Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

— Господин Сон? — Показавшийся в дверях кабинета помощник, глубоко поклонился чеболю. Джин только цокнул и закатил глаза — он не переваривал этого мужчину. Про себя омега прозвал этого вездесущего долговязого бету, которому Хван доверяет как себе, призраком — за свойство неожиданно появляться везде, где его не ждёшь, растворяться словно тень и ступать бесшумной поступью кошки. Помощник, как узнал от Сона Джин, с ним уже очень давно, он служил их семье, когда Хвана ещё даже в проекте не было, а потом перешёл в распоряжение альфы, причём по своей личной инициативе. Если есть на свете самые преданные люди, то этот бета, Джин в этом уверен, является их самым ярким представителем. Его глаза, вечно холодные, проявляли хоть какую-то живость только в присутствии своего хозяина, даже руку он ему целовал так, как не подобает этого делать — с излишним упоением, что ли. «Нездоровое обожание!» рассуждал омега, сидя в углу на диванчике, и мурашки шли по его коже от воспоминаний. Не смотря на своё худое телосложение и приличный возраст помощник был жилист и силён, владел приёмами джиу-джитсу и гипнозом. Джин был уверен, что этот человек, если только Хван об этом попросит, отдаст за него свою жизнь — без капли сомнения и сожаления. А, возможно, даже и просить не потребуется… — Говори. — На краткий миг вскинул глаза на своего помощника Сон. — Спешу вас обрадовать, господин. Йонг всё-таки кое в чём признался. — Тонкие губы беты тронула еле заметная улыбка, больше похожая на косую черту, которую будто небрежно нарисовали на высохшем лице. — Мои детки привели его в чувства. Джин замер. Он знал, что под детками этот ужасный человек, чьё имя даже никто никогда не называл — и лишь однажды он вскользь услышал, как Хван назвал его Рю… так вот этот самый Рю так ласково зовёт детками ни кого иного, как своих дурацких змей. Он к этим ползучим гадам питает странную привязанность — Джин слышал разговор охранников о том, что бета их гипнотизирует и заставляет жалить и душить людей… А в особых случаясх даже заползать внутрь через горло или задний проход. Омега задрожал от этих мыслей, он сам до жути боялся этих ползучих тварей — если бы Рю только показал ему хоть одного из своих деток — он бы признался помощнику даже в том, чего вообще не делал. Омегу пробрала дрожь от мыслей о том, как должно быть мучился Йонг, раз он всё-таки признался… — Прекрасно. — Тут же отбросил в сторону бумаги Хван и довольно растянулся в кресле. — Что же поведал наш малыш-перебежчик? — Он назвал два имени. — Змеиные глаза альфы на эту новость тут же блеснули. — Краб и лис. — Краб? Лис? — Чеболь задумчиво потёр подбородок. — Хм… — Да, мы уже вычислили кто это. Ооочень крутые программисты! Профессионалы своего дела. У каждого огромный послужной список, в том числе в своё время были заказы от мафии. — Очень интересно! — Сон улыбнулся и бодро встал со своего места. — Неужели наш тёмный рыцарь как-то связан с мафией? — Мы это проверим, господин. — Поклонился бета. — Особенно этих так называемых «чистильщиков». — Хван обошёл стол и протянул руку помощнику, которую тот тут же не преминул роболепно поцеловать. — Их в первую очередь. — Оторвался от руки бета и сделал почтительный шаг назад. — После смерти отца, господин Мин Юнги очень активировался, его клан набирает лидирующие позиции. Вы же слышали о списках Дьявола? — Да, поэтому я и думаю, что мы на верном пути. — Хищно улыбнулся чеболь, на что бета снова криво улыбнулся в поклоне. Неспешной походкой Сон подобрался к дивану, на котором сидел омега, бездумно листая журнал мод. Он присел рядом и коварно ухмыльнулся, смотря на Джина, что закрылся глянцевым разворотом. Выдержав паузу, альфа резко вырвал журнал из рук омеги и бросил его под ноги. — Иди ко мне, птичка, раздели со мной радостный момент. — Сверкнул Хван зеленью глаз и почему-то этот взгляд, по мнению Джина, не сулил ничего хорошего. С того самого вечера, когда вычислили Йонга, Хван стал относиться к нему более настороженно и омеге приходилось фильтровать каждый свой жест, что ещё больше напрягало чеболя. Джин томно вздохнул, взглянул в глаза альфе и, поправив завитой локон, переместился на колени Хвана. Он манерно обвил его шею своими пальчиками, которые тут же начали свой бег под воротник рубашки, скрываясь внутри трёх расстёгнутых пуговиц. Джин картинно улыбнулся, словно он позирует для самого дорогого светского издания и потянулся губами к альфе. Сон мгновенно взял инициативу в свои руки — он жёстко впил пальцы в волосы омеги и грубо впечатался поцелуем в накрашенные губы. Сразу перешёл к размашистым движениям языка и покусываниям. — Пряня! — Отстранился Джин от Хвана, когда тот ему позволил, и сразу же надул и без того припухшие губки. — Ты мне причёску испортил. — Прости, птичка. Но какой в ней смысл, если через некоторое время она и так будет смята? — Картинно развёл руки Сон и странно улыбнулся, жестом показывая помощнику на стол. — Вы совершенно правы, господин. — Подал голос бета, убирая всё со стола, от чего Джину сделалось не по себе… словно тот его расчищал под заклание. Его заклание! — Ещё одна приятная новость. Эти самые лис и краб летят чартерным рейсом в Сеул. Всё это время они были в Мексике, но похоже, срок их пребывания закончился. — Замечательно. — Хван снова улыбнулся и, облизнув клыки, нагло уставился на Джина. — Тогда встретьте их как положено! А я навещу их чуть позже. Сейчас мне нужно отметить маленькую победу. Сон неожиданно приподнял омегу под бёдра и, не обращая внимания на робкие протесты Джина потащил его к столу. — А ты говоришь причёска. — Закатил глаза чеболь и наклонил омегу над глянцевой чёрной поверхностью. Спина Джина почти коснулась стола, как он боковым зрением увидел, что из-под него вынырнула рука помощника, убирающего последний листок формата А4. Проклятый заклинатель змей, делает всё, о чём попросит его господин — даже зачищает стол, где тот его будет сейчас раскладывать. Если бы Хван сказал, тот бы наверняка и свечку подержал и подушку ему под задницу положил, а может даже… и поучаствовал? От этой мысли сделалось мерзко. Джин знает, что на самом деле Хван его ни с кем не разделит, никогда и ни за что — слишком помешан на нём, а ещё в добавок ко всему — ужасный собственник, но всё равно, дурацкая мысль уже поселилась в его голове, не желая её покидать. Омега бросил секундный взгляд на Рю и будто прочёл в его глазах… ухмылку? Впервые в жизни от увидел там что-то, кроме холодного льда и безразличия. — Кстати, ты не знаешь этих краба и лиса? — Альфа провёл откинутой головой Джина по каменной поверхности и только успел уловить спешное качание головы, как впился в шею жадным поцелуем. — Так и думал. Услышав хлопок двери, Джин наконец-то мог расслабиться и отдаться во власть грубых ласк. *** — Как ты относишься к тому, чтобы переместиться в мою спальню? — Подойдя к спрятавшемуся под одеялом Чимину, немного ироничным тоном спросил Намджун. Зверёк осторожно высунул шкодливую мордочку в образовавшуюся щель. Альфа улыбнулся с этой забавной картины. Омега будто прятался от него и заигрывал. — У меня кровать гораздо шире и нам вдвоём не будет тесно. К тому же там большая концентрация феромонов, а для тебя это полезно. — Начал перечислять Нам, словно делает презентацию. Он слегка наклонил голову и продолжил смеривать Пака любопытным взглядом. Аргументация, что называется, была исчерпывающая… Чимин хихикнул и утвердительно кивнул головой. Распахнув одеяло, он явил взору альфы его же просторную пижаму синего цвета, в которой маленький омежка безбожно утонул. В таком виде кроха полностью оправдывал своё прозвище — казался невероятно крохотным и умилительно-притягательным. Намджун отдал свои вещи Чимину с тем, чтобы тому было максимально свободно и ничто не стесняло его движений. Что интересно, после инцидента с трусами, Пак сделался до странности тихим и покладистым, но альфа и не был особо против, и вообще, это ему сейчас было только на руку… во всех смыслах, ведь не сопротивляющийся Чимин — это отдельный вид наслаждения, придающий существованию Намджуна особую ценность. За ним можно спокойно ухаживать и заботиться, проявляя таким образом свои лучшие стороны и давая выход уже не умещающимся внутри чувствам. Только омега вознамерился встать с кровати, как его тут же опередил Намджун: сильные руки альфы решительно подхватили легкое тельце Чимина, да так легко и непринуждённо, словно тот вообще ничего не весит. Хватка Нама оказалась твёрдой и уверенной, но при этом на удивление бережной — он подхватил омегу под колени и спинку, стараясь не задевать чувствительного места, за что Чимин был ему безгранично благодарен. Он не задумываясь обвил руками шею альфы и скрестил болтающиеся в невесомости ступни. — Не больно? — Участливо спросил Намджун, стараясь нести омегу максимально осторожно. — Нет, всё отлично. — Робко улыбнулся Чимин и быстро отвернул лицо к плечу альфы, чтобы не показывать ему как он, несмотря на небольшой дискомфорт от позы, сильно поплыл — и от этого близкого контакта, и от бережности Нама, и вообще… Забота и ласка — она ведь по любому приятна? — Я рад. — Проникновенным голосом произнёс альфа и после небольшой паузы спросил. — Скажи, как и где ты умудрился купить эти трусики? Пак резко поднял голову, посмотрев в чёрные глаза альфы и смущённо закусил губу. Намджун загадочно улыбался своими ямочками, которые действуют на Чимина, как красная тряпка для быка — внутри омеги моментально всё напряглось. Ах, от этого всевидящий глаз ему никак не скрыться… — В подземном переходе… недалеко от театра… — Обречённо произнёс Чимин, не видя смысла врать или не договаривать. Что сделано, то сделано, всё равно всё самое худшее уже произошло. — Там же весь товар контрафактный, да и ошивающийся контингент состоит не из самых законопослушных граждан! У тебя что, две жизни? — Поднял брови Нам, не скрывая удивления, но и одновременно беспокойства в голосе. — Ну я же не знал… — Стал оправдываться омега, стыдливо опуская взгляд. Да он мало знает Сеул… точнее абсолютно его не знает, будто это вовсе не его родной город. Он вечно был под деспотичным контролем родителей, которые не разрешали ему посещать ничего, кроме школы и магазина, где он покупал продукты для семьи. Он и к Нагилю-то ходил втайне ото всех, каждый раз трясясь как осиновый лист. — Аджума, что продавала товар, выглядела весьма благодушно. — Конечно, это же её работа, впаривать всякую хрень с самой милой улыбкой. Они детям отравленный петушок на палочке продадут, глазом не моргнут. — Наставительно произнёс альфа. — Самые ужасные вещи в мире делаются с самыми искренними улыбками. Знал о таком? Чимину было стыдно за свою доверчивость и некомпетентность перед Намджуном, но он не обижался на альфу, так как не чувствовал в его голосе раздражения — нет, в тоне голоса альфы была лишь забота, что сильно подкупало и удивляло омегу. Нам его не корил, да и ругал больше в шутку. — Я больше так не буду. — По-детски невинно произнёс Чимин и сделал глазки, именно такие, какими обычно смотрел на Тэхёна, когда хотел подлизаться или чего-то добиться. Альфа тут же остановился, уставившись на него круглыми глазами, ноздри его немного расширились и задергались, а грудная клетка стала тяжело вздыматься. Чимин закусил губу, не понимая, хорошая это реакция или плохая, стоит ли ему жалеть о том, что он сотворил такой финт или не стоит? А всё потому, что он чётко уловил, как в глубине глаз Намджуна то ли что-то зажглось, то ли сверкнуло… и это что-то ощущалось омегой, как нечто дикое, первородное и неуправляемое — то, что может смять его своей силой и перевернуть сознание с ног на голову. Пак почувствовал, как альфа борется с этой распирающей его силой, как внутри него идёт некая борьба. Его самого тоже начало немного потряхивать от этой прошивающей энергии — омега не понимал, что это за такая неведомая сила, которая на него так воздействует, но на всякий случай покрепче вцепился в Намджуна и неосознанно сплёл свои ноги. — Если тебе нравится что-то подобное… я тебе закажу. — Голос альфы как-то опасно понизился, обдавая омегу своей томностью и хрипотцой. Чимин сглотнул, ощущая как внизу живота что-то скрутилось — Сспасибо. — Не отрывая испуганно-потрясённых глаз, прошептал Пак и покраснел. — Мне тоже понравилось. — Не сводя проникновенного, будоражащего взгляда, произнёс Намджун и плечом отворил дверь в свою спальню. — Рюш только… несколько многовато. — Согласен. — Почти неслышно пролепетал Чимин, вдохнув концентрированный аромат альфы, исходящий из комнаты. В спальне Намджуна его будто с ног до головы окатило ливнем из потрясающего сочетания запахов и он сильнее прижался к альфе. Омега вспомнил, как ему в первый раз было тяжело тут находиться. Видимо это было с непривычки, после долгой разлуки. Тогда его организм просто не справился с такой концентрацией феромонов: его не слушались ноги и голова шла кругом, а собственная воля была будто брошена под ноги альфы. Сейчас же, после двухнедельного совместного проживания, он словно впустил этот двойной запах в свою кровь и сознание, как нечто неотделимое от самого себя, как то, что позволяет его сердцу биться изо дня в день. Намджун бережно положил Чимина на кровать поверх одеяла и задержался рядом, склонившись над его лицом — он даже не думал отстраняться, несмотря на бегающие по сторонам глаза омеги. Он ощущал чужое сердцебиение, как оно тонко переплетается с его собственным ритмом, как кровь гудит по венам и загущается в присутствии его крохи. Он какое-то время держал одну руку на затылке Чимина, совсем не спеша убирать её, а второй слегка дотронулся до его опущенного подбородка, медленно поднимая смущённое личико вверх и слегка улыбаясь вполне ожидаемой реакции. Их глаза на миг встретились, рассыпавшись пронизывающими искрами, будоража своим мимолётным посылом нутро обоих, и тут же разъединились. Сейчас, снова оказавшись в этой спальне, а особенно очутившись в кровати альфы, Чимин будто разом ощутил терапевтический эффект от феромонов Намджуна. Ему было так волнительно — до коликов в животе и тумана в голове, но и одновременно хорошо, словно внутри затягивались какие-то невидимые раны. Омега ощущал, что его сердце вот-вот выпрыгнет через горло, как скользкая лягушка — так оно зашлось в бешеном ритме. Потому что один только этот момент, такой тонкий и интимный, мог вызывать приступ эпилепсии, а тут ещё включилось некое ожидание — Чимин чего-то ждал… сам не понимая чего. Может… поцелуя? Ну неужели после всех этих мучений он его не заслужил? Хотя бы маленький! Омега прикрыл глазки, уже не в силах справляться со взглядом Намджуна и всей ситуацией и отдал право вершить её судьбу альфе. Нам слегка улыбнулся этой милой реакции и, уже более властно схватив зверька за подбородок, вздёрнул маленькую, словно кукольную головку омеги ещё выше, приблизившись к его губам. Чимин был погружён в вакуум из темноты и ожиданий, невидимые разряды прошивали его тело насквозь. А когда нетерпение достигло своего апогея, сконцентрировавшись сладкой болью в груди и животе — он вдруг ощутил на своих губах жар чужого дыхания и усиленно задышал. Альфа настойчиво, но нежно надавил на его затылок, чтобы омега подался немного вперёд, а второй рукой обхватил его нижнюю челюсть. Омега дрожал и ждал продолжения, боясь пошевелиться. И когда горячие губы Намджуна наконец-то накрыли сверху — в ту же секунду приятные токи разнеслись по всему телу Чимина, а он протяжно простонал вздохом облегчения. Губы альфы касались его так трепетно и деликатно, будто делясь чем-то сокровенным, раскрывая тайны души. Нам скучал — очень скучал по вот такому моменту, по добровольной сдаче его крохи. И Пак это прочёл, прочувствовал — по нескрываемому, плещущемуся через край желанию альфы, по тому как он увлечённо и чувственно сминал его губы — сначала нижнюю губу, легонько проходясь по ней влажным, горячим языком от внешнего края к внутреннему, и по тому как нетерпеливо вжимал он в себя его голову, врываясь напряжёнными пальцами в растрепавшиеся волосы и ямочки под челюстью. Чимин не мог поверить, что это наконец происходит, как и не мог припомнить у них такого деликатного и чуткого поцелуя, что получался сейчас — он был на стыке щемящей нежности и сдерживаемой страсти, которая буквально рычала внутри Нама, а он наматывал на руку увесистую цепь, что удерживала её и не давал ей взять бразды правления. Это напряжение альфы закладывало омеге уши и в нём самом в ответ тоже что-то зеркально нарастало и натягивалось как пружина — некое желание и даже… возбуждение. Чимин размяк, находясь в положении то ли полулёжа, то ли полусидя — поддерживаемый лишь за затылок твёрдой рукой Намджуна. Когда тот перешёл на верхнюю губу, и стал с упоением посасывать её — у Чимина полностью ослабли конечности, словно сделавшись чужими — он с огромной скоростью провалился в глубь ощущений, разделяя общий экстаз. То, с каким чувством целовал его Нам… это выбивало почву из-под ног, омега понимал, что это ведь вызвано им, именно он рождает в альфе такие чувства! Пах омеги от таких мыслей опалило огнём и он застонал в губы альфы. В ответ на это Намджун зарычал и надавил большим пальцем на его нижнюю губу. Он немного её оттянул и раскрыл ротик, продолжая целовать при этом верхнюю губу — увлечённо и пылко. Чимин был будто опалён огнём — этот палец словно выжигал на его губе клеймо, чувствительно придавливал её и властно водил по ней из стороны в сторону, размазывая слюну, показывая кто тут главный и заставляя подчиняться. Нам полностью контролировал его — даже повороты головой и движения челюстью были в его власти и зафиксированы сильными руками. В голове Чимина от таких смелых и необычных по его меркам действий, взорвались разноцветные фейерверки, оглушая своими взрывами всё вокруг. Когда палец проник внутрь рта, Чимин перестал что-либо понимать — он чувствовал только эти уволакивающие за собой губы и, подключившийся к процессу, большой палец, что оглаживал его язык. Это было так необычно, дико, откровенно, что омеге казалось, будто он рассыпается на атомы. Он улетал куда-то далеко, на другую галактику — туда, где происходило таинство, необычный для Чимина опыт, а он был его маленькой частичкой, одинокой звёздочкой в космическом пространстве, которую поглощала и делала с ним всё, что заблагорассудится огромная сила по имени Ким Намджун. Их поцелуй уже давно перестал быть трепетным, незаметно переоблачившись в свою пошлую версию. Но никто не был против. Пак и не думал, что так вообще можно целоваться, что можно так беззастенчиво ломать ему мозг подобной откровенностью — но ему, определённо, это понравилось. Не смотря на стекающую по подбородку слюну, отпечатки пальцев на шее и ощущение подавления. Ему это всё настолько понравилось, что возвращаться на обыденную землю уже совсем не хотелось. Омега не знает, сколько времени они вот так предавались страсти в этой горячей близости, секунду или вечность, но идиллию разорвал внезапный лай Бублика, что проник в приоткрытую дверь спальни. Чимин вздрогнул, отстранился назад, наблюдая как от его рта к пальцам альфы тянется тонкая ниточка слюны, сморгнул пелену искр и, боясь смотреть в глаза Наму, тут же начал искать взглядом щенка-проказника, переводя внимание уже на него. — Бублик, как ты сюда попал? — Засуетившись, Пак краем взгляда посмотрел на присевшего рядом Намджуна, такого безмятежного и мягко улыбающегося, что снова смутился. Он вытер подбородок от слюны и покраснел. — Мы с ним сдружились и теперь он тут как хозяин. — Немного севшим голосом, ответил Нам. — Вот как? — Смущённо улыбнулся Чимин. — Да, он славный малый. — Альфа сделал жест рукой в сторону и омега заметил в углу комнаты что-то типа собачьей будки, только в её мягком исполнении. Тут Чимин взмахнул руками, ахнул на такую оригинальную и уютную лежанку и улыбнулся во все 32 зуба, заражая тем же самым и Наджуна. — Нравится? — Очень! Никогда таких не видел. Это же как полноценный домик. Ему там нравится? — В подтверждение слов омеги щенок тявкнул и с умильной мордашкой забрался внутрь будки. — Да, он неплохо в нём освоился. — Улыбнулся альфа. — Бублик самый счастливый пёс на свете, ты о нём так заботишься в моё отсутствие. — Полумесяцы глаз Чимина радовали душу и сердце Намджуна, всё внутри него словно расцветало от этой улыбки и лёгкости, с какой выражал свои эмоции омега. А ещё зверёк разрешил ему себя поцеловать! Сам, осознанно и добровольно! Даже не смотря на то, что он позволил себе большее. — Ну конечно, он же и мой пёс тоже. — Хитро сощурился альфа. Чимин ничего на это не ответил, только загадочно улыбнулся, переведя взгляд на копошащийся рыжий комочек и потупил взор, всё так же не решаясь посмотреть на Намджуна. И с чего он только решил, что стал смелее и опытнее в делах любви? Ещё и соблазнять вознамерился, не говоря уж о большем! Какая опрометчивость… Их так называемый поцелуй… Чимин всё ещё чувствовал на своих губах отпечатки пальцев и губ, что оставили свои невидимые ожоги. Это было… ух, словами не передать, его до сих пор потряхивает. Так хотелось сейчас расплыться в глупой улыбке, но он не мог позволить себе этого сделать при альфе. Поэтому всё, что ему оставалось, так это пялиться по сторонам и краснеть. Видя это нарастающее смущение, Нам не стал мучить зверька, решив дать ему возможность побыть немного наедине со своими чувствами после случившегося. Он ведь всё видит и понимает, он будет мудр и заботлив, покажет своему крохе, что он считается с его переживаниями. Намджун хочет, чтобы Чимин уже наконец-то поверил в то, что он тоже может проявлять заботу. Да чёрт возьми, его так кроет в желании только этим и заниматься, но разве об этом говорят? Нет. Поэтому он это покажет! Альфа встал с кровати и подошёл к шкафу. — Ну хорошо… тогда я схожу в душ и переоденусь, а ты отдыхай. — Оповестил Нам и, перекинув сменные вещи через руку, скрылся за дверью в ванной комнате. Чимин тут же повернул голову и зарылся носом в подушку. Это было божественно! Да и сейчас — этот полумрак комнаты, мягкость перины, концентрированный аромат полыни и ладана, а через минуту к этому кайфу добавился и звук мерно льющейся воды — всё просто чудесно. От всей этой умиротворяющей обстановки омегу начало клонить в сон. Недавний стыд и горечь от неудач потихоньку растворялись в дымных узорах, что кружили вокруг. Да, всё произошедшее, а особенно инцидент с трусами — это был просто эпический стыд… что тут скажешь, он полностью облажался перед альфой. Но это всё ничего, самое интересное испытание впереди, ведь ему нужно будет спать рядом с Намджуном… и без нижнего белья! Хорошо хоть в пижаме… Чимин посмотрел на свои ножки, которые были разведены в разные стороны, чтобы лишний раз не тревожить пострадавшую промежность, и ощутил себя в таком деликатном положении… весьма неоднозначно. «Смотри, Чими, ты сам, добровольно раздвинул свои ноги» нервно хохотнул Пак и тут же дал себе по лбу. Пожалуй на сегодня хватит — и шуток и соблазнения, у него явно это выходит очень неудачно. Омега протяжно вздохнул и поспешно накрылся одеялом. «Да, я просто вершина обольстительского мастерства, высший уровень. Я чертов гуру любовных дел». Чимин вполне мог бы написать о своих приключениях книгу, только вот она получилась бы не по соблазнению, а наоборот, отвороту… для тех, кто хочет навсегда отвадить от себя партнёра. Говорят, что чужой опыт учит. Вот он бы и научил. Как ни в коем случае нельзя! Но Чимину грех жаловаться, по итогу-то он всё равно заполучил Намджуна в свою постель (ну ладно, не в свою). Ну да, не в качестве любовника, а скорее как сиделку… лежалку и присматривалку. И смех и грех, как говорится. «Ну и ладно!» Пожалеть бы себя, да где взять столько сил и сарказма? Думы просто одолели несчастную голову омеги. Но ему торопиться некуда, можно прокрастинировать хоть до побеления — завтра, как сказал Нам, он абсолютно свободный от работы человек. Альфа позвонил Ким Нагилю и отпросил его у учителя по уважительной причине. Как пояснил пожилому альфе Намджун, если эту самую причину не уважить, то на концерт они на своего лебедя могут не ждать. Аргумент был железный, не согласиться с ним было весьма трудно. Услышав что вода выключилась, Чимин тут же закрыл глаза и притворился спящим. Зачем? Он и сам не понимал зачем, но ни до чего другого он не додумался. Он так и лежал, пока через некоторое время до него не донёсся щелчок открываемой двери и топот голых ступней по паркету. Омега весь вытянулся в струнку, затаился как мышь и, кажется, даже перестал дышать. Альфа обогнул кровать, ещё какое-то время он копошился рядом со своим местом — с закрытыми глазами Паку было трудно понять что именно он делал, а потом прозвучал щелчок настольной лампы и омега ощутил, как матрас рядом с ним прогнулся под весом альфы. Намджун накрылся одеялом и придвинулся поближе к Чимину, после чего наступила тишина. Глаза омеги затрепыхали под веками — неопределённость сводила с ума, заставляя фантазии рисовать в голове различные картинки. Омеге казалось, что Нам лёг на бок и, оперевшись на руку, смотрит на него. Его предположения не оказались далёкими от истины, потому что в ту же секунду он ощутил на своём лице дыхание — Намджун навис сверху и замер. Чимин же лежал под альфой и изо всех сил старался не подавать признаков жизни, хотя и чувствовал, что его веки трепещут. Нам рассматривал милое личико крохи и улыбался с того как тот забавно старается не выдать себя перед ним. Такой смешной! Внезапно Чимин ощутил, как его лба коснулись губы. Они немного задержались на его коже в лёгком поцелуе — как всегда такие горячие и тактильно приятные, а потом переместились на кончик носа, совершив быстрое касание. Так и не дождавшись, чтобы омега открыл глаза, Намджун отстранился и улёгся на свою половину кровати. Только Пак выдохнул, как альфа снова придвинулся к нему. — Кроха, расслабься. Я тебя не съем. — Раздался низкий голос альфы, от чего Чимин легонько вздрогнул и разомкнул веки. Комната была погружена в мягкое свечение от прикроватного ночника, что создавало особый уют и загадочность. — По крайней мере не когда ты в таком состоянии. — Ухмыльнулся Нам. — Я предпочитаю здоровых зверьков. — Эй, я не больной. — Хихикнул Чимин, заурчав про себя от удовольствия. Ему так нравилось лежать в мягкой постельке рядом с альфой, источающем аромат свежести после душа и природных феромонов. Так хотелось зарыться носом в эту могучую шею, найти ароматную жилку и уткнуться в неё, окончательно расслабляясь в этом приятном полумраке. — Не больной. — Подтвердил Намджун. Его рука неожиданно легла сверху на голову омеги и начала размеренно гладить того по волосам, будто какого-то котёнка. Пак прикрыл от удовольствия глаза, ощущая как кончики пальцев массируют кожу его головы. «Он помнит, как именно мне нравится» запищал от восторга внутренний голосок омеги. — Ты раненый. А раненым нужны силы для восстановления. У меня ровно один день, чтобы тебя выходить и поставить на ноги. — Звучит слишком фантастически. — Тревожно свёл бровки Чимин и чуть в слух не заскулил, когда Нам убрал от его головы руку. — Это закрытие сезона, я обязан выступить… Думаешь, получится? — Думаю, что я приложу к этому все силы и уже завтра ты будешь порхать как мотылёк. — Улыбнулся Нам и, подтянувшись повыше, без лишних слов уложил омегу себе под бок. Чимин, очень удивившийся такому жесту, поначалу старался лежать смирно. Эдаким недвижимым полешком, у которого вдруг случился вынужденный привал у костра. Почему у костра? Потому что Намджун, что приобнял его и находился сейчас так близко, источал собой просто адское пекло, особенно с учётом пижам и одеяла. Хотя… он и без них — оочень горячий мужчина. Буквально во всех смыслах. Чимин однажды даже сравнил его кровь с лавой… и вот сейчас она бурлила в непосредственной близости тел, поджаривая его бок и не давая лежать спокойно. И хоть Чимин и был мерзляком и наоборот был не против погреться под тёплым крылом — сейчас Нам воспринимался его перенапряженным телом излишне остро. — Ты и уколы будешь мне делать? — Прошептал в бок альфы Пак. — Обязательно. Буду делать всё, что полагается. — Подтвердил альфа. — И холод прикладывать? — Испуганным голоском продолжил перечислять омега. — Если ты не против, я позабочусь и об этом. Настала некоторая пауза. — Но мазью я буду мазать сам! — Поспешно выпалил Чимин, вспомнив самое важное, чем вызвал гортанный смех Намджуна. — Зверёк, ты очарователен и неисправим. — Намджун ещё сильнее прижал к себе стушевавшегося омегу и вдруг стал до странности серьёзным. — И я не хочу, чтобы ты исправлялся, понятно? Чимин резко подобрался и закивал головой, ощутив напирающую энергетику, исходящую от альфы. Он откинул голову назад с тем, чтобы узнать почему Нам так странно притаился, изменив игривый настрой и тут же столкнулся с пристальным взглядом почерневших глаз. Не успев ничего сообразить он оказался в оковах стальных рук и плену заточивших его в поцелуй губ. Какая-то одна секунда, которую он упустил, и тут же ловушка захлопнулась — Намджун уже вовсю несдержанно ласкал его губы языком, огибая контуры и проникая внутрь без всякого препятствия. Их лица были перевёрнуты по отношению друг к другу, и это дарило омеге море новых неповторимых ощущений. Они словно растворялись друг в друге, окунаясь в каждый поворот головы и захват губ. Нам терзал его рот не спеша, периодически выходил из него и покусывал подбородок, а затем дорожкой мокрых поцелуев вновь пробирался на исходную позицию, играя с мягким язычком Чимина. Завершилось всё так же неожиданно, как и началось — финальный чмок в раскрасневшиеся губки и вот омега снова под боком у Намджуна — лежит в некоторой растерянности и тумане, хлопает глазами, не в силах что-либо сказать. — Завтра весь день будешь отдыхать, а я буду за тобой ухаживать и заботиться. Как тебе такое? — Пальцы альфы неспешно поглаживали руку омеги. — Звучит… как то, что со мной никогда не случалось. — Улыбнулся полумесяцами глаз Чимин. — Думаю, это будет необычный опыт. — Без сомнения. — Усмехнулся Намджун. — Но надеюсь он тебе понравится. — Я тоже надеюсь. — Смутился Пак. — А что… мы будем завтра делать помимо лечения? — Осторожно произнёс омега тоненьким голоском и притаился в ожидании ответа. — Закажем любую еду, какую пожелаешь и я… буду кормить тебя с ложечки. — Томно произнёс Нам, склонившись над ушком Чимина, от чего кожа его шеи покрылась мурашками. — Это обязательно? — Еле сдерживая улыбку, спросил Пак и вцепился пальчиками в ткань альфовой пижамы. — Конечно обязательно, кроха. — Альфа опалил его ухо дыханием. — Без этого абсолютно никак. Моя нежная тыковка. Чимин сглотнул и прикрыл глаза, ощущая, как Намджун уже покусывает его хрящик. Даже слышать такое от Намджуна… у него кажется краснеет даже то, чего нет. Почему это настолько смущающе и непривычно? Хочется и пищать от восторга и кричать от ужаса. «Я схожу с ума». — А ещё? — Еле как прошептал Чимин, затаивая сбившееся дыхание. То, что делал с его ухом альфа, выбивало из реальности. Неужели он таки добился своего и соблазнил альфу? Божечки… — А ещё можем посмотреть какие-нибудь фильмы. Ты какой жанр предпочитаешь? — Оторвался от уха альфа и провёл пальцами по подбородку омеги. — Ну… наверное всё же комедии. — Прокашлялся Пак, уже предвкушая завтрашний день. Для него это всё было так необычно, что его уже заранее переполняли эмоции. — Значит посмотрим комедию. Или смешной сериал. Как пожелаешь. — Улыбнулся Намджун. — Нравится план? — Очень. — Уткнулся в бок альфы Чимин, заливаясь краской. — А ещё? — А что бы ты хотел? — Загадочно произнёс альфа и коварно сощурил глаза. — Не знаю… сейчас у меня мало выбора… постельный режим и всё такое. А ты бы что хотел? — А ты как думаешь? — Понизил голос Намджун до таких опасных частот, что Чимин невольно сглотнул. Он быстро-быстро задышал, не решаясь высказать предположения вслух. Нам чувствовал, как маленькая грудная клетка омеги бьётся о его бок, А сам он нервно теребит пальчиками ткань его спальной рубашки. — Я бы хотел целовать тебя. Весь день. — Прозвучало как гром среди ясного неба, от чего Пак посильнее вжался в альфу, уткнувшись носом в его подмышку и задрожал. — Но боюсь такими темпами у тебя будет ещё и ожог губ. А постельный режим… я бы пошутил, что он должен быть исключительно по причине нашего секса, но в данных обстоятельствах это прозвучит не очень уместно, так ведь? Возникла некоторая пауза, после которой оба одновременно засмеялись. Чимин правда был весь пунцовый, но когда Нам его обнял за талию и поцеловал в макушку, он наконец-то расслабился, ощущая себя по-настоящему правильно — вот так рядом с его альфой ему очень хорошо, и даже всё равно в данный момент кто и что испытывает… или не испытывает… это просто связь или что-то большее — важнее сейчас этот самый момент единения, когда им обоим просто хорошо рядом друг с другом. — Я кое что придумал. — Вдруг приподнялся со своего места Намджун, выдернув тем самым Пака из состояния умиротворения. — А? Что? Альфа взял дополнительную подушку и, откинув одеяло, свободной рукой приподнял ножки омеги. Чимин смотрел недоуменно, но ничего не говорил и не дёргался. Когда же альфа положил ему подушку под колени и аккуратно отпустил ноги на мягкую конструкцию так, что они оказались в полусогнутом состоянии, до него дошла задумка. — Ну как? — Приподнял бровь Нам в ожидании ответа. Чимин немного поелозил бёдрами, примеряясь к новому положению и, улёгшись поудобнее, раскинул ноги в разные стороны, чтобы уж точно нигде ничего не натирало. — Так и правда гораздо удобнее. — Кивнул он Намджуну и тот накрыл его сверху одеялом. — Очень хорошо. — Улыбнулся альфа, подползая на четвереньках. Он подобрался к его лицу и очень выразительно посмотрел в глаза омеги. — Что ты хочешь сделать? — Прошептал Пак, уже догадываясь о намерении Нама, уж слишком явно они читались в ответном взгляде. И вот так каждый раз — стоит альфе только посмотреть или что-то сказать своим низким хриплым голосом, он уже ощущает это приятное покалывание внизу живота и предвкушение продолжения. Привыкнет ли он когда-нибудь к подобному? Он не знает. Пока что его организм очень ярко реагирует на альфу и его мужские чары, даже дыхание спирает от одного взгляда — такого проникновенного, плавящего самое нутро, трепещущую сердцевину его существа. Ему становится жарче обычного — внизу особенно, а потому… он должен стараться себя сдерживать, чтобы не растревожить там ничего. Если он этого не сделает — будет катастрофа. Его достоинство сейчас не в самом лучшем состоянии, а позора ему уже хватило с головой! Но как ему не реагировать, если рядом Намджун и он смотрит вот так?! — Тебе нужно отдыхать. — Приблизился к губам омеги альфа. Он словно с цепи сорвался… ну не может он вот так спокойно быть рядом со зверьком и игнорировать свои позывы на эту милую кнопочку. Это чистая правда — теперь когда Чимин оказался так рядом — в его власти, в его постели, сдерживаться становится просто какой-то непосильной задачей. Слишком кроха красивый и сексуальный, устоять против соблазна постоянно целовать его просто невозможно. — Нужно спать… Но я слишком хочу тебя. — Что? — Охнул омега, округлив глаза. «Нет-нет, так нельзя, так будет только хуже!» запричитал Чимин. — Хочу тебя поцеловать. — Уточнил Нам, а то кроха сейчас потеряет сознание от его слов. Не расходясь долго со словами, он впился в губы омеги, откидывая его голову назад и обвивая шею широкими ладонями, массируя большими пальцами маленький кадык. В то же мгновение Намджун раскрыл ротик Чимина языком и круговыми движениями стал ласкать внутренние стенки его щёк и верхнее нёбо. Омега в ответ не стал сопротивляться — он и так ощущал себя сейчас слишком ведомым перед Намом, да и целоваться и правда очень хотелось, прям до дрожи в коленях — а раз так, то зачем запрещать себе это, тем более когда Намджун так настаивает? И показывает свою настойчивость своим волшебным языком. Правильно — незачем! Они целовались без перерыва, отрываясь только чтобы взять новую порцию воздуха. Чимин метался под Намджуном, отвечал тягучими движениями губ и языка, и тихонько стонал, сигнализируя таким образом альфе, что ему очень хорошо. А уж как было хорошо самому Наму, и словами не передать — он обожает, когда кроха настолько податливый — просто максимально, а ещё разрешает делать с ним всё, что ему вздумается, полностью принимая правила его игры. Чимин ощущал, как у него уже немеют кончики пальцев. Это было так необычно, так будоражаще, словно он отлетает куда-то в другой мир, туда где всё искрится удовольствием и звенит в ушах беспредельной радостью. Неужели он всё это заслужил? Неужели происходящее и правда реально? Заканчивать поцелуй не хотелось — было слишком прекрасно в этом полумраке, вот так в обнимку с Намджуном, вплетать свои пальчики в его взъерошенные волосы и ощущать на себе вес его тела. Ему с Намом абсолютно защищённо — как в самом укреплённом бункере во время урагана, и полностью завершённо — как в фильме с логическим хеппи-эндом. И даже если своего счастливого конца у них может и не случиться… сейчас до этого совершенно никому не было дела. Их души, руки и языки так тесно сплелись, что верилось только в лучшее, не омрачённое условностями. Красивые, мягкие полутени от ночника лепили фарфоровое личико Чимина подобно искусному художнику по свету, завораживая альфу в те короткие моменты, когда он отрывался от губ омеги и кидал на него свои взгляды. Нам не мог поверить, что такое совершенство вообще может существовать, а тут оно не только существует, но ещё и принадлежит ему, дарит ему свои поцелуи и нежно постанывает от удовольствия, услаждая его слух. В этот раз Намджун смаковал Чимина особо долго, словно никак не мог насытится. Это и правда было так — чем больше он целовал эти вкусные губки, тем больше углублялся, тем сильнее попадал в зависимость — уже никогда не выпутаться, не разорвать этих невидимых нитей. Да и сделать это, значит перерезать собственные артерии, качающие кровь. Их главная нить — красного цвета, и от неё никуда не уйти. Нам наслаждался этой связью, которая дарила ему ощущение цельности и сам себе напоминал смертельно раненого воина. Как известно, перед смертью сколько ни пей, никогда не напьёшься. Нам ранен любовью, а это значит — уже не излечиться. Когда альфа, полностью забывшись, стал несдержанно переходить мокрыми поцелуями к шее, покрывая каждый её миллиметр своими жаждущими страсти губами, перемежая горячие ласки тяжёлым сбивчивым дыханием — Чимин ещё не забил тревогу, он тоже словно провалился напару с Намджуном в их общую вселенную. Но вот когда альфа уже перешёл на ключицы, вырывая из омеги уже более несдержанные стоны, тот наконец-то очнулся ото сна. В паху омеги весело отозвалось напряжением и обдало жаром от недавно полученного ожёга. Чимин моментально определил, что им надо сворачиваться (тут и гением не надо быть), потому что если этого не сделать сейчас, потом будет совсем тяжело — и ему, и альфе. В ту же секунду Пак вцепился пальчиками в волосы Нама и попытался оттянуть от себя голову альфы. — Намджуни… Намджуни! Мне печёт внизу. — Попытался привлечь к себе внимание Чимин. Он глубоко дышал и речь его была немного сбивчивой и несвязной. Альфа же словно не слышал, уже расстегивая пуговицы на его пижамной рубашке. — Нами, ты меня слышишь? — Его пальчики всё так же блуждали в волосах Намджуна. — Боже, что ты делаешь? Мммм… Нами… Попытки довести до сведения альфы, что ему уже некомфортно там внизу, сыпались как карточный домик — совершенно очевидно, что Нам был перевозбужден и ничего не соображал. Альфа резко распахнул края его пижамной рубашки и с рыком впился в нежную кожу груди, вызвав тем самым у омеги вскрик. — Нами, прошу! О боже… мммм… Нами… Ну же, услышь! Намиии… ааамммх… — Сбивчиво произносил Пак, не в силах сдерживать стоны и вздохи, которые вырывались из него под воздействием напора альфы. Глаза Чимина округлились словно блюдца, он выгнулся дугой, подставляясь под ласки горячего языка и отрывисто выкрикивал своим звонким голоском, доводя Намджуна своими реакциями до исступления. Омега чуть не плакал, так как его возбуждение нарастало… вместе с достоинством. И чем больше оно росло, тем ему было дискомфортнее. — Нами! — Уже захныкал Чимин, так как не знал как ещё привлечь к себе внимание, особенно учитывая тот факт, что Намджун уже перешёл к его соскам. — Мне плохо, Нами. Прошу остановись! Альфа резко замер, судорожно дыша в грудь омеги и пытаясь выровнять дыхание. «Плохо?» его как холодной водой окатило. Он резко поднял голову и посмотрел во встревоженные глаза Чимина, понимая что, кажется, он переборщил. Намджун не мог понять, как это он так слетел с катушек, как не смог проконтролировать этот момент? В голове будто был туман… Лавандовый туман. — Чими… Чёрт, прости. — Он посмотрел вниз на свои руки, что обхватили грудную клетку омеги, впившись в неё чуть ли не мёртвой хваткой, оставляя на сливочного цвета коже красные отпечатки. — Я… сам не пойму… — Всё хорошо. — Стал тут же поглаживать его плечи Чимин, успокаивая. — Правда, всё нормально. Не вини себя. Просто… от этого всего я… — Пак закусил губу, краснея. — Возбудился? — Подсказал Намджун. — Угу. И мне там внизу теперь всё стягивает и жжётся. — Пак виновато поджал губы. — Бедняжка мой. — Нам понимающе качнул головой и, перехватив ручку омеги, благодарно её поцеловал в костяшки пальцев. — Признаю, я виноват… не сдержался. — Всё хорошо. — Смущённо улыбнулся Чимин. — Мне понравилось. Глаза Нама тут же загорелись. — Ты же как игристое вино, тыковка моя. Ударяешь прямо в голову и разогреваешь мою кровь. — Окончательно прийдя в себя, произнёс Нам, улыбаясь словно сытый хищник. — Я с тебя пьянею и теряю разум. — Правда? — Удивлённо произнёс Чимин, не сумев скрыть щенячий восторг. — Абсолютная правда! Ты как самый действенный афродизиак для моего организма. — Он снова поцеловал ручку омеги и лёг рядом, обнимая его за плечи. — У меня на тебя мгновенная реакция. Альфа загадочно улыбнулся. — Реакция? — Не совсем понял Чимин. — Да. — Намджун усмехнулся с такой детской наивности омеги. — Хочешь проверить? — Да. — Абсолютно на голубом глазу, и даже не ощутив подвоха, тут же согласился Пак. В ту же секунду альфа взял руку омеги и, сунув её под одеяло, положил на свой пах. Чимин испуганно ахнул, ощутив под своей ладонью большое и довольно твёрдое достоинство, округлил глаза до предела и повернулся к Намджуну, демонстрируя ему абсолютно красное лицо. Он попытался дёрнуть руку, но альфа не дал этого сделать, надавив сверху своей ладонью. — Я понял, понял… — Тихо прошептал Чимин, ощущая стремительно растущую твёрдость у себя под пальцами. — Можно я… уберу руку? — Нет, нельзя. — Коварно улыбнулся Намджун и посильнее вжал в свою плоть маленькую ладошку, да ещё и поводил ею вверх-вниз поверх ткани, чтобы ещё ярче продемонстрировать омеге все имеющиеся изгибы и контуры своего боевого товарища, а также всю мощь своей реакции. И омега без сомнения проникся всем, что так желал продемонстрировать ему альфа — он ярко ощутил впечатляющий размер достоинства Намджуна, о котором уже успел тактильно забыть. А зря! Через ткань ощущать чужое достоинство оказалось почему-то даже более волнительно, нежели напрямую. Ведь вправду говорят, что самая желанная нагота — это полуприкрытая. «Господи боже, спаси и сохрани»… Чимин прикрыл глаза от накатывающей волны стыда и возбуждения. Если бы омега стоял сейчас у стены, то он бы точно стёк по ней на пол, словно бесформенное желе. Но в данном положении стекать ему было абсолютно некуда, ну а течь — просто запрещено, иначе влага будет раздражать воспалённую кожу. Но кто же её спрашивает? Он просто ощущает, как слегка намокает снизу и ничего с этим не может поделать… Ну и как он теперь, черт возьми, будет нормально спать? Да хотя бы просто лежать! Ведь сказать о таком он, к своему стыду, не может. Пак в прострации — спасибо за это альфе и его «бойцу невидимого фронта». Пак посмотрел на Нама умоляющим взглядом и, не в силах произвести ни единой членораздельной фразы, заскулил, как раненая собачонка. Даже Бублик, услышав такой протяжный, жалобный голосок хозяина, заскулил в унисон омеге. Лицо альфы вытянулось и он тут же отпустил ручку Чимина на свободу. — Э-э-э… ладно, понял, давай спать. — Тут же изменил лицо Намджун, как ни в чём не бывало укладываясь на подушку. «Спать? Он сказал СПАТЬ? Да он издевается?» Нам нагло улыбался в потолок, не обращая внимание на покерфейс Чимина — ну любит он вызывать в этом пугливом, стеснительном омеге яркие реакции, разыгрывая драму и подшучивая над ним — вот такой у него необычный вид развлечения, потому что смотреть на то, как зверёк каждый раз ведётся на все его нехитрые уловки — одно удовольствие! Но, кажется, в этот раз он несколько переборщил… ведь Чими должно быть и правда дискомфортно сейчас от реакций своего тела. Он резко склонился над окаменевшим в одной позе омегой и быстро поцеловал его в носик, тут же вернувшись в исходное положение. Чимин же так и продолжил напряжённо лежать, даже не моргая и боясь пошевелиться. Нет, ему точно не уснуть! Как в доказательство своих же мыслей, через некоторое время он начал ворочаться подобно гиперактивному тюленю на горячем песке — снизу было неприятно и липко, от чего пижамные штаны немного приставали к попе. Омега пыхтел и пытался менять позы — он всё никак не мог найти удобного положения тела рядом с подозрительно притихшим альфой — да и сделать это в его теперешнем состоянии было весьма трудно — выбора для поз, как таковое, почти не было. А что же Намджун? Тот всё это время тоже не спал (уснёшь тут), слушал пыхтение зверька и время от времени менял положение рук. Ещё через час кувырканий, альфа не выдержал, пододвинулся к омеге вплотную и, вытянув руку, уложил того к себе на плечо. Чимин даже не дернулся, без сопротивления приняв свое положение, но упорно не открывал глаза и делал вид что это вообще не он. Намджун ухмыльнулся и обвил рукой торс омеги, надёжно зафиксировав таким образом кроху у себя под боком. Когда же вторую руку он положил ему на живот, Чимин только и успел что еле заметно вздрогнуть, после чего сразу же затих, решив снова притвориться уснувшим. Даже с закрытыми глазами омега чувствовал, как альфа ухмыляется на это его детское притворство, как уголки его губ дёргаются вверх. А затем он ощутил, как горячая рука Нама начала гладить его животик, расслабляя внутренние спазмы. Чимин шумно выдохнул, сосредоточившись на приятных ощущениях и попытался уснуть. Но сделать это абсолютно не получалось. — Мне жарко. — Прошептал Чимин. — Всегда есть вариант снять пижаму. — Мистическим голосом прошептал Намджун. Но омега будто вновь ощутил в его тоне игровые нотки. «Снова прикалывается?» — Тебе легко говорить, ты в белье. — Обидчиво пробурчал Пак, однако он вовсе не обижался, просто из-за причинённого ему пикантного неудобства хотелось немного повыделываться. — В белье? Кто тебе такое сказал? — Немного саркастично произнёс Нам, от чего вызвал у омеги мгновенный ступор и округлившиеся глаза. — Ты что, без… — Поражённо произнёс Чимин, лихорадочно вспоминая по ощущениям в ладони, было ли бельё на альфе в тот момент, или нет. От одного воспоминания внутри него вновь всё растревожилось. В полумраке комнаты раздался короткий смешок Намджуна. Чимин тут же в ответ стукнул альфу кулачком в грудь и, поджав губы, демонстративно отвернул голову. — Но я и правда без белья. — Раскаянно произнёс Нам, на что Пак снова повернул на него голову с рассерженным выражением лица. — Можешь сам проверить. — Ничего я больше проверять не буду. — Надул губы Пак. — И пижаму снимать тоже не буду. Понятно? — Понятнее некуда. — Прыснул Намджун. — Ладно, спи, кроха. Ночь длинная. — И что это значит? — Недобро произнёс омега. — Ничего. — Как бы небрежно произнёс Нам. — Ну прям. Не верю! Говори, дьявол. — Запыхтел омега. — Ну-у-у… просто пижама тебе сильно велика… за ночь она может немного слететь… — Всё, хватит, я спать! Ничего с меня не слетит, потому что я даже не пошевелюсь! — Упрямо выпятил челюсть Чимин, на что Намджун чуть не хрюкнул от смеха. — Как скажешь, тыковка, как скажешь. — Улыбнулся он и, мягко надавив на голову омеги, снова уложил её на своём плече. *** — Я с вас десять шкур пущу, если к четвергу все команды не будут готовы! Вы хоть понимаете, что эта олимпиада регионального масштаба? Или у вас у всех мозги в зелёную жижу от энергетиков превратились? — Отчитывал помощников Хосок по пути в свой кабинет. Делегация в количестве пяти человек обречённо топала за президентом студсовета, отчётливо понимая, что легко сегодня точно не будет. Его помощники снова налажали! А всё потому, что действовали по инструкции Солар, противоречащей его собственной. Да, с тех пор как они перестали контактировать с Бэбэ, вся их организация пошла по пизде… они больше не согласовывают свои действия, не выверяют общую стратегию — из-за чего часто выходит так, что их планы являются полной противоположностью друг другу. Подчинённые разрываются, не в силах противоречить ни той, ни другой стороне. И ладно бы они с Солар делали это намеренно, как это было раньше, желая насолить друг другу, но сейчас дело было чисто в технической несогласованности. — Но Солар сказала, что в этот раз мероприятие лучше перенести на свежий воздух. Мы уже и тенты достали… — Виновато чешет голову какой-то бета из числа пяти грустных лиц, что хвостиком следуют за президентом. — Твою же мать! Неужели нельзя было мне заранее об этом сказать? Половину зала уже украсили! — Раздраженно рявкает Хо, от чего все вокруг озадаченно напрягаются, так как это обстоятельство может вылиться во внеурочное впахивание фиг знает до скольки. — И где она? — Немного более сокрушенно произносит Чон. Он не видел девушку с самого раннего утра и это действует ему на нервы не самым лучшим образом. Так или иначе они хотя бы несколько раз за день пересекались и Хосоку было достаточно её просто мельком увидеть, чтобы не ощущать себя слишком мерзко и разбито. Да, он привязался к этой бестии и признаёт это. Но сегодня Бэбэ как сквозь землю провалилась, что стало вызывать в парне когнитивный диссонанс и дикую раздражительность. Подчинённые же, что почти сразу просекли эту зависимость в настроении, сейчас обречённо следуют за ним, ожидая от лидера всего чего угодно. Если раньше все боялись воссоединения этой бешеной парочки, то теперь, когда они в ссоре — окружающим в разы хреновее, так как тонны действий помножились на тонны переделок уже сделанного. ~ — Я должен с ней обговорить этот момент. Найдите мне её! — Гневно выпалил Хосок и первым зашёл в кабинет, чуть не падая на пол от увиденного внутри. Да он… чуть не захлебнулся воздухом! В ту же секунду он делает резкий разворот на сто восемьдесят градусов и со всей дури налегает на полуприкрытую дверь кабинета, грубо закрывая её перед носом одного из помощников, не давая никому проникнуть в свой кабинет. По ту сторону возмущенно вскрикивают — видимо всё-таки он попал. — Всё! На сегодня всё! — Орёт со своей стороны абсолютно дурным голосом президент студсовета, будто он не в себе. — ВСЕ СВОБОДНЫ! Ну свободны и свободны, умным людям два раза повторять не надо, а его помощники, обученные жизнью рядом с Адронным коллайдером люди — они только и рады, что их день так внезапно закончился, подарив внеплановый отдых. Чон Хосок опирается спиной о дверь, дико вращая при этом округлившимися глазами — его грудь тяжело вздымается, а из горла вырывается непонятный свист. Кажется у него сердечный приступ! Парень не может перевести дух, у него в ушах кровь гудит от неотвратимости момента — ещё секунда и он вместе со своими помощниками (блять, блять) ввалились бы сейчас в свой кабинет всей чесной компанией, а там — самое настоящее гнездо разврата! Порно-инсталляция! Чон и сам до сих пор не верит в увиденное. Он тяжело дышит, кажется немного съезжая по двери кабинета, удушливо поправляет ворот футболки, что невообразимо пережимает горло и быстро щёлкает входным замком. Его взгляду предстаёт абсолютно голая Солар, которая сидит в его кресле, закинув нога на ногу. «Блять!» — самое разумное и приличное сейчас из того, что может выдать его мозг. Это вообще нормально? Это вообще что такое? Да что эта бешеная творит? Она с ума сошла? И так далее по списку. Ему невообразимо жарко, ах если бы только веером из мыслей можно было бы обмахнуться, он бы уже вмиг унял этот жар. Хосок как в пекле — кажется, даже ручейки пота бегут по его спине — да-да, он отчетливо ощущает вдоль позвоночника неспешное движение, что щекотит его вспревшую кожу. — Ты что творишь? — Голос Чона выдавливается как из-под пресса, он его даже не узнаёт. Он сейчас дико стрессанул и, что уж лукавить, до сих пор охреневает от происходящего. А этой мегере напротив будто всё равно, просто-таки параллельно. Сидит, вся такая томная, губы краснющие и приоткрыты. Золотые локоны распадаются спереди на две волны, искристыми водопадами, легка прикрывая собой девичью грудь, и разбиваются белой пеной у основания упругих бёдер, как о скалы. Чертова нимфа! Гребаная златовласка! — Я ждала тебя. — Шепчет, увлекая и отвлекая своим голосом от сути, как какая-то коварная сирена. Поёт там что-то про то, как она соскучилась, как ей плохо и как она хочет избавиться от мучений. И этим всем неосознанно делится с ним, ничего не подозревающим капитаном тонущего корабля — и мучением и желанием. — Вижу, что ждала. — Сдаётся Хосок, потому что на самом деле только и рад сдаться, а ещё несколько опешил от такой неприкрытой красоты, которая сама медленно предлагает себя — абсолютно открыто! Девушка раздвигает перед ним свои ножки, сидя в его капитанском кресле… Чон громко сглатывает. Ну кто он такой, чтобы не взять эту жемчужинку? Тем более заветные, но опасные створки сами приоткрылись, сочась соком и призывно заманивая розовыми мягкими стеночками. Он подходит ближе, к самому опасному краю, понимая как дико соскучился по своей бестии, и резко хватает Бэбэ за волосы, оттягивая её голову назад. На самое мгновение он читает в глазах девушки испуг, который тут же сменяется горячим, завороженным желанием. Нимфа просит одним только взглядом, подманивает пенящимся желанием — вся такая готовая и доступная, и только для него. — Ты же любишь погрубее, не так ли? — Голос Хосока меняется, тембр набирает повелительные нотки. Рука сжимается сильнее, наматывая локоны на кулак. Секс с Солар — похоже единственная возможность взять своё, расплатиться, наказать за всё произошедшее, сделать с чертовкой всё, что так хочется и что он ранее никогда в себе не обнаруживал. Ни с кем-то ещё, что самое страшное, а именно с ней! Именно с Бэбэ он открыл в себе свою дикую сторону, именно с Со ощутил эту запретную нотку садизма, о которой даже не подозревал. И это осознание сжигает его изнутри своим необузданным костром: потаëнные грани Чон Хосока сияют в свете этого пламени — он хочет гореть и сжигать в ответ всё вокруг. Но рядом только Солар — главная и единственная провокаторша и зачинщица всей его внутренней смуты, значит он сожжет именно её, раз она сама принесла себя в жертву. — Да, папочка. — Подтверждает. Руки девушки тянутся к ширинке джинс и в тишине кабинета раздается протяжный металлический скрежет разъезжающейся молнии. Она готова принять от своего капитана любое наказание, она им даже только рада сейчас! Всё что угодно, лишь бы наконец помириться. Два тяжёлых дыхания словно прессуют воздух в кабинете, от чего дышать становится невообразимо тяжело. — Тогда глотай-ка сразу поглубже. — Осипшим голосом выносит вердикт инквизитор и, высвобождая из-за кромки трусов эррегированный член, сразу грубо толкает его в приоткрытый ротик Бэбэ. Девушка послушно глотает, но от внезапности погружения до самого упора у неё непроизвольно расширяются глаза, из которых моментально брызжет слезами. Солар мычит и упирается пальчиками в бедра Хосока, пытаясь немного высвободиться из захвата и дать себе чуточку простота для манёвра. Но Хосок неумолим и не даёт вырваться из хватки, не щадит её рот, двигаясь внутри под разными углами и жёстко придерживая за загривок. Бэбэ чувствует как пальцы Чона крепко вцепились в её волосы, натягивая их до упора, понимает что Хосок силён и ей не справиться с захватом этих рук. И хоть Чон и не накачанный парень, но всё же он подтянутый и спортивный, и ещё при этом жилистый и крепкий. Хватка у него что надо — не дëрнешься. Это ощущение власти над ней начинает разгонять в Солар кровь, она уже с большей отдачей толкается ртом навстречу жёстким движениям — всё также мычит, но уже с нескрываемым удовольствием. Причмокивает. Бэбэ чувствует как сильно возбудилась от происходящего по тому, что уже может влажно скользить по кожаному креслу Хосока — это просто сводит с ума и девушка несдержанно стонет, подключая в процесс язычок, которым хаотично вертит вокруг ствола — показывает как она хочет своего папочку, как желает его. Она долго пыталась с ним поговорить, поначалу поджидала то в кабинете, то в коридорах, то в местах общих встреч, но парень каким-то образом постоянно уворачивался, а когда столкновения происходили — просто разворачивался, игнорируя всякие просьбы поговорить. Солар уже просто не знала что делать и как подступиться к обиженному ею же парню. Но в итоге она всё рассчитала, выведав планы Хосока и его траектории передвижения — решила сделать ему неповторимый примирительный подарок. Как итог — она с хлюпающими звуками отсасывает своему любимому Хосечке, с удовольствием принимая за обе щеки. Боже, как же она по нему соскучилась! И сейчас она это наглядно демонстрировала, удивляя Хосока своей абсолютной погружённостью в процесс, и то насколько глубоко он сам погрузился в неё. Чону рвало крышу не меньше, он неожиданно для себя осознал, что тоже дико соскучился по Бэбэ, хоть и сопротивлялся своему чувству всё это время. Впрочем, он уже и сам решил наконец-то поговорить с Солар, придумав для этого какой-то незначительный повод, как тут вдруг всё обернулось куда более интересно. По подбородку девушки уже обильно стекает смазка вперемешку со слюной, впрочем это не отменяет гипнотичности картинки — Бэбэ смотрит на Хосока снизу вверх, она знает как сделать своему любимому до неприличия хорошо. Вот только ей самой при этом что-то не совсем здорово. К горлу подступают неприятные рвотные позывы, которые она до последнего сдерживает, стараясь не прерывать процесс, ведь видит, что у парня скоро будет разрядка. Но со странными спазмами ничего не возможно поделать… и в этот раз она бы снова подумала о том, что что-то не то съела, или заглотила слишком глубоко, но на неё словно нисходит озарение… вместе с подступающим комом. Девушка мычит, дико расширяя глаза, и с силой стучит по ногам Хосока, призывая обратить внимание на своё состояние. Чон, видя такую бурную реакцию, требующую его немедленной реакции, резко отступает назад, ослабляя хватку рук и вынимая член изо рта напуганной Солар. Он понимает, что ту вот-вот вырвет и мгновенно подставляет мусорное ведро. Девушку тут же выворачивает. — Бэбэ… — Ошарашенно смотрит на происходящее Хосок, забыв даже заправиться. — Что с тобой? — Кажется… — Еле дышит Солар, обнимая мусорку. — Я взяла слишком глубоко… — Давай тогда… — Парень не успевает договорить, как Бэбэ повторно рвёт. — …в другой раз… ~ На следующий день. Дом Солар. Девушка сидит на полу ванной комнаты, около неё лежат три теста на беременность. Выбрав подходящий момент, когда никого не будет дома, Бэбэ сбегала в аптеку и накупила три абсолютно разных теста, один из которых якобы даже определяет срок. Сомнений быть не может — она беременна! Но как? Когда случилась осечка? Ведь они всегда предохранялись, каждый грёбаный раз! Солар хмурит брови и ещё раз глядит на две красные полоски, которые никогда не пересекутся. На каждом из тестов одно и то же, как доказательство существующей теоремы. Она не понимает как смогла так опрофаниться, не заметить элементарных симптомов… да хотя бы то, что у неё не было месячных! Просто закрутилась, забегалась, стрессанула… было не до своего состояния, а потом ещё эта ссора, дел с новыми обязанностями невроворот — вот и случился этот внезапный поворот. «Более трёх недель» — показывал самый продвинутый тест, впрочем это был его максимум точности. Более трёх — понятие растяжимое. Это может быть и четыре недели, и пять, и шесть! Всё же самый верный способ что-то узнать — сходить на УЗИ. Бэбэ решает, что так и поступит в ближайшее время — затягивать с этим она не видит смысла, итак уже затянула, профукала… Ну а Хосок «молодец», явно где-то прокололся! Возможно в буквальном смысле. — Ну Чон Хосок! Тебе пиздец! — Недобро сощуривает глаза Солар и, сгребает тесты в ладонь. *** Аэропорт Инчхон, вечер. Рейс Мехико-Сеул. Небо уже затянулось сумрачным одеялом, когда воздушное судно, ориентируясь по включённым огням взлётно-посадочной полосы, начало совершать манёвр на снижение. Двое альф, спустившись по трапу самолёта, вместе с группой вновьприбывших загрузились в поданый автобус и подъехали к терминалу аэропорта. Пройдя таможенный контроль Сынмин и Мухён вышли в зал с конвеерной лентой, по которой неспешно двигался пассажирский багаж, и стали ждать своей поклажи. Но ни через пять, ни через десять минут их вещей не прибыло. Когда минуло за двадцать — альфы, решив, что возможно транспортная компания что-то напутала или произошёл какой-то форс-мажор, решили пройти к информационной стойке, дабы прояснить ситуацию. — Вам необходимо обратиться к начальнику таможенного контроля. — Натянуто улыбнулся омега за стойкой, положив трубку телефона для внутренней связи. — Похоже, с вашим багажом произошла какая-то накладка. Парнишка явно нервничал после разговора по телефону, где он в основном только поддакивал своему собеседнику — на его лбу даже проступили капельки пота, что выглядело весьма подозрительно. Сынмин и Мухён переглянулись и, заподозрив неладное, не сговариваясь, кивнули. Они решили сделать вид, что согласились с условиями и правда идут по тому направлению, какое им указал «любезный» работник. Однако, зайдя за угол, ведущий в служебный коридор, они резко остановились. — Ну и куда двинем? — Пошли до конца коридора, проверим, возможно там будет какой-то запасной выход? Альфы ускорили шаг, но стоило им завернуть в следующий проход, как перед ними выросли двое громил подозрительной наружности. Они смотрели на Сынмина и Мухёна весьма недружелюбно, даже не пытаясь скрыть своих агрессивных намерений. Один из громил хрустнул шеей и сделал шаг навстречу. Выяснять, в чём причина наступления у друзей не было ни желания, ни времени — оба парня ломанулись прочь, обратно по коридору, слыша за собой оглушительный стук ботинок. Началась погоня. Снова выбежав в общий зал, альфы побежали мимо багажной карусели. Бугаи нагоняли, почти наступая на пятки. Изловчившись, Мухён схватил едущий навстречу ему чемодан и с силой кинул его назад. Раздался удар и проклятия — один из громил упал на ленту вместе с чемоданом, и поехал в сторону, противоположную от объектов перехвата. — Молодец, лис! — Крикнул Сынмин, уловив неловкое движение в багажном секторе. — Не отвлекайся, краб! Разделяемся! — Последовал ответ Мухёна и альфы побежали в противоположные стороны. Миновав стойки регистрации, лис шустро юркнул в распашную дверь, ведущую на выход из здания аэропорта. Он быстро оглянулся по сторонам в поисках Сынмина, но того и след простыл. «Видимо уже выбежал наружу» — решил парень и побежал к машине, что они заранее забронировали напрокат. На удивление ему никто не препятствовал — ауди стояло на своём парковочном месте, ожидая своих клиентов. — Отлично! — Не сбавляя бег, произнёс Мухён. Его тревожило, что краба нигде не было видно… стоит ли ему его подождать или нет? С одной стороны он не хочет оставлять друга одного — мало ли что может случиться, но с другой стороны, если краба поймали — он сам просто обязан уйти от преследователей и доложить обо всём случившемся Намджуну, чтобы тот придумал, что делать дальше. Произошедшее в аэропорту стало для них полной неожиданностью — они с Сынмином никак не ожидали, что их кто-то может поджидать, ведь они вернулись в родную страну именно потому, что их миссия была завершена — все избранные, кто мог бы их вычислить и поймать, были уничтожены. Так кто же это мог бы быть? Добежав до машины серого цвета, альфа нажал на чип-ключ и, услышав ответный сигнал, быстро сел за руль, заводя мотор. Сердце его бешено билось, а дыхание было как у Дарта Вейдера — всё-таки он не спринтер, а бежать пришлось достаточно резво. Но это ничего, главное, что он ушёл от погони и теперь всё будет хорошо. — Сынмин, где же ты… — Прошептал Мухён и неожиданно ощутил что-то твёрдое на своём затылке. — Не дёргайся, а то в миг продырявлю твою тупую башку. — Раздалось в ответ низким голосом и лис понял, что приставлено к нему ни что иное, как дуло пистолета. — Твой дружок уже у нас. Альфа нервно сглотнул, и было уже хотел глянуть на своего гостя в зеркало дальнего вида, как почувствовал сильную боль в основании затылка, и в ту же секунду погрузился во тьму.