***
Вэй Усянь резко дёрнулся от сильной головной боли. Лань Ванцзи тут же заметил, что тот перестал неподвижно медитировать под звуки гуциня, а потому прекратил играть на инструменте. Он вопросительно посмотрел на юношу. — Ничего серьёзного, Лань Чжань, продолжай играть, — с извиняющейся улыбкой возразил заклинатель и схватился за голову. Казалось, кто-то настойчиво бил чем-то тяжёлым по его вискам, заставляя жмуриться от боли. Молодой господин Лань аккуратно отложил гуцинь и поднялся. — Тебе нужно лечь спать, я помогу, — стараясь не издавать громких звуков, произнёс он и подошёл к юноше. Легко потянув за красную ленту, которая связывала волосы в хвост, он освободил тяжёлые пряди. Те рассыпались чёрной волной по плечам Вэй Усяня. Он сразу же облегчённо выдохнул, ощутив, насколько легче, когда кожу головы не стягивает тугая причёска. Ханьгуан-цзюнь тем временем взял со стола деревянный гребень красивого тёмного цвета. Когда длинные пальцы нежно, почти невесомо коснулись блестящих волос, Вэй Ин заметно вздрогнул, в ту же секунду ощущение тёплой ладони исчезло. Тогда он медленно обернулся и посмотрел вверх. Немного испуганное и взволнованное лицо Лань Ванцзи было покрыто еле заметными розовыми пятнами. Вероятно, тот сгорал от смущения. Тогда юноша, не отрывая взгляд, взял его руку в свою и прислонил к щеке. Глаза Второго нефрита тут же округлились от удивления, но несмотря на это, он не показывал сопротивления или отвращения. Вэй Усянь тем временем провёл его ладонью ближе к губам и оставил на мизинце невесомый поцелуй. Для обоих это было чем-то новым и необычным, но таким до дрожи приятным. Лёгкие касания разжигали огонь внутри, невиданный ранее. Заклинатель вернул его руку назад к волосам, показывая тем самым, чтобы тот расчесал волосы, как и задумывал изначально. Пальцы пробирало мелкой дрожью после путешествия по мягкой коже лица Вэй Ина, но Лань Ванцзи вдохнул больше воздуха и попытался успокоиться. Тогда он стал позади юноши и погладил мягкие волосы. Молодой господин Лань с предельной осторожностью принялся распутывать небольшие колтуны. Вэй Усянь не привык уделять слишком много времени таким незначительным вещам, как волосы. Он считал, что расчесать утром и заплести на ходу хвост было достаточно для нормального ухода. Именно поэтому Лань Чжань с сожалением наблюдал, как вместе с гребнем, которым он медленно расчёсывал сначала кончики, а позже и длину, начали выпадать длинные волоски. Ванцзи впервые видел Вэй Ина с распущенными волосами. Он бы хотел каждый вечер вот так медленно водить ладонью по мягким водопадам из волос. Юноша некоторое время раздумывал, оставить всё так или заплести косу. Пропуская сквозь пальцы пряди, они сами будто складывались в небольшой колосок, поэтому он решил всё же не оставлять их распущенными. Коса получилась не очень толстой, а некоторые пряди спереди растрепались и выпали на лицо, но без своего вечного хвоста Вэй Усянь выглядел очень необычно. Его глаза были уже почти полностью закрыты, да и спина была не такой ровной, казалось, он уже спит. — Лань Чжань, — произнёс он, не открывая глаз. — Не уходи сегодня. Останься на ночь. Дыхание Ванцзи сделалось очень тяжёлым, а сердце отбивало ритм чечётки. — Так ты согласен? — уже садясь на кровать, вновь спросил юноша. — Мгм. — Тогда тебе нужно снять одежду, чтобы лечь спать, давай я тебе помогу, — резко подорвавшись, он потянулся к поясу, но его остановили руки Ханьгуан-цзюня, держащие чужие запястья. Его ладони были горячими и чуть влажными. У Вэй Ина были такие же, но он успел до этого вытереть их о постель. — Я сам.14
21 октября 2020 г. в 20:17
— Прошу, не надо! Пощади! — влажное от слёз лицо исказилось в страхе.
Дрожащий мужчина в ярко-красных одеждах, принадлежащих клану Вэнь, стоял на коленях напротив большого, в драгоценных камнях трона и вымаливал пощаду.
Это был один из надзирательных постов в небольшой деревне на границе с территорией ордена Цзян. Главный управляющий довольно плотно ужинал вместе с женой. Посреди зала стоял большой стол с разной, красивой на вид едой, её запах наполнил всё помещение.
Пара праздновала удачный сбор урожая, а точнее обмывала те деньги, которые получила от них. Вся деревня целый год усердно работала на полях, выращивая овощи, чтобы потом отправить их на продажу в далёкие города. Вот только половина прибыли досталась одной единственной семье, что стояла во главе надзирательного пункта, ещё небольшая часть денег была отправлена прямиком в центр власти ордена Цишань Вэнь. И лишь малая часть досталась обычным людям. Те жили очень бедно, многим зимой даже не было во что обуться.
В тот день, когда жители деревни получили те крохи, на которые они, по мнению власти, должны были «спокойно жить и ни в чём себе не отказывать», в центре поселения состоялся бунт, но ни к каким изменениям он так и не привёл, по крайней мере всем так казалось первые сутки.
Тогда Цзян Чэн проходил через эту деревню и заметил большое скопление людей. Купив ещё тёплый пирожок, он спросил у стоящей за прилавком женщины. Она была ещё не старой, но вокруг глаз небольшая сетка из морщин напоминала о прожитых годах.
Продавщица, видимо, также была очень недовольной из-за всей этой ситуации, поэтому во всех красках рассказала юноше, как они страдают в нищете от проклятой власти, которая за год из довольно богатой и процветающей деревни сделала поселение рабов.
В тот же день Цзян Чэн понял, что не пройдёт мимо этого надзирательного пункта ночью.
Деревня находилась на вполне нейтральной и спокойной территории, где редко случалось что-нибудь серьёзнее украденной курицы, поэтому охрана давно спала, упираясь в холодную поверхность стены у входа. Ваньинь остановился напротив мужчин и оценивающе посмотрел. «Интересно, если я убью их сейчас, они почувствуют что-то или из сна сразу же перейдут в небытие?» — пролетело в мыслях у него.
Решив не тратить на них слишком много времени, юноша пронзил каждого точным ударом в грудь. Откинув в сторону два тела, Цзян Чэн открыл ворота и вошёл в чистый двор.
Вокруг были посажены цветы, наверное, очень красивого цвета, но свет луны делает их всех одинаково бесцветными. В нескольких домах свет был уже погашен, и лишь в одном самом большом и богатом играла музыка, и был праздник.
И всё же как было приятно видеть страх вперемешку с удивлением на лицах музыкантов, слуг и самих владельцев, когда входные двери резко распахнулись.
— Кто вы такой? — в страхе воскликнула женщина, сидящая за столом.
Она была молодой, её голос ещё не утратил детских ноток, но внешность была другой. Её пухлые щёки полностью были покрыты алыми пятнами, а большая грудь внушительно выглядывала из глубокого декольте. Объёмная причёска лишь ещё больше прибавляла размеров девушке. Скорее всего, она и была женой старого заклинателя, который большими глазами уставился на юношу.
— Я твоя судьба, — произнёс он и вытянул из-за пояса плеть.
С одним-двумя людьми он ещё мог справиться, используя лишь меч, но на большее количество противников требовалось оружие сильнее.
Быстрая, красивая и смертоносная плеть была очень удобной в убийстве большого количества людей. За несколько секунд вся музыка, звучащая в зале ранее, превратилась в звуки падающих инструментов, вместе с их владельцами. В момент все музыканты оказались без своих голов, некоторые, кто успел прикрыться, ещё и без рук.
Ужасный визг тут же осел головной болью в висках юноши.
Жена того самого начальника надзирательного пункта при виде большой лужи крови и месива из людских конечностей взяла высокую ноту своим криком. Через несколько секунд её голос охрип, а ноги потеряли силу. Она свалилась на землю в обмороке.
— Не убивай меня, — дрожащим голосом произнёс мужчина, видя, как Цзян Чэн сделал шаг к нему.
На худом бледном лице расцвела ухмылка. Он продолжил медленно подходить. Его шаг ускорился, и теперь он смотрел прямо в глаза заклинателю. От страха тот даже не додумался выхватить свой меч и противостоять убийце. Он даже не задумывался дать тому отпор.
— Тебе не кажется, что немного невежливо вот так сидеть передо мной. Встань, — скомандовал Ваньинь.
— Конечно, — спохватился тот и выпрыгнул из кресла.
Юноша удобно расположился на троне и снисходительным взглядом посмотрел на мужчину.
— Предпочитаешь безболезненную смерть, или это слишком милостиво с моей стороны по отношению к тебе? — он нежно поглаживал плеть в своих руках, и нервный взгляд мужчины перемещался то с лица Цзян Чэна, то обратно на руки.
— Ты не можешь меня убить.
Изящная бровь тут же заинтересованно вздёрнулась.
— Почему же?
— Пожалуйста, не делай этого, — небольшая капля пота стекла по виску и спряталась где-то за воротом одежд.
— Но почему? Я хочу это сделать, что может изменить мои намерения?
Было не понятно, то ли он издевается над измученным переживаниями заклинателем, то ли действительно в недоумении.
— Я дам тебе денег, много денег, только отпусти.
— А ведь я прямо сейчас могу отрезать тебе голову и спокойно забрать те деньги, по которым ты так трясёшься сейчас, — Ваньиню нравилось играть с этим человеком, он был таким жалким, но ещё больше ему хотелось сыграть с его главной целью.
Вэнь Чжулю, Линцзяо и Вэнь Чжао. От предвкушения в его глазах загорелся опасный огонёк, от которого мороз по коже поднял каждый волосок на теле мужчины, который стоял на коленях перед ним.
— М-молодой господин Вэнь узнает об этом, и тогда тебя точно поймают.
— Ох, ты даже не представляешь, как я жду встречи с ним, — промурлыкал юноша.
Тот же, не видя какого-либо испуга, решил пойти другим путём. И это же было ошибкой.
— Ты! Ты возомнил себя карателем, думаешь, делаешь добрые дела, наказываешь ужасных людей. О тебе уже начали говорить. А ты просто кусок дерьма.
Весёлый настрой тут же исчез с лица Цзян Чэна. Остались лишь жестокость и готовность убивать.
— А я и не считаю себя кем-то хорошим. Я намного хуже тебя, но именно поэтому сейчас умрёшь ты, а не я.
Этот человек резко перестал быть для него забавным. Плеть со свистом отсекла голову, изящно извиваясь в воздухе. Ваньинь любил наблюдать за этим.
Он вдруг понял, что о нём слишком много знают. Наверняка главы орденов подняли шум, но странно, что те ничего так и не предприняли.
Иногда, когда в воздухе слышен свист плети, псы из клана Вэнь тут же разбегаются, выкрикивая: «Это он! Это он!». Весть о нём, как о «карателе», разлетелась слишком быстро, поэтому плеть он держит теперь под одеждами, не показывая на людях.
Кажется, пора уже заканчивать эту игру и подойти к финальному пункту. Вэнь Чжао, Линцзяо и Вэнь Чжулю. Их ждёт много нового: веселье, смех и кровь. Никто не останется жив.
Почему-то Цзян Чэна не волновало то, что он стал так легко думать об убийствах. Отсечение головы того или иного человека перестало быть чем-то страшным для него. Конечно, ночью, лёжа в какой-то гостинице, иногда его посещали мысли о том, что получать удовольствие от убийства довольно-таки странно. Но каждый раз он успокаивал себя тем, что эти люди заслуживают смерть, а плеть, которую он часто гладил в руках, будто бы успокаивала.
Нередко его тело пробирала дрожь, когда он смотрел на людей, которые молили о пощаде, но рука, в которой была плеть, сама собой поднималась, и такое странное удовольствие наполняло всё внутри. На некоторое время наступало чувство эйфории, и всё сожаление или муки совести отступали на задний план.
Щёки Ваньиня обдало жаром, а кончики пальцев покалывало. Плеть в его руке будто бы ожила и извивалась в предвкушении. Месть хоть и блюдо холодное, но внутри будоражит огонь.