Инфузория и туфелька

      Ладно, признаю: и в одноклеточных есть свое очарование. Наверное, их жизненное кредо — «будь проще, и микробиологи к тебе потянутся». Я не британский ученый, но к Максиму тянулся уже добрых минут пятнадцать, периодически отворачиваясь, чтобы сделать вдох-выдох. И так еще три подхода по пять повторений, пока щеки и нос не начали чесаться от его бороды. А он так увлекся и даже в ус не дул, что мы с ним все еще были на парковке. — Макс, нам пора! — Пара-пара-пам, — умозаключил он, ошалело отодвигаясь от меня.       Из ТЦ мы выехали с видом подростков, которых мама застукала за порнушкой. Костюмчик мой теперь сидел не так идеально, как хотелось бы, и пока я его расправлял, не заметил, что мы едем куда-то совсем не туда. — Слушай, а это правильная дорога? Фотостудия в другую сторону, я же тебе адрес вбил. — Заскочить надо домой по одному делу.       Он выглядел так, будто это был вопрос жизни и смерти, и я согласился. Коричневый код? — Ну скачи. Только у нас всего ничего до ресторана осталось, мы точно всё успеем? — Зависит от тебя… — Это что, похищение? Вообще-то невесту обычно красть положено. — Или её туфельку, — вдруг загадочно улыбнулся Макс.       Кажется, у Макса в крови тоже присутствовал легкий процент ебанцы. И вот эта вот «-нца» мне покоя не давала всю дорогу, пока мы ехали на очередную авантюру. Ну что ж, повеселиться я любил, мне и два раза предлагать не надо было. Я тихо напевал мелодию из мультсериала «Время приключений», соображая, зачем ему вдруг понадобилось красть туфли невесты, может, это часть какого-то сценария?       Он нажал кнопку на ключах, и ворота медленно поползли вбок. Боже, куда меня занесло… Максим припарковался, вышел из машины, вдруг распахнул дверь салона, схватил с заднего сиденья пакет с покупкой и глянул на меня: — Беру туфли в заложники. Требую выкуп! И никакого оброка, только барщина!       Я сидел в шоке то ли от его придурошной затеи, то ли от того, что он вообще подобные слова знает. — Ты же понимаешь, Макс, что играешь с огнём? — Ничё, — улыбнулся он, — как согнём, так и разогнём. — Ладно, давай, удиви меня.       Видимо, он наконец-то втянулся в абсурдность нашей поездки и тоже был немного навеселе. Но недвусмысленно притащить гея к себе домой? Надо конкретную такую смелость иметь. В лифте я попробовал усыпить его бдительность: прильнул к Максу всем телом, томно дыхнул ему куда-то в уголок челюсти под ухом, зарывшись носом в бороду. Он сразу немного расслабился, но при этом так прижал меня к себе своей ручищей, что даже стало жарковато. Поднявшись на носочки, я стал целовать его ухо, и Макс утробно застонал. Самое время! Свободной рукой я дернул ручки пакета, надеясь выхватить его у «похитителя». — Куда собрался?! — рыкнул Максим. — Я даже райдер тебе еще не озвучил! — и крепче вдавил меня в своё тело.       А я ведь сначала так радовался, что мы обошлись без выкупа невесты из подъезда, оклеенного плакатами с голубями и колечками. Старшее поколение, конечно, расстроилось, но Анютка настояла на том, чтобы отказаться от колхозных пережитков постсоветского времени. Родители и так уже уговорили их пригласить тамаду-подругу соседки, и мы с ужасом готовились к тому, что ждало гостей в ресторане. — Что, без голубей не обойдемся, да? — простонал я, когда Макс затаскивал меня в свою квартиру. — Голуби, яйца… Еще и поцелуй на людях. Стасик, ты меня специально провоцируешь? — А ты провоцируешься? — Как бык на лавандовую тряпочку, — он вжал меня в стену в прихожей, и будь я сейчас шоколадкой, точно бы уже потёк.       Целовался Макс хорошо до одури. Видимо, эту умелую мышцу во рту он тоже как-то накачал. Я только и успевал, что не забывать дышать и подтягивать его руки с моей задницы обратно повыше. Все-таки негоже натуралам так себя вести, когда еще даже первой брачной ночи не отпахали. Но когда его пальцы стали расстегивать ширинку на моих брюках, я было дернулся, но меня тут же впечатали обратно: что мог такой эльфийский лучник, как я, сделать против танка-орка на короткой дистанции? Только расслабиться и получать удовольствие.       Он торопливо скинул свой пиджак и закатал рукава рубашки. Затем снял мой и повесил на вешалку рядом. Оглядев каким-то уж совсем диким взглядом, Макс упал передо мной на колени, благоговейно начал расшнуровывать мне ботинки и следом, аккуратно потянув за штанины, стащил мои брюки. Все это время я взирал на Макса сверху вниз, ощущая зарождение какой-то странной власти. Я бы мог попытаться слиться, но тело отзывалось желанием на каждое его внезапное действие. Абзац, дошутился я, что он и вправду решил попробовать, каков мужик на вкус.       А Макс взял и попробовал. Содрал с меня носки, поднес ступню к своему лицу и лизнул щиколотку. У меня от неожиданности даже голень дернулась, как от молоточка на приеме у невролога. А он все смелее впивался губами, то целовал свод стопы, то проходился языком выше, до самых икр. Для меня это была девственная территория, и словно током прошибало от щекотки и еще каких-то странных, непривычных ощущений. — Ох, Стасик, какой у тебя подъём… божественный.       В моих плавках в это время подъём был не хуже, я бы сказал, адский. Макс продолжал эту сладкую пытку, обсасывая мне каждый пальчик, массируя руками икроножные мышцы и приговаривая: — Пальцы как с картинки… Косточка у лодыжки — будто вишенка… такая аккуратная ножка.       Его ласки были нежными, отчаянными, да мне даже член так ни разу не сосали! Я медленно сползал по стене на пол, пока Макс снова не обратил на меня внимание. — Можешь… Можешь надеть туфли? — с горящими глазами спросил он и потащил за собой, кажется, в спальню. — Ты с ума сошел? Мы их для Анюты купили! — Да не эти… — он махнул рукой в сторону коридора, а потом раздвинул створку своего большого шкафа-купе, и я увидел впечатляющую коллекцию. — Это что? Обувь твоей девушки? — Нет конечно! Это все моё! Моя прелесть… — пробормотал Макс.       Впервые я увидел, как этот бородач перестал быть предметом мебели. Его глаза блестели, когда он нежно касался пальцами босоножек из розовой замши. Рядом стояли лодочки с прозрачными пластиковыми вставками, следом — высокие туфли на танкетке, туфли мятного цвета, с каблуками в шипах, из металлизированной кожи, с кучей мелких ремешков, с платформой и без, прозрачным каблуком, деревянной подошвой… Ровные ряды разноцветных «бойцов» сверху до низу заполняли целое отделение шкафа. Оттуда шел едва различимый запах новой кожи и пластика. — Скажи, светило науки, зачем мы через весь город в магазин мотались, когда у тебя тут целый арсенал? — Но свадебных у меня нет! — воскликнул он, хлопая честными глазами. — И с чего ты взял, что я их надену? — Ну там, в шоуруме, ты же померил… — Это было для дела! — Стасик, ну прошу тебя… У тебя такие ноги — с ума сойти! Крепкие, острые коленочки. Стопа длинная и узкая — все, как я люблю… У девушек редко такие бывают… Мне маленькие не нравятся, они на детские похожи. А твои вот — в самый раз! — В самый раз для чего?! — я стоял перед ним в одной рубашке и трусах, пытясь понять, как я не углядел в Максе подобную склонность. Но у меня, как правило, только гей-радар был настроен, а фетиш-радар что-то, видимо, барахлил в силу недостатка компетенции в данном вопросе. — Я еще в качалке заметил, что ты их бреешь. У сестры твоей допытался, ну она и призналась, то есть намекнула, конечно. Ты не думай, я никому… — Спасибо, конечно, за заботу, Максим. Меня с женщинами роднит только влечение к мужикам, туфли-то я не ношу! — Стас, ну будь другом, по-братски! На тебе это все как на модели смотрится, я там в магазине чуть слюной не захлебнулся.       Как же тут устоять, когда крепкая мышечная масса перед тобой чуть ли не на коленях ползает. По-братски. В принцессу играть мне вроде нравилось, и в пупырку — тоже. И целоваться с ним было дико приятно. — Какие? — Что? — Какие надевать? Все померить я сегодня не успею! Размер-то хоть мой есть? — Есть, есть! — закивал Макс, хватая с полки черные лаковые туфли на шпильке.       Затем придвинул мне стул, будто царский трон, а сам сел на краешек кровати напротив. Я приземлился, отмечая, как деревянное сиденье приятно холодило мой горячий зад, и вытянул в его сторону ножки, мол, давайте, обслужите.       Макс трепетно схватил их у щиколоток, отчего у меня в труселях снова голодным зверем облизнулся член. Оказывается, ступни очень чувствительны. А Макс, сволочь, будто точно знал, где и как их щупать. Он бережно надел сначала одну, потом вторую лодочку, затем стал в каком-то экстазе водить по подъему ладонями. В этих местах на туфлях были тонкие перекрещивающиеся ремешки, которые, наверное, были задуманы, чтобы элегантно подчеркнуть хрупкость ножки. Но мне они отчего-то напоминали фетишную обувь в стиле бдсм. — Нравится? — томно улыбнулся я, почувствовав в себе какой-то необычный прилив сил. — А-ага… — прохрипел Макс. — А так? — я сдвинул правую ногу и поставил ее прямо ему на ширинку, слегка надавив. — Нннх… Стасик?       Никаких ему больше Стасиков. Я нажал сильнее, и Макс, вдруг застонав громче прежнего, выгнулся в каком-то болезненном наслаждении. Вторую ногу я поднял повыше и упер ему в подбородок. Он тут же обхватил своей горячей ладонью мою щиколотку и принялся облизывать лаковый носик лодочки, не забывая уделять внимание чувствительным местам на моей коже. Я смотрел на большого страстного парня, самозабвенно целующего мои ноги, и от такого зрелища по мне носились целые табуны мурашек. — Сними свои брюки, — я больше приказал, чем попросил, и Макс тут же подорвался раздеваться. — И белье тоже. — Ааанхх… — вырвалось у него, когда я поставил стопу острым каблучком прямо ему на яйца. — Ну и как же, Макс, тебя так угораздило? Я смотрю, ты коллекционер со стажем, — поинтересовался я, не забыв поелозить мыском по его члену. — Один знакомый… ахх… по приколу видео скинул. — Порно? — Да если бы… ммм… — все это время он продолжал наглаживать мои ноги и стонал так профессионально, что ли — в спортзале научился? — Так какое видео? — Глянь, говорит, как мужики в туфлях танцуют, как пидоры! * Ну я и глянул. И все, затянуло меня не по-детски. Красивые они там как черти. Вот как ты почти, Стасик… Ахх… Меня стриптиз там, пилоны эти никогда не привлекали. А тут одного раза хватило.       Ну одного раза теперь точно не хватит, по крайней мере, мне. Встав со стула, я подошел к нему вплотную, и Макс тут же начал водить руками по моим бицепсам бедер, двигаясь снизу вверх все выше, к ягодицам. — Стасик, это что такое? — он ощупывал мой голый зад, словно он до этого вообще никогда булки не трогал. — Это джоки, * Максим. Что, разве ты такие ни разу не носил? — Я ж ничей зад в них не мял!       Я снова смотрел на него сверху вниз. На каблуках я стал еще выше и даже чувствовал себя более уверенно. В ответ Макс глядел на меня затуманенным взглядом, продолжая изучать новую территорию, пока его пальцы не скользнули в ягодичную ложбинку. — Стасик… — почти угрожающе позвал он меня низким голосом, будто рыча.       Мгновение, и я уже лежал спиной на диване с задранными ногами, а Макс возвышался надо мной, снова покрывая поцелуями щиколотки. Потом его взгляд упал ниже, и он ахнул: — Ты и там бреешь? — Конечно, а какой смысл мне брить только ноги? — И для кого это ты так стараешься? — сопел он, покусывая мои икры. — Для себя пока что. Макс, мы трахаться уже будем или как? У нас свадьба меньше, чем через два часа!       Конечно же, смазки у него не оказалось, зато нашелся какой-то крем с алоэ, который я на себя и выдавил, пока Макс как зомби наблюдал за моей рукой. Растягивать мне сначала тоже пришлось себя самому, и с другими обычно это происходило как-то само собой, но перед Максом я отчего-то смущался, как будто в первый раз. — Поможешь? — я взял его руку и направил к себе между ног, а сам подпер бедра руками, чтобы поднять их повыше.       Он входил в меня пальцами, слегка прокручивая рукой, а я млел уже только от того, как они заполняли все внутри. Я уже не контролировал свои стоны, и в какой-то момент, кажется, вскрикнул слишком громко. Макс вздрогнул и резко закинул мои ноги себе на плечи. Одна нога здесь, другая — там, ага. А затем грубо вошел в меня почти до конца. Дернув ногой, я случайно заехал ему туфлей по уху и взвыл: — Ай! Ты чего, скотина, порвать меня хочешь? Аккуратнее, Макс! Ты тут не штанги тягаешь! — Прости, Стасик, прости… — виновато целуя мои ноги, он замедлил движения до сладкого тягучего ритма, который я как раз очень любил.       Все ощущения обострились, и нервы были на пределе. Привычно оттянув край плавок, я стал помогать себе, поглаживая свой член, пока Макс усердствовал над моей задницей. Он был слишком хорош, и визуально, и кинестетически: гладил меня, плавно работал бедрами, проходясь своим членом именно там, где надо, целовал все, до чего мог дотянуться. Большой, сильный и нежный. Как у него только получалось держать ровный темп? Я сам не заметил, как к телу подступила невыносимая острота ощущений, и в тот же момент кончил себе в кулак, в экстазе выкрикивая его имя.       Дождавшись, пока я перестану биться в наслаждении, он аккуратно вышел и прошептал: — Я не хочу кончать внутрь тебя… Ну, без презерватива. — Тогда сними с меня эти туфли, — томно улыбнулся я, — и дай мне что-то, чем я могу вытереть живот.       Пока он расстегивал ремешки на лодочках, я вытирался каким-то полотенцем и не мог оторвать взгляда от его налитого члена. — Смажь его, — скомандовал я, — и только попробуй сейчас кончить. Следующего раза тогда не будет. — С-следующего… — с надеждой пробормотал Макс.       После того, как он, стоя на кровати на коленях, в спешке нанес крем, я сомкнул ступни вокруг его члена и медленно начал водить ими вверх-вниз. — Стас, ты просто… Аххх… Ты просто космос, Стас! — причитал Максим, комкая руками простынь и возбужденно наблюдая за тем, что я творил с ним своими ступнями.       Был у меня как-то молодой препод по физике, скромный до жути. Анальный секс он называл не иначе, как «Загадка Черных дыр» или «Сквозь кротовую нору»*. А вот с бесконечностью меня еще никто не сравнивал. Определенно Макс был романтик, милый такой, и кончал так же мило, когда я дотрагивался пальцами ног до головки его члена. А потом еще благодарно целовал меня так долго, что мы почти забыли, зачем вообще ездили. ***       До конца фотосессии оставалось еще тридцать минут — успели. — Где тебя носило, робот-помощник?! — начала было вопить Анютка, но я вовремя раскрыл перед ней коробочку с черевичками, и она, увидев пудровую красоту, тут же превратилась в довольного слонёнка и убежала переодеваться.       Пока не закончилась фотосессия, мы с Максом тусовались возле окна на лестнице. Мне было вполне привычно, а у него явно наблюдался вселенский стыд в ранней стадии. — Макс, расслабься, ты чего? Нам еще надо вечер пережить, танцы с бабушками, тамаду. Мы ж с тобой вроде как теперь парочка. — К-какая парочка? — Ну ты свидетель, я свидетель. И нас связывает некое преступление, — подмигнул я, а он, кажется, смутился еще больше.       В ресторане мы только и успели, что поесть, пока родственники одухотворенно зачитывали честно спизженные в интернете стихи с огромных открыток, обязательно добавляя туда «счастья, здоровья». Мы с Максом сидели по бокам от новобрачных и иногда переглядывались. Интересно, микробиологи считают организмы в чашке петри милыми? И что думает одноклеточное о своем хозяине? Оно вообще хоть что-то думает? Сначала этот первобытный человек затащил меня к себе в пещеру, будто добычу, а теперь смущался, розовея бородатыми щёчками, стоило мне ему улыбнуться.       К счастью, все смущение и стыд развеяли свадебные конкурсы. Мы, как два главных свидетеля, были выбраны парой вечера, и все задания должны были выполнять вместе. Макс не пил, так как был за рулем, а я пригубил пару-тройку бокалов. И еще десяток рюмок, наверное. Но оно все быстро выветривалось из разгоряченной крови, и вот я ртом самозабвенно измельчал морковку о терку, которую Макс держал между ног. А потом он качал ручным насосом шарик, зажатый там же у меня. Поддатая публика с нас просто угорала, выкрикивая пошлые шутки, что свидетели обязательно должны переспать для счастья молодых, а мы только многозначительно кивали.       После танца жениха и невесты гости уже пребывали в более меланхоличном настроении, утирая слезы умиления, и Максу удалось улизнуть, а мне — увязаться следом. — Сигареты кончились, — объяснил он, садясь за руль в поисках другой пачки у себя в машине. — А у меня — силы… Не могу больше, Максим, давай сбежим с этой свадьбы, а? Может, похитишь снова эту лавандовую туфельку? — сладко улыбался я, вспоминая наше дневное приключение. — Покатаешь двух голубей на своей машинке с колечками?       Я стоял рядом, облокотившись о приоткрытую дверь авто. Вдалеке из ресторана послышалось очередное приглушенное «Горько», я наклонился к Максу и поцеловал. Он сразу оживился и утянул меня к себе на колени. Хорошо, что на парковке было темно и ни души, а то пришлось бы пояснять за двух парней, громко и сексуально целующихся, облапывая друг друга. — А мы им свадьбу не сорвем? — нерешительно мялся Макс, видимо, не желая бросать друга. — Сорвем. Если вернемся. Потому что я за себя уже не отвечаю… Из всех этих жутких конкурсов мы с тобой там еще только карандаш в бутылку не вставляли. — Ну что же, Стасик! Что ни сделаешь ради счастья молодых! — загадочно хихикнув, согласился Макс и повернул ключ зажигания.

Пара-пара-пам *музыка из Ералаша*