***
Пак Чимин относился к бедному сословию людей, как и вся его семья. Всего их было четверо, с родителями и братом. Но в один день в их деревню пришли солдаты империи Мин. Намерения их были известны каждому — пришло время отдавать плату, из-за чего многих особей, молодых альф и омег, увели в рабство. Это были бедные, те, кто не смог уплатить большие налоги. За такие долги расплачивались людьми, преимущественно молодыми и сильными, способных для тяжёлых работ. Нередко солдаты, встретившись с отказом или попытками бегства, насильно уводили детей. Их проще было приучить к работе. Чимин был старшим в семье, отроду восьмилетним ребёнком, когда в их дом нагрянули солдаты. В тот день, по велению нужды, он был с папой в лесу. МинХо был лекарем в их деревне, и поэтому хорошо разбирался в лечебных травах. Маленький Пак нередко любил ходить с ним, внимая всю информацию, которую ведал ему его родитель, рассказывая о разных свойствах того или иного растения. Омега внимательно слушал, пытаясь помогать и собирать всё, что требовалось для врачевания. Он сам с удовольствием накапливал ценный опыт, возлагая большие надежды на подобное, как и у его родителя, будущее. Когда двое солдат пришли в дом Паков, то там был лишь брат и отец Чимина. СэХун, супруг МинХо, не смог осилить те большие налоги, но и сына отдавать был не намерен, сопротивляясь воле приспешников империи. Альфа до последнего пытался защитить своё маленькое дитя, но солдаты были беспощадны, поэтому без колебаний лишили СэХуна жизни, а плачущего Тэхёна забрали с собой. Когда Чимин с МинХо вернулись домой, то было уже поздно. Брата похитили, а на полу, рядом с входной, скрипучей дверью, лежало бездыханное тело альфы. Маленький омега замер, роняя на тонкую подножную ткань корзинку с цветами и листьями, что россыпью легли в лужу крови. Сам МинХо беспросветно горевал после смерти любимого истинного и своего похищенного ребёнка. Он был безутешен, как и сам Чимин, который несколько дней ничего не ел и не пил, не смыкая карих глаз, боясь увидеть во сне мёртвое тело родителя. Краски окружающего мира потухли под натиском боли и страха, а радостный смех в деревне утих. Весь мир погрузился во мрак, а людей, что утратили близких, пленили горечь и сожаление. Чимин жутко скучал по своему младшему брату. Ещё вчера он был самым счастливым омегой на всём белом свете, а уже сегодня Пак, прижимая ладонь ко рту, задыхался в горьких рыданиях. У него было всё, о чём можно было только мечтать: любящий папа, сильный отец и озорной, непослушный брат, он очень сильно любил свою семью, невзирая на бедность, которую затмевало беспредельное счастье. Тот день стал переломным в жизни ещё неокрепшего омеги. Весь его радужный и безоблачный мир рухнул в одно мгновение по одному щелчку. Всё, что у него было, варварски отняли, оставляя лишь бесценные воспоминания и разбитые мечты. Вся его жизнь, словно чистое зеркало, разбилась на маленькие кусочки, оставляя в сердце глубокие раны, которые со временем превратились в уродливые шрамы. Утрата семейного счастья была велика, а боль от смирения с этим ещё больше.***
Со дня убийства отца и похищения брата прошло уже больше десяти лет. Десять долгих мучительных лет, за которые боль и ненависть к этой династии стали огромными. И только месть в Чимине разжигала желание***
Уже завтра свершится то, ради чего Чимин прожил эти мучительные десять лет. С двенадцати, после смерти своего папы, он отправился в путь, чтобы найти людей, которые смогли бы поддержать его в поднятии бунта и совершении революции. Омега из отчаяния решился на этот серьёзный шаг, понимая, что обратного пути из этой пучины уже не будет. Ценою такого запроса была его жизнь. Смертник тот, кто вздумал идти против действующей династии, Чимин хорошо понимал это, вот только другого пути у него не было. Чимин нашёл большую поддержку в Северных провинциях страны, куда он отправился после оставления родного дома. Омеге чудом удалось уговорить старейшину одной из немногих деревень последовать за ним и повести за собой ещё несколько десятков людей, что совсем отчаялись найти покой в этой беспросветной тьме. Они были готовы положить на это дело голову, сделать шаг к светлому будущему. Уже с немногими, кто отважился идти в путь, омега призывал немногочисленные народы к восстанию, подбирая такие провинции, где население сильнее всего пострадало от правления императора, чтобы было легче всего перевести их на свою сторону. Люди, которые совсем отчаялись найти приют в этом жестоком мире, нашли в совсем юном мальце луч надежды на лучшую жизнь. Отчаявшиеся народы следовали за Чимином, совсем не жалея об этом, так как терять им было нечего, всё равно, рано или поздно этот мир уничтожит и сравняет их с землёй. Многие люди хотели восстания, но не было человека, который смог бы пробудить в них желание сражаться за своё жалкое существование и встать во главе их первым. Пак даже не мог подозревать, как много людей жаждут справедливости, но продолжают подчиняться правителю из-за страха смерти.***
Сейчас, несмотря на бунтарство и веру в невозможное, Чимину восемнадцать. Он вырос прекрасным омегой, что мог покорить каждого одним только взглядом. У него были огненно-рыжие волосы, нежная, как лепестки роз, светлая кожа, омега был среднего телосложения, с хорошо вырисовывающимся контуром накаченных мышц, что придавали стройному телу более изысканный вид. Носил Пак исключительно мешковатую, большую по размерам одежду, скрывая под ней свою идеальную фигуру, что за ненадобностью привлекла бы большое внимание. Красивое лицо скрывала же чёрная маска из редкого эбенового дерева. За этой скрытностью, из-за того, что никто не видел настоящего лица своего предводителя, омегу прозвали Безликим, без настоящего лица. Некоторые пускали слухи, что под маской он скрывает страшные шрамы, чтобы хоть как-то ответить на вопрос почему именно он это делает. Но никто не знал, что настоящие шрамы были только в душе Пака. Омеге не требовалась природная красота, она только мешала ему, почему он и стал скрывать её от всех, утаивая не только внешность, но и половую принадлежность. У него был редкий запах мелиссы, лимонной мяты, но благодаря отвару, который он изготавливал собственноручно из лечебных трав, запаха никто не чувствовал. Ему было важно скрыть факт того, что он омега. Для всех окружающих Безликий был бетой, не больше. Ведь народ вряд ли бы смог доверить свою жизнь в руки одного омеги, коих считали слабыми, способных нести лишь бремя семьи. * Ровно десять лет назад закончилась его жизнь. Ровно десять лет назад он поклялся, что отомстит империи Мин, лишив жизни правителя страны, как когда-то лишили его семьи. Время пришло. За спиной омеги бесчисленное количество обездоленных, униженных и оскорблённых людей, тех, кто, как и он, надеялся уничтожить жёсткий строй и создать новый мир. За эти года долгих странствий, он призвал многих. Сторонники восстания также пытались укрепить свою силу и призвать новых людей, чтобы присоединиться и единой силой свергнуть действующее правительство. Важно было начать с обычных селений, заканчивая центральным городом, где как раз и находился дворец династии. Вербовали многих, даже некоторые солдаты из войска Мин были на стороне Безликого. Многие годы он собирал вместе всех, кто готов был совершить бунт и пойти против правительства. Оружие люди изготавливали сами, но часть их они получили благодаря поддержке некоторых солдат. Большая часть силы была направлена на центральный город, но для неожиданного удара нужно было отвлечь внимание правительства на запад, для того чтобы ослабить бдительность императора и напасть на дворец, что будет более уязвим. Третья часть небольшого войска была направлена на запад на поднятие бунта среди мирного народа. Туда шли люди, которые знали, что армия императора быстро подавит их, но этого времени хватит, чтобы другая часть смогла двинуться в центр города. Так как войска Мина будут сосредоточены в западной части на подавлении народного восстания — дворец будет уязвим. И в этот промежуток остальное войско незамедлительно совершит нападение. Их главной целью был действующий правитель Китая, который взошёл на престол после смерти прошлого императора, своего отца, — Мин Юнги. Он являлся единственным сыном умершего правителя, так как других кровных наследников альф не было, а омег на эту роль даже не рассматривали. Супруг прошлого императора не смог дать ему больше одного ребёнка, так как омега скончался при родах своего первенца. Династия Мин была под угрозой исчезновения, поэтому все надежды на продолжение великого рода возлагали на Юнги и на его истинного, которого альфа ещё не нашёл. Ему было уже двадцать пять, но он так и не обрёл свою пару, которая смогла бы выносить для него наследника. Поэтому за смертью императора будет уничтожена вся династия, а на смену ему придёт другой, народный правитель. * С наступлением нового дня, малые войска перейдут в нападение. Под командованием Безликого одна часть людей была направлена на центр города. Другая часть, под руководством альфы Чон Хосока, поднимет бунт на западе. Чимин готов был умереть ради своего плана, ради мести. Он заберёт императора с собой на тот свет и избавит этот мир от этого тирана. Его жизнь — ключ к светлому будущему других.***
За горизонтом виднелись первые лучи восходящего солнца. Небо озарилось ярко-розовыми с золотыми разводами, что казалось знаком предстоящего кровопролития. Небесное светило отгоняло мрак ночи, освещая бескрайние территории. Народ олицетворял Безликого с этим солнцем. * Войско, под командованием Чона, уже через несколько часов начнёт поднимать бунт в западной части страны. Люди были готовы к сражению, так как такие небольшие войны были не редкостью, многие восставали против правительства, но армия Мина быстро расправлялась с протестующими, тем самым подавляя желание противиться закрепившимся устоям. Уже через пару часов на западе поднимут большую шумиху, которая поможет достигнуть желаемого. Безликий знал точное время, он рассчитал самый подходящий промежуток, когда дворец будет более уязвим. У его войска был чётко продуманный план наступления, благодаря которому небольшой отряд, включая самого Безликого, сможет добраться до тронного зала и уничтожить единственного законного представителя власти Мин. Этот день войдёт в историю, как день завершения жестокого правления многовековой династии. * Вскинув голову вверх, под едва тёплые лучики небесного светила, Чон блаженно прикрыл глаза, отдаваясь далёким воспоминаниям, что привели его на эту скользкую тропу борьбы. Лёгкий ветер трепал его каштановые волосы, скользил по вспотевшей, натертой до мозолей ладони, которая позже обхватит рукоять меча, проливая кровь врага. Альфа не помнил ни одного момента подобного удовлетворения и спокойствия как этот. Хосок встретил Чимина четыре года назад, тогда ему было двадцать, а этому мальцу четырнадцать. Но несмотря на свой, казалось бы, юный возраст, он уже вёл за собой несколько сотен людей. Чон, так же как и Пак, утратил свою семью, когда ему было всего-навсего десять лет. С тех пор прошло много времени, но ненависть к правящей династии никуда не ушла. Наоборот, она достигла своего пика. В то время альфа находился в восточной части страны. В своё время Чимин смог убедить Хосока совершить восстание, укрепив число восставших, и найти ещё больше сторонников среди других народов. Чону нечего было терять, поэтому он быстро согласился. За распределением власти главенствующих частей бунта, альфа стал предводителем небольшого войска, которой выпала задача отвлечь внимание на себя, пока Пак нанесёт удар по дворцу. Альфа, прощаясь со своей недлинной жизнью, наслаждался последними уходящими моментами, понимая насколько чудесна окружающая его природа. Он прекрасно осознавал, что его ждёт: как если бы он погиб при подавлении бунта или же его казнили бы после. Хосок не думал отступать, он сделал свой выбор давно, ещё четыре года назад, когда согласился идти с Чимином. За эти годы омега, прячущийся за маской и принадлежностью к бете, стал ему дороже всего. Единственное, о чём сильно жалел шатен, так это то, что он не успел признаться своему предводителю в более тёплых чувствах, которые альфа испытывал к Паку уже давно. Лишь осознание о невзаимности не давало сделать этого раньше. Открыв глаза и отогнав мысли о когда-то любимом человеке, Хосок сжал рукоять своего оружия, готовый хоть сейчас идти в бой с противником. Но вместо кровопролитий, шатен взглянул на поднимающееся в небе солнце, обращаясь к нему, как к живому существу, которое будто способно было помочь положить конец с правящим в этом мире злом. — Пусть Всевышний дарует нам светлое будущее! — воскликнул альфа, прежде чем отдать приказ о начале осуществления плана.***
Безликий ликовал от одной мысли, что всё шло строго по его плану. Через несколько часов с начала бунта под предводительством Чона, император, как и ожидалось, определил часть своей армии для подавления бушующего народа. В центральном городе быстро расползлись слухи, и многие были наслышаны о шуме на западе, где ранее не было ничего подобного уже больше двух лет. Все знали, что это ненадолго, так как армия быстро подавит бунтующих. Все давно смирились с одним простым фактом: восставший против династии Мин — покойник. * Все войска правительства были сосредоточены на западе — восток и центр уязвимые. Безликий подобрал лучший момент для нападения. Узнав о выигрышном, в пользу Чимина, расположении императорских войск, отряды начали наступление на город. По сведениям разведчиков, в центре должна была оставаться лишь малая охраняемая часть, а численность войска Безликого превышала бы Мина в два раза. У него были завербованы люди, которые должны были помочь попасть в город и открыть доступ ко дворцу. Нужно было лишь расправиться с оставшимся войском, после чего Безликому был открыт путь к правителю, вернее, к его обнажённой шее, на которую уже был заточен меч.***
Как и рассчитывал Безликий, его войско смогло быстро войти в центр, благодаря разведчикам, которые направляли его. Но, к большому разочарованию, численность армии Мина составляла немалую часть от всего, как он предполагал ранее с полученных сведений, а гораздо больше половины. Этот один неправильный пункт очень сильно сказался на людях Безликого. От завербованных разведчиков он был осведомлен о другой информации, но вместо этого оказалось всё совсем наоборот. Армия Мина уже поджидала их, готовая принять вызов и начать сражение. Омега не мог понять, где именно он допустил просчёт, но только потом осознал, что предали его свои же сообщники.***
Юнги узнал о предстоящем восстании от доносчиков, что, под прикрытием союзников некого Безликого, узнавали о всех предстоящих шагах. Лишь одна мысль, что на протяжении нескольких лет против императора разворачивался настоящий заговор, повергала в немой шок. Для альфы это было непростительным поступком. Для каждого, кто пойдёт против него, уже была уготовлена веревка, а для их предводителя — жестокая публичная казнь. От своих людей, ещё несколько недель назад, Юнги узнал, что некий человек собрал из народа немногочисленное войско, которое хотело свергнуть его с трона. Уже за несколько дней до начала восстания, император отдал приказ об укреплении войск в центре города, а с помощью псевдосторонников передал ложную информацию об ослаблении. Он знал об отвлекающем манёвре своего противника и «для вида» определил несколько отрядов для подавления бунта, чтобы восставшие думали об успешном начале битвы. Юнги не знал настоящей личности, кто именно являлся этим предводителем. Ни имени, ни внешности, ни возраста — ничего не было известно. От разведчиков он знал только то, что тот являлся бетой, а в народе его прозвали Безликим, за устрашающую чёрную маску, что скрывала его лицо. Мина мало интересовала эта информация, его больше привлекала возможность взглянуть на того смертника, что провозгласил себя народным карателем. Ещё ничто не разжигало такого интереса в душе, как предстоящая встреча со своим несостоявшимся убийцей. Император отдал приказ привести к нему лишь одного живого человека, что называл себя Безликим.***
Войско Чимина сразу потерпело поражение. На каждого обычного, вооруженного одним мечом, человека, приходилось двое хорошо обученных и сильных солдат. Безликий слишком поздно отдал приказ об отступлении, чтобы из последних сил спасти тех немногих, кто остался жив, но даже эту идею терпел крах. Мин расположил свои отряды так, что всех его соратников окольцевал противник, и выхода оттуда живым не было. Безликий был вместе со своими людьми, поэтому понимал, что у него осталось не так много времени на этом свете. Но даже мысль о предстоящей смерти не пугала так сильно, как ныло сердце за людей, что он привёл сюда. Привёл на верную смерть. * Безликий в совершенстве овладел умением сражаться на мечах ещё пару лет назад. Он также учил своих последователей, помогал им справляться с трудностями, а самого омегу всегда выручал Хосок, единственный, кто знал о его омежьей принадлежности. В сражениях у него была плавная лёгкость, чёткая техника и быстрая реакция, такая, что никакой меч не мог нагнать его. Рыжая бестия была изворотливой, подстраивалась под противника, изматывая его и выжидая более удачный момент для удара. Хоть омега и был обделён большой физической силой от слабой половой принадлежности, но он был достойным противником. * Солдаты императора были одними из лучших обученных военному делу, из-за чего Безликий с трудом отбивался, пытаясь собственной кровью прорубить путь к отступлению. Приходилось защищать более слабых соратников и брать на себя весь удар, именно поэтому омега терял силы. Сам он был в чёрной маске, и по этому признаку его быстро вычислили люди Мина, безошибочно определяя главаря восстания. Император отдал приказ привести этого человека живым, но не невредимым, поэтому солдаты, не церемонясь, пошли напролом, чтобы любой ценой достать его из окружения других восставших. * Войско Чимина быстро пало под натиском армии императора, окрашивая своей кровью землю врага и выстилая ковёр из мёртвых тел. Сам он, изрядно помявшийся, весь в ссадинах и ушибах от жёстких схваток, был взят в плен вместе с теми немногими выжившими, что так же были сильно ранены. От поймавших его солдат, которые едва не пронзили омегу мечом, Чимин узнал, что его ждёт публичная казнь на площади города, но это заявление не вызвало ничего, кроме равнодушия. Он знал, что его ждёт, поэтому не боялся смерти. Единственное, что огорчало омегу — он поверил тем лжецам, из-за которых погибли его люди. Он сам, Пак Чимин, повёл на верную смерть тех, кто доверился ему и доверил свою жизнь. Он не оправдал тех надежд, которые возлагал на него народ, он не смог сделать этого, не исполнил обещанного, уничтожил последнюю надежду, оставшись ни с чем. Безликий, как и другие пленные, будет убит, а император останется на престоле. Все эти годы он жил с мыслью, что всё же сможет создать светлый мир, но оказался тем, кто пал в жертву величия нынешнего правителя. Десять лет прожитых в пустую. Десять лет ложных обещаний, итог, который оказался гибелью почти всего войска и жалкой сотней, чудом выживших людей. Все другие пали от меча врага. Пленённых ждала неминуемая смерть. По приказу императора всех пойманных до утра было приказано держать в тюрьме, а самого предводителя восстания привести к правителю.***
Безликого силой оторвали от других людей, пару раз ударив в живот, чтобы тот яро не сопротивлялся, позже заломали руки за спину и связали, заставляя идти за собой. По обеим от пленного сторонам шли высокие альфы в тёмном одеянии, они вели его прямо в тронный зал. Омега понимал, что жить осталось считанные часы, но это его не особо волновало, так как встретиться со своими родителями он готов был ещё в недавнем бою. Единственное, что было сейчас важно для Безликого так это то, что он в скором времени увидит его, сущего дьявола, обрубившего жизни тысяч людей. Пак хотел увидеть того, кого ненавидел всем своим сердцем на протяжении нескольких лет, того кто разрушил всю его жизнь. Чимин хоть и знал свою дальнейшую судьбу, но он решил, что попытается вновь напасть на него. Пусть низко, исподтишка, как дворовая крыса, но он любой ценой утащит императора за собой в могилу. Стража, отобрав клинок, больше не обыскивала, поэтому никто не обнаружил ножа, спрятанного в рукаве Безликого. * Дворец был роскошным большим, пусть и мрачным. Вокруг были: золото, драгоценные камни, вазы и прочие дорогие безделушки, длинные тёмные коридоры, которые отдавали эхом при каждом шаге пленного и стражи. От всего богатства голова шла кругом, так как Безликий никогда не видел ничего столь богатого за все свои прожитые годы, довольствуясь малым. Они быстро миновали весь путь и оказались в тронном зале. По бокам омеги стояло двое стражников, слева и справа от трона по двое слуг, а впереди сам правитель, чьи губы расплылись в довольной ухмылке. Безликого ещё перед входом хорошенько огрели по шее, чтобы тот склонил голову, не смея поднимать её без разрешения самого императора. На нём до сих пор была чёрная маска, которую стражники не посмели снять, боясь увидеть то, что скрывалось за ней, яркие же волосы покрывал капюшон. Юнги, наслаждаясь повисшим напряжением в воздухе, медленно поднялся со своего трона, традиционно украшенного драконами из золота. Альфа, сполна чувствуя свою власть над пленным и людьми, что находились в зале, направился к человеку напротив, останавливаясь на расстоянии трёх шагов и кивая страже. Не церемонясь с Безликим, как с самым страшным преступником, омегу резко толкнули в плечо, принуждая встать на колени перед правителем. Не сказав ни слова и не издав ни одного звука, Безликий стерпел эту грубость, совсем не обращая внимания на содранную кожу, что начала кровоточить, обагривая тёмную ткань его потрёпанных штанов. Один из стражников скинул капюшон с головы пленного и, взяв того за рыжие волосы на затылке, поднял голову омеги, показывая императору его чёрную маску. С открытыми неприязнью и брезгливостью Юнги смотрел на Безликого, представляя, каким бы он мог быть. В его мыслях уже стоял образ обезображенного человека, что не имел никакого запаха. За всё время пребывания пленного в зале, никто не обмолвился словом. Маска скрывала всё лицо, кроме карих прищуренных глаз. Стражник уже хотел протянуть к лицу Безликого руку, дабы сорвать маску, но Юнги поднял раскрытую ладонь, останавливая его. Незаметно для всех присутствующих омега аккуратно вынул нож из длинного рукава, начиная медленно резать путы на своих руках за спиной. Расширенная к запястьям ткань его одежды позволяли делать всё незаметно для окружающих. Стража была напряжена тем, что рядом был император, и их расположение относительно пленного не позволяло видеть его заведённых назад рук. Он действовал как можно быстрее, чтобы не упустить момент, когда Мин будет слишком близко к нему. Один точный удар и многовековая династия падёт. Сделав ещё два шага и пойдя в плотную, Мин протянул руку к маске, но Безликий дёрнул головой, лишая альфу возможности прикоснуться к себе и выигрывая дополнительное время. Путы нехотя поддавались, из-за чего омега сильно нервничал, переживая, что не успеет. Стражник, когда пленник оказал сопротивление, сжал ярко-огненные волосы намного сильнее, крепко фиксируя голову Безликого, без возможности увильнуть в сторону. Юнги усмехнулся такой непокорности. Будучи на грани жизни и смерти, этот бета пытался сопротивляться ему, сопротивляться своей смерти. Его очень позабавила эта ситуация, поэтому спустя пару секунд он вновь потянулся к лицу своего «убийцы», срывая с него маску и открывая вид на прекрасное юное лицо. Альфа замер, любуясь розоватыми пухлыми губами, что были слегка приоткрыты, светлая кожа, как лепестки роз, казалась необычайно гладкой и нежной, идеальная форма бровей, нос с небольшой горбинкой, мягкие розовые щёки и высокий лоб — всё в нём казалось идеальным. Огненные рыжие волосы, что были грубо обрублены ножом, нежно обрамляли лицо парня, на вид который был ещё совсем юным подростком. Но больше всего Юнги поразили эти карие глаза, в которых читалась одна жуткая ненависть, она затмевала всё вокруг, из-за чего радужка казалась ещё темнее. От этих, казалось бы, прекрасных глаз шёл вечный холод. Император долго смотрел на парня и не мог поверить, что именно он поднял то восстание, что это он призывал народы свергнуть правительство и что этот юный бета, хотел убить его.***
Когда император сорвал с Чимина маску, то омега увидел его. Нежно-молочная кожа, прямые тонкие губы, белые, как свежевыпавший снег, волосы, затянутые в тугой узел и закреплённые длинной острой шпилькой. Чёрные бездонные глаза, которые были слегка сощурены, смотрели прямо на него, в саму душу, пронизывая бренное тело насквозь. Но несмотря на прямой зрительный контакт с самим дьяволом, омега упорно продолжал резать путы, которые наконец-то начали поддаваться быстрее. — Твоё настоящее имя? — пленный хмыкнул, растягиваясь в наглой усмешке, — Ты не понял заданного тебе вопроса? — Юнги поднял бровь, поглащая взглядом чёрных глаз бету, что даже не думал отвечать ему. Чимин не спешил открывать рот, продолжая упорно налегать на верёвки. Уже через несколько секунд путы совсем ослабли, поэтому, аккуратно разведя руки, он сбросил верёвку, продолжая настороженно держать руки за спиной. Юнги, не вытянув из пленного даже слова, проигнорировал это, продолжая. — Молчишь? Несмотря на это, ты всё равно понесёшь нак… — не успел договорить Мин, как Безликий резко дёрнулся из рук стражи, оставляя в кулаке одного из них приличный клок рыжих волос. Достав, казалось бы, из ниоткуда, направил в его сторону нож, замахиваясь и целясь прямо в сердце. Стража не успела среагировать на столь неожиданный выпад со стороны пленного, поэтому ошарашенно наблюдала за тем, как Юнги едва успел увернуться от смертельного удара, перехватывая руку нападающего. Омега без запаха попытался ударить левой рукой, в мгновение ока перекладывая острое лезвие в другую ладонь, но император опередил его и нанёс один точный и сильный удар, целясь под рёбра, чтобы у нападающего спёрло дыхание. Пака подкосило, а Юнги, воспользовавшись ситуацией, выхватил острую вещицу из его рук, откидывая куда-то в сторону. Самого бету толкнул назад, из-за чего Чимин приземлился на копчик, тихо скуля от резкой и сильной боли. Омега едва заглатывал воздух ртом, не имея возможности вздохнуть всеми лёгкими. Стража быстро подхватила парня и, грубо завернув ему руки за спину, вновь поставила на колени без единой возможности сдвинуться. Голову придавили пяткой сапога, чтобы тот больше не шелохнулся с места. Безликий тяжело и сорвано дышал, боль сковывала его, не давая нормально продохнуть, перед глазами маячили яркие звёздочки. Он безвольно обмяк, пытаясь отдышаться. Юнги же стоял, как ни в чем не бывало, по нему даже нельзя было сказать, что ещё несколько секунд назад на его жизнь совершили повторное покушение. С опасным блеском в глазах, альфа взглянул на жалкого бету в руках своей стражи. Никто до этого даже не смел взглянуть на него без разрешения, а здесь этот бета… Взглянув на стражника, что давил на Безликого сапогом, белобрысый опустился на одно колено рядом с Безликим, мёртвой хваткой цепляясь в горло парня, чью голову отпустили. Юнги несколько секунд наблюдал за тем, как бета задыхался, ловя воздух ртом, словно рыба на суше. На нежных щеках начали проявляться пунцовые пятна, из-за чего рыжеволосый бета стал судорожно вырываться из крепкой хватки, неосознанно цепляясь за крупицы ускользающей жизни. Юнги, приблизившись к его уху, тихо прошипел. — Ты сам подписал себе приговор. По моей воле ты умрёшь последним и собственными глазами увидишь смерть каждого пленённого мной человека, — он смотрел в выкатывающиеся от давления пальцев на шее карие глаза. Рука непроизвольно сжалась ещё крепче. Мин с полминуты наслаждался завораживающей картиной, а после отпустил горло своей жертвы, поднимаясь на ноги. Чимин стал рывками судорожно вдыхать столь ценный воздух, который из-за сжавшихся от удара рёбер, обжигал глотку. В горле сильно першило, от чего ужасно хотелось воды. Умирать от жажды не входило в планы омеги. Пак стал сухо откашливаться, от боли на глазах непроизвольно навернулись маленькие слезинки, а всё тело била сильная дрожь. Тупая боль под рёбрами не проходила, она ядовитым змеем сковывала всё ослабевшее тело Чимина, обездвиживая на месте. Не дожидаясь, пока Пак отойдёт от удара и попытки удушья, император отдал приказ, чтобы Безликого отвели в отдельную от других пленных темницу и посадили его, как какого-то дикого животного, на цепь. Стража незамедлительно подняла пленного на ноги и под обе руки повела его прочь из тронного зала. Чимин еле разогнулся на ватных ногах, едва ли в сознании медленно плетясь в неизвестном ему направлении. В ушах звенело, а под грудиной болело так, будто его раздавили. Мин, вернувшись на своё место, безмятежно смотрел на удаляющуюся фигуру своего несостоявшегося убийцы. Он впервые встретил такого строптивого, но безумно красивого бету. В нём кипела страшная ненависть, как только он начинал думать об этом парне. Какой-то мальчишка возомнил себя тем, кто сможет его свергнуть? Юнги ждало веселое представление, которое не терпелось увидеть. Больше всего нравилась мысль об искажённом от страха прекрасном лице этого беты, когда его же людей будут казнить на площади. Хотелось крови. Крови этого удивительного создания. Уничтожить. Растоптать. Убить. Возможно, если бы они встретились в других условиях, то император был более снисходительнее к этому бете.***
Стража притащила несопротивляющееся тело Безликого в сырую и холодную темницу, где источником света был лишь тусклый отблеск факела, расположенного напротив решетки небольшого оконца на двери. Они заковали его руки в железные оковы за спиной, а ноги обездвижили кандалами. В стену напротив двери был вбит крюк, за который продели ржавую цепь, надевая на шею пленного металлическое кольцо, которое оставило на нём царапины и неловко сжимало выпирающий кадык. Как и сказал император — его посадили на цепь, как самое настоящее дикое животное. Стражники не церемонились с преступником за повторную попытку убийства, приковали к стене и зафиксировали так, чтобы тот не сопротивлялся, добавляя несколько ударов носком сапога, проходясь по груди, рукам и ногам. После, оставив позади за спиной скулящее тело, закрыли скрипящую дверь темницы и ушли, забирая с собой горящий факел. В маленькой камере было темно, влажный запах земли душил, из-за чего Чимин сразу прикрыл глаза, понимая, что смотреть ему здесь не на что, да и сил совсем не было, с ним осталась лишь боль, как физическая, так и душевная. Чимин не сопротивлялся и не пытался высвободиться. Всё это было бесполезным, к тому же цели на жизнь больше не было, так как одну единственную уже загубили, оставляя мучаться от боли и от предстоящей казни, где выведут всех пленных, включая его самого. Горло безумно першило, жажда изнуряла побитое тело намного сильнее, чем сам удар под дых. Ко всему прочему на его коленях была содрана кожа, ткань на которых сильно намокла, но даже на это омега не обращал внимание. И только спустя час душевных терзаний за своих соратников, Чимин забылся беспокойным сном.***
Высокий брюнет неспешно шёл на встречу с правителем. Слуги, стоявшие на входе в императорские покои, молча открыли двери, впуская альфу внутрь. Советник зашёл в просторную светлую комнату, где Юнги сидел за столом, аккуратно придерживая расширенный от локтя рукав и окуная письменную палочку в чернильницу. Белобрысый лёгкой рукой выводил сложные иероглифы на плотном пергаменте, где рядом лежали разные свёртки и книги. Когда в его покои зашёл брюнет, то Мин отстранился от своего письма, отложил палочку и откинулся на спинку богато украшенного стула, смотря на альфу, что встал напротив стола, склоняя перед правителем голову. У него были необыкновенно большие оленьи глаза и мягкие черты лица с заячьей улыбкой. Этот альфа не раз разбивал горящие в любви сердца помешанных на нём омег, предпочитая постоянству временные связи. Его советник был самым приближённым человеком к нему из всех людей, что жили во дворце. Они были давно знакомы, с десяти лет. Оба альфы, что вместе обучались на мечах, воспринимая начало дружбы, как простую игру, которая позже переросла в нечто большее. По приказу предыдущего императора, Чонгука приставили к Юнги, когда они были ещё детьми. Из-за постоянного совместного времяпровождения, они быстро сблизились, не желая больше разлучаться. Чон был сыном близкого друга прошлого правителя, поэтому после смерти родителей маленького альфы, отец Юнги решил оставить его во дворце, приставив того к своему наследнику. У самого маленького Мина до Чона не было друзей, поэтому белобрысый быстро проникся дружескими чувствами к осиротевшему альфе. Юнги слишком строго воспитывали, пытаясь научить многому, с Чонгуком же они сражались на деревянных мечах, учились, играли, практически всё делая вместе. Отец был не против такой дружбы только потому, что благодаря Чону, его сын стал более усердно трудиться и заниматься. При восхождении на трон императора, после внезапной смерти отца, Юнги сделал Чонгука главным советником, оставляя того подле себя. Они также продолжали дружить, но теперь же разделяли своё положение, не переходя границы. У обоих альф, в свои двадцать пять, не было истинной пары, что была бы рядом с ними, воспитывая потомство. В подобном возрасте у всех предыдущих правителей уже были мужья, но Юнги так и не смог его найти. Ему требовался наследник, но во всём гареме не нашлось ни одного омеги, что имел бы на запястье заветную метку. Не было такового и среди слуг, и других лиц, подобной половой принадлежности. Такая же ситуация была и у Чонгука. Но брюнета отсутствие пары рядом, казалось, совсем не волновало, так как он любил разнообразие омег в своей постели. Из-за любвеобильности, альфа не спешил обременять себя одним истинным. Он нужен был только из-за наследного сына. Юнги смеялся над ним, не раз повторяя, что будущему избраннику не избежать неверности со стороны Чона, на что тот давал молчаливое согласие. Сам же Мин предпочитал брать омег грубо и без лишних нежностей, которые с гаремными наложниками были ни к чему. * Чонгук, пройдя через покои и остановившись рядом, учтиво поклонился императору. — И какова цель твоего визита? — сухо поинтересовался Юнги. На самом деле он был рад приходу друга, но считал, что нужно быть более сдержанным. — Я хотел узнать о покушении на Вашу жизнь. Стража доложила, что зачинщик восстания попытался совершить повторное покушение, но у него ничего не вышло, — Чонгук стоял ровно, расправив плечи, показывая всю важность своего положения. Юнги усмехнулся, а в его чёрных глазах заиграл огонёк. Он вновь вспомнил того строптивого бету, его прекрасные черты лица и сильную ненависть в глазах. — Это долгая история. — Впереди у нас целый вечер, не вижу смысла куда-то спешить. Тем более приказ насчёт казни оставшихся пленных, приведут в исполнение уже завтра с утра. Через несколько часов в тюрьму будут доставлены зачинщики бунта из западных провинций. Казнь пленных с запада и главаря восстания состоится завтра в полдень на центральной площади. — Замечательно, на сегодня осталось лишь написать несколько указов на счёт укрепления армии на Юге и Востоке, так как из-за бунта там поднялась смута. Некоторые люди недовольны исходом этого сражения, поэтому жду тебя через час в саду, — Юнги вновь одёрнул рукав своего одеяния и, взяв письменную палочку в правую руку, окунул её в чернилах, продолжая писать. Чонгук, поклонившись, направился к выходу.***
Через указанное время Мин пришёл на место, оставляя на входе в сад стражу и слуг, что постоянно сопровождали его, готовые защитить правителя и исполнить любой его приказ. Вокруг было тихо и спокойно. Из-за приближающейся осени, на улице начинало холодать, а солнце раньше садилось за горизонт, уступая тьме и мраку. Император, погруженный в свои мысли, шёл не спеша, заведя руки за спину, вновь и вновь прокручивая недавно случившуюся ситуацию. Бета не давал ему покоя, перед глазами то и дело появлялся его воинствующий образ, который никак не вязался с его внешностью. С той, что была у него, ему нужно было родиться омегой, который запросто мог бы попасть в его гарем, вот только он не омега, а бета, при том ещё и преступник. То, что он сделал, было непростительным, именно на это опирался альфа, пытаясь отвлечься на что-то другое. Мин невольно остановился возле пышного куста алых роз, где один из цветов наполовину увял. На фоне остальных он казался ничтожным и жалким, поэтому, протянув руку к цветку, он сорвал его, начиная медленно вертеть, разглядывая уродливую розу. Лепестки ближе к центру лучше сохранились, но края безнадёжно завяли. Бутон, как ни странно, опять привёл альфу к мысли, что таким же был тот Безликий. Прекрасный снаружи, но гнилой внутри. Сжав наполовину увядший цветок в ладони, Юнги кинул его на землю. Развалившиеся лепестки легли на землю в хаотичном порядке, но один из них, будучи ярко-алым, упал на носок его обуви. Наклонившись, белобрысый вернул лепесток к себе, рассматривая. Он был идеальным. Красным и немятым, единственный из всех, что остался в хорошем состоянии. Если этим цветком был Безликий, то чтобы мог значить этот сохранившийся лепесток? Его отвагу? Может быть непреклонность перед лицом смерти? Уложив часть сохранившегося бутона на ладони, Мин тихо прошептал: — Месть, — пальцы сжались в кулак, а белобрысый взглянул на сохранившиеся идеальные розочки. Это было единственным, что они испытывали друг к другу в равных долях. Выпустив из ладони уже измятый никчёмный лепесток, Мин продолжил свой путь. Его окружало множество разнообразных цветов и деревьев, но ничто не радовало его взор. Не за чего было зацепиться, всё казалось таким простым, обыденным и скучным. * Чонгук встретил его рядом с прудом. Они снова поприветствовали друг друга, продолжая путь вместе вдоль изысканных садов. Юнги не спеша рассказал Чону всё от начала до конца, из-за чего брюнет начал проявлять интерес к удивительному во внешности бете, уже ожидая скорой встречи с ним на его же казни. — Знаешь, ему на вид нет и двадцати. Я думаю, что вряд ли бы такой молодой бета смог бы сподвигнуть такое большое количество людей на восстание. — Хочешь сказать, что он пешка в чужой игре? Прикрывает тех, кто действительно всех сподвигнул на это преступление? — Думаю, что это так. Уж слишком внешность и возраст с поступками различаются. — В таком случае, следует приказать страже допросить его. Под угрозой жизни и не такие раскалывались. Если не получится по-хорошему, то лучше перейти к пыткам. Нет никакой разницы каким способом они добудут информацию из него. Он уже находится на грани жизни и смерти. До казни осталось считанные часы. — Вряд ли он испугается смерти. При покушении на мою жизнь он был готов к тому, что его лишат этого дара сразу же на месте. Он знал, что если ему удастся удачно лишить меня жизни, то его бы мгновенно отправили бы на тот свет. Но мне охота увидеть выражение его лица, когда будут вести на казнь тех людей, что сейчас заперты в темнице. Этот Безликий будет последним. Этот бета довольно интересная личность, будет ли он таким же стойким, как сегодня передо мной? — К тому же не терпится взглянуть на него. Интересно, он насколько же красив, сколько ты про него рассказываешь? — Чонгук улыбнулся и посмотрел на беловолосого. — Ты думаешь только одним местом и притом не мозгами, — лёгкая усмешка тронула тонкие губы. — Я мыслю рационально, при этом разделяю свои дела со своим удовольствием. Они несовместимы. Поэтому, все мои поступки будут движимыми не моим телом, а моим разумом. Просто делаю вывод из того, что такие молодые и красивые умрут не вкусив всю прелесть постельных развлечений. — Надеюсь, твоя пара будет не обычной омегой лёгкого поведения, которая с радостью будет обслуживать альфу за деньги. Терпеть не могу таких. — Но всё же ты разделяешь с ними постель. — Просто использую их по назначению, но не потерплю, чтобы мой омега был распутным, — Юнги перевёл взгляд на дорогу, не обращая ни на что внимания, занятый своими размышлениями. — Думаю, вряд ли мне понравится какой-то девственный омежка. Они не опытны и пугливы в постели. От таких не жди удовольствия. Только время зря потратишь. — Тебе виднее, — хмыкнул белобрысый. — Шуга, а что ты думаешь о своей паре? Каким он будет? — Чонгук расслабился и опустил плечи, Юнги же нахмурился. — Честно сказать, никогда не рисовал какой-то определенный образ, лишь представлял, как всё это будет. Омега, дети, наследник, — он припустил рукав на левой руке. На его запястье было одинокое крылышко бабочки. Юнги неотрывно изучал свою метку, больше всего надеясь, что он не упустит время и сможет найти своего предназначенного. Среди чиновников, верным змеем, расползались слухи о том, что у правителя не было детей, а сам он был последним представителем своей династии. Кто-то предрекал, что Юн останется без наследника, а другие, как и сам Мин, верили в более благоприятный исход. Чонгук усмехнулся, приспуская свой рукав. Лёгкое белое пёрышко. Едва заметное на его светлой коже. Все омеги, что были с ним не имели подобной. А их было много. Сколько ещё предстоит ждать встречи с ним? Со своей судьбой. Прикрыв свою метку, Чон легко ткнул в плечо Юнги, который едва опомнился, возвращаясь с небес на землю и продолжая диалог. — Не уверен, что смогу полюбить кого-то во второй раз. Достаточно было и первой любви, что пыталась убить меня, — беловолосый вскинул голову к небу, вспоминая давно проклятого отцом омегу с сиреневыми волосами. — Знаешь, из рассказов других альф, что встретили свою истинную пару, я понял только одно — с этими людьми, что назначены нам самой судьбой, мы будем действительно счастливы. Вдруг это окажется правдой? Вот возьмёшь, встретишь своего омегу и влюбишься в него с первого взгляда, а там любовь до гроба, — Чонгук представил нечто подобное, а после стал смеяться, — Хотя, это так глупо звучит. Сам точно никогда не поверю в это. — Этот мир умеет удивлять, — усмехнулся Юнги, потирая свою неприятно покалывающую метку.***
Чимин, лёжа на холодном полу, от которого веяло загробным холодом, едва заметно дрожал. Ему снились давно забытые и старые воспоминания из детства. Из былого времени, когда он был совсем юн и счастлив. С тем, что творилось с омегой сейчас, счастливое детство казалось простым сном, иллюзией, что он когда-то нарисовал у себя в голове, страдая из-за жестокости мира и плача на старенькой могиле своего отца, что заросла травой и цветами. «…Тэхён, совсем мягкощёкий и румяный, смеётся, пытаясь по полю умчаться от своего стремительно приближающегося брата. Чимин же догоняет. Это была тёплая весна: вокруг расцветали цветы, с приятно дурманящим запахом, щебетали птицы, а солнце ярко светило в небе, заливая своими тёплыми лучами всё пространство. Рыжеволосый омежка за пару минут нагнал своего брата, заваливая его на зелёную траву и щекоча по ребрышкам, что хорошо чувствовались через тоненькую лёгкую ткань опоясанной, великоватой для ребёнка, рубашки. Тэхён смеялся, пытаясь вырваться, но всё было тщетным. Они ещё долго играли, пока папа не позвал их обратно домой. Всё также, на перегонки, двое омежек стремительно сорвались с места, пытаясь, как можно быстрее вернуться к любимым родителям…» «…Вновь громкий детский визг и смех разносится по всей округе. Чимин и Тэхён радостно брызгались в воде, орошая всё вокруг. Они купались на мелководье и, по наказу родителей, не заплывали дальше. Рыжий ребёнок довольно барахтался в воде, пытаясь научиться купаться. Отец помогал ему, поддерживая сына на своих руках, пока омега, поочередно переставляя ручки и ножки, пытался плыть. Тэхён же, взявшись за шею папы, крепко держался, плавая только с родителем. Он не мог никак научиться купаться, судорожно боясь глубины и того, что могло находится там внизу…» «…Чимин несёт в руке небольшую корзинку с лечебными травами, что они старательно набирали с папой. По пути домой, где его ждал ещё совсем маленький братик, омежка начал радостно прыгать, представляя, как он сильно обрадуется увидев необычный и редкий синий цветок, что он отыскал под одним кустом. Родитель без умолку рассказывал о том или ином растении, ведая о его лечебных свойствах, пытаясь вырастить себе достойную замену и научить сына многому. Будучи в восьмилетнем возрасте, Чимин знал много о лекарском деле, благодаря своему родителю, что ещё так же возлагал надежды и на Тэхёна. Уже подходя ближе к дому родитель стал нервничать. Вокруг были слышны крики. Многие рыдали. Кого-то выносили на руках. Чимин присмотрелся и ужаснулся. Их одежда была в крови, а эти люди пронзительно кричали. Папа быстро схватил сына за руку, и они побежали к своему дому. Уже забежав внутрь, родитель вскрикнул. На полу их небольшого старого дома лежало холодное тело отца. Чимин выронил цветок из своих рук, а корзинка с тихим стуком ударилась о пол. Он не плакал и не кричал, лишь молча смотрел на мёртвое тело. Он медленно подошёл к отцу. Омежка до последнего момента не верил, что его уже не спасти. Папа быстро дёрнулся в соседнюю комнатку. Там было пусто. Тэхёна забрали. Он упал на колени и начал громко плакать. На глазах Чимина наворачивались слёзы. Он подбежал к своему родителю и крепко обнял его…» «…Чимин смотрит на своё отражение в старом и пыльном зеркале. Ему уже пятнадцать лет. Его лицо было спокойным и умиротворённым. Он просто молча смотрел на себя. Глубоко вздохнув, он немного склонил голову вниз. В его руке была маска. Он аккуратно приложил её к своему лицу. Завязав длинные нити на затылке в крепкий узел, омега вновь посмотрел на себя через то же зеркало. Рыжие волосы обрамляли чёрную маску. Они были огненно-рыжего цвета. За долгий промежуток времени они отрасли до плеч их можно было завязывать в небольшой хвост. Волосы вспыхивали вызывающим огненным цветом, как только попадал на них отблеск яркого луча солнца. Чимин взял часть волос и, приложив к ним острый клинок, отрезал прядь. Он ненавидел свой цвет. Ибо всё, что с ними было связано, было напоминанием из его прошлого. Остальные длинные локоны постигла таже участь…» «…В четырнадцать лет у него случилась первая течка. Он не знал об этом и был сильно взволнован. Он не понимал что происходит с ним. От Хосока он узнал, что течка это признак зрелости омеги и ввёл в курс дела, что обычно они чувствуют при этом. Тогда он пережидал пять дней в одной из провинций. Ему было крайне сложно переносить свою первую течку. Один пожилой омега, у которого тот остановился, поведал об отваре, что способен облегчить боль и убрать запах. Благодаря ему Чимин стал своего рода бетой. Только отвар приходилось очень долго изготавливать. Это был крайне трудоёмкий процесс, но крайне действенный…» «…Безликий ловко отбивал удары противника. Он приказал отступать своим людям в надежде, что кто-нибудь останется в живых. Но армия окружила их и взяла его войско в кольцо. Плохо обученные люди пали под натиском врага. Всё вокруг было устлано в мёртвых телах и луже крови. Со всех сторон доносились крики и звуки от удара мечей. Чимин постепенно стал слабеть. Его людей становилось меньше и меньше. Его план был безнадёжно сорван. Его же люди предали его. Безликий понимал, что его ждёт та же участь, что и воинов. Он стал слабеть. Сильные удары ему стало отбивать куда сложнее, и вот его ногой толкнули в грудь. Он упал и выронил меч. Безликий попытался вернуть себе оружие, но его вновь оттолкнули. Трое здоровых альф окружили его, но омега попытался встать и отбиться от них. Один из воинов толкнул его обратно, при этом прижимая ногой к земле. Его грудь сковало от нехватки воздуха, а рёбра были готовы сломаться в момент, стоило лишь альфе сильнее надавить на грудную клетку. Но он отстранился. Двое других взяли его под руки и, связав, потащили в неизвестном направлении…» «…Чимин рванулся к императору и, занеся нож, попытался ударить его в сердце. Но Юнги оказался быстрее и, перехватив кинжал, ударил ему кулаком в живот. Всё тело пронзила острая боль, и Безликий повалился на холодный мраморный пол как подкошенный…»***
Чимин, вскрикнув, поднял голову вверх. Он всё ещё лежал в темнице, а от холода его трясло. Ноги и руки онемели, горло безбожно болело, а голова сильно пульсировала, каждое движение давалось с трудом. Уперевшись о пол плечом, он попытался сесть на колени. У него получилось только с четвертой попытки. Оттолкнувшись ещё раз, сел на задницу и носом уткнулся в колени. Он не чувствовал своих рук. Они были заведены и скованы сзади. «Ошейник» сильно натёр нежную кожу, оставляя кровоподтёки. Закрыв глаза, Чимин вновь попытался забыться в беспокойном сне, но вдруг услышал какой-то тихий шумок откуда-то справа. Повернув голову на звук, немного отпрянул. Рядом находилась крыса. Глаза за это время привыкли к темноте, и он хорошо разобрал её силуэт. Грызун был в метре от него и пытался жевать какую-то палочку, но не найдя в ней ничего интересного, оставил её в покое. Она была довольно большого размера где-то с его ладонь, не считая хвоста. Животное пыталось найти чем бы полакомиться и, быстро передвигая лапками, приближалось ближе к омеге. У крыс были довольно крепкие и длинные зубы. Им не составит труда прокусить человеческую кожу и отхватить кусочек живой и ещё тёплой плоти. Решив не рисковать, омега немного отстранился и начал шуметь кандалами в попытке отпугнуть крысу. Он не боялся её, просто не хотел стать для неё источником мяса. Крыса остановилась. Он стал шуметь сильнее. Грызун решил не приближаться к нему и быстро скрылся в какой-то небольшой щели. Омега вздохнул, закрыл глаза и вновь попытался уснуть. Но услышал тяжёлые шаги где-то снаружи темницы. Они приближались к нему и уже через минуту дверь со скрипом отворилась, и внутрь зашли двое стражников. В руках одного из них был факел. Яркий огонёк вмиг осветил небольшую комнатку. Скованный по рукам и ногам омега стал ёрзать, при этом гремя цепями. Было непонятно сколько часов он тут находится. Чимин понял, что его сейчас поведут на казнь и не сопротивлялся, когда один из них убрал «ошейник» и потянул его наверх. Подхватив ослабевшего пленника под руки, они повели его наружу. Стража в буквальном смысле тащила его, так как у Чимина онемели ноги, и он был не в состоянии даже передвигать ими. Только в конце пути он смог медленно брести небольшими шагами в кандалах. Его вывели наверх. В одном из окон он заметил свет луны. Ночь. Сейчас была полночь. Но зачем его вытащили сюда? Ведь, как он понял, казнь должна была состояться в полдень следующего дня. Стражники не проронили и слова по пути, просто молча вели его в неизвестном направлении по длинным коридорам. Через двадцать минут Чимина притащили в какую-то странную комнату. В центре был стол, с углов которого свисали крепкие цепи. На стенах висели ножи, кинжалы, какие-то плётки разных размеров и другие неизвестные ему приспособления. Омега сразу всё понял — его собирались пытать. Внутри Безликого поджидали один альфа и двое бет. Стража усадила пленного на стул, сняла кандалы и цепи, а потом так же молча покинула комнату. Чимин с маленькой опаской взглянул на альфу. Тот подошёл вплотную и посмотрел на него сверху вниз, двое других остались где-то позади и ждали приказа от палача. Альфа был в тёмном одеянии. На его лице была ткань с небольшими прорезями для глаз. Только по запаху пленник понял, что перед ним находится альфа. — Твоё настоящее имя? — омега молчал и продолжал смотреть на него, — Кто является предводителем восстания? — Чимин вопросительно поднял брови, но не проронил и слова, — Ты прикрываешь своих покровителей? Ты слишком молод чтобы сделать подобное, поэтому спрашиваю в последний раз: кто является настоящим главарем восстания? — омега усмехнулся и прервал зрительный контакт с палачом. Его забавляла эта ситуация. Они действительно считали, что он является всего лишь прикрытием? Его всегда недооценивали, особенно в бою. Считали слабым и беспомощным. Омега умело пользовался этим. Он смог обратить свой главный недостаток в своё преимущество. Это не раз спасало ему жизнь, и сейчас ситуация вновь повторялась. Его вновь не ставят ни во что. Чимин начал тихо смеяться, а уже после залился громким смехом. Палач недоуменно смотрел на него. Он подумал, что в его руки попался какой-то безумный молодой бета. Он продолжал наблюдать за ним не отрывая взгляда. — Серьёзно считаешь, что я буду распинаться перед тобой? Глубоко ошибаешься, — резко прекратив смеяться, произнёс Безликий, сощурив глаза. Альфа в мгновение ока схватил его за шею и притянул ближе к себе. Омега схватился онемевшими слабыми пальцами за его руку и попытался оторвать её от своего горла, но безуспешно. — Я хотел начать по-хорошему. Проводить тебя к виселице целым и невредимым, но видимо ты не хочешь сдаваться без боя и это твоя главная ошибка, — убрав руку, он отвернулся и обратился к двум бетам, — Помогите ему забраться сюда, ведь он так этого хочет, тогда пусть будет по его желанию, — палач провёл кончиками пальцев по столу, что находился в центре комнаты и прошёл к стене напротив. Слуги подняли головы, быстро схватили Безликого и подняли его, при этом укладывая на стол. Пленник решил не сдаваться без боя, пыток ему уже не избежать, но хочется немного посопротивляться, чтобы не быть совсем безучастным. Когда один из бет попытался сковать его ноги в цепи, то Безликий ударил его пяткой в грудь, а второго попытался ударить в лицо кулаком, но не успел. Бета перехватил его руку и быстро приковал её к столу. Чимин занёс левую руку, но второй слуга успел вовремя и, схватив налёту, тоже приковал цепью. Им осталось лишь зафиксировать ноги. Они уже хотели схватить за щиколотку, но Чимин успел ударить одного в нос, перед тем как закрепили левую ногу. Первую беты быстро перехватили и тоже сковали в цепи. Теперь они звенели при каждом движении или шорохе с его стороны. Чимин был в буквальном смысле обездвижен. Ему оставалось лишь наблюдать за тем, как бета стирал с лица кровь. Пленнику удалось напоследок сломать ему нос. Удовлетворённо улыбнувшись, Чимин положил голову на холодный каменный стол. Обидно конечно, что сломал ему только нос да ещё и бете. А так хотелось вмазать заодно ещё и палачу, но увы. Ладно, и на этом спасибо. Облегчённо выдохнув, закрыл глаза. Интересно и что же с ним будут делать? Отрубать пальцы? Ломать кости? Выворачивать суставы? В голове был рой вопросов, но ни одного ответа. Вот и узнаем. Чимин понимал, что ужасной боли ему не избежать и к виселице его приведут уже в полумёртвом состоянии, но он не боялся. Нет. Было обидно за людей которые погибли. Они же верили и надеялись на него. А как же Хосок? Он тоже мертв? Или выжил и был взят в плен? Если так, то они встретятся на казни. Его было жалко, он был и будет самым лучшим другом. Хосок помог и поддержал его, когда было трудно. Он помогал ему справиться с трудностями на протяжении стольких лет. А Тэхён? Братик. После его смерти он останется совершенно один. За эти годы он не раз пытался найти след брата, но всё безуспешно. Сколько бы он не искал Тэхёна, но его нигде не было. Вот сейчас, ему осталось жить считанные часы, а он так и не нашёл его. Открыв глаза, Чимин стал озираться по сторонам. Альфа взял какую-то связку палочек и подошёл к нему. Беты отошли поодаль и молча наблюдали за происходящим. Палач встал возле головы Безликого и, взяв его правую ладонь, расправил пальцы. — Как твоё имя и кто твои покровители? — начал альфа, но его вновь отвергли. — Убирайся к чёрту и захвати с собой императора. Там ему самое место… — Пак не успел договорить свою пламенную речь, как палач, одним лёгким движением рук засунул ему под ноготь указательного пальца остро заточенную длинную палочку. Из раны потекла кровавая струйка, а омега подавил крик боли, лишь тихо прошипев. — Как твоё имя и кто твои покровители? — Чимин повернул голову в сторону и упорно продолжал молчать. Под ноготь мизинца врезалась вторая палочка, а омега, не сдержав полухрипа-полустона, зажмурился, выгибаясь в спине и напрягая дрожащие пальцы. — Как твоё имя и кто твои покровители? — палач повторял вновь и вновь эту заученную фразу, пока не вколол палочки под все ногти на правой руке. С левой он повторил ту же махинацию. За всё это время Чимин ничего не рассказал, продолжая изнывать от боли и желая поскорее вынуть эти чёртовы палочки. Его руки были в крови, и ими было сложно и крайне больно шевелить, поэтому он решил не делать лишних движений. Сам палач сильнее и глубже засовывал заострённые палочки. Когда пальцы закончились, он не спеша взял со стены длинную плеть. — Это довольно редкая вещица. Она сложна в изготовлении. Эта плеть крайне гибкая, но крепкая. Благодаря металлическому наконечнику она способна разорвать кожу при особо сильных ударах. Если быть крайне нетерпеливым, то можно нанести такие раны, после которых останутся шрамы. Но вряд ли ты доживёшь до того момента, как твои раны затянуться прежде, чем станут шрамами. Если не хочешь испробовать на себе её удары, то можешь просто ответить на предыдущий вопрос, и эта пытка для тебя закончится. Тебе отпустят, а завтра ты сам на своих двоих пойдёшь до виселицы. Выбор за тобой, — палач выжидающе посмотрел на пленника. — Иди к чёрту. — Ты сам так решил, — кивнув слугам, он стал наблюдать за ним. Беты вынули палочки и перекрепили цепи, уложив его на живот. Так же сняли с него верхнюю одежду, оставляя обнажённым по пояс. В таком положение и с израненными пальцами было сложно давать отпор, поэтому Чимин не сопротивлялся. Палач вернулся к нему и вновь повторил вопрос. Получив очередное приглашение к чёрту, альфа занёс руку над скованным телом. Плеть с громким свистом быстро опустилась на спину Чимина. Тот вскрикнул, но, сжав зубы и зажмурившись, продолжал упорно молчать. Вслед за первым ударом последовал второй, потом третий, четвертый, пятый и так далее. Железный наконечник оставлял красные следы и кровоподтёки на его спине. Кожа горела и приносила адскую боль. К тому времени, как палач нанёс больше двадцати ударов, Чимин перестал что-либо чувствовать. Голова сильно пульсировала, а перед глазами появилась белая пелена. Уперевшись щекой о холодный каменный стол, омега потерял сознание. Он очнулся от того, что его облили холодной водой. Чимин стал судорожно хватать ртом воздух в попытке отдышаться, но рёбра болели, что не давало нормально вздохнуть. Он был в отключке лишь пару минут. За это время палач нанёс ещё не меньше десяти ударов. Из-за сильной пульсирующей боли он не мог определить сломаны ли у него рёбра или нет. Каждый новый вдох причинял мучительную боль. Альфа подошёл к его голове и, схватив за волосы, потянул наверх, так чтобы смотреть ему в глаза. У Чимина раскраснелось лицо, глаза были немного расфокусированы, а рот приоткрыт. — Как твоё имя и кто твои покровители? Чимин лишь покачал головой и закрыл глаза. Палач отпустил его волосы и вновь вернулся к орудиям пыток. Беты освободили его от цепей. Они сняли с него последние остатки одежды и усадили на железный стул. Его руки прикрепили к подлокотникам. На левой руке была повязка, скрывающая метку. Беты её не сняли. На израненной шее закрепили верёвку, чтобы он сидел прямо. Чимин чуть не взвыл от соприкосновения его спины с холодным металлом. Спина нещадно горела. Палач взял какое-то приспособление и установил его на коленях пленника. Оно состояло из двух граней, соединённых двумя винтами по краям. На внутренних сторонах было по десять острых шипов. Это приспособление было рассчитано чтобы раздробить коленные суставы. Чимин лишь усмехнулся, начиная принимать свою неизбежную участь. Палач был прав, теперь вряд ли он самостоятельно сможет дойти до своей веревки. После такого останешься немощным калекой на всю оставшуюся жизнь, но ему повезло, и его не постигнет эта участь. Осталось дожить до следующего дня и прощай жизнь. Палач крепче закрепил устройство на его ногах. Кончики острых шипов впились в коленные чашечки, принося небольшой дискомфорт. Альфа вновь повторил уже заученную фразу, но не услышав ответа, взялся за ручку от дробилки и стал медленно закручивать грани. Шипы стали глубже входить, уже принося сильную боль. Провернув ещё немного, шипы начали разрывать кожу. По его ногам стекала алая кровь, а Чимин дёргался и вырывался, пытаясь судорожно выбраться, но безуспешно. Это орудие приносило дикую боль. Омега лишь мычал, не позволяя себе кричать в голос. Он крепко сцепил зубы и стойко сносил новую порцию боли. Палач продолжал вкручивать винты. Он не заканчивал повторять одну и ту же фразу. Голова сильно кружилась и гудела. Его раздражал голос альфы, и из последних сил он закрыл глаза и стал качать головой. Было противно смотреть как его кожу разрывают острые шипы, а по ногам льётся его же кровь. Чимина подташнивало. Его чуть не вырвало, но он сдерживался. Омега не заметил как дверь открылась, а внутрь зашёл какой-то человек. Он подошёл к бетам и что-то им сказал. Один из них, которому Чимин сломал нос, остановил палача. Тот, прекратив вкручивать винты, посмотрел на бету. Он что-то быстро сказал и вновь вернулся на своё место. Человек ушёл, тихо прикрыв за собой дверь. Чимин почувствовал, что шипы медленно вынули и куда-то убрали. Открыв глаза, он посмотрел на свои ноги. Кожа на коленях была повреждена, но суставы и кости были целыми. Из раны текла кровь. Повреждения были несильными, но ходить стало немного проблематично. Это дело приносило жуткий дискомфорт. Чимин поднял голову и посмотрел на своего палача. Тот стоял у стены и что-то делал. Беты же сняли с его шеи верёвку и уложили на стол. Омега зашипел. Ему надоело, что они вертят им как хотят и укладывают, словно маленького ребёнка, из стороны в сторону. Сил на сопротивление не осталось. Всё тело ныло и болело. Один из бет куда-то отлучился и вернулся через пару минут. Положив на стол рядом с пленником сосуд с водой и какими-то тканями, они стали смывать кровь с его рук и ног. Позже перевернули на живот и обработали раны. От грубых действий омега шипел и мычал. Через несколько секунд он вновь отключился. Он смутно припоминал как его одевали, а после взяли на руки и понесли в неизвестном направлении. Затем вновь длинные коридоры и гулкие шаги эхом отдавались в пустых туннелях и снова тьма. Чимин опять чувствует на шее этот ошейник и кандалы на своих ногах, а позже падает в непроглядную тьму.***
Чимин вновь проснулся в своей сырой темнице. Он открыл глаза и не двигался, продолжая лежать на правом боку, свернувшись в комочек от холода. Спина горела огнём, колени нещадно ныли. Те беты лишь перевязали кровоточащие раны. Руки были скованы сзади. На них тоже были бинты. Омега не мог понять почему его отпустили в последний момент. К чему этот акт милосердия? Или же это только начало? Не зная ответа ни на один свой вопрос, он продолжал лежать на холодном полу. Лишь через два с половиной часа его повели на казнь.***
Перед дворцом Мин собрались все горожане. Они ожидали начала казни оставшихся выживших бунтующих с Западных провинций и нападавших на дворец. Многие ждали лицезреть самого зачинщика восстания, ибо ещё никто из ныне живущих не устраивал ничего подобного. Люди привыкли к таким публичным казням. Это делали для того чтобы другим было неповадно идти против правительства. Сам император находился напротив места казни пленников. Он сидел на большом балконе своего дворца и внимательно наблюдал за народом. Люди кричали и желали скорее начать представление. Справа от него стоял Чонгук. Он, как и император, наблюдал за открывшейся перед своим взором картиной. Юнги ожидал лишь одного человека. Вернее одного строптивого бету, который так дерзко поступил со своим императором. Пленники считали минуты до своей казни. Лишь по одному знаку их поведут к виселице. Стража привела Чимина на балкон, где находился сам император. Его вновь поставили на израненные колени. На ногах не было кандалов, а руки были связаны спереди. Омега не поднимал головы. Он услышал шелест дорогого одеяния и тихие приближающиеся к нему шаги. Один из стражников схватил Чимина за волосы и поднял его лицом к императору. Юнги, с лёгкой превосходящей улыбкой, смотрел на него. Ему понравилось как выглядел этот бета. Осунувшийся, слабый, по одному его виду можно было сказать что ему очень больно. Правильно, то, что нужно. Меньше будет размахиваться кинжалом и угрожать ему. Только единственное, что его раздражало, так это взгляд. Снова эта ненависть горит ярким огоньком в его прекрасных и таких красивых глазах. Юнги был уверен, если бы у Безликого была бы возможность, то он с большой вероятностью вновь совершил покушение. Даже маленькое шоу, устроенное им ночью, нисколько не потушило этот огонёк. Громко вздохнув, он неспеша стал говорить: — Знаешь зачем ты здесь? — Вы сказали об этом ещё вчера. — Рад, что у тебя хорошая память. — Вашими молитвами, — съязвил Безликий. — Даже перед лицом смерти смеешь дерзить? — вопросительно подняв бровь, спросил император, заведя свои руки за спину. — Моя душа бессмертна и вновь возродится, погибнет лишь оболочка. А ты попадёшь в преисподнюю, там тебе самое место, — зло прошипел в лицо Юнги. — Ты либо слишком смел, либо глуп. — Это две крайности одной и той же сущности. — Так или иначе тебе не избежать своей участи. Но хочу тебя обрадовать, ибо ты будешь казнён последним. Император подошёл ближе к краю балкона и поднял руку. К виселицам привели первый десяток людей. У них были скованы руки за спиной, а на ногах кандалы. Их поставили на своего рода табурет и, накинув петлю на шею, ждали приказа. С широкой улыбкой, Юнги подошёл к Безликому и, схватив под руку, толкнул вперёд. Зафиксировав собственными руками его голову, он заставил его смотреть на обречённых на казнь. Император кивнул и табуреты были отброшены. Люди повисли на крепком канате. Их шеи сдавило, а сами повешенные стали судорожно извиваться. Жизнь покидала их измученные тела, а Чимин стал вырываться и пытался отвернуться, ему было больно смотреть на них. Смотреть на тех людей, кого он так беспощадно обманул и предал. Он обещал им светлое будущее, а привёл к смерти. Его сердце разрывалось на части, а из глаз потекли слёзы. Юнги смеялся и удерживал его, заставляя смотреть на уже мёртвые тела, изредка бьющиеся от судорог и висящие на верёвке. Его всё больше и больше забавляла эта картина. Вот таким он ему нравился: слабым, беспомощным и беззащитным. — Чего ты ожидал, когда посмел пойти против меня? Думал, что какой-то бета способен противостоять мне? Мне? Ты ошибся, даже лишь просто подумав так. Это твоя плата. Смотри! Смотри! — он схватил его обеими руками за голову, не давая отвернуться: — Они доверяли тебе. Ты сам привёл их сюда. Ну и где же та свобода о которой ты пел? Ммм? Нет? Ошибся и сейчас сожалеешь? Теперь поздно. На будущее, в своей следующей жизни запомни, что нужно отвечать за свои поступки, — Чимин перестал бороться, продолжая наблюдать за тем, как умирают его люди. Мёртвые тела сняли. Позже привели следующих десятерых. Их постигла та же участь. Но Чимин уже ничего не видел и не слышал. Перед глазами была пелена из невыплаканных слёз, а в горле был горький ком. Омега проклинал императора и весь мир на котором он стоит. За всё это время повесили уже больше половины пленников. Но вдруг, сквозь падающей со слезы на слезу, Чимин увидел как к виселице привели Хосока. Он был ранен в плечо, а вся его одежда была багровой от обилия крови. Сам альфа еле перебирал ногами. Он сильно ослаб. — Нет… — Чимин тихо прошептал. Юнги оторвал взгляд от пленных и перевёл его на Безликого. Бета смотрел на какого-то определенного человека и что-то невнятно повторял лишь губами. Император прищурился и вновь взглянул на пленных. На их шеи уже закинули петли. Безликий стал громко кричать и вырываться. Ненависть подогревала и ударила с новой силой. Чимин совершенно забыл о боли в спине и в ногах. Он дёрнул свои руки и вывернул большой палец, резко скинув свои крепкие путы. Стремительно вырвавшись из хватки императора, он выхватил меч из рук одного стражника и оттолкнул его на второго. Вывихнутый палец на левой руке ныл, а пальцы, израненные теми палочками, онемели. Безликий остался на одной части балкона и отгородился мечом. Двое стражников поднялись и хотели кинуться в бой, защищая при этом правителя. Старый слуга, что стоял рядом со стражей отпрянул прочь. Чонгук быстро подскочил к императору и хотел заслонить его собой, но Юнги остановил их. Он немного склонил голову, продолжая смотреть на своего пленника. Безликий не нападал, лишь держал меч наготове и был способен убить каждого, кто подойдёт ближе. Императору всё больше начинало нравиться происходящее. Бета был слишком серьёзно настроен. Он принял вызов и, взяв второй клинок, приготовился к бою. Стража не понимала что делать. Они стояли в стороне и ждали приказа. Чонгук находился позади и взволнованно смотрел на императора. Он боялся за жизнь не только правителя, но и своего друга. Чимин без страха встретил своего противника. Его меч был гораздо тяжелее собственного, и каждый удар, который удавалось отбить Безликому, наносился с невероятной силой. Руки и спина надсадно ныли, но ненависть к императору, лишь укрепляла его решимость. Юнги нападками наносил мощные удары. Он занёс меч и уже хотел ударить прямо в грудь, но омега увернулся. Острый клинок лишь порезал рукав, срывая повязку с запястья и оголяя его на всеобщее обозрение. Чимин чувствовал, что быстро теряет силы, но продолжал бороться до тех пор, пока противник точным ударом снизу не рассёк его меч надвое. Омега ошеломленно уставился на острый обломок, оставшийся в руке, не обращая внимания на то, что смертоносное лезвие быстро опускается на его голову, и не слыша отчаянного крика старого слуги: — Его метка! — старик оказался между ним и сверкающим мечом и успел оттолкнуть Безликого, приняв на себя предназначенный ему удар. Отрубленная рука ударилась о мраморный пол, и слуга, чувствуя, как вместе с кровью утекает жизнь, упал у ног омеги. Чимин сильно ударился головой и потерял сознание. Под ним образовалось небольшое пятно крови. Юнги парализовало, он молча смотрел на старика, продолжая держать в руке меч. Он не ослышался? Причём тут метка? Чья? Безликого? Император быстро подошёл к пленнику, опустился рядом с ним и, убрав лоскут разорванного рукава, посмотрел на запястье. Чёрное крыло бабочки точно такое же, как и у него самого, один в один. В его ушах зазвенело, а пазл в голове наконец-то сложился в целесообразную картинку. Это его пара. Безликий действительно его пара. Но как это возможно, это всего лишь глупый бета? Юнги, как завороженный, смотрел на него. Глаза пленника были закрыты, а из-под его головы виднелась кровь. Юнги вмиг потерял дар речи. Он совершенно запутался. Поднявшись, он сообщил, что казнь оставшихся произойдёт позже, а стража быстро подняла Безликого и внесла его обратно во дворец. По приказу императора к нему приставили лекаря. С помощью ещё нескольких слуг с Чимина сняли грязную кровавую одежду и, аккуратно омыв раны, лучше перевязали их. Волосы вымыли и закрепили повязку на голове, а колени тщательно и туго перебинтовали. Лекарь без труда вставил кость левого пальца обратно, а на кончики пальцев и ногти нанёс специальный раствор. Его уложили на живот и обработали спину охлаждающей кашицей из разных лечебных трав. К тому времени там были большие бордовые синяки. Решив не одевать его, чтобы легче было менять повязки, Безликого накрыли тонкой тканью чтобы скрыть его наготу от чужих глаз.***
В это время император находился в своих покоях. Он сидел за столом и, откинувшись на спинку стула, нервно колотил кончиками пальцев по подлокотнику. Перед ним стоял Чонгук. — Как это возможно, что бета моя пара? — Не знаю. Возможно он не достиг полового созревания, поэтому у него и нет запаха. Так бывает, но встречается крайне редко. Обычно омеги уже рождаются со своим запахом. — Не могу поверить что это он, — Юнги отстранился и посмотрел на свою метку. Перед глазами он вновь увидел их первую встречу, когда сорвал с него маску. А как же этот ненавистный взгляд? Он тихо проговорил: — Этот бета с первой встречи пытался прикончить меня. И как теперь быть? Думаю, этот недоразвитый недобета-недоомега не примет тот факт, что является моим предназначенным. Если он так ненавидит меня, то скорее всего покончит с собой, чтобы оставить меня без возможности родить наследника. Нельзя этого допустить ни в коем случае. Я не собираюсь постоянно думать, что в мою спину в любую минуту вонзят нож или же придётся вытаскивать его из петли. Поэтому нужно расправиться со всеми свидетелями, которые знают, что он является моим истинным. Для самого Безликого и остальных людей он будет оставаться пленником. Только теперь его не поведут на казнь, а оставят заточённым до конца своей жизни здесь. Никто из посторонних не должен знать об этом, ровно до тех самых пор пока у меня не будет зачат наследник. Уже узнав о его беременности, все поймут что к чему. Ибо от них это нечто может раньше узнать почему до сих пор жив, а не висит на петле. Поэтому ты должен расправиться со стражей и слугами, что ухаживают за Безликим. Скройте его метку, чтобы не навлечь бед. — Я понял, — Чонгук кивнул головой. — Чёрт, я даже не знаю его имени и откуда он вообще. Мне нужна вся информация о нём. Плевать каким способом, но вытащите из него всё что только можно. Возможно кто-то из пленников знает его. Ступай, мне нужно побыть одному. Чонгук поклонился и быстро направился к выходу. От лекаря Чон узнал о состоянии пленного. Тот впал своего рода в кому. Такое состояние связано с большими стрессовыми ситуациями и болевым шоком. Но лекарь предупредил что это ненадолго, лишь на несколько дней. Так его организм успеет немного восстановиться. А когда придёт время, то он сам проснётся. Его левое запястье перевязали, чтобы никто не увидел его метки пока он без сознания. Слуги, что омывали его раны, были заменены, а с теми расправились. Двоих стражников, которые присутствовали при обнаружении этой метки, постигла та же участь, что и лекаря. На следующий день только император и Чонгук знали правду, остальные были устранены. Юнги решил не рисковать и тоже перевязал белой лентой свою метку, чтобы его пара ничего не узнала раньше времени.***
Новый лекарь следил за состоянием Безликого и о любых изменениях сразу докладывал советнику. Юнги долго не мог отойти от того, что его пара этот бета. Он больше склонялся к рассуждениям Чона, что он, возможно, отстал в развитии, и запах ещё не успел проявиться. Беты физиологически не могут забеременеть и иметь потомство. А если так, то Юнги обречён. К вечеру, совершенно измучив себя безответными вопросами, он решил взглянуть на него. С приходом императора в небольшие покои, слуги и лекарь почтительно поклонились. После их ухода альфа остался наедине со своим недоразвитым омегой или всё же бетой, не понятно. Безликий лежал на животе. Он был покрыт лёгкой белой тканью. Убрав её немного в сторону и складывая на ягодицах, Мин оголил только спину. Бо́льшая часть была покрыта тонким слоем зелёной массы. Благодаря ей кровоподтёки быстрее заживали. Другая часть кожи была не так сильно повреждена и можно было увидеть большие фиолетовые синяки. Большинство из них стали коричневыми. Уже через месяц не останется и следа благодаря правильному уходу. На рыжеволосой голове была тугая повязка. Он стукнулся головой, когда слуга оттолкнул его, защищая ценой собственной жизни. Если бы не тот старик, то его пары уже не было. По правде сказать, он был ему благодарен. Этот слуга поплатился жизнью чтобы спасти его династию. Император уже позаботился о его семье и взял на себя опеку, так как убил кормильца. Он помог его родным деньгами и устроил их в хорошем месте. Юнги не переставал с интересом рассматривать своего предназначенного. Он взял его за левую руку и, согнув в локте, припустил бинты. Сорвав с собственного запястья белую ленту, Мин вновь начал сравнивать метки. Один в один. Маленькое, одинокое чёрное крылышко бабочки… Теперь два маленьких чёрных крылышка. Вот она его бабочка. Его пара. И его судьба. Мин усмехнулся. По правде, он не ожидал такой подставы от судьбы, но, как говорится, жизнь умеет удивлять. Какие маленькие у него пальчики. Юнги улыбнулся и стал сравнивать их пальцы. И этими руками он держал в руках меч? Серьезно? Такие пальчики он видел разве что у детей, но не у взрослого человека. Эти руки держали кинжал, который был готов впиться в сердце императора и лишить его жизни. Нет, они были созданы не для всех этих ужасных вещей. Перевязав покрепче бинтом запястье, вернул руку на место и стал рассматривать его лицо. Юнги вновь улыбнулся. Из-за того что Безликий лежал на щеке его розовые губы были приоткрыты и превратились в бантик. При этом у него были пухлые щёки. Император медленно провёл кончиками пальцев по ним. Такая нежная и безумно мягкая кожа. Даже нарочно не подумаешь, что он способен на убийство. Если у него и правда ещё не было течки, то каков его запах? У самого императора был запах мяты. Он отстранился, попутно затягивая белую ленту и вновь смотря на изуродованную спину. Палач неплохо потрудился. Теперь этот бета будет думать перед тем как что-то делать. Он вовремя отозвал Безликого и сохранил ему в целости ноги. Не хотелось видеть как его тащила бы на руках стража. Да и от потери крови мог бы погибнуть раньше назначенного срока. А для казни он был нужен живым, в сознании и здравомыслящим. Поэтому император послал слугу, чтобы тот сообщил палачу о завершении пытки. Единственное, что волновало его, так это то, что даже если бы ему и раздробили колени, скорее всего он бы ничего так и не рассказал. Среди пленных уже расспрашивали. Никто ничего не знает. Ни имени, ни то, откуда он — ничего, совершенно ничего. Он решил сохранить им жизнь, чтобы хоть как-то манипулировать этим омегой или же бетой. Юнги продолжил рассматривать пленника, поэтому откинул ткань куда-то в сторону, оставляя его полностью обнажённым. Его тело было очень красивым и подтянутым. По нему было видно, что бета имел хорошую физическую подготовку, хотя это было понятно, следуя от одного владения мечом. Мин лишь кончиками пальцев прикасался к предплечью и чуть выше, желая почувствовать всю нежность его светлой нежно-розовой кожи. Его предназначенный был довольно хорош собой. Сколько у него было альф и были ли вообще? Он рассматривал его ещё пять минут, после чего позвал лекаря. Вместе с пожилым бетой вернулось ещё несколько слуг. Он бросил быстрый взгляд на обнажённого пленного и отброшенную в сторону ткань, после чего начал внимательно слушать императора. — Возможно ли, что у омеги нет запаха, но есть вероятность родить? — Это невозможно, ведь только беты не имеют запаха, а они не способны к деторождению. — Может ли этот… это, — показав на Безликого, — Не иметь запаха при условии, что у него не было течки, и запах ещё может проявиться после неё? — Он выглядит довольно взрослым, и его тело уже сформировано, как у вполне здорового юноши. Ему нет двадцати, но больше пятнадцати. Этому доказательство развитость его организма, поэтому есть большая вероятность, что у него уже была течка. Конечно же, если он омега, а не бета. — Если окажется что он бета, то как он может быть чьей-то парой? — Это совершенно невозможно, только омеги и альфы предназначены друг другу. Только оба они способны сотворить новую жизнь, если они совместимы друг с другом. Ни с кем другим этого не может быть. Бета не может быть кому-то предназначен, ибо это противоречит условиям природы, — доходчиво объяснил лекарь. — Но если он омега, то почему у него нет запаха? — Как вы поняли, есть несколько вариантов. Как вы и думали изначально, возможно, он не достиг полового созревания, что очень маловероятно. Второй вариант предполагает, что запах может чувствовать только предназначенный ему альфа… — А ещё варианты? — Юнги нахмурился. — Ну, запах может быть исключительно во время течки. Хотя могу предположить, что есть ещё одна причина по которой нет запаха. — И какая же? — Возможно он принимал какие-нибудь лекарства или отвар, благодаря которому нет запаха. Я знаю подобный, но он крайне сложен в изготовлении и требуется редкий состав трав для него. Простой омега вряд ли способен сделать его. Многие учатся годами, чтобы владеть подобными знаниями в этом деле. Признаться, для меня это тоже крайне сложно, но я не отрицаю, что это возможно. Или же ему кто-то помог, — седовласый лекарь посмотрел на омегу. — Надеюсь, что это последний вариант и узнаем мы это только тогда, когда он очнётся. Последний раз взглянув на своего омегу, Юнги покинул комнату.