Семейка

      — Лея! — теплая и ласковая тетя Беру совсем не похожа на Бреху, и Лея с удовольствием принимает крепкие объятья ставшей уже родной женщины. — Как добралась?       — Спокойно, — улыбается девушка, искренне радуясь тому, что добралась без происшествий. — А где дядя Оуэн?       — Уехал по делам в город, — отмахивается Беру. — Ты голодная?       — Не то чтобы…       — Сейчас, я что-нибудь по-быстрому приготовлю! — Беру суетливо засеменила по кухне. — А ты садись и рассказывай. Как там Люк?       — Попал в Черную эскадрилью, получил себе игрушку, радуется как ребенок, — усмехается Лея. — Мальчишки остаются мальчишками, только с возрастом игрушечный истребитель рискует превратиться в настоящий.       — А бои? — тихо спрашивает женщина.       — Ещё не участвовал, но зарекомендовал себя хорошо…       — Весь в отца, — тяжело вздыхает Беру, присаживаясь за стол. — Его всегда тянуло в космос, в неизведанные дали, а теперь вот, война…       — Тетя Беру, — Лея успокаивающе взяла морщинистую ладонь женщины и ласково, успокаивающе улыбнулась. — Все будет хорошо. Уж лучше на флоте, при хорошем командовании и оборудовании с техникой. Не говоря уж про медицину.       — Права ты, Лея, — вздыхает женщина. — Уж лучше там, чем контрабандой спайс таскать.       — Вот и я так думаю. К тому же, он лучший на своем курсе. Он справится!       — Ох, что-то мы все о Люке, да о Люке. Как сама-то? Жениха еще не нашла?       — Пока еще нет, — Лея смущенно улыбается. — Я замуж не спешу.       — Ну да, от тебя мы внуков точно не дождемся, — ворчит Беру. — Вся надежда на Люка. У него-то невеста есть?       — Ну, пока что не знакомил, — уклончиво отвечает Лея.       С Беру сидеть на маленькой кухне уютно и тепло. Честно говоря, Лее этого сильно не хватало. Люк был где-то далеко-далеко, и зачастую их графики не совпадали, так что пообщаться даже мысленно выходило крайне редко. Нет, они стабильно сообщали друг другу, что у них все хорошо, но стоило брату улететь с Корусанта, как она почувствовала какое-то тоскливое одиночество.       Еще и приглашение, что сиротливо лежало на столе, то и дело привлекая внимание, здорово напрягало.       Решение улететь на Татуин, проведать Ларсов, было спонтанным и не особо обдуманным. Проплатив квартплату, она поспешно собрала сумку и через два дня после бала покинула Корусант с твердым намерением успокоиться и все обдумать.       Поэтому настроенный на время Корусанта организм отправил ее в послеобеденный сон и разбудил поздно вечером, когда вернувшийся Оуэн и Беру только легли спать. Будить их Лея своими ночными похождениями не хотела, так что, сняв с вешалки теплую накидку Беру, выскользнула во двор, в ночную пустыню, потирая тут же озябшие ладони и пряча их под накидку. Ночи в пустыне холодные.       Четыре дня пути на Татуин. Две недели на Татуине и четыре обратно на Корусант. Каникулы длились полтора месяца, и Лея спокойно укладывалась в этот отрезок времени, еще и оставалась с запасом. Достаточно времени, чтобы разобраться со всем происходящим в своей жизни и отдохнуть от суеты Корусанта. Набраться новых сил и спокойно обдумать все случившееся.       Будучи принцессой, ей часто оказывали знаки внимания. Чтобы очаровать и соблазнить юную и глупую принцессу, добиться внимания, затащить в коллекцию. Конечно, как у принцессы, у нее была помолвка и жених, с которым она должна была сочетаться договорным браком, как велит долг будущей королевы, но малознакомый парнишка-аристократ, младше ее на четыре года, не успел даже толком вырасти, когда случилось то, что случилось. И Альдераан был уничтожен. Подумать только, ему было пятнадцать. Потом краткая вспышка чувств к, как оказалось, брату, что манил своим теплом, а затем очаровательный «плохой парень» Хан Соло, с которым был не то чтобы неудачный брак, но далеко не образец семьи. Единственной и неповторимой любовью Хана была свобода и космос, что раскрывались перед ним, когда он сидел в рубке управления своего Тысячелетнего Сокола.       Пока муж был где-то на задворках Галактики, ей не раз и не два поступали предложения разного рода, но гордость и верность своему слову не позволяла. Да и кандидаты в любовники ее совсем не возбуждали, надеясь через ее постель достичь каких-то своих целей.       Сейчас же Лея была в замешательстве, чем так зацепила целого Гранд-адмирала, к тому же того самого Трауна. Но ведь зацепила же.       Впрочем, она склонялась к положительному ответу на приглашение просто потому, что любопытство было одной из ее неискоренимых черт характера, да и вообще, хотелось узнать то, что хотел узнать о ней Траун. Такой вот поворот событий. К тому же, эта встреча ни к чему не обязывает. Вроде бы.       Ночное небо, развернувшееся над головой и бескрайней пустыней Татуина, было фантастически прекрасным. На Корусанте звезд не видно.       Лея мысленно потянулась к брату и замерла, не решившись тревожить, судя по ощущениям, спящего Люка. У Леи же не было сна ни в одном глазу. Но скучать этой ночью она не была намерена. У нее была длинная ночь, фантастическое небо и бескрайняя, поющая шуршащие колыбельные пустыня.       Несколько глубоких вдохов и выдохов. И Вселенная, открывшая свои просторы, словно пустыня, где она лишь маленькая песчинка, едва сверкающая, скрываемая тьмой и более яркими огнями.       Итак… чем ей грозит согласие и несогласие? Может, Сила подскажет?

***

      Вейдер уже минут десять молча рассматривал досье новичка, поступившего к нему сразу после выпуска. И увиденное ему как минимум не нравилось.       Поспешное дыхательное упражнение на счет немного успокоило его гнев, но ярость лишь свернулась тугими кольцами тьмы где-то внутри и затаилась, дожидаясь своего часа. Итак. Имя: Люк Скайуокер-Ларс Возраст: 22 года Место рождения: Полис-Масса Место проживания: Татуин Родители: Отец (опекун): Оуэн Ларс Мать (опекун): Беру Ларс Семейное положение: не женат Близкие родственники: Лея Ларс (сестра).       С фотографии на него смотрел молодой парень со светлыми волосами и синими глазами. Практически его копия в юности. Копия…       Сын.       А сын ли?       Мысль мимолетна, но все существо ноет и кричит о том, что это его сын. Ошибки быть не может. Или может?       Сын.       Выросший на Татуине.       Лучший пилот на своем курсе.       Был на Имперском балу.       Сын.       Железная уверенность буквально наполняет Вейдера и постепенно перерастает в приступ неконтролируемого бешенства. У него есть сын! А он не знал! Сын, окончивший Академию, сын, которому уже двадцать два года, взрослый парень. Самостоятельный. Талантливый. Лучший!       Великая Сила!       Адъютант, неосторожно показавшийся в коридоре на пути взбешенного ситха, вжимается в стену. Вейдер проносится мимо него, влетает в зал и выхватывает меч. Ему жизненно необходимо спустить пар. Выместить и выплеснуть злость и бешенство.       Сын. Падме. Черная дыра, из которой вырвали все светлое и святое своими же руками, болезненно ноет.       Боевые дроиды разлетаются на куски.       Долгожданный ребенок, который, как оказалось, все это время был жив и жил на краю Галактике, на самой отвратительной и ненавистной планете, сейчас выпускник, что вот-вот прибудет на его корабль.       Вдох-выдох. Контроль. Спокойствие.       Нужно отдать приказ собрать полную информацию по Люку Скайуокеру-Ларсу. Нарыть все, что можно, и все, что нельзя. И связаться с Императором. Он уверен, вспышка его гнева не осталась незамеченной.       Ошеломление с шоком отходят на второй план вместе с яростью. Мальчику, да что там! Парню уже! Двадцать два года, которые он прожил без видимых катастроф и внимания родного отца. Ничего с ним не случится, если он проживет в счастливом неведении о приобретении родителя еще какое-то время. Судя по всему, у него своя голова на плечах есть, и он вполне может со здравым подозрением и скептицизмом отнестись к такой новости, как родство с Вейдером.       О Лее Ларс он даже не задумывается. Не заостряет на ней внимание, решив, что она родная дочь Оуэна и Беру Ларс.       — Свяжите меня с Императором, — первое, что он говорит, выйдя из тренировочного зала, оставляя после себя разруху. Он абсолютно спокоен.

***

      Люк вертел головой с видимым любопытством и странно прислушивался к кораблю, чуть склонив голову к плечу. Что-то неосязаемое витало в воздухе. Что-то такое… родное?       Не будь он уверен, что Леи, что, казалось, пропитала всю их маленькую квартиру незримым уютом, здесь нет и быть не могло, решил бы, что попал домой.       — Так значит, ты новенький? — выскользнувший откуда-то со стороны мужчина усмехнулся. — Как звать?       — Люк Скайуокер-Ларс, сэр!       — Ой, да не ори, не на базаре, — отмахнулся мужчина. — Оллив Тейм. А я гляжу, ты только из Академии? Эх, молодо-зелено…       Так они и познакомились. Оллив живо показал ему ангары, после чего, получив какое-то сообщение по комлингу, улыбнулся.       — Куда мы идем?       — Увидишь, — ухмыльнулся техник.       Люк с подозрением покосился на нового знакомого, но промолчал. А когда ему открылся вид на истребитель, новенький, еще необъезженный, то просто замер, уставившись на машину влюбленным взглядом.       — Это мой?.. — пожирая глазами свою мечту, выдохнул Люк.       — Твой-твой, — усмехнулся техник, после чего подозрительно покосился на новенького. — Эй, парень, с тобой все хорошо?       — Я влюблен! — неожиданно выдохнул новичок и буквально полетел к своему истребителю.       — Правда что ли? — недоверчиво и с опаской покосился техник.       — Здравствуй, ласточка! Это была любовь с первого взгляда, и я не сомневаюсь, что она взаимная! Отныне и вовеки, мы будем вместе, и только смерть разлучит нас!.. — выдал Люк, влюбленно смотря на воплощение всех его детских мечтаний, любовно проведя рукой по корпусу.       — Вот же хатт! А я уж думал, адекватный! А поди ж ты! Очередной повернутый псих, и где только таких отбирают? — ругнулся техник, но улыбку сдержать не сумел.       Мало кто знал, что Черная эскадрилья не просто команда, а практически семья. Причем отбитых на голову сорвиголов и адреналиновых маньяков.       Для других они были элитой, а для своих — сборищем психов, что буквально болели полетами, космосом и боями.       Отпетые больные ублюдки, которых лично держал в шиповых рукавицах Главком, дрессируя каждого по отдельности и всех вместе. К заскокам своих людей Лорд Вейдер относился с пониманием, за что ребята его очень уважали. Лорд Вейдер знал о них все. Чем они живут, дышат, думают. И он всегда стоял за них до последнего. Царь, бог, отец и мамочка. И вообще самый лучший!       Естественно, только среди своих. Для других сборище сумасшедших — элита, лучшие из лучших, что отважно идут первыми на казнь к великому и ужасному Темному Лорду. И Люк, видимо, пришел по адресу.

***

      Император прерывает связь с учеником и садится в кресло, задумчиво потирая подбородок. Пожилой импозантный мужчина щурит вспыхнувшие золотом глаза и прикрывает их на мгновение.       — Сын Избранного… какая неожиданность. Люк Скайуокер, — листая информацию, ситх с интересом изучает досье на молодого курсанта и горько кривит губы в улыбке. — И что мне с тобой делать?       Мальчик — воплощение его неудачи. Ошибки, из-за которой он чуть не потерял ученика.       Двадцать два года назад, как оказалось, ребенок не погиб. Более того, вырос, стал самостоятельным и, видимо, вполне разумным пареньком, который собственными силами достиг немалых успехов. Пилот. Лучший. Сразу же после выпуска попал к Вейдеру.       Хорошо хоть Вейдер в приступе бешенства не понесся знакомиться с парнем, а то даже сам Сидиус еще толком не знает, что с ним делать. А с Ученика стало бы наломать дров.       Ученик… мальчик с Татуина, который попался ему на глаза. Долгие годы Палпатин присматривал за ним, учил, воспитывал. Столько всего вкладывал, а потом не уследил, когда ученик, вместо щадящего падения под его чутким контролем и руководством, рухнул во Тьму, теряя все ограничители и здравый смысл.       Падме Амидала Наберри.       И ученик молодец, молчал! Боялся. Вообще всего боялся и трясся над своей женой, как над фарфоровой набуанской вазой. Вот и добоялся. И жену, и Одаренного ребенка погубил. Контроль утратил. С Кеноби сцепился и в лаве искупался.       Его ошибка, как Учителя, недосмотрел. Недооценил весь тот душевный раздай, что творился в душе ученика. И поплатился, с трудом вытащив не желающего жить молодого парня с того света. Сидел с ним, удерживал на этом свете, не давая уйти в Силу. Отвешивал воспитательных пинков, поставил на ноги и придал ускорение в сторону флота.       Сколько сил, сколько усилий, чтобы Вейдер не пустился во все тяжкие и не превратился в кровавого маньяка, не видящего границы. Мотивация в виде флота, необходимый якорь…       Да Палпатин даже пытался его свести с кем-нибудь! И лишний рычаг давления, и мотивация, и цель, чтобы было ради кого жить. Пытался показать, что жизнь на Падме не заканчивалась, так нет! У Вейдера любовь и верность до гробовой доски. Не его, так сам себя с успехом похоронит.       С горем, но Вейдер успокоился. Пришел в относительную норму и даже начал жить. Пусть и флотом, носясь по Галактике личным императорским Пугалом. Прекратил устраивать истерики и взял свои эмоции под контроль, не стремясь скатиться на самое дно до состояния животного, жаждущего крови, живущего инстинктами. Палпатин даже этот жалкий Альянс особо не трогал, давал Вейдеру поиграться, лишь бы снова в депрессию не скатился. Пусть время от времени скидывает стресс уж лучше на этом вялом подобии сопротивления, чем пойдет резать подчиненных.       И тут… сын. Не ко времени и не к месту. Вейдер, который в последние годы не показывал таких бешеных вспышек гнева, вспыхнул подобно звезде. И Император понял, что ученика очередной раз переклинило и действовать надо крайне осторожно. Если бы парень был врагом, Вейдер бы возможно не поставил его выше своего флота, своих людей и Империи, в которую он вложил столько сил. Выше своего Учителя. Но парень, судя по отчетам, был полностью лоялен Империи, а это значит… отдай сейчас приказ об устранении парня — неизвестно, что дорогой Ученик выкинет.       Убивать Вейдера… не хотелось. Это была бы слишком большая потеря. И вообще… не хотелось.       Мальчишка… само его присутствие было проблемой. Он менял весь расклад, и пока было неизвестно, к чему это приведет. Как сам Вейдер себя поведет.       Опять же Татуин… понятно, почему Кеноби там ошивался, хотя непонятно, кому он там так насолил, что по его душу Фетта заказали. В любом случае, смерть Кеноби заставила утратить надежду оставшимся джедаям, которые почему-то дружно решили сдаться. Хотя известно почему. Вылезший из своей дыры Йода скоропостижно скончался. В свете сведений, принесенных Трауном, о надвигающейся опасности из другой Галактики, оставшиеся недобитки Ордена Джедаев прошли переподготовку и находились на службе Империи. И никто их на темную сторону не тянул. Те, кто поумнее, живо это поняли и вполне себе спокойно жили, даже завели семьи и про Орден не вспоминали.       Как оказалось, не так уж и верны своему Ордену выжившие джедаи.       Хотя находились фанатики, которых с удовольствием и завидной регулярность обезглавливал Вейдер.       Если же случится война с Юужань-вонгами… для полного счастья ему не хватало только подрывной деятельности от магистра Йоды. Который бы из вредности мог организовать. Но это совсем другая тема разговора. На повестке дня молодой Скайуокер.       С внезапно появившимся сыном Вейдера все же надо было что-то решать.       Император был уверен, что дитя его Ученика Одаренный. И тут снова встает вопрос, стоит ли его учить? Мужчина вздохнул.       Надо помедитировать. Долго и вдумчиво. Но с осторожностью.       Он все еще помнит, как постепенно наступающее безумие внезапно отступило восемь лет назад. Неизвестно из-за чего, но Император, что пытался бороться долгие годы со своим сумасшествием, постепенно начиная сдавать позиции, однажды утром проснулся отдохнувшим и спокойным. Без ощущения оскалившегося зверя, запертого ментальными щитами внутри себя.       Великая Сила его пощадила тогда, но просто так такие подарки не дарятся. Рано или поздно придется отдариваться обратно. Знать бы еще чем.

***

      — Оуэн никогда этого не скажет, но он гордится вами, — улыбается Беру, поправляя воротник рубахи Леи. — Он тот еще ворчун, постоянно ругается, да только от меня не утаишь, с какой гордостью он говорит со знакомыми о вас с Люком.       — А я думала, он до сих пор злится на наш побег, — качает головой Лея.       — Нет конечно! Он с самого детства Люка прекрасно знал, что Скайуокера удержать невозможно. Просто старался оттянуть этот момент как можно дольше. Но, как видишь, на Татуине вас навечно не запрешь. И он рад, что вы нашли свое место в жизни. У вас будет еще много проблем, ошибок и неправильных решений, но мы рады, что вы идете своим путем.       Лея обнимает Беру порывисто, с чувством благодарности и глубокой привязанности. Принцессам ошибаться нельзя. Любая ее ошибка — это приговор. Ей страшно. До безумия страшно от того, что она может совершить ошибку. Поступить как-то не так, принять неверное решение…       — А если я совершу ошибку?       — Детка, — доброе лицо с лучиками-морщинками вокруг глаз озаряется успокаивающей улыбкой. — Мы все совершаем ошибки. Из них состоит жизнь. Иногда наши ошибки оборачиваются самыми счастливыми моментами и воспоминаниями. Да, не всегда все заканчивается хорошо. Не всегда мы выходим сухими из воды. Но это жизнь. И бояться ее не стоит.       — Но…       — Делай так, как делаешь. Живи, ошибайся, учись. Главное — не бойся. Мы всегда тебя поддержим. И Люка. Вы наши дети, а долг родителей — поддерживать своих детей. Что бы вы ни решили, мы всегда будем на вашей стороне.       — Спасибо, тетя.       — Опоздаешь, Лея.       Лея оборачивается напоследок и ступает на трап твердо.       В конце концов, кто не рискует, тот не пьет, не выигрывает и не учится. В конце концов, вся жизнь — это риск. И даже Император когда-то рискнул, начав путь к своему трону.       «Как ты там, Люк?»       «Да все путем. А ты как? Как тетя и дядя?»       «Все хорошо».       «Правда?»       «Истинно так».       «Ладно, не натвори там дел, сестренка. А то твоя решимость даже до меня доходит. Надеюсь, ты не на дворец штурмом идешь?»       «На свидание…»       «Оу… я бы пожелал тебе удачи, но, как старший брат, я испытываю крайне противоречивые чувства».       «Ну, можешь испытывать их и дальше. Ты, к счастью, далеко».       «Вот же…»       А на Корусанте все спокойно.       Лея долго рассматривает платья и юбки, после чего решительно отдает предпочтение брюкам и рубашке. Накидывает жакет и с сомнением создает на голове легкий творческий беспорядок.       Минимум косметики, максимум естественности и женственности. На ноги максимально удобные туфли с плоской подошвой, а в сумочке маленький карманный бластер. Великая Сила! Будто не на встречу идет, почти что на свидание, а в тыл врага с диверсией.       Когнитивный диссонанс она ощущает, когда в назначенное время у входа на выставку сталкивается с панторанцем в простом черном классическом костюме и затемненных очках, не сразу признавая в этом мужчине Гранд-адмирала Трауна.       — Вы уж меня извините, Лея, но у вас крайне забавное выражение лица, — в голосе мужчины скользит легкое веселье.       — Это называется разрыв шаблона, — слегка потерянно говорит Лея.       — Ожидали увидеть меня при полном параде, в белой форме с эполетами? — хмыкает чисс.       — Признаться да, но знаете, меня ваш вид устраивает абсолютно, — тихо смеется Лея над самой собой. Она ведь действительно допускала такую мысль.       — Не любите лишнее внимание? Понимаю.       — Оно мне ни к чему.       — Я тоже так думаю.       Желание остаться инкогнито Лея понимала и полностью одобряла.       Лея ожидала другого, но не обычного свидания. Конечно, она предполагала, что это просто встреча, но искала второе, а то и третье дно. Но его не было. Или она его просто не замечала.       Неуютно. Странно. Непривычно до ощущения холодка между лопатками. Но Митт’рау’нуруодо ни словом, ни делом не показал ничего странного. К концу первого часа их встречи она наконец смогла расслабиться и… втянуться.       — Это Альдераанская работа, — разглядывая картину, говорит девушка. — Имя художника, к сожалению, не сохранилось. Картина принадлежала королевской семье, но после была подарена сенатору Аниде за…       — У вас довольно обширные познания в области искусства.       — Я собираюсь поступать на Искусствоведа после окончания Академии, — слегка смущается Лея и мысленно дает команду придержать свой язык. Некоторые познания слишком не соответствуют девочке с Татуина.       — Похвальное стремление.       — Скорее желание посвятить себя своему хобби, — легко улыбается Лея.       — Хобби? Такое же ведение блога под именем «Тату»? — хмыкает чисс.       — Вы уже и это знаете, — вздыхает бывшая принцесса.       — У каждого полководца рано или поздно вырабатывается свой определенный стиль. Неповторимый почерк, я бы сказал, который прослеживается не только в плане боев, тактики и стратегии. Этот стиль так или иначе преследует разумного и в обычной жизни. И он у вас уже имеется. Нужно только уметь смотреть и делать выводы.       — Только не говорите, что сидите на моем блоге, — недоверчиво выдыхает Лея.       — Хорошо. Не буду. Но думаю, мне стоит сообщить, что ваше детище крайне популярно среди имперских офицеров. И они расстроены тем фактом, что в последнее время материала стало меньше. И вы не столь часто уделяете внимание своему блогу, — в голосе мужчины слышится веселье. А Лея от таких новостей тихонько смеется в кулак, недоверчиво покачивая головой.       — Ужас какой.       — Не согласен, — легко улыбается чисс. — У вас замечательный блог.       В какой-то момент невидимая стена разбивается, и Лея замечательно проводит время в обществе Гранд-адмирала Империи, обсуждая экспонаты выставки, говоря о философии, видении мира, религии, психологии разумных. Она спокойно высказывает свои мысли и соображения. В какой-то момент даже эмоционально спорит с Трауном, незаметно переходя на «ты». Впрочем, мужчина не против.       Они покидают выставку и гуляют по Корусанту, проводя время за разговорами обо всем на свете. Обсуждают те или иные исторические события и потрясения Галактики, и как они отразились на ней. Лея просто наслаждается прогулкой и самим обществом чисса и, только когда начинают гудеть ноги и день подходит к концу, понимает, что жутко устала, нагулялась, наговорилась и посвятила «свиданию» целый день, за который ни разу не заскучала.       — Кажется, наша встреча подходит к концу, — с сожалением говорит мужчина.       — К сожалению, да. Уже довольно поздно. Да и у вас скорее всего полно дел, — вздыхает Лея с чувством легкого разочарования, что этот день закончился слишком быстро. — Но… возможно, мы бы могли повторить эту встречу?       Лея прикусывает язык и сама удивляется собственному порыву. И даже с подозрением прислушивается к себе, чувствуя какое-то внутренне волнение и ощущение правильности происходящего. Опять Сила?       Траун останавливается, и Лее приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть в глаза, скрытые за линзами очков.       — Ты действительно этого хочешь, Лея? — медленно спрашивает ее мужчина, и то самое чувство «Хрупкой статуэткой альдераанской работы рядом с монументальной статуей древности из нерушимого гранита» снова посещает ее.       — А ты? — вопросом на вопрос отвечает бывшая принцесса.       Руки у чисса большие и изящные. И неожиданно теплые.       — Жажду, — неожиданно усмехается мужчина и легко целует ее руку, прожигая взглядом сквозь стекла очков.       Лея давно не девочка. Уже очень давно, но щеки вспыхивают, смущение заливает лицо и заставляет биться сердце чаще.       — Тогда до встречи, Траун, — максимально спокойно пытается говорить она, поспешно залезая в пойманный спидер-такси.       — До встречи, Лея, — с усмешкой произносит чисс.       И Лея торопливо кивает напоследок. После чего дроид-водитель срывается с места.       Лея давно не девочка, но щеки продолжают гореть, и она не пытается врать себе. Митт’рау’нуруодо ее зацепил. И это проблема.       Лея пьет сладкий каф, вытягивает босые ноги под столом и бездумно зависает над экраном планшета, пытаясь понять, кто на ее блоге имперец. И где среди них затерялся Траун.       — Ох, Лея-Лея. Ну ты попала… — наплевав на манеры и выучку аристократки, которой не подобает так себя вести, растекается по столешнице Лея, вытянув руки и свесив их с края. — Столько лет, а ума нет! Вот уж точно шутка Вселенной!