Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

Да будет пляска горькой полыни, кружащей в безудержном танце свою любимую искусительницу — душистую лаванду, чьи непростительные желания все до единой капли сплетены в древней магии любви, нашептаны ритуалом крови и испиты из фужера вечной страсти. *** — Тэхёни, что с ним? — Заревела взволнованная Бэбэ, стоило только ей увидеть валяющегося на полу Чимина. — Течка. — С тревогой констатировал Тэхён, прикладывая руку ко лбу друга. — Он весь горит! И, кажется, у него болевой шок. Приехав к Паку, они долго звонили и стучали в дверь, а потом, когда чувство тревоги стало нарастать, поняли что случилось явно что-то неладное. Ну не мог Чимин уйти из дома, если их самих сюда позвали. — Я звоню Хосоки. — Нахмурилась Солар. — Не нравится мне всё это. Обрисовав всю ситуацию, она получила от Хо инструкцию: ждать у двери и никуда не уходить, так как скоро придёт человек Юнги и принесёт им запасной электронный ключ. Как только Бэбэ и Тэ ворвались внутрь квартиры, Киму сразу ударила в нос сногсшибательная волна феромонов. Лаванда с кардамоном буквально оплели всё пространство и дурманили голову. Тут же сориентировавшись в происходящем, Тэхён быстрым движением отодвинул подругу в сторону и с ноги вырубил надвигающегося на них, словно загипнотированного альфу. Вытолкнув безсознательное тело в коридор и закрывшись на замок, они побежали вглубь квартиры, обнаружив Чимина на подходе к кухне — тот лежал ничком на полу, весь горячий и потный, в насквозь промокших домашних штанишках. — Ало, Гуки! — Да, солнышко? Ну что там у вас? Открыли дверь? Всё в порядке? — Затараторил альфа. — Не-а, нифига не в порядке. У Чими течка… — Вздохнул Тэ. — Помнишь, как было в прошлый раз? Тот запах… В общем мы откупорили эту лампу Алладина и Джин, то есть аромат, вырвался на свободу… — Ащщ!.. — Так что боюсь, скоро сюда могут набежать бандерлоги… — Ёбаный в рот! — Не сдержался Чонгук. — Пока ещё нет. — Цокнул Тэ. — Но, возможно, скоро буду… — ЧЕГО? — Милый, спроси Юнги, есть ли ещё запасные ключи от этой квартиры? — Шуга, у вас там есть ещё ключи от Намовой хаты? — Крикнул Гук. — Есть ещё один дубликат у охраны. — Раздался издалека голос Мина. — Вот же *непереводимая корейская брань*. — Тэхёни… — Я слышал. — Цокнул омега. — В общем тогда дело обстоит так: того альфу, что нам принёс ключ, я вырубил… Но, если эти отморозки повалят сюда косяками, то боюсь, что я не смогу уложить их всех и тогда… и меня, и Чимини и правда выебут. Бэбэ, что обрабатывала нос Чимина от крови, обернулась на Тэхёна и округлила глаза. — ВОТ СУКА!!! Блять, блять… — С остервенением зарычал Чон и тут же послышалось, как альфа замолотил обо что-то кулаком. — Тэшенька, малыш, ты главное не волнуйся, мы уже выдвигаемся! Юнги уже звонит своим людям… скоро все, кто есть на вашем этаже, от туда свалят и… — Как там Чимини? — Перебил Гука отдалённый, и почему-то сдавленный голос Нама. — У него сильный жар и он без сознания. — На всякий случай погромче ответил Тэ. Он перевёл взгляд на Пака, наблюдая как Солар накладывает на лоб омеги смоченную в прохладной воде тряпочку. — Юнги, гони быстрее… — Тут же донеслось до ушей Тэхёна и рёв мотора заглушил хриплый стон. — Малыш, мы скоро. Жди! — С тревогой произнёс Чонгук и связь оборвалась. *** — Молодой человек, честное слово, я вам поражаюсь. — С недоверием смотря на альфу, распылял антисептик доктор Кан. — Только не говорите, что это снова работа Чимина-сси. — Нет, это он просто на радостях порезался. — Ответил за друга, стоящий рядом с семейным доктором Чонгук. — Рубил кимчи, а тут новость, что у его омеги началась течка, вот рука мастера и дрогнула. — Это чем таким вы кимчи режете? — Ничему не удивляясь и, стараясь делать вид, что поверил, спросил доктор. — Катаной. — Прогремел Нам. — Нельзя ли как-то побыстрее? — Быстро только кошки родятся, а вас надо заштопать основательно, если вы и правда спешите провести течку со своим омегой. — Да-да, он спешит, не отвлекайтесь, доктор Кан, колите ему двойную дозу обезболивающего, чтобы не сдох на радостях. — А у вас очень заботливые дружеские отношения, как я посмотрю. — Доставая спрей-анестетик, хмыкнул мужчина. — Да, мы обожаем друг друга! Правда, Нами? — Широко улыбнулся Гук и послал альфе воздушный поцелуй. — Позвони Шуге, узнай как там дела. — Сцепляя зубы, попросил Намджун, в то время как доктор скреплял его рану медицинскими скобами. — Извините, что использую такой способ… в обычной ситуации я бы использовал специальный пластырь, поскольку рана не глубокая, но так как вам предстоят физические нагрузки, придётся использовать более традиционный метод. — Вздохнул альфа. — Я бы вам, конечно, не рекомендовал сейчас напрягаться, но, кажется, это невозможно. — Невозможно. — Отрезал Намджун. — Не стесняйтесь доктор, дырявьте его больше, он такое любит. — Прокомментировал из дальнего угла Чонгук. — Постарайтесь в первый день выбирать максимально не травмирующие позы. — Не обращая внимания на Чона, напутствовал доктор. — Это какие? — Заинтересованно выпалил Гук. — Если получится, пусть ваш омега будет сверху. А вы активничайте поменьше. — Из угла раздался скептический смешок. — Я наложу специальную самоклеящуюся повязку и дам вам запасные, вместе с антисептиком. Меняйте её раз в день. Если будет воспаление, звоните. — Хорошо. — Кивнул Намджун, получая неприличный жест от друга. — Всё нормально, этаж зачистили, враг не прорвëтся. — Довольный новостью от Юнги, отчитался Гук. — Тогда выдвигаем. — Встал с места Нам, пожимая мужчине руку. — Благодарю. — Эх, завидую я тебе. — Мечтательно произнёс Чонгук. — Погрузишься сейчас в мир похоти и разврата. Оседлает тебя твой крошка Чимин своей маленькой… — За языком следи, а то щас зашью тебе рот. — Оскалился Нам. — Всё-всё, понял, не дурак. — Заржал Чонгук. — Не надо так возбуждаться, прибереги свою энергию для нужного дела. Меня самого уже вот-вот ждёт такое же приключение и я тоже на нервах, но как-то стараюсь сдерживаться. — Постарайтесь без травм, Намджун-сси. — Кинул в догонку уходящим альфам доктор Кан и покачал головой. *** _______________________________ Premonition — Tommee Profitt _______________________________ И снова перед Чимином чёрное озеро, что смоляной поверхностью отражает его облик бабочки с сожжёнными крыльями. Пак оглядывается вокруг — весь берег чёрного озера усыпан белыми цветами — они словно воздушные облака — замки-миражи из его надежд и мечтаний. Чимин смотрит сначала вокруг, а потом опускает взгляд вниз и видит, что гладь озера больше не спокойная как раньше — чёрная вода будто живая, она вздыбливается причудливыми волнами, которые, нарушая все законы физики, вытягиваются и скручиваются, словно это и не вода вовсе, а его материализовавшийся страх. Страх одиночества, страх потери любимого. Черные волны, как самые настоящие щупальца, хотят добраться до него и облепить его обнажённое тело со всех сторон. Чимин пытается увернуться, но чёрные тентакли, будто чувствуя его выпады и ухищрения, предпринимают другую стратегию: на время утихают и подбираются сзади, накидываясь на ноги омеги смоляной плёнкой. Они ползут вверх — от щиколоток, по коленям и вверх к молочным бёдрам, опутывая несчастного со всех сторон. Всё. Не выбраться. Не сдвинуться с места. Пак снова смотрит на цветы и видит как они вдруг одномоментно загораются, образуя вокруг озера нечто вроде огненного кольца, отражаясь в чёрной воде и окрашивая её в тëмно-алый. Чимин бьётся в агонии, чувствует как чёрные волны оплетают его горло, не давая дышать — смыкаются, давят. Из его носа двумя дорожками стекает чёрная кровь и, кажется, что весь мир обагряется этим цветом — красками безысходности. Он горит в адском котле своих самых потаённых страхов и не может сдвинуться с места! Но неужели это конец? Неужели он больше никогда не увидит любимых чёрных глаз, не ощутит так желанных рук и губ, не услышит бархатного голоса, дарящего утешение? Неужели он сам больше никогда не подарит своему возлюбленному ласк? Неужто у них не будет всех тех будней, наполненных заботой и вниманием? Из глаз Чимина стекают слезы, они стремительными потоками бегут по разгоряченным щекам и капают вниз. Соприкасаясь с чёрной гладью, они вызывают на её поверхности шипение — вода будто стонет от боли, пенясь и изо всех сил пытаясь отступить в стороны. Скоро слëз становится так много, что всё вокруг наполняется тревожными звуками. Однако через некоторое время всё резко стихает и возникшая тишина наполняется странной, томной атмосферой. Омега снова поднимает взгляд и видит уже вместо белых цветов сиреневые соцветия лаванды — своими грядами они уносятся в бесконечную даль, окутанную странным густым мороком — вязким и приторно-сладким, как загустевший сахарный сироп. Да и вода под ним уже не чёрная, а такая чистая и прозрачная, как горный родник, а вместо щупалец его оплетают такие любимые, сильные, обвитые сетью вен руки. Чимин вздрагивает и радостно разворачивается назад. Он видит улыбающееся лицо Намджуна и не может поверить своему счастью. Он пришёл к нему! Он его спас! *** 5 дней спустя. Лотте. Осознание действительности приходит не сразу*. Оно пробирается к омеге словно сквозь расступающуюся толщу воды, как и окружающие звуки, состоящие из шумных вздохов и томных стонов, эхом отражающихся от гладких стен. Методичный плеск воды, мерно раскачивающееся тело… он вовсе не в озере, а в их с Намджуном ванне! Но самое главное, рядом и правда он — его Нами! Крепкие руки беззастенчиво блуждают по его животу и бёдрам, а сам он наполнен изнутри альфой настолько плотно и всеобъемлюще, что не остаётся никакого сомнения в том, что именно между ними в данный момент происходит. _______________________ *из-за гормональных особенностей и сопутствующих этому сильных стрессов, течки Чимина проходят очень бурно, не как у обычных омег в обычном состоянии, когда они по большей части осознают происходящее Пак будто выныривает из одного омута, похожего на сон, и тут же попадает в другой, вполне реальный — горячий как вулканический источник. Он слышит свой же звонкий голос, что выстанывает неприличную просьбу быть жёстче и срывается на громкие охи, когда Намджун подхватывает его под попку и немного приподнявшись над тёплой водой, начинает яростно насаживать его на свой немалых размеров член. У Чимина совершенно нет времени на обдумывание, его собственные крики заглушают абсолютно все здравые мысли — он так чётко ощущает внутри себя каждое движение члена, как ствол с силой распирает стенки заднего прохода, что тут же отдаётся во власть сложившейся ситуации — раз всё уже так как есть, и тем более раз он сейчас настолько податлив и ему так хорошо там внизу, между разведённых ног, то зачем вообще прерываться? Он со своим альфой, и это лучшее, что только могло случиться! — Ммм… Дааа… Ахххмм… Пак изгибается навстречу жадным поцелуям в спину и, устраиваясь поудобнее, впивается пальцами в бортики ванны. Он вторит поступательным движениям альфы, помогая ему и себе глубже насаживаться на ствол, усиливает амплитуду и ощущает всю мягкость собственной растянутой дырочки — то, с какой лёгкостью она принимает в себя могучий член, как плавно он скользит вверх-вниз по обильно вытекающей смазке. Никакого сопротивления никаких трудностей — Чимин удивляется собственному телу, что развратно двигается навстречу удовольствию, будто оно настолько хорошо знает, как и что нужно делать, что ему только и нужно, что плыть по волнам и наслаждаться. Пака кроет от ощущений и постепенно, капля по капле восстанавливающихся воспоминаний, кажущихся одним большим порнографическим сном. Он обхватывает ножками бёдра альфы, бесстыдно кричит в эйфории страсти и удовольствия, чувствует как его внутренние части ягодиц и низ живота словно опалены огнём — таким сладострастным и безудержным, что хочется уже сгореть дотла, облегчив свои низменные желания. В этом огне уже тоннами сгорели порхающие внутри него бабочки, осталось только довершить дело долгожданной кульминацией и умереть в руках Намджуна окончательно. — Нами… мммм… Нами! Не могу больше! — Зарыдал Чимин. Он ощущал близящийся оргазмический взрыв и от этого дикого напряжения всё его нутро вытягивалось в струнку, а сам он продолжал яростно двигать бёдрами. — Ещё, ещё! Прошу… Боже! — Омега громко застонал, изогнулся и излился в воду, ощущая как тут же следом в него кончает альфа, до синяков сжимая его бëрда и кусая шею и мочку уха. Устало обмякнув, омега ухватился руками за колени Нама и стал озираться вокруг. Наконец-то его разум немного прояснился и он стал ощущать себя самим собой. — Который час? — Спросил первое, что пришло на ум Чимин, он даже не узнал свой собственный голос, так как тот был осипшим и скрипучим. «Но когда только успел его сорвать?» — непонимающе захлопал глазами Пак. — Неужели ты наконец-то пришёл в себя? — Не веря в случившееся, сыто улыбнулся Намджун и ещё немного подвигавшись внутри омеги, развернул его на себя. — С возвращением, зверёк! — Что со мной такое? — Облизывая губы и хлопая в непонимании глазками, спросил Чимин. Он всё ещё не мог до конца сориентироваться в происходящем, и только слепо обнимал альфу, прижимаясь к нему, как к единственному источнику правды. — У тебя течка, котёночек. — Погрузившись вместе с Паком по грудь в воду, ответил Нам и только сейчас омега заметил как альфа выглядит. Абсолютно уставший вид, под глазами залегли глубокие тени, а в совокупности с теми ранами, что нанёс папа Лан — это было кошмарное зрелище. Чимин охнул и снова кинулся альфе на шею. — Ты жив! ЖИВ! — Руки омеги лихорадочно заплясали по телу альфы в невозможности поверить в происходящее, а из глаз от эмоций хлынули слëзы. — Что это? Пальцы остановились на водонепроницаемой повязке на животе Намджуна, оцепенев от увиденного. «Его ранили! Боже, его ранили!» Да, альфа не погиб, как это было в его потаённых страхах, но судя по всему не всё прошло так гладко, как хотелось бы… «Но насколько эта рана глубокая? Как он вообще справлялся, будучи раненым?» — Царапина. — Отмахнулся как от пустяка Нам и снова улыбнулся. — Не переживай так. — Он подтянул к себе омегу с желанием поцеловать, но тот завозился в его руках и запротестовал, увлечённый ужасной правдой. — О чëм ты? Как ты можешь так спокойно об этом говорить? Я, тут с ума сходил от переживаний! — Пак стал бить альфу кулачками по груди, но быстро одумался, падая лицом на плечо и рыдая. — Ты точно пришёл в себя. Теперь в этом не приходится сомневаться. — Усмехнулся Намджун. — Моя боевая амазонка в действии. — Сколько времени прошло? Я потерял сознание? — Это уже пятый день, как мы не выходим из квартиры. — Пятый? Ох… — Чимин рухнул на плечо Намджуна. — А где Бублик? — Его на время забрали к себе Солар с Хосоком. — Мягко ответил Нам. — Ты совсем ничего не помнишь? Омега задумался. Всё таки кое-что он помнит, а с каждой минутой эти воспоминания становятся всё более обширными и яркими. Он был как не в себе все эти дни и творил такое! Щеки Пака залились ярким румянцем, на что альфа только тихо посмеялся. — Тут нечего стесняться, зверёк. Это так же естественно, как кушать и ходить в туалет. — Нам взял лицо омеги за подбородок и оттянул его нижнюю губу. — Это было хоть и крайне выматывающе, но абсолютно незабываемо! Ты во время течки просто ненасытен и абсолютно без комплексов. Вытворял такое, что я боюсь в другое время подобного мне никогда не увидеть! — И что такого я делал? — С испугом посмотрел в чёрные глаза Чимин. — Ну, было всякое… — Многозначительно улыбнулся Нам, с удовольствием смотря в замершие от волнения глазки. — Но что мне запомнилось больше всего, так это то, как ты на меня пописал прямо во время секса. — Совершенно серьёзно произнёс альфа и увидев шок на лице напротив, поспешно заверил, что всё хорошо. — Это было забавно, правда. В моей практике такое впервые. Ты так много выпил воды, что просто не мог терпеть… А поскольку мы уже были в самом разгаре процесса, то и прерываться ты тоже не хотел. Ну я и сказал тебе не сдерживать себя… — Какой кошмар! — Сокрушенно произнёс Чимин, чуть не заплакав, на что Намджун снова обхватил его нижнюю губу и стал жадно её сосать. — Эфо фак гряфно… — О да, это было очень грязно! И развратно. Ты мой маленький писающий мальчик. — Усмехнулся Нам и, предотвращая протесты, тут же впился в губы омеги. — Но меня в тебе ничто не отторгает, наоборот, это даже сильнее заводит. Такая открытость с твоей стороны — просто что-то. Ты так радовался в этот момент, ну прямо как ребёнок. Тебя и самого это дико распалило. Не помнишь? Ты так мокро и пошло двигался на мне, изгибался и стонал… Мне просто крышу снесло. Если ты как-нибудь захочешь подобное повторить… только скажи, я всё подготовлю. Поверь, для тебя у меня нет никаких границ и я не хочу чтобы ты чего-то стеснялся. — Это правда… слишком. — Протестно закрутил головой Чимин. — Неужели тебе не было противно? Это же не гигиенично. — Противно? Нееет, ни капли! Неужели думаешь, что ты и всё, что с тобой связано, мне может быть противно? Говорю же, ты был так открыт и смел… просто прекрасен. Всё остальное — вопрос чистки и мытья. Правда… матрас и правда придётся выбросить, кажется он пришёл в негодность. — Божечки… — Пак зарылся красным лицом в шею Нама. — Я настоящий развратник. — Ещё какой. — Ухмыльнулся Нам подливая масло в огонь. Воспоминания как пазл собирались всё в большую картину в голове Чимина. Однако чем больше кусков всплывало в его сознании, тем больше он возбуждался. Кажется… его течка ещё не прошла до конца и ему хотелось повиноваться этой неведомой силе, что поджигала в нём новый пожар желания. Движения его тела стали более томными и плавными, он сладострастно вёл кончиками пальцев по мощной шее Нама, по его груди, низу живота, ощущая как снова теряет связь с реальностью. — Кажется, зверёк хочет продолжить? — Пошло улыбнулся Намджун. — Это просто какое-то наваждение… безумие… — Чимин мазал губами по влажной коже альфы, начиная от кадыка и вниз-вниз, желая дойти уже до самого паха и вобрать в себя это могучее естество, поглотить его и облизать… полностью! — Я хочу тебя. У Пака было ещё много вопросов, но сейчас ему снова было не до них, его течка контролировала его сознание ещё достаточно сильно — ровно настолько, что он не мог противиться этой силе, сам желая исполнить и повторить всё то, что всплывало в его памяти. ~флешбэк~ Намджун раздвигает мокрые ножки, и Чимина тут же обдаёт волной желания и скопившимся жарким запахом ночи; воздух весь наполнен свежей горечью полыни и мёдом лаванды. За окном чуть брезжет рассвет, их сплетённые, блестящие от пота фигуры алеют под лучами поднимающегося солнца — чувствуется близость дневной духоты. Но что им двоим жар обычного дня — они и без того уже будто в пекле, в бурлящем котле желания, обугливающим их плоть там, где касаются пальцы и губы. Их взаимная химия накрепко сковала разум, а горячие руки, что опоясывают вздымающиеся в диком танце тела, не знают покоя ни на минуту. Губы альфы творят безумства и бесчинства, отвечая самым сладостным и запретным запросам омеги, что стонет в липком припадке безудержной страсти, чей затуманенный влажной дымкой мозг требует от Намджуна постоянного контроля и самозабвенной отдачи. Стеснение… это слово здесь больше не уместно, оно из разряда запретных в этой спальне — его забыли напрочь как некую абсурдную идиому, как несуществующую эмоцию, атавизм — всё затмили похоть и желание. Намджун никогда такого не видел — эти дикие, первобытные пляски жаркого, мокрого тела на его члене — его персональная смерть. Чимин во время течки — это настоящее, неподдельное совершенство, единственный в своём роде бриллиант, сверкающий всеми гранями своего невероятно гибкого тела, абсолютнейший бог, сошедший с самого грешного облака в раю — словно пленительно-порочный ангел с невероятной грацией и безудержным желанием. То молящий, то требующий, то берущий сам, то плачущий от эмоций — сводящий с ума дьяволёнок. С затуманенным взором взорвавшихся после адской агонии звёзд, родивших в туманности Бабочки*, настолько порочное и прекрасное существо, что Намджун в первые часы их близости просто не верил в происходящее и боялся даже не себя, а Чимина! Тот седлал его бёдра как самый заправский наездник — маленькая звёздная амазонка с созвездия Секса, чей прекрасный голосок сирены заманивал альфу своими сладкоголосыми стонами на самое дно разврата. _____________________________ *Созвездие Бабочка — рассеянное звёздное скопление в созвездии Скорпиона (ха, ну почти паук). Своё название это открытое звёздное скопление получило благодаря очертаниям, напоминающим бабочку с раскрытыми крылышками и V-образными усиками. Брать то, что невозможно взять. Ломать то, что не ломается. Гнуть так, что кажется ещё чуть-чуть и надорвётся и лопнет… Это сладкий плен без возможности всякого возврата к нормальному существованию, это самые пошлые шлепки тел, которые когда-либо слышало человечество, это самые неприличные слова и стоны, слетающие с губ. Это всё он и его кроха! Не поддающийся никакому описанию, истекающий смазкой и желанием — его сладко-пряный напиток, искушающий на самые разнообразные грехи. Лучшее из вин, приправленное капелькой яда, от которого Наму ничего не будет, ибо он отравлен уже давно и безнадёжно — он умер, а воскрешён был словами его любимого зверька: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Он ничто, а Чимин — его всё! Яд, ставший избавлением от простого физического существования. Зверь внутри Намджуна ликовал и сходил с ума от счастья, а сам он брал маленькое тельце снова и снова, до помутнения рассудка, до хруста костей, до сдавленных вскриков и мольбы о пощаде — он был до определённой степени неутомим. Но стоило ему только ослаблять напор, как его тут же требовали об обратном — возобновить эту жаркую гонку тел. Быть глубже, быстрее и жёстче. Они много пили, восполняя потерянную в огромных объёмах влагу, и ещё больше трахались, восполняя неуёмное желание. Как любовники, что не виделись вечность, как одержимые Демонами Похоти существа. ~конец флешбэка~ Не говоря ни слова, Намджун подхватил Пака на руки и с шумным плеском воды, выбрался из ванны. Пройдя в спальню, он опустил омегу на кровать, а сам лёг в изголовье. Весь такой неприлично голый, прекрасный и крепкий как исполин, полностью сотканный из мышц, что прочнее стали. — Я знаю, что ты хочешь. — Нам раздвинул ноги и провёл рукой по паху, призывно проводя вверх-вниз ладонью по вновь вставшему члену. — Ползи сюда. — Хищно сверкнули глаза. — Ты такой бесстыдник… — Покраснел Чимин. — Ничего, пара минут и ты станешь таким же. — Ухмыльнулся Намджун, а потом задумался и поправился. — Хотя нет, ты всегда будешь смущаться… когда больше, когда меньше. И знаешь что? — Что? — Медленно подползая на четвереньках, спросил Чимин. — Именно это меня больше всего в тебе и заводит. — Правда? — Да. Причём так, что мышцы в паху сводит от возбуждения. Чимин, оказавшийся между разведённых ног альфы, снова покраснел, демонстрируя Наму его личный фетиш. — Ты такой сексуальный и красивый, что я даже сам себе завидую. — Альфа нахально облизнулся. — А ещё я весь дымлюсь от твоего вида, и если ты сейчас не погасишь меня, я превращусь в пепел. Омега кивнул и тихонько сглотнул. — У меня почти нет сил… кажется, эти пять дней вытянули из меня все соки… но, всё же, я и правда не могу остановиться. Безумие какое-то… — Он опустил голову и жадно накрыл головку члена своими губами, причмокивая так вожделенно и сладко, словно посасывает самый вкусный в мире чупа-чупс. — Так не останавливайся… — Протяжно выдохнул Намджун и зашипел от приятных, сдавливающий ощущений. — Мы и правда теперь постоянно будем этим заниматься? — Пак выпустил изо рта член, с удовольствием наблюдая разочарование на лице альфы. — Мы так много упустили в своё время, кроха. Столько дней, недель… этих возможностей не счесть. Я жалею о каждом из них. Поэтому хочу любить тебя до изнеможения. — До изнеможения? — Бровки омеги приподнялись в удивлении. — Да, а когда ты придёшь в себя, мы повторим это снова. И так до бесконечности. — Но я же так помру! — Вытянул лицо Чимин. — Ничего такого не будет, потому что у меня есть для тебя элексир бессмертия. — Что за элексир? — Нагнись и испей. — Сощурил глаза Нам, отмечая как быстро меняются эмоции на лице Пака. — Фу, какой ты всё-таки пошляк! — Зарделся омега, однако уголки его губ предательски дрогнули. — Давай не будем терять время и используем твой ротик по назначению. — Альфа собрал волосы Чимина на макушке, чтобы они не мешали и, требовательно надавив на затылок, направил его голову вниз, насаживая омегу на свой член. Он напористо углублялся в недра влажного рта и, давая Паку возможность вращать внутри язычком, двигался навстречу движениям белокурой головы интенсивными рывками бёдер. — Убери руки и поласкай себя. — Приказал Намджун и обхватил лицо Чимина, управляя его амплитудой. Омега закрыл глаза и, теряя рассудок, обхватил пальчиками собственное достоинство, ощущая как его член моментально отзывается на касания. Ладошки задвигались вверх-вниз, синхронизируясь с наклонами собственной головы, а глаза, наполненные скопившимися в уголках слезами, сощурились в наслаждении. Это был их общий ритм — взаимного дыхания, страсти и любви. Это был их сокровенный момент, который они делили пополам, не желая останавливать ни этот день, ни последующую ночь. *** Все дни течки, что Намджун провёл с Чимином, он полностью его обихаживал, поскольку тот находился, мягко говоря, в изменённом состоянии сознания. Именно от него полностью зависело состояние омеги, во всех смыслах не способного следить хоть за чем-нибудь не представляющем его единственный интерес — секс! Все эти заботы, впрочем, были восприняты Намом со всей присущей ему ответственностью и удовольствием одновременно. Ему нравилось, что зверёк полностью от него зависит, находясь под его полной опекой и контролем. Альфа купал и кормил своего кроху едой, что приносил специально приставленный бета — со всем терпением и любовью, но не очень часто, поскольку распалённый любовной горячкой омега не особо желал есть, его больше волновал вопрос того, чтобы Нам исполнял свои обязанности альфы и не прерывал процесс соития. Взгляд Чимина был туманным, а сознание лишено ясности. Так же Намджун водил зверька в туалет, но даже там продолжались их оргии, поскольку Чимин так призывно жался к поддерживающему его альфе, вилял и тёрся о него попкой, побуждая к действиям, что тот просто не мог сдерживать своих позывов. Они забыли о том, что такое одежда — в ней не было никакого смысла. Даже отсыревшие в первые же часы простыни, были отброшены в сторону и больше не заменялись за своей ненадобностью. Они засыпали где придётся: на койке, на диване, в кресле и на полу. Это был даже не марафон, а что-то запредельное — жаркое погружение в бездонную долину длинною в пять дней. Даже Намджун, насколько бы он не был выносливым человеком, и тот под конец четвёртого дня устал от их бесконечных утех так, что стал отключаться будто по щелчку. Стоило только утомлённому сексом Чимину уснуть, порой даже в самой невероятной позе, тут же следом засыпал и Нам. *** Следующий день. Лотте. Как же хорошо проснуться в объятиях любимого альфы! После ещё одного (на этот раз последнего) дня течки, который забрал у них с Намом последние остатки сил, сейчас по утру казалось, что весь мир будто подпевает им в свои невидимые флейты, воздавая оду самой жизни. Чимин довольно потянулся, поцеловал Нама в щеку и внезапно замер. «Так, стоп! У меня что, и правда была течка?» Здравый рассудок снова вернулся к омеге, а вместе с тем и способность мыслить логически. «Но если так, то… Я что, не бесплоден?» Глаза забегали по сторонам и только он хотел приподняться, чтобы проскочить к зеркалу… правда Пак и сам не знает, что желал там увидеть… как его тут же сгребла увесистая рука, прижимая к обнажённому торсу. — Ой. — Пискнул Чимин и тут же получил поцелуй в висок. — Куда собрался? — Не открывая глаз, улыбнулся ямочками Намджун. — Н-никуда… — Встревоженно ответил омега, после чего резко замолчал. Альфа открыл глаза и посмотрел в растерянное лицо напротив — фарфоровое, словно с полупрозрачной кожей, излучающее холодный свет и излишне бледное для того, кто проснулся после долгой ночи любви. — Не пойму, почему такой обескураженный вид? — Слегка нахмурился Нам, но не перестал улыбаться. — Я… у меня что… и правда была течка? — Ну да. А ты сомневаешься? — Значит… я могу иметь детей? Нам замер, сжимая в своих руках хрупкое тельце, и попытался сложить выданный ему только что пазл. С чего бы Чимину вообще сомневаться в том, что он может их иметь? — Почему такие вопросы, кроха? — Улыбка вмиг стёрлась с лица альфы. — Я думал… думал… — Пак упал лицом на грудь Намджуна и внезапно заревел, вызывая полную растерянность альфы. — Думал что не можешь? — Зрачки Нама замерли, как и руки, что до этого гладили вздрагивающую спинку. — Почему? Откуда такие выводы? — Когда я потерял тебя, у меня случился гормональный сбой, врач сказал мне, что у меня больше не будет детей и течек… — Всхлипывал омега, заливая широкую грудь Намджуна слезами. — Я читал те статьи, можешь не рассказывать. Потеря или расставание с истинным при сильном стрессе может привести к так называемому «замороженному бесплодию». Но разве ты не знал, что если вернуть альфу, то и гормональный фон постепенно нормализуется? — На это Пак только покрутил головой, не отрывая мокрый нос от Нама. — Боже, Чимини… ну почему ты такой… — Намджун зарычал, не выдержав настолько масштабную неинформативность омеги. — Ты хоть иногда читай книги или статьи в интернете! Восполняй уже эти свои пробелы… — Внутри Нама моментально заклокотала буря, грудь его стала высоко вздыматься и опускаться, из-за чего омега сжался комочком и притих. — Всё таки мне придётся провести с тобой половой ликбез! — Прости. — Тихо пискнул Чимин и шмыгнул носом. — И что же это в таком случае получается? — Невесело хмыкнул альфа. — Ты согласился не предохранятся потому что знал, что не залетишь? Глаза Нама потемнели и Пак это явственно чувствовал. Аура вокруг него сгустилась и покрыла словно тяжёлым одеялом. — Я… н-не… — В таком случае поздравляю тебя, мой наивный зверёк! Если ты и не планировал ребёнка, то даю тебе 100-процентную гарантию, что теперь ты точно забеременел. После шести дней, в течении которых я только и делал что кончал в тебя и завязывал внутри тебя узлы, другого исхода просто и быть не может. — Что? — Вытаращив глаза, поднял удивлённое лицо Чимин. — Ну и чего ты сейчас удивляешься? — Сощурил глаза Нам, от чего Пак снова сжался и попытался соскочить с альфы, но тот схватил его за бёдра, не давая возможности сдвинуться даже на сантиметр. — Не знаешь как детей делают? Уж о таком-то ты точно должен знать! — Я знаю. — Виновато прошептал омега и опустил взгляд. — Что ты знаешь? — Ноздри Намджуна задвигались, как и его желваки. — Раньше знать надо было. — Пальцы с силой впились в кожу, от чего Чимин тихонько ойкнул, но не шелохнулся. — Получается, что на самом деле ты не желал забеременеть? — Нет, это не так… просто… — Замямлил Пак и вдруг ощутил, как пальцы альфы ослабли, больше не держа его. — Говорю сразу, никакого аборта. — Спокойно, но от того не менее страшно пробасил Намджун. — Я запрещаю. — ЧТО? — Округлил глаза омега, с ужасом смотря на Нама. — То, что я категорически против! Ты родишь и точка! Если ты хочешь сразу продолжить выступать на сцене, то я возьму все заботы о ребёнке на себя. Ну или в конце-концов найму няню и… — Чёрта с два! — Моментально взвился Пак, огорошивая этим самым Нама. — Не понял. — Чёрта с два я доверю своего малыша какой-то няне! — Спрыгнул с альфы омега и рысцой помчался в ванную. — Ты куда? Мы не договорили! — Намджун спрыгнул с койки и припустил за Чимином. Стоило двери закрыться на замок, как она аккуратно съехала с петель. — Зверёк… Намджун заглянул внутрь и встретился с двумя абсолютно круглыми глазами, хлопающими на него в немом изумлении. — Т-ты… чего творишь? — Заикаясь, произнёс омега. — Может хватит уже везде двери ломать? — Ты умчался посреди важного разговора и я подумал… — Я просто захотел в туалет. Приспичило, понимаешь? — А… О… — Втянул обратно голову Нам. — Ты в порядке? Ничего не болит? — Болит вообще-то. — Где? — Тут же влетел обратно альфа, вплотную приближаясь к Паку. — Вот тут. — Чимин похлопал себя по груди. — Сердце? — Накинулся на омегу Нам, беря его в крепкий захват рук. — Сердце. И душа! Как ты только мог подумать, что я могу не захотеть ребёнка! Да я всю жизнь мечтал о семье и детях! Я их обожаю! Я так переживал всё это время… что стал бесплодным, что не смогу подарить тебе даже одного малыша… Я хотел тебе обо всём сказать, но не знал как, не находил слов и изъедал себя за это! — Тыковка… — Как ты мог подумать, что какая-то карьера может быть для меня важнее семейного счастья? Да я мечтаю носить под сердцем твоего ребёнка… нашу кровиночку… — Я понял, понял. — Намджун стал безпрерывно покрывать макушку Чимина быстрыми поцелуями. — Не нервничай пожалуйста. Я признаю, что сделал преждевременный вывод. — Даже если я и думал не предохраняться, то только по причине… желания… — Какого? — Желания… — Пак облизнул пересохшие губы. — Ощутить тебя в полной мере, до самого конца. Да, может быть, знай я про это замороженное бесплодие, я бы не стал торопиться, но это не значит, что я не хочу иметь от тебя детей. — Чимин стукнул Нама кулачками по груди и снова замер. — Я просто глупый омега, который отстал в половом развитии… — Ты не глупый! — Обхватил лицо омеги альфа и пригнулся к его губам. — Просто… в чём-то немного не осведомлённый. Прости меня, кроха. Прости! Я был не прав! Слова раскаяния перемежались с поцелуями в губы, щеки, нос — всюду, куда попадут. — Ты меня простишь, тыковка? — Встав на колени и обняв Чимина за талию, спросил Намджун. — Не знаю. — Шкодливо надулся Пак, чем вызвал улыбку Нама. — Ну прошу тебя. — Взгляд снизу вверх. — Ты был плохим мальчиком. — Загадочно зыркнул на альфу Чимин. — Очень плохим. — Подтвердил Нам и, не отрывая взгляда, коснулся губами живота омеги. — Какое же мне следует за это наказание? — Горячий язык провёл линию вдоль пупка и сразу двинулся вниз, касаясь основания мягкого члена, лаская его нежными, почти невесомыми касаниями. — Ахмм… — Омега впился пальчиками в волосы альфы и откинул голову назад. — Всё для тебя сделаю! — В одно движение рот Нама полностью вобрал достоинство Чимина, выбивая из него задушенный стон. — Я… мххх… Всего один миг и он приземлился на стульчак унитаза, а его разведённые в стороны ноги, взятые в мощный захват рук, взлетели вверх. Внизу же творилось полное бесчинство. Губы альфы жёстко двигались вверх-вниз, то выпуская его член и целуя промежность и влажную дырочку, то снова захватывали затвердевшее достоинство в тугой плен. — Мммм… боже… — Задрожал Чимин, улетая от такого жёсткого напора. Он впился руками в стену и край тумбы, чтобы не завалиться вбок и стонал, не зная стыда. Вот так, в ванной, на каком-то унитазе, с раздвинутыми ногами… ах, ему уже было всё равно, потому что картинка перед глазами смазалась, показывая одни лишь цветные взрывы на чёрном полотне сетчатки. — Ахммм… я щас… ооаа… Не успел он кончить, как Намджун его развернул, поставив на тот же унитаз, но уже лицом к стене и, намотав волосы на кулак, резко вошёл на всю длину. — Аххрр!.. Нами! — Взвыл от сильного толчка Чимин. — Полегче. — С чего бы? Неужели не нравится? Вчера наоборот, буквально молил меня быть жёстче и быстрее. — Не останавливая ритмичных вбивающих движений, пробасил альфа. Его бёдра ударялись о мягкую попку омеги, создавая звонкие шлепки. — Ммм… сколько бы я в тебе ни был, ты всё равно такой узкий внутри… — Если я уже беременный… аххх… так можно? — Заломил бровки Пак и сильнее запрокинул голову от особо напористого толчка. — Можно. Держись крепче за бачок. — Скомандовал Нам и стал более яростно вбиваться в упругую дырочку. — Ааамммххх… господи! Полегче, прошу… Нааами! — Я щас кончу! — Держа за талию и буквально тараня нутро омеги на всю длину члена, протяжно замычал Намджун. Его накрыла волна удовольствия, такая яркая, как вспышка сверхновой. Он горел внутри и делился этим жаром с омегой, что уже сам подмахивал ему своими бёдрами, желая поскорее присоединиться к этому пиршеству наслаждения. Верхом на фаянсовом друге, в безудержной гонке за удовольствием, где финал означает лишь недолгую отсрочку для нового старта. В этот раз они сорвали победную ленточку одновременно, судорожно кончая — кто на бачок, а кто внутрь подрагивающего тела. Такое красивое зрелище: тёплое семя вытекает из раскрасневшейся дырочки, в то время пока Чимин пытается отдышаться после столь бодрого забега. Намжун любовался созданной им картиной. За все эти дни он видел её уже бессчётное количество раз, но всё равно — она ему не надоедала. И не надоест никогда! Потому что это слишком красиво и возбуждающе! Его маленький зверёк, в котором сейчас наверняка происходит таинство зарождения жизни… — Как же я тебя люблю. — Провёл между ягодиц альфа, размазывая собственную сперму, словно белую краску на молочном полотне кожи. — Хочу ещё одного омежку, похожего на тебя. — А если это будет альфа? — Тоже хорошо. — Поднимая Пака на руки и неся его в душ, произнёс Нам. -Только у нас будут или зеты или дельты. — Ой, точно! — Вдруг вспомнил Чимин. — Маленькие гении с недюженным здоровьем. Ох, и нелегко же нам придётся. — Но мы справимся. — Улыбнулся альфа. — Так ведь? — Угу. — Улыбнулся в ответ Пак и зарылся носом в ароматно-пахнущую полынью шею. *** 5 дней назад. Утро после встречи в порту. Кабинет Сон Хвана. Сощуренные зелёные глаза смотрели в одну точку. Пальцы были зарыты в волосы, а в пепельнице тлела сигара. Как бы трудно не было принять случившуюся правду… но на то она и правда, неопровержимый факт. Как только они отъехали от порта, Хвану сообщили, что Намджун на несколько дней выбыл из обоймы, но, тем не менее, переговоры с доверенными лицами от его имени состоятся. — Господин… — Да? — Чеболь поднял немного усталый и задумчивый взгляд на подчинённого. — Вы не поверите кто наши соседи. — Скривил рот Рю, что в совокупности с его изукрашенным лицом заставило чеболя сморщиться от вида беты, как от кислого лимона. — К чёрту всё! Я уже ничему не удивлюсь. — Закатил глаза альфа. — Это штаб-квартира Мин Юнги под прикрытием. — Пожал плечами бета и увидел как брови Сона взлетели вверх. Какое-то время хозяин сидел молча, а потом стал издавать короткие, приглушённые смешки, уже вскоре перейдя на громкий смех. Какая ирония! Те, кого они так долго и упорно искали, были у них под самым боком. И даже в этом они будто над ними посмеялись, забравшись выше них — вроде как поставили себя над всеми во всех возможных смыслах. Какая забавная усмешка судьбы. — Так эти грёбаные свингеры… — Хван никак не мог отдышаться. — Д-да. — Натянуто улыбнулся в ответ Рю, немного не понимая приступа смеха своего хозяина. — Наши новые партнёры… — Они поимели нас! — Вытирая слёзы, посмотрел на бету Сон. — Понимаешь? Выебали и в хвост и в гриву. — Мне очень жаль. — Вздохнув, поклонился Рю. — Подготовь всё к переговорам. Наши дорогие партнёры будут здесь через пол-часа. — Отдышавшись, нахмурился Хван. — Без нашего кукловода, правда, это явно будет не то… но мы должны выслушать предложение… от которого, как я полагаю, мы уже не сможем отказаться? Видя хватку Ким Намджуна и его ум… думаю, нам уготовано что-то весьма полномасштабное и сногсшибательное. — Да, господин. — Чёрт… почему же он пропустил мой удар? Думаю, для него он был вполне очевиден… — Сон зашипел от боли и потёр перебинтованную под рубашкой руку. Намджун расправился бы с ним как заправский шеф-повар со стеблем сельдерея, если бы только этого захотел… как ни печально это было осознавать, но он не ровня его искусству владения катаной. «Надо будет потом поинтересоваться, у какого мастера он обучался». Альфа играл с ним в этом поединке словно кошка с мышкой, каждый раз молниеносно ускользая от ударов и нанося собственные — отточенные и чёткие. Он был так впечатляюще хладнокровен и спокоен… будто и не сражался с ним, а просто поучал уму разуму, словно отец нерадивого отпрыска или мастер глупого ученика. Урок он усвоил — не трогать то, что принадлежит Ким Намджуну, особенно если это Пак Чимин. Поранил тот его лишь лёгкими касаниями в трёх местах: в руку, в бок и в плечо. Да, все эти раны успешно обработали и перевязали по прибытии им домой, даже пару швов нанесли в одном месте, но факт остаётся фактом — они точно могли быть смертельными, пожелай того альфа. Намджун не пожелал. Как Хван успел заметить (по бою в том числе), Ким всё рассчитывает досконально и не делает ошибочных действий (во всяком случае до этой поры, насколько он может судить, такого не было) — все его шаги приводят к успеху. Да и его логическому и стратегическому складу ума можно только позавидовать. Но Хван и раньше знал, что Намджун гений… гений, создавший искусственный интеллект. А потом вся эта операция с уничтожением Zetagen и избранных, ликвидация самого ядра власти, тонкая игра в манипулирования и разоблачения важных лиц… Всё рассчитано мастерски и безпроигрышно. И главное никому не выставишь счёт, поскольку главный мозг операции не состоит в списках живых людей. Намджун призрак, чья смертоносная тень властвует на политической шахматной доске, переписывая своими логико-математическими комбинациями существующую картину государственного мироустройства. И что же у этого человека в планах дальше? Уж явно, если всё зашло так далеко и уже образовалась новая, мощная политическая коалиция, направленная на передел власти, то всё развернётся по ускоренному плану! Но какая роль во всём этом уготована ему? Из-за ранения Ким Намджуна, всей этой возни с отбытием и непонятной спешкой, сорвался главный этап их встречи — переговоры! Которые точно должны были состояться независимо от итогов сражения. Хван в этом полностью уверен. На какое-то время за своими измышлениями чеболь выпал из реальности, не заметив, как Рю уже вышел из кабинета. Однако в чувство его привёл внезапный звонок на мобильный, от которого у него почему-то пошли мурашки по коже. Посмотрев на неизвестный контакт, Сон помешкал некоторое время — он никогда не принимал звонков от анонимов, но потом ему внезапно кольнуло в груди неким странным предчувствием и он всё же решился ответить. — Пряня! — Сразу ударил громкий голос омеги. Такой до боли приятный и словно давно забытый… будто из самых глубин времён, тех самых, в которых они были вместе. — Я так соскучился по тебе! — Птичка? — Растерялся Хван, почувствовав как бешено забилось его сердце. — Да, пряня, это я! — Голос Джина вдруг сделался встревоженным. — Ты ранен? Я слышал, что Нам тебя порезал? Ты в порядке? Раны глубокие? Я так долго плакал, когда услышал эту новость от Хосока. Божечки, за что мне все эти страдания… — Тебе? — Вдруг резко взвился Хван и подпрыгнул на месте, ударяя кулаком по столу. — Это мне страдания! Мне! От тебя, двуличная птичка! Я тебе все крылья пообломаю и снова засажу в клетку! Где ты? Я сейчас же приеду и… — Я сейчас положу трубку. — Прервал до боли спокойный голос Джина, заставив альфу моментально прийти в себя. — Нет, стой! Я… я погорячился. — Стиснул зубы Сон и рыкнул на показавшегося в дверях Рю. — Твою мать… придушил бы! Ох, птииичкааа… — Но за что? — Искренне удивился Джин, что вызвало новую волну ярости у альфы. — За что? Блять, за что? Ты серьёзно? Маленькая шлюшка! Предатель, двуличная дрянь! Решил клевать зёрнышки из двух кормушек? Думаешь, я в итоге тебя не найду? Променял меня на какого-то дятла? Я убью его, слышишь? Убью! — Родного брата? — Испуганно охнул омега, однако Хван явно считал в его голосе тонкую игру. — Какого хуя вообще мой брат — твой соулмейт? — Зарычал альфа. — Ты меня об этом спрашиваешь? Это не я решаю, кому кого посылать, а судьба. — К чёрту судьбу! К чёрту всё! И эту прогу, в которой ты зарегистрировался! Зачем ты это сделал? Тебе что, меня мало? — Мне было скучно. — Вот так просто ответил Джин. — Чего блять? — Опешил Хван, вытаращивая глаза. — Скучно? — Да, скучно. А что такого? Я был совсем один, а я к такому, знаешь ли, не привык. Мне постоянно нужно мужское внимание и… — Я тебя убью! — Ну пряня… — Затянул словно упрямый ребёнок омега. — Не говори так. Неужели ты и правда сможешь убить свою любимую птичку? — Чеболь явно почувствовал, как Джин в эту секунду корчит скептическую, и довольно-таки смешную мордочку, знает ведь гадёныш, что он не сможет этого сделать. — Тогда мы с Богоми уедем от тебя далеко и ты никогда… — Замолчи, не хочу слышать это дебильное имя! Джинни, не играй со мной и возвращайся. Поверь, лучше чем со мной тебе не будет ни с кем… — Нет пряня… я не могу, я уже прикипел к моему орешку… — Кому, блять? Какому ещё нахуй орешку? — Мы так замечательно гармонируем между собой, ты не находишь? Ваниль, имбирь и мускатный орех. Просто кондитерский рай! Можно совместно что-нибудь испечь… — Ты о чём вообще? — Опешил Хван и рухнул в кресло, ведь голос Джинни был и впрямь серьёзным, он не шутил. — Я о том, что вы оба мне очень нравитесь и… кажется я не смогу одного предпочесть другому… Я хочу, чтобы ты подумал о том чтобы мы… — МЫ? Ты о чём вообще? Какое ещё нахуй «мы»? Неееет! Нет, блять! — Пряня, не будь ретроградом. На дворе 21 век, современные нравы… — И именно по этому ëбаному поводу я должен делить тебя со своим братом? Птичка, ты там на воле что совсем лишился рассудка? — Вовсе нет. — Надулся Джин. — Я сам обескуражен подобным совпадением, но… ты же знаешь, что встретив соулмейта, без него уже будет невыносимо… так же как и без тебя, как истинного! Так чего же ты упираешься и делаешь вид, что ничего не хочешь понимать? Это так эгоистично… Пряня, просто подумай об этом со всех сторон, взвесь всё за и против. Я не прошу ответить сразу и… — И как ты это себе представляешь? — Нервно засмеялся Хван. — Я буду с тобой по чётным дням, а Богом по нечётным? Так что ли? — Ох… я пока и сам не знаю, милый. Но знаешь что, не стоит быть таким упрямым и не гибким. — Не учи меня, каким мне быть, двуличная дрянь. — Понимаю, ты зол на меня… — Зол? Тцц… — Но я пошёл на эту игру не из праздного любопытства. Так нужно было Намджуни… — Намджуни? Какого хера ты его так называешь? — Снова распалился Хван. — Ох, ну и ревнивец же ты. — Засмеялся омега, доводя тем самым чеболя до белого каления. — Он мой друг и не более, ты же в курсе, что у него есть омега? — Пфф… белый лебедь. — Ну хочешь, не буду его так при тебе называть? — Игриво затянул Джин, от чего Хван сильнее сжал челюсть. — Заткнись, прошу! Не зли меня. — Ну хорошо. — Улыбнулся Джин и Хван услышал на том конце какую-то приглушенную возню. Он напряг слух и стал вслушиваться в странное шуршание. — Ах, пряня, я так соскучился по твоим рукам… мой дикий зверь! Хочу почувствовать твой напор в себе… ммм… аххх… От такого резкого перехода, Хван даже на секунду опешил. — Ты что там делаешь? — Округлил глаза Сон. — Ласкаю себя там. — Томно прошептал Джин и тихонько простонал. — Мне от твоего голоса крышу сносит. Скажи мне что-нибудь ещё, что-то возбуждающее… ммм… — Птичка… блять. — Хвана моментально кинуло в жар. Он встал с кресла, потом снова сел, забегал глазами по кабинету и вдруг резко метнулся в уборную. — Бляять! Ты что творишь! — Что такое? Ты возбудился? Я угадал? — Гадëныш, у меня же секса не было целую вечность. — Сдавлено произнёс альфа, защëлкивая дверь. — Что, ни на кого кроме меня не встаёт? — Ах ты ж сучка… — Я придумал! А давай устроим секс по телефону и кончим вместе? Это так романтично… — Романтично? Это блять мазохистично! — А я сейчас полностью голенький, сижу на полу у окна, раздвинув ножки и ласкаю себя внутри. Ох… как же мне мало собственных пальцев. Хочу тебя! — захныкал Джин и застонал. — Твою мать… я же сейчас как озабоченый школьник… сука… дрочу у себя в туалете. — Зашипел альфа, тяжело дыша в трубку. — Ох… да… пряня… я представляю вместо пальцев твой член! Мне так хорошо, боже… ааа… ммм… ~Стук в дверь~ — Хозяин? С вами всё хорошо? — Послышался встревоженный голос помощника. — Иди нахуй! — Рыкнул Хван и напряжённо замычал. ~Ухо Рю моментально прилипло к двери~ — Во мне уже три пальца, пряня. Ах, я такой мокрый… — Мммм… сука… — Тебе хорошо? — Мгхх… — А может быть ещё лучше! Если это будут не пальцы, а моя дырочка… — Мммм… — Пряня, у тебя же сейчас с моими друзьями будут переговоры. Пожалуйста, будь умницей! Прими все их условия и тогда я тут же примчусь к тебе! — Ммм… ох блять… — Тогда я буду с тобой, слышишь! Я ведь люблю тебя, пряня! — Ччто? — Выпучил от перенапряжения глаза Хван. — Боже… ммм… — Я хочу быть первым омегой страны, хочу быть с тобой, любимый. Ты согласен? Согласен? Ахххх… ммм… Тут Джин на некоторое время замолчал, поскольку альфа ему не отвечал, только пыхтя в трубку. — Да, да… согласен… только не молчи. — Поспешно ответил Сон, чувствуя подступающую разрядку. — Ох, я сейчас кончу, пряня! Ты такой сладкий… А-а-а-ах… В ушах чеболя стоял звон и он уже едва понимал что происходит и на что он даёт согласие. Передёрнув последний раз рукой, он откинул голову назад и, издав рык, обильно кончил на кафельную плитку. — Ох, пряня, как же ты меня порадовал. — Улыбнулся в трубку Джин. ~Покрасневший Рю быстро сделал ноги из кабинета~ *** — Зачем ты так, Джинни. — Вздохнул Богом, что находился в этот момент рядом с омегой. — Это грязный приём… — Знаю, орешек, но… ничего не могу с собой поделать. Каждый раз когда я разговариваю с пряней, у нас искры сыпятся во все стороны. Он меня провоцирует. — Мой братец очень горяч и… страшен в гневе. Не стоит с ним вот так вот беспечно играть. — Потупил взор альфа и, присев рядом, нежно провёл рукой по плечу омеги. — Ерунда. — Отмахнулся Джин. — В общем-то, это согласие ничего по сути не меняет и не особо влияет на ход игры, но… возможно оно немного ускорит процесс? — Думаешь Хван станет послушным пёсиком? — Нет, он таким не будет никогда… Послушный пёсик у нас тут ты. — Улыбнулся омега, пододвинувшись поближе к Богому и невесомо целуя его в шею. — А пряня — злой хозяин, выгоняющий пёселей из дома в непогоду. — Если бы я не любил тебя так сильно, я бы точно обиделся… — Поджал губы альфа, чувствуя в этом сравнении прямой намёк на то, как в своё время с ним обошёлся родной брат. — И ты все-таки немного обиделся, я вижу. — Джин резко подскочил и оседлал бёдра альфы, ёрзая на них и смущая вмиг притихшего Богома. — Ох орешек, вы такие разные, словно и не братья вовсе. — Да, мы как антагонисты… — Слегка усмехнулся альфа. — Всегда такими были. — Но ты мой верный пёсик, любимый орешек. Хочешь я почешу тебя за ушком? Альфа быстро закивал, покрываясь румянцем. — Ну что за милашка! — Расплылся в улыбке омега. — Такой добрый и понимающий. Я прямо весь теку от тебя. — Джинни… — Ну что такого, если это правда? — Усмехнулся Джин и, взяв лицо альфы в свои руки, легонько поцеловал парня в мягкие, тёплые губы. — Хочу тебя. Сделаешь своей ванильке хорошо? Богом снова утвердительно кивнул и робко обвил руками омегу за талию. — Джинни, это обязательно должно быть трио? Я могу… — Нет, не можешь. — Сразу посерьезнел омега и замер в руках Богома, от чего тот моментально прикусил язык, пожалев о том, что спросил. — Я сказал это Хвану, повторю и тебе, я хочу вас обоих и точка! — Хорошо, Джинни, хорошо. Только не сердись. — Испуганно ретировался альфа. — То-то же. — Расплылся в улыбке Джин и погрозил пальчиком. — Будь послушным мальчиком и я награжу тебя. Богом громко сглотнул и опустил ладони на бёдра омеги, нерешительно их сминая. — Ох орешек, мне тебя ещё раскрепощать и раскрепощать! — Хихикнул Джин и, взяв руку альфы в свою, запустил её внутрь своих трусиков. — Но мне это так нравится! Обожаю тебя, мой пёсик. — А я тебя! *** — Ты чего такой напряженный? — Гыкнул Чонгук. Он первым ввалился в кабинет Хвана — так расслабленно, вальяжной походкой, словно пришёл не на важную встречу, а к себе домой. Следом за ним вошёл Юнги с хмурой миной вместо лица и Хосок, в противоположность Шуге, источающий вечный праздник. Хван только успел более-менее привести себя в порядок и как раз выходил из уборной. — Дрочил что ли? — Огорошил Гук всех присутствующих. Улыбка Чона сияла во все 32 зуба, как и его внешний вид с иголочки (слава богам, в этот раз без секс-костюмов). Все присутствующие замерли на месте, лупя глазами друг на друга и не зная что на это сказать. Хван, застигнутый врасплох, просто не знал как реагировать — он побагровел и захлопал ртом. — Что, реально что ли? — Гоготнул Чонгук и, проходя мимо Сона, понимающе похлопал его по плечу. — Надо же, угадал. Но я понимаю, трудно без истинного омеги… сам был в такой ситуации, поэтому знаешь что… — Хорош уже о членах трещать! — Рыкнул на друга Юнги, зло садясь в кресло по левую сторону от переговорного стола. — Пфф… У тебя просто недотрах, дружище. — Как ни в чём не бывало шёпотом ответил Гук, однако все всё равно расслышали, что он сказал. — Ну ничего, вот скоро приедет Бао и… — Господа! — Широко расставив руки, ярко улыбнулся Хосок. — А давайте обведём в календаре этот памятный день красным маркером! А потом устроим хвесик в честь ста дней. Хван только крутил головой от одного к другому, не понимая какого хуя тут вообще происходит. Нет, он догадывается, что у него как бы деловая встреча, а это — друзья Джина и Намджуна, но как-то это всё больше похоже на расписной балаган или… дурдом на выезде, чем на предстоящее обсуждение важных вопросов. Словно они тут не о серьёзных вещах говорить собрались, а встретились как старые друзья за кружечкой пивка, чтобы попиздеть о всякой херне. И самое главное, его будто никто не воспринимает всерьёз! Да вообще, не воспринимает! Ввалились, блин, как в какую-то таверну, ещё немного и ноги на стол закинут… И как только Намджун их терпит? — Превосходное предложение. — Скептически хмыкнул Шуга, а Гук показал другу большой палец. — Ну, что ж… — Сел по правую сторону стола Хван и сделал жест глазами своему помощнику. — Скажу честно, это было весьма интересно. Давно я не испытывал подобных эмоций. Мистер Намджун умеет удивлять и склонять людей на свою сторону, ведь так? — Без всякого сомнения. — Осклабился Юнги. — Вы переманили всех достойных хоть какого-либо внимания людей. Военные, политики, юристы, публицисты… Какие области вы ещё не затронули? — Мы стараемся работать по всем направлениям. Ведь если оставить даже самую маленькую щель, то через неё может утечь воды больше, чем кажется. — Опасно улыбнулся Шуга. — Справедливые слова. — Кивнул Хван, беря поданый ему и гостям бокал с марочным виски. — Криминальная сторона тоже должна быть заодно с будущей властью. — Ну хватит полировать друг друга словами. — Отпил глоток Гук. — Как ни крути, а итог любой брачной ночи должен быть одинаков. — Да? И кого же вы собираетесь лишить девственности? — Выгнул бровь Сон, полностью вернув себе прежнее душевное равновесие. — Ну… если уж говорить вашими аналогиями — Ох перестань, она давно уже потеряна. — Махнул рукой Чон. — Но, как ты понимаешь, на законную власть надо бы получить соответствующие права, гарантирующие её полную легитимность. — Сначала штамп в паспорте, а потом брачная ночь. — Весело добавил Хосок. — Точно, без штампа это уже обычные потрахушки получаются. — Хмыкнул Чонгук — Нуу… в этом нет ничего такого, многие любят свободные отношения. — Хитро сощурился Хван. — Какой смысл винить тех, кто не желает вступать в брак просто ради того, чтобы трахать кого-то каждую ночь на законных основаниях. — Это так. — Улыбнулся Чонгук. — Но мы то с вами хотим по любви, не так ли? — И кто же будет женихом на этом празднике жизни? — Спросил Сон, пропуская мимо ушей намёк на его отношения с Джином, ведь он и рад бы сделать несносного омегу своим, даже женившись, да только тот всё это время упорствовал. Он уже понял к чему его тут склоняют. Отнюдь не к браку. Все эти аналогии лишь завуалированный намёк занять место у власти, стать лицом президента, куклой в руках Ким Намджуна. «Значит, со всем согласиться, да Джинни? Так вот под что ты меня подводил? Так хочешь быть первым омегой Кореи?» — Не отвечайте. — Выставил руку Хван. — Я уже понял, что этот счастливый молодожён я… Моя птичка мне уже напела важную песню… — Вот как? Вы разговаривали с Джином по телефону? — Подал голос Хосок. — Я звонил ему накануне, он был очень встревожен, узнав о ваших ранах. Плакал… — Слёзы моей птички не имеют цены. — Хван снова сделал глоток янтарной жидкости и окинул взглядом присутствующих. «Ну что за винегрет? И с этими людьми мне работать? Что за нелепица? Это даже абсурднее, чем я мог предположить… Но… наверное Намджун не мог просчитаться, раз сделал ставку именно на них?» Альфа прикрыл глаза и вздохнул. — И какова цена этой роли? По вашему я соглашусь быть марионеточным королём? — А у вас есть выбор? — Напряг челюсть Юнги. — Это я у вас должен спросить, раз вы так в этом уверены. — Ну, это не то чтобы прям подневольная роль… — Затянул Чонгук. — Ты же знаешь, абсолютной свободы не бывает. К тому же можно потерять даже то, что имеешь… — Как интересно! — Скрестил пальцы на подбородке Сон. — Но власть можно расширить и укрепить. — Продолжил Гук. — Мы знаем, какой ты амбициозный человек, поэтому если ты будешь придерживаться установленных нами рамок, то не будет никаких проблем. Твои дела пойдут в гору и дальше, только приуможаясь. — Рамки, рамки… — Закатил глаза Хван. — Я понимаю, что без них в политике никуда. — За любым президентом стоят люди и очень жёсткие условия игры. — Добавил Мин, смотря на чеболя немигающим взглядом. — Поэтому я и спрашиваю, есть ли мне резон вообще в это впрягаться? Мне, вроде как, и без штампа неплохо. — Было неплохо. — С улыбкой поправил Чонгук. — При старой власти. Но если она сменится… а ты будешь не с ней, то занимать то теневое положение, из которого ты столько лет мог влиять на власть — у тебе уже не получится. — Разве Намджун не говорил вам, что ваше «избранное» прошлое — это ваше клеймо, с которым очень трудно жить. Можно даже сказать — смертельно опасно. — Угрожаете, господин главный мафиози? — Сощурил глаза Хван. — Пока просто указываю на ваши недостатки. — Так же сощурился в ответ Юнги. — Я ещё не полностью пополнил «список Дьвола», но могу с лёгкостью завершить доверенную мне миссию. Сон резким движением схватил сигару и, небрежно откусив её кончик каттером, сжал между зубов. — Но всё можно переписать набело. Так сказать, начать жизнь с чистого листа. Заодно искупите свои грехи, перейдёте на правильную сторону. — Пфф… — Нервно чиркнул зажигалкой чеболь и, сделав глубокую затяжку, пустил облако дыма. — Правильная сторона… — Именно! — Сейчас в стране полная неразбериха, оппозиция компрометирует себя с каждым неверным действием всё сильнее. Народ негодует в связи с последней выходкой полпреда как никогда. Вы слышали об этом? Отменить социальные выплаты семьям с одним ребёнком! Какая дичь. Неужели они думают, что ради этих несчастных выплат люди начнут специально заводить второго ребёнка? — Развёл руками Чонгук. — Скорее уж откажутся те, кто ещё думал хотя бы о первенце. — Недовольно сложил руки на груди Хосок. — Молодым людям и так сейчас не легко, так какой смысл заводить семью и ребёнка, если государство тебя не поддерживает? — Люди больше не хотят мириться с существующим положением дел. — Продолжил Гук. — Впервые за долгое время в стране такое единство, что просто диву даёшься. Народ устал от бесчинствующих иноагентов, которые уже заполонили нашу страну. Никто не понимает, что нас ждёт, у временной власти на это тоже нет ответов. Мы не можем упускать такой отличный шанс указать всем путь в более справедливую страну. Всё что нам нужно, так это взвешенные, продуманные решения и харизматичный лидер. — Но почему я? Почему Ким Намджун сам не баллотируется? — Больше в шутку, чем всерьёз кинул Хван. — Он пока «мёртв», как вы знаете, а воскрешать его сразу на троне — это слишком сильное потрясение для простого народа. — Вздохнул Юнги. — Но он появится, не переживайте, и поддержит вашу кандидатуру на пост президента. Народ не сможет устоять против такого предложения. Хван в непонимании приподнял брови и снова глубоко затянулся. — Так он что… и правда хочет воскреснуть? — Ну не вечно же ему в подполье сидеть. В конце-концов, то за что он борется требует этого шага. — И за что же он борется? — Постучал пальцем по каменному столу Хван. — Это вы у него сами потом спросите. Главное, что вы должны поспособствовать его появлению на свет. — Опасно улыбнулся Шуга, с удовольствием наблюдая, как в этот момент закашлялся чеболь. — В смысле? Как? — Это мы обсудим чуть позже. Для всяких креативных идей у нас имеется свой генератор. — Улыбнулся Чонгук и указал на Хосока. — У меня, кстати, уже есть крутые идейки на этот счёт. — Тут же заёрзал на стуле рыжеволосый бета. — Хо, потом. — Похлопал в секунду возбудившегося друга Мин. — Ну что вы думаете? Разве в такой безрадостной ситуации люди не проголосуют за того, у кого есть чёткий политический план и поддержка самого "национального достояния"? — Это какого же? — Не сразу догнал Хван. — Их в нашей стране конечно немало, но вот гениев, признанных на мировом уровне и борцов за счастье обычных граждан в одном флаконе, не так уж и много. — Намджун практически святой человек! — Гыкнул Гук. — Скольким он подарил истинных и соулмейтов. Народ его любит. Тут Сон скривил лицо, вспомнив последний разговор с Джинни. Да, приложение гениальное, спору нет, вот только ему от него теперь приходится страдать буквально на ровном месте. Делить свою птичку с кем-то ещё? Вот уж увольте! — Хмм… народ будет в шоке от такого внезапного воскрешения. — Хван выпустил облачко дыма и сделал скептическое лицо. — Согласен, вначале люди будут в шоке, но потом думаю они примут его с распростёртыми объятьями. — Отпил из бокала Чонгук. — Надо просто грамотно рассказать про причины по которым он скрывался. В конце-концов он ведь не праздно время проводил, а боролся за справедливость, спасал тех же зет. — Его омега, кстати, тоже постоянно печётся о благе простых людей. Делает регулярные взносы в благотворительные фонды. Очаровательный юноша, народ его просто обожает! — Оскалился Шуга. — Тема социальной справедливости сейчас очень популярна. — Подтвердил Хосок. — Я постоянно провожу опросы. — Но не он один светится в различных фондах. — К месту заметил Гук. — Джин тоже тот ещё меценат. При упоминании имени птички Хван моментально напрягся, переключив все свои радары на продолжение сказанной мысли. — Да, а ещё для наилучшего имиджа будущего президента, было бы хорошо, чтобы ты был женат. — Ярко улыбнулся Гук. — Брак, это конечно более предпочтительно, но для начала это может быть просто истинный омега… Как ты считаешь? — Вот значит откуда решили зайти. — Сощурил глаза Сон. — Почему бы нет? — Пожал плечами Юнги и ухмыльнулся. — Он же тебе важен. Хван сжал челюсть и зло уставился на Шугу, будто пытаясь загипнотизировать его взглядом своих зелёных глаз. — И всё же… я желаю пообщаться с Ким Намджуном! — Он не может, говорят же вам! — Сжав зубы, процедил Мин. — Он занят! — Да чем он таким важным может быть занят? Я же его не так уж сильно и ранил! — Оскалился в ответ чеболь. — Что это за отношение к делу такое? Он же его столько времени пестовал, положил на него немеряное количество сил и хитроумных комбинаций. Даже умер ради этого дела! Так почему… — Да течку он проводит со своим омегой! — Не выдержав, зарычал Шуга. — А. Эээ… — Тут же осёкся Сон, не ожидая такого ответа. — А кто её спровоцировал? — Зло вылупился на чеболя Мин, делая устрашающее лицо. — Кто? — Вытянул лицо чеболь. — Вы, мистер последний из избранных. — Чуть не плюнул в лицо оппоненту Юнги. — Я? — Опешил на такую претензию Хван, а Рю даже немного приподнялся на стуле от возмущения. — Вы, вы! Поэтому не надо тут выпрашивать у нас Намджуна, как дитё конфетку. Я вам вот что скажу, Намджун и правда очень хотел встретиться с вами, но вы своими необдуманными действиями отсрочили этот момент. — Я не понимаю… — Потупился Сон и потушил недокуренную сигару. — Не понимаете? — Рыкнул Мин. — А кто заманил к себе белого лебедя? Не просто какого-нибудь рядового омегу, а любимца корейской публики между прочим! Кто напугал бедняжку настолько, что у него случился нервный срыв и как следствие сбился гормональный фон? И ещё вы будете говорить, что не при делах? — Осклабился на растерявшегося альфу Шуга. — Да, дружище, Намджуну вся эта ситуация крайне не понравилась. — Успокаивающе похлопал по спине друга Чонгук. — Но вот только кто за это понесёт наказание? Кто ответит за срыв планов? — Ну… эээ… — В недоумении замычал Хван. — Вот и молчите лучше. — Гавкнул Юнги. — С Ким Намджуном вы ещё успеете поговорить, а уж как пройдёт эта встреча, зависит только от вас. Смягчите место падения, пока вам по-дружески указывают куда именно нужно подстелить соломки. — Хван, дружище. Дело такое… без нас, скорее всего твоя империя рухнет. Ты не сможешь на что-то влиять, да и Намджун тебя сотрёт с лица земли как муху. У него на тебя такой сокрушительный компромат, что я бы на твоём месте крепко подумал, стоит ли игра свеч. — Это блеф. — Нервно усмехнулся Сон. — Нет у вас ничего. — Вы плохо знаете его возможности. — Покачал головой Хо. — Этот искусственный интеллект, он буквально иголку в стоге сена может найти. Да что там, вот однажды… — Ой да брось, Хван. — Перебив друга, усмехнулся Гук, но уже через секунду слелался серьёзным. — Тёмные семейные делишки и всё такое. Ты ведь один выживший из всей семьи… так странно, да? Глаза Хвана округлились, он посмотрел на Рю, чьё лицо источало абсолютный испуг за своего хозяина, и громко сглотнул. — Ну, почти один. — Ухмыльнулся Гук. — Кстати, твой родной брат тоже сможет всё подтвердить, если что… Странно, что ты его оставил в живых. Так неосмотрительно… Пожалел что ли? Сон не знал, что сказать. Он просто метал взгляд с одного присутствующего на другого и молчаливо слушал. Он никогда не умел делиться — ни деньгами, ни властью… ничем. А теперь у него есть его птичка… которую он должен делить с тем, кого когда-то пожалел. — Непонятно с чего такой альтруизм. — Скорчил брезгливое лицо Юнги. — Но Богом слишком простой человек, ни капли не амбициозный… не по тому ли он жив и безымянен, что полностью отрёкся от всяких притязаний на власть и наследство? В кабинете повисла удушающая тишина. Хвану казалось что он летит в какую-то пропасть, тёмную и беспробудную, как его прошлое. — Конечно, если ты откажешься, мы немного затормозим с процессом, но у нас ведь есть и план «Б», поэтому победа всё равно будет за нами. Сон закрыл глаза и, тяжело вдыхая и выдыхая этот лишённый кислорода воздух, сопоставлял в уме все за и против. Ему никто не мешал, не произнося и звука и терпеливо выжидая вердикта. Да, он ошибся… Вначале он воспринял этих друзей Намджуна несерьёзно, как ему казалось, они были абсолютно непригодны к переговорам — ну чистые скоморохи. А в итоге… кто тут оказался главным шутом? — Что я должен делать? — Сокрушённо произнёс Хван и чуть ли не до крови впился ногтями в ладони. _______________________ Латинское название полыни — артемизия (Artemisia). Названа в честь Артемиды, богини плодородия и покровительницы рожениц, а так же в память о правительнице Галикарнаса Артемисии II, излечившей полынью бесплодие.