Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

Тэхён не вырывался из рук омег. Он был так спокоен… даже немного «весел» от происходящего. Сучка значит… Бывший, значит… Тэ не предполагает, он знает точно, что таких как этот психический у Чонгука дофига (а он ведь нарочно не заходил до этого дебильного конфликта во всякие там фан-группы и форумы, где постоянно кто-то похваляется их с Чоном бывшими отношениями или сексом). Потому что и заходить не надо — репутация альфы вперёд него бежит. Гремит на весь институт и помимо воли в ушах Тэхёна эхом отзывается. Бурное прошлое (и надо полагать не такое уж давнее) Чонгука до Тэ — это не какие-то там скелеты в шкафу, которые прячут, а они потом неожиданно вываливаются на ничего не подозревающих героев. Это его открытые «регалии популярного и успешного альфы», его, так сказать, накопленный багаж. Как там… главный похититель омежьих сердечек, плейбой всея института? И это как минимум. А как максимум — один из самых завидных ~жонихов~ Кореи. Ну-ну… И Тэхён вот прям сейчас понял, что это всë его бесит. Бесит до лопающихся капиляров в глазах. До впившихся в ладони ногтей. Но он знал кому давал шанс тогда… тем вечером, позволяя жадно целовать альфе его щёку в ответ. У него, вроде как, не было сомнений в том, что Гук — кобель. Красивый кобель, породистый и популярный. И натура у него кобелиная. Это ж сколько по омегам таскаться надо, чтобы даже стены об этом шептались? Но всё равно, сталкиваясь с этой гребаной реальностью глаза в глаза, где за каждым поворотом «бывшие», прямо как в игре с препятствиями — она, эта сволочь-реальность, неприятно режет и кромсает там, где не защищено. Для Кима исход «дружественных переговоров» с троицей обречённых страдать — более чем очевиден. Но для недоделанных камикадзе похоже что — нет. Но кто же в том виноват? Ведь о своих соперниках (хотя какие они Тэхёну соперники) лучше всего знать как можно больше информации. А уж то, что они владеют всякими там чёрными поясами по тхэквондо — в первую очередь! Для собственного же блага… Побить его, значит решили? Ну-ну… Голодные игры начинаются! Тэхён ухмыляется, но только для отвлечения самого себя, чтобы переключить мысли и не заводиться слишком сильно. Потому что внутри него уже зарождается нечто… похожее на чувство ревности. Раньше он никогда не допускал внутрь себя подобных чувств, а теперь… они пришли сами. И даже не постучались, беспардонные твари. Когда Лу с криком и вытянутыми кулаками кинулся на Тэ (в то время пока его «подружки» держали Кима за руки для, как они считали, праведной расправы), тот в одно движение оттолкнулся от пола и, используя двух чудил по бокам как опору для толчка, сделал разворот корпусом. Одна нога пришлась Лу в область живота и послужила Тэхёну чем-то вроде подножки для того, чтобы сделать эффектный разворот в бёдрах и уже второй ногой ударить разодетого паренька ребром стопы прямо в грудь. От приложенной силы бывшего сразу отбросило на полтора метра от Тэ, а нынешнему позволило использовать Лу как трамплин для отскока в сторону. Омеги, что удерживали Кима, никак не ожидали такого молниеносного изменения ситуации: их руки не удержали крутанувшегося в воздухе Тэ и от неожиданности расцепились. «Подружки» немного отшатнулись в стороны и удивлённо уставились на легко и изящно приземлившегося на обе ноги и лицом к ним Тэхёна. «Он что, ниндзя?» читалось в их глазах. ~ Чонгук выскочил из-за угла как коршун: спасательная миссия Тэши в действии. Но не успел он от туда появиться, как узрел поразившую его до глубины души картину. Увиденное ударило его не хуже чем молот Тора, впечатывая в пол по колени. Это был словно не его милый и хрупкий ангелочек, а… Алита — боевой ангел, которая раскидывает соперников налево и направо, словно она машина по уничтожению противников. Челюсть Гука упала на пол. Всё происходило настолько быстро и захватывающе, что альфа даже не успел опомниться. Одним чётким движением ноги Тэхён ударил того, что был справа под колено, отчего омега рухнул вперёд, опираясь на ладони и поднимая голову на Кима. А Тэ, даже не оглядываясь на другого омегу, вскинул руку влево и точным ударом попал стоящему костяшками прямо в плечо, отчего парнишка скривился от пронзившей его боли. Но та же самая рука, не давая опомниться, тут же схватила омегу за предплечье и дёрнула на себя — Тэхён быстро взял чужую руку в свою и ударил ею же его дружка прямо в челюсть. Это был как грёбаный «Мортал Комбат», только тот явно нервно курил в форточку от происходящего, вместе с выпавшим в осадок Гуком. Поверженный омега, упал на спину и раскинул в стороны руки, а Тэхён, всё так же держа другого за уже ноющую от удара руку, оттолкнулся о ближнюю стену, как какой-то паркурщик, и совершив сальто, смачно врезал парню в живот серией ударов раскрытыми ладонями. Мощно и эффектно! Тот согнулся и повалился на пол в позе эмбриона. Лу, уже вставший к этому моменту, надвигался на Тэхёна, думая, что тот его в этой суматохе не видит. Чувство самосохранения ему явно помахало ручкой. Он вскинул на Кима кулак, желая ударить того в спину, однако тут же наткнулся на блокирующее движение руки, закинутой назад, которая мгновенно схватила его за запястье и ловко перебросила через плечо Тэ. Когда Лу оказался на полу, ему тут же, с грозным «кийя», прилетело в шею и солнечное сплетение, моментально вырубая из сознания. Все три бедолаги повержено лежали на полу: кто-то не шевелился, а кто-то стонал и хватался за отбитые места. Тэхён же в это время небрежно отряхнул ручки, и глядя в упор на замершего у стены и просто таки «прихуевшего» Чонгука, грациозно двинулся в его сторону, поправляя причёску. То, как порхал Тэша, весь в белом, говорило Гуку о том, что тот точно ангел, но только не обычный, а боевой. Альфа был поражён в самое сердце, он почти сползал по стеночке, тая от вида своего омеги и влюбляясь в него, кажется, ещё сильнее прежнего. Когда он читал на Тэ досье, ему на глаза попадалась фраза про боевые искусства, но он её как-то проигнорировал, решив, что скорее всего омега просто побаловался этим какое-то время и дружно забросил, не достигнув каких-либо серьёзных успехов. Ведь обычно омеги не увлекались подобным по-настоящему — так, походят чуток для самообороны, выучат пару эффектных поз и ударов и потом выпендриваются перед друзьями и поклонниками. А тут… ишь ты поди ж ты… А ведь и папа Тэши что-то о таком говорил, что он учился постоять за себя…Охренительный уровень! Чонгук восхищён до глубины души. И… кажется, теперь немного побаивается своего боевого ангела. Он вспоминает оба раза, когда тот ему ударял по шарам — да, теперь он понимает, что по точности движений это было не совпадение, а профессиональные удары. От воспоминания у Гука даже немного сжалось там внизу, вместе с накатившим возбуждением. Тэ вплотную подходит к Чону, как-то странно распластавшемуся по стенке… с неким вожделением и мороком в глазах. На лице альфы блуждает глупая улыбка, а внутри омеги через край плещет адреналин. Его карамельные глаза, как сканер: уровень пройден успешно, «враг» повержен; сила — 80%, терпение — 20%. — Потрясающий!.. — Пораженно шепчет Чонгук, вызывая дерзкую ухмылку напротив. — Я зверски голоден! — Тэхён прикладывает палец к щеке альфы и проводит ноготочком вниз к подбородку. — Всё, что пожелаешь, малыш! Можешь хоть меня съесть! — Облизывается Гук и успевает чмокнуть кончик ускользающего пальчика, на что омега хмыкает, и развернувшись, идёт прочь, качая бёдрами. *** _____________________________ Back from the Edge — James Arthur _____________________________ Вся жизнь Чимина, как ему кажется, похожа на домино. Одно событие цепляет за другое, давая ему ход. Так мерно, логично, последовательно, словно всё было выстроено с самого его рождения чьими-то умелыми руками. Каждое событие выстроено чётко так, чтобы оно давало толчок другому. Раз за разом — отточено и с характерным ударом. И кажется Пак понял, какая фишка была опрокинута первой — это ОН, его появление на свет. Это и было стартом, оттуда всё и пошло. И теперь эту цепную реакцию уже никак не остановить… Никак! Он понимает это чётко! Выход только один — завершить игру… Они ведь с Намджуном играют? Ставки сделаны, ставок больше нет… так говорят? Кажется уровень игры возрос до небес… Хотя нет, он всегда был таковым, просто Чимин об том не знал. А Намджун открыл ему на это глаза. И если всё так, то это не просто череда разложенных фишек — это лестница из домино! Но вот куда она направлена? Вверх или вниз? В ад или в рай? Наверное первое, ведь падать вверх невозможно, домино не может складываться против всех законов! Чимину больше всего хотелось бы, чтобы они хоть иногда изменялись, нарушались… Ну неужели вселенной так просто сделать для него всего лишь одно исключение? Он попадёт по этой лестнице из домино в горящее пекло. Но не один. За руку его будет держать его альфа. Чимин готов. ~ Нам рассказал ему сегодня утром, что именно они должны будут делать у министра обороны и… честно сказать, омега до сих пор пребывает в некотором шоке. Как он сможет перетянуть на себя внимание взрослого альфы и соблазнить его? Как сможет сыграть роль какого-то похотливого омеги, флиртующего с чужим мужчиной при живом-то женихе? Это кажется выше его сил и способностей. Но он верит альфе, Намджун для него, в плане ума, как небожитель. Наверняка он всё рассчитал, наверняка у него всё под контролем. Ведь альфа такой уверенный, голос его твёрдый, а руки, сжимающие в объятиях такие крепкие, что могут вынести на себе целую вселенную. Ах, как хочется верить в эту выдуманную им же правду. Нет, Чимин читал в его душе не только это. Когда Нам его целовал в лучах восходящего солнца, что вскользь проникало через шторки изумрудного цвета, окрашивая комнату в соответствующий полынный оттенок… так по-особенному, словно отдавал часть себя, напитывал своей энергией. А он в ответ задыхался от горько-дымного, но выдыхать категорически не хотел. Наоборот, хотел, чтобы его наполнило всего до отказа, чтобы не осталось и места для сомнения. У Пака нет ответов на очень многие вопросы, и на эту его утреннюю потребность — ответа тоже нет… да и какая разница? Ведь у него есть желание! Желание последовать за Намджуном, желание ему верить, желание опрокинуть очередную чёрную фишку и последовать вместе — хоть в рай, хоть в ад. Куда бы уже эта лестница не вела. Такова его судьба… И он её примет! Он чувствует, знает внутри себя — они с Намджуном повязаны и всё что происходило до этого момента — было закономерно. И дальше будет так же! Это ставка ценою в две жизни и в одну общую судьбу. Прав был тот сон, показывающий их общую паутину из красных нитей — им из неё не выбраться. ~ — Чимини, иди на занятие. Все твои документы уже готовы. — Намджун с самого утра серьёзен и немного замкнут, но тем не менее одаривает омегу мягкой улыбкой. В глазах Чимина в ответ плещется благодарность и болезненная тяга обняться. Он настраивает себя на лучшее, уже придумывает в голове диалоги и поведение с министром, перечитывает внутри себя инструкции от Нама. Пак тоже заморочен, а ещё ощутимо нервозен. Альфа берёт его маленькие лапки в свои медвежьи и подносит к губам, целуя костяшки. Смотрит на омегу внимательно, улавливает настроение, просит взглядом верить и не волноваться. Задерживает поцелуй на запястье и закрывает глаза, втягивая камфорную сладость лаванды. Сегодня она ему снилась — целые поля! Бесконечные, разливные, сиреневые. Они уходили вдаль, а в разреженном воздухе ощущалась некая тревога. Словно мираж, расплываясь контурами, на горизонте вырисовывался контур Чимина. Омега тянул к нему свои ручки, те которые он сейчас целует, а за его спиной трепетали хрустальные крылышки. В них преломлялись лучи солнца и то и дело ослепляли его чёрные, паучьи глаза. В эти мгновения он боялся потерять своего зверька из виду и бежал к нему на встречу. Но, сколько бы он не мчался, как бы не ускорял шаг — тот не приближался ни на миллиметр. Словно недостижимая мечта, маленькое чудо — никогда не достигаемый горизонт, коим и является его связанная с омегой судьба. Мотылёк словно танцевал, расплывающийся в воздушном пространстве и его собственные лёгкие взрывались от горячки, подгоняемые желанием достигнуть цели. Всю ночь Намджун бежал к Чимину, но так и не добежал — проснулся. А потом… резкое изменение планов и необходимость исчезнуть из жизни. Сон был в руку… между ними бесконечные лавандовые поля. — Я встречусь с Чонгуком. Думаю, он смог всё организовать, не зря его голос был такой довольный. — Нам снова поцеловал тонкое запястье, и стал растирать похолодевшие ладошки. — Не волнуйся, кроха, всё будет хорошо! Веришь мне? Чимин слегка покачал головой и опустил глаза. — Потом заедем домой и переоденем тебя в соответствующий образ. — Альфа крепко прижал к себе Пака, поглаживая по блондинистой головке. — Прости меня, тыковка. Прости! Это всё не для тебя, но так надо… — Я знаю… и верю тебе. — Прошептал омега в складки мягкого бомбера альфы, сложив ручки перед собой, будто он маленький котёнок, нуждающийся в ласковой руке. Намджун уже совсем нахмурился. От таких слов в его груди происходит самый настоящий термоядерный синтез из чувств, который без анестезии плавит его кровоточащие внутренности. *** — Что? — Альфа с чёрными волосами, зачёсанными назад, очень важный на вид… сейчас был словно немного растерян. — Повтори! — Его красивые глаза со змеиным разрезом незаметно сверкнули, а губы замерли. — Вся база потеряна. Соответственно все координаты зет канули в лету. Остались только те, что уже устроены в семьи. — То есть ты хочешь сказать, что всё дело нашей жизни, которым мы занимались столько лет… флопнулось? — Альфа издал звук, имитирующий взрывающийся шарик. — Ты хочешь сказать, что все данные хранились в одном месте? — Нет, это не так. Было, что-то вроде дублирующего сервера. Информация там обновлялась и пополнялась автоматически раз в месяц. Но… — Но? — Они были связаны. Как понимаете, для обновления данных это необходимо… Однако, когда уничтожили основную базу, следом за ней уничтожилась и дублирующая. — Как так? — Уничтожение произошло именно в тот день, когда обновляется вспомогательная. Видимо поэтому всё и висело несколько дней — неизвестный выжидал нужного момента. Мы думали, что кто-то просто играл с нами, сделал всё это с целью продемонстрировать свои возможности и запугать… а потом потребовать деньги. Нас и правда запугали, сэр. Это же немыслимо! Но, похоже, деньги — это не цель данного человека. А потом сработала цепная реакция… Похоже тот, кто всё это делал, знал о точном дне обновления данных, чтобы уже уничтожить всё и правда наверняка. Альфа задумчиво почесал подбородок. Всё происходящее казалось невероятным, если бы не было явью, происходящей на его глазах. — Дело в том, что основная база была засекречена и вскрыть её было невозможно… — Невозможно? — Немного пугающе посмотрел черноволосый, выдыхая сигаретный дым. — Ну… — Покачал головой бета, понимая уже всю абсурдность сказанного. — Тот, кто смог не то что проникнуть в неё, но и вообще найти, он… очень нетривиален. Даже есть мнение, что он гений… — Твоё мнение. — Отрезал альфа. — Он гений, сэр! Высокий, стройный альфа нервно расхаживал взад-вперёд по своему кабинету. Из панорамного окна небоскрёба открывался прекрасный вид на северную часть города, но никто в данный момент и не думал любоваться видами. — Удалось напасть на его след? — Нет. — Развёл руками бета. — Но у наших самых лучших специалистов есть версии, они их прорабатывают. Думаю, результат будет! Никуда этот тип не денется. — Лично хочу его видеть! Поняли? ЛИЧНО! — Так точно, сэр. — Поклонился бета. — Хочу посмотреть этому человеку в глаза, поговорить с ним, узнать его мотивы… планы. — Глаза черноволосого горели странным огнём. — Сэр… вы так говорите, будто восхищаетесь им. — Робко поднял взгляд мужчина. — Вы все идиоты, если недооцениваете этого человека. Нельзя принижать своих врагов, это глупо! Я как минимум его уважаю. Я не знаю кто он, но я уже его уважаю. Он сделал всех нас… да, это очень неприятно, но я умею ценить подобных гениев, прущих против системы. Его цель наверняка невероятна! — Змеиные глаза жадно сощурились. — И я хочу её знать! А ещё, моё желание, чтобы он работал на меня. С таким человеком я бы смог подняться даже выше, чем уже есть. — Сэр, спешу сообщить вам, что уже и так идут подозрения о некоем… расколе, перестройке сфер влияния. И вообще, что этого гения нанял кто-то из своих, избранных! — Думаю… в этом что-то есть. Ещё и поэтому я хочу первым поговорить с этим человеком, как только его вычислят! На кого бы он ни работал из избранных… он будет моим, а конкурента… или конкурентов, если это группа, уберём. Ты меня понимаешь? — Конечно, сэр! Я всегда вас понимаю. Я ваш самый преданный слуга. — Бета склонившись, подходит к черноволосому альфе что, кажется, немного расслабился. Но он слишком хорошо знал этого человека, чтобы в это верить — его хозяин переменчив как ветер, а ещё очень влиятелен и могущественен, он гораздо выше по статусу и положению многих министров, и даже самого президента. Самый богатый чеболь Кореи. Бета склонился и, взяв руку альфы, поцеловал её. — И что же у нас получается… Все оставшиеся зеты, какие только есть… теперь под пятой мафии. Как интересно получилось, не находишь? — Очень интересное «совпадение», сэр! — Как думаешь, они уже в курсе произошедшего? — Не стоит сомневаться, их информаторы как пылевые клещи — везде. — Конечно-конечно. — Альфа погладил бету по голове, словно тот его послушный щенок. — И теперь они будут продавать их нам втридорога… Как интересно. Как нехорошо! — Но, наверняка у них есть и своя база. — Польщённо улыбнулся бета. — Ты как всегда проницателен. Займись этим. — Черноволосый снова выдохнул дым и, ощутив новый поцелуй в руку, улыбнулся. Когда бета удалился, альфа открыл галерею на своём айфоне и, пролистав немного вниз, открыл фото, проводя по нему длинным пальцем. На изображении ярко улыбался очень красивый омега с пухлыми губками-бантиками и розовыми волосами. — Джинни. — Прошептал он и элегантно стряхнул пепел. *** — Чими! — Тэхёни! Омеги бегут навстречу друг другу и, столкнувшись лбами, начинают обниматься как обезумевшие. Они подпрыгивают и чуть ли не плачут, не обращая внимание на взгляды проходящих студентов — у них сейчас своя атмосфера, им нет дела до окружающих. Пак тянет друга за рукав и сообщает, что теперь он учится только на творческом вместе с Тэ и тоже очно. От этой новости начинается новая череда визгов и подпрыгиваний — осознание того, что они будут постоянно рядом, заставляет омежьи сердца биться в унисон. ~ Сытый и довольный Тэхён, которого буквально полчаса назад откормил Чонгук в кафе недалеко от института, сославшись на то, что тому после течки нужна более качественная еда, сидел сейчас на скамейке позади института и, раскачивая ногами, рассказывал о своих нелëгких днях в заточении стен и сексуального желания. Пак слушал с открытым ртом и наматывал на ус все интересные и важные детали. Например то, что запах истинного может помочь и существенно облегчить боль. Это конечно всё круто, но где ему взять такого истинного, когда у него случится следующая течка? И вообще, когда она будет? Как сказал Тэ, после порвой течки цикл устанавливается не сразу и вторая может произойти как через неделю, так и через два месяца — тут уж никто точно не скажет. А ещё на это дело даже может повлиять любой стресс — как спровоцировать её преждевременное внезапное начало, так и наоборот — поспособствовать долговременной отмене. Слушать Тэхёна было очень интересно — он искренне со всем делился, даже такими подробностями, что в этот период у него сильно вырос сексуальный аппетит — настолько, что он еле себя сдерживал в желании и том, чтобы не написать Чонгуку что-то такое, о чём бы он потом пожалел. Тэ даже показал другу исцарапанные ноги, которые он не пощадил, отвлекаясь от вольных мыслишек. — Но я всё равно представлял нас вместе. Чими… это слишком сложно контролировать! Я представлял, как он меня целует… Понимаешь? — Тэ нервно кусал губы. — Понимаю. — Робко ответил Пак, пряча глаза. — Даже там. — Заговорщицки прошептал Ким, указывая взглядом вниз, в район паха, а затем уставился на друга, встречаясь с покрасневшими щечками друга и его немного странным выражением лица. Словно тот понимает его даже больше положеного. Тэ сощурил глаза. — А у вас там с Намджуном как? — Не знаю… По-разному. — Неопределенно пожал плечиками Чимин, нервно кусая губы. Но друг его слишком хорошо знал, чтобы не заподозрить в еле уловимых деталях поведения какой-то подвох. Пикантный такой подвох. — У вас что-то было? — Расширил глаза Тэхён и весь напрягся от любопытства. — Тэ прекрати… — Совсем зарделся друг. — Ааааах! Пак Чимин! Точно было! Говори, говори, говори! — Закричал Тэ и, спрыгнув со скамейки, запрыгал как сайгак. — Тшшшш! Ты чего?! — Заозирался Чимин, словно вокруг них толпа подслушивающих. — Ну Чими, ну расскажи! Ты же знаешь, я никому не расскажу… к тому же… я хочу знать от тебя лично, какого это. Это страшно? Больно? — Омега присел на корточки и стал ласкаться к другу, топя его сердечко. Чимин не мог долго выдерживать такого напора милоты. К тому же, может и правда, для Тэхёна такая информация будет полезна в качестве… реабилитации? После его психологической травмы и боязни сексуального и вообще всякого контакта, откровение близкого друга могло бы быть полезным. Он не должен быть слишком закрытым перед Тэ, ведь он может использовать свой опыт ему во благо! В конце-концов Тэхён его самый лучший друг… кому как не ему рассказывать подобное. — Ну хорошо… — Тяжело выдохнул Чимин, словно собирается выдать государственную тайну. Тэ весь застыл во внимании. — Секса у нас не было. Но… это… — Что? Что-то же было, да? — Было. — Снова начал кусать губы Пак. — Но я не знаю как это сказать. Это слово… — Он тебе сделал что-то приятное? — Тэхён прям умирал от любопытства. — Или ты ему? — Сначала он мне… а потом я ему. — Выпалил Чими и сжал губы. — Что? — Подался ещё больше вперёд друг. — Минет что ли? Глаза Чимина округлились, а потом, когда он понял, что это ведь именно то слово и есть, снова приняли нормальный размер. Да, он сделал Намджуну минет, конечно! Что же ещё? Отсосал ему и всех делов. Он утвердительно покачал головой. — Ну и как это? Не противно? — Чимин покачал уже отрицательно. — Тебе понравилось? — Положительное качание головы. — Мммм, а как ты понял, что нужно делать? — Я и не понял как… Думаю, я выглядел очень неопытно и нелепо, хоть Нам и сказал, что это был лучший… кхм-кхм в его жизни. Слишком громко сказано конечно. Я просто делал как мне подсказывала интуиция и всё. — А может ему и правда очень понравилось? Зачем ты себя принижаешь? Зачем Намджуну врать? Может ты ему нравишься! К тому же у тебя такие губы, от одного вида закачаешься, а уж если ими обхватить… — Ты с ума сошёл? — Чимин резко закрыл рот Тэ ладошкой. — Ты когда так испортиться успел? — Ф Фонфуфом и не фак исфофисся. — Чего? — Пак убрал ладонь, всё ещё озираясь по сторонам. — Я говорю, что с Чонгуком и не так испортишься. У него через предложение пошлая шуточка. Кобель, одним словом. — Квадратно улыбнулся Тэхён. — Чими, а как приятнее, сосать или лизать?.. — Договорить омеге снова не дала ладонь, заткнувшая рот. — Боже… Тэ! Да что с тобой? — Глаза Пака были уже как два блюдца. — До сих пор от течки не отошёл? Слышала бы это Солар, с ума бы сошла! — Ким засмеялся в Чимову ладошку и пожал плечами. Им было невдомёк, что их подруга теперь сама могла бы поведать им гораааздо больше и интереснее, и ещё неизвестно кто бы больше сошёл с ума. Они ещё долго болтали, а Тэхён, который оказался очень любопытным до интимной стороны дела — всё допытывался и допытывался, смущая бедного Чимина и доводя его практически до нервного тика. Ведь Паку приходилось вновь вспоминать все подробности того жаркого вечера, погружаясь в мельчайшие детали (о которых он так и не смог поведать другу — совесть просто не позволяла), а это вызывало бурление горячих вулканов во всём его организме, даже будто температура поднялась. Пак до сих пор не понимал, как решился на подобное! Как сделал такое… И тем не менее, всё произошедшее очень ярко и уже в который раз проигрывалось в его голове, словно ожившее 3D-кино с эффектом полного присутствия. Пак рассказывал обтекаемо, боясь потечь самому, что было бы вообще неуместно в общественном месте. Да и к тому же, даже просто осознание того, что его так сильно будоражат одни только мысли о Намджуновом естестве, приводило к неутешительному выводу, что он, кажется, озабоченый… Ещё Чимин рассказал, как он ездил в загородную резиденцию Кимов, знакомиться с отцом Намджуна, и как произошла встреча с его родителями, торговавшимися за каждую копейку, словно последние скупердяи. Как он напился и творил всякую дичь, хотя обещал себе больше не брать и капли в рот. Они вдвоём с Тэ весело над всем смеялись и Паку казалось всё таким беззаботным, словно они с Намом и правда просто играли в какие-то игры, а не выполняли миссию по добыче контракта. Однако про этот пунктик с договором Чимин другу не рассказал, он попросту опустил данный момент, как в общем то и все подробности их с Намджуном «секретной миссии», связанной с зетами и их убийствами. А также то что он, вообще-то, и сам зета и что нужен очень важным и нехорошим людям и вообще — всё очень сложно и опасно. Он не хотел во всё это вплетать ещё и Тэхёна, потому что мало ли чем эти знания для него обернутся, плюс — Пак не мог выдавать Намджуна, ведь тот поделился этой информацией только с ним и явно вёл какую-то свою подпольную игру, в которую не посвящал даже его. — Чими. Зная тебя… не хочешь ли сказать, что испытываешь к Намджуну какие-то чувства? — Тэ поднял осторожный взгляд, а сам притаился, будто мышь в траве. — Я так очевиден? — Мягко улыбнулся Пак, опуская взгляд и теребя пальчиками край кофточки. Внезапно на него набросились с диким визгом. — Я так рад! Так счастлив за тебя! — Тэхён в лучших традициях сумасшедших друзей, мял щеки оглохшего Чимина и подпрыгивал на попе, сжимая того в тесных объятьях. — Тэ, успокойся, прошу. Да он мне нравится, но вдруг это не взаимно?! — Ты с ума сошёл? Как это не взаимно? Он столько делает для тебя, сам же говорил! К тому же ты самый сексуальный обаяшка на свете! Неее, Чими, тут без вариантов. — Тэ всё подпрыгивал и дурачился, заражая друга своей аурой уверенности и позитива, что Пак и сам не заметил как забыл обо всём, что его угнетало: и о тяжести от предстоящей встречи с министром, и о своих сомнениях по поводу чувств Намджуна. Словно и правда — всё гораздо проще, чем это представлялось в его замудрëной голове, и преодолеть можно абсолютно всё. *** — Боже, это лучшая новость за последние… — Ханьюл насмешливо задумался. — Да за всю жизнь, блять! Альфа снова засмеялся, брызгая слюной и не сдержано трясясь всем телом. Зрелище малоприятное, но Юнги, что стоял в сторонке, всё-таки держался… правда из последних сил. Вот уже как полчаса его отец не может унять истерику, надрываясь смехом над неудачниками из Zetagen и повизгивая от удовольствия. Новость о том, что их база рухнула стала словно праздником в логове стервятников. Пиршество, значащее для преступного мира только одно: теперь их зеты — штучный и ооочень дорогой товар. А что говорить о цене Чимина? Он бесценен! — Ну а ты чем порадуешь, сучёнышь? — Ханьюл сделал подзывающий жест рукой и Шуга, закатив глаза, подошёл ближе. — Чем занимаешься в последние дни, а паскуда? Что-то я не вижу результата по возложенному на тебя заданию. — Взгляд альфы резко изменился, словно и не было той радости, что он только что испытывал. — Может передумал? Или… что удумал? Мне отдать задание кому другому? — Задание под контролем. Не выполнено по причине нахождения объекта в недоступной локации. — Холодно произнём Юнги. — С каких это пор наш сладкий малыш стал так закрыт для твоих вездесущих глаз? — Ханьюл провёл языком по потрескавшимся губам и не смотря в сторону сына раскрошил два грецких ореха друг об друга с характерным хрустом, похожим на тот, когда ломают человеческие кости. Юнги на это тяжело вздохнул. — Он был за городом. Подготовка к свадьбе. — Мммм. — Понимающе замычал отец и повернул глаза с хитрым прищуром на сына. Рядом с боссом стоял телохранитель и с непроницаемым видом смотрел в одну точку. С тех пор, как разозлённый Юнги вырубил отца одним ударом об стол, тот решил больше не находиться с ним наедине. — Наша принцесса женится, а ты поди слёзы льёшь и дрочишь на него? — Альфа сделал жест рукой, будто смахивает невидимую слезинку. — Хотя… ты же взял себе мою сучку. Ну и как он тебе? Похож ведь чем-то на Чимина, скажи? Специально для тебя старался. — Ханьюл мерзко захрюкал. — Отсасывает будь здоров, и в постели шустрый малый. Понравился? Чужое имя не стонешь, когда кончаешь? Юнги не выдержал и дёрнулся к отцу, хватая того за жилистую глотку, однако в то же мгновение был жёстко отдёрнут от босса и повален на пол. Большой кулак, пришедшийся в живот младшего, разом выбил из него весь воздух. — Ссука… — Прошипел Шуга, лежа на полу и поджимая колени к телу. — Ты, блять, кто такой чтобы настроение мне портить? — Потирал горло раскрасневшийся Ханьюл. — Я тебя, сучёныша сломаю! Будешь гнить на самых низах, на самой грязной и жалкой работёнке. Самым последним людям жопу лизать будешь! Я твою крысячью натуру знаю, предашь — глазом не моргнёшь! Если ты, сука такой, сделаешь что не так — я лично тебя закопаю! Нет… — Альфа задумался. — Когда наш золотой омежка родит, я на твоих глазах пущу его по кругу, а потом заживо закопаю. Жаль конечно такую попку, сам бы его охотно себе в шлюшки взял, но ради того, чтобы тебя окончательно сломать, так и быть, поступлюсь своими желаниями. А ты будешь жить дальше с этим чувством, что из-за тебя погиб такой светлый, невинный человечек. Твоя любовь… — Ханьюл уже совсем непотребно засмеялся, увидев как на лице сына играют желваки, а кулаки сжимаются и разжимаются. Ему доставляло удовольствие подавление Юнги, как он безвольно лежит и не может ничего против него предпринять. Загнанный в угол, раздавленый. Он убил истинного своего сына, будет надо — убьёт и Чимина. Какая ирония, что его сынок последовательно влюбился сначала в одного Пака, а потом в другого. Это ж как его на братьях то заклинило — забавно наблюдать на подобную драму жизни. Почему же Ханьюл так ненавидит своего сына? Всё очень просто — тот убил (как считает альфа) при родах его истинного. Это был единственный случай, когда Ханьюл был готов принять омегу и вообще, саму истинность. Мин-старший детей не хотел, но Мэй (его омега) был другого мнения. Какое-то время он соглашался с альфой, а когда тот ослабил свою бдительность, думая что всё-таки смог повлиять на своего истинного — залетел против воли Ханьюла. Со здоровьем у омеги были проблемы давно (он рос болезненным, а потом ещё подключилось хроническое аутоимунное заболевание), а вынашивание ребёнка его уже окончательно доконало. Роды Мэй не перенёс и скончался прямо во время кесарева. Он подарил Ханьюлу сына-альфу, его единственного наследника ценой своей жизни, но тот «подарка» не оценил и возненавидел Юнги сразу же, как только ему подали красного, кричащего отпрыска. ~ Через три часа. Порт Тандо. Ханьюл расхаживает вдоль пирса, раздавая указания и гоняя людей по поручениям. Неожиданно раздаётся звонок на мобильный. Альфа принимает вызов и какое-то время с кем-то разговаривает, постепенно повышая тон голоса. — Они охуели, скажи мне? — Рычал в трубку Ханьюл. — Я всего лишь передаю сведения, вы же знаете. — Сдержано вздыхает альфа-информатор. — На хую я вертел тебя, пидораса! С какого бодуна они думают, что это мы причастны к уничтожению их базы данных? — Это лишь версия. Но она набирает устойчивые обороты. — На другом конце снова вздохнули. — Наверху считают, что таким способом вы увеличили стоимость своих зет. — Суки… — Шипит раздражённый альфа. — Версия не лишена логики… — Твои выводы никому не интересны, падаль. По твоей логике — ты вообще бесполезен как ветвь эволюции. Хлопнуть тебя и твоего альфу, и всех делов. — Какие будут дальнейшие указания? — Голос информатора был явно натянут до предела. — Взять мой хуй в рот и сосать. — Прорычал Ханьюл. — Или отсоси ещё какому-нибудь важному альфе, как ты любишь. А, ещё! Намекни своему ёбарю, что с нами такой номер не пройдёт. Надо будет, мы войну объявим! Мы очень не любим клевету! Пусть думают, что там по логике считать и говорить. Нам их база в жопу не сдалась, мы сами своих зет находим и в свою заносим. А вообще, если их можно так легко вскрыть, то нихуя они не стоят! Пусть не строят из себя важных персон! Мы ещё посмотрим, кто в итоге перед кем нагибаться будет. — Мне так и передать? — Ты совсем что ли спермы обглотался, чудило заднеприводное? Фильтруй устлышанное и дели на десять. Мы пока посмотрим, как их дела будут дальше складываться. Может нам и делать-то ничего не придётся и шакалы сами себя перегрызут. Первые весточки уже мы видели. Привет президенту и бывшему замминистру. — Довольно хохотнул Ханьюл и сбросил вызов. *** Чонгук чудно пообедал с Тэхёном. Ну почти… Всякие там шероховатости не в счëт, потому что в приложении к своему ангелу, альфа на подобных мелочах не зацикливается и вообще, клал на них с прибором. Он ведь оптимист! А ещё влюбленный человек! А такие, как известно, самые упоротые (или упëртые, смотря как посмотреть). И да, пусть омега без конца и прожигал его неоднозначными взглядами, говорящими о том, что Тэ явно недоволен всем произошедшим, что вертел он (Чонгук сам знает где) всех его бывших, а все извинения Гука для него абсолютно неинтересны — в целом всё прошло более-менее. Аппетит Тэхёна поразил альфу своим размахом в самое сердце, даже видавщий виды Гук был обескуражен — «как в такого маленького и стройного омегу может столько влезть!» Прав был Ханыль, когда говорил, что у их солнышка отменный аппетит и что он может есть наравне с альфами, совершенно при этом не поправляясь. Но Чонгуку его аппетитное, с чавканьем, поедание за обе щёчки понравилось. Даже заразило, до такой степени, что он стал есть с омегой чуть ли не на перегонки. И в итоге импровизированного батла проиграл, хотя Гук тот ещё любитель пожрать и перекусить! Наевшись, настроение обоих подзарядилось м поднялось до максимальной отметки: Тэхён теперь давил сытую лыбу, спокойно слушал альфу не перебивая и, полуразвалившись на сиденье, позволял сминать Чону свою ладошку в его крепких руках. Кажется Гук нащупал Ахиллесову пяту своей омеги. Альфа намотал на ус, что если он желает от Тэхёни расположения и податливости — надо его хорошенечко покормить. А уютные вечера с вкусняшками — это похоже, вообще, будет настоящей панацеей и способом уладить любые проблемы. С Тэшей, без сомнения, замечательно, но надо было встретиться и с Намджуном. Как друг его и просил, он подëргал за разные рычаги и в итоге склонил нужных людей к выводу, что Наму непременно надо что-то выдать за заслуги в связи с его «без сомнения передовым и возвышающим нацию приложением», причём как можно быстрее. На самом деле этому и правда поспособствовала сложившаяся обстановка в стране и мире: западные СМИ вовсю муссировали тему с «soulmate», предлагая уже самим наградить альфу за столь замечательное «достижение века» и сделать его таким образом международным приложением — конечно же задвинув этим самым заслуги и передовой опыт самой Южной Кореи перед всем миром. В политическом плане сносить такое было неприемлемо, так как это означало, что упадёт авторитет страны, самой же и заикнувшейся о своём соотечественнике, как о достоянии нации — после чего словно ушедшей в подполье после своих же слов. Как объяснил (кому надо) Чонгук — это заявление международных СМИ было как плевок в их сторону, и тогда «мы или утрëмся, показав всем что с нами можно так поступать и дальше, или ответим в соответствии со своими же обещаниями, продемонстрировав таким образом Западу, что ветер перемен дует именно с наших берегов! и тогда их собственный плевок вернётся им же самим». Понятное дело, «умные» люди не могли игнорировать подобную дельную мысль — к тому же исходила она не от кого-нибудь, а от одного из чеболей, чьи сферы влияния в политике всегда имели свой вес и интересы. Мысль донеслась в нужные Министерства, там всё сопоставили, а поскольку у президента в последние дни очень неустойчивое положение и низкая репутация, тот охотно согласился не усугублять внешнеполитическую (а заодно и свою) репутацию. Разговаривал с нужными людьми Чонгук ещё вчера, посвятив этому вопросу почти полдня. Решение (как положительно влияющее на имидж государства) наверху было принято незамедлительно и встреча с министром обороны была назначена на следующий день (то есть уже на сегодня) на четыре часа дня. Именно обо всём этом сейчас и рассказывал Намджуну Чон. — Ещё должно быть небольшое интервью с твоим участием. Всё таки страна должна знать своих героев! — Хохотнул Гук и похлопал друга по плечу. — А также тех, кто щедрой рукой раздаёт государственные грамоты. — Уголок губ на каменном лице Нама взмыл вверх. — Репортёры жаждут видеть твою персону лично. Ты же у нас весь такой загадочный персонаж, покрытый аурой гениальности и хладнокровия. И вообще, редко даёшь интервью. Омеги на форумах просто пищат от твоего готически-демонического образа, а СМИ муссируют тему выхода приложения в массовое пользование. — Продолжал посвящать Чонгук. — Чимина, кстати, тоже хотят видеть. — Ему на экран лезть не обязательно. Перебьются. — Перекидывая ногу на ногу, ответил Нам. — Дело твоё. — Ярко улыбнулся Чон, вертя в руках какую-то заумную книгу друга. Он пробежал глазами по её названию, пытаясь уложить в голове смысл, но сразу же бросил эту затею. Квантовая информатика — это не для его мозгов. — Спасибо тебе дружище за такую оперативность и смекалку. Аргументы с Западом всегда хорошо работают. — Усмехнулся Нам, но его улыбка пропала так же быстро, как и появилась. — Наши политические деятели слишком чувствительны к влиянию Европы и Америки. Поэтому, мне было не так и сложно. Просто надавил на больную точку и всё. Плюс вся сложившаяся ситуация и нарастающее напряжение среди населения поспособствовало, сам понимаешь. — Понимаю. — Ты популярен, скажу я тебе, и считаешься чуть ли не святым покровителем всех соулмейтов. — Чон качнул головой и ещё раз похлопал друга по плечу, ощущая существенную перемену в его настроении. Вроде он пришёл с хорошими новостями, а Нама всё равно что-то гложет. И явно это что-то более масштабное, чем предстоящая встреча с министром. Гук замолчал, выжидающе смотря на Нама. — Чонгук. — Намджун поднял на альфу тяжёлый взгляд, от чего у того по спине пробежали мурашки. — Мы с тобой дружим с самого детства. И ты мне не просто друг, ты мой брат! Мы всегда были близки, мы прошли многое вместе, делили как хорошее, так и плохое… — Так стоп! С хрена ты это мне говоришь? Похоже на какую то гребаную предсмертную речь. — Нервно хохотнул Чон и тут же замолчал, заметив немного виноватый взгляд друга, что было очень плохим знаком. — Я тебя сам прикончу, если ты задумал что-то хуëвое, понятно? — Чонгук уже начал не на шутку напрягаться от происходящего. — Не перебивай. — Продолжил в том же духе Нам, не поддаваясь на желание Гука разбавить напряжение и свести всё к шутке. Ему сейчас было совсем не до них. — Я тебя сейчас попрошу об одной очень важной вещи. Отнесись пожалуйста к ней максимально ответственно! — Пожалуйста? Да блять! — Не выдержал Чонгук, видя что Намджун запредельно серьëзен. — Говори уже! — Позаботься о Чимине в моё отсутствие. — Нам очень внимательно посмотрел на друга, а тот ответил немигающим, серьëзным взглядом. Повисла пауза. — Какое. Нахуй. Отсутствие? — Гробовым голосом прошептал Чон, всё также не сводя глаз с друга. — Надолго? Нам вздохнул. ~ Гук сидел на стуле в пустой аудитории, пальцы его были запущены в волосы, глаза смотрели в одну точку. Он охерел от всего расклада дел, что поведал ему Нам: от и до, без утайки и со всеми подробностями. И про Zetagen и как он с друзьями уничтожил их базу, и про дело с замминистром и сыном президента, что так муссировалось в прессе. А также про дело Чимина, что он тоже зета и прочее. В общем всё-всë. Гук глотал информацию большими ложками и давился. Его организм не справлялся, не желая переварить услышанное. Но ради друга, его «большой игры» и всех последствий разоблачения он должен был правильно всё воспринять и сохранить максимальное хладнокровие. Хоть это было и не просто. Добивало ещё и то, что по всем раскладам у Намджуна и правда был лишь один выход — «умереть». А он должен, как настоящий друг и брат, взвалить на себя возлагаемую ношу и доверие, взять последующую ответственность за Чимина. — Тэхёну ни в коем случае ничего не рассказывай. Они с Чими на одной волне, зверёк обязательно что-нибудь да заподозрит в его поведении. Да и Тэхён скорее всего не удержится, пожалеет его. — Да понимаю я, понимаю… — Гук тяжело вздохнул и снова провëл по волосам. — Ох, и пизда мне от Тэши потом, когда всё раскроется, будет. — Он поймёт. Обязательно. Он паренёк толковый, с мозгами. — Ну спасибо, блять, утешил! Ещё и этой ноши мне не хватало. Да мой ангелок до конца жизни мне этот обман вспоминать будет! — Нервно хохотнул Чонгук. — Нууу… это будет маленькой пикантностью в ваших отношениях. — Слабо улыбнулся Намджун, но наткнувшись на возмущённый взгляд, тут же стёр своё выражение лица. — Серьёзно… прости меня, друг! Без шуток. — А, забей… — Махнул рукой Гук. — Страдать, так хотя бы было за что. За тебя и твоё будущее можно и помучиться. Мне во всём этом деле больше всего интересна твоя мотивация. Точнее, отношение к Чимину. — Понимаю. Поэтому скажу, что это действительно очень важно для меня. К тому же мы истинные. — Что за витиеватый ответ, я нихера не понял! Так он тебе нравится? — Нравится? Нееет… — Намджун тянет это слово долго, неоправданно долго. Он это «нет», словно цепь, на свою крепкую руку наматывает, над собой и своими чувствами издевается. Больнее, чем это может сделать сам себе Нам — никто больше на такие изыски и близко не способен (пометка: кроме одного зверька). Намджун с собой честен, ему скрывать нечего, смысла в утаивании и увиливании нет — он же не девочка сопливая, чтобы что-то из себя строить и с пальчиком у рта, мило отрицать очевидное. А раз так, то и от лучшего друга таить правду не будет. Возьмëт и выложит на стол как есть. Чонгуку он доверяет. Может, только в его уши бы и смог высказать это вот так прямо, как есть. Забавно, что по иронии, в этот момент имеются ещё одни маленькие ушки. Просто мимо проходили… и нарвались на самый интересный момент. Далее — всё как в анекдоте. Один сказал, но не договорил — преломляя смысл на две разные действительности, другой не дослушал и воспринял лишь первую часть. Глухо рушась под ноги, будто накрытый невидимым куполом вопрос/ответ — «нравится? Нееет!» Чимин хотел уже только одного: побыстрее убраться с места событий! Там, за углом, только что рвануло разрывной волной — и все осколки от этого Намджунового «НЕТ» полетели прямиком в него, по непонятным причинам не застревая на поверхности груди, чтобы их можно было легче извлечь, а проникая вглубь, уплывая по течению в кровеносную систему, чтобы по венам-артериям — впиться прямо в сердце! Казнить нельзя помиловать. И смотря как запятую поставишь, такая судьба и выпадет. Чимину выпало на первом слове. Он недослушал, он оглох — у него мгновенная кантузия. Казнить! — …Он мне не нравится… Всё гораздо хуже. — Констатирует Нам таким тоном, будто и сам казнён. Повержен смертельно! Чонгук замер столбом — такой Намджун ему в новинку. Поэтому он замер и на всякий случай не дышит. Чтобы воспринять получше. — Я люблю его. Отчаянно люблю… Вот так. Вот вам и долгожданная правда. Ждали ведь, согласитесь? Чонгук, в глубине души, тоже чего-то такого ждал, но скромно говоря — даже не рассчитывал. Потому что подобное — оно откуда-то из области фантастики. Он делал ставки на: «симпатичен», «нравится», в крайнем случае — «очень нравится». Но «ЛЮБЛЮ»… ой простите, конечно без кавычек — это слишком! Поэтому и обалдел от услышанного. Подвис, стоит и перезагружается с громким звуком. Не ожидал что-ли? Не ожидал. Нет, ну а что такого-то? Ну любит и любит себе человек! Это же нормально, любить! Или для такого камня как Намджун — не нормально? Ой, да бросьте! Что такого-то, ну вот так, ну вот бывает… Сам же вон Чонгук влюблённый ходит и не возмущается: принимает из рук своего ангела все поднесения — и побои, и острые слова, и радуется как мальчишка малому — спокойному взгляду, разрешению быть рядом, подержать за пальчик, довезти до дома… И крошкам со стола, как говорится, рад. А тут друг любит! Будто второе пришествие случилось, ей-богу! Казнить нельзя помиловать. Меняем запятую и живём дальше. Но нет, она уже кое кем поставлена, не в том месте… и ошметки плоти с оглушительным чавканьем летят в стороны. Прощай спокойная жизнь. «Отчаянно» — вообще эпитет не из лексикона Намджуна, и Гук это знает как никто, на уровне душевной привязанности к другу. Но если тот так говорит (то есть именно в таком словосочетании), то… Но заостряться на этом Чонгук не будет, потому что понимает, что в это слово вложено что-то особое, то, чего его брат не расскажет больше никому. Это точно. Это правда. Один раз, по мужски — и достаточно. Повторений не водится в обращении двух настоящих друзей-альф. И тем более в повторении не нуждается Намджун. Чонгук аж взмок от полученного неожиданного напряга. Может надо что-то сказать? А что тут скажешь — у братьев невысказанность в тишине порой говорит более красноречиво. И всё-таки одно слово находится. Ладно, три слова (без этого всё же никак). — Ну и дела… — только и выдыхает Гук и протягивает пальцами волосы ото лба к затылку. И в этом вся суть понимания произошедшего. Сам ведь хотел наделить друга чувствами, расшевелить — вот нате, получите-распишитесь. Принимайте обновленного Намджуна, версия 2.0 *** Чимин сначала идёт, а потом бежит по коридору прочь, ему кажется, что его никудышный мирок взрывается у него прямо под ногами, подкидывая его слабое тельце, прямо как бойцовская собака подкидывает за шкирку маленького котенка. И все вокруг смотрят на него и тычат своими пальцами, смеясь над метущейся душой. «Ты думал, он к тебе что-то испытывает, да Чимин? Да кто ты такой? Как решился думать о чём-то большем? Ты так смешон, такой несерьезный и такой глупый!» Чимин не хочет плакать, потому что не понимает, есть ли в этом смысл. Он же много раз сам себе говорил, чтобы он ни на что не рассчитывал, ни о чём большем, кроме «меня взяли под опеку из-за вынужденных обстоятельств» даже не думал. Но в чём тогда был смысл всех этих обниманий, трепетных и страстных поцелуев и нежного к нему отношения? Зачем нужна была эта излишняя забота, выходящая за рамки взятых обязательств? Он что, и правда так глуп, слеп и вообще ничего не понимает? Желторотый птенец, решивший что разбирается в полëтах и жизни больших птиц. Неужели во всём что между ними было ему просто померещилось что-то большее? Значит ли это… что его его всего-лишь поманил заманчивый мираж в засушливой пустыне чувств? А он, как изголодавшийся путник, просто с легкостью повелся на эту обманку… ~ Пак не понимает куда бредëт, он не смотрит под ноги, даёт им возможность ступать куда заблагорассудится. Бродит по коридорам как неприкаянный, пока не оказывается в уборной. Он смотрит на своё же отражение в зеркале и не узнаёт самого себя — там напротив кто-то другой, не Чимин, не тот кого он знает и привык наблюдать каждый день. Глаза омеги в отражении, как два безжизненных, отполированных блюдца — немигающих и затянутых мутной пеленой. А всё его лицо и тело — да весь он, в паутине глубоких трещин. Омега в этом кривом зеркале, словно мёртвая, фарфоровая кукла, которую разбили одним точным ударом. Одно НЕТ и он разлетелся на миллион осколков. Теперь его не соберëшь и не склеешь. Нет таких растворов, что восстанавливали бы сердечные раны и оживляли мëртвые души. Омега в зеркале почему то плачет, на его щеках блестят солёные дорожки, а Чимин смотрит на это опухшее и раскрасневшееся лицо и не понимает что с ним, с тем человеком напротив происходит. Он не воспринимает того, кто сейчас так остро переживает нехватку чувств, кто не хочет верить в то, что так смертельно обманулся. Он словно абстрагировался от себя и своих смешных и никому не нужных чувств. Чимин теперь думает о том, что должен как можно быстрее привести себя в должный вид, чтобы не выглядеть посмешищем в глазах Намджуна, чтобы выглядеть на все сто для их совместной миссии. И да, чёрт возьми — вот теперь он сыграет свою роль просто превосходно! Ведь между ними нет чувств, точнее есть — у него, но они не в счёт, они нафиг никому не сдались! Чимин плещет на своё лицо холодную воду, набирает её в ладошки и полощет внутри опухший нос, чтобы тот наконец принял свой искомый размер. Он рычит на своё отражение, ругая свою наивность и смеясь над тем, как он жалок. В итоге наставления помогают накопить некоторый запас злости — не важно на кого, главное, что это чувство помогает выбросить всякую дурь из головы и попробовать хоть раз в жизни быть маленькой стервой. Соблазнительной, плюющей на чувства и эмоции — той омегой, вокруг которой вьются поклонники и крутится весь мир. С этим настроем и заметно посвежевшим лицом Чимин, наконец, выходит из туалета и направляется туда, где последний раз видел Намджуна. Он не откажется от своей роли, он пойдёт на эту встречу и соблазнит любого, да хоть самого президента — он включит весь свой талант. Но при этом никаких чувств! Этот каменный чурбан не заслуживает ничего из того, что он к нему испытывает! *** — Домой? — Слегка улыбнулся Нам, смотря на какого-то странного, не похожего на самого себя Пака. Тот лишь пожал плечиками и прошёл мимо альфы, даже не дав тому себя обнять. Намджун с недоумением посмотрел вслед уходящему Чимину. «И что это было?» — ничего не понял Нам. Он пошёл вслед за омегой — тот был словно сам не свой, альфа улавливал в его ауре явно что-то неладное… что-то, что ему совершенно не нравилось — это было словно чувство пустоты и некоего… разочарования? «И чем я его разочаровал?» нахмурился альфа. Перед ним был словно кто-то другой — не его зверёк, а желающий казаться хладнокровным омега. Глаза Чимина блестели больше обычного, и Нам понимал, что они увлажнены явно не от радости. Но что же опять случилось? Что такого кардинального могло произойти за столь короткий срок, что привело к таким внезапным переменам в настроении? Пак будто выстроил между ними стену, не давая ему и шанса на сближение — Намджун был буквально в тупике и чувствовал себя круглым дураком, в груди его жгло неприятием от такого глупого недопонимания, на которое он не мог даже повлиять. В конце-то концов — чем он заслужил такое к себе отношение? Чем? Чимин смотрел на Намджуна пустым взглядом и это пугало альфу не на шутку. Омега выглядел так, будто кто-то выкачал из него всю радость и тягу к жизни. А если учитывать, что Пак был так холоден и неприветлив именно с ним — то по логике получалось, что причиной этому был он. Но это не шло ни в какие рамки здравого смысла, так как ничего плохого и обидного он ему не делал. Буквально с утра они целовались, а потом он провожал Чими на занятие — и они обнимались настолько тепло, что аж сердце сжималось. Так что же случилось за эти пару часов пока его не было? Мозг Нама уже просто взрывался! А от осознания того, что он попал в игнор-лист — хотелось рвать и метать. И главное, омега ничего ему не объяснял и был будто равнодушен к Намджуну — за это альфе уже хотелось схватить зверька за шкирку и вытрясти из него всю душу вместе с признаниями. Снова переживать это моральное давление, как было недавно — это было уже выше его сил. Нам старался изо всех сил, чтобы не сорваться — лишь болезненно сжимал кулаки и держался хмурой, молчаливой тенью. До самого дома они не проронили ни слова, а замороженную атмосферу можно было раскалывать ледорубом. ~ Квартира Намджуна. Время до встречи уже поджимало и спустя где-то полчаса перетряхивания гардероба, комплект, удовлетворяющий требованиям был подобран. Состоял он из красного пиджачка Кристиан Диор, полупрозрачной чёрной блузы и чёрных кожаных брюк, облегающих стройные подкаченные ножки Чимина, как влитые. Вышедший из гардеробной Чимин, поправил на шее красный чокер и, смотря прямо в глаза Намджуну, с вызовом расстегнул на блузке три верхних пуговички, открывая вид на тонкие ключицы. На лице альфы заходили желваки — он молча подошёл к омеге и, смотря на образовавшийся вырез, с силой сжал челюсть. Двое смотрели друг другу в глаза не моргая. Нам застегнул пару пуговиц. Чимин снова их расстегнул. Альфа опять застегнул две пуговички. Омега снова их расстегнул. Намджун зарычал и повторил действия. Чимин сузил глаза и резко дёрнул плечом. — Не трогай. Это для министра! — Перебьется. — Не я ли должен его соблазнить? — Нервно провёл язычком по нижней губе Чимин. — Не слишком ли ты стараешься? — Я посмотрел его фото в сети, он довольно-таки импозантный мужчина. Я хочу произвести на него впечатление! — Ах импозантный! — Озверел Намджун и дёрнул за блузку так, что пуговички разлетелись в разные стороны. Чимин поднял на альфу испуганные круглые глаза, а потом умчался в гардеробную, придерживая края блузки. — Псих. — Пробурчал себе под нос Пак, но кажется Нам его услышал, тяжело вздохнув. В итоге Чимин надел белую рубашку, оставив красный чокер и расстегнув уже не три, а две верхних пуговицы. Намджун поджал губы, но ничего на это не сказал. Он подошёл к омеге вплотную и сердито подал ему бархатную коробочку. Когда Пак её открыл, то обнаружил там сережки-ниточки, на концах которых находились красные камушки, в точности такие, как их «братик» на подаренной альфой именной подвеске. Чимину захотелось заплакать на эти маленькие сердечки, однако он себя чудом сдержал. «Бессердечный» Зачем он так издевается?» С хладнокровным видом омега надел подарок и, сделав безразличный вид, снова прошёл мимо Намджуна, покачивая серёжками и обтянутыми в кожу округлыми бёдрами. Очередная фишка домино с грохотом падает на собрата. Реалити-шоу начинается!