Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

Что делать, ведь нашу проблему не решить прямо сейчас. Нам предстоит долгий путь, и на нём точно будет много преград. Никто из нас не знает, как справляться с подобной задачей, какое у неё решение, есть ли оно вообще? Это не вопрос нескольких дней или даже месяцев. Скорее всего наши отношения таковы, что трудиться над ними придётся всю жизнь. Природа порой бывает очень коварна, она любит подбрасывать шарады и ребусы, чтобы потом наблюдать, как маленькие семена пытаются пробиться к свету через бетон оживлённой автострады. Решение явно должно быть нестандартным, или… всё решит упорство? Точнее его количество. Надо просто продолжать усердно трудиться и однажды ростки пробьют себе дорогу, ведь природа изначально запрограммирована на жизнь. ________________________ Tomorrow Never Comes — Th3rdstream, Cool Futures ________________________ *** Настроение Хвана было странным. Он не испытывал никаких чувств — ни гнева, ни обиды, только физическое утомление и какое-то гнетущее предчувствие безысходности. В сознании ярким транспарантом колыхалась последняя фраза Рю, которая никак не отпускала альфу, создавая внутри дополнительное давление. «Не бойтесь, хозяин… вы привыкнете к этому. Я привык, даже научился наслаждаться процессом… и вы тоже сможете.» Карие глаза помощника смотрели на него тогда так внимательно, а сам он говорил хоть и несколько уклончиво, но с намеком на что-то вроде «привыкай, но помни, каково мне»… За всю свою жизнь Хван не смог заиметь привычку ставить себя на место других людей, однако сейчас, когда определённая его часть так стремительно менялась — как меняется волна, падающая с горы — у него просто не оставалось другого выбора, как только подстроиться под эти, подобные непредсказуемым выступам подводных камней, изменения — с болью, мучениями и всеми остальными вытекающим из этого последствиями, привыкая как к странным душевным терзаниям, так и к пробудившимся зачаткам совести. Хвану пришло в голову, что, если бы он мог изложить характер своих грядущих изменений в следующих словах, то его новое предвыборное выступление перед народом выглядело бы приблизительно так: «Однажды я возомнил себя сильным и властным, но потом понял, насколько слабы мои силы и как мал я по сравнению с тем, кем я на самом деле являюсь». Да, правду принять не легко… Но, возможно горному водопаду так же больно разбиваться о подножие скалы, как ему о суровые реалии? Однако у воды хватает сил принимать всё это как должное и течь дальше, чего бы это ни стоило… Поэтому и он должен научиться приспосабливаться и быть более гибким. И правда, настроение Хвана было сегодня весьма странным, однако, к собственному удивлению, альфа чувствовал внутри себя и что-то новое — некую душевную расположенность к собственному брату. Он ехал в свой особняк, что отстроил на некогда сожженных останках ненавистного прошлого и размышляя обо всём происходящем внутри себя не спеша, выкуривая сигару и смотря в окно на вечерний закат. Новый дом стал для Хвана эдакой неприступной крепостью и защитой от внешнего мира. Его порог с самого момента возведения не переступала ни одна чужая душа, что могла бы назваться хоть сколько-нибудь близкой, однако с некоторых пор всё изменилось. Сначала особняк стал пристанищем для птички, а теперь… и для некогда забытого члена его семьи… для Богома. Так странно! Неужели и правда на этом пепелище у него снова будет своя собственная семья? Неужели они втроём и правда смогут создать нечто такое, что он сможет принять и найти в этом своё успокоение? Привязанность, ответственность, забота — все эти понятия были жёстко исключены из жизни Хвана. А те, которыми он пользовался, были искажены и фальшивы. У него не было иного опыта как гордыня и надменность, корысть и жажда власти. Он чётко делил людей на высших и низших и не видел в этом чего-то неправильного. Однако сейчас в нём проснулось то самое странное чувство, которое Сон не испытывал с самого раннего детства, когда их с братом ещё не разделили на достойного и неугодного. Пожалуй, это ощущение внутри было даже сродни некоему сдержанному чувству вины, что для Хвана было вообще не свойственно… Неужели и правда настало время перемен? Это было настолько необычно, что чеболь даже растерялся, но заставил себя проглотить эту безделицу, потому что больше думать было не о чем. Размышлять было слишком поздно — теперь следовало действовать. Когда широкие ворота разъехались в стороны, а машина люкс-класса остановилась возле парадной группы, альфа тяжело вздохнул и посмотрел сквозь тонированное окно на выстроившихся в ряд слуг. В любую погоду они выходили встречать своего хозяина, будь то дождь или снег — правило не менялось с самого момента возведения особняка. Хван скрипнул зубами, отмечая про себя, что, пожалуй, этот указ можно и пересмотреть. Небо уже затянуло вечерней мглой. Фонари на стенах здания создавали из стоящих людей контрастные силуэты, обрамлённые жёлто-белой каймой. Сон отметил, что слуги-беты выглядели словно вырезанные из картона человечки — настолько вышколенные и не производящие ни единого лишнего движения, что казались эдакими малыми архитектурными формами, что служат лишь одному — придавать особняку законченную форму статуса и иерархии. Через секунду дверь машины отворилась и Хван, вынырнув из своих дум, потушил сигару о встроенную в выдвижной столик пепельницу. Стоило на брусчатке показаться первой ноге альфы, как все слуги, включая придерживающего дверь водителя, дружно склонились, приветствуя чеболя. — Господин, всё подготовлено, как вы и распорядились. — Не поднимая головы, отрапортовал вышедший вперёд управляющий. — Романтическая обстановка создана на высшем уровне. — Джин-сси и Богом-сси… они уже приехали? — Небрежно махнул альфа, дозволяя бете поднять голову. — Да-да. — Замельтешил управляющий, одними жестами отдавая распоряжения подчинённым слугам. — Прибыли пятнадцать минут назад. — И? — Выгнул бровь Хван. — Как они? Как их настроение? — О, они были весьма удивлены и… впечатлены. — Бета позволил себе лёгкую улыбку, которую он тут же стёр, стоило ему наткнуться на не читаемое лицо мистера Хвана. — Господа ждут вас в гостиной. — Что ж, хорошо. — Альфа сделал пару шагов по направлению к входной двери, а потом резко развернулся и внимательно посмотрел на управляющего. — Кстати… вы провели беседу со слугами? Вы ведь понимаете, что мне в доме нужна полная конфиденциальность? — Глаза альфы сощурились. — Так точно, новые договора уже составлены, все работники проинструктированы. Я понимаю насколько это важно! — Бету окатило потом. — Господин… я очень польщён, что вы мне так доверяете… а расширение моих полномочий… Чеболь взмахнул рукой, прерывая ненужную тираду. — Цени моё время. — Поправил управляющего Хван. — Да-да. Прошу прощения. Почти все слуги согласны с новыми условиями работы и готовы подписать документы. — Хорошо. Остальных несогласных рассчитай по двойному окладу. И выплати неустойку. — Будет исполнено. — Что ж, на сегодня все свободны. До завтра нам больше никто не понадобится. — Благодарим вас, господин. — Снова поклонился управляющий и, развернувшись на каблуках, сделал устрашающее лицо весьма удивлённым слугам. У управляющего был слишком большой стаж, да и опыта работы на разных высокопоставленных господ было тоже достаточно для того, чтобы понимать одну простую вещь: дела хозяев — это только дела хозяев! Даже просто думать о том, что творится в их личной жизни, не то что вникать и уж тем более лезть со всякого рода советами — самая большая глупость, которую только можно совершить. За глупость ему точно никто платить не будет, а вот за верную службу — вполне себе даже наоборот. Заменив старого управляющего и проработав на чеболя чуть более двух месяцев он уже успел понять, настолько тот влиятельный человек, а уж о его крутом нраве и подавно. И тем не менее, не смотря на всё это, господин Хван выказал ему авансом своё расположение: расширил полномочия и значительно увеличил оклад, а значит, в свою очередь, он покажет хозяину, что является настоящим профессионалом, а значит альфа не зря ему доверился. Забот у него теперь точно прибавится, ведь по новому приказу всех работников надлежит тщательнейшим образом проверять на наличие средств связи, записывающих и фотоустройств — малейшая возможность для создания компромата будет дорого стоить как самому мистеру Хвану, так и всем остальным, кто с ним связан. Что уж говорить о них, простых людях — наверняка они даже хоть какую-нибудь работу найти не смогут. Управляющий очень хорошо представляет себе перспективы своей карьеры — быть далеко не рядовым сотрудником при человеке, который вот-вот станет президентом страны — это всё равно что сорвать счастливый билет в лучшую жизнь! Такой шанс выпадает лишь раз в жизни. А значит он сделает всё от себя зависящее — выдрессирует прислугу, сдружится с начальником новой охраны, изучит все привычки и правила внутри семейной иерархии хозяев — всё, лишь бы подняться и стать в итоге таким же незаменимым человеком, как правая рука мистера Хвана — тот мрачный бета, чьё имя знают лишь избранные. ~ — Пряня! — Подскочил с места омега, разъединяя переплетённый с Богомом пальцы. Глаза Хвана расширились — он снова оказался не готов лицезреть все эти нежности и знаки внимания между его птичкой и Богомом, будто именно они настоящая парочка, а он всего лишь… Нет, он теперь тоже часть всего этого спектакля и обязан делить Джинни с собственным братом. Он попал в эту ловушку безо всякой возможности вырваться из неё целым и невредимым. И если и есть хоть какой-нибудь шанс выбраться из этого капкана, то только через огромные потери, ведь когда клещи хватают тебя за самую суть человеческой природы, то путь обратно уже может быть только самым радикальным — через вырывание плоти, когда ты оставляешь часть себя в смертоносных тисках, навсегда оставаясь калекой. И ладно бы калекой остался только он сам… его птичка тоже в заложниках, а потому не сможет полноценно существовать без кого-то из них двоих — потеря что истинного, что соулмейта — большое несчастье и огромная нагрузка на психику. Джинни буквально ослеплял своей красотой и сексуальностью. Шагая так грациозно и от бедра, с бокалом шампанского наперевес, будто он какая-то зачарованная фея, что снизошла сегодня к ним, простым смертным, временно покинув свою волшебную сказку — легко и непринуждённо, улыбаясь так искренне и в то же время томно, словно это не он весь день бегал с важными поручениями, заботясь о тысяче всяких мелочей… Омега предстал перед Хваном в розовом, обтягивающем стройную фигуру комбинезоне. Кристаллы Сваровски деликатно обрамляли глубокий вырез-запах и, словно ручеёк, стекали вниз по животу, разбиваясь в итоге о подножие округлого бедра сверкающими брызгами. — Когда мне позвонила прислуга и предупредила о том, что нас с орешком ждёт сюрприз… — Джин подошёл к Хвану вплотную, касаясь грудью плеча альфы и чмокая его в щёку. — Я и подумать не мог, что ты решился на нечто подобное! Хвана кинуло в жар. Вроде ему было и приятно от этого милого жеста, но с другой стороны… подобный невесомый поцелуй был вовсе не тем, на что он рассчитывал. Альфа уверен, что пока его не было, эти двое не теряли времени даром и наверняка не ограничивались детскими поцелуйчиками. Чеболь несколько раз сжал и разжал напряжённые пальцы, пристально посмотрел на птичку и уже в следующую секунду резко обхватил Джина за талию, впечатывая в себя довольно грубо и впиваясь в сочные губы так жадно, что Богом, всё ещё сидящий на диване, вспыхнул румянцем. Дрожащими руками младший альфа провел по немного спутанным волосам и, нервно улыбнувшись, отвернулся в сторону. — Что делали без меня? — Отрываясь от губ, спросил Хван. Он не отпускал от себя омегу ни на шаг, решив самолично сопроводить того до накрытого стола. В особняке царил приятный обволакивающий полумрак, на фоне звучала ненавязчивая мелодия, а в камине потрескивали поленья. Без всяких сомнений всё происходящее можно было назвать свиданием… таковым оно и подразумевалось, хоть Хван и смутно представлял себе данное мероприятие. Всё казалось настолько сложным и нестандартным для его мужской логики, что альфа не мог ничего предугадать не то что в их треугольных отношениях, он даже не знал, потянет ли хотя бы один единственный вечер. Как себя вести, что говорить, что не говорить, до каких пределов заходить, что позволить себе, а что брату… Господи, и это только вершина айсберга из вопросов, которые перед ним стоят! В более глобальном смысле у него совсем другие задачи, например: как они будут выстраивать совместную жизнь, как будут распределять обязанности, делить личное время, постель… От всего этого просто шла кругом голова. Когда Богом обернулся в их сторону и посмотрел на брата, тот только сверкнул на него глазами, после чего еле уловимым жестом показал, чтобы тот следовал за ним и Джином. — Ну что можно успеть за такой короткий промежуток, пряня? — Усмехнулся омега, проводя пальчиком по скуле альфы. — Я только и успел, что слегка навести марафет. — Ты божественен всегда, моя птичка. — Прикрыв глаза, с натугой выдохнул чеболь. Сделав движение бедром, Джин освободился от хватки старшего и, поставив бокал с шампанским на край стола, взял подошедшего к столу младшего за руку, подталкивая нерешительного альфу поближе к ним. — Вам нравится, как я выгляжу? — Омега сделал волну телом и улыбнулся братьям так порочно, что даже Богома, стоящего сбоку, обдало волной жара. — Ты самый прекрасный омега во всей вселенной. — Поправляя воротник, задушено прошептал младший. — Я доволен. — Сжимая челюсть, произнёс старший и снова зыркнул на брата. Джин расплылся в довольной улыбке, сплетая пальцы рук с обоими братьями. — Мы все здорово потрудились сегодня, поэтому заслужили хороший отдых, так ведь? — Омега ощущал себя так, словно он единственное связующее звено между не соединимыми элементами химической цепи. Ему было от этого не по себе, но он понимал, что не имеет права показывать свою растерянность. Да, у них всё не просто, и их гармония не случится так быстро, как ему бы этого хотелось… однако он будет стараться изо всех сил, ведь для него уже нет иного пути, как быть с этими двумя мужчинами. — К сожалению, мы в последнее время всё никак не могли побыть вместе… и это печалит меня. Омега подвёл обоих альф к столу и жестом указал, чтобы они расселись по обе стороны от него. То напряжение, что сохранялось между братьями, всё никак не уходило, однако его никак нельзя было назвать угрозой или вызовом, скорее уж неловкостью, помноженной на непривычность ситуации. Однако от Хвана исходили и доминирующие феромоны, которые тот, правда, всячески пытался подавлять, что у него плохо получалось. Да, вечер хоть и предполагал быть романтичным, но уж что-что, а лёгким он явно быть не обещал. И чтобы всё прошло более менее хорошо, они все должны для этого постараться. — Знаете, я сегодня общался с одним конгрессменом… — Решив разбавить атмосферу, хохотнул омега. — Такой забавный аджосси, всё норовился схватить меня за филейную часть… — Чего блять? — Лицо Хвана вмиг помрачнело, а рука, держащая ножку бокала, сжалась с такой силой, что переломила хрусталь надвое. Фужер упал и шампанское разлилось по столу, впитываясь в белоснежную скатерть. — Он тебя домогался? — Округлил глаза Богом. — Подождите, я не договорил. Там есть забавное продолжение… — ИМЯ! — Гаркнул старший альфа, стукая по столу, от чего младший аж подпрыгнул на стуле. — Да подожди ты! — Резко осадил альфу Джин, однако тут же смягчился и нежно накрыл руку Хвана. — То есть я так думал, что он хочет меня пощупать, а оказалось, что у него просто болезнь Паркинсона… вышло так неловко. Он очень милый старичок, знаешь ли, и извинялся он тоже очень долго. Глаза Хвана всё ещё выражали подозрительность, однако после пояснений омеги он значительно успокоился и в ответ накрыл ладонь омеги своей. — А потом мы с ним разговорились и ты знаешь, оказывается его сын — известный актёр Кан Дохи! Слышал о таком? Он ещё снимался в нашумевших дорамах «сладкий август» и «шоколадный альфа»… — Я такую чушь не смотрю. — Сделал каменное лицо Хван, а Богом буквально вцепился в бокал с вином, ещё усерднее налегая на алкоголь. — Пффф, а вот Богоми нравится… — Богоми говоришь… — Хван резко схватил бутылку вина и, подтащив к себе новый бокал, не отрывая взгляда от Джина, плеснул красную жидкость в бокал. Та частично брызнула на скатерть алыми каплями, создавая причудливый принт в авангардно-убийственном стиле. — То есть вы без меня смотрите подобные фильмы? — Ну да, ты же такие не любишь. — Изящно надкусил персик Джин. — Но ты же не знал до этого момента, люблю я их или не люблю. — Я догадывался. — Омега протянул фрукт к губам альфы. — Вот как? — Хван невозмутимо откусил от персика и постарался сделать как можно более не заинтересованное лицо. — Не понимаю, как вообще могут нравиться фильмы с настолько слащавыми альфами? К тому же он ужасно переигрывает… Повисла пауза, в тишине которой было слышно только как Богом изо всех сил старается не засмеяться, тычась губами в бокал. Омега на секунду задумался, прежде чем выдать ответ. — Постой, а откуда ты знаешь как он выглядит, если ты не смотришь подобную чушь? Вино, что успел пригубить чеболь, внезапно пошло обратно, однако альфа успел подставить фужер. Он тихонько ругнулся и посмотрел на Джина. — Всё очень просто, птичка. Я знаю этого обсоса лично. — Лицо Хвана исказилось от омерзения, будто альфа только что вспомнил самый худший момент в его жизни. — Серьёзно?! — Джин застыл в недоумении. — Но лучше бы я этого пидора вообще не знал! — Зло шикнул альфа, с силой сжимая кулаки. — В каком смысле пидора? — Лицо омеги вытянулось ещё сильнее. — В таком, что он гей. Богом в этот момент закашлялся, захлебнувшись вином. — Гей? — Захлопал глазами Джин. — То есть… он по альфам? — А есть ещё какие-то варианты, объясняющие подобное? — Осклабился Сон. — Но откуда ты это знаешь? — Не успокаивался явно возбуждëнный омега. — Был случай убедиться лично… — Не успев подумать, с отвращением выплюнул Хван, зацепившись при этом о шокированный взгляд брата, обращённый в его сторону. — Он что… — Не веря, прошептал Джин. — Приставал к тебе? Хван на секунду застыл. — Это неважно… — Отмахнулся чеболь как от чего-то несущественного. — Он своё всё равно уже получил. — В смысле… получил? — Испуганно взвизгнул Джин, вцепляясь в руки альфы и смотря на него глазами раненой лани. — Птичка, не надо интерпретировать мои слова двояко. — Нежно взял за плечи омегу Хван. — Получил своё, на мужском языке означает, что я просто популярно ему объяснил, к кому можно подкатывать свои яйца, а к кому нет. «Ну а то, что я его отделал как бог черепаху, можно и опустить». — Божечки… — Выдохнул Джин, хватаясь за сердце и ощущая при этом огромное облегчение. Богом старался сидеть с непроницаемым лицом, однако когда он подхватил палочками креветку, перед глазами яркой вспышкой предстала картинка в которой актёр Кан Дохи с присущей ему на экране слащавой улыбкой подкрадывается к Хвану сзади, а затем неожиданно хлопает брата по ягодице. Рука Богома в этот самый момент дрогнула и креветка предательски вырвалась на волю. А точнее — ускользнула в бокал с вином, что стоял рядом. Сделав прыжок из передней стойки с вращением вперёд, она стремительно вошла в красную гладь Каберне Совиньон, расплескав рубиновые капли по всему периметру хрустального фужера. Богом так и застыл, держа палочки перед собой, а Джин и Хван обернулись на звук и замерли. — П-простите. — Нервно растянул улыбку младший. — Я случайно. — Ешь аккуратнее, а то испортишь нам всю романтику. — Дёрнул бровью Хван. Не зная, что на это сказать, Богом молча кивнул и неловко выудил креветку из бокала. — О чём ты? Как орешек вообще может испортить нам атмосферу? — Удивлённо произнёс Джин, после чего сердито нахмурил бровки. — Не говори так! — Нууу… Я же просто хочу, чтобы всё прошло хорошо… «И правда, чего я цепляюсь? Ничего такого ведь не произошло». Хван жадно отпил вина. Его скулы были напряжены, а сам он чувствовал себя довольно странно — так, словно весь настрой, который он испытывал пока ехал в особняк, внезапно вернулся, накатив с новой силой. «Что-то в последнее время я стал чересчур нервным». — Если ты и правда этого хочешь, тогда не придирайся к Богоми. — Вроде спокойно, но всё же с долей наставления, произнёс Джин. — Он ничего плохого не сделал. Просто немного нервничает. Опять Богоми! Вечно его защищает! — Мне вообще-то тоже не просто! — Не выдержал Хван. Его голос, на удивление самого чеболя, прозвучал довольно обиженно. Нет, так-то он и не думал сейчас оправдываться, хотя фраза и правда прозвучала именно так. Да и жаловаться он не привык, но тут его словно чёрт дёрнул. — Вся эта ситуация… она заставляет меня напрягаться и сходить с ума! Однако я терплю и стараюсь быть милым. Иду на этот шаг ради тебя, моя птичка. А вместо внимания и ласк… только и слышу: Богоми то, Богоми сё! Ащщ! — Хван схватил палочки, но тут же кинул их обратно на стол. — Пряня… — Сближаешься с братом семимильными шагами. Вы и фильмы с ним смотрите, и из бисера какую-то хрень для детских домов плетёте… На вас посмотри — у вас куча совместных дел и интересов. Я уж не говорю о том, что вы в течении дня часто пересекаетесь, в отличии от меня, спрессованного Ким Намджуном и его сумасшедшей командой… ещё и этот Хосок, чтоб ему провалиться. Да вы! Вы… — Чеболь по очереди указал перстом на то на одного, то на другого. — Даже течку провели вместе! Последняя фраза вырвалась с особой горечью в голосе, хотя видит бог, он не хотел выглядеть настолько жалко. Он сейчас словно какой-то испуганный ребёнок, что при первой сложности переводит ответственность на другого… так глупо, и так на него не похоже. И тем не менее, как бы Хвану всё происходящее не нравилось, ситуация сложилась таким образом, что хоть обалдевай, хоть сопротивляйся, хоть ори и плюйся ядом, а ещё исходись на прочие гигабайты мата, но поделать всё равно уже ничего нельзя. Не хочешь — прими, не понимаешь — проглоти. А ещё выстраивай отношения, мирись, думай как это всё обставить и живи с этой данностью как с третьей рукой: хоть и жутко неудобно, однако отрезать — смертельно опасно. И это понимают все здесь присутствующие, потому и тупят глаза. Ну что тут скажешь, право слово! — Глядишь, если так дела пойдут и дальше, я вообще останусь за бортом! — Хван прикрыл глаза и потёр виски, не замечая как в этот момент переглядываются Джин с Богомом. — Хвани. — Вдруг взял за руку альфу омега, нежно её поглаживая. — Тебе не стоит так об этом волноваться. Обещаю, что следующая течка только твоя. — Правда? — Резко поднял взгляд Хван, но тут же осёкся и взял себя в руки. «Боже, я виляю хвостом, словно преданный пëсик». — Обещаю. — Смотри же, Джинни! — Свёл брови чеболь. — Только моя, без всяких там орешков и прочей шелухи! — Хвани, ну перестань! — Отбросил от себя руку альфы омега. — А то я сейчас обижусь и конец нашему вечеру. — Ты не имеешь права обижаться, птичка моя. — Сделал непроницаемое лицо старший, опасно понижая голос. — Разве я в чём-то не прав? А? Ты раз за разом его выгораживаешь, тогда как я получаюсь просто каким-то ревнивым чудовищем. — Ах, не говори так, а то у меня будет разрыв сердца… — Топнул ножкой Джин. — А что на счёт моего сердца? — Постучал по груди старший альфа. — Твоё сердце словно лёд, ты такой нечувствительный. Богом только и делал, что испуганно переглядывался с одного на другого. — Ну простите, что я не люблю сопливых дорам и блёсток на телефоне. — Скорчил лицо Хван. — Зато я оплачиваю все ваши расходы и играю роль Намджуновой марионетки. Вот такая у меня романтика. Платить за всё деньгами и расплачиваться собственной свободой. — Развёл руками альфа. — Хвани, да что с тобой сегодня? Я тебя не понимаю… — Поджал губы Джин. — Ха, не понимает он! Ты с самого начала вёл себя так, будто тебе на всё плевать! — Вилка, что успел взять в руку Хван, в ту же секунду согнулась пополам. — Обманывал, предавал, манипулировал! Я тебе всё простил! ВСЁ! А что в итоге? Тебе стало просто скучно и ты решил разбавить своё одиночество тем, чтобы найти себе соулмейта! При живом то истинном! Зачем ты это сделал? А? Неужели не знал, чем это всё обернётся? — Внутри Хвана всё клокотало, и казалось, что ещё чуть-чуть и у него прорвёт сдерживающую все тормоза дамбу. Чеболь стал медленно надвигаться на Джина. — Ну конечно ты всё понимал! А значит ты весьма циничен, Джинни. Или… ты решил, что если я делал много зла, то меня в ответ можно не щадить? Вроде как мне на это и предъявить будет нечего. Ты думаешь это справедливо для истинных? Правильно? — Нет, я так не думаю… — Омега замотал головой, глаза его увлажнились. Слова альфы хоть и причиняли боль, но были в какой-то мере справедливы. Джин сам создал эту ситуацию, пойдя на поводу у легкомысленной части своей натуры, усложнил их отношения настолько, насколько это только было возможно. Однако признавать вину всё равно не хотелось, поэтому вместо этого нутро омеги начали наполнять горечь и чувство несправедливости. — Хвани… — Что Хвани, что Хвани?! Для тебя и правда всё так просто? — Напирал чеболь, в то время как Богом нервно кусал губы и ёрзал на стуле, не зная что в данном случае лучше всего предпринять. Однако стоило ему только попробовать подать голос, как Хван его тут же резко осадил. — Не лезь! — Тут же отрезал старший. Богом моментально замолчал, уткнувшись взглядом в собственные руки, покоящиеся на коленях. Он понимал, что не имеет сейчас права высказывать своего мнения, ведь вроде как брат не так уж и не прав в своих обвинениях… он буквально вляпался в их состоявшуюся пару и теперь его из неё даже не выскрести, разве что только сделать её частью. Поэтому его брату так непросто и важно всё сейчас высказать, тем более учитывая насколько он горячий и нетерпеливый человек, в отличии от него — очень мягкого по своей натуре. Богом всегда был таким — он не любил ругаться и скандались, а сложные ситуации он предпочитал обходить или максимально сглаживать острые углы, поддаваясь чужому мнению, уступая другому даже в том, что для него важно. В их тандеме он никогда не будет иметь ведущую роль, он будет в тени, Богом это понимает — да и внутренняя сила брата слишком велика для него… он всегда будет ведомым. Даже сейчас, думая об этом, он готов заранее смириться со своим положением и не желает влезать в разговор Джина и Хвана, потому что боится всё только ухудшить. — Н-нет, не говори так. — Омега упёрся спиной в край резного буфета. — А что на счёт метки? Как ты это себе представляешь? Или опять не думал? Нам обоим тебя метить или как? — Руки альфы упёрлись в столешницу, по обе стороны от омеги. — Что на счёт тройного запаха? Это будет так удивительно для любого, кто его почувствует. Супруг президента принадлежит кому-то ещё, какая прелесть! Глаза Джина округлились и он часто задышал, буквально утопая в имбирном аромате. Хван больше не сдерживал свои феромоны и это давило на волю омеги. — Поскольку мы женимся, я тебе поставлю метку в обязательном порядке… но что насчёт Богома? Дорогой братец наверняка тоже хочет закрепить вашу связь. Младший альфа на эти слова лишь закрыл глаза, он старался не думать сейчас на такую трудную для него тему. Богом изо всех сил пытался абстрагироваться и игнорировать чрезмерно бьющееся сердце, но выходило у него это из рук вон плохо. — Не говори так, будто это только я должен всё решать и что ответственность тоже только на мне. — Попытался защититься Джин. — А кто зарегистрировался в этом грёбаном приложении? Может я? — Оскалился Хван, нависая над омегой. Богом уже еле держался от всего происходящего. Бушующие страсти давили на него ничуть не меньше, чем на омегу. Он попытался сбалансировать феромоны брата, выпустив побольше своих, однако запах имбиря был настолько силён, что его мускатный орех не смог не то что перебить, но даже уравновесить их ароматы. — Мне не нравится ни то как ты со мной говоришь, пряня, ни то что ты говоришь. — Сделал очередную попытку взять контроль в свои руки Джин, состроив сердитое личико. Омега понимал, что не может больше так откровенно вертеть альфой как раньше, легко играя с ним и забавляясь происходящим. Теперь всё было более чем серьёзно: им нужно как-то выстраивать совместную жизнь, а значит ему стоит научиться идти на компромиссы, в чём-то уступать и прищемлять собственный язычок. — Конечно тебе это не нравится. — Устрашающе улыбнулся Хван прямо в лицо Джина и схватил его за затылок. — А думаешь мне нравится вся эта ситуация? У нас в стране, если ты не успел заметить, не практикуется многомужество. И полигамия не в чести. Если кто-то заподозрит хоть что-то… единственный намёк… Ты понимаешь, чем это грозит? — Но кто мешает тебе изменить законы в своей же стране? — Не думая, выпалил Джин. — Чего? Произошёл общий ступор. Все трое с минуту молчали, переваривая произнесённую мысль. — А почему нет? — Нервно улыбнулся омега, приобняв альфу за плечи. — Победа у тебя в кармане. Ты будущий президент. Так почему ты не можешь ввести закон, по которому могут регистрироваться пары из трёх человек, если у кого-то есть и соулмейт, и истинный. Подумай сам… с появлением приложения Намджуна найти свою пару стало парой пустяков! Ты не думаешь, что сейчас будет создаваться множество подобных прецедентов? И как быть всем этим людям в такой же ситуации как у нас? Я не говорю про всеобщее многожёнство, как в исламских странах… я лишь про те пары, где невозможно разорвать связь… Некоторое время Хван так и стоял, хлопая глазами, после чего его губ тронула нервная улыбка, которая тут же исчезла, словно её и не было. — Моя страна говоришь? — Хмыкнул чеболь и, вновь подойдя к столу, закинул в рот первую попавшуюся закуску. — Ты сильно преувеличиваешь мою роль в решении политических вопросов, птичка. Скорее уж это страна твоего ненаглядного друга. — Ты про Намджуна? — А про кого же ещё. — Скорчил лицо Хван и запил проглоченную устрицу вином. — Если кто и будет решать, быть этому закону или нет, так это он. — Ну тогда… я поговорю с ним… — Нет! — Рыкнул чеболь и вцепился в руку омеги. — Ни с кем ты говорить об этом не будешь! Не хватало мне ещё и этого унижения… — Унижения? О чём ты? — С недоумением посмотрел на альфу омега. — Это наш шанс, а не унижение! — Чтобы этот демон решил, что я подсылаю к нему собственного омегу? Думаешь это не унижение? Да это самое настоящее дно! — Не переживай ты так, Хвани, я обставлю всё так, что это не будет выглядеть как поручение. — То есть ты считаешь, что он ничего не заподозрит? А ну-ка напомни мне, какой у него уровень IQ. А у тебя? — О боже, ты ведёшь себя как самый настоящий ребёнок! Неужели тебе настолько важно мнение Намджуна? Ты меня просто удивляешь и смешишь! — Смешу? — Лицо чеболя исказилось. — Да смешишь. Я считаю, что в любом случае стоит хотя бы… — Я сказал нет! Ты будешь уже меня слушаться? — Встряхнул Джина Хван, от чего тот тихонько пискнул и демонстративно посмотрел на сжимаемую альфой руку. — Ты делаешь мне больно. — Вздёрнул подбородок омега, посмотрев с вызовом. — Ты тоже делаешь мне больно. — Ухмыльнулся в ответ чеболь, медленно приближаясь к пухлым губам. — Укушу. — Попробуй. — Прошу, не ссорьтесь! — Неожиданно прервал пару Богом, резко вставая с места. Его внезапный порыв вызвал у всех (и даже у него самого) удивление, от чего младшему сделалось ужасно неловко. Альфа вдруг почувствовал, что должен как-то завершить эту вспышку эмоций и не нашёл ничего лучше как сделать предложение. — Может я лучше сыграю вам на фортепиано? Хотите? Глаза Хвана застыли в одной точке, а у Джина наоборот, повеселели. — Богоми, это было бы чудесно! — Пользуясь моментом, Джин вывернулся из рук Хвана, грациозно и текуче, словно розовая пантера. — Мы все слишком напряжены… а кто-то даже не старается, чтобы произошло долгожданное расслабление. — Пффф… — Сложил руки на груди Хван, понимая, что речь идёт естественно о нём. Птичка Джинни в своём репертуаре — распалил и упорхнул, не дав себя поцеловать. Ну ничего, ещё не вечер, он ещё сам попросит с собой поиграть. Не откладывая в долгий ящик, Богом встал с места и проследовал в гостиную, где возле горящего камина стоял большой чёрный рояль, который младший альфа уже успел настроить в один из дней, когда он был дома в полном одиночестве и не знал чем заняться. Хван и Джин проследовали следом за ним, каждый заняв в итоге свою точку для прослушивания. Альфа сел сбоку на кресло, а омега расположился возле инструмента, изящно облокотившись о крышку локтями и подперев пальцами острый подбородок. Прошло несколько секунд затишья и вот длинные пальцы Богома наконец-то легли на клавиши фортепиано. В один миг словно по волшебству, все вокруг наполнилось музыкой. Она была спокойной, плавной и вместе с тем полной чарующей силы. Богом исполнял «Баркароллу» Чайковского. Так красиво, душевно, удивительно. Просто второй Шнитке. Джин с Хваном определённо не были к такому готовы. Они не ожидали, что альфа так потрясающе владеет инструментом и что музыка, извлекаемая из фортепиано начнет воздействовать на них, принуждая слушать ее безотрывно. В гостиной установилась тишина, каждый думал о своём и был словно погружён в состояние транса. Сила извлекаемой мелодии одновременно ошеломляла и будоражила, заставляя слушать очень внимательно. Однако, когда мелодия затихла, а Богом сделал секундную паузу, разминая пальцы, Хван уже успел оказаться в непосредственной близости к инструменту. Он неожиданно стукнул ладонью по лакированной крышке фортепиано, чем заставил всех дружно вздрогнуть. — Хватит нагнетать тоску. А то ощущение, будто мы хороним наши отношения. А это ведь не так? — Альфа странно сощурился и посмотрел на Джина, что застыл с изумлённым выражением лица. — Сыграй что-то более жизнеутверждающее! Богом посмотрел на омегу и, получив от него нежный, одобрительный взгляд, утвердительно качнул головой. — Д-да. — Выдохнул младший и, на секунду собравшись с мыслями, вновь ударил по клавишам. Джин метнул в Хвана испепеляющий взгляд, но уже через секунду сменил его на весьма коварный. Лёгкими шажками омега обогнул фортепиано и продефелировал мимо вновь севшего в кресло старшего, демонстрируя тому S-образную линию своей спины. Явно что-то удумал! Долго ждать не пришлось: пока Богом играл по заказу брата какую-то бодрую композицию, коварная птичка обогнул музыканта со спины, и стал выписывать мимо него круги. Он то и дело касался альфу то рукой, то бедром, заставляя заложника клавишных вздрагивать и потеть от каждого прикосновения. Хван же, расслабленно раскинувшись в кресле, смотрел на это представление так, словно он находится в первом ряду частного театра, щурясь и потягивая при этом вино. Джин словно провоцировал, давил на слабость, предлагал разыграть некую партию. Когда тонкий пальчик стал уже откровенно выводить по вздымающейся спине напряженного Богома, Хван не выдержал. Он поставил бокал, размял пальцы рук и в пару шагов приблизился к инструменту. Делая вид словно бы просто хотел послушать игру поближе, будто бы не замечает всей этой провокации и лукавой улыбки. Пальчики омеги танцевали в воздухе, выписывая какие-то линии и окружности, потом снова переходили на плечи брата, заставляя обоих альф напрягаться внутри от противоречивых ощущений. Богом старался делать вид, что всё в порядке, его пальцы порхали над клавишами, стараясь не перепутать ноты, как вдруг в одну секунду они подпрыгнули вверх. Раздался оглушительный грохот на две октавы в среднем регистре, создаваемой резко приземлившимся на клавиши Джином. Богом только и успел, что резко убрать свои руки, чтобы их не прищемили. Хван мгновенно среагировал на очередную провокацию птички и, схватив того за талию, буквально впечатал в музыкальный инструмент, бессовестно прерывая игру охнувшего от неожиданности младшего брата. Тот так и сидел с поднятыми руками, смотря ошалелыми глазами на то, как в непосредственной близости от него разворачивается уже совсем другая симфония — эротическая, создаваемая ягодицами омеги, что то и дело подпрыгивали на клавишах. Богом был поражён происходящим, но сойти со своего места не смел, не смотря на то, что эта страсть развернулась в такой непосредственной близости от него. Брат сминал млеющее тело Джина и он мог даже ощутить напряжение мышц Хвана, так как тот периодически задевал его своим бедром. Омега же, словно только этого и ждал, откинул голову на крышку рояля, открывая альфе своё горло, и задушено постанывал от грубых ласк. Это и правда было слишком странно и непривычно! Они с братом не общались столько лет, и вот теперь они рядом, да и ещё в такой шокирующе-провокационной ситуации! Он знает, что Хван не всегда испытывал к нему откровенную неприязнь, всё поменялось тогда, когда отец задвинул брата на второй план. Потом эта ситуация всё ухудшалась и ухудшалась, а родственники только откровенно подливали масла в семейный огонь раздора. Это были ужасные годы для хрупкой психики Богома, ведь он не был виноват в том, что случилось, хотя чувство вины и поселилось в нём на долгие годы. Может брат тоже отчасти это всё понимал, ведь не зря в итоге пощадил его? Нет, сейчас было не время думать о подобном. Слыша стоны Джина и ощущая лёгкую дрожь фортепиано… это совсем не то… это лишь вынужденное перемирие в связи со сложившейся ситуацией, сбой в системе! Так ведь? И тем не менее, вот он держит протянутую ручку омеги, покрывает её поцелуями и даже не думает мешать этим двум, что пожирают друг друга губами! Он и правда должен учиться быть частью них, позволять течь этой страсти, какие бы противоречия поначалу она не вызывала. Джинни — его сладкий цветочек, соулмейт, посланный самой судьбой, тот, кого он так преданно любит — одной рукой он ласкает Хвана, а второй его, Богома, запустив свои шаловливые пальцы в приоткрытый рот младшего. Это сплетение ног и рук — оно ещё пока очень робкое, как лёгкая проба пера, как едва обозначенный эскиз к будущей картине. И если не жать с силой на грифель, чтобы не испортить полотно, не спешить, то в итоге точно всё может получиться. Как его жизнь могла настолько кардинально измениться? Богом просто не знает! У него от этого судьбоносного контраста буквально голова кругом! ~ Спустя полчаса их свидание плавно перетекло на террасу заднего двора, в джакузи с мягкой подсветкой. То ли чтобы охладиться, то ли наоборот — окончательно вскипятить бурлящую воду. Лазурного цвета, она обволакивала водопадом пузырьков, щекоча омегу и двух альф в самых неожиданных местах. Обстановка, призванная быть расслабляющей, почему-то наоборот, создавала несколько неловкое состояние. Впрочем, самым расслабленным из троицы был Джин. Омега, одетый в экстравагантные бикини розового цвета (очевидно в комплект к комбинезону) то и дело высовывал из бурлящей воды попеременно то одну, то другую ножку, играя таким образом с капельками воды и нервами альф. — Птичка… тебе не кажется это всё немного странным? — Как бы невзначай заметил Хван, отпивая шампанского. — Нет-нет, всё прекрасно. Водичка такая приятная и музыка прям как я люблю. Ох, тут даже перестановку для нашего вечера сделали! Свечи… так романтично! — Парень поймал лепесточек розы и провёл им по шее чеболя. Богом в этот момент сглотнул, а Джин, обернувшись к нему, послал младшему воздушный поцелуй. — Но мы все должны понимать, что ситуация не простая… нам неловко и не совсем понятно, как себя вести… — Богом, впервые полностью соглашаясь с братом, активно закивал головой. — Как себя вести? — Бровки омеги взлетели вверх. — А просто наслаждаться уже не вариант? Я же не прошу вас заняться любовью прямо здесь и сейчас. — Глаза младшего в этот момент сделали какую-то сложную траекторию внутри глазниц. — Хотя видит бог, я бы очень этого хотел! — Джинни, что ты такое говоришь. — Заметно занервничал Богом. Одно дело, когда Хван брал Джина прямо на его глазах только лишь потому, что не знал о его присутствии, но совершенно другое — предаваться этому вот так, осознанно и открыто… да ещё и втроём! Нет, он определённо к этому ещё не готов! — Я говорю, что всё понимаю… но можно ведь и просто поласкать друг друга. — Омега упрямо выпятил губки, кайфуя от вида растерянных альф. Хван с Богомом переглянулись. Поласкать дело немудрёное, тут вопрос в другом — они братья, чей родственный вопрос стоит между ними клином, не давая пока возможности сблизиться до той самой степени, чтобы начать уже доверяться друг другу и делить общего омегу. У них разные взгляды на жизнь, разные характеры, разные судьбы. Сколько времени им вообще нужно, чтобы размотать этот клубок и связать из их отношений хоть что-то более-менее путное? Если бы не Джин, этот союз по своей сути вообще был бы невозможен! Однако омега слишком нетерпелив и искушён в мужском внимании: он видел если не всё, то очень многое. Разные типажи альф дали этому ветренному созданию широкий спектр опыта, удовлетворить который крайне непросто. Джин избалован общением, светскими тусовками, разнообразными техниками любви — он как повеса, порхающий в лучах славы и не видящий всех проблем, которые его окружают. Что уж говорить о трудностях других людей — они для него лишь дым, который может развеяться, стоит только его высочеству подуть в нужном направлении. — Джинни, давай не будем спешить. — Подал голос Богом, впервые получая от брата понимающий взгляд. Вот она, их первая точка соприкосновения! Хван впервые настолько солидарен с ним и это радует младшего. Даже на душе как-то потеплело. — Может по пивку? — Мгновенно отзывается старший брат, будто не замечая набравшего в лёгкие воздуха омегу. — Я с удовольствием. — Улыбнулся в ответ Богом, замечая удивление в глазах Джина, явно обескураженного такой подлой кооперацией братьев против его личных желаний. — Милый, сгоняй-ка нам за пивком, будь другом. — Довольно потягиваясь, попросил Хван, от чего лицо омеги окончательно вытянулось. — Вы с ума сошли? — Джин встал во весь рост, гордо демонстрируя себя в полной красе. — Какое пиво? — Лучше тёмное. — Не меняя лица, произнёс старший и посмотрел на Богома. — Ты как относишься к тёмному крафтовому? — О, отлично! — Показал большой палец младший. Альфы были непоколебимы и будто издевались над Джином, найдя своеобразный выход из смущающей ситуации. Они явно были довольны сложившейся ситуацией и уже не желали сходить с выбранного пути. Да и за омегой было крайне весело наблюдать — тот явно попал в какую-то слишком нестандартную для себя ситуацию. — Можешь и себе взять, птичка. — Ухмыльнулся Хван, замечая как брат старается не засмеяться, чтобы не задеть чувств омеги. — Я не пью пиво! — Сложил руки Джин. — А вы… вы испортили мне всю романтику! — Омега вылез из джакузи и под взглядами альф удалился с террассы, прихватив махровый халат. — Как думаешь, он сильно обиделся? — Спросил брата Богом, когда они остались наедине. — Неважно, он и так слишком сильно напирает на нас. — Отмахнулся Хван, расслабляясь в бурлящей воде. — Мы не обязаны потакать птичке во всём. Так ведь? — Н-ну… Д-да… — Как-то ты не уверенно это сказал. — Сверкнул одним глазом на брата чеболь, усмехаясь с немного растерянного вида Богома, явно желающего угодить всем и сразу. — Тебе не стоит так прогибаться… ни перед Джином, ни передо мной. — Наверное… — Богом обескуражено надул щёки. — Мы очень разные. — Заключил он следом, снова начиная ощущать себя тревожно наедине с братом. — Расслабься, я ничего тебе не сделаю. — Хмыкнул Хван. — Наоборот… я решил, что мне надо что-то менять… в себе… раз у нас всё так сложно и безвыходно. — Альфа на секунду задумался. — Один человек сказал мне, что ко всему можно привыкнуть, если есть желание и чувства… — А они есть? — Опёрся о край бортика Богом, подключая всё своё внимание. — Не в моём характере делить с кем-то то, что принадлежит мне. Ты знаешь об этом как никто другой… — Хван нахмурился, но тут же закрыл глаза, ощутив боль, исходящую от брата. — Жизнь борьба, в которой сильнейший берёт от неё всё самое лучшее… она как шахматная партия, и если ты не умеешь в неё играть, то кто тому виной? Я получил жестокий урок и ещё не отошёл от него. Внутри меня творится то, что называют катарсисом и это… очень болезненный процесс. Буквально совсем недавно я даже помыслить не мог, что решусь на что-то подобное… навроде переосмысления своих ценностей… С момента, как мне исполнилось четырнадцать, я был непоколебим в своей вере… — Чеболь вздохнул, причём так тяжело, что Богом почувствовал, что всё что говорит брат и правда исходит из каких-то его сильных внутренних переживаний. И это поразило его. Впервые за долгое время он обнаружил, что его брат не хладнокровное существо, лишённое всяких чувств и эмпатии, а кто-то сомневающийся. Из-за чего бы не происходили эти перемены в его брате, он боялся их спугнуть, так как ощущал, что они очень важны и могут являться точкой отсчёта к новой жизни. — Брат… — Послушай. — Хван резко открыл свои зелёные глаза и посмотрел на Богома так, что у того чуть ли не скрутило живот. — Я ещё не совсем нащупал внутри себя это новое зерно, оно только-только проклюнулось во мне… я скорее всего никогда не поменяюсь полностью… я плохой человек и буду таким до конца своих дней. Я даже извиняться не умею и не вижу в этом акте много проку… и всё же, я чувствую какой-то частью себя, что был не справедлив по отношению к тебе в прошлом… Глаза Богома шокированно округлились. Нечто подобное не то что слышать, даже думать приблизительно о чём-то похожем на признание от брата… это было чем-то запредельным. Младший буквально потерял дар речи. — Ну и вид у тебя. — Усмехнулся Хван, смотря на смешное лицо Богома. — Да… мы и правда как две противоположности. Природа просто позабавилась с нами. От того, наверное, подобные союзы и являются для таких как Джин настоящим благословением. С его любовью к мужскому вниманию и разнообразию… он бы никогда не был удовлетворён одним альфой. — Чеболь хитро сощурился, смотря на брата. — Ты же уже успел понять, что и в каких позах любит птичка? — Чтто? — Богом резко закашлялся, удивляясь как резкой смене темы, так и откровенности брата. Хван сегодня просто не похож сам на себя. — Я-я-я… н-не… — Стал заикаться младший, ощущая как краснеет до самой шеи. — Мда, с такой стеснительностью мы и к старости до постели не доползём. — Цокнул Хван, однако решая всё же сменить тему, дабы брат окончательно не испепелился. — Как думаешь, мы всё же дождёмся пива? — Пива? — Понятно. — Хмыкнул чеболь. — Тогда давай выбираться. Найдём нашу птичку и сделаем то, чего он так хотел. — Чего? — Напуганно вжался в бортик джакузи Богом, вызывая усмешку у брата. — В шахматы поиграем. — Шутка не возымела успех, младший как сидел столбом, так и не шелохнулся. — Боже… да пообнимаемся немного и всё. — Ааа, дааа… — Растеряно усмехнулся Богом. — А там посмотрим. — Коварно добавил Хван, вставая из воды и подмигивая брату. *** 123-й этаж Лотте, ресторан «Sky». — Ох, боже! — Хлопнул в ладошки Чимин, смотря на открывшийся вид в панорамном окне. — Какая красота! Будто ведь Сеул, как на ладони! — Не страшно? — Улыбался ямочками Намджун, довольный производимым на зверька эффектом от выбранной им локации. Он подошёл к омеге сзади и нежно приобнял того за талию. Ладони легли на живот и стали незаметно его поглаживать, так будто это уже вошло в привычку. — Нет, я уже говорил тебе, что не боюсь высоты. — Пак накрыл руки Нама своими и продолжая любоваться городом в закатных лучах солнца. — Вааа… — Ты такой бесстрашный. — Тёплые губы коснулись шеи Чимина, на что тот зажмурился и улыбнулся. — А ещё нереально красивый! — Нами, не здесь. — Сбито зашептал омега, убирая ладонь альфы, пробравшуюся под укороченный пиджак-смокинг. Чимин выглядел сегодня очень элегантно. В пару к верху на нём были узкие брючки с завышенной талией, оплетённой поясом-корсетом, и графитового цвета кружевная блуза. Волосы омеги были уложены строго — идеально зачёсанные назад и завязанные в низкий хвост, перевязанный шёлковой лентой, свисающей до лопаток. На ножках блестели остроносые ботинки на невысоких каблучках, а в ушах раскачивались многоярусные серьги. — Не сдержался, прости. — Сверкнул глазами Намджун. — Как тебе это местечко? — Мы столько времени жили в Лотте, но на самом верху ни разу не были. — Пак развернулся к альфе лицом и посмотрел в его улыбающиеся глаза. — Раньше мы не могли. — Напомнил Нам и подхватил ручку жениха, отводя омегу к столу. — Но теперь мы сможем бывать здесь чаще, если тебе понравится. — Мне нравится. — Сев за любезно отодвинутый альфой стул, радостно закивал Чимин. — Но почему здесь никого, кроме нас? — Потому что я полностью забронировал ресторан, чтобы нам не мешали. — Намджун так же сел на своё место напротив омеги и сделал жест официанту, чтобы тот подошёл к ним. — Наверно это очень дорого. — Переполошился Чимин, но тут же покраснел, заметив улыбающегося на его реплику подошедшего бету. — Ваши меню, господа. — Поклонился официант. — Мы рады приветствовать вас на высоте 555 метров. Это самый высокорасположенный ресторан в Сеуле. Надеюсь вам у нас понравится. — Спасибо. — Кивнул Пак. — Вы можете идти. — Распорядился Нам. — Мы вас позовём, как определимся с блюдами. — Завтра выборы, разве ты не загружен сейчас делами? — Смотря в меню, спросил Чимин. — Разумно ли было устраивать наше свидание? — Тыковка. — Намджун сделал паузу, от чего омега прервал чтение и поднял взгляд. — Дела никогда не закончатся. Я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь — ты для меня в приоритете и я всегда найду для тебя время. В конце-концов эти выборы… всего лишь логическое завершение моих планов, в истоке которых стоит один маленький омега, ради которого всё это и делается. А ещё ради нашей счастливой жизни и жизни наших детей. — Глазки Чимина в этот момент засияли. Засмущавшись от таких прекрасных слов, он покрылся румянцем и опустил взгляд. — Всё что я делаю, я делаю ради тебя. — Альфа серьёзно посмотрел на Пака и накрыл его ладонь своей. — Разве ты забыл об этом? — Нет. — Чимин потупил взор, сминая пухлую нижнюю губу. — Я каждый день напоминаю тебе, как люблю тебя. — Большие пальцы альфы схватились за кончики маленьких пальчиков омеги и стали их перебирать. — А этой ночью я не один раз тебе это доказал. — Нами, прекрати. — Зашептал Чимин и попытался высвободить руку, что оказалось весьма непростым занятием. — Поэтому это самый правильный способ провести вечер накануне выборов. — Намджун поднял руку омеги и склонившись, ласково её поцеловал. — Политики, аналитики, пресса… Видеть их всех уже не могу. Надеюсь ты спасёшь меня сегодня? Пак полыхал от чувств. Не смотря на то, что Нам большой выдумщик на слова и действия, на публике он с омегой всегда был подчёркнуто вежлив и старался не заходить далеко, так как знал, что его крохе не нравится демонстрировать их чувства, выставляя их напоказ. Однако иногда, как вот в такие моменты, он позволял себе чуть большее в своих действиях, чем слегка дразнил омегу. Им обоим нравилась эта игра в сдержанность на публике, ведь от этого наедине вся их накопленная и приумноженная энергия расцветала ещё более буйными красками страсти. Они будто доводили друг друга прилюдно своей выдержкой и самообладанием, ощущая как от этого внутри каждого всё наоборот — только сильнее скручивает пружинами желания. Как с каждым затянутым оборотом становится труднее дышать, как бесстыдные картинки сами собой прорываются в голову, поднимая накал страсти. Вот и сегодня, Пак точно уверен, что ни в какой особняк Кимов они уже не поедут, а продолжат своё свидание в их квартире на 61 этаже. Это надо быть совсем наивным, чтобы не понимать настолько очевидных вещей, тем более Чимин не только хорошо научился читать желания альфы по его глазам, но и чувствовал их общей связью. — Что такое? — Брови Нама приподнялись вверх, когда он взглянул на совсем уж зарумянившегося от нахлынувших мыслей омегу. — Ох, нет, всё хорошо. Просто немного жарко. Альфа всё понял и не стал дожимать зверька. Лишь лукаво сверкнул глазами и захлопнул меню. — Что хочешь попробовать? Говорят, здесь отличные морепродукты. Тебя от них не мутит? — Нет, мои пищевые привычки пока никак не изменились. — Бегал глазами по строчкам меню Чимин. — На удивление, я чувствую себя просто отменно. Смотря на Бэбэ, я думал, что меня постигнет то же самое… ну или будут одолевать хоть какие-то признаки токсикоза. Всё таки срок уже почти шесть недель. Я боялся этого… ведь это сказалось бы и на моей работе… и тогда я бы не знал как с этим справляться. Но на удивление, я очень бодр и чувствую себя превосходно. — Как отреагировали в театре? — Внимательно смотря на Чимина, спросил Намджун. — Ма Донсок был в шоке. — Округлил глазки Пак. — Он сначала испугался и даже стал кричать какую-то дичь, а потом… заплакал? Не знаю как правильнее описать это его неадекватное состояние. — В этот момент челюсть Нама плотно сжалась, но он промолчал. — А Ким Нагиль, он как-то наоборот, подозрительно затих… Поздравил только и попросил меня выйти, чтобы поговорить с директором. — Вот как… — Да, не знаю даже как это интерпретировать. Мне не сообщили в итоге, что будет с моим расписанием и я уже переживаю, как бы из-за меня не остановили всю постановку… — Пак тяжело вздохнул. — Я бы не хотел стать причиной прерванных репетиций… ты же понимаешь, сколько людей задействовано во всём этом. Все они получают свои зарплаты… — Хочешь, я позвоню Нагилю-сси? — Слегка нахмурился Нам, получая отрицательные кивки от омеги. — Нет, не надо. Я уверен, он сам мне позвонит. Видимо им надо решить какие-то вопросы… я их понимаю, свалился со своей новостью как снег на голову. — Не говори так, тыковка, ты не обязан брать на себя ответственность за естественные процессы в своём организме, а уж вину чувствовать тем более не должен. Давай так, ответственность — это будет моей прерогативой, а быть счастливым — твоей. — Вот как? — Бровки Чимина взлетели вверх. — Но ведь за зачатие ответственны оба. Тем более я сам разрешил… это самое… — Омега густо покраснел, не зная как лучше закончить фразу. — Нуу, внутрь меня… — Ты прав. — Усмехнулся Нам. — Ты был весьма настойчив. — И счастья ты заслуживаешь ничуть не меньше… — Тихо пробурчал на это Пак. — Поскольку ты рядом со мной, значит оно мне обеспечено. Ведь ты и есть моё счастье. Омега смутился и, чтобы не светить перед персоналом ресторана красным лицом, решил по-быстрому сменить тему — Кхм, давай закажем морской набор? Смотри, как красиво оформлено! — Чимин повернул буклет к альфе. — А ещё шеф-повар лично их готовит перед гостями, и даже поджигает! — Хорошо. — Улыбнулся Нам. — Раз ты хорошо себя чувствуешь, то можешь заказать всё что захочешь. — Тогда давай ещё какого-нибудь мяска. Любого, не имеет значения какого. Главное, чтобы без крови. А, и ещё маринованных овощей и… О, вот эти милые мини-пироженки. — Всё, что пожелает твоя душа. — Намджун снова взял ручку Чимина в свою и стал её гладить. — Хотел сказать, что на выходных тебе стоит съездить на горячие источники и как следует отдохнуть. Любимый, ты слишком устаёшь на своих репетициях, к тому же подготовка к свадьбе отнимает много сил… — Не так уж сильно я и устаю. Ты мне помогаешь, а папа вообще взял на себя основную часть обязанностей. — Удивлённо посмотрел на альфу омега. — А ещё везде, где я нахожусь, меня сопровождает целая орда людей, которые заботятся обо всём на свете и постоянно спрашивают о моём самочувствии. Ты что, нанял персонал с медицинским образованием? Да и тот массажист в театре, он даже в перерывах кидается на меня, чтобы помассировать какую-нибудь часть моего тела. И я почти нигде не перемещаюсь пешком, машину подвозят буквально к первым ступенькам зданий… — Я не могу быть с тобой постоянно рядом, поэтому приходится заботиться через чужие руки. — Прервал тираду омеги альфа. — Но я с таким уровнем заботы совсем не могу побыть наедине. На работе я в окружении танцоров, а в перерывах со мной толпы сопровождающих… — По-другому никак, кроха, ты ведь это знаешь. — Нам поцеловал пальчики Чимина и посмотрел на него нежно-нежно, заставляя сердечко омеги танцевать в груди дикие пляски. — Знаю. Я ведь продолжаю носить обручальное кольцо с этим чипом… А ещё я знаю, что в Арэме тоже есть средство слежения. — Пак скривил недовольную мордочку, вспоминая как однажды заметил странно сверкнувший глаз плюшевого льва. — Я ужасен… — Вздохнул Намджун. — Ты страдаешь гиперопекой. — Да. — А ещё, похоже, ты латентный вуайерист! Хотя… почему латентный? — Развёл руки Чимин. — Кроха, обещаю что уберу камеру. — Конечно уберёшь! И почему только я продолжаю терпеть все твои закидоны? — Потому что ты святой человек! — Нам сделал раскаивающееся лицо. — А ты страшный человек. Тебя все боятся. — Прости меня, тыковка… — Прощу, если сядешь рядом со мной. К чему весь этот этикет? Это наше первое свидание, на котором нам не надо скрываться. Я хочу ощущать твоё тепло и близость. — Довольно улыбнулся Пак, на что альфа незамедлительно встал со своего места и сел на стул рядом с Чимином. Официант, что пристально наблюдал за парой, быстро отреагировал на это, посчитав за сигнал. — Что решили заказать? — Склонился над омегой бета, причём так низко, что оказался в непосредственной близости к его лицу. Намджун среагировал на это мгновенно. Он притянул Чимина к себе за плечи и отгородил его от нарушившего личное пространство официанта, посмотрев на бету так выразительно, что тот мгновенно отшатнулся в сторону, начав судорожно теребить блокнотик с ручкой. — Можно морской сет? — Успокаивающе погладил по руке Нама Пак. — Да, конечно! — Излишне сильно улыбнулся официант. — Для вас, хоть камчатского краба со дна океана. — А они у вас есть? — С восторгом поддержал идею Чимин, не замечая, как ухмыляется на изрядно занервничавшего бету Намджун. — Нуууу… ээээ… ~ — Я так и знал, что мы останемся в Лотте. — Хихикнул омега, прижимаясь к перилам лифта. Альфа теснил его в угол, загоняя маленького зверька словно охотник свою добычу. Прелюдия началась внезапно. Стоило только дверям персонального лифта захлопнуться, как взгляд Нама изменился на пожирающий, пробуждая в недрах Чимина томительное предвкушение. Пак был сыт и доволен, ведь в итоге он получил своего камчатского краба, хоть и пришлось прождать полчаса! А ещё ему нравились эти голодные игры от его несокрушимой горы, что на самом деле готов рухнуть перед ним на колени прямо здесь, в этой далеко не тесной кабинке, где есть даже небольшой диванчик, а лёгкая музыка лишь способствует приятному уединению. Всё так чудесно, но стоит ему лишь изменить настрой, показать своё упрямство, свести бровки, как охотник сам превратиться в жертву — упадёт к его ногам, отдаст невидимый поводок и позволит делать с собой всё, что захочет крошечный омега. Но для Чимина это слишком — предаваться любви в лифте — нет, на подобное у него не поворачиваются даже мысли. А потому он позволит Намджуну вести эту партию, разрешит играть с ним по его хищным правилам. А он, так и быть, поддастся половым чарам альфы, разрешит поймать себя в любовные сети и в итоге отдаст своё тело на откуп сильным рукам. Но не здесь. — Всё было очень вкусно. — Хлопал глазками Чимин, игриво поджимая губки и пробираясь вдоль зеркальной стены, упорно делая вид, будто он и правда сможет сбежать из этого закрытого пространства. — Самым вкусным там был ты… — Низкий голос Намджуна заставил буквально ухнуться чему-то невидимому внутри омеги, совершая падение от горла к самому низу живота. — Жаль, твоей позиции не было в меню и я не мог позволить себе заказать истинный деликатес. — Что ты такое говоришь. — Удивлённо прошептал Пак и ловко юркнул в противоположную сторону, ускользая от огромных рук альфы. Нам склонил голову набок и снова стал неумолимо надвигаться на раскрасневшегося омегу, чей хвостик успел немного растрепаться, пока его хозяин ловко уворачивался от преследования. — Ты чертовски сексуален в этом обтягивающем смокинге. — Глаза Намджуна загорелись, от чего температура внутри лифта моментально скакнула вверх. — Ай! — Звонко вскрикнул Чимин, впечатываясь в широкую грудь альфы. Руки, что резко притянули его к себе за талию, моментально очутились на аккуратных половинках маленькой попки, сминая её жадно и нетерпеливо. Пак сопел в ткань чужого пиджака, увлекаемый натиском горячего дыхания и могучего тела, ощущая как с каждой секундой его всё сильнее прижимают к себе, от чего он сам уже заметно дрожит от возбуждения. Через секунду омега взмыл вверх и приземлился на диванчик, возвышаясь над Намом, уволакиваемый в страстный поцелуй. Ох уж эти губы… да и руки ничуть не облегчали ситуацию — всё нутро альфы будто сговорилось, решив показать, как он хочет своего кроху. Он так сильно прижимал его к себе, что тот стал едва не парить над полом, и если бы не диван под ними, то наверняка Чимин бы уже оплёл Намджуна ногами. — Я хочу тебя… Пальчики омеги впились в волосы альфы, а сам он слегка заерзал и вжал голову в плечо Нама, отчего тот ещё сильнее подался вперёд, снова накрывая губы Чимина своими. И от этого поцелуя, такого жадного и требовательного, Пак чуть не застонал. Он уткнулся носом в шею альфы и вцепился пальцами в его рубашку, стараясь притянуть ближе. — Я тоже тебя хочу… Когда сигнал лифта оповестил о прибытии, Чимин не долго думая всё же обвил Намджуна руками и ногами, а тот так и понёс его прямо по коридору в их квартиру, не разрывая жаркого поцелуя. Омега молил всех богов, чтобы им никто не встретился на пути… и хотя они официально женихи и никто бы их за это не осудил, ему всё равно не хотелось никому попадаться на глаза. ~ — А вот теперь я тебя съем! — Клацнул зубами альфа, кидая омегу на кровать. — Ох, нет… — Попятился к изголовью Чимин, нарочно играя таким образом с нервами Нама. — Как нет, когда да! — Швырнув пиджак, ухмыльнулся альфа и стал ползти за омегой. Он показательно скинул сумочку Чимина с кровати и подтянул его к себе за пояс брюк, впиваясь зубами в пуговки на укороченном пиджачке. Альфа расстёгивал их так хищно, что омеге показалось — вот-вот и Намджун вырвет те с мясом. Однако расправа не успела полностью состояться — когда осталась последняя пуговка, телефон Пака предательски зазвенел, настойчиво призывая омегу взять трубку. — Не бери… — Нами, подожди, может это Нагиль-сси! — Переполошился Чимин и, наклонившись к полу, потянулся за сумочкой. Глаза омеги захлопали в удивлении, когда он посмотрел на экран гаджета. — Хм… это художественный руководитель. — Ещё более удивлённо произнёс Пак и посмотрел на Намджуна. — Что он хочет в такой час… Да, алло. По мере того, как в трубку что-то говорили, омега всё больше и больше бледнел, вызывая тем самым у альфы обеспокоенность. Нам моментально обнял Чимина и сурово свёл брови, замечая как его зверька начинает мелко трясти. Очевидно новость была плохой, и совершенно очевидно касалась театра. Но что же могло такого произойти, от чего глаза его любимого затянуло слезами, а сам он готов был рухнуть вниз, поддерживаемый лишь его руками? Когда Чимин отключил гаджет, он уже не владел собой. — Тыковка, что случилось? — Встревоженный альфа взял лицо омеги в свои руки, целуя попеременно мокрые щёки и глаза. — Нагиль-сси… — Что Нагиль-сии? Что такое? — Инфаркт. Его увезли на скорой. — Пак захлебнулся слезами и, крупно вздрагивая, обрушился на плечо ошеломлённого Намджуна. «Твою маать!» Альфа в курсе, как его кроха любит и уважает этого человека, а значит… всё плохо, всё очень плохо. — В какой он больнице? Тебе сказали адрес? — Пальцы альфы крепко впились в омегу. Чимин ничего не говорил, он лишь громко рыдал, однако на вопрос Нама положительно мотнул головой. — Мг… — Так, не нервничай и не плачь. Тебе нельзя излишне волноваться. — Намджун всё целовал Чимина, поглаживая его спину и голову. — Сейчас мы поедем к нему и всё узнаем в подробностях. — Не в силах больше сдерживаться, омега уткнулся головой в грудь альфе, дрожа всем телом и зарываясь лицом в его рубашку. — Послушай меня. Ещё ничего не известно. После инфаркта много кто выживает и восстанавливается. Мы наймём ему лучших врачей, самых лучших! И если понадобится, они вытащат его даже с того света, но умереть не дадут. Ты меня слышишь? Чимини?! Намджун отстранил от себя Пака и буквально заставил посмотреть на себя. Его маленький крошка — он был сейчас настолько расстроен и перепуган, что альфе было страшно на него смотреть. Красное, мокрое лицо, шмыгающий носик-кнопочка — этот вид просто выбивал почву из-под ног Нама, заставляя чувствовать себя беспомощно. Он вдруг резко осознал, насколько ему не по себе и как его буквально парализует от страха за его крохотного зверька — такого дрожащего и не владеющего собой от переживаний. Чимин беременный двойней, в его положении никогда не знаешь, как такие эмоциональные скачки скажутся на общем состоянии организма. Поэтому надо действовать быстро и решительно, показать любимому, что не стоит падать духом, что он не один, что его большой и сильный альфа во всём разберётся. — Тыковка моя, только не переживай, ладно? Давай сначала съездим и сами ценим ситуацию. Береги себя, прошу… не нервничай. Широкая ладонь легла на плоский животик Чимина, поглаживая его. От теплоты чужого тела и такого спокойного, вкрадчивого голоса Намджуна, Пак немного успокоился. Он утвердительно покачал головой и обнял альфу, решив не выбираться из его объятий до самой больницы. Нам быстро привёл Чимина в порядок — обтёр лицо, поправил одежду, причесал волосы и они тут же спустились вниз, сев в ту же машину, которая привезла их в Лотте. Через 20 минут они прибыли в клинику, где их встретил весьма ошеломлённый медперсонал, не ожидавший увидеть у себя столь известных персон, а так же личный человек Намджуна, сразу же прибывший на место по звонку альфы. — Нагиль-сси на третьем этаже, палата 305 интенсивной терапии. — Как он? — Двигаясь быстрыми шагами, на ходу спрашивал Нам. Пак семенил рядом и, ничего не говоря, слушал разговор. — Критическое состояние преодолено, сейчас идёт разговор о подготовке к операции. — Разговор? Почему медлят? — Голос Намджуна был строгим и сухим. — Много тонкостей… пока производили срочную терапию, делали обследование, чтобы решить какой вид операции лучше всего выбрать. Я уже распорядился, чтобы его обеспечили всем необходимым и поторопились. Сейчас Нагиль-сси отдыхает, он в стабильном состоянии, но посещать его нельзя. Альфа кивнул помощнику и тот отошёл от них на несколько шагов, продолжая сопровождать до отделения. В палату Чимина и Намджуна конечно же не пустили, попросив остаться в зале ожидания, что заставило Пака нервничать ещё сильнее. — Кроха, я ненадолго отлучусь. — Сев на диванчик, Намджун приобнял Чимина, поглаживая того по голове. — Надо решить кое-какие вопросы. Ты пока посиди тут, а я скоро приду. — Пак качнул головой. — Ты только не расстраивайся и будь спокоен. Нагилю-сси нужна будет поддержка и правильный настрой. — Да. — Омега уткнулся носиком в грудь альфы. — Я постараюсь. — Всё будет хорошо, кроха. Я обо всём позабочусь. — Прошу. — Чимин поднял на Намджуна свои огромные глаза, которые снова наполнились влагой. — Спаси его. Обещай… что сделаешь всё, чтобы спасти учителя. — Обещаю. — Нам поцеловал омегу в лоб и, развернувшись, последовал по коридору за помощником. Альфы долго не было, а уже через полчаса Паку сообщили, что Ким Нагиля повезли на операцию. Чимин так разволновался в этот момент, что медперсоналу пришлось принести бедняжке успокоительное и срочно позвать Намджуна. Альфа предложил омеге поехать домой, но тот отказался, сказав, что сначала дождётся результатов. За время операции, которая продлилась примерно 1,5 часа, в поликлинику приехали Хосок и Тэхён с Чонгуком. Всё это время они были вместе с Чимином, поддерживая друг друга. Бэбэ так же позвонила по видеосвязи и долго болтала со всеми присутствующими. По итогу закрытая операция на сердце учителя прошла весьма успешно, ему поставили тент и в этот же день переправили на вертолёте в частную клинику для интенсивной реабилитации. Распрощавшись с друзьями Чимин с Намджуном вернулись в особняк, где омегу тут же взял на поруки мистер Лан. *** Утро следующего дня, палата люкс. — Кто тут? — Нагиль приоткрыл опухшие глаза, слепо мотая головой из стороны в строну. Чимин тут же подскочил с дивана, моментально отреагировав на голос проснувшегося учителя. Вся буря эмоций, что он так усиленно сдерживал внутри себя, хлынула наружу и Пак несдержанно захлюпав носом, кинулся к кровати. Намджун же, что был всё это время рядом с омегой, встал с насиженного места и, молча кивнув пожилому альфе, вышел из палаты. — Нагиль-сси! Нагиль-сси! — Омега взял холодную руку учителя в свою и заревел. — Ну-ну, мой мальчик. Не плачь, прошу. — Это я во всём виноват! Я! — Замотал головой омега. — Я не должен был… — Ох, о чём ты, глупенький? — Слабо улыбнулся альфа, сжимая в ответ ладонь омеги. — Только не говори, что считаешь себя причиной случившегося. — Да! Что мне ещё думать? Вы не выходили на связь после моих слов… заперлись с директором в кабинете… Видимо Ма Донсок запретил постановку? Он всё остановил и вы из-за этого расстроились… — Ох, ну ты и любитель фантазировать, золотце моё. — Измученно усмехнулся Нагиль. — Всё совсем не так. — Но как же? Я огорошил вас своей беременностью… — Ах, ребёнок… это же, наоборот, большое счастье! Разве подобное вообще может быть причиной моего приступа? — Но как же? Я думал… — Чимини, мальчик мой, моё сердце уже давно не молодо, как и я сам. Оно много трудилось и поизносилось… Это уже давняя проблема. Просто я не занимался своим здоровьем и как закономерный результат, сердце не выдержало нагрузок. — Не выдержало… — Как завороженный повторил за учителем омега и замотал головой. — Ваше сердце… Теперь же уже всё в порядке? Вы же не можете покинуть меня после того как перенесли эту операцию, это было бы слишком несправедливо! Вы обязаны быть на нашей с Намджуни свадьбе. Мы же договорились! Вы же должны отвести меня к алтарю. Милый мой Нагиль-сси, я не разрешаю вам умирать. — Я не собираюсь умирать. Омега прижал руку альфы к своей щеке и учитель ощутил на своей коже влагу, что вытекала из глаз любимого ученика. — Прости меня, деточка. — Нагиль провёл пальцем по солёной дорожке, вытирая скатывающуюся слезу. — Но наверное я не смогу отвести тебя к алтарю… так прискорбно… Ты мне и правда как сын. Ты же знаешь, я всегда относился к тебе больше, чем просто учитель, хоть и старался быть объективным. — Альфа закашлялся, морща лицо от боли. — Ох, вам больно, я заставляю вас много говорить… я ужасен! — Спохватился Пак. — Нет-нет, просто я устал… Но я рад видеть тебя. И ещё больше рад знать, что ты ждёшь ребёнка. — Двух вообще-то. — С робкой улыбкой поправил Чимин, замечая растеряннось и одновременно радость на лице учителя. — Айгу! Ты не перестаёшь меня удивлять. Я вижу Намджун-сси постарался на славу, а значит я всё ближе к тому, о чём мы с ним договорились. — Договорились? — Захлопал глазами Пак. — Ох, твой учитель слаб по отношению к тебе, мой мальчик, а твой альфа… он очень коварен и знает, чем именно можно заманить старика на свою сторону. — О чём вы? — Намджун-сси пообещал мне, что я буду крёстным вашему ребёнку. — Улыбнулся учитель и прикрыл глаза. — Правда третьему по счёту… — Третьему? — Охнул Пак. — Он что, ими торгует? И кем уже забронированы первые два малыша? — Омега погладил себя по животику. — Я помогал ему в вашем воссоединении как ты знаешь… но я был полон смятения в тот момент и даже думал не отдавать тебя в его вездесущие лапы. Признаться, я был зол на Намджуна-сси… не зная всех его мотивов, я переживал за то, как ты справишься с тем, когда он объявится. Думал, что эта вымышленная смерть была слишком жестокой и неоправданной по отношению к тебе. Но это, конечно же, было недолгим колебанием… мои слабости не делают мне чести. — Альфа вздохнул, похлопывая руку омеги. — Я боялся, что отдав тебя, стану совсем одинок, потеряю частичку себя и смысла жизни. Однако Намджун-сси дал мне большой стимул для существования. — Учитель слабо усмехнулся. — И вот он исполняет свои обещания. Причём ускоренными темпами. Теперь у меня ещё больше поводов, чтобы жить. Чимин задумался, обмозговывая слова учителя. Намджун просто неисправим — помимо контроля искусственным интеллектом, он использует любые способы воздействия на людей, даже близких, манипулирует слабостями и играет на жизненных обстоятельствах… однако, не смотря на все спорные моменты, он всегда держит слово, а все его действия так или иначе приводят к нужному результату… просто поразительно! Вот и Ким Нагиль в итоге получил от альфы свою, так нужную ему, спасительную соломинку, за которую он теперь тянется к жизни. — Знаете что, Нагиль-сси, вы не будете крёстным третьему малышу. — Вдруг твёрдо заявил Пак, вызывая недоумение на лице учителя. — Вы будете крёстным первому! — Что? Но как же… — Растерялся Нагиль. — Нами видимо забыл, что это и мои дети. — Нахмурился Чимин, решительно выступая в роли распорядителя судеб. — Он договорился обо всём за моей спиной, не принимая во внимание моего мнения. Это значит, что и я имею право внести поправки по своему усмотрению, не спрашивая разрешения своего альфы. Так ведь? — Но ведь Намджун-сси… — Не важно! — Отрезал омега. — Если мысль о том, что вы будете крёстным, заставляет вас бороться с трудностями и делает счастливее, то тогда я просто увеличу ваши шансы на выздоровление. Лечитесь усерднее и поскорее вставайте на ноги! — Боже, мальчик мой… — Вот так. — Упрямо топнул ножкой Чимин. — И пусть хоть кто-то попробует мне что-то сказать. — Думаю, с таким решительным настроем тебе будет трудно возразить… даже у Намджуна-сси просто нет на это шансов. — Усмехнулся учитель и тут же скорчился от боли в груди. — Нагиль-сси, вам плохо? Вызвать доктора? — Нет-нет, не надо. Это от смеха… отдаёт в груди. — Вам надо отдохнуть. — Пак заботливо подоткнул одеяло и сел на стул рядом с учителем. — Ох, представляю, как рассердится Питбуль, когда узнает что я слёг и не смогу теперь участвовать в постановке. — Устало вздохнул Нагиль. — Питбуль? — Удивился Чимин. — Это давняя кличка директора Ма. Он сейчас в командировке в Японии и, судя по всему, не в курсе ситуации… хотя это странно, что ему не доложили обо всём первому. Знаешь, он не любит, когда я его так называю. Поэтому никому об этом, понял? — Альфа приложил палец к губам. — Будет нашим с тобой секретом. — Только не уносите его в могилу. — Попытался пошутил омега, однако в его глазах снова показались слёзы. — Нуу, милый мой, с таким настроем я из этого не выберусь. — Простите, учитель! Я не хотел. Простите! — Чимин кинулся на грудь Нагилю, крепко обнимая мужчину. — Потише, глупыш. — Улыбнулся альфа. — Простите, я так неловок. Ваш вид, он очень уставший… — Да, я снова хочу спать. Я сейчас много сплю. — Конечно, поспите, а я постерегу ваш сон. — Хорошо. — Улыбнулся Нагиль и закрыл покрасневшие глаза. — Только не сиди долго. *** Вы замечали, наступает ли когда-нибудь завтра? Не бывает ведь такого, что проснулся с утра и вдруг понял, что вот оно завтра, уже наступило. Нет, ты всегда просыпаешься в сегодня. А если так, существует ли оно вообще? Может завтра — оно как линия горизонта, лишь условная уморазделительная черта нашего сознания? Нет счастливого или несчастливого завтра. Есть только сегодня, дающее ряд возможностей для его свершения. Ничто не предопределёно. И даже то, что кажется совершенно ясным, может оказаться совсем не таким. Возможности завтра не под силу просчитать даже сверхразуму. Вот и искусственный интеллект ошибся в своём прогнозе. Прошедшие по всей стране выборы ясно показали, что коррупция, ни смотря ни на что, цветёт в ней буйным цветом. Разгромной победы Сон Хвана не случилось. Казалось бы — всё говорило о том, что альфа победит со значительным преимуществом, но как это часто бывает, вмешались третьи силы, чьи невидимые руки простирались из-за океана, помогая фальсификации и влияя на ситуацию внутри страны. И хоть переломить ход выборов этому источнику не удалось — Хван всё-таки выиграл битву, однако произошедшая ситуация чётко показала Намджуну, что его борьба далеко не закончилась. Война сил, война интересов — большие ставки на власть и не желание проигрывать в чём-то большем, чем отдельная страна — Нам увидел, насколько обширны его задачи на самом деле. Общество было взбудоражено получившимися результатами — это было для всех не то чтобы разочарованием, но чувство неудовлетворённости ощущалось вокруг совершенно ясно. Намджун понимал, что без распространения искусственного интеллекта никак не обойтись. Если в мире есть пять колонн власти, то его интеллекту предопределена куда более великая роль — новой, шестой власти, контролировать которую в итоге не сможет уже никто. Когда голоса были официально подсчитаны и объявлены окончательные результаты выборов, Намджун сделал Чимину обещанный сюрприз — привёз домой братика Су, после чего срочно вылетел за океан на одну из самых важных встреч в своей жизни.