица стоял перед ней, вот только тело было чуть расслабленно. Он недовольно цыкнул. Заклинания, хоть и не навредили, но были достаточно мощными. И волшебнице только оставалось теряться в догадках, какое следующее заклинание ударит в купол над ней. Браслет на ее запястье стал чуть теплее. — Прости, что перебил, так что ты хотела сказать? — Нотт чуть наклонил голову в сторону. А на губах все еще играла беззаботная улыбка. Плохо, очень плохо. Сколько прошло времени? Ее ищут? Скорее да, чем нет. Он выкрал ее сразу после экзамена, значит Гарри должен был заметить или Дафна или Дарко. Да хоть кто-нибудь. Гермиона замолчала затравленно смотря на Теодора Нотта, который был по ее наблюдениям заражен ликантропией. И это была чертовски плохая новость.

***

До Томаса дошло сразу, что дело дрянь. Поттер-старший буквально ввалился к нему домой. И это выражение лица не говорило ни о чем хорошем. Либо Лили, либо Гарри, либо… Он сорвался в ее особняк. Пусто. Ведь не у многих был доступ к ее дому. Обители, где впервые он почувствовал, как магия дома беснуется теряя хозяйку. Магия трещит ища и ища тот яркий всполох, что исходит от девушки. Для кого-то другого этот дом тих, не слышно даже горестные завывания эльфов, которые не могут трансгрессировать к хозяйке и спрятались в зельеварне, для него какофония звуков и не самых приятных. В Аврорате редко когда бывало так шумно. Аналитики буквально шерстили каждый дюйм карты островов. А Поттер-старший давал указания со скоростью самых быстрых заклинаний. Для него Гермиона не просто пропавшая волшебница. Если бы у него был шанс принять ее в семью, хоть под статусом дочери, хоть под статусом невесты сына, он сделал бы это немедленно. Для их семьи девушка была неотъемлемой частью. Лили в ней души не чаяла, что уж говорить о сыне… Для Гарри ведьма была частью жизни и достаточно большой. И если Джеймс не найдет способа выяснить, где находится Леди Грейнджер, он подведет всех. Сириус был необычайно задумчив, следя за работой аналитической группы. Сомнений кто это сделал не было, ведь последний рядом с девушкой был Нотт-младший. Старший же возвращался из командировки по цепи порталов и через минут сорок должен быть в Аврорате. Судя по патронусу, который он послал в ответ на оленя Джеймса, он был не в курсе где и с кем его сын. Теодор был уже совершеннолетним поэтому вышел из-под опеки отца и отправился в свободное плавание. Если это можно так назвать. Со слов Тадеуша Гермиона была для сына, как золото для нюхлера. Желанная, но не доступная. А уж когда тот узнал из Пророка об отношениях с небезызвестным Мраксом покинул дом, порвав отношения с отцом. Сириус чувствовал в этом подвох, будто кто-то что-то не договаривает и нить, которая ведет к Гермионе, все тает и тает, развиваясь в воздухе. Оставалось надеяться на Тадеуша, который может и мог что-то прояснить, или на Томаса Мракса, который источал такое количество темной магии… У Блека подходил противный скользкий ком к горлу. Видно было, что он переживал. Но это его магия, бурлила и выплескивалась, будто самое зловещее зелье подогретое адским пламенем.

***

Тадеуш чувствовал себя раздавленным. Тео, его единственный сын, не мог так поступить ни с ним ни с кем другим. Или … все же мог? Он видел, что Теодор стал нервозным и каждое слово претерпело агрессию исходящую от него самого. Сын стал похож на оголенный нерв по которому добротно так били Круциатусом, и Нотт-старший вообще перестал что-либо понимать в поведении сына. Он не раз пытался связаться с ним, элементарно узнать как он. Но все его послания возвращались без ответа, а то и вовсе не возвращались. В сердце поселилась тоска и непонятное чувство опустошенности и вины. Неужели он не заметил чего-то очень важного? Ведь не может сын только из-за неразделенной любви бросить все и… Смотреть на Томаса было тяжело, ведь Тадеуш прекрасно знал, Мракс может все что угодно вытворить. Если они и остаются приятелями, то явно на последнем издыхании. — Томас, прости, я не думал, что Тео… — Помоги найти ее и тогда мы поговорим, — слишком спокойно произнес Мракс, и продолжил разговор с Сириусом, который метался взглядом от Тадеуша до Тома. — Поиск на крови ничего не дал, — вклинился Джеймс, которому только что сообщили об этом. Блек прерывисто вздохнул — это был крайний шаг, и, используя свою власть, они воспользовались этим. — Значит либо ее держат в месте под Фиделиусом, либо в закрытой зоне, что-то наподобие Хогвартса, — заключил Том. — Таких мест в Британии не считать, — добавил Тадеуш. — Я не могу найти Теодора уже некоторое время. Даже по родственной связи. В поместье он не появлялся уже давно. На связь не выходил. — Должен быть еще способ, — тихо добавил Мракс, наблюдая за аналитиками в стороне, которые постепенно исчезали и появлялись после проверки определенных мест. Думай, думай, думай! Она не могла так просто исчезнуть. Не из его жизни. Не сейчас. Да никогда вообще! Давай, Том, думай! — Надо отправить сову… — Стоп. Три пары глаз устремились на Томаса, который, что-то говорил себе под нос. И если бы они не знали его, то подумали, что перед ними стоит сумасшедший. Мракс быстро чертил на раскрытой ладони какие-то руны и тихо-тихо проговорил заклинание, не вкладывая магию. Знакомая Сириусу руна блеснула синим свечением. Он резко поднял на него глаза. — Том! — Блек в шаг подошел к нему. — Что это? — Браслет, — коротко выдал он и поднял свои глаза на волшебника. Темные почти черные омуты вспыхивали искрами магии. — Ты… Ты с ума сошел? Она ведь… — Сама приняла и прекрасно знает, что на ней. — О чем вы там? — Джеймсу эти непонятные реплики надоели и сейчас его больше интересовало, чем это так недоволен Сириус. — На ней особый артефакт, — осторожно начал маг, переводя взгляд на Поттера, — темномагический. Джеймс Поттер не был осведомлен о глубине отношений Тома и Гермионы, пока не увидел статью в Пророке, однако, и тогда не придал этому должного значения. Впрочем, его спутница жизни уже после новогоднего вечера намекнула, что Гермиона крайне заинтересована Мраксом. Думал ли он в тот момент, что будет готов кинутся на защиту чести его почти названной дочери? Наверное, да, но думать и делать разные вещи. Сейчас же казалось, что палочка в руке так и подогревает интерес бросить в Тома заклятие, да позакавырестей. — Что за артефакт? — Тадеуш остро чувствовал напряжение между магами. — Это браслет Артемиды, защищает женщин от … разного рода воздействий, — пояснил Сириус. — Так это же хорошо, — Нотт-старший одобрительно кивнул, — или нет? — Да, просто замечательно, — рыча произнес напряженный Джеймс, — учитывая только маленькие детали. Во-первых, он запрещен законом, как незарегистрированный темномагический артефакт, во-вторых, если он активировал ту самую защиту, у нас не более дня, чтобы найти Гермиону целой и невредимой, а не истощенной свибоподобной магле. — С ее потенциалом у нас еще есть время, — вставил Том. — Не надо меня упрекать за то, что я хотел ее защитить! — Не такими способами! — Взревел Джеймс. — Она, даже при лучшем раскладе, может оставаться сквибом, или вообще умереть от истощения ядра. — Тише-тише, — встал между ними Сириус, когда у Джеймса непроизвольно начала дергаться палочка в руке. Он ожидал подобной реакции. — Сириус, ты же понимаешь, к чему может привести… — Я знаю, Джеймс, знаю. — Мне нужна карта и ее кровь, — вдруг метнулся к огромному столу Томас, где секунду назад были аналитики. Волшебники окружающие его были уже рядом. — Что ты хочешь сделать? — Джеймс, хоть и не совсем, но успокоился, и дал свободу действий Тому. — Артефакт зачарован так, чтобы блокировать любое физическое или магическое воздействие. Кроме… — Твоего, — заключил Сириус. — И? — Да-да, верно, — Том разлил по столу, где находилась карта Великобритании, кровь Гермионы, заимствованную из ее лаборатории, и вычерчивал руны по краям. — Я могу отследить его, если он активен. — А если нет? — Поттер бегло рассматривал руны и половину из них просто не знал. — Тогда только направление. Но это только в теории, такого я еще не делал, — Том быстро закончил руническое кольцо и палочка, положенная ровно в центр, быстро забегала по карте. Тис перемещался от одного края до другого разрывая кольцо рун, цепляя каждый отдаленный участок. Кровавый след располосовал всю карту и вдруг остановился. Томас потратил достаточно много сил на поиск. Такое колдовство не проходит бесследно для магии. Волшебник вздохнул и очистил карту от крови. Палочка указала точку, а не направление. Она вспыхивала то красным, то синим. Видимо, следы магии на барьере. Значит он активен. — Где это? — Мракс не знал этой части островов. Когда его взгляд оторвался от карты, он встретился глазами с Джеймсом, в котором читалось удивление и шок. — Джеймс? — Рядом Блек, который вцепился в край стола, и как загипнотизированный уставился в точку на карте. — Мерлин… — Тадеуш отшатнулся от карты и уставился на Томаса. — Да что… — Это резервация, — медленно проговорил, с нескрываемой дрожью в голосе, Джеймс. — В лесу Дин есть специально отведенное место для самой большой стаи оборотней. Это их резервация. Вот почему мы не смогли найти ее по крови. Там такие защитные чары стоят, что Хогвартс покажется коробкой. Я должен связаться с Люпином! — Поттер отошел от стола и послал Патронуса командиру независимого боевого отряда, оставляя магов в полном оцепенении.