Не такое уж и золотое не совсем ядро

— Молодой господин Цзян, что вы делаете здесь в такое время? — произнёс Первый нефрит, заставляя юношу вздрогнуть от неожиданности. — Я… — не знал что сказать он. А что он мог ответить? Что поддался уговорам Вэй Ина и Не Хуайсана и выпил с ними несколько сосудов Улыбки императора? На обучении в Ордене, который имеет три тысячи правил. Ночью. Уму непостижимо, какое наказание его ожидает, учитывая то, что сам Лань Сичэнь увидел его среди ночи на улице. — Вам не спится? Что ж, я могу вас понять, но уже довольно холодно, поэтому не относитесь к своему здоровью столь легкомысленно. Я сопровожу вас к вашим покоям, — дружелюбно улыбнулся заклинатель, подойдя ближе. — Д-да, спасибо большое, — Цзян Чэн был очень напуган, удивлён и пьян. А потому, когда Первый нефрит подошёл ближе, чтобы сопроводить его, он отшатнулся. Ваньинь предпочёл молчать и не выдавать себя заплетающимся языком, а также старался держаться поодаль от Лань Сичэня, мысленно превознося молитвы небожителям, чтобы тот не заметил исходящий от него запах алкоголя. Красивая улыбка заклинателя померкла, и весь вид его стал немного хмурым. Поэтому весь путь между ними была прохладная тишина. Уже возле покоев Цзян Чэна его уголки губ немного приподнялись. — Спокойной ночи, не беспокойтесь, я не скажу дяде о нарушенных вами правилах. Полная луна освещала со спины его белоснежные одежды, а волосы слегка оттеняла серебром. Весь его образ завораживал, но в таком положении было сложно рассмотреть его лицо. — Спасибо, — быстро поблагодарил он и скрылся за дверью. Приложив руки к щекам, юноша медленно опустился на землю, пылая со стыда. В тот момент Цзян Чэн резко открыл глаза. Он и не думал, что ему могут присниться дни на обучении в Гусу. Тогда Вэй Усяню каким-то образом удалось напоить Лань Ванцзи, и на следующее утро их наказали. Лань Сичэнь тогда действительно не проронил и слова о том, что Ваньинь тоже там присутствовал, а потому уберёг его от продолжительных болей в спине, на которые так жаловался Вэй Ин. Однако его воспоминания прервал громкий звон открывающегося замка. — Ох, какое прекрасное утро, так солнышко светит, а, точно, отсюда же ничего не видно. Ну теперь-то тебе останется только мечтать о всём том, что для тебя не имело значения раньше, — в открытых дверях он увидел Ван Линцзяо, которая кокетливо улыбалась. Если бы не её слова, она бы выглядела прекрасно. Та грязь, что выливалась из её рта, делала девушку отвратительной. — Конечно, ты будешь вспоминать свою прошлую жизнь. У тебя ведь было всё, чего пожелает твоя душа. Как же, сын главы Ордена, у тебя было всё: слуги, богатство, уважение. А теперь посмотри на себя, ха-ха, ты на одном уровне с псиной у моих ног. – Ничтожество, — потешалась та. Цзян Чэн же опустил голову, сидя на коленях, и размышлял. В некотором роде она права, сейчас он не больше, чем ничтожество. Но от её слов он понемногу закипал. Конечно, нет былой эмоциональности, вспыльчивости. Раньше он бы бросился с кулаками уже от первых слов, сейчас же он только сцепил зубы в попытке сдержать гнев. — И кто это говорит? Жалкая служанка, которая поднялась лишь из-за места в ложе Вэнь Чжао, — произнёс юноша, вскинув на неё насмешливый взгляд. Лицо её немедленно скривилось и покраснело от услышанного. — Замолчи! Замолчи! Тебе никто не давал слова, закрой свой поганый рот! — взвизгнула та. От её криков пёс, что до этого лишь немного дрожал, начал скулить и прижимать уши к голове в страхе. Цзян Чэн успокаивающе погладил того, но девушка, видя это, пнула животное в голову. — Что ты, мать твою, делаешь? — прошипел от злости Ваньинь. Он часто видел, как пытали, убивали людей, и реагировал на это не столь сильно, как на любые издевательства над животными. А потому, когда он поднялся с пола и зловеще навис над девушкой, её самоуверенность и превосходство в глазах немедленно испарились. — Стража! Немедленно сюда, он сошёл с ума, он хочет меня убить! — начала истерить та. Несколько заклинателей быстро прибежали на крики и схватили его. — Думаю, его лучше посадить на цепь, он сумасшедший, боюсь, в один из дней он может убить меня, — уже совершенно спокойным голосом произнесла Ван Линцзяо, будто бы это не она истошно вопила несколько минут назад. Через некоторое время он оказался прикован к стене. Обе его руки были пристёгнуты цепями к стене. Сама цепь была очень короткой, поэтому лечь на пол ему никак не удастся, и даже сидя руки будут подняты вверх. Пока слуги приковывали его к стене, девушка успела куда-то сходить и принесла с собой свёрток. — Ты плохой пёсик, поэтому нужен ошейник. Тот был необычным — привычная кожа, из которой делали ошейники, была заменена каким-то железом с разноцветными камнями, а на внутренней стороне находились маленькие, почти незаметные шипы. Возможно, проведя по ним рукой, их и не заметишь, но на чувствительной коже шеи сразу же появится раздражение. Девушка подошла с ним в руках к Цзян Чэну и мягко опустилась возле него. Когда она попыталась надеть на него ошейник, юноша начал всячески препятствовать этому. Всё же те крохи достоинства у него остались. Один раз ему даже удалось укусить её за ладонь. — Поистине псина, — выплюнула она эти слова и грубо схватила Ваньиня за волосы, запрокинув его голову. От туго затянутого ошейника воздуха стало не хватать. Линцзяо, увидев, в каком он состоянии, немного ослабила хватку, но мелкие шипы продолжали впиваться в шею. Цзян Чэн прикрыл глаза в попытке сохранить безразличное выражение лица и собрать осколки былой гордости, от которой сейчас почти ничего не осталось. — Ну, как тебе? Нравится? А ведь такие, как вы, делаете со слугами то же самое. Псы, ничтожества и мусор — вот как вы видите их, но ни разу вы даже не пытались разглядеть в них людей. Ваньинь видел в словах девушки пережитую боль, но не чувствовал к ней и капли сострадания. Скорее всего, до того, как та легла под Вэнь Чжао, с ней обращались так же, как и с другими слугами клана. Однако она даже не догадывается, что так дела обстоят лишь в этом Ордене. У его матери были прекрасные служанки, которые были для неё подругами, соратницами и защитницами. Уже давно люди прекратили унижать и издеваться над ними. В тот день, когда Линцзяо прибыла в Пристань Лотоса, она испытала жгучую зависть от того, насколько прекрасно себя чувствовали слуги клана Цзян. Девушка резко дёрнула за поводок, приблизив его лицо к себе. Второй рукой она жёстко схватила его за подбородок. Возможно, даже останутся синяки, хотя в такой ситуации это последнее, о чём он беспокоится. — Но чего у тебя не отнять, так это твоя милая мордашка. Ну как, будешь хорошим мальчиком? — её лицо неумолимо приближалось. Юноша ухмыльнулся и, когда она прикрыла глаза, смачно плюнул в её светлый лик. В темнице раздался его слегка хрипловатый смех, когда та вскрикнула и принялась брезгливо вытирать слюну с подкрашенного глаза и щеки. Она ожидала чего угодно, но явно не этого унизительного поступка, ей хотелось стереть эту улыбку с его лица и навсегда прекратить немного жуткий смех этого сумасшедшего человека. Всё влечение исчезло вмиг, осталось лишь желание унизить и втоптать его. Ван Линцзяо резко замахнулась, и от её пощёчины остался краснеющий след. Но смех не прекратился. Она с силой схватилась за его растрепавшиеся волосы и впечатала красивое лицо в стену, снова и снова. Она не прекращала разбивать его скулы, лоб, нос в кровь, но Цзян Чэн продолжал смеяться, с каждым ударом лишь громче. В какой-то момент он перестал осознавать причину этого веселья. Что-то похожее на истерику захлестнуло его, и горячие слёзы смешались с алой кровью, стекающей по лицу. — Ты ещё пожалеешь, — тихо, почти неслышно произнёс он, выплюнув сгустки крови на пол, и посмотрел ей в глаза. Но она услышала, и от его взгляда толпы мурашек пробежали по её телу. Непонятный первобытный страх поселился в груди. — Не думай, что можешь испугать меня, ты ничего мне не сделаешь. Я буду каждый день приходить и делать твою жизнь адом, ты будешь молить о смерти, будь уверен, — дрожащим голосом произнесла Линцзяо и, поспешно убрав от него руки, быстро покинула помещение. Ваньинь остался наедине со своими мыслями и псом, который в попытке успокоить боднул головой его колени. Не видя реакции, тот улёгся под боком и уснул. Он же сомкнуть глаза никак не мог. Всё лицо ныло от боли, а капли крови неприятно стекали вниз по шее, оставляя алые полосы. Ваньинь мог лишь догадываться, на какое месиво похоже сейчас его лицо. — Господин Цзян, — послышалось из небольшого окошка напротив. Голос этот принадлежал Вэнь Нину. — Я войду. Через мгновенье в тишине послышался щелчок от замка, и вскоре молодой заклинатель вошёл. — Я… я могу вам чем-нибудь помочь? Может, какие травы или обработать вам лицо? — обеспокоенно произнёс тот. — Зачем? — меланхолично спросил заключённый. — Этими действиями ты выдашь себя. Да и с чего такая забота. Я ведь не Вэй Ин, в котором ты души не чаял и везде таскался за ним. Ты настолько добрый или всё же глупый? Если бы Линцзяо или ещё хуже — Вэнь Чжулю увидели, что его лицо снова стало нормальным, то точно бы заподозрили неладное. Вэнь Чжао явно неспроста вызвал его и Вэнь Цин сюда, а значит, он их подозревает. — Я просто хочу вам помочь. И также чтобы все мои и моей сестры усилия были не впустую. Господин Вэй будет очень грустить, если с вами что-то случится. — «Если со мной что-то случится», аха-ха, ты такой забавный, это что-то уже случилось. Ну, уж если речь зашла о Вэй Ине, то только попробуй хоть заикнуться ему обо мне. — Если бы я и хотел ему рассказать, то не смог бы. Сразу после того, как он прочитал то письмо, написанное вами, он немедленно собрал вещи и покинул наш надзирательный пункт. Мы не знаем, где он и что делает, но будьте уверенны, он выполнит всё, что вы ему приказали. Нет, не смотрите так на меня, я не читал его, господин Вэй сам попросил передать вам, что искать вас не будет, как вы и просили. Цзян Чэн не волновался о своём шисюне, ведь тот всегда выпутается, куда бы ни попал. А если бы его поймали псы из клана Вэнь, то тот же Вэнь Нин об этом знал бы или мерзавка Линцзяо проговорилась бы. Вероятней всего, Вэй Усянь отправился к какому-то Ордену искать поддержки, если он, конечно, стал наконец взрослее и не будет пытаться спасти всех и вся. — Но могу я вам чем-то помочь? — всё же спросил юноша в красных одеждах своего Ордена. — Съесть что-нибудь было бы неплохо, — Цзян Чэн осознал, насколько давно он не чувствовал запах еды. — У меня есть булочка, это единственное, что могу сейчас предложить, — неловко улыбнулся Вэнь Нин и вынул её из-за пазухи. — Спасибо, а теперь оставь меня одного. Перед уходом Ван Линцзяо немного ослабила цепи, и теперь он мог хотя бы опустить руки, а не держать их вечно поднятыми. Когда за заклинателем скрипнула дверь, он переломал булочку и кинул кусок псу-оборотню, который всё это время тихо наблюдал за ними. За эти сутки, которые он провёл здесь, никто не принёс воды не то что псу, даже ему, а потому он решил поделиться едой с сокамерником. Несмотря на большие размеры животного, рёбра и остальные кости были обтянуты тонкой кожей, и без всей этой шерсти это бы выглядело плачевно. Остаток дня он провёл относительно спокойно, лишь слуги несколько раз заглядывали проверить обстановку. Ничего особенного не происходило, но это даже хуже, чем если бы его избивали целый день. В той тишине мысли накрывали с головой. Он не понимал что делать. Зачем терпит эти унижения, зачем вообще живёт. Скорее всего, его убьют через некоторое время, независимо от того, выдаст он местонахождение Вэй Ина или нет. Но всё же так хотелось увидеть в последний раз ясные глаза сестры, попробовать её фирменный суп со свиными рёбрышками и корнями лотоса, задать Вэй Усяню тумаков и услышать его смех. Так хотелось назад, когда всё было хорошо. Когда они на обучении в Гусу Лань втроём с Не Хуайсаном пробовали вино. Мысли медленно перетекали в воспоминания о прошедших днях. Цзян Чэн с болью вспоминал о своих родителях и с тихой грустью о ночных прогулках в Гусу, о которых не знал даже Вэй Ин. Сейчас Ваньинь, с немного покрасневшими мочками ушей от смущения, вспоминает, что как только узнал о том, что Первый нефрит очень часто гуляет под луной, то специально выходил из своих покоев в надежде встретить его. Он тогда сразу понял, что Лань Сичэнь не будет наказывать его за нарушение правил, а потому бесстыдно пользовался этим. Поначалу удача не сильно сопутствовала ему, но однажды заклинатель незаметно приблизился и спросил, кого он выглядывает. В тот момент Цзян Чэн от неожиданности вздрогнул и отступил на несколько шагов, а вскоре и вовсе, извинившись, помчался обратно в свои покои. Как же ему было стыдно в тот момент, он всё думал о том, что Лань Сичэнь догадался о том, кого именно он ждал и высматривал. После того случая он избегал его ещё несколько дней, но тот, как назло, попадался везде, где только можно. Юноше отчего-то казалось, что молодой господин Лань считает его очень глупым и недалёким. Конечно, как же он мог сравниться с настолько безупречным человеком. Всегда мягкая улыбка, добрый, но твёрдый и справедливый характер, прекрасная внешность. Не то что он — вечно злой, крикливый и нескладный подросток. Он никогда с ним не сравнится, но это и не было его целью. Цзян Чэн просто наблюдал, он не мог себе признаться, что именно любуется, а потому просто наблюдал за таким удивительным заклинателем.