Великий соблазнитель
27 января 2022 г. в 09:58
Не стоит поддаваться соблазну, лучше уступить ему по-честному.
***
Джексон ненавидит Чонгука, этого напыщенного альфу с кучей бабок, который, видимо, считает, что за свои деньги он может купить всё что угодно, и делать может тоже — всё что пожелает его пресытившаяся богатой жизнью душа. Когда он увидел Чимина, пришедшего на репетицию с распухшими лиловыми губами, он не мог поверить своим глазам! Это как надо было так целовать омегу, чтобы его губы превратились в два истерзанных голубца? Разве что в центрифугу их засунуть или… рвать и кусать зубами…
Ван с силой стискивал челюсти, с болью наблюдая за несчастным лебедем, к которому пока не мог подойти из-за уже начавшейся тренировки.
Бедный Чимин, в тот день он шугался каждого и ютился по всяким углам, боясь косых взглядов и осуждения. Он даже репетировал свои партии отдельно от всех и в маске. Когда омегу увидел Нагиль, он тоже ужаснулся от вида своего любимца. Ван видел, как тот отвёл омегу в сторону и они минут пятнадцать о чём-то разговаривали. Хотя понятное дело о чём! Тут не трудно догадаться.
Джексон не сводил с них взгляда, пока делал разминку и всё ловил эмоции и жесты каждого, чтобы составить хоть какое-то представление о ходе беседы. Без всякого сомнения учитель спрашивал ученика о его внешнем виде и обстоятельствах, из-за которых он получил увечья. Ван может понять особое беспокойство Нагиля: хоть тот и старается относиться ко всем равно, но не заметить этот отеческий трепет по отношению к Паку всё равно невозможно. Во время разговора, лицо учителя было обеспокоенным, но вместе с тем внимательным и сочувствующим. Было видно, что пожилой альфа старается отнестись ко всему с пониманием и не желает давить на омегу.
Но вот что Джексона удивило, нет! даже поразило — так это реакция Чимина. Тот сначала отвечал что-то с опущенной головой — было заметно, насколько омеге неудобно — у него даже щёки покраснели, а потом Пак будто начал оправдывать случившееся: он отрицательно махал руками, будто старался заверить, что всё хорошо и натянуто улыбался. Видимо этот гад так запугал Пака, что тот уже боялся что-то ему возражать и тем более идти против альфы — короче, безоговорочно принял роль жертвы. Конечно, с его то возможностями и связями сделать это легче лёгкого, а заступиться-то за несчастного омежку по-сути и некому!
Сначала Джексон тоже хотел поговорить с Чимином, предложить свою помощь, но увидев, как тот выгораживает монстра перед Нагилем, которому он по-сути доверяет больше, чем ему — понял, что омега и перед ним начнёт так же оправдываться и в итоге разговора не выйдет. Зная Пака, тот может вообще отдалиться, боясь навлечь на себя и на него беду.
~
— Ублюдок… — Прошипел чуть слышно Ван, заметив на теле Чимина синяки от пальцев.
Они переодевались в раздевалке и Пак как раз снял с себя топ и легинсы, быстро прошмыгнув в свой излюбленный уголочек. Омега делал всё очень спешно, стараясь сильно не светить своим истерзанным телом. Всё это делалось явно с целью, чтобы не привлекать внимания к гематомам (особенно явные были на ягодицах) и, таким образом, оградить от наказания этого грёбанного чеболя, что позволяет себе жестокие действия по отношению к такому хрупкому существу, как Чимин. А ведь он же такой маленький и хрупкий, как так можно вообще? С этим омегой надо обращаться бережнее, чем с хрустальной статуэткой, а этот вандал, судя по всему, любит жёсткие ласки и не щадит нежное тело белого лебедя… даже не заботится о том, что тому ещё и на сцене выступать.
Даже он, репетируя с Чимином различные поддержки для будущей постановки, старается держать омегу как можно бережнее и невесомее, хоть и получает за это выговоры от Нагиля, осыпающего его в такие моменты «любезностями» на привычном сленге танцоров:
«Для чего тебе даны ручки, Джексон? Для того, чтобы помочь ножкам партнёра встать на нужное место! Ты можешь уже наконец-то сделать так, чтобы у Чимина всё встало там где надо?»
«Да не бойся ты поддержать его за попу — это же не самгепсаль в конце-концов, её не нужно есть, и соответственно лишних киллограммов ты не наберёшь!»
«Поставь ты его уже нормально на шпагат, растяни удовольствие как следует!»
И всё в таком духе… Никто на подобное никогда не обижался, потому что это особая атмосфера всех трупп, всех стран мира, и к тому же Нагиль — сам по себе острый на язык человек и любит таким образом «оживить» обстановку на репетициях.
В общем, Ван вечно балансировал с Чимином на грани: «сделать как надо» и «сделать как можно аккуратнее».
Но почему, в то время как он старается быть осторожным и деликатным с этим нежным созданием — в противовес ему какой-то моральный урод, бесстыдно пользуясь своим положением в обществе и, явно возомнив себя королём этой жизни, уродует прекрасное тело самого обожаемого танцора страны? Да кто он вообще такой без своих денег и статуса? Жалкое существо, только и умеющее доказывать свою значимость за счёт слабого!
У Джексона с каждым днём нарастало желание подкараулить Чонгука и либо уже поговорить с ним по-мужски, либо без разговоров набить ему его наглую чебольскую рожу! И пусть Чимин его потом отругает, зато этот гад будет знать, что у омеги есть защитник. А может Пак, наоборот, даже его поблагодарит и посмотрит уже наконец-то на него не как на друга…
~
— Поздравляю Джексон, твоя пташка, кажется, от тебя уплывает.
— О чём ты? — Не понял альфа, нахмурившись.
— Так о том, что похоже все видят, кроме тебя. Уже в который раз нашего лебедя привозит на дорогущей тачке какой-то хмырь.
Ван сжал кулаки: он и без подсказчиков знает, кто этот хмырь с золотой ложкой в заднице.
— И отвозит тоже. — Торжественно улыбнулся собеседник.
— А вам всем, я смотрю делать нехер, как только у входа топтаться и языки разминать? — Зло прорычал парень.
— Да нет, мне то что, дело твоё. Я лишь по дружбе говорю, намекаю… Просто показалось, что у тебя на него планы…
— Нет у меня никаких планов. — Сжал уже до побеления кулаки Джексон.
— Ну и зря, мальчик то очень сладенький. Я и сам думал приударить за ним, но лебедь оказался более проворным, и уже кажется нашёл себе богатый член. — Засмеялся альфа, за что тут же получил в челюсть.
Он повалился на землю и схватившись за лицо, зло и одновременно испуганно уставился на Вана.
— Ты совсем охуел? Нельзя же в лицо, мудило! Мне теперь грима дохуя накладывать! Сука, я накатаю на тебя жалобу, урод. Или вообще заявление в полицию за причинение вреда. Эй, ты меня слышишь?
Альфа кричал вдогонку уходящему быстрой походкой Джексону, потирая челюсть и побыстрее вставая, чтобы никто не увидел, что кто-то осмелился поднять на него руку.
— Я тебе ещё отомщу, урод. — Скривил лицо альфа и зло вытер кровь с уголка губ.
~
Неделю Джексон следил за тем, как Чон Чонгук привозит и увозит Чимина на огромном (и судя по всему дорогущем) внедорожнике. Он узнал, что у этого мудака, оказывается, есть официальный омега — из-за этой новости ненависть Вана к чеболю мгновенно выросла до небывалых высот, проломив собой крышу адекватного восприятия происходящего. Альфа уже просто захлёбывался желчью, из последних сил сдерживая желание подкараулить урода и вырубить его бейсбольной битой.
По активным слухам в интернете (ведь люди точно в курсах) пара сейчас находилась в ссоре. Если раньше Чонгук с Тэхёном приезжали в жилой комплекс Vi-Sang House вместе, их видели регулярно входящими и выходящими из здания многоэтажки, то теперь омеги рядом с альфой не наблюдалось. Из этого Джексон сделал вывод, что этот кобель решил на время ссоры утешиться с другим омегой.
— Вот же тварь… — Прошипел себе под нос Ван, наблюдая из-за угла театра, как черноволосый, подкачанный альфа, спрыгнув со своего водительского кресла, любезно открыл Чимину заднюю дверцу автомобиля, и с широкой улыбкой (и ртом, полным слюны, ага) пригласил его внутрь салона.
Ловелас, расхититель омежьих сердечек, икона стиля, самый завидный жених страны — вот те малые эпитеты, которыми описывают Чонгука в колонках светских газет, а Ван считает его ненасытным ублюдком и конченой тварью, которому мало одного омеги, причём им же меченого, так он ещё и белого лебедя любовником сделал, паскуда.
— Убью гада! — Рыкнул альфа, злобным взглядом провожая отъезжающий внедорожник, и сплюнул на асфальт.
***
Искусство соблазнения от Ким Тэхёна — это такой особый «дар», о котором до поры до времени не подозревал даже сам омега. Жил он себе жил, но потом вдруг свершилось чудо — Тэ внезапно открыл в себе талант великого соблазнителя. Нет, даже не талант, а… ТАЛАНТИЩЕ! А открыл он его именно в тот момент (ах, какое совпадение), когда его другу вдруг понадобилась его мудро-омежья помощь — ведь теперь наш опытный на всю голову Тэ стал вести активную постельно-половую жизнь, а это точно предполагает (по его мнению), что и талант открывается в подобном случае сам по умолчанию.
В этом же чуде он стал яро заверять и своего друга Чимина, который с горя (от ума?) готов был уже поверить во что угодно, даже в заговоры на любовь и святое шаманство. А если всё так печально, то почему бы не поверить и в то, что лучший друг шарит в методах соблазнения?
Началось всё с того, что омеги встретились после работы Пака и пошли на самую нейтральную территорию из всех нейтральных в близлежащей округе (ну не дома же обсуждать столь пикантную тему, когда объект Х практически за стенкой сидит) — то бишь в ближайшее от театра кафе, вечно забитое народом. Собрались, дошли, ну а извозчик Чон Чонгук, конечно, оказался вообще ни разу не в кассу, а потому был отправлен на всё четыре стороны под железобетонным предлогом — «подружкам надо поболтать и попить капучинку». Гук всё понял, принял и, как Карлсон — пообещав вернуться, свалил в туман. Туман дислоцировался в Лау, туда-то он и поехал бухать (ведь мальчикам тоже надо поболтать и попить… но не капучинки, а текилы там или коньячка), прихватив по пути Хосока и звянькнув Юнги.
И пока четверо друзей общались за бутылочками горячительных напитков, попутно обсуждая горячие планы Намджуна и их неудачи на личных фронтах, омеги уже заказали себе горячий кофе. Тэхён, конечно же, не лишил себя святого права взять ещё и кусок миндального торта… ну и пару заварных пироженок впридачу. Чимин же от сладкого воздержался, поскольку не мог себе такого позволить — лишь понюхал десерт и слизнул с пальчика крем.
И вот под общий гомон кафейни потекла оживлённая беседа омег.
— Тэ, у меня ничего не получится!
— Получится, мне лучше знать.
— Да говорю тебе, я всё только испорчу…
— Не говори того, чего не знаешь. Ты даже не пробовал, а уже ноешь!
— Тешенька, ну правда…
— Не скули, не поможет. Я уже всё решил и придумал.
— Ну посмотри на меня, ну какой из меня соблазнитель? Я даже когда глазки пытаюсь строить, кажется, что у меня случился тик лицевого нерва. Ты же сам только что это сказал!
— Пфф… мало ли что я сказал! И вообще, я просто от неожиданности засмеялся. Это у меня такая реакция на всё, что не поддаётся моему разуму. К тому же я немного сонный. Поверь, твой взгляд убивает наповал! А уж если ты потренируешься, то он вообще станет оружием массового поражения!
— Ну и кому нужны все эти жертвы? — Сокрушенно выдохнул Чимин.
— Хвать отговаривать самого себя. Мы же уже всё решили!
— Ох Тэ, чувствуя я, добром это не кончится.
— Моя задача, чтобы по итогу кончил ты! Тогда все твои боли наконец-то уйдут и я буду полностью спокоен.
— Господи боже, ты ужасен!
— Я прекрасен и ты это знаешь. Но не знаешь кое-чего другого.
— Чего же?
— Что ты сам — настоящая секс-бомба, биологическое оружие и вообще… на тебя все альфы страны дрочат.
— Тэша прекрати, ей богу ты настоящий пошляк.
— Хорошо-хорошо, я пошляк. — Выпятил челюсть Тэхён. — А ты дурак. Вот возьму обижусь на тебя и не буду больше с тобой разговаривать!
— Будешь.
— Нет, в этот раз я говорю серьёзно. Вот увидишь! Я так стараюсь ради твоего будущего… странно что ты так сильно этому сопротивляешься. В конце-концов кому это надо? Ещё и обзываешься… — Тэ сложил руки в замок и сделал обидчивое лицо.
— Ну прости, перчинка. Не обижайся. Ты же знаешь, что я люблю тебя любым. — Накрыл руки друга своими Чимин и заискивающе округлил глаза.
— Ну вот, умеешь же глазки строить! — Быстро поменялся в лице Тэхён. — Ладно, прощён. Но при условии, что ты будешь меня слушаться и делать то, что я тебе говорю.
— Хорошо. Но я всё равно уверен, что у меня ничего не получится.
— Поверь мне, получится. Ты и святого соблазнишь, а уж Намджун далеко не святой.
— Ладно, давай опустим мой талант на землю и перейдём к плану. — Хихикнул Чимин.
— Что ж, слушай. Я почитал глянцевые журналы, всё проанализировал и систематизировал полученные данные. Так вот, наш план А и первый способ, который ты будешь использовать — оральный!
В ту же секунду Чимин окатил своего учителя салютом из кофе, который только успел отхлебнуть. Все посетители тут же обернулись к парочке, а испуганный официант незамедлительно подбежал к омегам, вытаскивая из-за пояса полотенце. Пока Тэ ходил в туалет приводить себя в порядок, Чимин сидел с пунцовым лицом и старался не отсвечивать на публику, заметив, что некоторые его явно узнали. Омега сидел с застывшим лицом, и видимо до сих пор обмозговывал последнее слово, сказанное другом.
— Ну ты блин даёшь! — Плюхнулся обратно на своё место Тэхён.
— Ты с ума сошёл? Ты какие журналы там читал? Не буду я делать ничего орального.
— Ты не понял, это всего лишь термин. Я не имел ввиду ничего пошлого! Поверь, этот способ не имеет ничего общего с минетом. — Тут Чимин снова опасливо заозирался, словно все сидят вокруг и подслушивают их разговоры. — Хотя довольно прозрачно намекает на него.
— О чём ты? — Нервно посмеялся Пак.
— А вот о чём.
По плану Тэхёна Чимин должен будет эротично кушать еду. Как говорилось в статье от апрельского номера журнала «Омеженька»: рот — это самый эротичный орган, который можно открыто демонстрировать, не боясь показаться вульгарным. А как считал Тэ (и не только он, но и нетизены по опросам всё на тех же пресловутых форумах, в которых обсуждают белого лебедя) — губы Чимина самые эротичные и соблазнительные из всех! Тэхён тоже не видел более прекрасных губ в своей жизни, чем у друга. Он считал их эталоном выразительности и чувственности и был уверен, что Намджун на них втайне облизывается и представляет в весьма эротических фантазиях.
Поэтому и его выбор способа обольщения был так очевиден! Да и скромняжка Чимин должен его потянуть. Наверное…
На выбор было предложено: облизывание взбитых сливок, поедание банана и окунание пальцев соус (помятуя их с Чонгуком опыт). Скрепя сердце и преодолевая стыд, Чимин выбрал из всего бесстыдного ассортимента — соус, посчитав первые два варианта через чур уж откровенными.
— Сливки и банан я не осилю, это уже продвинутый уровень! — Сокрушённо выдохнул Пак.
— Соус, если его правильно выдавить и слизать — тоже очень жирный намёк. — Уверенно заявил Тэхён и далее дал уже более развёрнутую схему действий.
Где-то через час Киму позвонил Чонгук и сообщил, что заехать за своим малышом не может, так как он «слегонца» выпил.
— Вы там бухаете что ли? — Хитро сузил глаза Тэ.
— Детка, ну что за выражения. Не бухаем, а культурно распиваем. — Растягивая буквы, парировал альфа.
— А Намджун тоже пьёт? — Взгляд омеги стал ещё более хитрым, даже Чимин это заметил (и ему это не очень понравилось, потому что обычно после такого следовала какая-то безумная идея).
Сегодня гуру Тэ ими и так достаточно фонтанировал, а стоило ему услышать про подвыпивший объект соблазнения, как его планы резко поменяли своё течение. Ведь что может быть податливее, чем разомлевший на алкогольных дрожжах альфа? Который и так (по бесценному мнению Тэхёна) хочет Чимина, что аж штаны трещат (уж он то точно знает). Конечно ничего!
И всё то в плане омеги было прекрасно (по его экспертному мнению, опять же) — и непринуждённо подсесть к альфе, и выпить чутка шампанского за компанию, и похихикать, и глазками сверкнуть (ага, прям именно вот так, как сегодня ему демонстрировал Чимин) — и всё, Намджун будет полностью упакован!
И только одного не было учтено в пунктах этой гениальной идеи — того, что Нам нихрена не хмелеет (во всяком случае никто этого не видел, а Тэхён и вовсе не знал), а вот его бедолага-друг как раз таки наоборот — улетает от одних только паров алкоголя. Но план уже был составлен, одобрен мозгом, находящимся в розовой эйфории, и по-сему должен был быть немедленно осуществлён. Как говорится, куй железо пока оно горячо.
— Ну как бы да, не помню, чтобы он кодировался. — Немного непонимающе ответил Гук. — А что? Почему тебя так интересует Нам?
— Хотел узнать, есть ли среди вас трезвые. — Тут же поспешил успокоить альфу Тэхён. — Значит нас никто не сможет забрать? — Напустил он грустных интонаций в голос.
— Не волнуйся, малыш, если вы уже закончили, то я вызову вам такси. — Тут же подобрел Чонгук.
— Да, мой тигр. — Загадочно улыбнулся Тэ. — Вызови нам его.
Произошла секундная пауза на том конце провода.
— Мммм… Какой у тебя интересный настрой, сладкий. Мне нравится! Но хочешь я покажу тебе какой я на самом деле дикий тигр? Для этого нам надо просто поехать на нашу квартиру.
— Ну не знаааю… — Ломается омега, пальцем выводя узоры на столе. Однако в его голосе явно совсем другие нотки, игривые и весёлые.
Чимин всё это время сидит рядом, тихонько поедая пироженку, на которую всё же искусился — ведь долго смотреть на то, как аппетитно жуёт друг, просто невозможно. Он кушает и попутно вникает в мастерство флирта, которым сейчас с ним так щедро делится его великий учитель.
— А ещё я купил кое что интересное… — Сладким голосом, полным загадочности, продолжил Чонгук. — Думаю тебе это понравится. — Друзья альфы, что сидели рядом и слушали разговор сделали понимающие лица.
— Что купил? — Заинтересовался Тэхён.
— Сюрприз. Единственная подсказка: для этого тебе придётся раздеться. — Гук пошло толкнул язык за щёку и отвернулся от друзей, уже вовсю комментирующих его разговор разными пошлыми знаками.
— Мне ещё надо распевку сделать вообще-то! А то завтра мистер Хва с меня шкуру спустит. — Не отступал Тэхён, проверяя альфу на настойчивость.
— Распоёшься в постели. Я помогу. — Твёрдо заключил Чонгук и Тэхён услышал на заднем плане поддерживающий гул и одобрительные нотки в голосах альф.
— Такси вызови, а там посмотрим. — Закатил глаза омега.
— Будет сделано, малыш. — Радостно ответил Гук и сбросил звонок. — Ну что, неудачники, кажется моя карма наконец-то развернулась ко мне нужным местом! Как говорится, сорян братаны, но я выхожу из вашего клуба лузеров.
~
— Наши планы резко меняются, булочка! — Торжественно заявил Тэ, убирая телефон в сумочку.
— План Б? Надеюсь этот «второй способ» не ректальный? — Изогнул бровь Чимин, на что друг прыснул в кулачёк.
— Ну, это от тебя по итогу будет зависеть. — Победно поднял бровь Тэхён, а Пак наоборот, весь сдулся.
Нет, легко и просто точно не будет!
~
— Будем брать эту скалу тёпленькой. — Уже сидя в такси, весело поведал Ким.
— Что это значит? — Сложил брови домиком Чимин.
— А то, что они там все сейчас немного выпимши, а ты знал, что самый податливый мужчина это как раз таки когда он слегка подшофе?
— Нет, не знал. Откуда мне знать?
— Так вот, это тебе же облегчает задачу, понимаешь? Просто карты сами в руки идут! Удача, да и только. Тебе даже делать ничего не придётся, лишь слегка довести своего альфу до кондиции.
— Как именно?
— Пофлиртовать. Тут подмигнуть, там над шуткой посмеяться, глазками пострелять в него… томно. Одним словом, завлечь в свои омежьи сети!
— У меня двойка по стрельбе глазами, а по подмигиваниям вообще прогул. — Цокнул Чимин.
— Ничего-ничего, подшофе у альф всё воспринимается немного завуалированно! Как говорят — нет некрасивых омег, есть мало алкоголя! А ты то у нас красавчик хоть куда! так что не дрейфь. Говорю же, везёт тебе, даже делать ничего не придётся!
— Да уж, я тот ещё счастливчик. — Неуверенно хохотнул Чимин. — Ёху…
— А то! В два счёта его сегодня соблазнишь! Наповал свалишь. А потом он тебя свалит… Ладно, так и быть, можешь для храбрости выпить глоток-другой шампанского. Но не больше! Пусть лучше пьёт наш объект Х, а ты так, посиди рядом для приятной и очень красивой компании. И скажи ему какой-нибудь комплимент, и улыбайся побольше. Короче, включай всё своё очарование.
— Ох ты ж боожечкии… — Испуганно затянул Чимин, будто ему уже через минуту предстояло прыгать с парашютом.
Ах, если бы всё было так просто, но когда дело касается Пак Чимина, обычно звёзды на небе сходятся в очень странные фигуры. Вот и в этот раз они выстроились в созвездие фиги, не иначе! Ну правда, как ещё по другому объяснить то, что происходило далее.
А далее, по прибытию в особняк, Тэхён быстро зачистил территорию, где должно было состояться великое чудо пикапа от его ученика ЧимЧима — он же булочка, он же кроха, он же зверёк… ну и так далее по списку. Уж под его то чутким руководством точно не может случиться осечки. Радостный Тэ уже предвкушал благополучный исход вечера, в то время как Чонгук, созерцая свою перевозбужденную перчинку, тоже предвкушал удачный исход — в их общей постели.
И вроде всё хорошо, но никого из омег почему-то даже не насторожило несколько обстоятельств, например: то, что Намджун из всех трёх присутствующих (Юнги слился сам, как только услышал, что сюда едет Чимин) был самый трезвый и вообще ни разу не подавал признаков опьянения. А ещё того, что для Чимина в этот вечер как-то не было накрыто шампанского (странно да?). А вот ни разу нет! Потому что ну не пьют альфы в дружеских компаниях шампусиков — этот вид напитка употребляется ими исключительно на свиданиях и фуршетах (типа выставок или вечеров благотворительности).
Когда дом опустел до двух человек, Чимин заметно занервничал и пока Нам провожал дорогих гостей, решил незамедлительно перейти к реализации плана. Ну а чего тянуть кота за яйца, чем скорее — тем лучше. И хоть этот девиз больше подходит для весёлых стартов или бега на стометровку, Пак посчитал, что всё это обольстительное безобразие тоже что-то вроде весёлых стартов. Главное чтобы финал был не слишком смешным.
Ну, тут решать уже не Чимину.
И вот наш герой-любовник кидается к столику с алкоголем, прямо как путник в пустыне к спасительному колодцу и наугад выбирает бутылку с чем-то светлым (ведь чем светлее, тем, по мнению Пака, меньше градус… вот такая вот логичная логика), плещет в свободную тару и как есть залпом закидывает «спасительную» жидкость в себя. Глотает. Немеет. Выкатывает глаза. Краснеет лицом. Бледнеет лицом. Ощущает, что кажется лишился горла. Падает на диван.
Через несколько долгих минут в гостиную наконец-то входит объект соблазнения. Он смотрит на странного, похожего на впавшего в оцепенение, омегу и подходит к нему, осторожно присаживаясь рядом. На лице мистера Х так и читается немой вопрос: «а что собственно происходит?» Далее начинается удивительное: омега резко обмякает, широко улыбается, аки чеширский кот — причём не совсем понятно, то ли Намджуну, то ли вообще всей гостиной в целом и в итоге вылупляет уже конкретно на альфу свои стеклянные глаза (это ему кажется, что он строит глазки).
Всё, процесс алкогольной интоксикации полностью вступил в свою силу.
У Нама приподнимаются брови от такого странного вида омеги, он ощущает неладное и только хочет что-то спросить, тем самым проверив свою догадку, как Чимин сам себя раскрывает с потрохами. Он неуклюже складывает губки бантиком, тянет к альфе ручки и начинает вести себя как ребёнок, требующий какую-нибудь вкусняшку. И если где-то на периферии создания омеги ещё остались капли понимания происходящего, то в самом его центре уже бушует далёкий-далёкий космос — чёрный и беспросветный, затягивая всё существо Пака в далёкую даль.
Однако план соблазнения, что удивительно, ещё не растворился в недрах выпитой текилы, просто немного подкорректировался организмом.
Да и много ли надо алкоголя такому компактному человечку, как Чимин, где от гортани до желудка, а оттуда до кровеносных сосудов — рукой подать. Всё рядом, всё близко. А уж сорокаградусному алкоголю вообще прямая дорога, даже не так — скоростное шоссе. Мгновенное попадание в кровь.
Вот и попало. Мгновенно преобразуя организм Чимина в аморфное нечто, желающее поскорее сесть на ручки своего альфы. Ну а чего нет, если да? Если хочется?!
Он уже и так устал от их холодного перемирия, от этого затянувшегося безэмоционального существования, что сейчас, когда у него наконец-то раскрылись обольстительные чакры на фоне опьянения, он не может себя сдерживать. Омега смел, и он жаждет всего и сразу: обнимашек, поцелуев… ну и ласк, в конце-то концов!
— Почему ты не обнимаешь меня? Почему не называешь крохой? Почему не заботишься? — Вываливает все претензии разом омега на не успевшего собраться с мыслями Намджуна. Чимин в мгновение ока седлает опешившего альфу и обвинительно дует губки. Соблазнение идёт семимильными шагами! — Я не нравлюсь тебе?
— Что? — Впадает в ступор от такого резкого перепада Намджун, но тут же въезжает в произошедшее. — Кроха, как ты умудрился так быстро опьянеть? — Отвечает вопросом на вопрос ошарашенный альфа. Нет, ну правда?
Он ведь и вышел-то за дверь всего на несколько минут, а до этого точно помнит, что зверёк был трезв как стёклышко. Неужели можно опьянеть за такой рекордный срок? Он конечно знал омег, которые быстро наклюкивались, но и те больше притворялись, чтобы он быстрее снял их на ночь. Но чтобы настолько!.. Если бы в какой-нибудь альтернативной реальности были Олимпийские игры по алкоспорту, то Чимин определённо был бы в них безоговорочным и многократным победителем в категории «скоростное опьянение». Олимпийский чемпион!
— Я не пьян. Я стёкл как трезвышко. — Пьяно улыбнулся Пак и, дыхнув парами алкоголя прямо в лицо альфе, неумело тыкнулся губами в его скулу, так и застыв в этой фазе.
— Я вижу. — Весело хмыкнул Нам.
— Я тебе это докажу.
— И как? — Улыбнулся альфа и плотно обвил руками талию Чимина.
Чтобы там ни было, а терять такую возможность потискать и помять это прелестное тельце он не может. Это, право, было бы преступлением. И да, он тоже дико соскучился по контракту со своим зверьком. Он хочет обнимать его, сжимать в своих руках, ласкать и чувствовать в ответ взаимное желание. Да он много чего хочет, но вот уже как несколько недель был лишён этого напрочь! Даже ласковым словом не мог назвать своего любимого мальчика.
— Поцелую. — Пьяно улыбнулся Чимин и посмотрел затуманенным взглядом в лицо альфы.
— Весь в твоём распоряжении. — Изогнул губы в улыбке Намджун, придвигая к себе омегу поближе, так чтобы расстояние между ними стало минимальным. Он внимательно, но в то же время игриво, посмотрел на забавно морщащего носик Чимина и завёл ладони чуть выше, оглаживая выгнувшуюся спинку омеги.
Пак же, не теряя время, обхватил щёки альфы маленькими ладошками, решительно приблизился к его лицу и замер в жалком сантиметре от губ, словно бы между ними была невидимая стена. Он находился в таком зависшем состоянии совсем недолго, а потом вдруг… взял и улыбнулся, увидев любимые ямочки на лице альфы. И улыбка эта… ах эта улыбка! Она оказалась настолько чистой и невинной… такой, каких Нам никогда в жизни не видел. Такие улыбки настолько большая редкость, что проще увидеть снег летом, чем это чудо. Он запомнит её, пусть Чимин и не ведает сейчас, что творит, но он то ведает, вбирает всё до капли и запоминает. Он заберёт её с собой и положит в ящичек к другим, самым избранным воспоминаниям, спрячет в самые охраняемые ячейки головного мозга. Ведь так искренне улыбаться, как это делает сейчас его кроха, могут разве что только дети… И душа его омеги — тоже детская, несмотря ни на что… на все трудности, лишения, издевательства — вся эта грязь не тронула его! Он как лотос, остался невредим в своей душевной красоте. И сейчас это так ярко демонстрирует его чистая, словно нежный лотос улыбка. Он так боялся, что из-за его плана со смертью, Чимин сломается внутри, потеряет этот огонёк, что он однажды увидел в нём… но сейчас он видит, что омега всё тот же! И это такое счастье! В душе Пак всё тот же невинный зверёк с глазами цвета маренго и улыбкой, которую не подделаешь, не вызовешь специально, не заслужишь регалиями, не купишь ни за какие деньги этого мира, и даже счёт на имя Чимина — это ничто, это лишь нули! А вот сам омега — он единица, единственный в своём роде.
Нама кроет. Причём кроет основательно.
К чертям все принципы, к чертям то, что кроха откровенно говоря пьян и скорее всего завтра ничего не вспомнит, и к чертям даже то, что он бы на самом деле не хотел пользоваться таким вот податливым состоянием Чимина. Но… он же не делает ничего плохого, ведь так? Он не зайдёт далеко, он просто попробует своего зверька, хотя бы немного. Ведь ему это так нужно!
Устоять уже просто невозможно, потому что зверёк настолько рядом — он в его руках!
Нам любит его, так любит… Любит всё, что связано с этим непоседливым омегой, ему всё в крохе интересно и желанно, потому что он обожает его до беспамятства! И он основательно соскучился по Чимину, не смотря на то что находится рядом. Оказалось, что это даже труднее — вот так быть в непосредственной близости, но не иметь возможности прижать любимого к своей груди, беспрепятственно его приласкать… А потому…
Нам резко дёргает ослабевшее тело Чимина на себя, съедая последнее расстояние своим сбившимся дыханием, накрывая мягкие губы омеги своими, покрывая их тёплыми причмокивающими поцелуями, перемещаясь от верхней губы к нижней и обратно, посасывая каждую попеременно, меняя наклоны головы, запечатлевая на желанных устах свою жажду. Он делится со зверьком истосковавшимися, нетерпеливыми движениями рук, жадно оглаживает его гибкое тело, прижимая к себе, делит тоску по закрытым на все засовы чувствам на двоих, невысказанное ласками показывает.
Жаль, что Чимин всего этого не вспомнит…
Омега сейчас такой покладистый и уступчивый, что Наму от этого чуть голову не срывает напрочь. После их «сухого закона», что превратил взаимное сосуществование в пусть и бесконфликтное, но так похожее на пересохший источник сосуществование, сейчас ощущается чем-то настолько живым и обезоруживающим, что кажется застоявшиеся чувства вот-вот и выплеснутся через край, а он так сожмёт свою кроху в объятьях, что у того рёбра треснут. Это что-то невероятное — это как яркий контраст, когда тебя из мёртвой, выжженной пустыни одним рывком внезапно перемещают в бушующий океан, бурлящий жизнью. Поверить в происходящее вот так сходу — почти невозможно!
Как жаль, что Чимин всего этого не воспринимает…
На его глазах мутная пелена, а сам он в хмельном тумане. Но при этом не разменивается, охотно отвечая альфе: глаза закатывает, нежно в поцелуй постанывает, слух Намджуна этим лаская — ему алкоголь рамки приличия стёр и язычок распустил. В буквальном смысле. Он его без стеснения в ход пускает, альфу тем самым приятно удивляя: то на миг от желанных губ отрывается — облизывает их как какое-то лакомство, то вновь припадает — с языком альфы в поддавки играет. Если не знать зверька, то можно подумать, что он весьма искусный любовник — такой чувственный и знающий все нужные точки и скрытые эрогенные зоны альфы. Кажется, будто он давно изучением этого вопроса занимался и точно определил, что и как Наму понравится больше всего. А если учитывать, что до Чимина Намджун вообще не любил целоваться и особо этим не увлекался, то это даже кажется какой-то магией.
Алкоголь сотворил с омегой то, чего никак нельзя было ожидать — пробудил в нём скрытый природный эротизм — тонкую грань между ангельской невинностью и жгучей сексуальностью. Безумный коктейль, в котором одно от другого, кажется, даже неотделимо.
Как и неотделимы сейчас в самом Намджуне два противоположных желания. Альфу буквально рвёт на части между тем, чтобы положить на все принципы и поддаться на что-то большее — отнести уже зверька в спальню, кинуть его на кровать и вдавить его податливое тело в белые простыни своим, отлюбить омегу до цветных звёзд перед глазами. И между тем, чтобы всё-таки вовремя остановить в себе этот никому сейчас ненужный пожар, даже перестать думать о том, чтобы пользоваться беспомощным состоянием Чимина, ведь омега сейчас слеп как котёнок — он ничего не соображает и лишь повинуется инстинктам и алкоголю, что его так неожиданно раскрепостил. Кроху наоборот, нужно сейчас приласкать, помочь справиться с отравлением и уложить спать. Одним словом — позаботиться. От этой двойственности желаний у Нама буквально плавится мозг — он так даже при решении сложных математических задач не перенапрягался. У альфы зашкаливает пульс, он отдаётся шумом в ушах и темнотой перед глазами. Ощущение, что внутри шипит любовная пена — ещё немного и вырвется наружу и затопит собой всё пространство вокруг.
Намджун ещё сильнее прижимает к себе Чимина за затылок — будто желая уже срастись телами и губами, как в лихорадке пальцами в волосах шарит, не может найти им успокоения. Рычит от обуревающего желания, губы омеги в себя вбирает, языком по дёснам скользит, жаром дыхания опаляет.
Их поцелуй получается долгим. Он то тягучий, то игривый — и такой дразняще-сладкий, что в организме уже кажется кровь загустилась, превратившись в сахарный сироп. Это без сомнения один из самых лучших поцелуев, какие у них были — он без глубокого проникновения, но до безумия чувственный — они словно душу в него вложили. Намджун запомнит его навсегда, как впрочем и все остальные поцелуи — каждый раз с его крохой, как в первый раз и это просто крышесносно, не вписывается ни в какие представления альфы.
Когда они друг от друга отрываются — всё вокруг плывёт и кружит, а Нам, кажется, впервые ощущает, что он по-настоящему пьян. У него такого точно никогда не было. Они припадают друг к другу лбами и тяжело дышат, будто марафон пробежали — счастливые и пьяные.
— Тыковка… — Млея от происходящего, гладит спинку и затылок Чимина Нам, куда-то далеко улетает. — Тыковка моя маленькая…
Он вжимает в себя разморёного омегу и сам к нему жмётся, словно потерять боится. Чимин ловко обвивает Намджуна ножками, альфа их с удовольствием гладит и они, не сговариваясь, двигаются друг другу в такт: в такт тел, дыхания, сердцебиения. И этот миг, он такой необыкновенный, он словно наконец-то вдыхает в Намджуна жизнь, даёт его лёгким расправиться, задышать полной грудью, крылья за спиной ощутить. У альфы от зверька внутри мощнейший ураган. Так хорошо, что ни выдохнуть, ни словами передать. И пусть у Чимина уже откровенно скошены глаза, а сам он клюкает носом… ничего не понимая — Нам наслаждается тем, что есть, он будто научился довольствоваться любым предложением, что ему подбрасывает судьба, старается не упустить любую возможность, даже самую малую.
Однако то, что было сейчас… это было нечто непередаваемое!
— Намджуни… — Еле-еле ворочает ватным языком Пак, говорит всё очень медленно, кажется будто жуёт слова. — А шлёпать по попе… это больно?
Альфа на миг замирает — он в очередной раз был не готов к такому резкому повороту.
— Откуда такие мысли? — Не сдержавшись, усмехается Нам.
— Тэ сказал, что это вполне приятно. Но как, если бьют? — Виснет на мощной шее Пак и скользит вниз, однако альфа его удерживает, не давая упасть.
— Как-нибудь попробуем, узнаешь. — Улыбается Намджун, ощущая как тело омеги всё сильнее обмякает в его руках, а это значит, что волшебство к сожалению заканчивается.
— Хочу сейчас. — Непослушно ёрзает на бёдрах альфы Чимин, заставляя его тем самым сдерживать нарастающее возбуждение.
— Кроха… не доводи до греха… — Томно шепчет в ушко омеги Нам.
— Не понимаю… — Зевает Пак и продолжает волнообразно двигаться, словно укачивая себя.
— Господи… Ты в могилу меня сведешь… — Выдыхает Намджун.
— Ммм… Надеюсь всё же, что в постель. — Почти не слышно тянет Чимин, настолько, что альфа еле различает слова, но всё же улавливает суть сказанного.
Омега окончательно роняет голову на плечо Нама, а брови второго резко взлетают вверх.
— Что?
Это сейчас что такое было? Продолжение откровений или обычные пьяные бредни? Он берёт омегу за подбородок и смотрит в его довольные полумесяцы глаз.
— Хочу в постельку. — Вяло облизывает губы Чимин.
И всё же… пьяные бредни… альфа целует полусонного омегу в блестящие губки.
— Сейчас пойдём. — Улыбается Нам, смотря на разморённое личико омеги, даже в беспамятном состоянии его кроха умудряется оставаться таким милым…
Но недолго.
Приятному завершению вечера препятствует одно внезапное обстоятельство: когда Намджун уже начинает приподниматься вместе с омегой, тот хмурится и меняется в лице — ему будто делается нехорошо. Альфа настораживается, решив, что это опять его спазмы живота, но всё оказывается гораздо веселее (прям как и предрекал Чимин) — от резкого движения омегу неожиданно… выташнивает прямо на рубашку Намджуна. Да так аккуратно и красиво выташнивает, что прям любо-дорого смотреть.
Как говорится: делить радости и горести вместе…
Организм отторг злополучную пироженку, решив что нечего ему нарушать предписанную диету.
В итоге до кровати они все-таки доходят, но не сразу. Сначала приходится завернуть в ванную и отмыться. Все процедуры, соответственно, на себя берёт уже альфа. Омега полностью никакой и больше похож на желе, чем на человека. Но Нам со всем успешно справляется, переодевает Чимина в его пижамку и укладывает спать.
~
А поутру оно проснулось…
Не помня ничего из произошедшего накануне вечером начиная с того момента, как ему обожгло горло. Дальше пустота… будто кто-то ему сделал лоботомию, отключив его мозг от всех основных функций тела. И что уж оно там делало без его ведома… один бог знает (ну и Намджун конечно).
Вдруг сознание Чимина озарила яркая вспышка.
А хотя нет, кое-что он все-таки помнит. Чимин нервно хохотнул. Потом ещё раз. Ибо то, что он помнит… это кошмар!
— Чёрт… чёрт… я его… заблевал! — Скорчив мученическое лицо, простонал Пак.
Если это такой новый вид пикапа, то он конечно в этом преуспел. Но нет! Это всё нифига не классно, это… это ужасно! Это стыдоба стыдобная! Лучше бы уж он ничего не помнил, вот ей-богу, так хотя бы у него сохранились хоть капли самоуважения и так было бы проще смотреть в глаза альфе. А что делать теперь? Как в вышеупомянутые глаза хотя бы издали смотреть, не сгорая при этом от стыда?
— Святые помидоры… — Схватившись за лицо, обречённо затянул Чимин.
В это утро Пак собрался в максимально рекордные сроки, на какие только был способен его организм в состоянии похмелья. Но он так хотел побыстрее смыться с места преступления, чтобы не дай бог не встретиться с альфой (который его судя по всему отмыл и переодел), что даже удивился спринтерским способностям своего организма. Чимин даже завтрак готовить сегодня не стал и машину решил тоже не ждать, решив для разнообразия покататься разок на общественном транспорте. И пусть у него голова идёт кругом, а ноги как не свои, но это будет ему наказанием за случившееся, заслужил!
Нам такому быстрому сбору омеги очень удивился, он то хотел проводить зверька на работу, пожелать ему удачного дня (может даже поцеловать…), и даже вышел на лестницу, услышав быстрый топот ножек за дверью, но Чимин уже юркнул в дверь под опешивший взгляд альфы, не успевшего и слова вдогонку сказать. Сбежал… прям как принцесса с бала, только вместо туфельки потерял голову.
Смотря на всё поведение Чимина, можно было точно сказать, что он что-то помнит из произошедшего накануне, но вот объёма этих воспоминаний определить пока не представлялось возможным — скорее всего они ограничивались лишь последним эпизодом, потому что уж больно омега торопился избежать встречи.
~
— Тэхёни, это кошмар! Это ужас! Это полный провал! — Захлёбываясь, тараторил Чимин, неспешно пересекая улицу. Он шёл от остановки, было совсем раннее утро и солнце только начало гладить своими золотыми лучами периметры зданий многоэтажек.
— Погоди, не части. Что случилось? — С трудом открывая сонные глаза, зашептал Тэ и, перебравшись на противоположную от Чонгука сторону кровати, прикрыл телефон ладошкой.
— А что у тебя с голосом? — Тут же перевёл тему Пак, распознав хриплые нотки в голосе друга.
— Э-э-э, я… неудачно распелся… и немного охрип. Перестарался одним словом, не бери в голову. — Соврал омега и, повернув голову, покосился на спящего альфу.
Тот дрых без задних ног, лёжа на спине: одна рука его была откинута в сторону, а вторая покоилась на бедре, лишь слегка накрытом краем простыни. Вся постель представляла собой подобие поля боя: разбросанные повсюду подушки, откинутое в сторону влажное одеяло, разворошенная простынь, которая теперь служила чем то вроде покрывала — складывалось ощущение, будто тут кого-то долго пытали… вот только пытки эти были добровольными, а проигравших в сегодняшнем ночном сражении точно не было — обе стороны остались в выигрыше, причём не один раз.
Они часа полтора только как уснули — Тэхён, по понятным причинам, сегодня на учёбу не ехал, и было удивительным, как он вообще после этого дикого секса выжил. Он отрубился как убитый, но каким-то непостижимым образом всё равно услышал звонок от друга, не смотря на то, что мобильный был поставлен на виброрежим.
— Так что случилось? — Повторил он свой вопрос.
Ну, Чимин и поведал, благо что и рассказывать то особо было нечего. Однако по мнению Пака, если после такого Намджун ещё захочет соблазняться, то он или очень непривередливый альфа, или у него странные предпочтения.
— Ерунда. Ты себя просто накручиваешь. Ничего такого уж страшного и не произошло. Во всяком случае, ты же не специально, ты просто не мог себя контролировать. — Тэхён смачно зевнул и прикрыл тяжёлые веки. — Главное сейчас на этом моменте не зацикливаться и ни в коем случае не сдаваться. Понятно? Я запрещаю тебе сдаваться, Пак Чимин.
— Я думаю…
— Думать я тебе тоже запрещаю. Понятно тебе? Сонбэ, тебе понятно?
— Понятно, понятно… хубэ.
— Это не конец света в конце концов. Продолжаем действовать по плану.
— По какому именно? — Тяжело вздохнул Чимин.
— Как по какому? Как по какому? — Внезапно завелся Тэхён. — По оральному конечно же.
Тут глаза Чонгука резко открылись.
— Делай всё, как обговаривали. Надеюсь ты не забыл, что делать?
— Не забыл. — Обречённо произнёс Чимин, присаживаясь на лавочку в сквере, что находился рядом с театром.
— И помни, соус не должен быть острым! Это важно. Понятно?
— Понятно.
— Никаких табаско и прочего! А то облизнёшь палец и вместо томного взгляда у тебя будут шары на выкате.
— С кем это ты? — Вдруг раздалось за спиной Тэхёна, от чего омега аж взвизгнул и подпрыгнул.
— Твою ж мать! — Вскрикнул Ким и тут же сбросил номер. — Э-э-э, с одним знакомым омегой. — Тэ криво улыбнулся и поспешно запихнул телефон под матрас. Гук не должен знать о их с Чимином планах, а то сто процентов поведает о них своему каменному другу.
— Да что ты. — Тут же странно загорелись глаза Гука. Он моментально оказался над омегой, блокируя его руки. — А я так не думаю.
Он склонился над ухом Тэ и как хищник стал вести носом от мочки уха к яремной выемке, чувствуя при этом как дёргается ароматная жилка на шее омеги, а его сердце так бешено стучит, что он даже слышит его у себя в голове.
— Честное слово. — Тяжело задышал Тэхён от такого приятного, дразнящего действия.
— Давай проверим? — Коварно ухмыльнулся альфа и, перехватив оба запястья одной рукой, второй потянулся к матрасу. Тэ на это протестующе задёргался.
— Нет! Не имеешь права. Это личное! НЕТ!
Брови Гука взмыли вверх на такую бурную и, казалось бы, необоснованную реакцию. Он на самом деле и не собирался лазить в телефоне омеги, просто хотел пошутить и заодно посмотреть как тот себя поведёт… Ну и, кажется, проверил… на свою голову. Ему не понятно, от чего Тэ так взвился, но уж явно неспроста. Он определённо что-то, а точнее кого-то (тут Чонгука аж передёрнуло) от него скрывает! Гук склонился над лицом омеги, посмотрел в его карамельные глаза и увидел в них страх, перемешанный с растерянностью. Тэхён ему лжёт! Альфа резко отстранился от омеги и перевалился на свою сторону кровати.
Тэхён моментально напрягся, ощутив неприятный комок в груди от этой резкой перемены в настроении Чонгука и в отчаянии закусил губу.
— Гуки, ну не обижайся, ну правда… Клянусь, что я говорил с омегой! — Жалостливо и заискивающе затянул Тэ. — Честно слово, чтоб мне провалиться на этом месте. Прошу, не думай обо мне плохо… Просто… я обещал ему помощь в соблазнении одного альфы, а ещё обещал, что сохраню всё в тайне. — Омега быстро перемахнул к альфе под бок и стал размеренно оглаживать его грудь своими длинными, изящными пальчиками, замечая, как его ревнивый Гуки уже постепенно теплеет от его слов и действий.
— И как называется твой филиал по оральному соблазнению? — Приподнял бровь Чонгук и, развернувшись к Тэхёну, бесцеремонно обхватил ладонью его ягодицу, начиная нагло её сминать.
— Орал Ви. — Выпалил первое что пришло в голову омега и хохотнул, поняв какую чушь только что сморозил.
— Значит ты у меня гуру оральных ласк? — Глаза Гука вмиг загорелись, а лицо приобрело немного хищные оттенки. Тэ понял, что эти намёки явно не случайны. — Может тогда продемонстрируешь свои навыки, хубэ? Ммм? А то вдруг тебе самому надо ещё подтянуться в практике… а ты тут опытом делишься. Я должен проверить твою сертификацию. Только после прохождения всех тестов я дам заключение на то, можешь ли ты вести обучающую деятельность.
— Гуки… я это… — Вдруг замялся омега.
Не смотря на всю их разнообразную половую жизнь, как-то так вышло, что Тэхён делал минет Гуку всего лишь один раз, а потому в этом плане он не был уверен в себе.
— Что? — Пальцы альфы внезапно впились в мягкую половинку попы. Омега ахнул, после чего раздался звонкий шлепок по попе. — Тогда… продолжим наш марафон. Раз уж у нас весь день впереди…
— Но я устал. — Заныл Тэхён. — Мне бы поспать чуток.
— Но у тебя же есть время и силы для консультаций. — Альфа одним рывком перевернул омегу на живот и впился ладонями уже в обе половинки, жёстко сминая их и вырывая приглушённые стоны омеги. — Найдётся и для всего остального. — Снова раздался шлепок.
Не то, чтобы Тэ это всё не нравилось. Нравилось, ещё как! Но спать и правда хотелось гораздо больше, чем заниматься любовью. После их полутора-недельного перерыва в сексе, когда он держал альфу на одних лишь поцелуях и петтинге (поскольку дома у родителей он не мог позволить себе большего — совесть не позволяла), омега с непривычки так вымотался за эту ночь, что и словами не передать… Чонгук же с голодухи будто озверел — он не пощадил своего ангела, высосав из его тела абсолютно все соки. Тэ пообещал себе, что больше не будет так экспериментировать и держать Гука в воздержании, потому что это ему же выходит боком.
Омега понимал, что если альфа сейчас заведётся по-новой, то его уже ничто не остановит.
— Гуки… ммм, Гуки!
— Что, солнце моё? Что ты хочешь сказать своему альфе? — Пальцы уже скользнули в ложбинку между ягодицами, заставив Тэ дернуться.
— Я согласен. Я всё сделаю. Но после этого ты дашь мне поспать.
— Быстро ты сдался. — Ухмыльнулся Гук и, напоследок ещё раз шлепнув Тэхёна по упругой попке и полюбовавшись отпечатком от ладони, быстро лёг на спину возле омеги. — Что ж, тогда приступай.
— Вот что ты за человек. — Заворчал Тэ, приподнимаясь на коленях и подползая к паху альфы. — Шантажист!
Не отрывая взгляда от шоколадных глаз, омега на ощупь обхватил стояк альфы рукой, и стал возбужденно водить ладошкой по стволу вверх-вниз. Чонгук смотрел на него потемневшим взглядом, отражающим абсолютную похоть.
— Слишком сухо, малыш. — Пошло улыбнулся Гук, смотря на нехитрые манипуляции своего омеги с неким предвосхищением. — Возьми в рот и оближи. Так и скользить будет лучше.
Тэ послушно накрыл головку члена своим ртом и стал проталкиваться всё ниже, стараясь дойти до самого основания. Увы, но нет — в этот раз эта затея у него не вышла так же, как в первый, зато получилось поскользить по члену языком, от чего альфу даже мелко затрясло от удовольствия. Это так понравилось Тэхёну, что он стал более настойчиво крутить им внутри, добиваясь приятных хриплых стонов от Гука. Омега снова задвигался вверх-вниз по члену, звуки при этом получались весьма пошлые, что только сильнее раззадоривало обоих.
— Ох, малыш, да-а-а, вот так. Какой же у тебя сладкий язычок. Надави посильнее вот тут, ну же смелее, да-а-а… — Гук, как обычно, в своей любимой манере комментировал происходящее, зная что это тоже ещё больше распаляет его омегу.
Так и есть, Тэ уже не сдерживаясь брал за щеку, помогая себе руками — он мычал от удовольствия и пошло причмокивал. Дело было ясное, он уже перевозбудился и, кажется, о сне можно забыть.
~
Вечером Чимин вернулся домой — за день он многое обмозговал, в том числе слова Тэхёна и, с учётом того, что сегодня его снова прихватило сильной резью в животе, он пришёл к выводу, что ему без сомнения нужно продолжит свои попытки соблазнения. Потому что с каждым разом терпеть боль становилось всё невыносимее.
Ещё немного и он примчится к Намджуну и начнёт его умолять о… Ох, об этом не хотелось даже думать.
Пак пришёл очень смущённый и с опущенным взглядом — произошедшее накануне не позволяло ему смотреть на Намджуна прямым взором, неловкость побеждала.
Догадки альфы подтвердились: зверёк не помнил ничего, кроме последнего инцидента. В этот вечер Чимин долго извинялся перед Намом и был с ним максимально вежлив. Всё в их отношениях было как прежде — и этот учтивый тон и их корректное поведение — ничего никуда не делось.
А куда этому деваться, ведь «в остальных воспоминаниях Чимин обнулился» и Намджун это чётко понял. Для омеги всё осталось на прежнем уровне.
Волшебство развеялось, карета превратилась обратно в тыкву, а его маленькая тыковка из льнущего и просящего ласк омеги — вновь стал Чимином обыкновенным.
Намджун тяжело вздохнул и в сотый раз заверил омегу, что всё нормально и с кем не бывает.
— Ни с кем не бывает. Только со мной бывает. — Сокрушённо выпалил Чимин и поплёлся к себе в комнату.
Нам проводил омегу печальным взглядом. Вот и всё… как говорится, поцеловался немножко и хватит. Хорошо хоть вчера себе в этом не отказал! Будет что вспомнить… И снова никаких тебе крох, тыковок и обнимашек — снова пришли к тому, что было — культурное поведение и обращение исключительно по именам. Красота! Нам в сердцах запустил в дверь кухонный нож, так и оставив его там торчать, и тоже ушёл к себе.
***
Вечер следующего дня:
В час икс, Чимин сделал дыхательную гимнастику и спустился вниз, накрывать ужин. Но как и обычно, почти всё уже было накрыто — альфа как раз заканчивал раскладывать миски с едой. Омега тут же кинулся к холодильнику в поисках подходящего соуса (а то ведь разберут без него): на выбор были рыбный соус и соус-барбекю. «Не густо», но что есть, то есть. Поскольку рыбного на ужин ничего нет, первый вариант твёрдо отметается. Взяв пластиковый пузырёк, закрытый колпачком, Пак двинул к столу, сжимая его у груди, словно родное дитя.
Нам быстрым взглядом зыркнул на это странное дефиле, но только пожал плечами. Чимин осторожно сел за стол и поставил бутылочку рядом с собой. Намджун не помнил за Паком особой любви к соусу барбекю, поэтому немного не понимал, чего тот так с ним возится.
Чимин ощущал себя сейчас во всей сложившейся обстановке максимально неловко. Вот просто наимаксимальнейше! Они вдвоём, кухня наполнена ароматами еды, вокруг давящая тишина и Намджун, смотрящий на него с нескрываемым любопытством. Омега не совсем понимает как он всё с этим соусом провернёт, а особенно — как будет при этом выглядеть… Да наверняка как глубоководный кальмар с выпученными глазами, меняя при этом цвет лица каждую секунду! Но чёрт возьми, он должен это сделать. Тэ сказал, что это будет выглядеть весьма эротично (в чём лично он сам сильно сомневается), но у него нет оснований не верить другу. Ким рассказывал, что тот и сам так делал, и уверял при этом, что Чонгук на это завёлся как сумасшедший. Тэхён конечно опустил тот момент, что они с Гуком этот соус слизывали друг у друга с языков, но упоминать такое было и ни к чему — Чимину до такого всё равно ещё очень далеко. Да и не будет же он мазать соусом язык и предлагать его Намджуну пососать.
Представить такую храбрость от друга Тэ просто не мог — для этого Паку надо было снова выпить… а эту схему они уже и так опробовали.
«Подумаешь, это же всего лишь соус! Неужели я с каким-то соусом не справлюсь?»
С этим решительным настроем Чимин взял закупоренный пузырёк и начал откручивать крышечку, хлопая на альфу глазками.
Намджун замер в непонимании.
— Тебе помочь? — Не зная как ещё расшифровать эту игру глазами, спросил альфа.
Не зря же Пак держит в руках бутылочку и смотрит на него так призывно. Мол «помоги мне — я же слабый омежка». А Намджун то и рад показать себя рыцарем и победителем всяких там крышечек. Он мгновенно потянулся к бутылочке с соусом.
— Не надо! — Вскрикнул Чимин и испуганно отпрянул.
Альфа тут же замер.
— Я… только помогу. — На всякий случай уточнил Нам, а то вдруг омега его не так понял.
— Я сам. — Нервно улыбнулся Чимин и стал снова крутить крышечку.
А она, зараза такая, почему-то не хотела открываться, прилипла что ли? Омега снова потянул против часовой стрелки, прилагая уже побольше усилий. Оба смотрели друг на друга. Намджун и хотел помочь, но и одновременно не хотел казаться излишне настойчивым, тем более что Чимин с каждой секундой становился всё более напряжённым. Он конечно улыбался, но улыбка эта была такой вымученной и странной.
— Я смогу, я сейчас. — Пак нервно потряс бутылочку, постучал ею по столу и снова впился пальцами в крышку. Зараза не поддавалась, руша все планы омеги.
«Предательница!» нервно хохотнул Чимин и посмотрел в недоумевающие глаза Намджуна.
— Позволь всё же мне. — Мягко и снисходительно произнёс альфа и протянул руку.
Пак снова испуганно отпрянул — ну это уже точно странно — но Нам обхватил бутылку пальцами, поверх пальчиков омеги. Он потянул соус на себя, но кроха от чего-то упёрся и сделал то же самое — потянул в свою сторону. Завязалась странная немая пантомима с перетягиванием пузырька. Чимин тряс бутылочку — его откровенно заклинило на том, чтобы отобрать предмет для соблазнения и любым путём осуществить задуманное, а Нам нихрена не понимая что происходит в этом мире, уже из принципа схватился за долбаный соус, решив проявить всё своё рыцарство до конца. Выражения лиц периодически менялись: от нервных улыбок, до непонимающих знаков глазами.
«Почему этот альфа мешает мне его соблазнять?» не понимал Пак.
«У него что, скоро течка?» не понимал Намджун.
В итоге Нам крутанул крышечку, та подалась на движение сильных пальцев и, взмыв высоко вверх, полетела по обратной траектории. Оба застыли как заворожённые, от начала до конца проводив взглядами её полёт. Чимин же, сам того не ожидая, рефлекторно напряг пальцы — они, естественно, нажали на мягкие стенки пластиковой тары, а уже те, по закону Архимеда, подались на воздействие, вытесняя лишний объём жидкости. Растрясённый соус под давлением вырвался из носика бутылочки и мощной струёй окатил Намджуна своим содержимым — от лица до самой груди.
Альфа так и застыл перед омегой неподвижной статуей, с открытыми немигающими глазами и стекающим с лица и футболки соусом. Чимин тоже застыл — он был просто в шоке, его челюсть просто упала вниз, громко ударившись о край стола.
Повисла пауза.
— Обожаю барбекю. — Через некоторое время произнёс Нам, облизнув нижнюю губу и всё так же не шевелясь.
Омега тут же выпустил бутылочку с соусом из своих рук (хотел, бери её себе, она мне всё равно уже больше не нужна) — такой стойкой непрухи Пак просто не ожидал. Ему бы заплакать от очередной фантастической неудачи, но вместо этого у него вырвался несдерживаемый хохот, правда не совсем здоровый. Это ж надо быть таким «везунчиком»! Сначала обблевал, теперь облил соусом. А говорят молния не попадает дважды в одно и то же место… На, выкуси, грёбанная молния!
Не выдержав больше всей обстановки, Пак внезапно подскочил на месте и, сверкая пятками, быстро умчался из кухни. В этот вечер Тэхён долго успокаивал друга по видеосвязи, уверяя его, что всё вообще норм!
— Не заморачивайся даже! После вчерашнего, соус барбекю — это даже круто! И пахнет приятно… дымком…
— Нет, Тэшенька, это не дымком пахнет, а палёным. А знаешь почему?
— Почему?
— Потому что я уже просто сгораю от стыда!
Тэ даже заставил Гука позвонить Намджуну, чтобы тот как бы невзначай расспросил друга, как у того дела, расстроен ли он после случившегося — чтобы потом передать это Чими.
И Чонгук, конечно же, позвонил — а то! Пропускать такую возможность поглумиться он не мог! Этот диалог Тэхён не слышал, так как был занят с Паком (и хорошо, что так), потому что Чон знатно проржался с друга, подшучивая над ним по-всякому. Потом ещё в их дружеском чате это всё выложил, обозвав тему «мистер коричневая жижа». Ну а как же, хорошим настроением же надо делиться.
— И это говорит мне мистер Импотент*? — Только и хмыкнул Нам на переписку друзей.
*Тут речь идёт о той злополучной ночи в номере отеля.
~флешбэк~
Когда Чонгук вернулся за Тэхёном, он обнаружил, что мало того, что этот чертёнок каким-то образом снял наручники, вырубил охранника и затопил унитаз, так он ещё и во всю стену написал обидное и порочащее его достоинство слово «ИМПОТЕНТ» (хотя это вообще было не так и той ночью он это наглядно показал омеге, негоднику ведь даже понравилось). Альфа понял, что тот решил его просто таким образом задержать. Тэхёну это без сомнения удалось — Гук начал судорожно оттирать надпись с обоев, но та как назло не поддавалась. Просить убирать номер обслуживающий персонал Гуку не позволяла честь и гордость (слух же разнесётся, будь он хоть и трижды неверен), а у него светское амплуа Плэйбоя! Поэтому тут без вариантов. Недолго думая, Чонгук просто взял и к чертям снял все обои, превратив номер в нежилое помещение. Сотрудники ещё долго обсуждали всю эту тему и строили всякие теории по поводу произошедшего, особенно их впечатлил момент с гордым выносом груды рваных обоев и сжигание оных на заднем, закрытом дворе отеля.
~конец флешбэка~
— Итак, действуем по третьему плану. — Торжественно объявил Тэ другу. — Если и в этот раз ничего не выйдет, то я лично приеду и прикую вас друг к другу наручниками.
— Теми, что из отеля? — Закатил глаза уже окончательно успокоившийся Чимин.
— Ээээ… Нет. Не важно. Специально куплю для вас! — Тут же съехал с темы Тэхён.
— Ну-ну. — Хмыкнул Пак.
***
Следующий день, телефонный разговор между Тэхёном и Чимином:
Тэ: булочка, ты купил трусики, как я говорил?
Чими: да купил-купил
Тэ: надеюсь кружевные, а не х/б как ты любишь?
Чими: да купил я! Самые кружевные из всех кружевных, что были.
Тэ: молодец! Теперь вот что: ты надеваешь их, сверху натягиваешь футболку, и в таком виде оказываешься в поле зрения Намджуна. Типа как бы случайно!
Чими: я так-то не хожу по дому в одной футболке. Не думаю, что это будет выглядеть как какая-то случайность. Намджун сразу обо всём догадается.
Тэ: ой да плевать! Скажи, что тебе жарко, он должен понимать твоё теперешнее состояние, всё-таки он альфа умный, опытный… Да и вообще, пусть хоть сто раз подумает, что это специально, это не суть важно. Важнее другое. В какой-нибудь момент, когда вы уже отвлечётесь на разные темы, сделай вот что: отойди в сторону, встань спиной к Намджуну и сделай вид, будто что-нибудь уронил на пол.
Чими: что уронил?
Тэ: не важно что, ложку, ручку, статуэтку — не принципиально!
Чими: статуэтку лучше не надо))) ну окей, а дальше?
Тэ: дальше ты должен это поднять
Чими: и всё? а в чём прикол?
Тэ: прикол в том, как ты это сделаешь, дурёха!
Чими: и как это надо сделать?
Тэ: элегантно!
Чими: элегантно?
Тэ: да! Тут это самое важное! В этом и будет весь посыл и намёк! Понимаешь?
Чими: изогнуться значит? Сильно?
Тэ: в твоём случае, думаю, главное не перестараться, а то ещё какой-нибудь батман ненароком сделаешь.
Чими: батман — это простое отведение ноги вообще-то
Тэ: ну короче ты понял что я имею ввиду! Отводить ноги потом будешь. И вообще, не спорь с учителем! Короче, красиво прогнись и начинай поднимать предмет!
Чими: а причём тут трусы?
Тэ: вот! Это важный момент! Надо, чтобы ты так нагнулся, чтобы твоя футболочка как бы ненароком задралась и показала Намджуну бельишко!
Чими: стыдоба то какая…
Тэ: говоришь как аджосси на пенсии! Тебе думать вообще противопоказано, для этого у тебя есть я! Делай что говорю. Ты же хочешь его соблазнить?
Чими: ну хочу…
Тэ: что за настрой, хубе? Я для кого вообще стараюсь?
Чими: ну прости, сонбе. Ты прав! Я постараюсь и выполню всё что ты говоришь!
Тэ: умница! Тогда вперёд и с песней!
Чими: мне ещё и петь надо?
Тэ: сума сошёл? Не вздумай. Хотя… помурлыкать что-нибудь можно, игривости тебе придаст. Ладно, файтин, булочка!
Чимин: файтин!
~
Чимин стоял в одном кружевном белье чёрного цвета перед зеркалом и испытывал испанский стыд за того пошлого омегу, что отражался в глянцевой поверхности напротив. Для него подобное было абсолютно непривычно: дома ему всегда покупали очень целомудренное бельё всех оттенков серого и лишь по случайности в его жизнь могли затесаться боксеры белого или голубого цвета — он к такому привык, подобный бельевой аскетизм под лозунгом «негоже бете надевать что-то цветное и фривольное» (хотя он сам видел в мужских раздевалках даже трусы с сердечками!) жил в умах его родителей, и его они тоже за долгие годы практики приучили считать чем-то вроде нормы. И только не так давно папа Лан хоть немного раздвинул его рамки представлений об этом предмете гардероба — показал, что бывают и яркие расцветки, и другие модели и посадки, и даже, о боже! принты с бантиками и стразами. Он ещё не совсем к подобному привык и только-только начал адаптироваться к чему-то более… вольному… с точки зрения его образа мыслей и привычек, а тут сразу раз и это… кружевное извращение!
Но он готов переступить через себя ради Намджуна.
«Куда я качусь?» вздохнул Пак и попытался одёрнуть пониже кружевную бахрому, чтобы та прикрыла побольше тела, что проступало через полупрозрачную сетчатую ткань. Но, конечно, ничего прикрыть было невозможно — сама задумка этих трусиков как раз-таки и предполагала такой эффект: оказать возбуждающий эффект на партнёра — распалить его воображение и страсть! Чимин смотрел на чёрные трусики и ему казалось, что вроде он и в белье, а вроде и совершенно обнажён…
Мда, тот, кто трудился над дизайном этого изделия, явно фанател от кружев — он щедро снабдил ими нижнее бельё. Они были на попе, они окаймляли вырезы для ног, спереди они тоже присутствовали в приличном количестве. И вот тут Чими был благодарен изготовителю за то, что он их спереди-то как раз таки не пожалел, из-за чего контуры его достоинства были надежно скрыты.
«Как я это сделаю? Я же спалюсь… со своей-то очевидностью!» Мысли Пака сбивались, он заранее ощущал провальность плана. Он знает, что обязательно что-то пойдёт не так, ведь когда он рядом с Намджуном, его нелепость и фатализм возрастает в геометрической прогрессии. Но он уже купил эти чёртовы трусы и Тэ пожелал ему удачи, составив беспроигрышный по его мнению план… А потому он не может отступать, он должен хотя бы попробовать. Последний раз.
Чимин слышит, как Нам уже накрывает на стол, гремя столовыми приборами, а ещё — как бешено бьётся его собственное сердце, грозясь проломить рёбра.
Спуститься вниз, просто спуститься вниз… в тишине… когда на тебя будут обращены эти чёрные глаза… в одной лишь футболке… что может быть проще? Господи, да он никогда так не стрессовал!
Пак решает, что он всё же сделает этот шаг в порочную глубину, но для надёжности всё же выберет самую длинную футболку из всех, что у него имеются. Он надевает её и снова смотрит в зеркало. Белая футболка доходит до середины бедра, оголяя, по мнению Чимина, излишне много голого тела… точнее ног.
«Боже, я ведь хожу и в более откровенном виде в общей раздевалке, для меня это уже такая обыденность, а тут… не могу показаться в какой-то футболке перед собственным же альфой. Да что со мной не так?»
И тем не менее Чимин довершает образ тем, что надевает свои гимнастические гетры выше колена и делает два хвостика, посчитав это милым. Прикрытые ноги придают омеге решимости. Однако он решительно не понимает, что выглядит в них уже до невозможности эротично, как какая-то Лолита — с этими игривыми хвостиками и вплетёнными в них лиловыми ленточками в тон гетрам, с розовыми щёчками и влажными губками. Для довершения образа не хватает только томика Байрона и чтобы на кухне прорвало кран, обрызгав его водой с ног до головы. Вот тогда Намджун точно почувствует себя папочкой, запавшим на невинное дитя.
~
Нам собирается поставить последнюю тарелку на стол, как в дверной проём кухни робко входит Чимин. Точнее не он, а эталон всех эротических фантазий человечества. Невинный малыш с греховно притягательными ножками в… чулках? Гольфах? Намджун не знает названия этому предмету гардероба, но это чертовски сексуально… до странности уютно и одновременно обольстительно! А уж думать о том, что там таится под этой футболкой, слегка прикрывающей омежьи молочные бёдра — такие нежные и округлые — вообще страшно. Хотя для фантазии ведь надо так мало — она сама всё услужливо дорисует. И вот у Нама в голове уже рисуются картинки — и они абсолютно не об ужине. Они за гранью добра и зла и никак не могут способствовать спокойному течению вечера. Потому что в этих фантазиях маленький зверёк уже разложен на столе и съеден вместо ужина самым извращённым способом.
«Твою ж мать…» падает челюсть Намджуна. Столовый прибор внезапно скользит из расслабившихся пальцев размечтавшегося альфы и падает вниз, со звоном разбиваясь об пол. Омега вздрагивает, округляя глаза, пытается отпрянуть, ускользнуть обратно, но Намджун спешно машет руками и мычит, призывая к спокойствию. Он так боится спугнуть этого прекрасного мотылька, что чуть не запинается.
— Проходи… проходи пожалуйста. — Спешно тараторит Нам, ощущая в себе необъяснимый приступ волнения. — Прости… я немного неловок…
Альфа падает на пол, начиная спешно собирать осколки. Он то и дело кидает любопытный взгляд на Чимина, что в одно мгновение вдруг непостижимым образом превратился в сладкую нимфетку, и многократно сглатывает. Он пока не понимает происходящего, но оно ему определённо нравится. Что бы ни сподвигло кроху на такое — звёзды там как-то сошлись или он что-то задумал — он не хочет этому мешать.
Чимин чутка мнётся в дверях, глаза его бегают по сторонам, руки беспокойно оглаживают контуры талии, что скрывается под просторной футболкой, видно как он нерешительно тянется к её краю, но одёргивает сам себя и опускает взгляд вниз. Затем делает шажок навстречу столу, тычет по паркету на мысочках, словно пугливая лань и снова ощущает… как неприятно натирает у него между ног. Он это почувствовал ещё тогда, когда стал спускаться по ступенькам: дурацкие кружева, так неприятно трут его чувствительную кожу — они как наждачка с какой-то ядовитой пропиткой, от них нежная кожа зудит и даже будто горит от соприкосновения с адской тканью.
— Присаживайся, я всё накрыл. — Намджун подрывается в то место, где должен сесть омега и отодвигает ему стул.
— Спасибо. — Тихо произносит Пак и выдыхает от облегчения, ведь нижняя часть его тела оказывается скрытой под столом и теперь ему можно не волноваться о своём внешнем виде. До момента с нагибанием, конечно… К тому же этот дискомфорт в промежности не даёт покоя, придавая дополнительной нервозности.
— Ты сегодня… — Нам пытается подобрать нужное слово. — Интересно выглядишь!
— Да? — Нервно улыбается Чимин, его ручки дрожат и потеют, из-за этого он пока что держит их под столом, беспокойно обтирая об колени. Он мало что слышит, а уж то, что говорит альфа — понимает и того меньше. — Спасибо. Ты тоже. — И снова странная улыбка, будто ежа проглотил.
Намджун смотрит на немного растерянного и хлопающего словно в никуда глазами Чимина и, не отрывая от омеги затуманенного взгляда, тянется к салату, накладывая его специальными щипцами в тарелку. По пути часть салата рассыпается — кажется, будто на столе только что прошёл листопад. Но никто этого не замечает, оба впадают в странное состояние гипноза, не сводя друг с друга взгляда.
У Чимина такие красивые глаза с длиннющими ресницами — Намджуну всегда от них было не по себе, в хорошем смысле этого слова, а сейчас так и подавно — удушающе. И пусть омега сейчас явно от чего-то напряжён, но его губы такие… ммм, сочные и притягательные, как два источника с кристально-чистой водой. Альфе жарко от такого невинно-сексуального омеги, он хочет немедленно припасть к этому источнику и наконец освежиться.
Однако, он уже настолько научен горьким опытом, что не смеет этого сделать. Намджун решает пока что не торопить события, дать вечеру самому плавно развиваться во что-то большее, уже по ходу сориентировавшись и полностью убедившись в намерениях зверька (если он, конечно, всё правильно понимает, ведь с Чимином ни в чём нельзя быть уверенным).
— Тебе какую заправку? — Смаргивая, спрашивает Нам. — Горчичную или соевую?
— Мне всё едино. — Не убирает улыбки Пак и нервно хихикает. «Что не так с этими проклятыми трусами? Почему так жжётся?»
— Я приготовил мясо на гриле. Ты любишь такое? — Щедро плещет горчичной заправкой в салат омеги Нам.
— Очень люблю! — Бегает глазами из стороны в сторону Чимин, у него уже болит рот, но лицевые мышцы словно заклинило в улыбке.
Все его мысли там внизу, под футболкой — ему ужасно жарко: то ли от включённой плиты, то ли от присутствия альфы, то ли от зуда между ног.
Намджуну уже тоже немного не по себе от чрезмерно обеспокоенного вида омеги, но сказать что-то по этому поводу он не решается, боясь задеть чувства Чимина.
Оба на взводе.
— Я специально для тебя взял диетическую индейку. — Беспокойно косится на ёрзающего на стуле Пака альфа, глаз с этих странных движений не сводит.
— А? Правда? Это так мило. — Пучит глазки омега, а сам незаметно рукой дёргает край футболки, впуская внутрь спасительный воздушный поток.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — Всё-таки рискует спросить Нам, потому что… хрен его знает что происходит, но Чимин реально странный.
И омега чувствует, что кажется он откровенно говоря сыпется.
— Мне жарко! — Вдруг резко выпаливает Пак, от чего альфа аж опешивает.
Тэхёну можно пожать руку, его ученик даже в экстремальных условиях чётко помнит наставления своего гуру.
Чимин желает как можно скорее оправдать всю ситуацию в целом и свой внешний вид в частности, а то ведь не дай бог Намджун что-то там не то подумает (вообще-то да, подумал). Но ведь всё совсем не так (вообще-то нет, именно так). Альфа должен понимать, что ему просто жарко и из-за этого: резко поменявшийся имидж — раз, нервозное состояние — два, глобальное потепление — три.
Хотя, кажется, ему и правда невероятно жарко… Всё будто немного плывёт в некоем мареве… Он ощущает как полынный аромат заполняет его ноздри, что делает его сейчас в присутствии Намджуна в некоторой степени ведомым и разморённым, даже без алкоголя. Ему и хорошо и плохо — в голове гул, в животе водоворот, а в паху пожар. Но Пак уже чётко понимает, что это точно не от плиты и даже Нам, как бы он брутален ни был — тоже не может вызвать настолько нестерпимой реакции.
— Жарко? — Альфа вдруг приподнимается со стула и перевалившись через стол, накладывает ладонь на лоб омеги.
Тот от неожиданности вздрагивает и рукой задевает стакан воды, что стоит рядом. Тот по всем законам жанра падает на него и обливает грудь омеги. Пак так и сидит не шелохнувшись и с выпучеными глазами, чувствуя как у него спереди всё намокает, а соски от внезапной прохлады твердеют, бугорками проступая через облегающую, намокшую ткань.
Альфа тоже замирает — он не ожидал, что так напугает Чимина, а ещё, что он на фоне всех событий тоже станет таким неуклюжим увальнем. Его глаза как-то сами вдруг падают вниз, в район груди омеги — его взору открываются два ореола розовых сосков, что просвечивают сквозь намокшую ткань, их торчащие рельефы чётко выдают своё присутствие. Намджун весь горит, он громко сглатывает и переводил взгляд на лицо обездвиженного Чимина. И стоит только посмотреть на это шокированное, даже немного болезненное лицо, как всё настроение в секунду меняется. Буквально в тот же момент Нам оживает и подлетает к зверьку с салфеткой, начиная лихорадочно водить той по намокшей ткани, впитывая воду.
Чимин так и сидит, понимая что, кажется, всё опять катится в долину под названием «провал». Хотя где уж там, его провал начался ещё с того самого момента, как только он надел это кружевное недоразумение! Омега почти плачет, но уже отнюдь не из-за воды, что облила его, и не из-за нарастающего зуда между ног — а из-за того, что он чёртов неудачник!
Слёзы вдруг начинают катиться из уголков глаз омеги и он, смотря перед собой, начинает хныкать.
— Кроха, прости меня! Я не специально. — Нам не понимает что происходит, но точно что-то необъяснимое.
Чимин судорожно глотает воздух, не замечая вновь применённого к нему обращения «кроха» и только хлюпает раскрасневшимся носиком.
— Ну что мне сделать, чтобы ты не плакал? Давай сходим и переоденем футболку, а? Это же не страшно. Можешь мою надеть, если хочешь! — Взгляд омеги вдруг немного проясняется и всхлипы уменьшаются. — Хочешь?
— Хоччуу. — Тянет Чимин, что кажется уже распрощался с вечером соблазнения.
— Отлично, давай я тебе помогу и мы поднимемся ко мне в комнату. — Ласково воркует Намджун и этот его тембр явно действует на Пака умиротворяюще, потому что его слёзы почти моментально просыхают, что очень радует альфу, потому что он и сам уже чуть не впал в отчаяние.
И всё же идея с переодеванием оказывается не самой удачной, потому что путь туда и обратно оборачивается для Чимина почти что личной катастрофой. К тому же когда они вдвоём уже оказываются внизу, Пака буквально прошивает насквозь такая гениальная, но увы безнадёжно устаревшая мысль о том, что ведь он мог спокойно пойти и переодеться к себе, там бы он уже спокойно поменял бельё и сейчас не мучился!
Чимин не может сдержать разочарованного мычания по этому очевидному поводу. К чёрту соблазнение! К чёрту всё! Он уже ничего не хочет. Ничего, кроме одного — скинуть с себя ненавистную вещь! От упущенной возможности омегу снова пробивает на рыдания: трусы почти сводят его с ума!
Нам непонимающе смотрит на Чимина, хватает его под локоть, придерживая, и что интересно — Пак позволяет вести себя на кухню, даже не дёргается, когда он перемещает руку на его талию — а ведь об этом все эти две недели не могло быть даже и речи. Омега будто не замечает ничего вокруг, чем весьма настораживает альфу, вынуждая наблюдать за ним уже с некой опаской. Намджун не понимает что происходит, ведь логичного объяснения поведению Пака попросту нет, как и этой странной походке — Чимин то ли хочет в туалет и терпит, весь зажимаясь и пружиня, то ли перетанцевал и у него болят колени, от чего походка такая странная и дёрганая. Но ведь ничего такого и в помине не было, когда он только первый раз вошёл на кухню… Просто загадка какая-то — что могло такого случиться за какие-то двадцать-тридцать минут?
Намджун почти довёл Пака до стула, когда решил вновь глянуть на его лицо: такое бледное и будто выражающее какое-то сдерживаемое напряжение, словно он что-то терпит… Но если ему и правда нехорошо, почему омега молчит и ничего не говорит? Это всё очень не понятно!
— Чими, что с тобой? — Уже обеспокоенно спрашивает Намджун, усаживая Чимина на стул.
Тот присаживается, но в ту же секунду, как ошпаренный подскакивает вверх, шипя при этом будто от боли.
— Чёрт! Мммм… — Вскрикивает он, от чего и Нам подпрыгивает на месте, весь меняясь в лице.
— Тебе плохо?
— Трусы… — Сцепив зубы, мычит омега. Уже становится немного не до сантиментов. Пак смотрит перед собой невидящим взором, на лице проступают капельки пота.
— Что трусы? — Не понимает Нам, настороженно сводя брови.
— Снять. Снять трусы. — Пыхтит омега, опираясь о край стола, будто ему трудно стоять.
— Кому? Мне? — Альфа подхватывает Чимина подмышки и ощущает, насколько хрупкое тело омеги взведено, словно пружина, а сам Пак будто пыхает невидимым жаром, объяснить который не представляется возможным.
— Мне! Мне! Снять! Срочно! — Чимина начинает колотить, он будто не в себе, он весь извивается в руках Намджуна, словно бьётся в агонии, от чего альфе уже делается страшно за омегу.
«О чём он?» в голове Нама уже возникают шальные мысли о принятых зверьком таблетках с побочным эффектом, от которых его так и штырит.
— Может водички? — Делает попытку альфа, на что Чимин взвывает и беспомощно утыкается ему в грудь.
Намджун смотрит на макушку Пака ошарашенным взглядом, приобнимает маленькое тельце, не зная что уже сказать и сделать… Ему что, и правда снять с него трусы или же Чимин просто бредит? Но Пак не унимается и уже переходит на крик.
— БОЖЕ, Я ВЕСЬ ГОРЮ! — Омега внезапно впивается в футболку альфы пальцами, и начинает его трясти, смотря в глаза с неким призывом. — ПОНИМАЕШЬ? ГОРЮ! СНИМИ ИХ! — А потом он неожиданно вырывается из рук застывшего Нама, уже просто не зная куда себя девать и начинает носиться по кухне как укушенный в попу сайгак. — ЧЁРТОВЫ ТРУСЫ!
Намджун кидается за Чимином, у него глаза по пять копеек от сюра происходящего. В омегу словно демон вселился — он юрок и неуловим, а ещё… явно не в себе. Альфа понимает, что должен срочно обездвижить Пака, иначе такими темпами он себя скоро покалечит, так как уже начал натыкаться на разные углы, не переставая кричать при этом что он горит, умирает и ему срочно надо в ванную.
Настигнув Чимина уже у лестницы на второй этаж, Намджун быстро хватает омегу в охапку и, сложив его руки по швам, обездвиживает и тащит наверх.
— Нет! Нет! — Орёт ничего не понимающий омега, он явно пребывает в шоковом состоянии и не может себя контролировать.
Намджун затаскивает Пака в свою комнату, поскольку она ближе всего (а у него каждая минута на счету — мало ли что со зверьком), укладывает его на кровать и, не дав тому опомниться, одним рывком задирает футболку, открывая вид на кружевные трусики. Брови альфы взлетают от увиденного вверх. Вид, конечно открывается потрясающий по своей новизне и откровенности, но любоваться красотами откровенно говоря некогда. Нам всё понимает сразу, потому что не заметить покраснение в промежности просто невозможно — оно на всей внутренней поверхности бёдер. У Намджуна от этого зрелища аж глаза выкатываются.
— СНИМИ ИХ! — Воет от боли Чимин, скуля и дёргаясь как в припадке. — СНИМИ!
Он мало что понимает, у него одна цель, которая мигает перед глазами красной лампочкой — снять трусы. Остальное уже потом. Альфа незамедлительно стягивает с омеги этих чёрных мучителей и кидает их в сторону, будто они прокажённые.
— Твою мать… — Шипит Намджун, видя обширный ожог и даже волдыри. Теперь всё встало на свои места окончательно, вот только теперь трясёт уже самого альфу. Он почти на себе ощущает, насколько больно его маленькой крохе. Господи боже, это же очень чувствительное место само по себе, а у Чими там ещё всё такое… нежное, маленькое и аккуратное… В представлении Нама, это как плеснуть кислоту на лепестки роз. Всё его нутро сжимается от боли. — Потерпи, тыковка, потерпи мой маленький. Сейчас я наполню ванну и вызову доктора. Хорошо?
Чимин инстинктивно тянется пальчиками к краю футболки и, прикрыв ею свой пах, тут же сворачивается клубком, мыча от боли.
— Мммм жжётся, как жжётся… — Плачет омега, тем самым разрывая сердце Намджуна и заставляя его действовать со скоростью света.
Когда ванна была уже набрана, а вызванный на подмогу доктор Кан незамедлительно выехал, сверкая бахилами, Пак почти провалился в состояние схожее со сном. Он тяжело дышал и инстинктивно жался к склонившемуся над ним альфе, чей запах расслаблял и оказывал на него успокаивающее действие.
— Чими, нужно раздеться. — Тихо прошептал Намджун, на что получил лишь сонное ворчание. — Ты меня слышишь?
Альфа до последнего старался следовать установленным между ними правилам неприкосновенности и личного пространства, но, поскольку, тут была уже неотложная ситуация, он в итоге решил плюнуть на всё ради физического благополучия Чимина. И пусть зверёк потом снова устроит ему холодную войну — плевать. Нам потянулся к краю футболки и максимально осторожно, чтобы не сделать зверьку ещё больнее, потянул за зажатую между его ног ткань, обнажая тем самым сведённые вместе бёдра и плоский животик. Чимин на это поморщил носик и тихо замычал, но глаз не открыл. Выждав пару секунд, альфа продолжил.
Все его действия были плавные и невесомые, а сам он даже на всякий случай затаил дыхание… сам не понимая зачем. Видимо он даже боялся дышать в такой важный момент, боялся напугать зверька лишним движением. Пак заворочался возле него и попытался разлепить глазки, но видимо его так сильно расслабило от возросших ферромонов Намджуна, что хватило лишь на скорченную мордашку и немного недовольное постанывание.
— Вот так. Ещё немного, тыковка. — Нам слегка приподнял спинку Чимина, чтобы было удобнее снять вещь. — Подними ручки.
Омега снова завозился, слегка приподнял голову и, сделав усилие, немного приоткрыл один глаз, уставив его на альфу. Не понятно, видел ли и понимал ли он что-то в этот момент, но Нам смотрел на омегу с такой надеждой и застывшей просьбой в глазах, что тут, наверное, даже бессердечный человек бы поддался. Чимин устало выдохнул, снова прикрыл глаза и послушно приподнял руки вверх, давая Намджуну возможность освободить его тело от футболки.
— Умничка. — Облегчённо улыбнулся альфа и выдохнул. — А теперь снимем твои… эээ… вязаные чулки.
Пак скуксился, но сопротивляться не стал. Намджун же осторожно, по одному, стянул с омеги гетры, попутно любуясь стройными ножками и тяжело при этом дыша. Так и тянуло зацеловать эту неземную красоту по всей их бесконечной длине.
«Нет, мне сейчас не до этого!» напомнил он сам себе и снова подполз к лицу Чимина.
— А сейчас я отнесу тебя в водичку. Хорошо?
— Водичка… — Слипшимися губами промямлил Чимин, послушно свесившись в руках Намджуна.
— Только не пугайся. Она слегка тёплая, тебе должно быть комфортно.
Альфа осторожно погрузил Пака в воду. И хоть она и была приятной температуры, тот всё равно вздрогнул и, резко открыв глаза, заозарялся вокруг. Для омеги это оказалось неожиданной сменой климата и локации — кажется, он и правда не понимал в чём дело, и мало что помнил с момента, как Намджун потащил его на второй этаж.
— Тшшш, успокойся, всё хорошо. — Мягко и нежно, проговорил Нам.
Чимин был словно в прострации, но довольно быстрыми темпами начинал приходить в себя. Снова ощутив пощипывание между ног, омега опустил взгляд вниз и, увидев, что он полностью голый, а его промежность в ужасном состоянии, моментально накрыл своё покрасневшее достоинство ладошками, охая от боли и испуга. Присутствие альфы в столь пикантной ситуации моментально выбило его из колеи. Но если он уже раздет, значит…
— Ты всё видел… — Сокрушенно констатировал убитый всеми обстоятельствами Пак и безвольно склонил вниз голову.
— У тебя ожог. Сейчас приедет доктор Кан и осмотрит твоё состояние. — Стараясь говорить ровно, увёл тему и взгляд от смущённого омеги Нам.
Пак только покорно и вяло мотнул на это головой, словно он окончательно сдался перед судьбой. Намджун чувствовал эту потерянность омеги, он хотел бы остаться сейчас рядом с ним, но видел как Чимин покраснел лицом и весь сжался, обхватив колени руками, а потому не желал портить ситуацию.
— Я принесу тебе твои вещи. — Спокойно сказал альфа. — Если что, зови меня незамедлительно.
— Угу… — Забегал глазками по водяной глади Чимин, боясь смотреть на альфу. — Нам…
— Да? — Резко поднял голову альфа, глаза его блеснули.
— Спасибо тебе… за помощь.
— Всё хорошо, не переживай. — Улыбнулся Намджун. Он задержался на пару секунд в дверном проёме, счастливый от одного только услышанного «Нам», и тут же скрылся, тихонько прикрыв за собой дверь.
~
— Всё не так страшно, как кажется на первый взгляд. — Устало улыбнулся доктор Кан.
Переодетый в хлопковую просторную пижамку Чимин, лежал в своей постели, накрытый одеялом. Возле него дымился горячий шоколад с маршмеллоу, который ему приготовил Намджун для поднятия настроения.
— Но для более точного диагноза, прошу отдать мне вещь. Я пошлю её на экспертизу. Похоже у этого нижнего белья была какая-то некачественная пропитка, а может опасный краситель. Пока не могу сказать точно. В любом случае это химический ожог. Я взял у Чимина-сси кровь на анализ и на всякий случай вколол ему мощное антигистаминное. Первая реакция была довольно бурной, поэтому есть вероятность, что имеется аллергия на какой-то компонент.
— Как скоро стабилизируется его состояние? — Задал вопрос Намджун, зная, что именно сейчас волнует его зверька.
Буквально через день должно состояться последнее выступление танцевального сезона и Чимин не мог его пропустить. Тем более все билеты уже давно проданы.
— Думаю, общее самочувствие уже улучшиться к завтрашнему дню. При условии, что эту ночь вы проведёте вместе, конечно.
— В каком смысле? — Подал немного встревоженный голос Чимин.
— Вам просто необходимы ферромоны вашего альфы, они очень хорошо на вас воздействуют, как я уже говорил ранее… причём в двустороннем порядке. Плюс близкий контакт из-за вашей феноменально сильной связи тоже рекомендуется настоятельно. — Строго и немного устало проговорил альфа, по привычке тревожно посматривая на Намджуна. — Однако ожог к завтрему не пройдёт, пару дней надо отлежаться, стараясь избегать всякую двигательную активность.
— Как?! — Приподнялся на локтях ошарашенный омега. — У меня послезавтра концерт, я должен танцевать!
Доктор Кан протяжно вздохнул.
— Что можно предпринять в качестве экстренных мер? Есть какие-то препараты или процедуры, которые могли бы быстро поднять Чимина на ноги? — Пресёк надвигающуюся истерику омеги Намджун.
— Я понял вас. — Задумчиво кивнул доктор. — Есть одно действенное лекарство, очень хорошо помогающее ускорять заживление, но оно дорогое и даже по спецзаказу его надо долго ждать по очереди. Если сможете достать его в срочном порядке, то… — Пожал плечами доктор Кан, а Чимин посмотрел на Нама в этот момент огромными глазами полными отчаяния и надежды.
— Сможем. — Твёрдым голосом заверил альфа, замечая как омега в этот момент тихонько хлопнул в ладошки. — Пишите рецепт.
— Напишу. Но ещё вашему омеге необходимо будет пить антигистаминные. Если сможете делать уколы, эффект будет ещё лучше.
— Сделаю. Говорите, что ещё. — Серьёзно произнёс Нам своим низким голосом, а Чимин только вытянул шейку, внимательно слушая диалог.
— И прошу отнестись ко всем моим рекомендациям серьёзно и не нарушать завтра постельный режим! Пусть Чимин-сси отдыхает, не давайте ему двигаться — только в крайнем случае в туалет. — Намджун кивнул. — Спать обязательно без нижнего белья, чтоб ничего не натирало, минимизировать всякий контакт с любыми материалами. К паху прикладывайте умеренный холод, обрабатывайте ожог антисептиком, чтобы не было заражения. Волдыри я вскрыл, нагноения быть не должно.
Тут Чимин поморщился, вспоминая не очень приятную процедуру.
— Ну и постоянный контакт. Постарайтесь быть как можно больше рядом со своим омегой. — Доктор поднял глаза и, поймав одобрительный взгляд Намджуна, немного расслабился. — Ваши феромоты будут действовать и как обезболивающее и как усилители для всех остальных лекарств. Вроде всё.
Мужчина поспешил на выход.
— Спасибо. — Пискнул Чимин вдогонку.
— Поправляйтесь скорее и… не трогайте больше статуэток. — Улыбнулся доктор Кан, а Пак смущённо опустил взгляд.
Когда оба альфы скрылись за дверью, омега рухнул на подушку и расслабленно вздохнул, улыбнувшись: всю ночь и целый день Нам будет рядом с ним… Невероятно! Щёки Чимина загорелись, а в животе от одной только мысли близкого контакта с таким человеком, как Намджун, натянулась пружина.
Пак поспешно помахал на щёки ладошками, чтобы к возвращению альфы, не выдавать своё излишнее волнение. Однако Чимина безбожно кидало в жар и он ничего не мог с этим поделать — от одной мысли об этом брутальном, сильном мужчине у него кружило голову и пол ходил ходуном.
«Нам будет рядом»… и пусть он сам будет выглядеть при этом нелепо и глупо… в конце-концов он и так уже показал Намджуну все грани своей тупости — ниже, чем есть сейчас, ему всё равно уже не упасть — так что всё нормально! Нет, конечно, он не кинется к альфе на шею — это было бы странно, возможно у него даже и слов-то не получится нормально связать, но зато… Зато он будет рядом с ним и сможет просто наслаждаться их близким контактом.
— Выкуси судьба! — Ехидно усмехнулся Чимин и тут же с головой укрылся одеялом, услышав шаги за дверью.