Башмачок из виверновой кожи

      — А вот, взгляните! Это карта сокровищ Ард Скеллиг, — вытаскивая малый свиток из потайного кармашка своей пёстрой хламиды, услужливо забормотал Галливин. — О милсдарь рыцарь, вы вернётесь в Туссент с сумками, полными жемчуга и янтаря! А здесь указаны тайные гроты, где пираты прячут сундуки с нильфгаардским и реданским золотом. А вот тут, если приглядитесь к этой метке, есть крохотный островок с одинокой сосной, величаемый Зуб Дракона, где вы найдёте…       Коннор молчком наклонился к спасённому купцу, семенившему пешком, стараясь поспевать за ходом длинноного Янтаря. Рыцарь без церемоний вырвал карту из рук Галливина, немедля разорвал её на две части и выбросил прочь. Куски карты несметных сокровищ взметнулись в воздух и упали в серую дорожную пыль. Купец охнул, но поостерёгся жаловаться. Обрывки карты подбирать не посмел.       Некоторое время ехали молча, и только Грох, чеканивший тяжёлый шаг, возмущал приятную вечернюю тишину. Далеко впереди виднелись приветливые огни какой-то деревеньки, где, по словам ведьмака, была хорошая корчма со свежим пивом, запечённым мясом и приличной постелью. Впервые за долгие дни путешественников ждал хороший отдых, но они отчего-то не торопились.       Коннор о чём-то крепко задумался, а Хэнрик, ехавший немного позади, неотрывно глядел в спину рыцаря. Видимо, почуяв этот взгляд, туссентец резко обернулся и осадил Янтаря, всматриваясь в фигуру ведьмака, освещённую серебристым светом взошедшей Луны.       — Не пойму никак, — признался рыцарю ведьмак, — почему они нас отпустили. Без выкупа, без драки. Да ещё и вместе с этим шутом. Ведь ему самое место на шибенице, это тебе любой скажет. Если б эльфы его вздёрнули, то ни один пёс бы о нём не вспомнил, ни слезы бы никто не пролил.       Купец насторожился, на всякий случай отходя от недоброго ведьмачины и присматриваясь, в какие кусты бы кинуться, если надо будет бежать. Но, видно, ни рыцарю, ни охотнику на монстров было не до него. Какой-то старый разговор, начатый не сегодня, какой-то длинный дорожный спор, что они вели от самого Туссента, получил наконец развязку. И хоть Галливин ничего не понимал, но всё-таки прислушался, стараясь запомнить всё что сказано.       — Путь Предназначения.       Рыцарь произнёс это тихо серьёзно, не сводя тёмных глаз с бледного лица Хэнрика. Он ждал, видно, что ведьмак, как обычно, отмахнётся и скажет: «Брось! Давно уже никто не помнит о Пути Предназначения. Даже ведьмаки забыли, а тебе и подавно об этом ничего неизвестно!» Но ведьмак не стал возражать, а потому рыцарь продолжил:       — Никто не может спорить с Предназначением ни эльфы, ни люди. Судьба этого меча — быть моим. Моя судьба — выполнить рыцарский обет, отправиться на Архипелаг Скеллиге и убить Beast Muire — Великого Зверя Моря. А твоя судьба, нордлинг...       Тут он замолчал, будто не зная, какие слова подобрать. Но Хэнрик согласно кивнул. «Понимаю». И оба они в тот миг уже знали. Судьбой ведьмака был сам Коннор из Эйтси, и если кто на их пути посмеет поспорить с таким Предназначением, тому придётся отведать, хороша ли на вкус темерская сталь.       Они тронули коней, и Хэнрик, оглянувшись на притихшего купца, весело спросил:       — А что, плут, не найдётся ли в твоей торбе манускрипта о Звере Моря?       — Такого товара нет, мастер-ведьмак, — пригибаясь, как тростник под сильным ветром, быстро ответил купец. — Однако мы уже близ Новиграда, и я знаю наверняка, где можно раздобыть то, что вас интересует. Только стоить это будет...       — Я тебе на жизнь вперёд уж заплатил, — отрезал рыцарь, немедля забывая о том, что он благородный герой, идущий к великой цели. — Пока я вижу, что твои бумажки стоят только пинков, а вовсе не денег.       — Пинок могу дать авансом, — щедро пообещал Хэнрик, и Галливин немедля согласился, что для двух таких славных господ, он, пожалуй, сможет достать книгу о Звере Моря совершенно бескорыстно. То есть задарма.