Лоскутное одеяло

Жила-была кукла. Восковая кукла, покрытая простыми красками, и внутри себя содержащая не сердце, печень, почки, мозг и прочие внутренние органы, как люди, а всего лишь стальной каркас, залитый воском. И жила она, как ей и положено, в музее восковых фигур – разумеется, не мадам Тюссо, куда уж ей, ведь красотой и изяществом отделки кукла не блистала, нет, всего лишь в простом музее одного города, находящегося на берегу моря. Место это любили летом посещать дети – главным образом потому, что в нем было много персонажей любимых ими мультиков… Стояла кукла между Гарри Поттером, Роном Уизли и Добби – это было ошибкой хозяина музея. Старый хозяин был очень рассеян, потому и поменял случайно местами Гермиону и Белоснежку. В результате мисс Грейнджер учила семь гномов нумерологии и трансфигурации, а Белоснежка училась тому же самому у Поттера и Уизли. И как-то раз до того домечталась, что решила взять и заколдовать себя так, чтобы смогла она ходить и говорить, как люди, и чтобы отличить её не могли от человека. Что ж! Получилось у нашей леди, и потому взяла она фоторужьё у Шарика, да и отправилась гулять по городу. И первым делом побежала, разумеется, к морю – вернее, в то место, что, как слышала она от хозяина однажды, называется «порт»… Что это в порту? Неужели кто-то из её старых знакомых? Ведь то существо вдалеке так похоже на статую человека со свечой в руках… ах нет, это всего лишь здание. Впрочем, кто знает… не было ли оно когда-то человеком? Кукла видела достаточно чудес в музее и могла поверить во что угодно. Хотела она поздороваться со статуей, но вовремя вспомнила, что люди не верят в живые здания, и промолчала. Рядом с портом была карусель – огромная и яркая. Интересно стало кукле, и решила она прокатиться – как катались дети рядом с ней, счастливые и живые. Почувствовало создание, как ветер свистит в восковых ушах без барабанных перепонок, как бьются о вихри раскрашенные волосы, как радостно становится бездушной статуэтке – и ещё раз восхитилась чуду, которое с ней произошло. А на берегу моря лежали камни – много-много камней, ярких, разных и удивительных! Кукла никогда их не видела – ей был знаком только холодный воск - и потому удивилась и обрадовалась, что мир так разнообразен. После же решила игрушка сделать самое главное, то, на что не были способны только люди, ни Русалочка, ни нереиды – а ведь их считали дочерьми воды! – поплавать. Чтобы видели люди, что она такая же, как и они, живая! Море, тёплое, огромное и удивительно настоящее находилось перед её ногами, волны касались их, восковая голова кружилась от волнения так, как не кружилась на карусели… а рядом в море, как на земле, двигались люди, и ноги и руки их держались на воде так, как и не снилось хвосту Русалочки. А рыбы в синей мягкой глубине, такие же яркие, как и лица её старых друзей-кукол, словно приветливо улыбались. Могли бы они говорить – сказали бы «Потрогай меня!» - так, во всяком случае, считалось кукле. «Я поняла, как люди ходят в этой странной воде», - подумала она, улыбаясь нарисованными губами. И, вдохнув несуществующими лёгкими существующий воздух, забежала в море – не снимая одежды, да и как снять, если одежда с рождения была неразделима от её тела? Вот уж про кого можно сказать «в сорочке родилась». Жаль только, не спасла её эта сорочка. Как только оказалась в прохладном водоёме, как только прикоснулась идеально белыми руками к волнам, красивые губы не смогли уже сказать ни слова, а в ярких глазах всё словно расплавилось – злая солёная вода растопила их, смазала ресницы, ноздри, зубы, волосы. Крашеные волосы, ресницы, нестойкой краской покрытые… Как легко их было уничтожить! - Кукла! Кукла! – кричали люди. Кто смеялся, а кто, испугавшись, бежал прочь. - Да. Кукла, и навсегда останусь куклой, как бы не хотелось мне стать живой… - пыталась произнести она, но размытые губы уже не подчинялись.