Ее бог

Атанасия сонно моргнула, когда Лукас щёлкнул пальцами перед ее глазами, и испуганно вздрогнула. А потом обнаружила его алый взгляд уж слишком близко, - маг стоял нос к носу с ней, - и вжалась в диван. Или притворилась частью дивана. Чтобы не заметили. Лукас измученно выдохнул и разогнулся, когда понял, что попал в точку. И ещё раз произнес: - Принцесса, что с тобой происходит? А она ещё раз устало хлопнула глазами, едва удерживаясь в этой реальности (одной из реальностей). И взгляд расфокусировался. Теперь перед ней стоял не один, а два Лукаса, и, вообще-то, так стало немного комфортнее на него смотреть. Сил на сведение глаз к одному объекту, который находится на расстоянии (раз, два, три) трёх (световых лет) шагов, не оставалось. Да и не очень хотелось, если честно... Но вот ответить надо было. Поэтому она снова моргнула, собирая разбегающиеся мысли в кучку (что было чуточку сложнее, чем поймать летающих в небе птиц голыми руками) и медленно проговорила: - А что со мной происходит? Хотя это звучало не как вопрос. Вопросительная интонация здесь была лишней и не подходила размеренному такту слов, которые баюкали (которые усыпляли сильнее снотворного). Он что-то сказал, но принцесса, если честно, уже забыла. Она цеплялась за окружающий мир, как за спасательный круг (кому нужен спасательный круг в зыбучих песках?) , Но все равно проигрывала. И дремала с открытыми глазами. Перед лицом снова щёлкнул, но теперь это не вызывало такой (паники) реакции, что была до этого. Девочка лишь опять моргнула, тяжело разлепив веки и прикладывая силы (которых было очень немного), чтобы удержать их открытыми. Лукас теряет терпение и трясет ее за плечи. Она вяло переводит взгляд на мага (одного из тех мальчишек, что стоят перед ней) и это происходит так заторможенно и плавно, что, в некоторой степени (очень серьезно), пугает. Он резко садится рядом с ней (но она замечает, что он куда-то проваливается(или нет)) и ставит руки по обе стороны от ее коленей, упираясь в диван. Смотреть на него становится проще сверху вниз, когда он пристально глядит в ее глаза, и его взор пылает огнем (или это просто уже тлеющие угольки?). Она ещё раз моргает, но на этот раз не может открыть глаза (просто не хочет, наверное). Как сквозь толщу воды доносится чужой(родной) голос, и она едва различает слова. - Ты устала? А после ощущает плачевное предательство этой самой реальности (тысячи чертовых реальностей) и чувствует, как тело постепенно заваливается вперёд. (Или его специально чуть отодвигают от спинки дивана, чтобы можно было подхватить на руки?) А потом расслабляется, вытягивая ноги и чувствуя под собой любимую и неповторимую кровать. (Видимо, да). Она снова силится раскрыть глаза, но не выходит (или же это свет меркнет, оставляя ее в темноте?). Спать в платье неудобно, но это ничего. Сейчас она уже не сможет (не хочет) подняться и переодеться. И чувствует рядом чью-то руку, опирающуюся в предельной близости к ее голове (хочется ее обнять, словно это та последняя ниточка между принцессой и этой жизнью). Выходит только слабо дотронуться и вызвать на чужом лице непонимание. Хочется попросить этого человека остаться рядом. Выходит только что-то невнятно пробормотать, потому что сил (нет вообще) не хватает. Уже через секунду все, что ее соединяло с окружающим миром, пылает тем же огнем, которым обычно горят глаза Лукаса (или это все те же угольки?), и покрывается приятной темнотой. (Страшной темнотой.) Атанасия одна. Снова. Она находится в помещении, которое кажется таким знакомым, но теперь совсем для нее чужое. И быть здесь не хочется. У всех вещей есть глаза, и их взгляды прилипают к коже, будто сладкие пятна вина. Только их не отмыть. Атанасия пыталась. У стен тоже есть глаза, которые открываются прямо у рук, когда принцесса опирается на одну из шероховатых поверхностей. И испуганно вскрикивает, чувствуя как по этой самой руке что-то течет. Кровь? (Вино.) И неприятно застывает, будто горячая карамель (спасибо, что не обжигается). Глаза одновременно моргают, и принцесса видит полопавшиеся сосуды в некоторых из них. И все это так блестит и сияет в темноте, что становится (до тошноты) страшно. Уже стало страшно. (Тоже до тошноты) Мир вокруг кружится, но глаза точно остаются на месте и снова одновременно моргают. Быть здесь хочется все меньше (но принцессу никто не спрашивал). И вдруг что-то шевелится. На простом лежаке откидывается одеяло, и поднимается черная фигура. Из всего, что можно было увидеть, были только светящиеся во тьме глаза. (Которые снова смотрели на нее). Фигура подошла поближе. И ещё ближе. Между ними расстояние чуть меньше, чем между Ати и Лукасом (который сейчас, кажется, сидит к ней почти вплотную), и фигура протягивает руку, но которой тоже что-то светится. Таблетки. Снотворное. Старая квартира. Ее оживший труп. Кошмар? (Определенно). Атанасия хочет оттолкнуть эту руку, которая сейчас пугает до чёртиков (до слез в глазах), но не может. И не знает, почему. Таблетки мягко ложатся на язык, и Атанасия чувствует, что падает. Падает. Падает. (Не просыпается). Аккуратно входит в воду. Звуков больше нет. Вокруг лишь ледяная пустота и отсутствие воздуха. Дышать уже нечем, да и сил на дыхание, вообще-то, (нет) снова не хватает. Дыхание задерживать не имеет смысла, поэтому кислород блеклыми пузыриками вырывается из рта и носа. Очередная предавшая реальность (одна из тысяч чертовых возможных реальностей(нереальных реальностей)) просто с удовольствием обрубает концы. Отпускает принцессу в мирное плавание по темноте без воздуха. (Пристегивает цепь с огромным комом вины, чтобы тело быстрее достигло дна и больше не всплыло). Кислорода не осталось, а лёгкие заполняет ледяная вода. Просто адски ледяная, если честно. От этого Атанасия вздрагивает. (Пытается бороться с поглащающей темнотой) (Не выходит) Принцесса чувствует, как холодеют пальцы на руках и понимает, что ей придется в очередной раз (утонуть в темноте) умереть из-за таблеток. Она прощается с предавшей ее реальностью (со всеми тысячами) и улыбается напоследок. Становится до одури страшно. (Тело сковывает не только цепь, но и тошнотворный ужас) Но вдруг в лёгких появляется воздух, а принцесса уже не тонет, а просто стоит на темноте. Под ее ногами тысячи (реальностей, сжалившихся над ней) слоев темноты, удерживающих от падения, словно стеклянный пол. В руках что-то невидимо мягкое и теплое. А в душе разгорается пожар, которому нужно ещё сделать уйму работы (отогреть покрывшиеся льдом лёгкие и холодные пальцы рук). Кошмар ее отпускает из своих оков, и принцесса наконец-то может нормально вздохнуть (без всякого вина на руках). И она (почти) засыпает. Но просто успевает приоткрыть один глаз, чтобы увидеть у себя на талии чужие руки. А поверх чужих рук, увидеть свои (и понять, что же это было такое тёплое и мягкое). (И почувствовать лёгкое дыхание, запутавшееся в золотистых волосах) И снова уснуть, понимая, что, когда она под защитой великого и самого высокого мага (пусть он даже спит, мирно посапывая ей в затылок), ей не страшны кошмары. Поэтому снова закрывает глаза и сосредотачивается на чужом дыхании. (И наконец-то по-настоящему засыпает) (Впервые за долгую неделю) А Лукас сквозь дрему сжимает руки сильнее(чтобы принцесса точно никуда от него не сбежала(не в этот раз(и не в одной из его собственных тысяч чертовых реальностей))).